в очень, очень много! Он многозначительно понизил голос. - Но есть один критерий, который применяется реже других, хотя именно он - самый важный. - Продолжайте, - подбодрил Армстронг. - Каждый землянин либо "гуман", либо "норман"! - Линдл оценивающе посмотрел на собеседника. - То есть, иначе говоря, либо он безумный, либо нет; либо неразумный, либо здравомыслящий! Беспокойно заерзав в кресле, Армстронг заметил: - Я ничего не говорю. Предоставляю это вам. - Нормальных, в здравом уме людей - мало, - продолжил Линдл. Его голос приобрел особый тембр, мрачный и тяжеловесный, словно он пытался подражать ангелу, читающему Книгу Судеб. - Ненормальных, наоборот, много - фактически их подавляющее большинство в этом несчастном мире. Не следует питать иллюзий: если некто менее безумен, чем остальные, это не означает, что он нормален. Относительные категории - всего лишь относительные категории. Отсюда следует, что никто в этом мире не может считаться нормальным до тех пор, пока это не подтверждено объективными доказательствами. - И конечно, вы их придумали, - саркастически заметил Армстронг. - Помешанные определяют, кто помешан! - Минуточку! - укоризненно произнес Линдл. - Мы ведь договорились не проявлять враждебности, не так ли? - Он спокойно взглянул на Армстронга, помолчал, затем продолжил: - Методику эту придумал не я. Ее вообще разработали не здесь. - Значит, ее придумали на Марсе? - весело предположил Армстронг. - Именно. Армстронг издал непроизвольное: "Что?" - затем прикусил губу и погрузился в молчание. - Я вас предупреждал. Я сказал, что вы получите больше фактов, чем заслуживаете! - Тонкое лицо Линдла стало задумчивым. - Эти методы были придуманы на Марсе нашими предками сто двадцать тысяч лет назад. Они - единственное средство, при помощи которого нормальность человека можно определить достоверно. - Наши предки... Вы хотите сказать, что люди прибыли сюда с Марса... в доисторические времена? - Не все. Только те, у которых белая кожа. По прямой линии белые - марсиане, все до единого. И неважно - знают они это или нет, нравится им; это или нет. Желтокожие люди - единственные коренные земляне, - они жили здесь всегда. В некотором смысле мы у них в гостях. Как, скажем, американцы в гостях у индейцев. Но люди с красной кожей - венериане. Чернокожие - с Меркурия. Каждый негр - меркурианец по происхождению. - Звучит как постулаты новой религии, - скептически заметил Армстронг. - Откуда вы все это взяли - увидели в магическом кристалле? Вам кто-то передал священные скрижали? - Послушайте! Это же происходило сто с лишним тысяч лет назад! Здесь некому было вести записи! Да они бы и не сохранились. - Линдл говорил доверительно и уверенно. Он нисколько не напоминал фанатика или служителя культа, эдакого безумного проповедника безумного учения, верного только потому, что оно "единственно верно". Он говорил так, словно убеждал, что розы - красные, а фиалки - голубые. - Видите ли, все это - достояние внеземной истории, анналы которой намного древней и гораздо достоверней, чем легенды Земли. Эти факты имеют неоспоримые доказательства, и их можно проверить в любой момент. - Да? - прервал его Армстронг. - Как? - Как угодно. Например, я могу показать вам трехмерные записи происходивших событий, включая первые марсианские экспедиции на Землю и Луну. Я могу дать вам поиграть с психотроном, пока вы не убедитесь сами, что он не похож ни на один аппарат, существующий в этом мире. Однако самое эффектное и бесспорное доказательство будет обнаружено тогда, когда земляне достигнут Марса - если нам не удастся им помешать! - А! - Армстронг положил свои мощные руки на подлокотники кресла и принял воинственный вид. - Стало быть, вы признаете, что диверсии с ракетами - ваших рук дело? - Признаю? Мой дорогой, мы гордимся этим! - По-моему, - отчеканил Армстронг, - вы сами сунули голову в петлю и сами затянули веревку. Вы собираетесь гордиться и в тюрьме, когда ФБР поймает вас за шиворот? Линдл иронично хмыкнул: - Слышу речь землянина. Американца. Причем стопроцентного. - Может быть. Но мне нравится быть американцем. Я нормален. Вы сами это сказали. Я достаточно нормален, чтобы сохранить какое-то самоуважение. И я не собираюсь продаваться первому встречному просто потому, что этот первый встречный предложил мне большую цену. - Каков упрямец! - Линдл рассмеялся и погрозил пальцем: - Никакой враждебности - помните? У этого разговора одна цель - мы раскрываем перед вами карты, а уж вы сами решаете, что для вас предпочтительнее. Но услышать вы должны все. Ведь вы - ученый, вы не привыкли принимать решения, исходя из непроверенных фактов, правда? - Да. Не привык. Выкладывайте все. Я слушаю - но не надейтесь, что я просто так возьму и поверю! - Я изложу вам вкратце ту историю, которая неизвестна большинству людей в этом мире. Неизвестна потому, что ее держат в тайне по причинам, которые вы скоро поймете. Отдельные эпизоды этой истории и кое-какие факты являются тщательно оберегаемыми секретами определенных тайных обществ, например масонов или мальтийских рыцарей. Информация, которую вы от меня узнаете, не подлежит разглашению, всуе, если можно так выразиться. Это - бисер, который не рассылают перед... обыкновенными людьми. Это знание для немногих - нормальных! - Я весь внимание. - Вы должны не просто слушать, - сказал Линдл. - Вы должны также думать. Думать, чтобы запомнить. А запомнив и вникнув, постараться увидеть будни этого мира под новым углом, другим взором. Линдл проницательно взглянул на Армстронга и начал рассказ: - Более ста двадцати тысяч лет назад раса белокожих высокоразвитых людей Марса вышла в космос и направила свои корабли к внутренним планетам Солнечной системы. Они обнаружили, что все планеты заселены существами, чрезвычайно похожими на них самих, но отстающими в развитии. Разница ограничивалась чертами лица и цветом кожи. Обитатели Меркурия - чернокожие, жители Венеры - бронзовые, земляне - желтые. Объяснение здесь очень простое: пигментация находится в прямой зависимости от интенсивности солнечного облучения. Марсиане белые, потому что они должны быть белыми. - Тут я с вами вполне согласен, - признал Армстронг. - Так и должно быть, если это вообще может быть. Линдл не обратил на его шутку никакого внимания. - На ходе истории сказалось различие природных условий. Все планеты были плодородны, но ни на одной жизнь не развивалась так бурно, как на Земле. Однако в этом заключалось и ее несчастье, жизнь на Земле просто-напросто пожирала сама себя. Меркурий и Венера отставали от Марса очень ненамного - настолько ненамного, что они и сами могли бы в течение ближайшей тысячи лет выйти в космос, даже если бы белые марсиане им не помогли. Но желтые люди Земли оказались невероятно примитивными, сущими дикарями, занятыми постоянной и тяжелейшей борьбой за существование среди кишащих вокруг чудовищных форм жизни. Потенциал земной расы был не меньшим, чем у их соседей, но землянам приходилось преодолевать гораздо более трудные препятствия, и прогресс, естественно, шел медленнее. Никому из обитателей трех других планет не было нужды тратить столько сил на борьбу за выживание, и потому их развитие шло сравнительно быстро, особенно - на Марсе. Земляне же поднимались к вершине самым трудным маршрутом. Изобилие жизни на их планете, которое может быть благом, было их бичом. - Ну и?.. - без необходимости подтолкнул Армстронг. - В дальнейшем, совместно осваивая космос, культуры трех планет - Марса, Венеры и Меркурия - сблизились и фактически объединились. Землю - мир джунглей и болот, ядовитых растений и опасных хищников - просто игнорировали. Она была слишком молодой, слишком дикой, чтобы стать равноправным членом Солнечного Братства. Хотя, повторяю, потенциальные возможности землян были хорошо известны, и их ждала столь же великая судьба. Но так уж получилось, что немногочисленные желтые люди Земли в те времена еще недалеко ушли от обезьян. - Однако же самая древняя из известных цивилизаций на Земле, как оказалось, была китайской, - хитро вставил Армстронг. - Совершенно верно, - согласился Линдл." - Что также является доказательством правдивости моего рассказа. Я еще вернусь к этому обстоятельству. - Прежде чем продолжить, он взглянул на Армстронга, чтобы понаблюдать, какой эффект производят его слова. - Довольно долго Землю не брали в расчет, о ней забыли, совсем как об Америке в период между Эриком Рыжим и Колумбом. За это время люди трех других планет стали почти богами, и лишь одна черта отделяла их от совершенства - они несли в себе семена саморазрушения, склонность к агрессии, которая время от времени грозила ввергнуть их миры в кровавые и бесполезные войны. Это был изначальный, извечный дефект менталитета, который давал всходы в каждом поколении. Распознать его не могли прежде всего потому, что, во-первых, не существовало надежной методики, а во-вторых, люди понимали, что, даже если бы методика вдруг появилась, использовать ее не имело никакого смысла, пока не решена куда более важная проблема - сепарации. Иными словами, незачем отделять агнцев от козлищ, если не знаешь, что делать с последними. Вопрос об эвтаназии даже не поднимался; уровень морали в обществе был уже достаточно высок. Для того чтобы могущественные цивилизации трех планет достигли истинного совершенства, требовался некий "мирный" способ избавления от "нечистых". И в течение многих столетий мудрейшие из мудрых не могли найти решения. Сделав паузу, Линдл перегнулся через стол и предложил Армстронгу сигареты. Взяв одну, Джон заметил: - Ангелам тоже свойственны вредные привычки, а? - Он усмехнулся, воткнул сигарету в рот и, машинально затянувшись, как это обычно у него получалось, полез в карман за зажигалкой. Внезапно кончик сигареты зажегся сам собой, но дым, который проник в его легкие, был не табачным, а каким-то другим, ароматным и успокаивающим. - Даже ангелы любят утешение? - улыбнулся Линдл. - Однако продолжим. Наконец нашли решение. К любому замку можно подобрать ключик, нужно лишь время. Проблема перестала быть проблемой, когда Прахада, марсианский специалист по электронике, создал психотрон. Это было абсолютное решение. Со стопроцентной достоверностью психотрон отличал рационально мыслящих людей от мыслящих иррационально. Он не мог устранить причины, скрытые на генетическом уровне, но он со стопроцентной гарантией идентифицировал психический дефект. Это был чисто психический анализ: физические несовершенства и расовые различия аппарат игнорировал. Умственно несовершенным особям отказывалось в статусе полноправных граждан всех трех планет. Если угодно, это статус "богоподобного". - Для многих он оказался прекрасным подарком! - вставил Армстронг. - Вскоре после изобретения психотрона один венерианский философ разработал план, который полностью соответствовал этическому кодексу Солнечного Братства и предусматривал право несовершенных распоряжаться собственной судьбой. Одним словом, не прошедших тест на психотроне решили высылать на Землю. Армстронг уронил сигарету, но сразу же поднял ее с ковра. Его пальцы дрожали, хотя он напряг всю свою волю, чтобы сохранить самообладание. Казалось, душа его снова распалась на две непримиримые половины. "Ну и горазд же врать этот Линдл! Да он самый натуральный псих! Только сумасшедший может придумать такой вздор!" - говорила одна половина. Другой голос с дьявольской настойчивостью твердил: "А разве не это ты подозревал все время? Ты видел, ты знал, что человеческое поведение иррационально, но у тебя не хватало духу признать этот факт. Ты не доверял своим собственным мыслям, потому что считал безумие окружающих нормой!" Решительно выбросив из головы оба назойливых голоса, Армстронг сосредоточился на поразительной истории, которую рассказывал человек с хищным птичьим лицом. - На самом деле предложенный план "психической чистки" ненамного отличался от гораздо более позднего плана англичан, которые, после нескольких первых экспедиций, превратили в тюрьму целый материк - и стали ссылать туда преступников и всякого рода смутьянов. Для Франции эту роль играла Гвиана. Приверженцы плана, рассматривавшие Землю, если угодно, как своего рода космическую Австралию, доказывали меркурианцам, венерианам и марсианам: "Давайте избавимся от гуманов! Мы не лишаем их права на жизнь. Мы не хотим крови! Пусть сама Природа рассудит, смогут ли выжить люди с ущербным мышлением". План был принят. На это ушла бездна сил, средств, времени - целых шестьсот лет! Но они это сделали! - Гитлер рядом с вами просто младенец, - заключил Армстронг. Нимало не смутившись, Линдл продолжал с задумчивым видом: - Итак, основательно потрудившись, три планеты отфильтровали всех психически дефектных и избавились от них, невзирая на возраст, пол и степень несовершенства и не обращая внимания на их просьбы и мольбы. Меньшинство превратилось в большинство. Это лучше, чем эвтаназия, и более щадящая мера, согласитесь. - С этого момента Земля оказалась населена чернокожими изгнанниками с Меркурия, коричневыми с Венеры, белыми с Марса плюс, конечно же, местными желтыми, среди которых находились и нормальные, и психически дефектные индивиды. Вопрос об их чистке так и остался открытым. К лучшему или к худшему - время покажет. Но факт, который вы упомянули и который я просил вас запомнить - о том, что именно китайцы создали древнейшую земную цивилизацию, не случаен. Ибо среди всех обитателей планеты только они имели нормальных, которые компенсировали влияние ненормальных. Прочие, как было установлено с помощью психотрона, в той или иной степени страдали безумием - и по сей день большинство все еще остаются таковыми! - Знаете ли, от ваших слов человек вполне может наложить на себя руки, - заметил Армстронг. - Даже сумасшедшие не любят, когда им каждый день напоминают об их обреченности. - Интересное суждение, хотя и абсолютно беспочвенное, - возразил Линдл. - Как я вам сказал, правду знают очень немногие, остальные пребывают в счастливом неведении. Это - во-первых. Во-вторых, тысячелетия спустя выявился факт огромной значимости, факт, который дает повод для оптимизма и может считаться оправданием для чистки. Оказалось, что здравомыслие - признак доминантный. - Что-что? - Здравомыслие - доминанта, - настойчиво повторил Линдл. - С течением времени, по мере смены поколений, дефект мышления постепенно сглаживается и исчезает, уступая место наследственному здравомыслию. Каждое следующее поколение и качественно, и количественно отличается от предыдущего. Так называемая "дефектная" раса, как выяснилось, находится на том же пути, только значительно отстала. В один прекрасный день она наверстает упущенное! - Линдл снова взглянул на Армстронга, чтобы убедиться в действенности своих слов. - Главная проблема сейчас в другом - несовершенные люди Земли преуспевают в науке - и особенно в космонавтике - гораздо быстрее, чем прогрессируют психологически. Они угрожают вторгнуться в "святилища" богов, хотя им еще очень далеко до богоподобия. Некоторые обладают мозгом нормана, сохраняя при этом стиль мышления гумана. Иными словами, они стремятся заполучить приз, который предназначен вовсе не для них - по крайней мере, пока. И если мы не сумеем им помешать, то есть если мы каким-либо способом не сдержим космическую экспансию Земли, то Марс, Венера и Меркурий встретятся с проблемами, которые они уже решили сто тысяч лет назад. - По-моему, это стыдно, - сказал Армстронг. - Разве? - Голос Линдла звучал резко. - Подумайте еще. Вы считаете себя американцем и землянином, потому что... потому что вы так считаете. Но ведь когда-то вы так же искренне верили в Санта-Клауса и пасхального кролика. Но вы - белый и нормальный и по определению - марсианин! И вот тут возникает вопрос о вашей лояльности. - Слишком вы быстрый, - парировал Армстронг. - Что такого сделал для меня Марс, чтобы я вдруг проникся к нему благодарностью? Я уж не говорю о лояльности. - Многое! Например, Марс дал вам право на жизнь, хотя не так уж трудно было вообще отказать вам в нем. Вы живете потому, что ваших предков выслали, вместо того чтобы их убить. Если бы Марс поступил так, как поступали многие из земных маньяков, вы бы не родились никогда! - Но... - И во-вторых, - с нажимом продолжал Линдл, - Марс не бросил этот мир на произвол судьбы. Он вмешивается в жизнь Земли и делает все возможное, чтобы ростки благоразумия не погибли. Это значит, что вы живете в мире, который не так катастрофически безумен, каким он мог быть. - Вмешивается? - Взгляд Армстронга стал насмешливым. - Что вы подразумеваете под вмешательством? По-моему, вы говорили, что они сослали нас сюда и бросили - именно на произвол судьбы. - Нет. Была проведена чистка, но марсиане не умыли руки. Никогда и никому не запрещалось наведываться в этот дурдом. Ученые, заинтересованные в развитии земного человечества, прилетали и делали, что могли. Это были выдающиеся миссионеры! Многих из них помнят до сих пор - Гаутама Будда с Северной Венеры, например. Здесь его звали Буддой! В те времена наши посланцы могли сдвигать горы. Ужасно жаль, что слова этих людей всякий раз немыслимо искажались, и они никогда не бывали поняты больше чем наполовину. Их происхождение сегодня окутано мистической тайной, а попытки показать, на что способна настоящая наука, до сих пор воспринимаются как великие чудеса. На столбе огня они пришли, и на огненной колеснице вознеслись на небеса! - Вы имеете в виду?.. Линдл кивнул: - Почти каждый из великих, кого вы в состоянии вспомнить. Исключая Конфуция - он обладал природной мудростью аборигена-землянина, причем здравомыслящего. Но остальные... почти все... - Голос его замер, и некоторое время Линдл молчал. - Чудес не бывает, и это отлично известно многим земным ученым - потому что многие из них здравомыслящие. Говорящая статуя Мемнона просто-напросто резонировала всякий раз, когда жрец ударял по соответствующему месту. Когда Мухаммед совершал свое знаменитое путешествие в Иерусалим, он телепортировал себя с такой же легкостью, с какой тропические фрукты телепортируются через красные пустыни. Но ни демонстрация достижений науки, ни проповеди так и не смогли пробудить здравомыслие у неразумных; наоборот, на основе этических учений они создали безумные культы, которые только добавили горя в их жизнь и которые мешают этому миру до сих пор. Поэтому примерно шестнадцать или семнадцать столетий назад попытки открытого вмешательства были прекращены, а вместо них налажено более эффективное, скрытое воздействие. И вот сейчас, в наше время. Солнечное Братство вдруг обнаружило, что ему куда важнее позаботиться о защите от землян, чем об оказании им социально-психологической помощи. - Любопытно, - признал Армстронг. Он откинулся в кресле и вытянул ноги. - Красочно, жизненно. Ничем не хуже "Золушки" и "Снежной Королевы". На вашем месте я обязательно придал бы рассказу больше драматизма. Как? Например, встал бы и продекламировал: "Смотрите! Завидуйте! Я - гражданин Марса!" - Каковым я и являюсь, - парировал Линдл. - И вы тоже! Верно - по рождению я землянин. Но по убеждениям и по духу я - марсианин. Я не жду, что вы прямо сейчас, сразу начнете смотреть на вещи моими глазами, но я посеял семена в вашем сознании, и, рано или поздно, они дадут всходы. Нравится вам это или нет, но вы не сможете больше упрямо цепляться за земные предрассудки, если вы признаны одним из самых передовых людей в Солнечной системе. Теперь, после того как вы осознали себя здравомыслящим, ваш долг - охранять границу, тонкую красную линию, и оберегать от безумия, кого нужно спасти - других здравомыслящих. - Мой долг? Кто это сказал? - Армстронг поднялся на ноги. - Не я! Никто! Вы сделаете выбор сами, подсознательно, если уже не сделали. Вы не можете не быть норманом, потому что вы норман. - Линдл встал вслед за Армстронгом - одного с ним роста, он больше походил на преуспевающего адвоката, чем на известного политика. - Вы свободны, мистер Армстронг. - Вы в себе уверены, да? "Грубое посягательство на свободу субъекта подлежит судебному преследованию". Так гласит закон. Откуда вы знаете, что я не причиню вам массу хлопот, когда отсюда выйду? Линдл прошел по ковру и распахнул дверь. - Точь-в-точь мои слова. То же самое говорил я, когда освобождали меня. То же самое говорили и сотни других. И все они, после недолгих раздумий, вернулись. Вы понимаете? Наша сила именно в том, что люди тянутся к нам сами, по осознанному велению души. Хотя вы, быть может, пока этого не понимаете. Можно привести пример: птицы одного вида сбиваются в одну стаю. Но это упрощение. В других мирах приняты термины "психогравитация" или "телесимпатия". - Я называю это стадным инстинктом, - раздраженно произнес Армстронг. - Мне с вами не по пути. Я - волк-одиночка. Линдл усмехнулся: - Видите ли, главная черта нормальных - они не могут не думать. Им это нравится и не причиняет никакой боли. Они думают, думают, думают - все глубже, все настойчивей, и ничто не может их отвлечь. В конце концов, они оказываются членами "Норман-клуба". Подобное тянется к подобному - и мы с вами еще увидимся. Обязательно. - Он приглашающим жестом обвел комнату: - А пока что - получайте свою гарантированную свободу, мистер Армстронг. Свободу жить в безумном мире. - В его глазах вспыхнули странные огоньки. - Посмотрим, как вам теперь понравится этот дурдом! Армстронг разглядывал Линдла, задумчиво и чуть раздраженно покусывая зубами нижнюю губу. Ему очень хотелось сказать кое-что не из школьной программы, но почему-то казалось, что Линдл этого не поймет. Наконец он проворчал: - Ладно. В дурдом так в дурдом. Пойду набираться сил. Но предупреждаю, в следующий раз мы встретимся уже в другом месте. - Армстронг угрожающе взглянул на Линдла. - Берегитесь! С этим он и вышел. 9 В офис Хансена Армстронг ворвался, распахнув дверь ногой. Мириам, с мечтательной улыбкой сидевшая за столом, вздрогнула, когда он прошагал мимо, вместо приветствия едва удостоив ее угрюмым ворчанием. С видом разъяренного носорога он прошел в кабинет, плюхнулся в кресло и уставился на мрачного как туча агента недобрым взглядом. - Отлично вы меня прикрыли! Ничего не скажешь! Хансен слегка приподнял левую бровь, достал из ящика стола какую-то бумагу и молча швырнул ее через стол. Армстронг поднял ее и прочитал: "Тут просто лагерь бойскаутов. Вы только без пользы потратите время. Когда понадобится помощь, я вам позвоню. Джон Дж.Армстронг". - Подпись - ваша, - с ударением произнес Хансен. - Я сделал двойную проверку. Второй раз - у Сида в полицейском управлении. Он заявил однозначно: почерк и подпись - ваши. - Когда и где вы ее получили? - Через час после того, как вы вошли в здание. Я сидел в закусочной через дорогу, за четвертым столиком слева, точно там, где вы велели быть. Тот разодетый швейцар подошел прямо ко мне, протянул конверт и сказал: "Сообщение от мистера Армстронга". - Первый раз слышу. - Армстронг с нескрываемым раздражением бросил записку обратно Хансену. Тот продолжал: - Я прочитал и сравнил подпись с образцом, который ношу в жилетном кармане. Это ваша подпись, Сид подтвердил. Вы сами понимаете, я не настолько прост, чтобы попасться на такую удочку, но здесь все чисто. Эту записку написали вы. - Он развел руками. - Мне не оставалось ничего иного, как собрать вещички и убраться. - Тем не менее я ее не писал. Хансен позволил себе испустить глубокий вздох. - Значит, чудеса в этом мире еще случаются. - Он отпихнул злополучное послание. - Предлагаю вам взять ее и пройтись по банкам. Если пятнадцать клерков подряд скажут вам, что подпись подлинная, тогда вам просто придется поверить в чудеса. Сложив записку, Армстронг сунул ее в карман. - Я проверю сам. Если подпись моя, значит, я писал под их гипнозом. Но как? Даже не представляю... - О, так вы были под гипнозом? - Они со мной не церемонились, все произошло в считанные секунды. Я свалился, как мешок с мукой. А вы сидели себе спокойно и слушали "бип-бип". Приборчик они тоже нашли. Хотя о нем знали только вы и я, и я им об этом не говорил. - Сцепив пальцы, Армстронг наклонился вперед: - Вы? - Конечно, я! Кто же еще! Я всегда именно так и поступаю. Не отдаю долги, плюю клиентам в лицо, а свободное время трачу на поиски способов обанкротиться. - Голос стал едким. - Если уж вы умеете во сне писать письма, то, наверное, можете и отвечать на вопросы. Во сне. - Вопросы! - У Армстронга вырвался стон. - Я ответил на миллион вопросов. - Вот видите! - Может, я действительно слишком много говорил. Но я не знаю, что я говорил, что писал, и не знаю, как они меня заставили это сделать. - Армстронг огляделся. - Где ваш бипер? - В сейфе. Мириам отдаст его вам, когда будете уходить. Этот будильник пищал еще четыре часа после того, как я сюда вернулся. И каждый раз он указывал в разные стороны. Последний раз сигнал пришел откуда-то из Нью-Джерси. Потом он выключился. - Верно, они меня выпустили на той стороне Джерси-Сити. Хансен внимательно оглядел его. - Вас не было четыре дня. И похоже, "Норман-клуб" не пошел вам на пользу. Видок у вас тот еще. - Да. - Армстронг некоторое время размышлял. - Как только я обрел свободу управлять своими ногами, я сразу пошел в полицию. Я нисколько не сомневался, что прижучить эту компанию будет чертовски трудно, и то, что мне сказали фараоны, не было неожиданностью. Моя тюрьма известна как клиника для невротиков, которая содержится за счет благотворительности влиятельных членов "Норман-клуба". В разное время два десятка психопатов досаждали полиции жалобами на незаконное содержание в клинике. Шестнадцать одумались сами; четверо обратились в суд и, потратив массу сил и кучу денег, проиграли дело. Умные адвокаты и честные свидетели не оставили камня на камне от их показаний. Кроме того, психи что-то лепетали насчет происков коварных марсиан, а любой судья знает, что человек, который бормочет про марсиан, - самый настоящий псих. - Марсиане? - Брови Хансена снова поползли вверх. - Ну да! - Армстронг разглядывал его со злобным удовлетворением. - Вы марсианин, и я марсианин, и Мириам тоже марсианка. Вы - инопланетянин, если только ваше имя не Пу Суньцзы. "Норман-клуб" может это доказать. - Бред, - кратко ответил Хансен. Потом добавил: - Как они это докажут? С таким же успехом можно доказывать, что Солнце вращается вокруг Земли, а Земля квадратная. Зачем делать мир безумнее, чем он есть? - В том-то и дело. Мир именно безумный. Почти все люди на Земле безумны, кроме меня. По неподвижному лицу Хансена промелькнула неясная тень тревоги. Наклонившись вниз, он пошарил в нижнем ящике стола, извлек бутылку бурбона и протянул Армстронгу: - Хлебните. Поможет. - Да. Надо быть последним кретином, чтобы отказаться. - Армстронг приник губами к горлышку, потом перевел дыхание и приложился опять. Наконец он отдал бутылку Хансену. - Так вот, узнав, что я - самый что ни на есть нормальный тип, я столкнулся с сотней проблем, отсюда вытекающих. Самая важная сейчас - определить, насколько безумны вы. - Я? - Хансен, казалось, и удивился, и огорчился одновременно. Схватив бутылку, он сделал огромный глоток. - Обычно я схожу с ума, когда меня доводят до белого каления психованные клиенты. Проигнорировав эту шпильку, Армстронг великодушно заметил: - Конечно, есть шанс, что вы тоже нормальный. Было бы чудесно, если б так и оказалось. Если у нас обоих достанет здравого смысла, чтобы тащить свою ношу, нам следует держаться друг за дружку среди всех этих идиотов. - Он сделал жест рукой, как бы показывая весь остальной мир. - Что они с вами сделали? - озабоченно осведомился Хансен. - Влили под череп бутылку пива? - Сейчас расскажу. На этот раз без дураков. Произошло вот что... И Армстронг поведал Хансену, что с ним случилось. Это заняло почти час. К тому времени, когда он окончил свои рассказ, лицо агента выражало весьма любопытную смесь эмоций. - Вот так, - заключил Армстронг. - Оказывается, на старушке Земле живут сами земляне плюс потомки изгнанников с Марса, Венеры и Меркурия. И практически никто из них ни о чем не догадывается. У большинства мышление все еще дефектно, хоть и в разной степени, и об этом они тоже ничего не знают. - И вы поверили в эту белиберду? - взорвался Хансен. - Я ее не принимаю. Но и не отвергаю. С одной стороны, это слишком унизительно для самолюбия, но с другой - очень уж правдоподобно. - Вы представляете, что станется с этой планетой, если ее обитатели вдруг обнаружат, что они - толпа хронических психопатов, запертых в дурдоме? Дьявол меня побери, они тогда действительно свихнутся! - Идиот, по определению, не может быть идиотом только наполовину, - иронично заметил Армстронг. - Кроме того, вы забываете, что здравомыслие все-таки доминирует. Дефект мышления - признак рецессивный, он обречен на вымирание, хоть и медленное. Этот мир в свое время обязательно станет "нормальным", и тогда другие планеты примут нас в свою семью как давно потерянных братьев. Но пока мы еще не готовы. - Чепуха! - отрезал Хансен. - Ахинея! Вздор! Галиматья! Псевдоисторические байки! - Может быть - да, а может быть - нет. Вы упустили кое-что. Меня, например, весьма тревожат два обстоятельства. - Что такое? - Во-первых, аварии ракет - действительно дело рук этих милых ребят, и как они их устраивают, нам неизвестно. Во-вторых, диверсии организуют члены "Норман-клуба" самых разных национальностей. И неважно, считают ли они себя русскими марсианами, английскими марсианами, французскими марсианами или еще какими-нибудь марсианами. Главное - они считают себя в первую очередь марсианами, венерианами или меркурианами, а уж догом англичанами, русскими или португальцами. - Армстронг на мгновение задумался. - Однако если бы ракету строили в Индии, то, скорее всего, ее уничтожили бы индо-венериане. Африканский корабль погиб бы от рук афро-меркуриан. Мы столкнулись с могущественной и безжалостной организацией глобального масштаба, которая действует в интересах не нашего мира. То, что вера этих людей, возможно, основана на полном абсурде, не имеет никакого значения. Даже если бы ни Христос, ни Магомет не родились на Земле, это не избавило бы мир от фанатиков, инквизиции и исламского фундаментализма. Вера, религия, идеология - вот что имеет значение. - Знаю, знаю, - мрачно согласился Хансен. - Таким образом, мы оказались перед абсолютно алогичной ситуацией, когда утверждается, что правда - это не то, что очевидно, а то, во что очень сильно верят. Хуже всего другое - нелогичность, исходя из неверных предпосылок, объяснить можно логично. Стоит только встать на эту позицию, как произойдет превращение - любой жизненный эпизод лишний раз будет доказывать, что мир действительно охватило повальное безумие. - Он покосился на бутылку бурбона и продолжил: - Так, нелогичность утверждает, что если пятьдесят миллионов людей твердо, фанатично верят в хрюндельмундиндель, то хрюндельмундиндель существует! Хотя до какого же абсурда нужно докатиться, чтобы использовать в качестве аргументов фразы вроде "Пятьдесят миллионов французов не могут быть не правы". Сумасшедшие законы для сумасшедших людей! - По-моему, мы сегодня надеремся, - пробормотал Хансен. - Я хочу сказать, что вопрос в том, правы или не правы эти фанатики из "Норман-клуба", сейчас не важен. Важно другое - какое действие оказывает на них вера, в чем кроются мотивы их поведения. И как следствие: что мы можем сделать, чтобы испортить им игру. - А чего ради, собственно, беспокоиться? - Схватив бутылку, Хансен сделал большой глоток. С трудом переведя дух, он воскликнул: - Ух ты? - Потом провел ладонью по губам. - Если какие-то психи хотят вырваться в космос, а другие психи хотят им помешать, почему не дать им возможность подраться между собой? Если кто-нибудь когда-нибудь доберется до Марса, мне от этого не отломится ни одного цента. - Это за вас говорит бурбон. - Армстронг строго взглянул на Хансена. - Обычно вы говорите не так. Вы забыли, что я - как раз тот самый псих, который рвется на Марс, и что я плачу вам за то, что вы помогаете мне продвигаться в этом направлении. - Да. - Хансен кивнул. Его внимание сейчас целиком занимал язык, который вдруг перестал слушаться. - Да... я имел в виду... это самое... конечно? Все, что вы говорите! - Тогда оставьте бутылку в покое и слушайте внимательно. Этот эпизод в "Норман-клубе", как гребень гигантской волны, перенес меня через рифы. Но я не удовлетворен. Слишком много камней остались неперевернутыми. - Вы имеете в виду смерти Мэндла и Маршала? - И это, и кое-что другое. Например, кто и зачем обыскивал мою квартиру и лабораторию? Кто тот рыжий? Куда он делся? Что он искал? Зачем следил за мной? Хансен со всеми предосторожностями оперся руками о стол и встал; глаза его сузились, лицо стало строгим. Продолжая смотреть на него, Армстронг упер ноги покрепче в пол и напрягся. - Сальто вам не поможет, - произнес за его спиной тихий, вкрадчивый голос. - Прошу воздержаться от резких движений. И вы, мистер Хансен, будьте добры, сядьте на место. Щелкнул замок, и в поле зрения Армстронга появились трое мужчин. Он узнал их. Первым был рыжий. Второй - худощавый задохлик, который резвился в его лаборатории. Третий был из той парочки фиктивных агентов ФБР. Рыжий и задохлик держали в руках "фонари", как две капли воды похожие на тот, который засняла потайная камера Армстронга. Третий человек держал руки в карманах. Рыжий легкими шагами пересек кабинет, присел на краешек хансеновского стола вполоборота к детективу и непринужденно обратился к Армстронгу: - Надеюсь, вы не натворите глупостей. Да и зачем вам это? Ведь вы знаете, что вы - нормальный. - Если ваши штуковины - орудия убийства, предупреждаю, вам это будет дорого стоить, - ответил Армстронг. - И советую не тратить попусту слов. - В вашем посещении "Норман-клуба" более всех был заинтересован я, - продолжал рыжий. - Дедуктивные способности делают вам честь. - Спасибо. Вы даже не представляете, как это лестно для меня. - Отдельная благодарность мистеру Хансену за его посильную поддержку. - Дьявол вам в печенку! - проскрежетал Хансен. - Что вы сделали с Мириам? - Она в полном порядке. В хорошей компании. Ей не причинят зла, уверяю вас. - Голубые глаза рыжего загорелись холодным светом, и он продолжил, сверля Армстронга твердым немигающим взглядом: - Нам было очень приятно узнать о вашей нормальности. Но гораздо большее удовлетворение нам доставил ваш отказ от членства в "Норман-клубе" и решимость продолжать борьбу. Подобная реакция редка и в высшей степени похвальна. - У вас что, спрятан здесь микрофон? - Да, под календарем мистера Хансена найдется один. Жаль, конечно, что мистер Хансен оказался втянутым в это дело, но это не его вина - о микрофоне он не подозревал. Конечно, аналогичные штучки есть и в вашей квартире, и в лаборатории, ведь нельзя же заранее знать, где вы пожелаете излить душу. - Вы основательно потрудились. - У нас привычка все делать основательно. - У вас? - Я не попадусь на удочку, мистер Армстронг. Считайте, что я говорю от своего лица и от лица моих товарищей, и на этом остановимся. - Его тонкие губы скривились в мягкой усмешке, но глаза остались холодными и невыразительными. - Мы здесь потому, что нам нравится ваше отношение к космическим экспериментам, особенно теперь, когда вы знаете то, что знаете. Ответьте, неужели, несмотря на мнение "Норман-клуба", несмотря на то, что вы, сами того не зная, оказались под их защитой, неужели вы по-прежнему ратуете за скорейшее завоевание космоса? - Да. - Почему? - Занимайтесь лучше своими делами, - предложил Армстронг. - Именно это мы и делаем в настоящий момент. Видите ли, мистер Армстронг, мы тоже заинтересованы в скорейшем прорыве в космос. - Чьем? - Армстронг проницательно оглядел рыжего. - Американцев, русских, эскимосов или еще кого-нибудь? - Землян. Любых землян. Национальность не имеет значения. - У вас большие планы. Вы были бы мне очень симпатичны, если б хоть раз в году ходили в баню. Вы анархист? Рыжий упорно не желал выходить из себя, по-прежнему сохраняя невозмутимость. - Меня не интересуют земные религии и всякие политические "измы". Я - уроженец Марса. - Хе-хе! Оч-чень приятно! - пробурчал за его спиной Хансен. Рыжий обернулся и оглядел его своими змеиными глазами. Хансен добавил: - Я тоже так умею. Знаете, кто я? Мудрец из страны Оз? - Весьма остроумно, - отчеканил рыжий ледяным тоном. - А по-моему, ваши шарики как-то не так крутятся, - сказал Армстронг. - Вы сумасшедший? - Видите ли, мистер Армстронг, психотрон объявил вас нормальным, а вот нас - к сожалению, нет. Вот почему мы торчим на этой паршивой планете? Вот почему мы хотим вырваться! - Он наклонился вперед. Глаза рыжего засверкали сильнее. - Никакая чертова машина не имеет права решать, где кому жить. И не сможет, если вы... - Не загибайте! Ваша история не выдерживает критики сразу по нескольким пунктам. Во-первых, большая чистка завершена уйму лет назад, и поэтому... - Завершена, - прервал рыжий, - но отдельные люди с дефектами мышления рождались в каждом следующем поколении. Их вышвыривали вон сразу, как только обнаруживали. Они появлялись здесь, у вас, раз за разом - принцесса Карибу, Каспар Хейзер... имя им легион? - Второе, - спокойно продолжал Армстронг, - ни один человек, даже полный идиот, не стал бы хвастать своим идиотизмом, не имея на то причин. Какая же причина у вас? - А как вы думаете? - Я думаю, что вы пытаетесь меня надуть, заявляя, будто завоевание космоса послужит безумным целям патентованных идиотов. Зная мое отношение к теме, вы рассчитываете таким образом заставить меня отказаться от своих планов. Именно этого добивался "Норман-клуб"! Я полагаю также, что вы - всего-навсего шестерка и работаете на "Норман-клуб", обрабатывая меня по принципу "от противного". Я не могу понять только одного - почему, черт бы вас всех побрал, почему вы придаете моей персоне такое значение?! - Не мои, а ваши выводы, мистер Армстронг, не выдерживают никакой критики. Мы имеем такое же отношение к "Норман-клубу", какое вы имеете к индийским раджам. Что же касается вашей значимости - она определяется информацией, которую вам удалось откопать и которая затрагивает нас непосредственно. - Рыжий медленно покачивал ногой, ударяя каблуком по столу. Рука его твердо сжимала похожее на фонарь оружие, а раструб был направлен Армстронгу в грудь. - Я не могу заставить вас поверить в то, во что вы верить не желаете. Но если, отказываясь верить фактам, вы также отказываетесь подчиниться нашим требованиям... - Он многозначительно покачал "фонарем". - Мы добьемся этого любым путем. - Ну-ну, полно! Вы же не герой телесериала о гангстерах, - напомнил Армстронг. - А чего вы добиваетесь? - Информации. - Какой информации? - Не прикидывайтесь идиотом! - неожиданно вспылил рыжий. - Вы знаете, что нам нужна информация о ракетах девятнадцать и двадцать... - А-а! - произнес Армстронг, изо всех сил скрывая изумление. - Ах, это! Ну, я ее закопал. - Где? - Под Статуей Свободы. - Это не смешно. - Рыжий опустил ноги на пол и выпрямился во весь рост. Оба его приятеля, выйдя из полурасслабленного состояния, насторожились. - Честно говоря, я уже сыт по горло препирательством с таким упрямым мулом, как вы. Мы даем вам ровно минуту...