мья, -- хрипло прошептал он. Гвенвивар попятилась и еще раз царапнула лапой скалу. В этот момент тысячи воспоминаний нахлынули на Дзирта, но все они -- и приятные, и отвратительные -- привели его к единственному неизбежному выводу: Мать Мэлис не только не простила, но и не забыла того, что сделал он в тот день, определивший его судьбу. Дзирт покинул ее и отверг образ жизни, диктуемый Паучьей Королевой. Он достаточно хорошо знал Ллос, чтобы понимать, что этот поступок поставил его мать в незавидное положение. Дзирт вновь вгляделся в мрак широкой пещеры. -- Пойдем, -- выдохнул он, обращаясь к Гвенвивар, и помчался по туннелям. Его решение покинуть Мензоберранзан было мучительным и неожиданным для него самого, и теперь он не испытывал ни малейшего желания сталкиваться со своими родственниками и вновь разжигать все сомнения и страхи. Они бежали больше часа, поворачивая в тайные проходы и следуя по наиболее запутанным участкам туннелей. Дзирт прекрасно знал этот район и был уверен, что с легкостью оставит патрульный отряд далеко позади. Но когда он наконец остановился, чтобы восстановить дыхание, то почувствовал, -- а для подтверждения своих подозрений ему надо было всего лишь мельком взглянуть на Гвенвивар, -- что патруль все еще идет по их следу и сейчас он, возможно, даже ближе, чем прежде. Дзирт понял, что его выслеживают с помощью магии. Другого объяснения просто не могло быть. -- Но как? -- спросил он пантеру. -- Я уже не тот дров, которого они знали как своего брата. Ни внешний вид, ни мысли не имеют ничего общего со мной прежним. Магические заклинания дровов могут действовать на эльфа, только если почувствуют что-то знакомое, за что можно ухватиться. Что же это? Дзирт быстро оглядел себя, и сначала его взгляд упал на искусное оружие. Эти кривые сабли действительно были чудной работы, но таким было большинство вооружения дровов Мензоберранзана. Причем эти клинки были изготовлены не в Доме До'Урден и отличались от тех, какие предпочитала семья Дзирта. Тогда, возможно, дело в его одежде? Его пивафви нес на себе эмблему дома, был украшен шитьем и имел покрой, указывающий на принадлежность к конкретной семье. Но пивафви был изорван в клочья и заношен до неузнаваемости, поэтому трудно было поверить, что заклинание обнаружения распознало бы этот плащ как принадлежащий Дому До'Урден. -- То, что принадлежит Дому До'Урден... -- вслух прошептал Дзирт. Он взглянул на Гвенвивар и внезапно понял; он нашел ответ. Дзирт снова снял нашейный кошелек и вынул из него медальон-герб Дармон Н'а'шезбернона. Созданный магическим способом, этот медальон обладал той магической силой, которая служила опознавательным знаком, ясно различимым членами этой семьи. Лишь благородные члены Дома До'Урден имели право носить его. Дзирт на мгновение задумался, затем положил герб на прежнее место и быстро повесил кошелек на шею Гвенвивар. -- Настало время из преследуемого превратиться в охотника, -- промурлыкал он огромной кошке. x x x -- Ему известно, что его преследуют, -- замелькали руки Дайнина, обращаясь к Бризе. Бриза не удостоила его ответом. Конечно же, Дзирт знал о преследовании: было очевидно, что он пытается уклониться от встречи с ними. Бриза пребывала в нерешительности. Герб дома, принадлежавший Дзирту, сиял четко указывающей направление путеводной звездой в ее магически усиленном мысленном видении. Однако когда отряд подошел к разветвлению туннеля, Бриза приостановилась. Сигнал доносился из-за развилки, но было неясно, с какой именно стороны. -- Налево, -- просигналила Бриза троим воинам, а оставшимся двум велела идти направо. Она задержала брата, показав ему, что они вдвоем займут позицию у развилки, чтобы служить резервом для обеих групп. Высоко вверху над разделившимся отрядом, прячась в тенях покрытого сталактитами свода, Дзирт улыбался своей хитрости. Эти патрульные могли поспеть за ним, но у них не было ни единого шанса поймать Гвенвивар. План был приведен в исполнение и завершился успехом, поскольку Дзирт всего лишь хотел увести патруль как можно дальше от своих владений и измотать его в безнадежном поиске. Но сейчас, глядя сверху на своих брата и сестру, он почувствовал неистовую потребность в чем-то большем. Прошло некоторое время, и Дзирт был уверен, что теперь воины удалились на приличное расстояние. Он вытащил из ножен сабли, подумав при этом, что встреча с единоутробными братом и сестрой может, в конце концов, оказаться не столь уж неприятной. -- Он уходит все дальше, -- обратилась Бриза к Дайнину, не боясь звука своего голоса, поскольку была убеждена, что брат-изменник не услышит ее. -- И двигается быстро. -- Дзирт всегда был знатоком Подземья, -- ответил Дайнин. -- Поймать его будет нелегко. Бриза криво усмехнулась: -- Он устанет задолго до того, как закончится действие моего заклинания. Мы найдем его бездыханным в какой-нибудь черной дыре. Но ее похвальба обернулась неописуемым изумлением, когда через мгновение темная фигура упала между ней и Дайнином. Дайнин едва ли успел оценить то, что произошло. Он видел Дзирта всего долю секунды, а затем его глаза скосились, следя за дугой, описываемой в воздухе движущейся рукоятью сабли. Он тяжело упал вниз лицом на гладкий камень, вдавившийся ему в щеку, и погрузился в полубессознательное состояние. В то время как одна рука Дзирта обрабатывала Дайнина, другая его рука стремительно приставила заостренный конец сабли к горлу Бризы, вынуждая ее сдаться. Однако Бриза не была удивлена так сильно, как Дайнин, к тому же она всегда держала руку на хлысте. Она увернулась от нападения Дзирта, и шесть змеиных голов взмыли вверх, свернувшись в кольца и отыскивав незащищенное место. Дзирт повернулся к ней лицом, защищаясь от возбужденных гадин. Он помнил острую боль от укусов этого ужасного орудия: как и каждого дрова мужского пола, его неоднократно поучали подобным хлыстом в детстве. -- Братец Дзирт, -- громко заговорила Бриза, надеясь, что патруль услышит ее и вернется на подмогу. -- Опусти свое оружие. Так не годится. Звук знакомых слов дровской речи потряс Дзирта. Как приятно было снова услышать их, вспомнить о том, что он был чем-то большим, нежели одиноким охотником, и что жизнь его была чем-то большим, нежели борьбой за выживание. -- Опусти оружие, -- повторила Бриза, на сей раз более настойчиво. -- П-п-почему вы здесь? -- заикаясь, спросил ее Дзирт. -- Конечно же, из-за тебя, братец, -- мурлыкающим голосом ответила Бриза. -- Война с Домом Ган'етт наконец-то закончилась. Пора тебе возвращаться домой. Какая-то часть Дзирта хотела поверить ей, хотела предать забвению те события из жизни дровов, которые вынудили его уйти из родного города. Какая-то часть Дзирта хотела бросить сабли на камни и вернуться к прошлому, к той жизни, которая давала не только прибежище в этом мире, но и общение с себе подобными. Улыбка Бризы была такой призывной... Бриза почувствовала его колебания. -- Пойдем домой, дорогой Дзирт, -- промурлыкала она словами творимого ею малого заклинания. -- Ты нам необходим. Теперь оружейник Дома До'Урден -- ты. Внезапно изменившееся выражение лица брата подсказало Бризе, что она совершила промах. Закнафейн, наставник и лучший друг Дзирта, был оружейником Дома До'Урден, и именно Закнафейн был принесен в жертву Паучьей Королеве. Дзирт не мог это забыть. И в самом деле, в этот момент ему припомнилось кое-что, кроме удобства родного дома. Он гораздо отчетливее вспомнил все пережитые им в прошлой жизни несправедливости, все те злодеяния, которые он не мог принять. -- Не стоило вам приходить, -- произнес Дзирт голосом, похожим на рычание. -- Больше никогда здесь не появляйтесь! -- Дорогой братец, -- заговорила Бриза, скорее для того, чтобы выиграть время, чем для того, чтобы исправить свою оплошность. Она стояла неподвижно, на лице ее застыла характерная двусмысленная улыбка. Дзирт взглянул на губы Бризы, большие и пухлые, как и положено у дровов. Жрица не произносила ни слова, но Дзирт ясно видел, что ее рот двигается, прикрываясь этой застывшей улыбкой. Заклинание! Бриза всегда была искусна в подобных обманах. -- Убирайся домой! -- крикнул ей Дзирт и ринулся в атаку. Бриза легко увернулась от удара, потому что целью Дзирта было не сразить, а лишь сорвать заклинание. -- Будь ты проклят, бродяга Дзирт, -- прошипела она, покончив с притворством и дружелюбием. -- Сейчас же опусти оружие, под страхом смертной казни! Ее змеиный хлыст взмыл вверх в непритворной угрозе. Дзирт широко расставил ноги. В лиловых глазах вспыхнул огонь, живущий в нем охотник приготовился ответить на вызов. Бриза заколебалась, пораженная внезапно проснувшейся в ее брате свирепостью. У нее не осталось сомнения, что перед ней стоит не обычный дровский воин. Дзирт превратился в нечто большее, в нечто более грозное. Но Бриза была верховной жрицей Ллос, она находилась почти на самом верху дровской иерархии. Ее не запугать какому-то ничтожному самцу! -- Сдавайся! -- потребовала она. Дзирт даже не понял того, что она сказала, потому что стоящий напротив Бризы охотник уже не был Дзиртом До'Урденом. Свирепый первобытный воитель, которого призвали воспоминания о мертвом Закнафейне, не воспринимал ни слов, ни лжи. Рука Бризы размахнулась, и шесть гадючьих голов хлыста свились в кольца, вращаясь и переплетаясь между собой в стремлении выбрать лучшие углы для нападения. Сабли охотника ответили градом ударов, слившихся в одно неясное пятно. Бриза не сумела проследить за этими молниеносными движениями, и, только завершив атаку, она поняла, что ни одна из змеиных голов не достигла цели и что лишь пять из них остались болтаться на хлысте. Вскипев от ярости, которая по силе не уступала ярости ее противника, она вступила в схватку, размахивая своим разящим оружием. Змеи, сабли и тонкие ноги дровов закружились в смертельном танце. Одна из змеиных голов впилась в ногу охотника, направив всплеск леденящей боли по его венам. Сабля отбила следующую коварную атаку, разрубив голову как раз между клыками. Еще одна голова укусила охотника -- еще одна голова упала на камень. Противники разошлись, не упуская друг друга из виду. После этих нескольких неистовых минут Бриза с трудом ловила ртом воздух, тогда как грудь охотника вздымалась легко и ровно. Бриза не получила повреждений, но Дзирт был дважды укушен. Однако охотник уже давно научился не обращать на боль внимания. Он стоял, готовый к продолжению схватки, и Бриза со своим хлыстом, на котором осталось всего три головы, упрямо пошла на него. Она замешкалась на долю секунды, когда заметила, что Дайнин, все еще распростертый на полу, пришел в сознание. Сможет ли брат подняться и оказать ей поддержку? Дайнин поерзал и попытался встать, но ноги его не держали. -- Будь ты проклят, -- прорычала Бриза неизвестно кому: то ли Дайнину, то ли Дзирту. Воззвав к мощи своей богини Паучьей Королевы, верховная жрица Ллос внезапно хлестнула что было сил. Три змеиные головы, срубленные единым перекрестным движением клинков, упали на пол. -- Будь ты проклят! -- снова закричала Бриза, на сей раз обращаясь именно к Дзирту. Она рванула с пояса булаву и размахнулась, чтобы нанести сокрушительный удар по голове брата. Скрещенные сабли перехватили неуклюжий удар задолго до того, как он нашел свою цель, а нога охотника поднялась и трижды -- раз, раз, еще раз -- ударила Бризу в лицо. Бриза отшатнулась, кровь обильно текла у нее из носа. Она различила очертания фигуры брата за расплывающимся тепловым пятном собственной крови, широко размахнулась и нанесла отчаянный удар. Охотник отразил его одной саблей, повернув ее так, что рука Бризы прошлась по безжалостному лезвию как раз в тот момент, когда булава пролетела мимо цели. Бриза вскрикнула от боли и выронила свое оружие. Булава упала на пол вместе с двумя отрубленными пальцами Бризы. И тут позади Дзирта с мечом в руке появился Дайнин. Собрав всю свою волю, Бриза не отрывала глаз от Дзирта, удерживая его внимание. Если бы она смогла отвлечь его... Охотник почувствовал опасность и круто повернулся к Дайнину. То, что успел увидеть Дайнин в лиловых глазах брата, предвещало ему смерть. Он бросил меч на землю и скрестил руки на груди, давая понять, что сдается. Охотник издал рычащую команду, в которой уловить что-нибудь членораздельное было невозможно, но Дайнин отлично понял ее значение и умчался прочь так быстро, как позволили ему ноги. Бриза заметалась, пытаясь последовать за Дайнином, но лезвие сабли, приставленное к горлу, остановило ее, вынудив так далеко откинуть голову, что она могла видеть лишь темноту каменного свода. Боль, причиненная этой женщиной и ее зловещим хлыстом, горела в ногах охотника. Он собирался положить конец и боли, и угрозе. Это его владения! Бриза возносила последнюю молитву, обращенную к Ллос, чувствуя, как острое лезвие начало надрезать кожу. Но вдруг мелькнуло что-то темное, и она почувствовала себя свободной. Она посмотрела вниз и увидела Дзирта, припечатанного к полу огромной черной пантерой. Не тратя времени на вопросы, Бриза бросилась в туннель вслед за Дайнином. Охотник откатился от Гвенвивар и вскочил на ноги. -- Гвенвивар! -- закричал он, отталкивая от себя пантеру. -- Догони ее! Убей... Вместо ответа пантера уселась и широко, протяжно зевнула. Ленивым движением она запустила лапу под ремешок нашейного кошелька и сбросила его на землю. Охотник рассвирепел. -- Что ты делаешь? -- закричал он, подхватывая мешочек. Неужели Гвенвивар на стороне его противников? Дзирт отступил на шаг и в нерешительности выставил сабли между собой и пантерой. Гвенвивар не двигалась с места, она просто сидела и смотрела на него. Мгновением позже щелчок арбалета дал понять Дзирту полную нелепость его умозаключений. Дротик, без сомнения, попал бы в него, но Гвенвивар взмыла вверх и перехватила его в полете. Яд дровов не был опасен созданиям, подобным этой магической кошке. Три воина-дрова появились с одной стороны развилки, еще два -- с другой стороны. Все мысли об отмщении Бризе тут же вылетели у Дзирта из головы, и он, как на крыльях, последовал за Гвенвивар по петляющим коридорам. Без руководства верховной жрицы и ее колдовства простые воины даже не пытались преследовать его. Долгое время спустя Дзирт и Гвенвивар свернули в боковой проход и прервали свой бег, прислушиваясь, нет ли признаков погони. -- Идем, -- скомандовал Дзирт и медленно двинулся дальше, уверенный, что угроза со стороны Дайнина и Бризы успешно отражена. Гвенвивар вновь приняла сидячую позу. Дзирт с недоумением посмотрел на пантеру. -- Я приказал тебе идти, -- прорычал он. Гвенвивар уставилась на него пристальным взглядом, который преисполнил дрова-отшельника чувством вины. После этого кошка встала и медленно пошла к своему хозяину. Дзирт одобрительно кивнул, думая, что Гвенвивар послушалась его приказа. Он повернулся, намереваясь продолжить путь, но пантера обогнула его, мешая его продвижению. Продолжая описывать вокруг него круги, она постепенно окуталась туманной дымкой. -- Что ты делаешь? -- спросил Дзирт. Гвенвивар продолжала таять. -- Я не отпускал тебя! -- закричал Дзирт, когда телесная форма пантеры растаяла. Он заметался, пытаясь помешать ей, и еще раз беспомощно воскликнул: -- Я не отпускал тебя! Гвенвивар исчезла. Путь в пещеру, где обитал Дзирт, был долгим. Образ исчезающей в тумане Гвенвивар преследовал его на каждом шагу, круглые глаза копией сверлили ему спину. Гвенвивар, без сомнения, осудила его. В слепой ярости Дзирт едва не убил собственную сестру; он наверняка сделал бы это, если бы Гвенвивар не набросилась на него. Наконец он вполз в уютное каменное гнездышко, служившее ему спальней. Размышления окутали его. Десять лет назад Дзирт убил Мазоя Ган'етта и после этого поклялся, что никогда больше не убьет ни одного дрова. Для Дзирта данное себе или другому слово было основой его убеждений, тех самых убеждений, которые заставили его отказаться от столь многого. И он наверняка нарушил бы в этот день свое слово, если бы не Гвенвивар. Так чем же он лучше тех темных эльфов, от которых ушел? Он честно победил в схватке против своих единоутробных родственников и был уверен, что сможет и дальше прятаться от Бризы и от тех, кого Мать Мэлис пошлет против него. Но наедине с самим собой, в этой крошечной пещерке, Дзирт понял нечто такое, что причинило ему сильную боль. Он понял, что не сможет спрятаться от самого себя. Глава 4 БЕГСТВО ОТ ОХОТНИКА В течение нескольких последующих дней Дзирт бездумно следовал привычному распорядку. Он знал, что выживет. Охотнику не дано другого. Но возрастающая цена этого выживания все больше тревожила сердце Дзирта До'Урдена. Повседневные обязанности отвлекали от боли, но в конце дня Дзирт чувствовал себя беззащитным. Воспоминание о стычке с братом и сестрой постоянно преследовало его, будучи столь явственным, как если бы все это снова и снова происходило наяву. Дзирт просыпался испуганный и одинокий, окруженный чудищами из сновидений. Он поняли это понимание еще более усилило его беспомощность, -- что никакое фехтовальное мастерство, даже самое блестящее, не поможет сокрушить этих монстров. Дзирт не боялся, что мать будет настаивать на его поимке и наказании, хотя у него не было сомнений, что она так и поступит. Здесь был его мир, совершенно непохожий на извилистые улицы Мензоберранзана, и здесь царили порядки, в которых не смог бы разобраться ни один из живущих в городе дровов. Здесь, в дебрях Подземья, Дзирт был уверен, что сможет выжить, какие бы несчастья ни насылала на него Мать Мэлис. Ему удалось освободиться от тяжелого чувства вины из-за своих действий против Бризы. Логически рассуждая, он убедил себя в том, что именно родственники вынудили его вступить в эту опасную схватку и что именно Бриза, пытавшаяся произнести заклинание и околдовать его, развязала сражение. И все-таки Дзирт понимал, что еще много дней он будет искать ответы на те вопросы, которые возникли, когда он попытался разобраться в себе. Стал ли он свирепым и безжалостным охотником из-за навязанных ему жестких условий, или этот охотник был и есть настоящий Дзирт? На эти вопросы ему нелегко было ответить, но сейчас не они были главным, что владело его мыслями. Думая о столкновении со своими родственниками, Дзирт не мог забыть звучания их голосов, интонации произносимых слов, которые он мог понимать и на которые мог реагировать. Во всех воспоминаниях о столь кратком столкновении с Бризой и Дайнином яркими пятнами выступали вперед мгновения их словесного общения, а не боевые выпады. Дзирт отчаянно цеплялся за них, мысленно вслушиваясь в них вновь и вновь, и боялся наступления того дня, когда они угаснут в его памяти. Ведь если он даже будет помнить сами слова, ему уже не удастся услышать их. И вновь он останется один. Впервые с тех пор, как Гвенвивар покинула его, Дзирт вытащил из кармана фигурку из оникса. Он поставил ее на камень перед собой и взглянул на нанесенные на стену царапины, чтобы определить, сколько прошло дней с тех пор, как он вызывал пантеру. Но тут же понял бессмысленность этой попытки. Когда он в последний раз делал зарубку на стене? И какой, в конце концов, толк от этих отметин? Ведь даже прилежно отмечая периоды сна и бодрствования, он не мог быть уверен в правильности своих подсчетов. -- Время -- это нечто такое, что принадлежит иному миру, -- с глубокой горечью прошептал Дзирт и поднес кинжал к стене, делая то, что шло вразрез с его собственными умозаключениями. -- Но какой в этом толк? -- риторически спросил он себя и выронил кинжал, вздрогнув всем телом при звуке от его удара о каменный пол, словно это был колокольный звон, возвещавший о капитуляции. Дзирт тяжело задышал, его темный лоб покрылся каплями пота, а руки внезапно похолодели. Его окружал немой камень, и стены пещеры, так долго служившие ему защитой от постоянно подстерегавших опасностей Подземья, теперь давили на него. В трещинах и выступах камней ему мерещились ухмыляющиеся рожи. Они дразнили его и насмехались, уязвляя его гордость. Дзирт повернулся, чтобы убежать, но споткнулся о камень и упал. Падая, он ободрал колено и прорвал еще одну дыру в изодранном в клочья пивафви, но не это смутило его и заставило оглянуться на камень преткновения. Охотник споткнулся. Впервые за более чем десять лет охотник совершил ошибку! -- Гвенвивар! -- неистово закричал Дзирт. -- Приди ко мне! Ну, пожалуйста, моя Гвенвивар! Он не знал, откликнется ли пантера на его зов. После их последнего, не слишком дружеского расставания Дзирт не был уверен, что Гвенвивар когда-либо еще будет шагать рядом с ним. Он жадно потянулся к статуэтке, с каждым дюймом упорно преодолевая слабость от отчаяния. Наконец в воздухе возник сгусток тумана. Пантера не собиралась оставлять своего хозяина и не держала зла на того, кто столь долгое время был ее другом. Когда туман обрел форму, Дзирт почувствовал облегчение. Он смотрел на происходящее, и злые видения, навеянные камнями, исчезали. Вскоре Гвенвивар сидела рядом с ним и как ни в чем не бывало лизала свою огромную лапу. Дзирт пристально посмотрел в круглые глаза пантеры и не увидел там осуждения. Это была просто Гвенвивар, его друг и его спасение. Одним стремительным прыжком подлетел он к кошке и обхватил мускулистую шею крепким отчаянным объятием. Гвенвивар никак не отреагировала, она лишь слегка изогнулась, чтобы продолжать вылизывать лапу. Если она и поняла значение этого объятия своим сверхъестественным умом, то не показала этого. x x x Следующие несколько дней были отмечены беспокойством. Дзирт проверял сеть туннелей вокруг своей крепости. Он постоянно напоминал себе, что Мать Мэлис охотится на него и что он не может допустить ни малейшего огреха в своей защите. В глубине души, за гранью логических обоснований, Дзирт понимал истинную причину своих метаний. Он мог придумывать всякие оправдания своему патрулированию, но на самом деле это было бегством. Он бежал от голосов и стен своей небольшой пещеры. Он бежал от Дзирта До'Урдена и возвращался к охотнику. Постепенно его маршруты все удлинялись, и иногда он не появлялся в своей пещере по много дней. Втайне Дзирт надеялся на встречу с сильным врагом. Ему нужно было реальное подтверждение того, что его первобытное существование-необходимость, нужно было в схватке с каким-нибудь ужасным чудовищем начать действовать так, как того требовал инстинкт выживания. Вместо этого в один прекрасный день он обнаружил вибрацию от отдаленных ударов в стену -- это был ритмичный, размеренный стук шахтерской кирки. Дзирт прислонился к стене и тщательно обдумал, что ему делать дальше. Он знал, куда мог привести его этот звук: он находился в том же туннеле, в который забрел, когда искал разбежавшихся рофов, и где несколько недель назад натолкнулся на группу рудокопов-свирфнебли. Он не хотел признаться себе, но то, что он снова появился в этом районе, не было простой случайностью. Его привело сюда подсознательное желание послушать постукивание молотков свирфнебли, а точнее -- желание услышать смех и болтовню глубинных гномов. И сейчас Дзирт, тяжело привалившийся к стене, по-настоящему, страдал. Он понимал, что, продолжая подглядывать за свирфнебли-рудокопами, обрекает себя на еще большие мучения и что звучание их голосов сделает его еще более уязвимым для его мучителя-одиночества. Глубинные гномы вернутся в свой город, а Дзирт вновь почувствует себя опустошенным и еще более одиноким. Тем не менее он пришел сюда, чтобы послушать этот стук, вибрировавший теперь в толще камня и притягивающий одинокого эльфа с такой силой, которую невозможно было игнорировать. Его здравый смысл сопротивлялся тому в нем, что так настойчиво влекло его на этот звук, но решение было принято еще тогда, когда он сделал первый шаг по направлению к этому району. Дзирт поносил себя за глупость, отрицательно качал головой, но, вопреки всем доводам рассудка, ноги продолжали нести его туда, откуда доносился ритмичный стук кирок. Инстинкты охотника убеждали Дзирта в невозможности находиться поблизости от рудокопов, даже если он на высоко расположенной площадке лишь наблюдает за группой свирфнебли. Но он не ушел. В течение нескольких дней он оставался вблизи глубинных гномов, ловя обрывки их разговоров, если это ему удавалось, и наблюдая за их работой и весельем. Но неотвратимо наступил тот день, когда рудокопы начали заполнять свои тележки, и Дзирт понял всю глубину своего безрассудства. Он понял, что оказался слишком слаб, чтобы подойти к глубинным гномам; и он понял жестокую правду своего существования. Теперь надо было возвращаться в свою темную и пустую нору, еще более одинокую из-за воспоминаний о последних днях. Тележки катились, теряясь из виду в туннелях, ведущих к городу свирфнебли. Дзирт сделал шаг назад, к своему прибежищу -- поросшей мхом пещере с быстрым ручьем и опекаемой миконидами грибной роще. Впереди у Дзирта До'Урдена были сотни лет жизни, но никогда снова не взглянет он на это место. Позже он не мог припомнить, когда изменил направление движения: решение было бессознательным. Что-то подействовало на него (возможно, унылое громыхание груженых тележек), и лишь услышав лязг огромных дверей Блингденстоуна, Дзирт наконец осознал, на что он пошел. -- Гвенвивар, -- шепнул он фигурке и вздрогнул от напугавшего его собственного голоса. Однако стоявшие на широкой лестничной площадке стражники были увлечены беседой, и Дзирту ничто не грозило. Серый туман окутал статуэтку, и пантера появилась на зов своего хозяина. Прижав уши, Гвенвивар осторожно принюхивалась, осваиваясь в незнакомой обстановке. Дзирт глубоко вздохнул и заставил себя говорить. -- Я хотел попрощаться с тобой, дружище, -- прошептал он. Уши Гвенвивар встали торчком, а зрачки светящихся желтых глаз расширились и снова сузились, как только она быстро оглядела хозяина. -- В случае, если... -- продолжал Дзирт. -- Я не могу там больше жить, Гвенвивар. Я боюсь утратить то, что придает жизни смысл. Я боюсь потерять самого себя. -- Он оглянулся через плечо на поднимающуюся к Блингденстоуну лестницу. -- И это гораздо дороже мне, чем сама жизнь. Можешь ты это понять, Гвенвивар? Мне необходимо нечто большее, чем простое существование. Мне необходима жизнь, определяемая чем-то большим, нежели дикими инстинктами того существа, которым я стал. Дзирт вжался спиной в каменную стену коридора. Слова звучали очень логично и ясно, и все же он понимал, что каждый его шаг вверх по этой лестнице к городу глубинных гномов станет испытанием его отваги и уверенности в правильном решении. Он вспомнил тот день, когда стоял на площадке перед огромными дверями Блингденстоуна. Как бы ни хотелось ему тогда последовать внутрь за глубинными гномами, он не мог заставить себя. Он был охвачен самым настоящим параличом, который сковал и удержал его в тот самый момент, когда он подумывал броситься сквозь ворота в город глубинных гномов. -- Ты редко осуждала меня, мой друг, -- обратился Дзирт к пантере. -- А если это случалось, ты судила справедливо. Ты понимаешь меня, Гвенвивар? Через несколько минут мы можем навеки потерять друг друга. Понимаешь ли ты, почему я должен так поступить? Гвенвивар тихо подошла к Дзирту и ткнулась ему в бок своей огромной кошачьей головой. -- Дружище, -- прошептал Дзирт ей на ухо. -- Возвращайся к себе, пока я не утратил мужества. Возвращайся домой и надейся, что мы еще увидимся. Гвенвивар послушно повернулась и зашагала к статуэтке. На сей раз ее переход показался Дзирту слишком быстрым, и вот осталась только фигурка. Дзирт подхватил ее и внимательно осмотрел. Он вновь взвесил предстоящий ему рискованный шаг, затем, движимый теми же подсознательными желаниями, которые завели его так далеко, подбежал к лестнице и начал подниматься. Беседа глубинных гномов оборвалась: стражники наконец почувствовали, что кто-то или что-то приближается. Их удивление еще более возросло, когда какой-то эльф-дров пересек верхнюю лестничную площадку и остановился у дверей их города. Дзирт скрестил руки на груди. Этот беззащитный жест темные эльфы воспринимали как знак доверия. Дзирт мог лишь надеяться, что свирфнебли знакомы с этой позой, поскольку одно его появление совершенно взбудоражило стражников. Сбивая друг друга с ног, они устроили свалку на небольшой площадке: одни бросились защищать городские двери, другие взяли Дзирта в кольцо, выставив вперед оружие, а третьи ринулись вниз по лестнице, чтобы проверить, не является ли этот темный эльф первым из военного отряда дровов. Один свирфнеблин, по всей вероятности начальник караула, пытавшийся найти какое-то объяснение происходящему, пролаял, явно обращаясь к Дзирту, несколько требовательных фраз. Эльф беспомощно пожал плечами, и полдюжины окружавших его глубинных гномов из осторожности отпрыгнули на шаг при его безобидном движении. Тот же свирфнеблин заговорил снова, на сей раз гораздо громче прежнего, и ткнул острым концом своего железного копья в сторону Дзирта. Дзирт не мог ничего понять или ответить на это обращение на чужом для него языке. Очень медленно и нарочито демонстративно его пальцы заскользили к поясной пряжке. Руки начальника глубинных гномов крепко сжались на древке оружия, пока он следил за действиями темного эльфа. Легким движением Дзирт расстегнул пряжку, и сабли громко лязгнули о каменный пол. Свирфнебли разом подпрыгнули, затем быстро пришли в себя и пошли на него. По одному слову предводителя двое стражников опустили оружие на пол и приступили к тщательному и не очень-то вежливому обыску непрошеного гостя. Дзирт вздрогнул, когда они обнаружили кинжал, который он держал в сапоге. Он мысленно обозвал себя глупцом за то, что позабыл об этом оружии и не показал его открыто с самого начала. Мгновение спустя, когда один из свирфнебли залез в глубокий карман пивафви и вынул фигурку из оникса, Дзирт вздрогнул еще сильнее. Он инстинктивно потянулся к пантере с молящим выражением лица. За эту попытку он получил тычок в спину задним концом копья. Глубинные гномы не были злобной расой, но они не питали любви к темным эльфам. Многие века свирфнебли жили в Подземье, имея мало союзников, но зато множество врагов, первейшими из которых считались темные эльфы. Со времени основания древнего города Блингденстоуна большая часть убитых в туннелях свирфнебли пала от оружия дровов. Теперь случилось непостижимое: один из этих самых темных эльфов явился прямо к дверям их города, чтобы добровольно сдаться. Глубинные гномы крепко связали Дзирту руки за спиной, и четверо стражников приставили к нему свое оружие, готовые вонзить его в пленника при малейшем угрожающем движении. Оставшиеся гномы вернулись после проверки лестницы и доложили, что в пределах видимости нет ни единого дрова. Однако начальник стражи не оставил своих подозрений и расставил охранников на посты в стратегически важных местах, а затем двинулся к двум глубинным гномам, ожидавшим у дверей города. Массивные ворота отворились, и Дзирт был введен внутрь. Возбужденный и охваченный чувством страха, он, тем не менее, надеялся, что в этот момент Дзирт До'Урден оставил охотника где-то там в дебрях Подземья. Глава 5 НЕЧЕСТИВЫЙ СОЮЗНИК Не испытывая ни малейшего желания предстать перед разъяренной матерью, Дайнин медленно брел к приемной зале собора Дома До'Урден. Мать Мэлис послала за ним, и он не мог пренебречь этим вызовом. Столь же озабоченные Вирна и Майя уже стояли в коридоре перед резной дверью. -- В чем дело? -- спросил сестер Дайнин на безмолвном языке жестов. -- Мать Мэлис провела весь день с Бризой и Ши'нэйн, -- ответили руки Вирны. -- Планируют еще одну экспедицию для поиска Дзирта, -- без особого энтузиазма прожестикулировал Дайнин, которому не улыбалась мысль, что он, вне всякого сомнения, будет включен в эти планы. От внимания обеих женщин не ускользнула недовольная гримаса брата. -- Неужели все действительно было так ужасно? -- спросила Майя. -- Бриза не пожелала распространяться на эту тему. -- Зато ее отрубленные пальцы и весьма пострадавшая плетка говорят о многом, -- вступила в разговор Вирна с кривой усмешкой, исказившей ее лицо. Вирна, как и прочие отпрыски Дома До'Урден, не питала большой любви к старшей сестре. При воспоминании о столкновении с Дзиртом на лице Дайнина появилась неприязненная улыбка. -- Вы были свидетелями мастерства нашего брата, когда он жил среди нас, -- замелькали в ответ руки Дайнина. -- Его искусство десятикратно усовершенствовалось за годы, прожитые вне города. -- Как он выглядел? -- спросила Вирна, явно заинтригованная тем, как это Дзирт сумел выжить. С тех самых пор, как патруль явился с докладом, что Дзирт все еще жив, Вирна втайне надеялась вновь увидеть младшего брата. Говорили, что у них был общий отец, и Вирна испытывала к Дзирту больше сочувствия, чем это было разумно, учитывая чувства к нему Матери Мэлис. Заметив возбуждение на ее лице и помня о нанесенном ему оскорблении от рук Дзирта, Дайнин состроил неодобрительную мину. -- Будь спокойна, дорогая сестрица, -- быстро заговорили его руки. -- Если Мэлис на сей раз пошлет в туннели тебя, а я подозреваю, что она это сделает, ты налюбуешься Дзиртом вволю и даже более того! Дайнин сцепил руки, подчеркивая этим жестом, что он закончил, и зашагал между обеими женщинами через двери в приемную. -- Ваш брат разучился стучаться, -- сказала Мать Мэлис стоявшим по обеим сторонам от нее Бризе и Ши'нэйн. Стоящий на коленях у подножия трона Риззен оглянулся, чтобы посмотреть на Дайнина. -- Я не разрешала тебе поднимать глаза! -- закричала Мать Мэлис на отца дома. Она стукнула кулаком по подлокотнику своего огромного трона, и Риззен в страхе растянулся на животе. Следующие слова Мэлис несли в себе силу заклинания. -- Пресмыкайся! -- приказала она, и Риззен пополз к ее ногам. Не спуская глаз с Дайнина, Мэлис вытянула руку в сторону мужа. Старший сын понял намерения матери. -- Целуй! -- скомандовала она Риззену, и тот начал щедро осыпать поцелуями ее руку. -- Встань, -- прозвучала третья команда. Риззен уже почти поднялся с колен, когда верховная мать пнула его прямо в лицо, и он бесформенной грудой упал на каменный пол. -- Пошевелишься -- убью, -- пообещала Мэлис, и Риззен замер, нимало не сомневаясь в ее словах. Дайнин понял, что это затянувшееся представление было дано скорее ради него, нежели ради Риззена. Мэлис, не мигая, все еще взирала на него. -- Ты не оправдал моих ожиданий, -- наконец произнесла она. Дайнин принял упрек без возражений, не смея даже перевести дух, пока Мэлис не переключилась на Бризу. -- А ты! -- кричала Мэлис. -- У тебя было шесть искусных дровских воинов, и ты, верховная жрица, не смогла привести ко мне Дзирта. Бриза сцепляла и расцепляла еще слабые пальцы, которые Мэлис восстановила с помощью магии. -- Семеро против одного, -- патетически продолжала Мэлис, -- а вы бегом возвратились сюда с какими-то сказками об ужасном воине! -- Я поймаю его, Мать Мэлис, -- пообещала Майя, занимая свое место рядом с Ши'нэйн. Мэлис взглянула на Вирну, однако вторая дочь не выразила большой охоты делать столь ответственное заявление. -- Ты рассуждаешь самоуверенно, -- сказал Дайнин Майе и тут же увидел гримасу злости на лице Мэлис, напомнившую о том, что он не смеет вступать в разговор. Но Бриза незамедлительно подхватила мысль Дайнина. -- Слишком самоуверенно, -- проворчала она. Взгляд Мэлис переместился на нее, но Бриза была верховной жрицей, пользующейся благорасположением Паучьей Королевы, и хорошо знала свое право высказывать мнение. -- Ты ничего не знаешь о нашем младшем брате, -- продолжала Бриза, обращаясь скорее к Мэлис, чем к Майе. -- Он всего лишь мужчина, -- возразила Майя. -- Я бы... -- Тебя бы зарубили на месте! -- взвыла Бриза. -- Придержи свои глупые слова и пустые обещания, младшая сестрица. В туннелях за стенами Мензоберранзана Дзирт без малейшего усилия убьет тебя. Мэлис внимательно выслушала все. Она уже несколько раз слышала доклад Бризы о встрече с Дзиртом, и ей достаточно хорошо было известно об отваге и силе старшей дочери, чтобы понять, что Бриза не лукавит. Майя отказалась от возражений, не желая враждовать с Бризой. -- Смогла бы ты победить его теперь, когда лучше поняла, каким он стал? -- спросила Мэлис у Бризы. В ответ Бриза вновь согнула свою пораненную руку. Потребуется несколько недель, прежде чем она вновь обретет полную возможность пользоваться восстановленными пальцами. -- А ты? -- спросила Мэлис Дайнина, расценив подчеркнутый жест Бризы как исчерпывающий ответ. Дайнин беспокойно встрепенулся, не зная, как ответить своей капризной матери. Правда могла бы осложнить его отношения с Мэлис, тогда как ложь непременно отправила бы его обратно в туннели на поиски брата. -- Отвечай правдиво! -- прорычала Мэлис. -- Хочешь ли ты еще раз поохотиться на Дзирта, чтобы восстановить мое расположение? -- Я... -- заикнулся было Дайнин, но тут же виновато опустил глаза. Он понял, что Мэлис применила чары, чтобы проверить искренность его ответа. Она узнает, если он попытается солгать ей. -- Нет, -- категорически произнес он. -- Даже за такую цену, как твое расположение. Мать Мэлис, я не желаю вновь идти на поиски Дзирта. Майя и Вирна, и даже Ши'нэйн, вздрогнули от изумления при этом честном ответе, считая, что нет ничего страшнее гнева верховной матери. Однако Бриза согласно кивнула: она тоже достаточно насмотрелась на Дзирта, поэтому не горела желанием новой встречи. От Мэлис не укрылось телодвижение дочери. -- Прошу прощения. Мать Мэлис, -- продолжил Дайнин, отчаянно пытаясь умиротворить взбудораженные им неприятные чувства. -- Я видел Дзирта в бою. Он легко сбил меня с ног, а это, я уверен, не под силу никакому врагу. Он честно победил Бризу, а я никогда не видел ее потерпевшей поражение! Я не хочу вновь охотиться за своим братом, поскольку боюсь, что результат вызовет еще более сильный гнев у тебя и навлечет еще больше несчастий на Дом До'Урден. -- Ты боишься? -- ехидно спросила Мэлис. Дайнин кивнул. -- И я знаю, что лишь разочаровал бы тебя вновь, верховная мать. В туннелях, которые Дзирт называет своим домом, он недосягаем для моего мастерства. Я не надеюсь одолеть его. -- Я могу понять подобную трусость у жалкого самца, -- холодно бросила Мэлис. Дайнин безропотно, стоически снес это оскорбление. -- Но ты, верховная жрица Ллос! -- ядовито сказала Мэлис, обращаясь к Бризе. -- Неужели бездомный бродяга недосягаем для тех сил, которые дарованы тебе Паучьей Королевой? -- Прислушайся к словам Дайнина, мать, -- ответила Бриза. -- Богиня Ллос с тобой! -- закричала на нее Ши'нэйн. -- Но Дзирт неподвластен Паучьей Королеве, -- отрезала Бриза. -- Боюсь, что Дайнин прав, и это справедливо в отношении каждого из нас. Мы не в состоянии поймать Дзирта там, где он находится. Туннели Подземья являются его владениями, где мы всего лишь чужаки. -- В таком случае что же нам делать? -- пробурчала Майя. Мэлис откинулась на спинку трона и оперлась острым подбородком на руку. Она со всем пристрасти