г, - тихо сказала она, - но это золото, оно дорого стелит. Она протянула ему кольцо. Мастер не мог посмотреть ей в глаза. Он сделал быстрое судорожное движение, которое нельзя было принять ни за согласие, ни за отрицание. Он посмотрел на кольцо и покачал головой. - Идите и продайте его, - отвернувшись, сказал он. - Я не принимаю женские обручальные кольца. Он подошел к ступенькам. - До свидания, миссис Бронсон. Удачи вам. - Он помедлил на ступеньке. Над ним в окне виднелось желто-белое солнце. Теперь оно светило постоянно, но теперь оно было злом, которое нельзя более игнорировать. - Я собираюсь попытаться вывезти свою семью сегодня вечером, - сказал мастер, глядя в окно. - Поедем на север. В Канаду, если получится. Говорят, там холоднее. - Он обернулся и посмотрел на двух женщин. - Не то, чтобы это что-то изменило, - просто попытка оттянуть... оттянуть это. Он улыбнулся, но улыбка вышла кривой. - Как и то, что все стремятся установить холодильники и кондиционеры. - Он покачал головой. - Все ерунда. Просто попытка оттянуть это, вот и все. Он начал медленно спускаться.его широкие плечи сутулились. - О Господи. - Донеслось до них, когда он дошел до площадки и продолжил спуск. - Господи, как жарко! Его шаги пересекли нижний вестибюль. Норма облокотилась о стену возле двери. - Что теперь будет? - спросила она. Домовладелица пожала плечами. - Я не знаю. По радио я слышала, что они будут включать воду только на один час в день. О времени сообщат дополнительно. Она вдруг взглянула на Норму. - А ты не собираешься уезжать? - выпалила она. Норма покачала головой. - Нет, уезжать я не собираюсь. Она выдавила из себя улыбку, затем повернулась и пошла в свою комнату, оставив дверь открытой. Другая женщина вошла за ней. Норма подошла к окну. Солнце обдало ее жарой и странным, почти злобным светом. Он изменил целый город. Улицы, дома и магазины приняли тошнотворный устричный цвет. Воздух был тяжелым и сырым. Норма чувствовала, как пот бежит по спине и ногам. - Я продолжаю придерживаться этой дурацкой мысли, - проговорила художница, - этой дурацкой мысли, что я проснусь, и ничего этого не будет. Я проснусь в холодной кровати, и на улице будет ночь, и ветер будет шуметь в ветвях, на тротуаре будут тени, а в небе будет светить луна. Она повернула лицо и выглянула в окно. Это было равноценно тому, чтобы стоять перед открытой печью. Волны жары ударили ее, проникали в ее поры, проталкивались в ее тело. - И шум движения, - более мягким голосом продолжала она, - автомобили, мусорные ящики, бутылки молока, голоса. Она подняла руки и потянула за шнур от подъемных жалюзи. Дощечки сомкнулись, и комната погрузилась в тень, но жара осталась. Норма закрыла глаза. Потом задумчиво сказала: - Не странно ли это... не странно ли, что многие вещи мы принимали как должное, - она помолчала, - когда имели их? Руки миссис Бронсон походили на двух нервных порхающих птичек. - По радио выступал ученый, - сказала она, заставив себя говорить. - Я слышала его сегодня утром. Он сказал, что будет еще жарче. С каждым днем. Что сейчас мы очень близко от Солнца. И что поэтому... вот почему мы... Ее голос Смолк. Она не могла заставить себя произнести это. Ей не хотелось говорить это вслух. А слово звучало "погибнем". Но, сказанное или нет, оно висело там, в горячем воздухе. Ровно четыре с половиной недели назад Земля неожиданно и необъяснимо изменила свою эллиптическую орбиту и устремилась по той, которая постепенно, секунда за секундой, день за днем приближалась к Солнцу. В полночь было так же жарко, как и днем, и почти так же светло. Больше не было ночи и темноты. Все маленькие человеческие предметы роскоши - кондиционеры, холодильники и вентиляторы перестали быть таковыми. Это были жалкие и панические средства временцого выживания. Нью-Йорк уподобился огромному больному высыхающему животному, чьи жизненные силы сгорали. Он очистил себя от обитателей. Они двигались на север в Канаду в безнадежной гонке с солнцем, которое уже начало обгонять их. Это был мир жары. Каждый день солнце становилось больше и больше, жара нарастала день за днем, пока термометры не закипали; дыхание, движение и разговоры были полны скуки. Это был мир бесконечного зенита. На следующий день Норма тяжело поднималась по ступенькам с сумкой, полной продуктов. Консервная банка и пучок вялой моркови лежали на самом верху. Она остановилась на площадке между двумя этажами и перевела дух. Ее легкое ситцевое платье прилипло к ней, как мокрая перчатка. - Норма? - раздался голос миссис Бронсон. - Это ты, дорогая? . - Да, миссис Бронсон, - слабым задыхающимся голосом сказала девушка. Она снова начала подниматься, а ее квартирная хозяйка вышла из своей комнаты и взглянула на сумку. - Магазин был открыт? . Норма улыбнулась. - Широко. Думаю, за всю свою жизнь я в первый раз пожалела, что родилась женщиной. - Она поставила сумку на пол. - Вот все, на что у меня хватило сил. Там не было никого из персонала. Просто куча народа, хватающего все, что под руку подвернется. Она снова улыбнулась и подняла сумку. - По крайней мере, мы не умрем с голода, а на дне есть три банки фруктового сока. Миссис Бронсон прошла за ней в ее комнату. - Фруктовый сок! - Она захлопала в ладоши, как маленький ребенок, в ее голосе слышалось возбуждение. - О, Норма... может, откроем одну из них прямо сейчас? Норма повернулась к ней, мягко улыбнулась и погладила ее по щеке. - Конечно, откроем. Она начала освобождать сумку, в то время как вторая женщина открывала и закрывала ящики кухонного стола. - Где открывашка? Норма показала на самый дальний ящик слева. - Вон там, миссис Бронсон. Руки женщины дрожали от волнения, когда она открыла ящик, перерыла его внутренности и наконец достала открывашку. Она донесла ее до Нормы и резко выхватила банку из рук девушки. А затем дрожащими руками она пыталась воткнуть ее в крышку, тяжело и отрывисто дыша. Банка и крышка упали на пол. Она упала на четвереньки, испустив подобный детскому вопль, затем неожиданно закусила губу и закрыла глаза. - О, Боже мой! - прошептала она. - Я веду себя, как какое-то животное. О, Норма... извини... Норма села на колени подле нее, подняла банку и открывашку. - Вы ведете себя как испуганная женщина, - тихо сказала она. - Посмотрели бы вы, миссис Бронсон, на меня в магазине. Я бегала по проходам. Я имею в виду, действительно бегала. Туда и сюда, разбрасывая продукты, хватая и выбрасывая продукты и снова хватая. Она улыбнулась, покачала головой и встала на ноги. - И при всем этом, - продолжила она, - я была самой тихой в этом магазине. Одна женщина стояла в самом центре него и плакала. В точности как маленький ребенок, умоляя, чтобы кто-нибудь помог ей. Норма снова покачала головой, стараясь вычеркнуть эту сцену из памяти. Маленький радиоприемник на столе неожиданно ожил. Через мгновение раздался голос диктора. Он был глубокий и звучный, но звучал как-то странно. - Леди и джентльмены, - сказал голос, - говорит радиостанция WNYG. Мы останемся в эфире в течение часа, чтобы сообщить вам текущие новости и дать совет относительно движения. Сначала бюллетень из Министерства Гражданской Обороны. Для транспортных средств, движущихся на север и восток из Нью-Йорка, рекомендуется избегать автострады до дальнейших распоряжений. Движение на Бульваре у Федерального парка и на Бульваре Развлечений, а также на Федеральной Магистрали Нью-Йорка по направлению на север растянулось на пятьдесят миль из-за огромного скопления автомобилей, стоящих бампер к бамперу. Пожалуйста, держитесь в стороне от автострад до дальнейших распоряжений. Последовала пауза, и голос заговорил другим тоном. - А теперь сообщение о сегодняшней погоде из Метеоцентра. Температура в одиннадцать часов по Восточному Стандартному времени составила сто семнадцать градусов[Имеется в виду температурная шкала Фаренгейта. 117 градусов по Фаренгейту соответствуют 52 градусам по Цельсию. ]. Влажность девяносто семь процентов. Барометр без изменений. Прогноз погоды на завтра. - Снова диктор замолчал, его интонация изменилась: - Протез погоды на завтра. В течение следующей долгой паузы Норма и миссис Бронсон смотрели на приемник. Голос диктора зазвучал снова. - Жарко. Еще жарче, чем сегодня. По радио кто-то заговорил шепотом. - Мне плевать, - отчетливо сказал диктор. - Какого черта они считают, что могут кого-то обмануть своими чепуховыми прогнозами!.. Леди и джентльмены, - продолжил он со странным смехом в голосе, - завтра вы можете готовить яичницу прямо на тротуаре, разогревать суп в океане и дочерна загореть в проклятой тени! На этот раз шепот был более быстрым и громким, и диктор, очевидно, среагировал на него. - О какой панике вы говорите? - выпалил он. - Черт возьми, там некому паниковать! Раздался мрачный смех. - Леди и джентльмены, - продолжил голос. - Мне сказали, что мое отступление от текста может вызвать панику. Но я уверен, что вас не наберется и дюжины во всем городе. Я хочу начать особое соревнование. Все, до кого доходит мой голос, могут отломить верхнюю часть термометров и прислать их мне. Я вышлю им книжку своего собственного сочинения о том, как сохранить тепло ночью, когда нет солнца. А теперь я, может быть, смогу найти.для вас парочку настоящих кассовых шуток. Как насчет хорошего холодного пива? Это было бы великолепно! Голос зазвучал чуть тише. - Оставь меня, - сказал он, - ты слышишь меня? Черт подери, отстань. Уходи отсюда! Последовал более неистовый шепот, затем - мертвая тишина, затем раздался звук царапающей пластинку иголки и послышалась танцевальная музыка. Две женщины обменялись взглядами. . - Слышите?- сказала Норма, начав открывать банку с грейпфрутовым соком. - Не вы одна боитесь. Она расстегнула верхнюю пуговицу платья, взяла с полки два стакана и налила в них сок. Один стакан она протянула миссис Бронсон, которая смотрела на него, но не пила. - Пейте, дорогая, - мягко сказала девушка, - это грейпфрутовый сок. Женщина посмотрела в пол и очень медленно поставила стакан на стол. - Я не могу, - сказала она. - Я не могу жить за твой счет, Норма. Это понадобится тебе самой. Девушка быстро подошла к ней и крепко взяла ее за плечи. - Нам придется начать жить за счет друг друга. - Она взяла стакан и вручила его домохозяйке, подмигнула ей и взяла собственный стакан.- Онждетвас; Миссис Бронсон сделала героическую попытку улыбнуться и тоже подмигнуть, но, когда она поднесла стакан к губам, ей пришлось подавить рыдания, а сделав глоток, она чуть не заткнула себе рот. Музыка по радио резко прекратилась, и маленький вентилятор перестал вращаться то вправо, то влево, его лопасти останавливались, как уставший, старый аэроплан. - Ток опять отключили, - тихо сказала Норма. Ее подруга кивнула. - Каждый день ток есть только в течение нескольких часов. А что, если... - начала она и отвернулась. - Что? - мягко спросила Норма. - А что, если он отключится навсегда? У нас будет, как в печке, так же, как и теперь, так же нестерпимо жарко и даже еще хуже. Она закрыла рот рукой. - Норма, будет еще хуже. Девушка не отвечала ей. Миссис Бронсон сделала еще один глоток и поставила стакан. Она бесцельно бродила по комнате, глядя на картины вдольстен. И было что-то безнадежное в ее круглом, вспотевшем лице, а в глазах был такой страх, что Норме захотелось обнять ее. - Норма, - сказала хозяйка, рассматривая картину. Девушка подошла к ней. - Нарисуй сегодня что-нибудь другое. Например, пейзаж с водопадом и деревья, гнущиеся на ветру. Нарисуй что-нибудь... что-нибудь холодное. . Неожиданно ее лицо перекосилось от злости. Она схватила картину, подняла ее и швырнула на пол. - К черту, Норма! - закричала она. - Не рисуй больше солнце! Она опустилась на колени и начала плакать. Норма взглянула на разорванный холст, лежащий перед ней. Это была картина, над которой она работала - частично законченная работа, изображавшая улицу, над которой висело жаркое солнце. Неровный разрыв через все полотно придавал картине странный сюрреалистический вид, что-то от Сальвадора Дали. Рыдания женщины постепенно утихли, но она стояла на коленях, опустив голову. Девушка мягко тронула ее за плечо. - Завтра, - негромко сказала она. - Завтра я попробую нарисовать водопад. Миссис Бронсон дотянулась до руки девушки и крепко держала ее. Она покачала головой, хриплым шепотом она сказала: - О, прости меня, Норма. Моя дорогая девочка, прости меня Бога ради. Было бы намного лучше, если бы... - Если что? - Если бы я должна была просто умереть, - она взглянула Норме, в лицо. - Было бы лучше для тебя. Норма опустилась на колени и взяла постаревшее лицо в свои руки. - Никогда больше не говорите этого, миссис Бронсон. Ради Бога, не говорите этого! Мы нужны друг другу. Мы отчаянно нуждаемся друг в друге. Миссис Бронсон щекой прижалась к руке Нормы и медленно встала. По ступенькам поднялся полицейский и появился в дверях. Его рубашка была расстегнута. Рукава были отрезаны по локоть и размохрились. Он посмотрел на Норму и ее соседку и вытер пот с загорелого лица. - В здании находитесь только вы? - спросил он. - Только я и мисс Смит, - ответила женщина. - Вы слушали радио? - спросил коп. - Оно у нас все время включено, - отозвалась домовладелица и обратилась к художнице: - Норма, дорогая, какую станцию мы слушали... Полицейский перебил. - Это не имеет значения. В эфире их осталось две или три, а завтра-не будет ни одной. Дело вот в чем - мы пытались сделать объявление для всех, кто еще остался в городе. Он смотрел то на одну, то на другую женщину, очевидно, не хотел говорить дальше. - Завтра в городе не будет полицейских. Нас распускают. Больше половины полицейских уже покинули город. Несколько добровольцев остались для того, чтобы сообщить всем о том... - Он увидел, что страх закрался в глаза миссис Бронсон, и постарался говорить ровным голосом. - Отныне самое лучшее, что следует вам сделать, - это держать свои двери закрытыми. Любой нехороший человек, любой шизик или маньяк будет свободно рыскать по улицам. Это опасно, потому держите двери на замке. Он взглянул на них и мысленно отметил, что Норма была из них двоих сильнее и на нее можно было положиться. - У вас есть здесь какое-нибудь оружие, мисс? - обратился он к ней. - Нет, у меня ничего нет. Коп подумал о чем-то с минуту, затем расстегнул кобуру и достал револьвер 45 калибра. Он дал его Норме. - Будьте осторожней. Он заряжен. - Он выдавил улыбку для домохозяйки. - Желаю вам удачи. Он развернулся и начал спускаться по ступенькам, миссис Бронеон пошла за ним. - Мистер, - сказала она дрожащим голосом, - мистер, что с нами будет? Коп повернулся к ней на середине лестницы. Его лицо было усталым и истощенным. - Вы этого не знаете? - тихо спросил он. - Просто будет все жарче и жарче, потом, может быть, через два дня, - он пожал плечами, - в крайнем случае, через четыре или пять будет такая жара, которую не перенести. Он глянул через плечо домовладелицы на Норму, стоящую в дверях с револьвером в руке. Его рот образовал жуткую прямую линию. - Тогда поступайте как вам угодно, леди. Мужчина повернулся и продолжил спуск. Это было на следующий день или ночь. CFCT снова отключили, и часы остановились, поэтому нормальное измерение времени прекратилось. Болезненный белый свет заливал улицы, и время покоробилось от жары. Норма в комбинации лежала на тахте, чувствуя волны жары, точно тяжелые шерстяные одеяла, давившие на нее. Точно кто-то толкал ее в чан с кипящей грязью, силой заблчая грязь в рот, глаза, в нос, постепенно погружая ее туда. Раздираемая кошмарами сна и действительности, она застонала. Через мгновение она открыла глаза, чувствуя тупую, пульсирующую боль в виске. Она заставила себя встать, чувствуя ту же тяжесть, и пошла к холодильнику. Она открыла дверь, взяла молочную бутылку, полную воды, и налила себе стакан. Она медленно пила ее, идя через всю комнату к окну. Когда она задела подоконник, у нее перехватило дыхание. Будто она коснулась раскаленной стали. Она сунула пальцы в рот и облизнула, потом вылила на них несколько капель. Она прислушалась, но была полная тишина. В конце концов она пересекла комнату, открыла дверь и вышла в коридор. Постучав в дверь домовладелицы, она позвала: - Миссис Бронсон? - Ответа не было. - Миссис Бронсон? За дверью раздались медленные шаги, потом звук снимаемой дверной цепочки. Дверь приоткрылась на несколько дюймов, и миссис Бронсон выглянула в коридор. - Вы в порядке? - спросила Норма. Женщина погремела цепочкой и открыла дверь. Ее лицо было изможденным и больным, а глаза блестели от слез. - Я в порядке, - сказала она. - Было так тихо. Я ничего не слышала. Она вышла в коридор и посмотрела вниз. - Который теперь час? Норма посмотрела на часы и потрясла кистью. - Они остановились. Я не знаю, сколько сейчас времени. Я даже не знаю, день сейчас или ночь. - Я думаю, сейчас около трех часов дня, - сказала миссис Бронсон. - Я чувствую, что сейчас три часа дня. Она покачала головой. - Думаю, так и есть. Она плотно закрыла глаза. - Я немного полежала, - продолжила она. - Я пыталась закрыть шторы, чтобы сделать тень, но когда они закрыты, очень душно. Она уныло улыбнулась. - Думаю, это что-то психологическое. Я уверена, нет никакой разницы, что на улице, что дома. На крыше раздaлcя звук разбитого стекла и громкий глухой звук удара. Руки миссис Бронсон вцепились в Норму. - Что это было? - прошептала она. - Что-то... что-то упало. - О, нет... это был кто-то. Норма посмотрела на ступеньки, ведущие на последний этаж. - Вы заперли дверь на чердак? - прошептала она, чувствуя, как ужас надвигается на нее. -Да, - поспешно ответила миссис Бронсон, потом закрыла себе рот рукой. - Нет, - поправила она себя и бешено покачала головой. - Я не знаю. Я не помню. Я думала, что закрыла. Дверь над ними распахнулась, и Норма больше не прислушивалась. Она взяла соседку за руку и втащила ее к себе в комнату, захлопнула и закрыла дверь. Обе женщины едва дышали, услышав, что кто-то спускается вниз. Шаги остановились за дверью. Миссис Бронсон повернулась к Норме. Она открыла рот, словно собираясь что-то сказать, но девушка зажала ей рот и глазами приказала молчать. В коридоре послышалось какое-то движение, кто-то приблизился к двери. - Эй, - раздался мужской голос. - Кто там? Там кто-нибудь есть? Норма почувствовала, как все ее мышцы сжались. Ни одна из женщин не раскрыла рот. - Выходите, - сказал голос. - Я знаю, что вы там. Выходите и проявите гостеприимство. В голосе слышалось нетерпение. - Открывайте, я не могу торчать здесь весь день. Или вы выйдете, или я войду! Норма, все еще держа руку у рта хозяйки, отчаянно оглядела комнату. Увидев на столике револьвер копа, она подошла и взяла его. Она подошла к двери и прижала оружие к замочной скважине. Она взвела курок и повернулась лицом к двери. - Вы слышали? - спросила она громко. - Это револьвер. А теперь убирайтесь отсюда. Идите вниз и выйдите через входную дверь. Оставьте нас. За дверью послышалось тяжелое дыхание. Человек за дверью обдумывал сказанное. - О'кей, дорогая, - наконец произнес он. - Я никогда не спорю с леди, у которой есть револьвер. Затем послышались шаркающие шаги на лестнице, ведущей вниз, и Норма быстро подошла к окну и, вытянув шею, наблюдала за входной дверью внизу. Она ждала, но из дома никто не вышел. - Мне кажется, он не спускался, - начала она говорить и, услышав звук ключей, быстро повернулась и увидела, что миссис Бронсон открывает дверь. - Миссис Бронсон! - крикнула она. - Подож... Дверь распахнулась, за дверью стоял мужчина - громадный, грузный гигант в разорванной нижней рубашке. Его лицо и тело были грязными. Миссис Бронсон завизжала и попыталась бежать мимо него. Он схватил ее за руку и швырнул в сторону. Норма подняла револьвер, вцепившись в него, пытаясь нащупать курок. Мужчина бросился на нее, выбил револьвер и ударил ее по лицу. Боль от удара оглушила девушку. Мужчина пнул револьвер в угол, подошел к нему и поставил на него ногу. Он стоял так,.тяжело дыша, глядя то на одну, то на другую женщину. - Ненормальные бабы! Слишком жарко, чтобы играть в игры. Черт возьми, слишком жарко! Он наклонился, поднял оружие и осмотрел комнату. Увидев холодильник, он подошел к нему. В нем осталась одна бутылка с водой, и он с облегчением улыбнулся, взяв ее. Он закинул голову назад и пил, а вода стекала с уголков его рта и капала на пол перед ним. Когда он все выпил, он бросил бутылку в угол, где она разбилась с невообразимо громким звуком. Он медленно шел через комнату, все еще держа револьвер, и увидел картины, которые внимательно рассматривал. Он взглянул на Норму и показал на одну из картин. - Ты рисовала? - спросил он. Та кивнула, не отваживаясь говорить. - Ты хорошо рисуешь, - сказал мужчина. - Ты действительно здорово рисуешь. Моя жена тоже рисовала. От миссис Бронсон исходил ужас. - Пожалуйста, - стонала она, - пожалуйста, оставьте нас. Мы не сделали ничего плохого. Пожалуйста... Мужчина уставился на нее, словно голос ее долетал издалека. Он повернулся, снова посмотрел на картины, потом - на револьвер, точно впервые его увидел. Очень медленно он опустил его, пока револьвер не начал свободно висеть на его пальце, а потом бросил на пол. Его рот перекосился, а глаза сузились. Он подошел к тахте и сел на нее. - Моя жена, - начал он, - моя жена рожала. Она лежала в больнице. И тогда случилось это. - Он показал в окно. - Она была... она была такая слабая, как маленький ребенок. Он вытянул руки, словно желая подобрать нужные слова. - Она не вынесла этой жары. Они пытались держать ее в прохладе... но она не могла переносить жару. Ребенок прожил чуть больше часа, и тогда... и тогда она тоже умерла. Его голова опустилась, потом он снова посмотрел на них, в его глазах стояли слезы. - Я не... я не взломщик. Я порядочный человек. Клянусь вам, я - порядочный человек. Все это просто... ну, эта жара. Эта ужасная жара. И весь день с самого утра я ходил по улицам, пытаясь найти воду. Его глаза молили о понимании, и, невзирая на пыль и пот, его лицо неожиданно стало молодым и испуганным. - Я не хотел вас обидеть, честно. Я бы не причинил вам вреда. Вы не поверите! - Он засмеялся. - Я вас испугался. Я так же боялся вас, как вы - меня. Он поднялся с тахты и пошел через комнату, наступив на бутылочные осколки. Он посмотрел на них. - Я... я прошу прощения за это, - сказал он. - Я просто чокнулся. Мне очень хотелось пить. Он пошел к двери мимо миссис Бронсон. Он протянул ей руку. Это был жест мольбы. - Пожалуйста... пожалуйста, извините. Вы.ведь простите меня? Он подошел к двери и облокотился о косяк, по лицу струился пот. - Почему это не кончается? - сказал он низким голосом, почти неразборчиво. - Почему мы просто... почему мы не можем просто сгореть? Он повернулся к ним. - Как мне хочется, чтобы все кончилось. Больше нам ничего не остается, кроме как пережить конец. Он вышел. Когда Норма услышала, как хлопнула входная дверь, она подошла к миссис Бронсон, помогла ей подняться и обхватила ее голову руками, поглаживая ее, как мать. - У меня есть сюрприз для вас, - сказала она. - Миссис Бронсон, слышите, у меня для вас сюрприз. Она прошла через всю комнату и вытащила из общей кучи какую-то картину. Она развернула ее и держала впереди себя. Это был изготовленный на скорую руку вид на водопад, явный набросок, сделанный с отчаянием. Миссис Бронсон долго смотрела на картину и медленно улыбнулась. - Это замечательно, Норма. Я видела подобные водопады. Один такой находится около Итаки, в штате Нью-Йорк. Это самый высокий водопад в той части страны, мне нравится его звучание. Она подошла к рисунку и прикоснулась к нему. - Это чистая вода, льющаяся со скал, это чудесная чистая вода. Вдруг она замолчала и взглянула на девушку. Ее глаза были широко раскрыты. - Ты слышала его? - спросила она. Норма уставилась на нее. -Ты слышишь ее журчание, Норма? О, это восхитительный звук. Она такая... такая холодная. Такая чистая. Она продолжала слушать, идя через комнату к окну. - О, Норма, - сказала она, ее улыбка стала вялой и сонной, - это замечательно. Это просто великолепно. О, да мы прямо сейчас можем искупаться! - Миссис Бронсон, - потрясенo сказала Норма. - Давай искупаемся, Норма, у подножия водопада. Я делала так, когда была молодой. Просто сидела там, а вода падала на меня. О, вода просто чудесна, -: бормотала она, прислонив лицо к пылающему стеклу. - О, восхитительная вода... хорошая прохладная вода... просто изумительная. Белые горячие лучи солнца вцепились ей в лицо, и она стала медленно оседать, оставив на стекле кусочек кожи, и тихо свернулась на полу. Норма наклонилась над ней. - Миссис Бронсон? -позвала она. - Миссис Бронсон? Норма заплакала. - О, миссис Бронсон... Это случилось вскоре. Окна дома начали трескаться и разлетаться вдребезги. Сольце теперь закрыло собой все небо - огромный горящий потолок, безжалостно давящий. Норма попыталacь взять пистолет, но рукоятка была слишком горячей. Тогда она легла посередине комнаты и наблюдала за краской, стекающей с холстов; медленные ручейки жирной краски походили на миниатюрные потоки лавы. Через мгновение они вспыхнули, огонь нервными, голодными языками лизал полотна. Норма не чувствовала боли, когда в конце концов это произошло. Она не сознавала, что на ней загорелась комбинация или что жидкость бежала из ее глаз. Она была лишенной жизни вещью в самом центре ада, и внутри нее не осталось ничего для того, чтобы испустить крик, - ни в сознании, ни в горле. Затем здание взорвалось, и огромное солнце поглотило весь город. Было темно и холодно, и жгучий лед толстым слоем лежал в углах окна. Тонкогубый доктор, чей воротник был высоко поднят, сел возле кровати и потрогал лоб девушки. Он повернулся к миссис Бронсон, стоящей в дверях. - Она уже выходит из кризиса, - тихо сказал он. Затем снова повернулся к кровати. - Мисс Cмит? - Последовала пауза. - Мисс Смит? Норма открыла глаза и взглянула.на него. - Да, - прошептала она. - У вас была очень высокая температура, но теперь, я думаю, кризис миновал. - Температура? К кровати подошла миссис Бронсон. . - Ты задала нам задачу, детка, так тяжело ты болела. Но теперь ты обязательно поправишься. - Она с надеждой улыбнулась доктору. - Не так ли, доктор? Ведь она обязательно поправится? . Доктор не улыбался в ответ. - Конечно, - тихо сказал он. Затем он поднялся и сделал знак миссис Бронсон. Он плотнее подоткнул одеяла, взял свою сумку и пошел в коридор, где его дожидалась миссис Бронсон. На лестничной площадке свистел холодный ветер, и через окно с сильными порывами ветра влетали большие хлопья. - Я надеюсь, что она выздоровеет, - сказал доктор женщине. - Просто пусть она спит столько, сколько сможет. Он посмотрел на свою сумку. Потом уныло сказал: - Если бы я мог оставить ей что-нибудь, но лекарства у меня давно кончились. - Он посмотрел на окно над площадкой. - Боюсь, что не смогу больше прийти. Завтра я собираюсь пробовaть отправить свою семью на юг. У моего друга есть личный самолет. Голос домовладелицы был тихим и печальным:. - По радио... по радио я слышала, что в Майами чуть-чуть теплее. Доктор только взглянул на нее. - Так говорят. После этого он взглянул на покрытое льдом окно. - Но мы только оттягивали это. Вот что мы делаем. Все, как напуганные зайцы, бегут на юг, а по сообщениям уже через неделю там тоже все покроет снегом. Через приоткрытую дверь до миссис Бронсон долетел голос диктора. - Это рекомендуемые вам маршруты, - сказал диктор. - Из Министерства гражданской обороны. Водителям рекомендуется избегать автострад по всем дорогам, ведущим на юг и запад от Нью-Йорка. Повторяем наш совет: не пользуйтесь автострадами! Доктор взял свою сумку и начал спускаться. - Сегодня утром выступал ученый, - сказала женщина, идя рядом. - Он пытался объяснить, что произошло. Как Земля изменила орбиту и стала удаляться от Солнца. Он сказал, что... - Ее голос стал напряженным. - Он сказал, что через одну-две недели, в крайнем случае, через три - больше не будет Солнца и что все мы... - Она крепко сцепила руки. - Мы все замерзнем. Доктор попытался.улыбнуться ей, но на его лице ничего не выразилось. Он был изможденным и старым, губы его посинели. Повязав шарф и надев теплые перчатки, он начал спускаться дальше. Миссис Бронсон наблюдала за ним, пока он не скрылся за поворотом, и вернулась к Норме. - Я видела такой ужасный сон, - сказала Норма. Глаа ее были полузакрыты. - Такой страшный сон, миссис Бронсон. Женщина пододвинула стул поближе к кровати. - Как будто все время день. Светило... светило полуночное солнце, и вообще не наступала ночь. Вообще не было. ночи. Теперь ее глаза были широко открыты, и она улыбалась. - Разве это не здорово, миссис Бронсон, когда темно и прохладно? Женщина посмотрела на бледное лицо и медленно кивнула. - Да, моя дорогая, - мягко сказала она, - это здорово. На улице снег шел сильнее и сильнее, а на термометре лопнуло стекло. Ртуть опустилась на самое дно, и ей больше некуда было падать. И очень медленно ночь и мороз протягивали ледяные пальцы, чтобы нащупать пульс города, а затем остановить его. СКАЧОК РИПА ВАН ВИНКЛЯ Рельсы "Юнион Пасифик" походили на змей-близнецов, ползущих к югу от невадской линии в обширные знойные долины пустыни Мохаве. И раз в день, когда знаменитый поезд "Сент-Луи-Сити" грохотал мимо остроконечных вулканических гор, мимо далеких и пустынных зубчатых скал, мимо мертвого моря золы и ломких креозотовых кустарников, это было вторжение странного анахронизма. Ревущая сила дизеля расталкивала ветры пустыни. Поезд мчался мимо белых и безводных песков древнего мира, словно опасаясь быть схваченным острыми крошащимися отрогами скал, окружавших великую квадратную пустыню. И однажды... только однажды... случилось невозможное: стальной рельс, связывающий поезд с землей, был поврежден. Слишком поздно гигантские колеса послали протестующие искры и агонизирующий вопль металла, пытаясь остановить то, что не могло быть остановлено - пятидесятитонный локомотив, движущийся со скоростью девяносто миль в час. Он, громыхая, сошел с рельсов и врезался в песчаную насыпь с оглушительным ревом, раскатом, потрясшим эту тихую пустыню. .Вагоны последовали за ним, как кошмары, громоздящиеся один на другой, потом кровавая бойня затихла. "Сент-Луи-Сити" был умирающим металлическим зверем с пятнадцатью разбитыми позвонками, растянувшимися на песке. Фургон поднимался по холму в сторону пустынного уступа. Он стонал и хрипел от жары, а за ним следовал "седан". Когда фургон достиг уступа и пропустил "седан", который остановился в нескольких сотнях футов, тогда фургон дал задний ход и подкатил ко входу в пещеру. Двое мужчин вышли из фургона, двое - из "седана". На всех были комбинезоны без номеров, и все четверо встретились у задней дверцы фургона. Они походили на штаб из четырех генералов, собравшихся вместе, чтобы обсудить сражение - потные, смертельно усталые, но победившие. То, чего они только что добились, действительно было победой. Это была операция, требовавшая точности секундомера, верного расчета времени, логики и силы полновесного вторжения. Случившееся превзошло их самые смелые надежды. Ведь в фургоне лежало два миллиона долларов в золотых слитках, аккуратно уложенных в тяжелые неподвижные горки. Высокий мужчина с худым лицом и спокойными умными глазами походил на профессора из какого-нибудь колледжа. Его звали Фэрвэлл, и он имел докторскую степень по химии и физике. Его специализацией были ядовитые газы. Он повернулся к остальным и, в знак одобрения, поднял большой палец. - Недурно сработано, джентльмены, - сказал он со слабой улыбкой. Его взгляд медленно двигался вправо и влево, следя за лицами трех остальных. Рядом с ним стоял Ирб, почти такой же высокий, как Фэрвэлл, с худыми покатыми плечами и бледным, не поддающимся описанию лицом, возможно, выглядевший моложе своих лет. Он был специалистом в области механики. Он мог собрать что угодно, наладить что угодно и управлять любым механизмом. С пытливым взором и пальцами хирурга, он нежно ласкал путаницу приборов, моторов, колес и цилиндров и с мягкостью добивался того, что они начинали работать. Возле него стоял Брукс. Широкий и плотный, лысоватый мужчина с заразительной улыбкой и техасским акцентом, он знал о баллистике намного больше любого смертного. Кто-то сказал, что его мозги были сделаны из пороха, так как он был прирожденным гением там, где дело касалось огнестрельного, да и любого другого оружия. А справа от него стоял Де Круз - маленький, подвижный, красивый. Копна нечесаных черных волос свешивалась над глубоко посаженными зоркими темными глазами. Де Круз был экспертом по разрушению. Это был гений уничтожения. Он работал с любыми материалами и мог взорвать все, что угодно. Двумя часами раньше эти четверо, удивительно сочетая талант, расчет и технику, совершили ограбление, не имевшее аналогов в истории преступлений. Де Круз зарыл в землю пять блоков тола, по фунту в каждом, благодаря чему рельсы были повреждены и поезд потерпел крушение. Ирб почти в одиночку собрал два передвижных механизма из частей двенадцати других, причем их родословную проследить было невозможно. Брукс создал гранаты, а Фэрвэлл создал усыпляющий газ. И ровно через тридцать минут все пассажиры поезда уснули, причем оба машиниста - навсегда. Тогда эти четверо побежали к вагону, в котором в сейфе с закручивающейся крышкой лежали мешки со слитками. И снова талант Де Круза помог взорвать замки, а слитки перекочевали в фургон. Для них было естественным забыть о существовании мертвых машинистов и двадцати с лишним тяжело раненых пассажиров, оставленных ими на произвол судьбы. Единственной истиной, в которую они верили и отдавали должное, была целесообразность. Де Круз побежал к задней двери фургона и начал подталкивать сокровища к краю. - Птички в клетке, -сказал Ирб и улыбнулся, направившись в пещеру с одним из мешков во слитками. Брукс поднял другой мешок со слитками и пощупал их руками. - Мы уже все сделали, - сказал он, - но до сих пор ничего не потратили. Де Круз остановился и задумчиво кивнул. - Брукс прав. Два миллиона золотом, а на мне до сих пор - рабочие штаны, да и денег у меня - один доллар двадцать центов. Фэрвэлл кивнул и подмигнул им. - Это в нынешнем году, сеньор Де Круз. Сегодня мы займемся этим, - он показал на фургон и кивком головы указал на вход в пещеру, - но завтра! Завтра, джентльмены, мы будем богаты, как Крез! Как Мидас! Рокфеллер и Морган в одном лице! Он похлопал по мешкам. - Безупречность, господа! Вот как вы поработали. Безупречно. Брукс засмеялся. - Люди! Посмотрели бы вы на того машиниста, когда он жал на тормоза! Он выглядел так, словно настал конец света. - Почему бы нет? - сказал Де Круз. Его голос был резким, глаза сверкали. Он гордо ткнул себя в грудь. - Когда я взрываю рельсы, они взлетают на воздух. Брукс посмотрел на него. В его взгляде сквозила укоренившаяся антипатия и нескрываемое презрение. - Отыщи мне литейный цех, Де Круз, и я отолью для тебя медаль. В черных глазах Де Круза была ответная ненависть. - Ты-то что беспокоишься, Брукс? Между прочим, это было чертовски тяжело - разомкнуть рельсы. Ты бы это лучше сделал? Фэрвэлл, который был катализатором этой группы, смотрел то на одного, то на другого. Он взмахом руки приказал Де Крузу вернуться в фургон. - Может быть, сейчас мы займемся делом? - сказал он. - У нас расписана каждая минута, и я хочу придерживаться нашего плана, Они продолжили перетаскивать золото из фургона в пещеру. Было мучительно жарко, а десятидюймовые бруски были очень тяжелыми, и фургон пустел медленно. - Народ! - сказал Брукс, заходя в пещеру с последним мешком. Он положил его на самый верх рядом с ямой, которую они приготовили много дней назад. - Да, маленький тяжелый ублюдок, чувствуй себя как дома. К нему подошел Ирб. - Да, один миллион, девять сотен и восемь тысяч долларов... все, как он говорил, - он указал на Фэрвэлла. - Все сработано, как вы сказали - вагон, полный золота, крушение поезда, газ усыпил всех, кроме нас, - с этими словами он посмотрел на противогаз, висевший у него на поясе. Фэрвэлл кивнул. - Кроме нас, мистер Ирб. Мы не должны были спать. Мы должны были обогащаться. - Хорошо? джентльмены, золото в пещере. Следующим пунктом мы уничтожаем фургон, а мистер Ирб запакует машину в брезент. Он прошел в дальний угол пещеры. Там находились четыре стеклянные коробки, по форме напоминавшие гробы, поставленные в ряд. Фэрвэлл потрогал крышку одного из "гробов" и одобрительно кивнул. - А теперь, - прошептал он, - немного сопротивления - настоящая кульминация - крайняя изобретательность. Трое стояли в тени за его спиной. - Одно дело, - послышался тихий голос ученого, - остановить поезд на его пути из Лос-Анджелеса в Форт Нокс и выкрасть его груз. И совсем другое дело - остаться на свободе, чтобы его потратить. Де Круз шлепнулся в грязь. -Когда? Когда мы его потратим? - спросил он. - А вам это неизвестно, сеньор Де Круз? - В голосе Фэрвэлла слышалось легкое неодобрение. - А я-то думал, что этот пункт плана вам предельно ясен. Де Круз встал и подошел к стеклянным саркофагам. Он с явным отвращением смотрел на них. - Рипы Ван Винкли, - сказал он, - вот мы кто. Он обратился к остальным: - Мы с вами - четыре Рипа Ван Винкля. Я не уверен... Его перебил Фэрвэлл: - В чем вы сомневаетесь, мистер Де Круз? - В необходимости залечь в спячку, мистер Фэрвэлл. В этих стеклянных гробах, во сне. Я хочу знать, на что я иду. Фэрвэлл улыбнулся ему: - Вы хотите знать, на что вы идете. Я очень точно вам это объяснял. Он повернулся, включая в разговор двух остальных. - Мы все погрузимся в состояние приостановленного развития. Затянувшегоя... отдыха, мистер Де Круз. А когда мы проснемся, - он показал на яму и золото, сложенное рядом с ней, - только тогда мы возьмем свое золото и насладимся им. Де Круз отвернулся от саркофага и встал к нему лицом. - Я думаю, каждый должен получить свою долю и попытать счастья! Брукс достал огромный нож, который сверкал в тишине, - Это ты так думаешь, Де Круз. - Его голос был едва слышен. - Но мы с этим не согласны. Мы согласны с тем, что мы должны спрятать золото здесь и сделать то, что скажет нам Фэрвэлл. До сих пор он не ошибался. Ни разу. И с поездом, и с золотом, и с газом - со всем. Все было точно так, как он обещал. И вся наша работа заключалась в том, чтобы переступить через спящих людей и ворочать судьбой, словно это пакет кукурузны