гон, если в юные годы вы приближались к уровню Мастера Сети Головоломок, вы не можете быть совсем лишены интеллекта. Безусловно, вы способны представить более сильный аргумент. И насчет обжорства, и насчет высокомерия, похоже, все было верно. Алекс уже пронаблюдал, как Сова запросто убирает в свое чрево объем пищи, вполне достаточный для шестерых, а теперь стала проявляться его заносчивость. Алекс вспомнил слова Кейт: "Он такой жирный и упрямый, что ты нипочем его столкнуть не сможешь. Придется тебе каким-то другим способом его сдвинуть". От немедленного ответа Алекса спас звонок коммуникационного блока, встроенного в стену у левой руки Совы. Тот же женский голос сказал: -- Совещание начнется через пять минут. Выберете визуальный режим или только аудио. -- Только аудио, -- ответил Сова, а затем обратился к Алексу: -- На краткое время мне может потребоваться уединение. Это дело колоссальной практической важности. -- Ничего-ничего. Я принес с собой программы и некоторые недавние результаты. У меня куча дел -- если только вы сможете обеспечить мне доступ к компьютеру. -- Разумеется. Вы можете получить доступ к Неводу или, если предпочитаете, можете воспользоваться Цитаделью, которая целиком представляет собой мой внутренний, надежно защищенный ресурс. Если последняя... Следующие слова Совы утонули в надсадной сирене, что огласила всю Совиную Пещеру. Алекс ощутил целый ряд тяжелых вибраций, прошедших через пол. Когда сирена умолкла, снова заговорил женский голос: -- Мы регистрируем помехи на всех входящих коммуникационных каналах. Чужеродный объект, не предлагающий никакой идентификации, приближается к Пандоре и ищет насильственного вторжения. Весь внешний доступ запломбирован. Отграничение Совиной Пещеры от внешних влияний завершено. Заметив вопросительный взор Совы, Алекс покачал головой. -- Я здесь не при чем. Понятия не имею, что происходит. -- Я в той же мере. Привязка данного события ко времени является чудовищно неподходящей. Если, разумеется, оно не было специально задумано как вмешательство в мою запланированную активность. Селекторное совещание начнется через считанные минуты. Кому нужно атаковать Пандору и зачем? Впрочем, здесь не лучшее место, чтобы адресовать подобные вопросы. Идемте. -- И Сова повел Алекса из кухни по всей длине Совиной Пещеры. Когда они добрались до другого конца громадного прямоугольного зала, Алекс понял смысл последнего замечания Совы. Коммуникационный центр в кухне был маленьким и примитивным. Тот же, к которому они приблизились, представлялся не менее изощренным, нежели любой в корпоративных помещениях "Лигон-Индустрии". Сова устроился в массивном мягком кресле. -- Разумеется, мы не находимся в какого-либо рода опасности. Мы запломбированы и защищены как от материального, так и от электромагнитного проникновения. -- Алексу он показался столь же заинтригованным, сколь и раздраженным, пока его жирные пальцы бегали по пульту. -- Ни один корабль в Солнечной системе не способен причинить существенного материального ущерба Пандоре. Таким образом, остается вопрос: кому понадобилось являться сюда, глушить все входящие сигналы и пытаться пролезть внутрь? Все коммуникации в Солнечной системе отслеживаются. Человек должен быть круглым дураком, чтобы вообразить, что подобная ситуация может затянуться надолго или что он и его корабль не будут незамедлительно арестованы. "Человек должен быть круглым дураком..." У Алекса не было проблемы с поисками кандидата. Гектор! Его кузен знал, что семья Лигонов хочет выкинуть текущего арендатора с Пандоры. Люси Мобилиус предложила Гектору совершить какое-нибудь великое деяние. Мог ли его кузен быть таким идиотом, чтобы подумать, будто угроза Свами Савачарье на его домашней территории может пойти на пользу делу -- причем в то самое время, когда сам Алекс находился здесь для переговоров? Мог. Причем с легкостью. Это был тот самый вид безмозглого действия, лишенного всякой мысли о последствиях или о том, что он сам будет делать дальше, на котором Гектор специализировался с тех пор, как научился ходить. Алекса при этом больше всего раздражало то, что его кузену всегда удавалось выйти сухим из воды. Бабушки и дедушки, тетушки и дядюшки говорили: "Ну-у, так ведь это же Гектор. Вы же знаете, каков наш Гектор..." На этом все и заканчивалось. Все это Алекс затруднился бы объяснить тому, кто не был членом его семьи. Тогда он сказал: -- Вы упомянули о том, что боялись агрессивных действий, если не будет достигнуто некое соглашение. Селекторное совещание, которое вы пропускаете, случайно, с этим не связано? Сова закончил бегать пальцами по пульту. -- Мы полностью заглушены -- как в отношении входящих, так и исходящих сигналов, -- сказал он. -- Не могу сделать никаких оценок, как долго это может продлиться. -- А затем: -- Мое селекторное совещание -- совершенно иной предмет. Следили вы за недавними утечками новостей о послании внеземного разума? Опять внеземной разум! Алекса словно током дернуло. Эти инопланетяне у него уже неделями в голове сидели. Они входили в некоторые высоковероятностные варианты будущего, причем каким-то странным и запутанным образом. Но Сова, разумеется, на это ссылаться не мог. -- Сплетню-другую про послания внеземного разума я слышал, -- осторожно ответил Алекс. -- Но тем каналам редко когда веришь. -- Обычно верить не следует. Однако в данном случае ситуация несколько иная. -- Сова поудобнее устроился в кресле. Со склоненной вперед головой и прижатыми друг к другу ладонями он напомнил Алексу какого-то древнего резного идола. Алекс стоял и неловко топтался. -- Полагаю, я могу этим с вами поделиться, не нарушая конфиденциальности, -- наконец сказал Сова. -- Время для официального выпуска новостей уже не за горами. Члены Сети Головоломок, как вы, несомненно, сознаете, чужого общества не ищут и им не наслаждаются. Мы не кучкуемся, не собираемся вместе, редко принимаем коллективные решения. Однако несколько лет тому назад была принята договоренность, что на уровне Мастеров среди игроков Сети Головоломок может в этом плане существовать одно выдающееся исключение. Оптимальным вызовом в качестве головоломки безусловно следует считать расшифровку сигнала от внеземного разума. Для подобного случая мы пожертвуем уединением и анонимностью. Мы станем вместе работать, а при необходимости даже встретимся. -- Здесь, в Совиной Пещере? -- Думаю, нет. -- Лицо Совы красочно отразило его отвращение при этой мысли. -- Данное помещение является -- или некогда являлось, и впредь должно будет являться -- моим личным убежищем. -- Но если вы не встретитесь здесь, вам придется отправиться куда-то еще. -- Ваше утверждение, хотя и неоспоримо истинное, вряд ли является триумфом дедуктивной мысли. -- То есть, вы говорите, что слух верен -- что послание внеземного разума было действительно принято? -- Ваш скепсис перекликается с моими собственными чувствами, когда я впервые уловил эти слухи в выпусках инфостудий. Обычно я отбрасываю как заведомо нелепые все заявления о сигналах от инопланетян. Это оставалось моей позицией несколько последних недель, когда подтверждения новостей так и не поступило. Однако четверо суток тому назад ситуация кардинальным образом изменилась. С группой высших Мастеров Сети Головоломок, одним из которых случилось быть мне, связался человек по имени Филип Бестон. Он директор станции "Цербер" в юпитерианской точке Л-5. Бестон заверил нас, что некий сигнал со звезд действительно был принят -- он воздержался от того, чтобы назвать его сообщением, ибо никакой интерпретации пока еще выполнено не было. Однако он в самом деле предложил убедительные доказательства как регистрации сигнала, так и его подтверждения. Более того, он предложил избранным старшим членам Сети Головоломок присоединиться к его группе в совместном усилии высокого уровня, нацеленном на выполнение первых шагов по трансформации бессмысленного информационного потока во вразумительное сообщение. Как вы можете себе представить, от подобного предложения оказалось невозможно отказаться. Обычно члены Сети Головоломок работают в изоляции. Теперь же, впервые в истории, мы объединим наши находки и гипотезы. Целью сегодняшнего селекторного совещания было всего лишь окончательно определить место встречи для данного совместного усилия, ибо тесная близость представляется существенно важной. -- Значит, вы все-таки куда-то отправляетесь. -- Поскольку я не склонен превращать Совиную Пещеру в отель для Мастеров Сети Головоломок, случай, к несчастью, представляется именно таким. -- А куда? -- Я не могу быть уверен. Однако, вероятнее всего, это будет Ганимед. Там постоянно проживает более половины Мастеров Сети Головоломок. -- Просто не верится. Ведь я же сам с Ганимеда прибыл. И вы меня через пол-Солнечной системы протащили... Брови Совы поднялись чуть ли не до верха круглого лба. -- Извините? Простите? Я вас протащил? Я никого никуда не тащил. Ваше присутствие было мне навязано посредством возмутительного давления со стороны вашей семьи и одного старшего члена ганимедского правительства. -- Вы правы. Забудьте, что я сказал. Просто я так же сильно не хотел сюда приезжать, как вы не хотели меня здесь видеть. Но почему вы не сказали мне, что в ближайшее время можете оказаться на Ганимеде? -- По лучшей из всех возможных причин. В то время, когда ваше путешествие началось, я еще понятия обо всем этом не имел. Я по-прежнему испытывал предельный скепсис по поводу сообщений СЕТИ. К тому времени, как мои сомнения были развеяны звонком и сопутствующим доказательством Филипа Бестона, вы уже находились в пути. -- Извините. -- Алекс решил, что выпускать пар в сторону Совы ни к чему хорошему не приведет. -- Я мог бы и сам прикинуть хронометраж. И тем не менее, предполагая, что вы все-таки посетите Ганимед, как долго вы там пробудете? -- Понятия не имею. Возможно, несколько недель. Или даже несколько месяцев. Желание находиться здесь, в окружении необходимых благ и уединении собственного дома, очень во мне сильно. В то же самое время можно предположить, что мы добьемся серьезного прогресса при расшифровке послания со звезд. Вполне вероятно, это нереалистичный оптимизм, но как тогда можно будет воспротивиться желанию остаться, по меньшей мере, на период первоначальной фазы открытия? Все это представляет собой подлинный случай знаменитого Буриданова осла. -- Да, действительно. -- Алекс восславил всех возможных богов за то, что смог узнать эту ссылку на Буриданова осла, изголодавшегося до смерти из-за того, что он так и не сумел выбрать между двумя одинаковыми охапками сена. Кузен Гектор вполне мог бы заметить, что Сова -- все-таки Сова, а не осел, а также что Буридан -- довольно странное имя для его папаши. Кроме того, Алекс увидел здесь редкостную возможность оказаться героем для своей семьи. -- Вы собираетесь по меньшей мере в течение нескольких недель находиться вдали от Пандоры. В ваше отсутствие "Лигон-Индустрии" несложно будет устроить операционный центр по добыче гелия-три из атмосферы Сатурна в другом конце Пандоры -- так далеко, что вы даже никогда не осознаете о его присутствии. А весь проект "Звездное семя-2" не так уж долго и продлится -- этого просто не может быть ввиду существенных штрафных санкций. Если мы гарантируем, что монтаж будет произведен в ваше отсутствие, а также что ничто не затронет Совиной Пещеры... Сова кивнул, и на какой-то момент Алекс отважился понадеяться, что сделка может состояться. Однако затем Сова сказал: -- Сейчас преждевременно принимать любые подобные решения. Я еще не знаю, где соберутся Мастера Сети Головоломок, а вы меня уже на Ганимед запустили. Возможно, что-то подобное удастся организовать -- если все пойдет именно так, и когда мои передвижения станут более определенными. -- Он махнул похожей на диванный валик рукой, отметая эту тему в сторону. -- Достаточно этих спекуляций. Я объяснил вам причину моего интереса к внеземному разуму. А какова основа для вашего? Я почувствовал у вас больше энтузиазма к данной теме, чем ко всем остальным предметам, о которых мы упоминали. Алекс покачал головой. -- Основа моего интереса сложна и относится к моей работе с предсказательными моделями. Потребуется немалое время и доступ к компьютеру, чтобы ее объяснить. -- Время, очевидно, доступно нам в весьма обильных количествах. -- Сова снова махнул рукой, на сей раз в сторону дисплеев, которые показывали, что все внешние коммуникации по-прежнему заблокированы. -- Почему вы заинтересованы в послании внеземного разума? И какое компьютеры могут иметь к этому отношение? Алекс вначале заколебался. Что мог этот человек знать о компьютерном моделировании? Он начал медленно и осторожно, выдавая тот род общего объяснения, который обычно годился для начальства, пока Сова не нахмурился и не сказал: -- Детали, пожалуйста, причем максимально полные. Общие места и неясности являются прибежищем проходимцев, политиков и бюрократов. Ну, если так... Алекс принялся описывать свою работу на более глубоком уровне, ободряемый пристальным вниманием и периодическими кивками Совы. Когда он добрался до заковыристой темы предсказанного вымирания человечества и его зависимости от экзогенных переменных, Сова вздрогнул и кивнул. -- Я тоже получал указания о приближающейся катастрофе со всех концов Солнечной системы. Свидетельство, которое я наблюдал, представляется достаточно неясным, но оно предполагает наступление кризиса гораздо раньше, чем через столетие. Принимала ли ваша программа в расчет возможный эффект нового оружия, оставшегося от Великой войны? Алекс покачал головой. -- Такого оружия я не включал, потому что никогда ни о чем подобном не слышал. -- Очень хорошо. Есть еще два аномальных фактора, которые вы могли бы принять в рассмотрение. Во-первых, небольшая группа генетически модифицированных людей была создана как побочный продукт Великой войны. Настолько я знаю, они ведут тихую и продуктивную жизнь, но их влияние на будущие события нельзя недооценивать. -- Мне о них известно, и я прогонял модель с их присутствием и без. Результаты существенным образом не изменились. -- Очень хорошо. Далее, существовала группа людей с очень большой продолжительностью жизни, почти бессмертных, которые были активны на Ганимеде, но исчезли поколение назад. С тех пор их никто не видел, и было высказано предположение, что они решили переместиться к дальним пределам Внешней системы. Однако они также могут быть существенно важны для будущего. Алекс кивнул. -- Я тоже о них знаю и прогонял модель так и так, с ними и без них. Они также не вносят никакой разницы. -- Тогда на данный момент других предложений я не имею. -- Сова снова взглянул на дисплей заблокированных коммуникаций. -- Давайте вернемся к вопросу влияния внеземного разума. Можете ли вы описать, как присутствие инопланетян влияет на вашу предсказательную модель? -- Я могу не просто описать. -- Алекс пошарил в своей дорожной сумке и достал оттуда информационный кубик. -- Я могу показать. Здесь все программы и результаты. Мы можем... ах, нет, пожалуй, не можем. С заблокированной наружной коммуникацией нам не добраться до Невода. Мои модели съедают очень серьезные компьютерные ресурсы. -- Подобные ресурсы, к счастью, доступны. -- У Совы сделался самодовольный вид. -- Задолго до активации Невода я предвидел опасности и сложности в обеспечении конфиденциальности моей работы. Если честно, одной из моих принципиальных забот являются другие члены Сети Головоломок. Ловчить с головоломкой никоим образом не запрещено, включая проникновение в чужие базы данных. По этой причине я установил здесь, на Пандоре, независимую компьютерную мощность. Алекс засомневался. -- Когда я сказал, что моя модель ест компьютерное время и ресурсы, я всерьез об этом говорил. Сова наклонил массивную голову. -- Я тоже не шучу. Просто попробуйте и посмотрите. Подозреваю, один из нас будет сильно удивлен. Сова имел в виду компьютерные ресурсы. Алекс, по мере продвижения прогонов, был и впрямь не на шутку удивлен, но совсем по другим причинам. Компьютерная мощность, доступная внутри Цитадели, полностью оправдала слова Совы, имея куда большие возможности по сравнению со всем, что было доступно Алексу до ввода в работу Невода. Предсказательная модель прогонялась быстро, с необычайно высоким уровнем деталей. Причина изумления Алекса, однако, лежала в другой сфере. Он начал с повторения серий прогонов, в которых присутствие чужаков предполагалось активным в Солнечной системе где-то начиная со следующей половины столетия. В точности продублировав сделанные прогоны, Алекс не удивился абсолютно сопоставимым результатам. -- Видите, все остается стабильным, -- сказал он Сове. -- Никакого переизбытка, никакого коллапса Солнечной системы, никакого конца человечества. -- Отрадное заключение, поскольку в данных временных рамках мы сами имеем разумные надежды сохраниться. -- Действительно. Но теперь посмотрим, что случится, когда я сделаю те же самые прогоны и не введу никакого присутствия чужаков в качестве переменной. Снова получилось точное повторение прогонов, уже проделанных Алексом. Откинувшись на спинку кресла, он ожидал возникновения нестабильности -- вначале медленного, а затем, начиная с середины столетия, катастрофического. Алекс был так убежден в том, что именно ему предстоит увидеть, что даже не уделял должного внимания результатам. Только когда временная отметка достигла 2188 года, а общая численность населения продолжала равномерно расти, и все переменные оставались в допустимых границах, он резко выпрямился в кресле. -- Этого просто не может быть! -- В самом деле? -- Сова тоже расслабился, наблюдая за почти гипнотическим маршем цифр и графиков по дисплеям. Хмурясь, он подался вперед. -- Простите, если покажусь вам недостаточно восприимчивым, но никаких аномалий я здесь увидеть неспособен. -- Именно это здесь и не так. -- Черная кошка в темной комнате? -- загадочно улыбаясь, спросил Сова. Алекс не стал отвлекаться на Совиные непонятности и указал на год, теперь уже 2190, а также на дисплей с численностью населения, которая приближалась к двенадцати миллиардам. -- Раньше такого никогда не бывало. Без влияния инопланетян как экзогенной переменной модель всегда достигала кризисной точки около 2140 года. Население никогда не вырастало больше максимального значения в десять миллиардов. -- Этому есть простое объяснение. -- В голосе Совы особого недоумения не звучало. -- Либо существовала проблема с моделью в ваших ранних прогонах, либо она существует сейчас. -- Вы не понимаете. Эта та же самая модель. Я просто загрузил копию, прежде чем покинуть Ганимед. Должно быть, дело в вашем компьютере. Он недостаточно мощный, чтобы прогонять мою модель. -- Никоим образом. -- Все признаки скуки у Совы мигом исчезли. -- Возможности Цитадели выше, чем у всех ганимедских мощностей. -- Вы сказали, что когда вы работаете в этом режиме, у вас нет доступа к Неводу. -- Это верно, но не имеет отношения к делу. Если вас беспокоит простая скорость компьютерной обработки, то компьютеры в Цитадели должны быть более чем адекватны. А в плане других элементов компьютерной обработки вы полагались на Невод? -- Конечно, полагался. Но я не вижу, как это могло изменить результаты прогона. Вы предполагаете, что сам Невод может дестабилизировать результаты моей предсказательной модели? -- На первый взгляд я согласен, что данное утверждение представляется абсурдным. Но что мы в действительности знаем о Неводе и о том, как он работает? Вы уже достаточно далеко прогнали вашу модель? -- Достаточно, чтобы вконец меня смутить. -- Тогда с вашего разрешения я проверю внешнюю ситуацию. -- Сова тронул с полдесятка клавиш на пульте. -- Гм. Внешние сигналы остаются недоступными. Все, однако, не так скверно... я должен подумать... Сова закрыл глаза и обратился в обсидиановую статую. Алекс глазел на его громадную тушу, неподвижно застывшую в мягком кресле, и не решался вмешаться. У него тоже было, чем занять свою голову. Алекс снова перевел внимание на дисплей. Тот продвинулся еще на двадцать лет вперед. Все параметры по-прежнему имели разумные значения. Согласно его модели, через сто лет от настоящего момента человечество продолжало прекрасно развиваться. Невод как значимый фактор? Это поднимало целый ряд новых вопросов. Невод имел доступ ко всем банкам данных в Солнечной системе. Он мог использовать и использовал любую информацию, которую запрашивала модель. Однако на уровне совершенства и сложности предсказательной модели не существовало никакого способа, посредством которого любой человек мог надеяться отследить всю совокупность используемых данных -- даже для одного дня предсказания, не говоря уж о столетии. Так с чем же все это оставляло Алекса? Он уже капитально подставился, заверяя всех от Кейт до Магрит Кнудсен, что с Неводом его предсказательная модель дает верные результаты. Все, что ему требовалось -- это адекватные компьютерные возможности. Но здесь имелось встроенное допущение: единственное, что Неводу при этом предполагалось делать, это проводить компьютерную обработку. Однако, поскольку у Невода была власть привлекать те наборы данных со всей Солнечной системы, которые сам компьютер находил уместными для обработки, то точное воспроизведение результатов нельзя было гарантировать. Какими данными мог располагать Невод, чтобы утверждать, что будущее Солнечной системы без присутствия там инопланетян является нестабильным и обреченным на вымирание человечества, тогда как будущее, содержащее присутствие инопланетян, является стабильным? И почему компьютер Цитадели, с инопланетянами или без, предсказывал будущее, лишенное всякого фатального коллапса? Алекс был способен на столь же глубокую интроспекцию, что и Сова. Когда от коммуникационного терминала донесся глухой гудок, оба его проигнорировали. Гудок раздавался снова и снова. Наконец поверх стандартного сигнала вызова прозвучал разгневанный голос: -- Привет, Пандора. Станция безопасности Атласа с вами говорит. Вы принимаете наш звонок? А затем более слабым тоном, подальше от микрофона: -- По-моему, они там все дрыхнут или вырубились. Интересно, знают они вообще о том, что их глушили? Сова нахмурился, открыл глаза и ответил: -- Мы не спим и находимся в ясном сознании. Последнее состояние, судя по всему, существует за пределами вашего опыта. -- А, это опять вы. Вообще-то вы бы лучше нас поблагодарили. Мы арестовали того придурка вместе с его кораблем, который ваши линии связи блокировал. -- У вас есть идентификация и мотив? -- Еще нет. Он ведет себя как герой народного эпоса и не говорит ни слова, а у нас еще нет возврата на предмет идентификации его корабля. Впрочем, регистрация у него ганимедская. Есть на Ганимеде кто-то, кто вас не любит? -- Масса народа. -- Какой приятный сюрприз. Можете вы себе представить, кто бы это мог быть? Сова пристально глянул на Алекса. -- Нет. -- Если захотите выдвинуть обвинение, дайте нам знать. Мы взяли этого приятеля на буксир и уже ведем его, куда следует. Как только вы решите выйти из глубоких раздумий, вас тут целый поток сообщений ожидает. О ревуар, мой неблагодарный друг. -- Гудбай. -- Похоже, он вас хорошо знает, -- сказал Алекс и тут же понял, что это может быть не самым дипломатичным замечанием. Сова пожал плечами. -- Это не первый мой контакт с воинственными людьми, которые называют себя силами безопасности Атласа. Такое ощущение, что их главная цель в жизни -- защищать меня и Совиную Пещеру от физического нападения, причем предпочтительно путем размахивания кулаками и всевозможной стрельбы. Я не раз указывал им, что данный объект гораздо безопаснее их собственной базы на Атласе. Внешне они достаточно разумны, однако этого факта почему-то уяснить неспособны. Впрочем, это несущественно. Давайте лучше посмотрим, что мы пропустили за последние несколько часов. -- Он коснулся пульта и изучил список входящих сообщений. -- Я так чувствую, все они могут подождать -- за исключением вот этого пункта. Еще один тычок по пульту. На небольшом экранчике появились три коротких предложения. "Место встречи: Ганимед, уровень 147, сектор 291. Индивидуальные рабочие места оборудованы. Начальная дата в зависимости от графика Филипа Бестона". Сова вздохнул. -- Так я и думал. Возникает необходимость на какое-то время покинуть Совиную Пещеру. -- И отправиться на Ганимед? Это сообщение от группы Сети Головоломок? -- Да, от нее. И почти наверняка его послал Аттобой. На нем фирменный знак его лаконичности. Я после его расшифрую. -- Но оно кажется вполне прозрачным. -- Это сообщение не было бы от Аттобоя, если бы в нем не содержалось какой-то скрытой информации внутри ясного текста. -- Можете вы сказать, когда начнется ваша встреча? -- Думаю, нет. Его последнее предложение я принимаю за номинал. -- Сможем мы встретиться снова, когда вы прибудете на Ганимед? Этот вопрос вызвал пока что самое долгое колебание Совы. Наконец он сказал: -- Ваша модель выглядит новой и интригующей, и она предлагает загадки, которые я пока что неспособен решить. Интуиция подсказывает мне, что такое решение может иметь далеко идущие последствия. Все это определенно входит в список "четыре-сигма". Сова сделал паузу, так внимательно изучая Алекса, как будто они только что познакомились. Затем бритая голова едва заметно кивнула. -- До вашего прибытия я многое слышал о семействе Лигонов, и все это, должен признать, было в высшей степени негативно. Вы не подкрепили моих предубеждений. У вас есть подлинный интерес к интеллектуальным проблемам и талант их решать. Если я окажусь на Ганимеде, я не нашел бы перспективу еще одной нашей встречи столь уж невыносимой. Поспешишь -- людей насмешишь. Алекс решил не настаивать на чем-то большем и сказал себе, что согласился прибыть на Пандору только потому, что семья на него надавила, и что он ни секунды не ожидал какого-либо успеха. Теперь же, вернувшись на Ганимед, он сможет доложить Просперу Лигону и всем остальным, что, несмотря на слабоумное вмешательство кузена Гектора, он добился реального прогресса. Свами Савачарья согласился встретиться с Алексом еще раз -- на Ганимеде! Если бы Алекс об этом знал, ему следовало бы пожалеть о том, что там не было Магрит Кнудсен, которая смогла бы представить ему еще более поразительной оценку сложившейся ситуации. Согласие встретиться снова представляло собой высочайший комплимент, какой Сова мог кому бы то ни было предложить. Алекс привлек внимание Совы самым действенным способом из всех возможных: он предоставил ему загадку слишком смутную и тонкую, чтобы ее можно было решить на месте. В перевернутой вселенной Совы то, чего нельзя было разрешить сразу же, вовсе не являлось раздражающим фактором; гораздо скорее это в более благоприятных условиях могло послужить источником продолжительного наслаждения в течение грядущих месяцев и лет. 23. Отчетные собрания на станции "Аргус" проходили каждый вторник, начинаясь в полдень. Сегодня был понедельник, смехотворно раннее утро. Зачем же ее призывали в конференц-зал? Милли -- только что из постели, с падающими на глаза волосами, без всякого завтрака, изголодавшись по свежему кофеину и менее чем наполовину проснувшись -- ответила на звонок и поспешила на собрание. Несмотря на все ее усилия, она прибыла на десять минут позже, чем требовалось. Входя в конференц-зал, Милли уже мысленно готовилась к словесной порке от Джека Бестона. На пороге она изумленно помедлила. Конференц-зал был пуст. Сиплый голос у нее за спиной произнес: -- Да-да, вы куда надо пришли. Мы все опоздали. Входите и давайте начнем. Милли обернулась. Джек Бестон стоял позади нее, его обычно красноватое лицо было совсем бледным и натянутым. Под боком у него находилась загадочная Зеттер. -- Что я вам говорил? -- спросил Джек. Похоже, он обращался к Милли, а не к Зеттер. -- Еще до того, как мы станцию "Цербер" покинули. Я знал, что этот ублюдок что-то готовит. По интонации Милли смогла понять, что слово "ублюдок" использовалось в несколько ином смысле. Теперь это была характеристика, а не кличка. -- Зеттер, -- продолжил Джек. Махнув женщинам на два стула с жесткими спинками, он устроился на третьем, сложив руки за спиной. -- Расскажите ей. На лукавой мордочке Зеттер выразилась неловкость, словно раскрывать информацию кому-то кроме самого Джека Бестона она считала беспрецедентным и весьма опасным занятием. -- Мы получили информацию со станции "Цербер", -- сказала она, дернув острым носиком. -- Вскоре после того, как вы оба оттуда отбыли, Филип Бестон отправил секретное сообщение некоторым старшим членам Сети Головоломок. -- Все-таки недостаточно секретное, -- сказал Джек. -- Скажите, Милли, вы когда-нибудь об этой Сети Головоломок слышали? -- Да. -- Сейчас не время было вдаваться в детали. Милли слишком хотела узнать, что именно сообщил Ублюдок. -- Если вкратце, -- продолжила Зеттер, -- то Бестон предложил заключить рабочее соглашение между станцией "Цербер" и Сетью Головоломок. Они образуют совместное предприятие для интерпретации сообщения СЕТИ. Бестон обеспечит им доступ ко всему, что он и его команда сумеют обнаружить. Команда Сети Головоломок, в свою очередь, на эксклюзивной основе передаст ему любые результаты, какие ей удастся получить. -- Если обрисовать все иначе, -- вмешался Джек, -- то нас попросту кинули. Ублюдок выписал себе лучшие мозги в Солнечной системе по решению подобных задач. Эти типы работают с изощренными интеллектуальными проблемами просто удовольствия ради. Не знаю, насколько они хороши, но склонен предположить, что они самые лучшие. -- Это так, -- сказала Милли. -- Они абсолютно лучшие. -- Тогда нас вдвойне кинули. Они психи, но они смышленые психи. Это самая худшая разновидность. -- Джек осел на стуле, пристроив подбородок на ладонях. Несколько мгновений спустя он поднял взгляд. -- А каким это образом, Милли Ву, вы так об этом осведомлены? Не обхаживал ли вас Ублюдок, пытаясь к себе переманить? Это было до неловкости близко к истине. Милли решила пойти в другую сторону. -- Я знаю Сеть Головоломок, потому что я долгое время в нее входила. По сути, я в течение трех лет была чемпионкой среди юниоров. Я выпала оттуда только когда поняла, что мысли о СЕТИ отнимают у меня все больше и больше времени. -- В самом деле? -- Глаза Джека Бестона превратились в зеленые щелки. -- Три года подряд? -- Милли явственно слышала, как у него в голове реле щелкают. -- Зеттер, на данный момент это все. Мне надо с Милли Ву несколькими словами обменяться. Наедине. Узкая мордочка Зеттер затвердела, а рот сжался до тонкой черты. -- Вы хотите, чтобы я ушла? -- Вы правильно меня поняли. -- Но как же наш... источник. Какие инструкции мне следует ему дать? -- Скажите -- пусть продолжает смотреть и слушать. Со всем остальным мы собираемся отсюда справиться. Зеттер кивнула и не ответила, но уходя, бросила на Милли ненавидящий взор, которого та вроде бы ничем не заслужила. -- Итак, Милли. -- Джек Бестон пододвинул свой стул поближе. -- Если вы были чемпионкой три года подряд, в то время в Сети Головоломок у вас должна была сложиться очень приличная репутация. У вас наверняка остались там близкие друзья. Существовали вещи, которые никогда не следовало говорить начальству, независимо от степени провокации. Теперь Милли сказала как раз одну из таких вещей: -- Подите к черту, Джек Бестон. Я не стану этого делать. -- Возможно, дело было в нехватке свежего кофеина. -- Даже если вы встанете на карачки и пресмыкаться передо мной начнете. -- Я запросто могу это сделать. Но Милли, послушайте меня хоть одну минутку. -- Он пододвинул свой стул еще на несколько сантиметров. -- Вы сами всю кашу заварили. Да, это называется аномалией Ву-Бестона, но все куда скорее помнят Ву, чем Бестона. Как это и должно быть. Но мы с вами знаем, что регистрация -- только часть всей истории, и не самая главная. Сегодня никто не помнит, кто открыл Розеттский камень, а помнят только имена тех людей, которые использовали его, чтобы расшифровать иероглифы. Ублюдок не хуже нас это знает. Меня не удивит, если он годы тому назад все это замыслил. Он хитрый дьявол. А теперь предположите, что вы входите в команду Сети Головоломок, которая работает над интерпретацией сигнала. Ваше имя будет связано со всеми фазами работы: регистрацией, подтверждением, интерпретацией. На все времена единственным именем, которое будут связывать с первым сигналом СЕТИ, станет Милли Ву. -- И Джек Бестон. Но что он отсюда извлечет? -- Удовлетворение от сознания того, что побил Ублюдка на всех фронтах. Милли, вы понятия не имеете, как это будет сладостно. Можете вы это сделать? Можете вы присоединиться к усилиям Сети Головоломок по интерпретации? -- Нет. Это невозможно. Я слишком долго была от нее в стороне. -- Однако, говоря об этом, Милли уже представляла себе возможный подход. Дело было в том, что Милли не совсем, как она уверяла Джека Бестона, сожгла мосты. По сути, не далее как шесть месяцев тому назад с ней связался один из Мастеров, Хапуга, пожилой мужчина со вкусом к девочкам подросткового возраста и определенной симпатией к Милли (Мастерам Сети Головоломок полагалось быть хитроумными, но никто не говорил, что они должны быть высоконравственными). Хапуга послал ей головоломку и пригласил пообедать. Милли в тот же день решила головоломку, вернула ответ и отклонила предложение об обеде. Тем не менее, она чувствовала уверенность, что дверь открыта. Хапуга был насколько любезен, что заверил ее в том, что Милли по-прежнему является первой кандидаткой на уровень Мастера Сети Головоломок. Джек Бестон внимательно за ней наблюдал. Как достаточно часто говорила ей Ханна Краусс, он не был тем человеком, который легко принимает слово "нет" за ответ. Куда скорее Людоед принимал за ответ то, что ему хотелось. Милли, с другой стороны, всего этого уже досыта наелась. -- Предположим, -- внезапно сказала она, -- что я ошибаюсь и что мне удастся присоединиться к работе Сети Головоломок по интерпретации. Не существует никакого варианта, при котором ваш брат стал бы пересылать информацию на станцию "Аргус". -- Конечно, он этого делать не станет. Нам придется отправиться туда, где будет размещен информационный центр. -- Нам? Что вы имеете в виду? О ком вы говорите? -- О нас двоих. О вас и обо мне. Теперь, когда у нас есть подтвержденный сигнал, наша интерпретационная команда и без меня отлично справится. -- Охотно в это верю. Но что вам делать на Ганимеде? Чемоданы мне подносить? Потому что я могу совершенно точно заверить вас в одном: на высшие уровни Сети Головоломок ни один человек не будет допущен без соответствующего послужного списка и поручителей. Бледная физиономия Джека Бестона вдруг сделалась ярко-красной. Милли приготовилась к патентованной вспышке людоедского гнева, но ее не последовало. Вместо этого Джек перевел дыхание, после чего тихо сказал: -- Не сомневаюсь, что вы правы. Если я отправлюсь на Ганимед, то буду делать все самое полезное для интерпретации сигнала. -- А затем, более настойчиво: -- Милли, вы должны понять, каково мне сейчас. Проект СЕТИ страшно для меня важен. Я посвятил ему большую часть своей жизни и не могу вынести мысли о том, что буду находиться где-то еще, кроме самого центра событий. -- Когда я сюда прибыла, я тоже хотела посвятить проекту СЕТИ всю свою жизнь. Но в первые же несколько недель я почти с этой мыслью рассталась. Вы слишком долго управляли этим объектом, Джек Бестон. Это ваши деньги, это ваш проект, а станция "Аргус" -- ваша станция. -- Ну и что? -- Он явно был озадачен. -- Кому же еще, по-вашему, здесь управлять? -- Дело не в этом. Вам кажется, что раз вы здесь главный, вам следует обращаться со всеми как с последним дерьмом. И очень может быть, это так -- пока вы здесь. Но если вы собираетесь отправиться со мной на Ганимед, а это очень большое "если", я больше не стану терпеть ваших оскорблений. -- Я вас оскорблял? -- Ну и ну! Конечно, оскорбляли. Вы всех оскорбляли. Люди остаются здесь только потому, что влюблены в свою работу. Знаете вы о том, что когда мы были на станции "Цербер", Филип Бестон предложил мне остаться и с ним работать? -- Мой брат? Ублюдок! -- Да, Ублюдок. И должна вам сказать, меня терзало немалое искушение. -- Но вы ему отказали. -- Это правда. Я сказала ему нет. -- Милли никогда в жизни не упомянула бы адресованных ею Филипу Бестону слов о том, что Джек стоит десятка таких, как он. -- А теперь я вам говорю нет. Не смейте больше обращаться со мной как с ребенком. Не смейте больше унижать меня и третировать у всех на глазах. И не только меня. Постарайтесь удостоить ваших сотрудников того уважения, какого они заслуживают. Они чертовски компетентны, они напряженно работают и они заслужили ваше уважение. Месяц тому назад за этими словами Милли последовало бы немедленное увольнение. Теперь же она ощущала, что расклад сил изменился. Джек Бестон нуждался в ней больше, чем она нуждалась в Людоеде. Милли поняла свою правоту, когда Джек подался вперед, чтобы положить подбородок на кисти рук, скрещенные на спинке стула. Зеленые глаза воззрились на нее сквозь кустистые рыжие ресницы, и он сказал: -- Я назову вам одну персону, которая по-настоящему компетентна. Это Ханна Краусс. Она прочла все ваше личное дело от корки до корки, после чего мне сказала: "Рекомендую ее принять. Только не дурачь себя в отношении того, что ты при этом получишь. Она совсем молода, но она сущая тигрица. Она тебе массу проблем доставит". -- Я не тигрица. -- Тут Милли припомнила слова дядюшки Эдгара: "Пусть они все думают, что ты мышка. Просто не говори им, что эти черно-желтые полоски значат. И ротик не открывай, когда улыбаешься". -- Отлично. -- Джек встал. -- Вы не тигрица. Когда мы доберемся до Ганимеда, я вам об этом напомню. -- Как, вы меня уволить не собираетесь? -- Не собираюсь. -- На лице у Джека Бестона заиграла тайная улыбочка. -- По крайней мере, сегодня. Возможно, я не такой хитромудрый, как Филип... -- Ублюдок. -- Да, Ублюдок. Но я все-таки знаю, когда лучше сидеть тихо. А тем временем у нас сегодня утром есть еще один повод порадоваться. Очистная бригада работала всю ночь, и сегодня они мне для начала позвонили. Они сказали, что сделали окончательный сигнал таким плотным и чистым, каким только возможно. Желаете посмотреть? -- Да! Боже мой, конечно! -- Я так и подумал. -- Джек изучал ее лицо. -- Но прежде чем мы туда отправимся, у меня есть другое предложение. На вид вы совсем изголодались. Мы с вами должны пойти и раздобыть что-то на завтрак. А пока мы будем есть, вы расскажете мне, что еще я делаю не так. Нет лучшего способа начать трудовую неделю. Окончательный сигнал представлял собой цепочку из двадцати одного миллиона бинарных цифр. Он принимался снова и снова, пока наконец две недели тому назад не прекратился. Теп