- и я хочу обнять тебя и никогда не отпускать... - Ты сможешь обнимать меня, сколько захочешь. Они пустят тебя на корабль. Мы вместе отправимся к их планете. Ты ведь уже знаешь, что я собралась лететь с ними? - Ты шутишь, Синди? Но она с совершенно серьезным выражением лица покачала головой. - Они отлетают через несколько недель, сразу после того, как у них появится возможность обменяться с Землей дарами. Я видела их планету, Майк. Это как кино, но они делают это телепатически. Ты не представляешь себе, насколько она красива! И они хотят, чтобы я летела с ними! Капли пота скатывались Кармайклу в глаза, и он отчаянно моргал, не решаясь стереть их рукой из опасения, что Синди подумает, будто он плачет. - Я не хочу лететь на их планету, Синди. И не хочу, чтобы летела ты. Она замолчала ненадолго, потом улыбнулась, глядя на него с нежностью, и сказала: - Я знаю, Майк. Он сжал кулаки, разжал, снова сжал. - Я просто не могу лететь туда. - Я знаю, Майк. Понимаю. Даже Лос-Анджелес для тебя чужой город. Тебе необходимо жить в своей Долине, в своем реальном мире, а не летать куда-то к звездам. Я не буду заманивать тебя. - Но сама все равно полетишь? - спросил он, хотя почти не сомневался в ответе. - Ты ведь знаешь, что я решилась. - Знаю. - Прости, Майк. Но я не могу упустить такой шанс. - Ты любишь меня? - спросил он и тут же об этом пожалел. - Ты же знаешь, что люблю. - Она печально улыбнулась. - И ты знаешь, что я не хочу тебя покидать. Но соприкоснувшись с ними мыслями, узнав, что они за существа... Ты понимаешь, что я имею в виду? Мне ведь не нужно тебе это объяснять. Ты всегда меня понимал. - Синди... - Майк, я очень тебя люблю. - И я люблю тебя, крошка. Я очень хочу, чтобы ты оставила этот чертов корабль. - Не упрашивай меня, Майк. Ладно? Ты же любишь меня. И я не буду просить тебя отправиться со мной, потому что я тоже люблю тебя. Ты понимаешь, о чем я, Майк? Ему хотелось протянуть руки и выхватить ее из экрана, но он заставил себя сказать: - Да, понимаю. - Я люблю тебя, Майк. - Я люблю тебя, Синди. - Они сказали, что путешествие в оба конца займет сорок восемь земных лет, но для меня это будет всего несколько недель. Майк! Боже мой, Майк! Боже! Она послала ему воздушный поцелуй, и Кармайкл заметил у нее на руке кольца, которые нравились ему больше всего: три тоненьких ободка с похожими на звезды сапфирами, которые она сделала, когда только начинала заниматься ювелирным дизайном. Он попытался отыскать у себя в мыслях какие-нибудь новые аргументы, которые могли бы ее убедить, но ни к чему не пришел. Чувствовал он себя так, словно неведомые вращающиеся лопасти опустошали его внутренний мир, вырубая в нем огромную зияющую бездну. Лицо ее светилось. И неожиданно она показалась Кармайклу совсем чужой. Лос-Анджелесской, одной из тех, затерянных в мечтах и фантазиях. У него возникло впечатление, что он никогда ее не знал или все это время принимал за кого-то другого. Но нет же. Это не так. И она не одна из тех, она - Синди. Как всегда, идущая за своей звездой... У него не осталось вдруг больше сил смотреть на экран, и он отвернулся, закусил губу, потом махнул левой рукой, словно от чего-то отталкивался. Собравшиеся в кабинете офицеры ВВС чувствовали себя крайне неловко, словно люди, невольно оказавшиеся свидетелями какой-то очень интимной сцены, и теперь делали вид, будто ничего не слышали. - Она не сумасшедшая, полковник, - проговорил Кармайкл горячо. - Я не хочу, чтобы кто-нибудь думал, будто она сошла с ума. - Конечно нет, мистер Кармайкл. - Однако она не уйдет с корабля. Вы ее слышали. Она останется на борту и отправится с ними к этой их чертовой планете. Я ничего не могу. Вы это понимаете? Я ничего не могу сделать, разве что отправиться туда самому и вытащить ее силой. Но я на это никогда не пойду. - Разумеется. Как вы, очевидно, понимаете, мы просто не вправе разрешить вам отправиться на корабль. Даже для того, чтобы попытаться увести вашу жену. - Неважно, - сказал Кармайкл. - Я не собираюсь этого делать. Ни выводить ее, ни даже лететь с ней. Я не хочу туда. А она пусть летит. Оставьте ее в покое. Это ее предназначение в этом мире. Но никак не мое. Не мое, полковник. Это просто не для меня. - Он глубоко вздохнул и понял, что его бьет дрожь. - Полковник, вы не возражаете, если я смоюсь отсюда к чертовой матери? Может быть, мне пойдет на пользу, если я вернусь на аэродром и сброшу еще несколько баков этой дряни над горящим лесом. Думаю, что пойдет. Я именно так и думаю, полковник. Отправьте меня обратно в Ван-Найс, полковник. Хорошо? Он решил, что это последний вылет на сегодня. Командир приказал распылить пламегаситель вдоль западной границы пожара, но вместо этого Кармайкл повел машину на восток, туда, где стоял космический корабль, и облетел его по широкой дуге. Голос в наушниках потребовал, чтобы он немедленно покинул запретную зону, и Кармайкл ответил, что подчиняется. Но заканчивая круг, он увидел, как в борту корабля открылся люк и оттуда выглянул один из пришельцев. Даже с такой высоты он казался Кармайклу гигантом. Огромное лиловое чудище вышло из корабля, вытянуло вперед щупальца, и вид у него был такой, словно оно принюхивалось к задымленному воздуху. У Кармайкла мелькнула мысль спуститься пониже и вывалить весь свой запас пламегасителя на пришельца, утопив его в этой дряни. Чтобы поквитаться с ними за то, что они отобрали у него Синди. Но он тут же покачал головой. Это идиотизм, сказал он себе. Синди подумала бы о нем плохо, если бы узнала, что он хотя бы замышляет нечто подобное. Но такой уж я есть, решил Кармайкл. Обычный, грубый, мстительный землянин. Именно поэтому я не полечу на их планету, и именно поэтому полетит Синди... Он сделал круг над кораблем и направился в аэропорт Ван-Найс прямо через Гранада-Хилс и Нортридж. Приземлившись, Кармайкл долго сидел без движения в кабине самолета. Наконец, один из диспетчеров подошел к машине и окликнул его: - Майк? Ты как там? - Все в порядке. - А почему ты вернулся, не сбросив пламегаситель? Кармайкл взглянул на приборы. - В самом деле? Да, действительно. Похоже, ты прав. - Майк, ты как себя чувствуешь? - Я, видно, забыл его сбросить. Хотя нет, не забыл. Пожалуй, просто не захотел. - Майк, вылезай из самолета. - Я не захотел... - пробормотал Кармайкл. - Да и зачем? Этот сумасшедший город... Там ничего не осталось, что я хотел бы спасти... Самообладание оставило его наконец, и вместо него, словно пламя, взбирающееся по склону поросшего сухим лесом каньона, нахлынула ярость. Кармайкл понимал, что делает Синди, и даже уважал ее, но это не означало, что ему все должно нравиться. Он потерял Синди и чувствовал, что одновременно проиграл свое сражение с Лос-Анджелесом. - К черту! - сказал он. - Пусть горит! Сумасшедший город. Я всегда его ненавидел. Он получит то, что заслужил. Я оставался здесь только ради нее. Ради нее одной. Но теперь ее здесь нет. Пусть горит к чертовой матери! - Майк... - ошарашенно произнес диспетчер. Кармайкл медленно покачал головой, словно пытался избавиться от чудовищной головной боли. Потом нахмурился. - Нет. Неверно... - проговорил он. - В любом случае нужно выполнять свою работу... Неважно, что ты чувствуешь... Нужно гасить пожар. Нужно спасать то, что еще можно спасти... Слушай, Тим... Я сделаю еще один вылет сегодня, слышишь? А потом уже отправлюсь домой и отосплюсь. Хорошо? И он повел машину к короткой полосе, смутно осознавая, что забыл получить разрешение на взлет. Маленький самолет-корректировщик едва успел убраться с дороги, и спустя несколько секунд Кармайкл поднялся в воздух. Все небо заволокло черно-красной пеленой. Пожары неумолимо разрастались, и, может быть, их теперь уже не сдержать. Но надо пытаться, подумал Кармайкл. Надо спасать что еще можно... Он прибавлял газу и целенаправленно вел машину вперед, прямо в огненный ад у подножия холма, но вскоре бешеные восходящие потоки подхватили самолет под крылья, подбросили его словно игрушку и безжалостно отшвырнули к поджидающей гряде холмов на севере. Так говорит Господь: вот, Я подниму на Вавилон и на живущих среди него противников Моих разрушительный ветер. И пошлю на Вавилон веятелей, и развеют его, и опустошат землю его; ибо в день бедствия нападут на него со всех сторон. Иеремия. Гл.51, 1-2