какой-то стены, стены между государствами, построенной из-за ожесточенного антагонизма между ними. Непонятно? Например, если бы у нас выстроили стену, отделив людей от джилли. Со временем наступил мир, "железный" щит уничтожили - и все очень радовались этому, а куски сохранили, чтобы помнить о когда-то существовавшей преграде между людьми одной расы. - Лоулер пожал плечами. - Они ведь были обычными представителями человеческого общества, совершенно обычными... Некоторые из них имели добрый и хороший характер, другие - нет. Не думаю, что те люди сильно отличались от нас. - Но их мир выглядел совершенно иначе. - Да, иначе... Странное и прекрасное место. - У вас необычайное выражение глаз, когда вы говорите о Земле. Я заметила это еще тем вечером, у залива, когда вы говорили об изгнании. Какое-то сияние... Мне кажется, это тоска. Тогда вы сказали, что некоторые считают Землю раем, а иные - местом ужаса, из которого нужно было бежать. Возможно, доктор, вы сами принадлежите к первой категории. - Нет, - спокойно ответил Вальбен. - Мне уже довелось сообщить вам, что я ничего толком не знаю о той Земле, даже не представляю, как она выглядела. Скорее всего, планета оказалась перенаселенной, не слишком благоустроенной, а к концу своего существования - довольно грязной, иначе бы не возник такой мощный поток эмигрантов с нее. Но я ничего не могу сказать точно. Кажется, мы никогда не узнаем всей правды о Земле. - Он замолчал и пристально взглянул на Тейн. - Единственное, известное мне наверняка, - это то, что Терра была нашим домом, нашим настоящим домом. И как бы мы ни пытались поверить в Гидрос, но люди на нем - только гости. - Гости? - удивленно переспросила Сандира. Она стояла очень близко от него, ее серые глаза блестели, губы отливали влагой; Лоулеру показалось, что и дыхание у нее учащенное. Игра воображения? Или она и в самом деле приближается к нему? - На Гидросе... Вы себя чувствуете здесь, как дома? - спросил у Тейн Вальбен. - По-настоящему, как дома? - Конечно. А вы разве нет? - Увы! К сожалению, нет. - Но вы же здесь родились? - Ну и что? - Я не пони... - Разве я джилли? Или ныряльщик? Это они чувствуют себя дома. Это их лом. - Но и вы тоже... - Ничего-то вы не понимаете, - с сожалением произнес Лоулер. - Но я пытаюсь понять... Вернее, хочу понять. "Настал момент, когда я должен протянуть к ней руку, - подумал Вальбен, - обнять ее, ласкать руки и губы Сандиры... Сделать так, чтобы это наконец произошло. Она желает понять меня... Нужно предоставить ей этот шанс". В сей миг в его голове прозвучали слова Делагарда: "Кроме того, она - женщина Кинверсона. Если Тейн может быть полезна и к тому же они являются супружеской парой, зачем же их разлучать?" - Да, - произнес Лоулер, его интонации внезапно сделались резкими и отрывистыми, - много вопросов и почти нет ответов... Разве не всегда так происходило? - Ему вдруг захотелось остаться одному. Он постучал по бутылочке с настойкой травы. - Этого хватит еще на пару недель, вплоть до самого отъезда. Если кашель не пройдет, дайте мне знать. Сандиру явно удивило столь неожиданное и поспешное завершение встречи, но она улыбнулась, поблагодарила его и вышла из ваарга. "О, черт!.. - подумал Вальбен. - Черт! Черт! Черт!" - Корабли уже практическим готовы к отплытию, а у нас еще почти целая неделя в запасе, - улыбаясь, сказал Делагард. - Мои люди не жалели сил, чтобы привести их в порядок. Лоулер бросил взгляд на пирс, где на приколе стоял весь флот Нида, за исключением одного судна, находившегося в доке, - требовалось проконопатить его корпус. Этим кораблем занимались два плотника. Трое мужчин и две женщины работали на двух ближайших судах, застывших у пирса. Они что-то энергично приколачивали и обрабатывали рубанками. - Полагаю, вы несколько преувеличили, - спокойно заметил Вальбен. - Что? О!.. Забавно, док... Послушайте, у всех, кто работает на меня, кое-что есть в штанах, даже у баб. Простите мне мою обычную вульгарность. Или мой столь обычный стилистический прием, как вам будет угодно... Вы хотите посмотреть, чем мы занимались все это время? - Знаете ли, мне никогда не приходилось бывать на судне. Только на маленькой рыбацкой лодке... - Все когда-нибудь нужно начинать. Пойдемте, я покажу вам флагманский корабль. Судно показалось ему значительно меньше, чем при взгляде с берега. Но даже и теперь, поднявшись на борт, Лоулер как-то недоверчиво посматривал по сторонам, словно попал на незнакомый остров. Он чувствовал под ногами покачивающуюся палубу, и сама собой родилась мысль о прогулке по берегу залива. Вообще все напоминало Сорве. Киль судна был изготовлен из того же твердого и прочного материала, что и сам остров: желтой "древесины" древовидных водорослей; длинные крепкие бревна так же скреплялись и просмаливались. С внешней частью корабля поступили несколько иначе. Точно так же, как крепления со стороны моря на Сорве покрывались сетью постоянно обновляющихся водорослей "морского пальца", так и корпус судна по всему периметру был защищен гирляндами океанических растений, доходивших почти до самой палубы. Короткие и толстые сине-зеленые трубочки "морского пальца", которые больше напоминали маленькие бутылочки, нежели сами пальцы, создавали особо мощный щетинистый покров корабля, заплетавшийся в причудливые узоры и узлы под ватерлинией. Палуба представляла собой плоскую поверхность из плотно пригнанных друг к другу досок, изготовленных из более легкого сорта древесины, и устроена так, чтобы почти всегда оставаться сухой, даже когда морские волны поднимаются выше борта судна. По осевой линии палубы были укреплены две мачты. Люки на носу и корме вели в таинственные нижние отсеки. - Сейчас мы занимаемся просмаливанием, проконопачиванием и укреплением корпуса, - пояснил Делагард. - Нам нужно надежно защититься от потоков воды со всех сторон... Скорее всего, в пути придется пережить не одну страшную бурю. Где-нибудь в океанских просторах нас обязательно "приласкает" Большая Волна. Во время межостровных переходов мы стараемся не выходить в море, если надвигается шторм. В нашем же путешествии этого избежать невозможно. Так что нужно быть готовыми к любым передрягам. - А разве у нас не плавание между островами? - с тревогой поинтересовался Лоулер. - Вполне возможно, что нам придется держать курс к тем островам, которые нас не ждут. Иногда в подобных путешествиях приходится выбирать долгий кружной путь вместо прямого и короткого. Лоулер не совсем понял сказанное, но Нид не стал развивать свою мысль, и они оставили эту щекотливую тему. Делагард поспешно провел его по кораблю, забрасывая техническими терминами и непонятными морскими словечками: - Вот это - каюты, здесь - рубка, капитанский мостик, бак, ют, бушприт, брашпиль, сигнальный мостик, ворот... А это - гафель... Это - рулевое отделение, здесь - нактоуз. Внизу - помещение для команды, трюм, магнетрон, радиорубка, рабочее помещение плотника... Вальбен почти не слушал. Большая часть слов, произнесенных Делагардом, ничего ему не говорила. Но его зато поразила теснота трюма, буквально забитого до отказа разными грузами. Он привык к уединению в своем ваарге. Здесь же - и Лоулер теперь прекрасно понимал это - они все окажутся зажатыми в один тесный угол, где ни о каком романтическом одиночестве не может быть и речи. Вальбен попытался представить себе эти две, три, четыре недели на переполненном судне в открытом океане без каких-либо признаков суши на многие сотни миль вокруг. "Тем не менее это все-таки не одно из тех маленьких суденышек, на которых мне приходилось бывать раньше, - решил доктор. - Настоящий корабль, настоящий океанский корабль". - Что слышно насчет Салимина? - спросил Лоулер, когда Делагард наконец вывел его на палубу из клаустрофобических корабельных недр. - Даг прямо сейчас ведет с ними переговоры. Должно было состояться заседание Совета острова... Предполагаю, все пойдет, как по маслу - у них там много места. Мой сын Райли на прошлой неделе телеграфировал мне с Салимина и сообщил, что четверо членов Совета определенно высказываются в нашу пользу, а еще двое склонны поддержать нашу просьбу. - Гм... Сколько же всего членов Совета? - Девять. - Что ж, звучит довольно обнадеживающе, - согласился Лоулер и подумал: "Итак, мы плывем на Салимин. Хорошо. Хорошо... Так тому и быть". Он попытался воссоздать в воображении этот остров таким, как представлял себе: конечно, очень похожий на Сорве, но все-таки больше, внушительнее, роскошнее. Лоулер нарисовал в уме яркую картину... Он раскладывает свои медицинские инструменты в новом ваарге на побережье Салимина, который приготовил для него местный коллега д-р Никитин. Вальбен много раз беседовал с ним по радио, и ему очень хотелось узнать, как выглядит этот человек. "Да, все-таки Салимин, - мелькнуло в сознании Лоулера. - Очень бы хотелось верить, что Райли Делагард действительно хорошо осведомлен об обстановке на острове". Но тут же он припомнил, как другой сын Нида, Кендри, живущий на Вельмизе, уверял не меньше своего брата о готовности принять беженцев с Сорве. Прихрамывая, на палубу поднялся Сидеро Волькин и обратился к Делагарду: - Прибыл Даг Тарп. Ждет в твоем кабинете. Нид широко улыбнулся. - Ну, вот... и ответ пришел. Давайте сойдем на берег. Но Тарп уже шел к кромке воды, чтобы встретить их у пирса. Лоулер, увидев его мрачное лицо, сразу же понял, какого рода известия принес "почти инженер" радиосвязи. - Ну что? - задал владелец верфи свой уже почти никому не нужный вопрос. - Нашу просьбу отвергли. При подсчете голосов оказалось, что пятеро - против четырех за нас. Они сказали, у них нехватка пресной воды из-за слишком засушливого лета. Предложили принять шестерых наших. - Скоты! Черт с ними! Пусть убираются к дьяволу! - Хотите, чтобы я это передал? - поинтересовался Тарп. - Ничего не говори им. Не хочу даже тратить время. Мы не станем посылать к ним шестерых. Наш принцип - все или никто, куда бы ни отправились наши корабли. - Он взглянул на Лоулера. - Ну, и что теперь? - спросил тот невозмутимо. - Шактан? Каггерам? Названия островов ему услужливо подсказывала память, но Вальбен не имел понятия о том, где они расположены и что собой представляют. - Они ткнули нас носом в то же дерьмо, - отозвался Делагард. - Я все же попытаюсь связаться с Каггерамом, - сказал Даг. - Они там очень порядочные люди. Приходилось бывать на этом острове лет десять назад, когда... - К дьяволу Каггерам! - закричал Нид. - Они тоже начнут разводить такую же тягомотину с заседаниями Совета. Им понадобится неделя на обсуждение, затем - собрание общины, голосование и тому подобное. У нас нет времени. Казалось, Делагард полностью погрузился в размышления. Создавалось впечатление, что он полностью забыл обо всем вокруг. Его лицо отражало титанические интеллектуальные усилия, словно Нид просчитывал что-то невероятно сложное и запутанное. Глаза Делагарда были полузакрыты, густые черные брови сомкнулись в одну линию. Наконец его губы сложились в кривую ухмылку. - Грейвард, - выдавил он из себя. - Но Грейвард расположен на расстоянии восьми недель пути отсюда, - заметил Лоулер. - Грейвард? - переспросил Даг Тарп, не скрывая крайнего удивления. - Вы хотите, чтобы я связался с этим островом? - Да не ты! Я сам это сделаю. Прямо с корабля. - На какое-то мгновение Делагард снова замолчал. И снова казалось, что он где-то далеко-далеко, перебирая в уме только ему известные очень и очень сложные варианты. Затем Нид кивнул, словно вполне удовлетворившись полученным ответом. - У меня на Грейварде есть двоюродные братья. Мне ли не знать, как договориться с собственными родственниками. Они нас обязательно примут. Гарантирую! Тут уж не будет никаких проблем. Решено! Грейвард! Лоулер стоял и растерянно смотрел, как Делагард широкими шагами возвращается на корабль. "Грейвард... Грейвард..." - гремели в голове колокола призрачной надежды. Ему почти ничего не известно об этом острове. Ну, только то, что он расположен на самом краю той островной группы, к которой принадлежал и Сорве. Данный "плавучий дом" проводил в Красном море нисколько не меньше времени, чем во Внутреннем море. Грейвард располагался, как представлялось Вальбену, на самом пределе досягаемости и являлся самым дальним из островов, с которыми Сорве поддерживал различные связи в области торговли, добычи полезных ископаемых и прочих житейских дел. В школе Лоулер учил, что на сорока островах Гидроса есть поселения людей. Возможно, к настоящему времени эта официальная цифра возросла до пятидесяти-шестидесяти, но точно он не знал. Истинное число, вероятно, было намного больше, так как у всех в памяти сохранилось чудовищное избиение жителей Шаликомо, случившееся в эпоху третьего поколения, и лишь только численность населения отдельного острова выходила за определенные пределы, десяти или двадцати представителям человеческой общины приходилось покидать обжитое место и искать какое-то другое пристанище. Переселенцы, переезжавшие на новые острова, часто не располагали необходимыми средствами связи для установления с остальной обитаемой частью Гидроса прочных контактов, поэтому статистика не располагала точными данными. Возможно, к настоящему времени уже около восьмидесяти островов заселены людьми. Разбросанные по всей планете, которая по своей величине превосходила Землю, они курсировали по океану по воле ветров и волн. Связи между островными группами не существовало, лишь в крайне редких случаях удавалось обменяться короткими радиограммами. Между отдельными островами возникали и распадались союзы, пока они совершали свой сакраментальный путь по бескрайним просторам безбрежного океана, но никто из них не мог похвастаться тесными дружескими отношениями. Когда-то, много-много десятилетий назад, группа людей задумала построить свой собственный остров, чтобы не жить на территории, принадлежащей джилли. Они выяснили технологию процесса и приступили к делу: начали вплетать "древесные" волокна в каркас фундамента. Но им не удалось дойти и до середины своего труда - на сооружение напали огромные морские существа и начисто уничтожили его. При этом погибли десятки людей. Все решили, что чудовища посланы джилли, которым, естественно, не понравилась перспектива иметь на своей планете независимое от них владение, созданное и населенное исключительно представителями человечества. Больше никто подобных попыток не предпринимал. "Грейвард, - еще раз повторил про себя Лоулер. - Ну, ну, ну... В принципе, все острова одинаковы. Я сумею приспособиться к жизни на любом из них, где бы мы ни обосновались. Но примут ли нас на Грейварде? И вообще, сможем ли мы отыскать его на границе между Внутренним и Красным морями? А, черт с ним! Пусть эти проблемы заботят Делагарда. Почему именно я должен беспокоиться? Сие не в моей власти". Когда Лоулер неторопливо возвращался в свой ваарг, до него неожиданно донесся тонкий хриплый и пронзительно-писклявый голос Гхаркида. - Доктор! Господин доктор?! Натим согнулся под тяжелой ношей, двумя громадными корзинами, набитыми водорослями, из которых сочилась и стекала струйками вода. Он нес их на большом коромысле. Лоулер остановился и подождал его. Гхаркид, пошатываясь, приблизился к нему и сбросил свою ношу почти у самых ног врача. Натим выглядел маленьким, но жилистым человечком, значительно уступавшим в росте Вальбену. Ему даже приходилось запрокидывать голову назад, чтобы во время беседы встретиться с глазами Лоулера. Он улыбнулся, обнажив белоснежные зубы, разительно контрастировавшие со смуглым лицом. В нем присутствовало что-то очень привлекательное, говорившее о несомненной честности и искренности, но детская простота, исходившая от него, крестьянская невинность и оптимизм порой казались чрезмерными и вызывали раздражение у собеседников. - Что это такое? - поинтересовался Лоулер, взглянув на торчащие из корзин стебли разноцветных водорослей: зеленых, красных, желтоватых с ярко-лиловыми прожилками и прочих, напоминающих радугу на небе Земли. - Для вас, господин доктор... Лекарства. Возьмите их с собой в плавание. - Гхаркид широко улыбнулся. Казалось, он был весьма доволен собой. Лоулер встал на колени перед корзинами и принялся копаться во влажной массе. Он сразу же узнал некоторые из образцов морской флоры. Эта синеватого цвета трава - великолепное болеутоляющее, а вот это растение с темными, растущими по бокам листьями в форме ремешков - один из лучших антисептиков, а вот... Да, его "травка". Без всякого сомнения, она. Вальбен посмотрел на Гхаркида, и, когда их взгляды встретились на какое-то едва уловимое мгновение, в глазах Натима промелькнуло нечто вовсе не такое уж наивно-детское. - Возьмите их с собой в плавание, - повторил "морской огородник", словно Лоулер не понял сказанного раньше. - Эта трава хороша для приготовления лекарств, и я подумал... - Вы правильно сделали, - спокойно произнес Вальбен. - Так вот... Давайте-ка все это отнесем в мой ваарг. "Улов" оказался богатейшим. Натим собрал образцы почти всех лекарственных водорослей. Лоулер все откладывал и откладывал подобное мероприятие, пока наконец Гхаркид сам не вышел в залив и не вернулся оттуда с целой аптекой на плечах. "Неплохая работа, - оценил про себя доктор. - Особенно, моя "травка". У меня еще достаточно времени, чтобы переработать все водоросли, растереть их в порошок, изготовить мази, бальзамы и настойки. Тогда-то уж наше судно будет превосходно обеспечено лекарствами на всю долгую дорогу до Грейварда. Да, что ни говори, а Гхаркид отлично знает свое дело". И вновь Лоулеру пришла в голову мысль, посещавшая его неоднократно: так ли уж прост Натим или эта наивность - всего лишь способ - надежнейший! - психологической защиты? Гхаркид частенько казался совершеннейшей "tabula rasa", на которой любой мог писать все, что ему угодно. Но где-то в глубине души он был, бесспорно, гораздо сложнее немного дурашливого внешнего образа. Только вот как докопаться до дна сознания этого человека? Последние дни перед отплытием оказались ужасными. Все признали необходимость покинуть остров, но не все по-настоящему осознали, что это должно случиться так скоро. Теперь страшный день приближался с невероятной скоростью. Лоулер видел, как старухи складывают свои пожитки у входов в ваарги и затем подолгу стоят и смотрят на них, а потом начинают перекладывать, занося часть из них обратно в жилище. Некоторые женщины и несколько мужчин все время плакали: часть людей старалась делать это незаметно, другие же - ни от кого не прячась. Истерические рыдания разносились ночи напролет. В самых тяжелых случаях Вальбен применял свою "травку". - Ну, успокойтесь, - повторял он, не переставая, - вот так... Спокойнее, спокойнее... Том Лионидес пьянствовал три дня подряд и все это время рычал и пел, а потом затеял драку с Бамбером Кэдреллом, заявив, что никому не удастся заставить его взойти на борт одного из кораблей. Делагард, проходя мимо вместе с Госпо Струвином, удивился: - Что здесь происходит, черт побери?! Лионидес вместо ответа набросился на него с кулаками, рыча и взвизгивая, словно буйнопомешанный. Нид, не задумываясь, врезал ему по физиономии, а Госпо схватил пьяного за горло и душил до тех пор, пока тот не успокоился. - Отведи его на корабль, - приказал Делагард Кэдреллу, - и не отпускай до самого дня отплытия. В предпоследний день, да и в последний, группы джилли приблизились к границе между собственной территорией и поселением людей и стояли, созерцая с присущей им непроницаемостью, как выполняется их требование. Все жители Сорве окончательно поняли, что не будет никакого прощения, никакой отмены приказа об изгнании. Последние скептики, последние сомневающиеся вынуждены были сдаться под давлением этих пристальных, неумолимых и тусклых взглядов. Сорве теперь потерян навсегда. Их новым домом будет Грейвард. Это решено. За несколько часов до отплытия Лоулер зашел в самую отдаленную часть острова, туда, где высокая дамба противостояла океану. Наступил полдень. Вода сияла, словно зеркало, отражая прямые солнечные лучи. Со своего наблюдательного пункта на возвышении Вальбен всматривался в раскинувшийся перед ним океанский простор и пытался представить себя на борту корабля, плывущего по бескрайним просторам. Ему очень хотелось понять, продолжает ли волнующийся простор Гидроса внушать ужас его возбужденному сознанию, или все уже пришло в норму. Оказывается, страх оставил Вальбена в ту пьяную ночь у Делагарда. Он больше и не думал возвращаться, смирившись с твердостью человеческой сущности. Лоулер всматривался в бескрайние просторы вод и не видел ничего, кроме океана, который теперь не вызывал у него ни ужаса, ни страха. Самые разные мысли роились в голове Лоулера, отражая его смятенное состояние: "У меня нет причин бояться чего-то... Просто поменяю Сорве на корабль, который тоже является своеобразным островом, только поминиатюрнее. Но ведь какие-то опасности могут поджидать меня или нет? Например, судно может затонуть во время бури или его раздавит Большая Волна... Тогда я погибну. Ну и что? Все равно, рано или поздно, придется умереть... Это не ново! И тем не менее, есть шанс благополучно добраться до Грейварда. Корабли не так уж часто тонут в океане. Нет! Я выйду на берег и начну новую жизнь... Обязательно начну!" Лоулер теперь ощущал не столько страх перед предстоящим путешествием, сколько время от времени возвращавшуюся боль от расставания со всем тем, что его связывало с Сорве. Тоска приходила неожиданно и так же внезапно исчезала, чтобы вернуться вновь. Но привязанность к родным пенатам постепенно начала ослабевать. Вальбен стоял, повернувшись спиной к селению, всматриваясь в темные безграничные океанские просторы, и ему казалось, что легкий бриз, дувший в его сторону, уносит с собой прошлое, старые привязанности и воспоминания, связанные с внушающим почтительный страх отцом, с милой и загадочной мамой, с почти забытыми братьями. Его детство, взросление, брак, оказавшийся столь непродолжительным, годы, проведенные в качестве врача острова Сорве, в качестве д-ра Лоулера своего поколения - все начало медленно покидать Вальбена. Неожиданно он почувствовал необъяснимую легкость, словно появилась возможность оседлать этот ласковый бриз и улететь на нем на Грейвард. Душа Лоулера освободилась от оков прошлого. Все, что удерживало его здесь, исчезло в одно мгновение. Все... ЧАСТЬ ВТОРАЯ. К ПУСТЫННОМУ МОРЮ 1 Первых четыре дня путешествия прошли спокойно, подозрительно спокойно. - Странно, очень странно, вот что я вам скажу, - заметил Гейб Кинверсон и торжественно покачал головой. - К этому времени уже следовало бы ожидать неприятностей. Все не так просто посреди этой пустоты, - произнес он, посматривая на лениво-спокойные синевато-серые волны. Небольшой ветерок раздувал паруса. Корабли держались вместе, не спеша продвигаясь по зеркальной поверхности моря на северо-запад, по направлению к Грейварду, их Новому Дому, новой жизни. Для семидесяти восьми путешественников, бездомных изгнанников это казалось вторым рождением. Но может ли рождение - неважно, первое или второе - быть таким легким? Сколько так будет продолжаться? День? Два? Неделю? В первые сутки их плавания, когда они еще находились в заливе, Лоулер обнаружил, что его постоянно тянет на корму, чтобы взглянуть на удаляющийся и постепенно исчезающий Сорве. Вначале остров возвышался за кораблем подобно огромному желто-коричневому кургану. Он все еще казался таким реальным и таким достижимым. Вальбен хорошо различал знакомую центральную часть и отходящие от нее загибающиеся боковые ответвления, серые шпили вааргов, электростанцию, беспорядочно разбросанные постройки верфи Делагарда... Ему даже порой казалось, что он видит сумрачный строй джилли, спустившихся к берегу, чтобы наблюдать за отплытием шести кораблей. Затем цвет воды начал меняться. Густой насыщенный тон мелководья залива сменился фоном океана - темно-синим с сероватым оттенком. Это говорило о том, что они уже довольно далеко отошли от берега и остров остался позади. У Лоулера возникло странное ощущение: за его спиной захлопнули дверь, и он летит вниз с огромной высоты. Теперь, когда под ними больше не было искусственного дна залива, Сорве начал быстро уменьшаться в размерах, сделавшись узкой темной полоской на горизонте, и вскоре совсем исчез из поля зрения. Потом океан станет приобретать другие цвета. Все будет зависеть от микроорганизмов, в нем обитающих, от климата, от выбросов на поверхность веществ из глубоководных слоев. Различные моря получили свои названия от цветового тона преобладающего оттенка: Красное, Желтое, Лазурное, Черное. Самым опасным считалось Пустынное море, бледного льдисто-голубого цвета, полностью оправдывавшее свое имечко: в нем не обитало никаких живых существ. Большие океанские просторы тоже не отличались обилием обитателей и в этом смысле напоминали Пустынное море. Но маршрут экспедиции пролегал вдали от сих мест. Корабли плыли плотной группой в форме пирамиды, придерживаясь друг друга в любое время дня и ночи. Каждым судном командовал один из капитанов Делагарда, за исключением того, где поместили одиннадцать монахинь. Эти женщины сами справлялись с управлением. Нид предложил им одного из своих людей в качестве навигатора, но они, как и следовало ожидать, отказались. - Управлять судном не так уж и сложно, - заявила Делагарду сестра Халла. - Мы будем наблюдать, что делаете вы, и станем все в точности повторять. Вот и вся наука... Во главе флотилии, в самой вершине пирамиды, шел флагманский корабль Нида Делагарда "Царица Гидроса". Им командовал Госпо Струвин. За ним на одинаковом расстоянии следовали два других: "Звезда Черного моря" под руководством Пойтина Стайвола и "Богиня Сорве" с Бамбером Кэдреллом в роли капитана; за ними - еще три в ряд, на несколько большем удалении друг от друга: в середине - судно с монахинями, "Крест Гидроса"; его с обеих сторон окружали "Три луны" под командованием Мартина Янсена и "Золотое солнце", командиром которого назначили Дамиса Сотелла. Теперь, когда Сорве полностью исчез из поля зрения, вокруг простирались только небо, океан, плоский горизонт и неторопливо катящиеся волны. Странное ощущение умиротворения снизошло на Лоулера. Он обнаружил, как, в сущности, легко отдаться чувству бесконечности всего этого и полностью раствориться в нем. Море абсолютно спокойно, ничего не предвещает опасности... Вот только Сорве более невидим... Исчез... Ну и что? Сей остров больше не имеет никакого значения. Лоулер прошел по палубе, спиной чувствуя силу ветра, заставлявшего судно двигаться вперед и все более отдалявшего его от того, что он считал родным и до боли знакомым. У фок-мачты стоял отец Квиллан, одетый в темно-синюю накидку из какого-то необычно легкого материала, воздушного и мягкого, который он, вероятно, привез с собой из другого мира. На Гидросе подобных тканей просто не существовало. Вальбен остановился рядом с ним. Священник махнул рукой в сторону моря. Оно напоминало огромный голубой самоцвет, ослепительно сияющий, его слегка выпуклая зеркальная поверхность простиралась беспредельно, охватывая планету единой блистающей сферой. - Глядя на все это, трудно поверить, что на свете существуют и другие вещи, кроме воды, не правда ли? - Да, безусловно. - Такой огромный океан... Такая пустота повсюду... - И сие заставляет поверить в то, что Бог действительно существует, не так ли? Иначе и не подумаешь, созерцая величие и безграничность этой бездны. Квиллан удивленно взглянул на собеседника. - Неужели? - Не знаю. Ведь я вас спрашивал. - Лоулер, а вы верите в Бога? - Мой отец верил. - Но не вы? Вальбен пожал плечами. - У папы была Библия. Он часто читал ее нам. Но она уже давно утеряна... А может, кто-то ее украл. Я кое-что помню из нее: "И сказал Бог: "Да будет твердь посреди воды, и да отделяет она воду от воды..." И назвал Бог твердь небом". То небо, которое над нами, отец Квиллан? Или выше обычного? А те воды, которые за ним, - это океан Вселенной? - Священник посмотрел на него с нескрываемым удивлением. - "И сказал Бог: "Да соберется вода, которая под небом, в одно место, и да явится суша". И стало так. И назвал Бог сушу землею, а собрание вод назвал морями". - Вы что, знаете всю Библию наизусть? - изумленно поинтересовался Квиллан. - Только этот маленький отрывок, первую страницу. Оставшуюся часть я так и не смог понять. Всех этих пророков, царей, битвы и тому подобное... - А Иисуса? - Повествование о нем находилось в самом конце. Я до него просто не добрался. - Лоулер взглянул в сторону бесконечно удаляющегося горизонта, голубого изгиба в вечность. - Так как здесь нет суши, это, очевидно, означает, что Бог собирался создать на Гидросе нечто другое, совсем не похожее на твердь Земли. Как вы думаете? "И назвал Бог сушу землею..." А сушу, покрытую водой, - Гидросом, так, наверное? Какой же это великий труд - творить огромное множество разных миров! Не одну Землю, а все космические тела Галактики! Ириарте, Феникс, Мегало Кастро, Дарма Барма, Ментироза, Копперфилд, Набомба Зом - все это великолепие, миллион и одну планету... Причем с разными целями для каждой из них. В противном случае зачем было создавать такое количество? Ведь их сотворил один и тот же Бог, не так ли? - Не знаю, - растерянно ответил Квиллан. - Ведь вы же священник! - Но сие не значит, что я должен все знать, и даже не означает, что мне что-либо известно об этом. - А сами вы верите в Бога? - спросил Лоулер. - Не знаю. - А вообще во что-нибудь верите? Некоторое время отец Квиллан молчал. Его лицо подернулось маской непроницаемости и смерти, словно душа на мгновение покинула тело. - Не думаю, - наконец ответил он. Здесь море казалось более плоским, чем с острова. Темнота наступала внезапно, буквально обрушиваясь на океан. Солнце проносилось по западной части неба, на секунду зависало над головой и погружалось в его пучину. Практически мгновенно мир вокруг них чернел, и на небосклоне появлялось созвездие Креста. Команда "Царицы Гид роса" делилась на две вахты: четыре часа на посту, затем - столько же для отдыха. Люди каждой смены вместе завтракали, обедали и ужинали. В состав первой подкоманды входили Лео Мартелло, Гейб Кинверсон, Тила Браун, Гхаркид, Даг Тарп и Госпо Струвин; второй - Нейяна Гольгхоз, Сандира Тейн, Данн Хендерс, Делагард, Оньос Фелк, Лис Никлаус и отец Квиллан. Для офицерского состава не существовало отдельного стола; Делагард и Струвин, хозяин корабля и его капитан, питались на камбузе вместе с другими членами экипажа. Лоулера, не имевшего строго фиксированного расписания работы, так как необходимость в его услугах могла возникнуть в любое время дня и ночи, полностью освободили от дежурств. Такая ситуация позволяла ему не нарушать привычные биоритмы: утром он ел на рассвете со второй вахтой, вечером - с первой сменой, на закате. Но сие "послабление" вызывало в нем ощущение некой свободы и отсутствия реальной связи со всем происходящим вокруг. Уже в первые дни плавания в каждой подкоманде стал формироваться дух коллективной общности. Вальбен же не принадлежал ни к той, ни к другой. - Сегодня похлебка из зеленых водорослей, - сообщила Лис Никлаус, когда первая вахта заполнила помещение камбуза, - запеченные плавники рыбы-часового, пироги с рыбной начинкой, салат из мягких "ягод". Шла третья ночь плавания. Меню по-прежнему оставалось неизменным; Лис каждый раз делала одно и то же веселое объявление, словно ожидая всеобщей радости по поводу, ее заявления. Большей частью она сама готовила пищу, иногда ей помогал Гхаркид или сам Делагард. Питание было скудноватым и вряд ли можно рассчитывать, что в ближайшем будущем что-то изменится. Оно состояло в основном из сушеной рыбы, пирогов с рыбой, водорослей и хлеба, приготовленного из них же. Дополнением к этому рациону служил очередной улов Гхаркида: свежие водоросли и морская живность. Пока в его сети не попадалось ничего интересного, кроме рыбы-часового. Стаи внимательных, словно чего-то с нетерпением ожидающих копьеносых тварей, следовали за флотилией от самого Сорве. Главными рыбаками на судне являлись Кинверсон, Тила Браун и Хендерс. Их рабочее место, оборудованное всеми необходимыми снастями, располагалось на корме. - Сегодня легкий день, - небрежно заметил Струвин. - Слишком легкий, - недовольно пробурчал Гейб, склоняясь над тарелкой. - А ты что, хочешь ураганов? Или желаешь искупаться в Большой Волне? Кинверсон пожал плечами. - Просто не доверяю спокойному морю. Даг Тарп, поддев вилкой еще один кусок пирога, поинтересовался: - Лис, как на сегодня обстоят дела с водой? - Еще по нескольку глоточков, чтобы запить эту трапезу, - и все. - О, черт! Такая пища, знаешь ли, возбуждает жажду. - Нас она еще больше замучает, если за первую неделю выпьем весь наш запас пресной воды, - заметил Госпо. - И ты знаешь это не хуже, чем я. Лис, принеси, пожалуйста, немного сырого филе рыбы для радиста. Перед тем как покинуть Сорве, островитяне нагрузили на корабль столько емкостей с пресной водой, сколько только смогли втиснуть в трюм. Но даже при этом условии они располагали всего лишь трехнедельным запасом на момент отплытия, да и то при весьма экономном пользовании. Их дальнейшее существование полностью зависело от дождей во время плавания, но если их не будет, придется искать другие источники пресной воды или иные способы утоления жажды. Употребление в пищу сырой рыбы оказалось вполне удачным приемом. Все это знали, но Тарп не хотел даров моря. Он нахмурился и поднял глаза, окинул недовольным взглядом сидящих за столом и проворчал: - Оставим это. К черту отвратительную сырую рыбу-часового! - Ты не будешь испытывать жажды, - спокойно заметил Кинверсон. - И аппетита! - заключил Даг. - К черту! Предпочитаю жажду! Гейб пожал плечами. - Как угодно. Через недельку-другую у тебя изменится мнение на сей счет. Лис поставила на стол тарелку с мясом бледного зеленоватого цвета. Влажные куски сырой рыбы она завернула в свежие водоросли. Тарп угрюмо уставился на блюдо, затем покачал головой и отвернулся. В отличие от него Лоулер через несколько минут принялся за поданное средство для утоления жажды. Сырая рыба показалась Вальбену прохладной на вкус. Она успокаивала, почти заглушала желание пить. Почти... - Док, а у вас какое мнение по данному вопросу? - недовольно спросил Даг. - Не так уж и плохо. - Гм... Может, я просто лизну? - предположил радист. Кинверсон расхохотался, не поднимая головы от тарелки. - Ну и болван! - Что ты сказал, Гейб? - Хочешь, чтобы я повторил? - Вы, двое! Если собираетесь подраться, отправляйтесь на палубу, - потребовала Никлаус, с отвращением поглядывая на мужчин. - Драться? Я с Дагом? - изумился Кинверсон (он мог одним пальцем свалить Тарпа). - Лис, не говори глупостей. - Ты хочешь почесать кулаки?! - крикнул тщедушный радист, его маленькое красное личико с острыми чертами еще больше налилось кровью. - Давай! Думаешь, я испугался тебя? - А следовало бы, - мягко порекомендовал ему Лоулер. - Он раза в четыре сильнее, чем ты. - Вальбен широко улыбнулся и бросил взгляд в сторону Струвина. - Если мы исчерпали нашу сегодняшнюю квоту на питьевую воду, то как там насчет бренди, Госпо? Он явно облегчит наши страдания. - Правильно! Бренди! - заорал капитан. Лис протянула ему фляжку. Госпо какое-то мгновение рассматривал емкость с кислым видом. - Это же бренди с Сорве! Давайте побережем его до более тяжелых времен. Дай мне напиток с Кхувиара, пожалуйста. Никлаус достала из шкафа другую флягу, смахнула с нее пыль. Струвин провел по бутыли рукой и расцвел улыбкой ценителя. - Кхувиар, да! Они там по-настоящему знают толк в бренди. Да и в вине тоже... Бывали на этом острове, док? Ага... Выходит, что никто не посетил сии райские кущи! Они там пьют день и ночь! Самые счастливые люди на всей планете. - Почему же? Мне приходилось заглядывать в те места, - откликнулся Кинверсон. - Они там вечно пьяные... Ничего не делают, только пьют и блюют, а потом снова пьют. - Но что эти бездельники пьют! - зашелся в восторге Струвин. - Ах, что они пьют! - Но как же жители острова могут существовать, а тем более выполнять какую-то работу, если никогда не бывают трезвыми? - удивился Лоулер. - Кто у них занимается рыбной ловлей и починкой сетей? - Да никто, - ответил Госпо. - Это мерзкое и грязное место. Они находят в себе силы протрезветь ровно настолько, чтобы выйти в залив и собрать охапку винных водорослей, которые затем перегоняют в бренди или делают из них вино. После сих трудов праведных островитяне вновь напиваются. Вы бы не поверили, что так можно жить! Они одеты в лохмотья, ютятся в лачугах из водорослей, как джилли... В резервуарах у них гадкая солоноватая водица... Отвратительное место! Но кто сказал, что острова должны быть похожи? Они всегда разные, один отличается от другого. Мне всегда казалось, что каждый остров имеет свое собственное лицо, не похожее на другое... Правда, Кхувиар не назовешь личиком. Скорее, это пьяная морда. Вот так-то, Тарп. Ты говоришь, хочешь пить? Попробуй немного бренди с Кхувиара. Будь моим гостем, угощайся. - Я не люблю бренди, - угрюмо ответил Даг, - и тебе это хорошо известно, Госпо. Кроме того, от него только еще сильнее хочется пить. Он сушит слизистые оболочки полости рта. Не так ли, док? Вы должны знать об этом. - Он с шумом выдохнул воздух из легких. - Черт с вами! Давайте сюда сырую рыбу! Лоулер передал ему тарелку. Даг подцепил вилкой кусок, окинул его изучающим взглядом так, словно никогда ничего подобного не видел, и наконец откусил крошечную частичку, повертел ее языком во рту, проглотил - и задумался. Затем откусил еще. - Э! - сделал он глубокомысленный вывод. - Вполне... Не так уж и плохо. - Болван! - повторил Кинверсон, улыбнувшись на этот раз. После окончания трапезы все поднялись на палубу для смены вахты. Хендерс, Гольгхоз и Делагард, копавшиеся в снастях, отправились на камбуз, а Мартелло, Тила Браун и Кинверсон заняли их места. Яркое сияние Креста делило ночное небо на четыре части. Море было настолько спокойным, что созвездие отражалось в нем подобно ровной полосе белых огоньков, зажженных прямо на воде и уходящих куда-то в неизведанные дали, постепенно тускнея, теряя яркость и наконец исчезая совсем. Лоулер стоял, облокотившись на леер ограждения, и смотрел на мерцающие точки фонарей на других пяти кораблях, следовавших за флагманом четким треугольником. "Вот и весь Сорве, - подумал Вальбен, поеживаясь от прохладного ветерка, - переселившийся на воду. Здесь все жители маленького острова, разместившиеся на шести кораблях: Тальхеймы и Таналинды, Катцины и Янсены, Свейнеры, Сотеллы и все остальные... Знакомые имена, старые добрые приятели..." После наступления темноты на всех судах на леерах ограждений зажигались специальные факелы, изготовленные из сушеных водорослей. Они очень долго горели, выбрасывая дымные оранжевые языки пламени. Делагард с особым пристрастием следил за тем, чтобы все корабли держались вместе, ни в коем случае не нарушая заданное им расположение. На каждом судне имелась рация, и они всю ночь, до самого утра, поддерживали непрерывную связь друг с другом. Никто не должен отстать и тем более сбиться с курса. - Внимание, начинае