быть гладким и податливым. Пальпированием обнаруживались какие-то шишковидные бугристые образования. К этому времени пальцам Вальбена почти вернулась их былая гибкость и чувствительность, и он мог "читать" топографию внутренностей существа с не меньшей ясностью, чем при вскрытии. Где бы ни пробегали его чуткие пальцы, везде Лоулер ощущал признаки чего-то агрессивно разрастающегося внутри этого тела. Он перевернул псевдоныряльщика на спину и увидел нити той же сети, прораставшие из ануса над хвостом. Внезапно млекопитающее издало хриплый звук, его рот раскрылся намного шире, чем предполагал доктор. Древовидное сплетение нитей вырвалось наружу и начало сплетаться в новую сеть на глазах у присутствующих. Лоулер поспешно поднялся и сделал шаг назад. Нечто, напоминающее маленький розовый язычок, отделилось от волокнистой сферы и бешено заметалось по настилу мостика, носясь взад-вперед с безумной энергией. Вальбен наступил на него как раз в тот момент, когда сей непонятный комок, минуя его самого, устремился к Сандире. В ту же секунду из сферы вырвался второй "язычок". Он раздавил и этого "агрессора". Сама же сфера лениво раскачивалась из стороны в сторону, словно собираясь с силами, чтобы извергнуть из себя очередную партию подвижных "язычков". - Немедленно выбрось это в море! - приказал Вальбен Кинверсону. - А? - Быстрее подбери это и перебрось за борт. Ну же! Гейб все это время наблюдал за происходящим озадаченно и несколько отстранение, но страшная тревога, прозвучавшая в голосе Лоулера, вывела его из оцепенения. Кинверсон, просунув свою здоровенную руку под живот создания, одним махом перебросил тушу за борт. Существо устремилось в воду, подобно тяжелому неодушевленному предмету или громоздкому мешку, но в последнее мгновение ему удалось выпрямиться и войти в море ловко и грациозно, словно основные инстинкты в нем, несмотря ни на что, все еще продолжали действовать. Оно изловчилось сделать один мощный удар хвостом и через секунду исчезло в морских глубинах. - Что это, черт побери, такое было? - изумленно спросил Кинверсон. - Скорее всего, случай заражения паразитами. Это существо с головы до хвоста заросло каким-то неизвестным мне растением-паразитом, заполнившим все, буквально все... Вы же сами видели, оно оккупировало его тело, а те маленькие розовые "язычки"... Мне кажется, это отростки, ищущие новые организмы, в которых можно укорениться. Сандира содрогнулась. - Что-то похожее на грибок-убийцу? - Да, скорее всего. - Вы думаете, мы могли заразиться? - По крайней мере, оно пыталось добраться до нас, - ответил Лоулер. - В океане такой величины паразиты не могут позволить себе особую разборчивость. Они приживаются где только можно. - Он взглянул вниз, на воду, почти ожидая увидеть там десятки зараженных существ, беспомощно барахтающихся вокруг корабля. Но за бортом не было ничего, кроме желтой пены с красными прожилками. Повернувшись к Кинверсону, Вальбен произнес: - Я хотел бы, чтобы вы прекратили любой отлов морских созданий до тех пор, пока мы не выберемся из этого района. Сейчас найду Дага Тарпа и попрошу его, чтобы он передал мой приказ на другие суда. - Но нам же необходимо свежее мясо, док! - Хотите возложить на себя личную ответственность за осмотр всего улова на предмет заражения его растением-паразитом? - О, черт! Конечно, нет! - Ну, в таком случае, мы ничего в этом районе ловить не будем. Все очень просто... Я лучше немного поживу на сушеной рыбе, чем позволю этой штуковине вырасти у меня в кишечнике. А как насчет вас? Гейб, не говоря ни слова, торжественно кивнул в знак согласия с доктором. - А ведь такая хорошенькая малютка! На следующий день, все еще находясь в пределах Желтого моря, они впервые столкнулись с большой приливной волной. Единственное, что удивило людей, так это долгое ожидание чего-то подобного - ведь они находились в плавании уже несколько недель. Избежать встречи с этой бедой никак нельзя. Три луны, обращающиеся вокруг планеты, маленькие и быстрые, двигались по сложным взаимопересекающимся орбитам. Через определенные промежутки времени они выстраивались в одну линию, делаясь источником мощного гравитационного импульса, направленного на огромный водяной шар Гидроса, вокруг которого им приходилось вращаться. Это поднимало огромную приливную волну, которая непрерывно странствовала по средней части планеты по мере ее вращения. Более мелкие валы, вызываемые гравитационными полями каждой из трех лун в отдельности, перемещались под особым углом к основной волне. Джилли строили свои острова таким образом, чтобы они могли выдержать эти неизбежные атаки чудовищных приливов. В некоторых - довольно редких - случаях небольшие валы сталкивались с крупным массивным приливным гребнем, и тогда возникала страшная буря, известная на Гидросе под названием "Большая Волна". Правда, сооружения джилли конструировались таким образом, что выдерживали даже этот неистовый натиск. Лишь отдельные лодки и корабли обычно оказывались беззащитными перед грандиозной силой этого природного явления. Большая Волна являлась для всех мореходов страшнейшим испытанием на прочность и выдержку. Первый прилив оказался не очень сильным. День стоял сырой, небо закрыли тяжелые свинцовые облака, солнце словно потускнело и почти не грело. Дежурила первая смена: Мартелло, Кинверсон, Гхаркид, Тила Браун. - Впереди - неспокойное море, - крикнул Гейб с верхушки мачты. Оньос Фелк в рулевой рубке потянулся за подзорной трубой. Лоулер, только что поднявшийся на палубу после проведения сеанса радиосвязи с другими судами по поводу возможных медицинских проблем, почувствовал, как весь корабль содрогнулся, словно проваливаясь в преисподнюю, а потом будто встал на дыбы. Поневоле возникло впечатление, что судно уперлось во что-то твердое. Желтоватые брызги ударили в лицо Вальбена. Он взглянул в сторону рулевой рубки. Фелк подавал ему какие-то знаки резкими короткими жестами. - Волна наступает! - крикнул хранитель карт. - Скорее в трюм! Лоулер увидел, как Тила и Лео Мартелло закрепляли канаты, удерживавшие паруса, а потом спрыгнули с реи. Гхаркид уже отправился в трюм. Кинверсон семенил за ним, жестом приглашая Вальбена. - Док! Пойдемте! Нельзя оставаться на палубе! - Да, да... Сейчас. И все же он на какое-то мгновение задержался у ограждения и увидел Ее. Она шла по направлению к ним с северо-запада, словно грозное таинственное послание из отдаленного Грейварда - плотная серая стена воды, вставшая под острым углом к горизонту. Большая Волна катилась на них с невероятной скоростью. Лоулер представил себе некий громаднейший прут под поверхностью океана, который взбивает и подстегивает этот исполинский водяной кряж. Приближающейся волне предшествовал холодный соленый ветер, печальный вестник бури. - Док! - закричал Кинверсон, высовываясь из люка. - Иногда она захлестывает на палубу! - Знаю, - отозвался Лоулер, не в силах оторвать взор от разворачивающейся перед ним картины. Мощь подступающего вала очаровывала его и удерживала у ограждения. Гейб пожал плечами и исчез в трюме. Вальбен остался один на опустевшей палубе. Он понимал, что могут задраить люк и оставить его здесь на произвол судьбы. Бросив последний взгляд на величественнейшее порождение природы, Лоулер поспешил укрыться в трюме. Все внизу, кроме Хендерса и Делагарда, собрались поблизости от трапа, ведущего на палубу, и приготовились к неминуемому столкновению. Гейб захлопнул люк за Вальбеном и тщательно задраил его. Странный скрежет донесся откуда-то из глубин судна. Он шел со стороны кормы. - Ага, включается магнетрон, - тихо сказала Сандира. Лоулер повернулся к ней. - Вам уже приходилось переживать подобное? - Даже слишком часто... Но эта волна не так уж сильна. Скрежет стал громче. Магнетрон направлял вниз силовой импульс, который, "упираясь" в шар расплавленного металла ядра планеты, создавал своеобразный рычаг, способный приподнять корабль на метр-два над водой или даже больше, если это необходимо, чтобы преодолеть пик напряжения во время прохождения огромного вала. Магнитное поле смещения было тем единственным достижением супертехники землян, что люди Гидроса сумели взять с собой, покидая другие миры Галактики. Данн Хендерс как-то сказал о магнетроне: "Это мощное устройство может найти себе иные способы применения, значительно более полезные для обитателей островов, чем удержание судна на плаву при встрече с морскими ураганами..." Естественно, он был прав, говоря так, но Делагард фактически присвоил магнетроны себе, укрыв их в трюмах своих кораблей. Они являлись его частной собственностью, бриллиантами в королевской короне Делагардов, властителей морской империи, основой семейных богатств. - Мы уже наверху? - с тревогой поинтересовалась Лис Никлаус. - Когда прекратится этот скрежет, - ответила Нейяна Гольгхоз, - значит, достигли верхней точки. - Неожиданно воцарилась тишина. - Ну, вот и все... Судно перевалило через вершину волны. Всего одно мгновение... Какой бы мощью ни обладал магнетрон, но он не всесилен. Эти доли секунды тянулись бесконечно. Но волна прошла, корабль благополучно миновал ее пик и мягко опустился с противоположной стороны вала. Вернувшись к своему нормальному положению, судно стало раскачиваться с бока на бок и содрогаться. Сотрясение от приводнения оказалось значительно более сильным, чем ожидал Лоулер, и ему пришлось вцепиться в выступ переборки, чтобы не упасть. Неожиданно все кончилось, и они очутились на ровной спокойной глади моря. Появился Делагард, выбираясь из люка грузового отсека, и широко самодовольно улыбнулся. - Ну, вот и все, ребята, - провозгласил судовладелец. - Возвращайтесь на свои места. Плывем дальше. Море, пережившее бурю, вело себя немного неспокойно и раскачивало корабль, словно люльку с непослушным младенцем. Вернувшись на палубу, Лоулер увидел, как приливная волна уходит на юго-восток, рассеиваясь рябью на пенистой поверхности; затем он разглядел желтый флаг "Золотого Солнца", красный вымпел "Трех лун", зеленые с черным - "Богини Сорве"; еще дальше вырисовывались очертания других судов, по всей вероятности, целых и невредимых. - Не так уж и страшно, - поделился Вальбен своими впечатлениями с Дагом Тарпом, который поднялся на палубу вслед за ним. - Подождите, - многозначительно произнес тот в ответ, - все еще впереди. 4 Море вновь переменилось. В этом районе его пересекало быстрое холодное течение, несущее свои воды с южной стороны. Оно словно выкашивало широкую полосу в зарослях желтых водорослей. Поначалу в пене на поверхности наметилась узкая ленточка чистого пространства, затем она значительно расширилась и наконец, когда флотилия Делагарда вошла в основной поток невидимой реки, вода стала чистого голубого цвета. Кинверсон сразу же поинтересовался у Лоулера, не будет ли море в данном районе свободно от паразитов и организмов, зараженных ими. Дело в том, что путешественники уже несколько дней не ели свежей рыбы. - Попробуйте поймать что-нибудь, и мы посмотрим, - предложил Вальбен. - Только будьте поосторожнее при подъеме улова на палубу. Но Гейбу не пришлось остерегаться - сети оказались пусты, на крючки не попалась ни одна даже мелкая рыбешка. Конечно, воды были обитаемы, но живность предпочитала держаться от корабля подальше. Иногда с палубы люди видели целые косяки рыб, которые поспешно плыли прочь от них. С остальных судов поступали подобные же сведения. Словом, они могли бы плыть и дальше по безжизненным водам Белого моря - "успех" оставался бы на сегодняшнем уровне. Во время общих трапез стали все чаще раздаваться недовольные возгласы по поводу однообразия пищи. - Я не могу приготовить что-то из ничего, - огрызнулась Лис. - Жалуйтесь Гейбу. Кинверсон выслушивал все претензии с полным безразличием. - Каким образом я могу ловить рыбу, если она и близко не подходит к кораблю. Не нравится - прыгайте за борт и хватайте улов руками. Согласны? Косяки рыбы по-прежнему продолжали держаться на безопасном расстоянии от кораблей, но теперь флотилия вступила в область, богатую водорослями нескольких новых разновидностей. Это оказались большие плавучие массы туго и хитро переплетавшихся между собой растений красноватого цвета, которые перемежались длинными лентами широколиственных и очень сочных водорослей сине-зеленого оттенка. Для Гхаркида настал его звездный час. - Они будут очень приятны на вкус, - решительно заявил он. - Это я знаю наверняка. Кроме того, по питательности... - Но если ты никогда раньше не встречал данные разновидности, как ты можешь утверждать подобное?! - решительно перебил его Лео Мартелло. - Я знаю наверняка! Эти водоросли очень вкусны. Гхаркид проверил правильность своего предположения на себе с тем наивным беспристрастием, которое Лоулеру казалось совершенно необычайным. "Красные водоросли, - сообщил он, - вполне подойдут для приготовления салатов, а сине-зеленые лучше употреблять с добавлением небольшого количества рыбьего жира". Натим целыми днями просиживал на вспомогательном мостике с краном, отлавливая огромные партии съедобных растений до тех пор, пока не заполнил половину палубы большими грудами запасов пищи. Лоулер подошел к нему, когда Гхаркид, присев на корточки, сосредоточенно копался в этой осклизлой массе, с которой ручейками стекала вода. Мелкие существа, попавшие в сети вместе с водорослями, бегали и ползали среди их переплетавшихся отростков: маленькие змейки, крабики, небольшие ракообразные с ярко-красными панцирями, напоминавшими сказочные замки... Казалось, Натима совершенно не заботило то, что у какого-нибудь из этих крошечных незваных гостей может обнаружиться ядовитое жало или миниатюрные клыки, с помощью которых они способны отрывать довольно большие куски, или сии "малыши" обладают другим оружием - ядовитыми выделениями. Он смахивал их с водорослей при помощи метелки, сделанной из прутиков, а там, где "гость" оказывался покрупнее, пускал в ход руки. Когда к нему приблизился доктор, Натим широко улыбнулся, обнажив прекрасные ослепительно-белые зубы, ярко сверкнувшие на фоне смуглого лица, и произнес: - Море было добрым. Оно послало нам хороший урожай. - Где ты научился всему, что тебе известно о морских растениях? В глазах Гхаркида мелькнула тень удивления. - В море, где же еще?! Из него приходит жизнь... Да и мы вышли из моря. Вы входите в его воды и находите там все нужное вам, пробуете и то, и это... Конечно, запоминаете. - Он вырвал что-то из спутанного клубка красной травы и с явным удовольствием протянул Вальбену. - Такая красивая, такая хрупкая! Это оказалась разновидность морской улитки, желтая с маленькими красными крапинками, почти как ожившая капля желтой пены этого моря. Дюжина странно пристальных черных глазков величиной с ноготь мизинца показалась на коротких, но толстых стебельках. Лоулер не нашел в ней ни красоты, ни изящества, а Гхаркид буквально не мог на нее насмотреться. Он поднес улитку к самому лицу и улыбнулся ей, а затем одним легким щелчком выбросил за борт, в воду. - Благословенное творение океана, - произнес Натим тоном такой вселенской любви, что Вальбен даже ощутил некоторую досаду и раздражение. - Гм-м... Возникает вопрос, с какой же целью ее сотворили, - заметил он. - О, нет, доктор... Э... сэр... Нет, я никогда не задумывался об этом. Кто я такой, чтобы спрашивать у океана, зачем он делает подобные вещи?.. По его почтительному тону можно было заключить, что Натим воспринимает окружающее водное пространство в качестве своего божества. Возможно, так оно и есть, тем более для такого человека, как Гхаркид. Но так или иначе, этот вопрос не требовал ответа для любого представителя сообщества людей со складом ума типа лоулеровского. У него не возникало никакого желания общаться с Натимом в покровительственном тоне да и не хотелось оскорблять его. Ощущая себя почти нечистым грешником перед восторженной невинностью Гхаркида, Вальбен улыбнулся и пошел своей дорогой. Пройдя несколько шагов, он заметил, что за ним пристально наблюдает отец Квиллан. - Я уже довольно долго стою здесь и смотрю, как он работает, - объяснил священник, когда Лоулер подошел к нему. - Натим копается в этих водорослях, сортирует их, складывает по разновидностям, причем ни на минуту не прекращает своей деятельности... Он кажется таким мягким и безобидным, но где-то в глубине его души таится настоящий ураган. Что вам известно об этом человеке? - О Гхаркиде? Да ничего особенного. Очень скрытен, говорит мало. Не знаю, где он жил раньше, но на Сорве Натим появился всего несколько лет назад, и, кажется, его ничего не интересует, кроме водорослей. - Загадка. - Да, загадка. Я раньше принимал Гхаркида за мыслителя, раздумывающего над Бог знает какой философской проблемой в своем интеллектуальном уединении. Но теперь... Честно говоря, не уверен, что его разум может быть занят чем-то иным, кроме сосредоточенного изучения различных видов морских представителей растительного мира. Ведь так легко, знаете ли, обычную молчаливость спутать с глубиной ума и мудростью. Сейчас я все больше склоняюсь к мысли, что он так же прост, как и кажется. - Что ж, возможно, - согласился священник, - но я бы очень удивился, если бы это действительно оказалось так. Никогда в жизни не встречал по-настоящему простого человека. - Неужели? - Вам может показаться, что многие люди весьма простоваты, но практически - это всегда заблуждение. В моей профессии существует такой момент, когда представляется возможность заглянуть в людские души. Это наступает тогда, когда люди начинают мне по-настоящему доверять или начинают верить, что священник - всего лишь завеса, отделяющая их от Бога. И тогда понимаешь: даже самые простые из них не так уж и просты. Невинны - может быть, но не просты. Человеческий разум даже при минимальной степени развития слишком сложен, чтобы считаться элементарным, то есть простым. Поэтому, простите меня, доктор, я предложил бы вам вернуться к вашей первой гипотезе относительно Гхаркида. Мне лично кажется, что он ищет Бога так же, как это делает каждый из нас. Лоулер улыбнулся. Вера в Бога - одно, поиски Его - совершенно другое. Из того, что было известно Вальбену о Натиме, можно заключить только одно: он верующий на каком-то фундаментальном, дорациональном уровне своей души. А вот истинный богоискатель - это, конечно же, только сам Квиллан. Лоулера всегда удивляло и даже смешило, насколько люди склонны проецировать собственные желания и страхи на окружающий их мир и наделять их статусом основных законов Вселенной. Неужели поиски Бога - это всеобщее занятие? Что касается Квиллана, то здесь сомневаться не приходится. Так сказать, у него профессиональная необходимость. Но Гхаркид?! Кинверсон? Делагард? Сам Лоулер? Вальбен пристально вгляделся в лицо священника. К этому времени он научился угадывать мысли Квиллана по выражению его глаз. У него имелось в запасе два наиболее присущих ему выражения внутренней работы мысли, сменявших друг друга на физиономии. Одно - сама благочестивость и искренность. Другое - холодное, циничное и равнодушное. Священник постоянно менял их, подчиняясь непрестанным бурям, бушевавшим в его душе. И вот теперь Лоулеру показалось, что он имеет дело с благочестивым Квилланом, с Квилланом искренним. - Значит, вы считаете, я тоже богоискатель? - поинтересовался Вальбен. - Конечно. - Потому что могу процитировать несколько строк из Библии? На этом основывается ваше умозаключение? - А вы считаете, что можете прожить всю жизнь под Его сенью и ни на мгновение не признать факт существования Бога? Ведь такая ситуация автоматически порождает свою противоположность... Отриньте Бога - и вы будете обречены на Его поиски хотя бы с той целью, чтобы наконец выяснить, правы ли вы по поводу отсутствия Господа. - Гм-м... По-моему, вы сами сейчас находитесь в подобной ситуации. - Несомненно. Лоулер взглянул на Гхаркида, продолжавшего терпеливо перебирать свой последний улов водорослей, отсортировывая мертвые ростки и выбрасывая их за борт. При этом он напевал себе под нос незатейливую песенку, лишенную мелодии. - А если вы и не отрицаете Бога, и не принимаете Его, что тогда? - поинтересовался Лоулер. - Разве в таком случае вас нельзя называть поистине "простым человеком"? - Думаю, вы так бы его и назвали... Но мне еще никогда ничего подобного не встречалось. - Что ж, предлагаю вам поболтать с нашим общим другом Гхаркидом. - О! Но мне уже приходилось беседовать с ним, - ответил священник. Дождей до сих пор не выпадало. Рыба вернулась на достаточно близкое расстояние, и теперь Кинверсон мог ловить ее с помощью своих снастей, а вот небеса оставались непреклонными. Заканчивалась третья неделя их путешествия, и запас воды, что взяли они с собой с Сорве, начал истощаться. Его остатки приобрели неприятный горьковатый привкус. Жители Гидроса воспитывались в условиях ограничения и нормирования всего и вся, но перспектива заканчивать экспедицию на Грейвард с тем, что осталось в их цистернах, изрядно портила настроение. Конечно, дело еще не доходило до употребления в пищу глаз, крови и спинномозговой жидкости морских животных. Таким методом утоления жажды пользовался Кинверсон во время своих долгих странствий в одиночестве, в течение которых ситуация складывалась иногда не в его пользу. Но и доставать установку для опреснения морской воды тоже не хотелось, потому что она доставляла много хлопот: аппарат работал крайне неэффективно, а сама процедура отличалась утомительностью и состояла в очень медленном и длительном собирании пресной воды буквально по каплям. Все это подходило лишь для самого отчаянного положения. Но имелись и другие возможности удовлетворения потребностей в питьевой воде. Сырая рыба, богатая влагой и с относительно небольшим содержанием солей, составляла часть обязательного дневного рациона. Лис Никлаус заботилась о том, чтобы очистить и разделать ее на аппетитные порции; но даже при этом условии свежее рыбье мясо быстро всем надоедало и кое у кого начинало вызывать тошноту. Другой полезный способ - пропитывание морской водой одежды и смачивание ею тела. Суть этого приема заключалась в снижении температуры кожного покрова, а значит - в снижении потребности всего организма в питье. Кроме того, это был единственный способ поддерживать тело в чистоте - простая вода слишком ценилась, чтобы использовать ее для мытья. И вот однажды в полдень небо неожиданно потемнело, и разразилась гроза. - Ведра! - заорал Делагард. - Бутылки, фляги, котелки, чашки! Все, что есть под рукой, тащите на палубу! И немедленно! Люди, как безумные, носились взад-вперед по трапам, притаскивая любые емкости, пока не заставили весь настил. Затем все сбросили с себя одежды и принялись танцевать, словно одержимые, а дождь смывал с их тел засохшую соль. Делагард скакал по своему мостику, будто жирный сатир с волосатой грудью, отвислой по-старушечьи. Рядом с ним, хохоча и что-то выкрикивая, прыгала Лис. Ее длинные золотистые волосы прилипли к плечам, а большие округлые груди раскачивались из стороны в сторону. Худенький маленький Даг Тарп отплясывал в паре со здоровенной Нейяной Гольгхоз, которая, казалось, могла одним легким движением руки перебросить его через плечо. Лоулер наслаждался ливнем в одиночку, устроившись около мачты на корме, когда к нему, приплясывая, приблизилась Тила Браун. Ее глаза сверкали, губы застыли в зовущей улыбке. Под дождем кожа Тилы цвета оливы выглядела восхитительно нежной. Вальбен протанцевал с ней примерно с минуту, восторгаясь ее сильными бедрами и красивым животом, но как только она своими движениями принялась увлекать его в укромное местечко, он тут же притворился, что не понимает намеков, и поспешил оказаться в одиночестве. Гхаркид выделывал антраша на мостике с рыболовными снастями, рядом с грудой водорослей. Данн Хендерс и Оньос Фелк, взявшись за руки, лихо танцевали рядом с нактоузом. Квиллан, бледный и страшно костлявый без своего одеяния, казалось, пребывал в некоем подобии транса, подняв глаза к небу и воздев руки. Он с остекленевшим лицом совершал какие-то ритмические движения плечами. Лео Мартелло отплясывал с Сандирой. Оба выглядели просто великолепно: стройные, гибкие, полные энергии. Лоулер оглянулся в поисках Кинверсона и обнаружил его на носу корабля. Он не двигался, а просто стоял под потоками ливня, и вода ручьями стекала по его мощному телу. Дождь длился не более пятнадцати минут. Лис позже подсчитала, что он обеспечил их дополнительным запасом воды на полдня. Врачебные услуги Лоулера требовались постоянно: несчастные случаи на корабле, фурункулы, растяжения, легкие приступы дизентерии, а однажды на судне Бамбера Кэдрелла произошел небольшой инцидент с переломом ключицы. Вальбен находился на грани истощения из-за необходимости обслуживать все корабли флотилии. Большую часть своих консультаций он проводил по радио, присев на корточки перед невероятным нагромождением аппаратуры в рубке Дага Тарпа на "Царице Гидроса". Но сломанные кости нельзя лечить при помощи передатчика, и ему пришлось самому отправиться на страйдере на "Богиню Сорве". Плавание на этом плавсредстве не считалась развлекательной прогулкой, так как оно представляло собой легкое суденышко на подводных крыльях. Страйдер производил не менее хлипкое впечатление, чем длинноногие гигантские крабы, которых иногда видел Лоулер в заливе Сорве; они изящно скользили по поверхности воды. Маленькое судно обычно строили из просмоленных деталей, изготовленных из легчайшего "дерева"; снабжали педалями, понтонными поплавками, подводными аутриерными крыльями и мощным винтом-пропеллером. На обшивке страйдера имелся слой из слизистых микроорганизмов, который снижал трение. Данн Хендерс отправился на корабль Кэдрелла вместе с Лоулером. Суденышко спустили на воду с помощью шлюпбалок, а пассажирам пришлось влезать в него по канатам. Когда наконец Вальбен занял свое место, его ноги оказались всего в нескольких сантиметрах от воды. Хрупкое сооружение слегка покачивалось на мирных волнах спокойного моря. Казалось, лишь тончайшая пленка отделяет Лоулера от всепожирающей бездны. Перед его мысленным взором встали жуткие образы: щупальца, поднимающиеся из темных глубин, насмешливый взгляд огромных блюдцеобразных глаз, посматривающих на него из воды, серебристые клыки, готовые вонзиться в тело человека. Хендерс расположился за спиной Вальбена. - Док, готовы? Поехали. Одновременно налегая на педали, они с трудом заставили страйдер сдвинуться с места. Первые секунды их путешествия оказались самыми сложными, но как только удалось набрать скорость, верхние подводные крылья приподнялись из воды, что явно уменьшило сопротивление, и нижняя пара высокоскоростных малых крыльев смогла помочь кораблику набрать приличное ускорение. Правда, особенного облегчения они не почувствовали. Подобно любым малым быстроходным судам, страйдеру приходилось постоянно взбираться на гребень волны - если бы люди хотя бы на секунду снизили скорость, перекатывающие валы сразу захлестнули бы маленькое суденышко. Слава Богу, что за короткое время плавания никакие щупальца не преграждали им путь, а зубастые челюсти спокойно отдыхали в пучине океана. На "Богине Сорве" их ожидали тросы подъемника, готового подхватить страйдер на борт. Ключицу сломал Нимбер Таналинд, всем известный ипохондрик, но на этот раз его состояние действительно оказалось реальным, а не притворным: оторвавшейся балкой ему досталось по левому плечу, вся верхняя часть его крупного тела посинела и распухла. Впервые, ко всеобщему удивлению, он не стонал и не жаловался. Возможно, причиной этого был шок, возможно, страх, а может, Нимбер просто онемел от боли; он тихо сидел у сетей, сваленных в беспорядке, с видом контуженного воина и тупо смотрел перед собой; его руки дрожали, пальцы странно подергивались. Рядов" с ним стояли Брондо Катцин и его жена Элияна, неподалеку нервно мерила шагами палубу супруга Нимбера Салан. - Таналинд, - произнес Лоулер с сочувствием, - ну, ты и идиот! Что ты с собой сделал? Нимбер немного приподнял голову, в его глазах мелькнула тень страха. Он ничего не сказал, а только облизал губы. Струйка пота прочертила блестящую дорожку на его лбу, хотя день был довольно прохладным. - Когда это случилось? - спросил Лоулер Бамбера Кэдрелла. - Наверное, с полчаса назад, - ответил капитан. - Он все время находился в сознании? - Да. - Вы что-нибудь давали ему? Ну, успокоительное? - Лишь немного бренди. - Ладно, - произнес Вальбен, - давайте приступим к работе. Положите его на спину и выпрямите... Хорошо. Есть подушка или что-то другое. Необходимо подложить ему под голову. Да, да, вот сюда... осторожнее. - Из сумки с медикаментами он достал пакетик с болеутоляющим. - Принесите воды, чтобы разбавить лекарство. Так... И мне нужна ткань для компресса. Элияна! Прокипяти материю... и побыстрее! Нимбер издал стон только однажды, когда Лоулер расправил ему плечи, чтобы ключицы заняли обычное положение. После этого Таналинд закрыл глаза и, казалось, полностью отключился на все то время, пока доктор делал все зависящее от него, чтобы уменьшить опухоль и обездвижить руку. - Дайте ему еще немного бренди, - порекомендовал Лоулер, закончив свою работу, затем повернулся к жене пострадавшего. - Салан, вам теперь придется стать врачом. Если у него появится жар, напоите его вот этим. - Он протянул бутылочку с какой-то настойкой. - При появлении опухоли лица или признаков онемения пальцев сразу же вызывайте меня. Все остальное не так важно... - Лоулер бросил взгляд на Кэдрелла. - Бамбер, я бы не прочь и сам глотнуть бренди. - У вас там, на корабле, все в порядке? - поинтересовался капитан. - Если не считать гибели Госпо. А у вас? - Все нормально. - Приятно слышать. Беседа между ними продолжалась недолго. С первого момента пребывания Лоулера на борту "Богини Сорве" в их встрече ощущалась некая странная натянутость. "Как поживаете, док? Приветствую вас на нашем корабле..." Словом, все ограничивалось чисто формальными фразами, не чувствовалось ни настоящей душевности, ни желания поделиться своими проблемами, впечатлениями, чувствами. Даже Нико Тальхейм, появившийся на палубе с некоторым опозданием, удовлетворился лишь приветственной улыбкой и кивком головы. У Лоулера возникло ощущение, что он сейчас находится среди совершенно чужих людей. Это произошло всего за несколько недель пути. Вальбен понял, насколько повлияла на него вынужденная изоляция на флагманском корабле, и впервые задумался о том, что будет представлять собой община жителей Сорве после того, как вся соберется на своем новом месте. Возвращение на "Царицу Гидроса" прошло без происшествий. Лоулер сразу прошел в свою каюту. "Семь капель настойки любимой травки... Нет, лучше десять". Мысли о навеки утраченной Земле часто навещали Лоулера, когда он вечерами стоял на палубе, опершись на ограждение и вслушиваясь в тяжелые таинственные звуки моря. Его одержимость мечтами о материнской планете росла по мере того, как шесть кораблей все более удалялись от Сорве, двигаясь по необозримому водному пространству Гидроса. В миллионный раз Вальбен постарался представить себе Землю, огромные острова, называвшиеся странами и управлявшиеся королями и королевами, невообразимо богатыми и могущественными. Он попытался нарисовать в своем воображении жестокие войны, поразительные виды оружия, способного уничтожать целые миры... А затем - эта эмиграция в космос, когда с Терры взлетели мириады кораблей с предками всех тех людей, которые ныне расселены по всей Галактике. Всех... Все они выплеснуты из одного-единственного источника, из того маленького мира, которого больше не существует. Сандира, совершавшая свою вечернюю прогулку по палубе, незаметно оказалась рядом с ним. - Вновь размышляете над судьбами космоса, доктор? - Да, как обычно. - И какова же тема сегодня? - Ирония. Все те давние годы людей Земли беспокоила перспектива самоуничтожения в одной из жутких и истеричных мелких войн. Но этого не произошло. Вместо массовой гибели в страшной бойне их солнце "подарило" совсем иную возможность... Всего полдня - и... - Слава Богу, в сей момент человечество уже покинуло Землю и рассеялось среди звезд. - Верно, - согласился Лоулер, бросив холодный и неприязненный взгляд в сторону темного, населенного чудовищами океана. - Все сложилось довольно удачно... Немного позже Сандира вернулась снова. Он продолжал стоять на прежнем месте, опершись на перила. - Вы все еще здесь, Вальбен? - Как видите. Она никогда раньше не называла его по имени. Ему показалось это странным, даже неприличным. Лоулер уже не мог вспомнить, кто в последний раз обращался к нему подобным образом. - Простите, вы согласны еще немного поскучать в моем обществе? - Конечно, - отозвался Лоулер. - У вас бессонница. - А я и не пыталась уснуть, - призналась Тейн. - Кстати, там, внизу, молитвенное собрание... Вам это известно? - И кто же молящиеся? - Естественно, святой отец... Лис, Нейяна, Данн... Гхаркид. - Натим? Наконец-то вышел из своей скорлупы. - Гм-м... Он там просто сидит. Говорит лишь отец Квиллан. Объясняет всем, как неуловим Бог, как нам трудно поддерживать в себе веру в Творца, который никогда непосредственно не беседует с нами, не дает прямых доказательств собственного существования. Он говорит об усилиях, которых требует от каждого из нас вера, и доказывает, что это плохо - принуждать верить себя. Мы должны обладать способностью сделать сей "прыжок в темноту" и без всяких оговорок и вопросов принять существование Бога, но это слишком сложно для большинства людей... И все присутствующие молча проглатывают слова отца Квиллана. Кстати, Гхаркид слушает и время от времени кивает головой. Странный он какой-то. Вы не хотели бы спуститься в трюм и послушать речи святого отца? - Нет, - ответил Лоулер, - я уже имел счастье слушать его высказывания по этому вопросу. Спасибо. Какое-то время они стояли молча. Затем Сандира спросила без всякой связи с предыдущим: - Вальбен... Что значит это имя? - Это земное имя. - Неправда. Земные - Джон, Ричард, Элизабет... У Лео земное имя... Но я никогда не слышала, чтобы кого-то называли Вальбеном. - Это еще ничего не значит. - Я просто хочу сказать, что мне прекрасно известно, какими были земные имена. Но не помню, чтобы человека так называли. - Что ж, вполне возможно, это имя и не с Терры. Правда, отец утверждал обратное. Вполне возможно, он ошибался. - Вальбен... - повторила Сандира, словно пробуя слово на вкус. - Нет, все-таки это, скорее, фамилия, так сказать, особое имя. Оно ново для меня. Вы не против, если я буду называть вас Вальбеном? - Не против? Нет. Называйте меня так, если хотите. Правда, никто так не делает. - Как же вас называют? Док? Не так ли? Лоулер пожал плечами. - Да, док... Некоторые называют Лоулер, некоторые - Вэл... Но очень немногие. - Вэл... Мне нравится, как звучит. Намного лучше, чем док. Вы не станете возражать против этого? Отныне я буду называть вас Вэлом. Только самые старые друзья называли его таким именем. Нико Тальхейм, Нимбер Таналинд, Нестор Янсен... У Сандиры оно звучало как-то не так, не совсем хорошо, что ли? Но стоит ли обращать на это внимание? Ничего, со временем он привыкнет. По крайней мере, Вэл намного лучше, чем Вальбен. - Как хотите, - заключил Лоулер. Через три дня они пережили еще одну приливную волну, пришедшую с запада. Она была сильнее первой, но магнетроны легко справились с поставленной задачей. Вверх, потом - вниз по противоположному скату вала, небольшой толчок при приводнении - вот и все. Стояла прохладная и сухая погода. Путешествие продолжалось. В середине ночи раздался сильный глухой удар по корпусу корабля, словно он натолкнулся на риф. Лоулер проснулся и сел на койке, зевнул и, протирая глаза, подумал, что, возможно, ему это приснилось. Какое-то мгновение было тихо, затем послышался второй удар, причем более сильный, нежели первый. Нет, оказывается, сон прошел. Вальбен чувствовал, что время сновидений кончилось и он находится в реальной жизни с ее постоянными "приятными" сюрпризами. Лоулер про себя отсчитал минуту, полторы - еще один удар. Он ощутил, как доски обшивки судна затрещали и зашатались. Вальбен обмотал первый попавшийся под руку кусок материала вокруг бедер, вышел из каюты и направился к трапу, уже полностью проснувшись. Зажгли чадящие лампы; люди выбегали из большого жилого помещения с заспанными лицами; двое из них даже не оделись, видимо, вскочив с постели в полном испуге. Лоулер поднялся на палубу. Ночная смена - Хендерс, Гольгхоз, Делагард, Никлаус и Тейн - металась в каком-то странном переполохе от одного борта к другому, словно следуя за перемещениями врага, атакующего корабль снизу. - Вот они! - закричал кто-то из них. И вновь грянул удар. Здесь, наверху, он ощущался сильнее. Казалось, судно задрожало и отскочило в сторону. Звук толчка раздался еще резче, отчетливее и жестче, чем два, случившихся ранее. Лоулер заметил Тарпа, стоявшего у ограждения. - Даг, что происходит? - Посмотрите туда - и вы все поймете. Гладь моря выглядела спокойной. Две луны расположились прямо над кораблем на противоположных краях небесного свода. Крест уже начал свой путь к закату и теперь завис в восточной части неба. Шесть кораблей флотилии несколько нарушили свою трехмерную структуру построения, и их расположение стало напоминать неправильную окружность. В воде, в самом центре образованного ими круга, виднелась примерно дюжина длинных ярко-синих фосфоресцирующих полос, напоминающих лучи ослепительного света, пронизывающего океанские воды почти у самой поверхности. Пока озадаченный Лоулер рассматривал это явление, одна из светящихся полос начала растягиваться с поразительной скоростью и стремительно понеслась к кораблю, подобно блестящей игле, пронзающей темноту. Откуда-то донесся зловещий пронзительный звук свистящего тона, непрерывно усиливающийся по мере приближения сияющего феномена к судну. Затем - столкновение! Лоулер услышал хруст и увидел, как один из кораблей немного накренился. От него донеслись приглушенные расстоянием крики. Фосфоресцирующая полоса отскочила от корпуса судна и устремилась к центру окружности. - Это шомполороги, - пояснил Тарп. - Они пытаются потопить нас. Вальбен ухватился за ограждение и заглянул за борт. Его глаза уже адаптировались к темноте, и теперь он мог рассмотреть атакующего противника в слабых лучах фосфоресцирующих бликов. Существа своими узкими длинными (десяти-пятнадцати метров) телами напоминали живые снаряды; двигались они с помощью сильных хвостов с двумя плавниками. Их широкие плоские лбы украшал один толстый желтоватый рог около пяти метров длиной, сравнимый по крепости со стволом древовидной водоросли. Он завершался тупым, но производящим устрашающее впечатление, своеобразным наконечником. Шомполороги плавали с поразительной скоростью от корабля к кораблю и наносили своими рогами-таранами внушительные удары, явно стараясь пробить корпуса. Затем с какой-то безумной настойчивостью они разворачивались, отплывали на определенное расстояние и - повторяли атаку с еще большим ожесточением. Чем быстрее существа плыли, тем ярче становилось свечение, исходившее от них, и громче резкий свистящий звук, издаваемый ими при нападении. Откуда-то появился Кинверсон, держащий в руках нечто, напоминающее тяжелый железный чайник, опутанный водорослями. - Док, пожалуйста, помогите мне.