недалеко от индейской деревни. Я беседовала с ним. Он шлет тебе наилучшие пожелания, Глэйр. - А Ворнин? Как он? - Мы проследили его сами. Он здесь, в этом городе, вернее, в одном из его пригородов. Его приютила женщина по имени Кэтрин Мэйсон. Глэйр рассмеялась. - Добрый старый Ворнин! Он всегда и везде найдет себе женщину! Вы с ним уже связались? - Пока еще нет. Но мы следим за домом. Он хромает, но как будто вполне здоров. Вы все трое побывали в суровой переделке, однако по-настоящему серьезно не пострадали. А теперь сможете отдохнуть. - Да, - прошептала Глэйр. - Сможем отдохнуть. Как вы нашли Ворнина? - Фактически при посредстве местного клуба Контакта. - В самом деле? Ты хочешь сказать, что женщина, у которой он живет, принадлежит к этому Культу и рассказала о нем? - По всей вероятности, она ничего о нем не рассказывала, - произнесла Тув. - Просто мы исходили из допущения, что нашедший инопланетянина мог обратиться в клуб Контакта за информацией. Мы подключились к памяти их компьютера, извлекли список всех, кто побывал у них после катастрофы, и навели справки о них. Кэтрин Мэйсон была примерно сотой. Соседи сказали, что она последнее время как-то странно ведет себя. Одна сплетница выложила нам, что она живет с мужчиной. Прошлой ночью мы просканировали окна ее дома и увидели там Ворнина. Теперь мы можем его забрать и... - А эта женщина? Что вы о ней узнали? - Она молодая вдова с маленьким ребенком. - И это все? Как она выглядит? Почему предоставила убежище инопланетянину? - С нею нам нет надобности вступать в контакт, - решительно произнесла Тув и демонстративно посмотрела на часы. - Когда все-таки вернется этот твой землянин? - Не ранее четырех часов дня. - Но это... - Понимаю. Очень нескоро. Я могу подождать. Забирайте своего краназойца и делайте с ним что хотите, а после четырех возвращайтесь за мной. Я не могу уйти сейчас, не попрощавшись с Томом. Тув испытующе посмотрела на нее. - Чтобы поблагодарить, Глэйр, или по какой-то другой причине? - По какой-то другой. Гораздо более глубокой. Я, пожалуй, немного в него влюбилась. - Влюбилась в землянина? - Тув, будь хорошей девочкой и не задавай лишних вопросов, договорились? Просто уходи и возвращайся позже. Возвращайся в пять часов, к этому времени я буду готова уйти. - Прекрасно. Тем временем подберем Ворнина. - Не делай этого, - попросила Глэйр. На лице Тув возникла гримаса досады. - А почему? - Я хотела бы сама забрать Ворнина. Он мой супруг, если ты помнишь. Я имею на это право. Я хочу переговорить с этой женщиной, у которой он живет сейчас. Просто держитесь подальше от них обоих и позвольте мне самой все уладить. - Я даже не знаю... Глэйр взяла ее за руку и спокойно повела к двери. - Дорогая, как замечательно, что ты, Сартак и Линор отыскали нас. Но есть кое-что, что мы должны уладить сами. Пожалуйста, уходите и возвращайтесь позже. Тув окинула ее обеспокоенным взглядом, но все же ушла. Заперев за ней дверь, Глэйр упала на диван в гостиной, дрожа от напряжения. Значит, это случилось. Ее нашли! Это было неизбежно. И еще долго она будет отдыхать на Ганимеде, излечиваясь от побочных эффектов катастрофы. Прекрасно! Миртин и Ворнин живы! Великолепно! А теперь ей осталось только попрощаться с Томом... Это будет мучительным. Прощания всегда мучительны. Но тот мост, который они перекинули через разделяющую их пропасть, был изначально неустойчивым, обреченным на разрушение. Только вот... так быстро! Она понимала, что через несколько недель будет вспоминать о нем как о добром, беспокойном человеке, который помог ей в беде. То, что она считала своей любовью к нему, завянет и превратится в простую благодарность, как только она вновь окажется с Миртином и Ворнином, с которым связана более крепкими узами. А что будет с ним, брошенным назад в глубины отчаяния и сомнений? Он даже не верил в эти пресловутые атмосферные объекты, когда нашел ее. А теперь ему известно о наблюдателях больше, чем кому-либо другому на Земле, и он узнал на собственном опыте, что это такое - держать в своих объятиях существо со звезд и слышать стоны наслаждения... Как же он сможет после такого возвратиться к обычной жизни? Глэйр показалось, что она знает, как помочь ему вернуться. Во всяком случае, стоило попробовать. В конце концов, исцеление было ее призванием. Это был невероятно долгий день. Наконец Том вернулся домой, обнял ее, прижимая к себе. Она молчала, пока он целовал ее, сбрасывал с себя пальто, сетовал на глупость и слепоту сослуживцев. Она только слушала, лучезарно улыбаясь. А затем сказала ровным, спокойным голосом: - Том, сегодня приходили мои соплеменники. Я должна собираться домой. 20 Спустилась ночь. Джилл поужинала и уснула. Ворнин, двигаясь проворнее, чем обычно, разминал выздоравливающую ногу. Кэтрин запрограммировала посудомоечный комбайн и заканчивала последние работы по дому. Вечер принадлежал им двоим. Вопреки всему она снова начала ощущать себя замужней женщиной, и это ощущение ей очень нравилось. Теперь, когда все барьеры между ней и Ворнином, включая физиологические, рухнули, она перестала его бояться и больше уже не могла отрицать того, что влюблена в него. Разумеется, стоило ей остановиться и задуматься, как все происходящее начинало казаться ей чудовищно необычным. Кэтрин понимала: никак нельзя забыть того, что человек он только внешне, что родился задолго до Джорджа Вашингтона и видел множество солнц и планет. Но она старалась смотреть на все это сквозь пальцы. Вот он стоит, красивый, даже слишком красивый, нежный, сочувствующий, безмерно интересующийся всем, что касается ее, бог любви, сошедший с небес. Раньше она часто задумывалась над тем, почувствует ли себя виноватой перед Тедом, когда снова влюбится. Теперь она знала ответ. Она все еще любила память о Теде, и всегда будет любить. Но рука покойного мужа не держит ее мертвой хваткой, как она того опасалась. Теда больше уже нет, но есть Ворнин. И даже простая мысль о наступлении вечера вызывала у нее горячую вспышку чувственности, воспламенявшую все тело. Ее удивляло, что он мог предаваться любви с нею, что его синтетическое тело могло функционировать, как настоящее. Была, конечно, разница, и немалая. Некоторых тонкостей не доставало. Да иначе и не могло быть. Но для нее это не имело особого значения. Ворнин был как бы воплощением эротической энергии. Кэтрин подозревала, что на своей родной планете он был демоном-искусителем с женщинами... Она была счастлива и старалась не задаваться вопросом, как долго это будет длиться. Рано или поздно она уже не сможет прятать Ворнина. Ему придется приспособиться к окружающей жизни, если он намерен остаться здесь. А если он не собирается здесь оставаться... Кэтрин прикусила губу. Глупо надеяться, что он навечно останется с нею. А, будь что будет! Он еще здесь, с нею! Заканчивая свои кухонные дела, она услышала, как рядом с домом остановился автомобиль. Хлопнула дверца. Раздались шаги, затем звонок. Сканирующее устройство воспроизвело лицо молодой блондинки. - Кто там? - спросила Кэтрин. - Миссис Мэйсон? Меня зовут Глэйр. Я подруга Ворнина. Можно войти? Глэйр? Подруга Ворнина?! Он упоминал это имя в забытьи. Кэтрин услышала, как где-то в глубинах сознания с хрустальным звоном разбивается так тяжело доставшееся ей счастье. Глэйр оказалась невысокой, пухленькой, красивой, как кинозвезда. По сути, она была женским эквивалентом Ворнина, обладала такой же лучезарной неотразимой привлекательностью. У нее были теплые, добрые глаза, безукоризненная молочно-белая кожа. Кэтрин догадалась, что на ощупь кожа этой женщины гладкая, прохладная, бархатистая, как и у Ворнина. Некоторое время женщины внимательно рассматривали друг друга. Затем из спальни вышел, опираясь на палку, Ворнин и сказал: - Кэтрин, я слышал, как дверь... - Здравствуй, Ворнин! - Глэйр, ты?! Они не бросились друг другу навстречу, как того опасалась Кэтрин. Они оставались метрах в пяти друг от друга, и то, что произошло между ними, не было высказано словами и ускользнуло от нее. Только теперь Кэтрин заметила, что Глэйр опирается на два алюминиевых костыля. Стараясь перебить оглушительную тишину, Кэтрин едва не закричала: - Мне кажется, вы пришли, чтобы забрать его. - Я очень сожалею, миссис Мэйсон. Понимаю, каково вам сейчас, - тихо произнесла Глэйр. - Откуда вам это знать? - Знаю. Поверьте мне, - Глэйр посмотрела на Ворнина. - Миртин тоже жив. Его подобрали и увезли с этой планеты. Знает ли она... - Знает? Да. - Тогда я могу говорить свободно. Нас ожидает корабль, Ворнин. За мною пришли сегодня утром. Я жила в Альбукерке. Один человек был настолько добр, что забрал меня к себе и выхаживал. - Ты выглядишь прекрасно, - кивнул Ворнин. - И ты тоже. Очевидно, за тобой был не менее хороший уход. - Наилучший! - Он взглянул на Кэтрин. - Да, за мной был великолепный уход. - Приятно это слышать, - сказала Глэйр. - Ворнин, будь добр, выйди в соседнюю комнату. Я хочу поговорить с Кэтрин. После этого я оставлю вас наедине друг с другом на некоторое время. Я не собираюсь торопить тебя. Только что я сама испытала такое же. Ворнин кивнул и молча возвратился в спальню, прикрыв за собой дверь. Глэйр испытующе смотрела на Кэтрин. - Вы очень сильно ненавидите меня? - спросила она. Губы Кэтрин задрожали. - Ненавижу вас? Почему мне следует ненавидеть вас? - Я намерена отобрать у вас Ворнина. - Он принадлежит своему народу. Я не имею на него никаких прав. - За исключением права на любовь. - Откуда вы знаете, что я его люблю? Глэйр улыбнулась. - У меня есть определенные способности, Кэтрин. Я могу видеть то, что вы чувствуете. Я вижу, что и он вас любит тоже. - Она неуклюже села, отложив костыли в сторону. Затем протянула руки и коснулась Кэтрин. Кэтрин с удивлением отметила, что кожа этой женщины не показалась ей прохладной. Это могло означать только одно - похолодела ее собственная кожа! - Вот что я хочу сказать, Кэтрин, - продолжала Глэйр. - Я сама испытала нечто подобное. Человек, который взял меня к себе... Я жила с ним. Я... любила его, если допустить, что кто-нибудь из нас может полюбить кого-нибудь из вас. Мне лично кажется, что это возможно. А затем пришли наши и сказали, что мне пора уходить. Кэтрин казалось, будто голова ее набита ватой. Все в ней оледенело. События развивались так быстро, что она потеряла чувство реальности. - Ворнин и я были очень счастливы вместе, - наконец прошептала она. - Но он... он ваш, не так ли? Вы его супруга. - Одна из супругов. Нас двое. Он это объяснял вам? - Немного. И не очень вразумительно. - Я хочу, чтобы он вернулся, - сказала Глэйр. - Вы способны понять это. Вы поймете это, потому что знаете его. Вы простите меня за то, что я забираю его? Кэтрин пожала плечами. - Конечно, мне будет больно. Как только я до конца пойму, что произошло. Он уйдет сегодня? - Так будет лучше. - И скоро? - Через несколько часов. Этого хватит, чтобы распрощаться навеки. Он не принадлежит этому миру. Он даже не сможет вернуться. Он вам рассказывал о соглашении? - Да? - Значит, вам известно сложившееся положение! - Я понимаю. Но я не хочу понимать этого! Я мечтала, что он навсегда останется со мною. Мне хотелось и дальше заботиться о нем, любить его, чувствуя любовь всегда рядом. - Вам нравится заботиться о людях? - поинтересовалась Глэйр. Кэтрин улыбнулась. - Разве это не очевидно? - Тогда не могли бы вы позаботиться об одном человеке здесь, в Альбукерке? Ради меня? Это тот, кто меня выходил. Он сейчас страшно одинок. Ему так необходимо чье-то тепло, помощь. Вы должны увидеться с ним. Поговорите с ним - и вы поймете, как у вас много общего. - Поговорить с ним? - грустно усмехнулась Кэтрин. - И только? - Я не могу просить большего. Попытайтесь все же сделать его счастливым. Может, вы и сами будете счастливы? Кто знает... И все-таки повидайтесь с ним. Пожалуйста. - Хорошо, - согласилась Кэтрин. - Обещаю. - Вот его имя и адрес. Она передала Кэтрин карточку. Том Фолкнер - это имя ей ни о чем не говорило. Но они все же встретятся. И побеседуют. Глэйр попыталась подняться, не прибегая к помощи костылей. Кэтрин увидела, как напряглось ее лицо, и, подхватив под локти, осторожно поставила ее на ноги. Глэйр покачнулась, пытаясь сохранить равновесие. Руки ее потянулись к Кэтрин, коснулись ее. Они обнялись. Кэтрин закрыла глаза и подумала о том необычном инопланетном организме, который скрывается под мягкой плотью земной девушки. - Я хочу... поблагодарить вас, Кэтрин. За то, что вы ухаживали за ним. За то, что спасли его. Что я еще могу сказать? - Мне кажется, я тоже должна поблагодарить вас. За то, что он был со мной, даже это короткое время. Глэйр отпустила ее. - Я пойду и поговорю с ним сейчас. После этого я оставлю вас наедине. Она взяла костыли и осторожно пошла в спальню. Дверь за собой она не закрыла и обратилась к Ворнину по-английски, и Кэтрин поняла, что она сделала это специально: не хотела скрывать, о чем они говорят. - Тебе очень повезло, Ворнин, - начала Глэйр. - Тебя нашел подходящий человек. - Да. - Ты не хочешь ее покидать? - Я полюбил ее, Глэйр. Гораздо сильнее, чем это можно передать словами. Но я не могу оставаться здесь, не так ли? - Нет. - Соглашение? - Да, соглашение. - Как вы нашли меня? - Теперь это уже не имеет значения. Тебя нашел Сартак, как и меня. Я расскажу обо всем немного позднее. Ты здоров, Ворнин? - Небольшие ушибы. Ничего серьезного. А ты? - Сейчас уже почти нормально. Где твой костюм? - Спрятан. - Не забудь его, когда будешь уходить. Возьми с собой все, что было у тебя при приземлении. - Естественно. - И попытайся объяснить ей, что это необходимо. Что ты не можешь оставаться с ней дольше. Что наблюдатели не имеют права быть слишком близки с наблюдаемыми. Все это очень неприятно, Ворнин. Согласна. Я сама прошла через все это с Томом. С человеком, который прятал меня. - Тебе больно оставлять его, Глэйр, не так ли? - Да. Но я покинула его. И ты оставишь Кэтрин. А боль через некоторое время пройдет. Я сейчас уйду. Увидимся позже. Включи свет на крыльце, когда будешь готов присоединиться к нам. Машина стоит на улице, чуть поодаль. Тебе нет смысла спешить. Глэйр вышла из спальни. Кэтрин, будто окаменевшая, стояла в двери. Только теперь она полностью осознала факт утраты. Она пыталась убедить себя, что ничего не теряет, так как Ворнин никогда не принадлежал ей. Это был просто гость. Гость! Посетитель. Посетитель! То, что между ними произошло, было искрой, любовью бабочек, гибнущих от первого дуновения зимы. Глэйр снова обняла ее. Начала что-то говорить, но слова застряли в горле. Кэтрин попыталась унять слезы. - Я не буду задерживать его слишком долго, - пробормотала она. Открыв дверь, Кэтрин выпустила дирнанку на улицу. Затем повернулась и вошла в спальню. Ворнин стоял у окна. Кэтрин молча подошла к нему. Им нужно было так много сказать друг другу... и так мало для этого оставалось времени... 21 - Вы всегда такая застенчивая? Может быть, зайдем? - спросил Том Фолкнер. - Пожалуй, - согласилась Кэтрин Мэйсон. Он открыл дверь и зажег свет. Они ездили по Альбукерке добрых полдня. Она не переставала повторять, что оставила свою маленькую дочку у соседки, что ей нужно возвращаться домой и готовить ужин. Но каждый раз, когда дело доходило до того, чтобы ехать домой, Кэтрин соглашалась остаться с ним еще ненадолго. Он впервые пристально взглянул на нее. В машине, когда она сидела рядом, ему не удалось как следует рассмотреть ее. Высокая и тонкая, уже не первой молодости, но все же гораздо моложе его. При таком телосложении признаки старения не проявятся еще по крайней мере лет пятнадцать-двадцать. Ее нельзя было назвать красавицей, с этими острыми скулами и тонкими губами, но никто бы не посчитал ее и уродливой. Сейчас у нее под глазами темные круги - следы недосыпания. Но и он тоже почти не спал. Почти не спал... - Разумеется, нам нельзя рассказывать ни одной живой душе о том, что мы испытали. - Верно. Ведь нам не хочется, чтобы нас посчитали лунатиками, не так ли? Он сдержанно рассмеялся. - Мы могли бы основать новую религию, составить конкуренцию Фредерику Сторму. Заложили бы храм и начали проповедовать евангелие от наблюдателей. - Том, не надо... - Я просто пошутил. Хотите что-нибудь выпить? - Не откажусь. - У меня очень ограниченный выбор. Эрзац-виски, кое-какое вино и... - Мне все равно, - перебила его Кэтрин. - Только дайте мне пульверизатор. - Едва ли это можно назвать элегантной манерой пить. - А я совсем не элегантная особа, - парировала Кэтрин. Он улыбнулся и предложил ей поднос с пульверизаторами. Она взяла один, он, чтобы не казаться невежливым, - другой. Через некоторое время он произнес: - Ваш муж, вы сказали, служил в ВВС? - Да. Теодор Мэйсон. Он погиб в Сирии. - Извините. Я не был знаком с ним. Он служил в Киртлэнде? - Пока не перевели за океан. - Это большая база. Жаль, что я не был с ним знаком. - Почему вы так говорите? Он почувствовал, как у него запылали щеки. - Не знаю. Просто потому что... ну, потому что он был вашим мужем и... было бы очень приятно, если бы я... о, черт! У меня просто язык заплетается, как у мальчишки. Еще выпьем? - Не хочется. Он тоже воздержался. Она достала фотографию дочери. Рука Фолкнера слегка дрогнула, когда он взял глянцевый стереоснимок. Голая девчушка двух-трех лет улыбалась ему из высокой травы. - Бесстыжая девчонка, а? - улыбнулся он. - Я пыталась научить ее вести себя скромно. Но пока что все зря. Может быть, лет за пятнадцать мне это удастся. - Сколько ей сейчас лет? - Три года. - Придется поторопиться! - засмеялся Фолкнер. Разговор зашел в тупик. Он старался не говорить о людях со звезд, и она тоже, хотя именно они свели их вместе. Но рано или поздно разговор должен был коснуться этой темы. Первым не выдержал Фолкнер: - Думаю, что они уже достигли своей базы и теперь проходят курс лечения. Как вы думаете, они о нас будут вспоминать? - Уверена в этом, - кивнула Кэтрин. - Обязаны. - Рассказывая друзьям о добросердечных волосатых обезьянах, которые так трогательно о них заботились. - Это нечестно - так говорить о них! Они более высокого мнения о нас! - Почему? Разве мы для них не обезьяны? Опасные обезьяны с атомными бомбами! - Может быть, это справедливо в отношении расы, - сказала Кэтрин, - но не отдельных личностей. Не знаю, как было у вас с Глэйр, но Ворнин, кажется, уважал меня. Он, разумеется, понимал, что я только человек, но никогда не смотрел свысока, никогда не насмехался. - То же самое было и у меня с Глэйр. Так что беру свои слова назад. - Они весьма своеобразные существа, - кивнула Кэтрин. - Я уверена, что, независимо от того какие чувства мы с вами испытывали к ним, они отвечали нам взаимностью. Они были сердечными... добрыми... - Интересно, а каковы краназойцы? - неожиданно произнес Фолкнер. - Кто? - Та, другая раса. Их галактический соперник. Разве Ворнин не рассказывал вам о холодной войне в космосе? - О, да. - Вот что забавно, Кэтрин. Мы даже не знаем, каковы дирнане вообще - хорошие или плохие? Те двое, которых мы повстречали, были очень хорошими, но, предположим, разумнее было бы поддерживать краназойцев. Нам приоткрыли лишь щелочку, описывая свои дела. Вот почему я назвал нас обезьянами. В космосе идет борьба, нам на это намекнули, но мы по-настоящему не знаем, какова цель и причина этой борьбы. А небо полно дирнанских и краназойских кораблей, с которых следят за нами, плетут хитроумные заговоры, пытаясь переиграть друг друга, - Фолкнер пожал плечами. - Подумаешь об этом - и голова кружится. - Ворнин говорил, что когда-нибудь срок действия соглашения закончится и они смогут открыто вступить с нами в контакт. - Глэйр тоже говорила от этом. - И когда же, вы думаете, это произойдет? - Может быть, через пятьдесят лет. А может, через сто или тысячу. Не знаю! - Будем надеяться, что скоро. - Почему, Кэтрин? - Чтобы Ворнин вернулся. Ворнин и Глэйр, они оба. И мы с ними снова встретимся. Он печально покачал головой. - Это опасное заблуждение, Кэтрин. Они не вернутся. Даже если соглашение отменят на следующей неделе, вы никогда больше не увидите Ворнина. А я - Глэйр. Можете в этом не сомневаться. Разрыв окончателен. Другого не дано. Любовная связь между людьми с разных планет не может иметь будущего. Они сделают все, чтобы мы их больше никогда не повстречали. Это, разумеется, ранит, когда любовь обрывают таким образом, но они намерены дать этой ране зажить и больше не открываться. - Вы на самом деле считаете, что это невозможно? - Послушайте! - воскликнул он. - Сохранить любовь достаточно трудно даже для двух человеческих существ. Всегда трудно делить жизнь с другим человеком. А если этот другой даже не человек? - Не думаю, что это так трудно - любить, - сказала Кэтрин. - Или сохранить любовь. Конечно, если этот другой - существо из чужого мира, это, пожалуй, труднее, но... - Она замолчала. - Ладно. Я, кажется, говорю глупости. Их больше нет. Каждый из нас пережил нечто необычное и замечательное, а теперь нам осталось только подбирать черепки. Фолкнер почувствовал, что это намек. Но он не мог откликнуться на него. Не сейчас, не так скоро. Со временем они помогут друг другу собрать осколки. А сейчас ему нужно быть осторожным, узнать, кто она и, пожалуй даже, кто он сам, прежде чем решиться еще раз открыть другому свою душу. Он все еще был убежден, что это чертовски трудное дело - делить жизнь с другим человеком. - Стемнело, - сказала она. - Мне пора домой. Джилл будет капризничать, если я не вернусь сейчас. - Я отвезу вас. На небе уже проступили звезды, несмотря на то что их затмевала молодая луна и огни города. Оба непроизвольно взглянули вверх. Он понимал, о чем она, должно быть, думает. Взгляды их встретились, он улыбнулся, она ответила тем же, и они оба рассмеялись. - Будет не очень хорошо, если мы забудем их, правда? - спросила она. - Верно. Мне кажется, мы и не сможет их забыть. На несколько недель к нам спустились звезды. Теперь звезды ушли, а мы остались... С этим нужно свыкнуться. Они сели в автомобиль. - Я приятно провела сегодняшний день, - улыбнулась Кэтрин. - И я тоже. Думаю, что такое было бы неплохо повторить. - И как можно скорее. - Очень скоро, - твердо произнес Фолкнер. Ему хотелось сказать больше, гораздо больше. И все это будет сказано, в свое время. Он не из тех, кто любит открывать душу незнакомым людям. Хотя ему и показалось, что он и эта женщина скоро перестанут быть чужими. Очень многое их связывало: воспоминания о гладкой, прохладной коже, хитросплетения галактической политики и внезапное расставание. Это очень сильно влекло их друг к другу, поставив отдельно от остальных четырех миллиардов жителей планеты. У него возникло ощущение, будто где-то внутри начала распрямляться пружина, долгие годы державшая его в напряжении. Он улыбался, выжимая сцепление. Она тоже улыбалась. Над ветровым стеклом простирался небесный свод. Где-то там, далеко-далеко, были Глэйр и Ворнин. Он пожелал им благополучного возвращения домой. 22 В деревню вернулась тишина. Празднества Общины Огня завершились, белые разъехались по домам, длинные полосы лунного света легли на центральную площадь. В доме Эстансио бормотал телевизор. Рамон и Лупе уставились, как завороженные, в экран. Тут же сидела их бабушка. Глава семейства в кива играл в кости с друзьями. Росита, мрачная и злая, не выходила из кухни. Она осталась без мужчины на этот вечер: Марти Мачино уехал из поселка. В Сан-Мигеле Марти не видели с того дня, когда Чарли напугал его лазером. Поговаривали, что он снова укатил в Лос-Анджелес. Чарли не сомневался, что больше он здесь не появится, после того как сдрейфил перед одиннадцатилетним. Стоя снаружи и глядя через стекло на голубоватое свечение экрана, Чарли слегка дрожал. В долину Рио-Гранде шла зима. Днем в воздухе закружились снежинки. На рождество, возможно, пойдет густой снег. Чарли не пугал холод. Лучше обтрепанного пиджака его согревали две вещи: письмо на квадратном кусочке блестящего пластика и маленькая металлическая трубка, которая могла извергать фантастической силы луч. Он пересек площадь. Собака плелась за ним. Сегодня вечером луна была особенно яркой. И все же он легко нашел три ярких звезды пояса Ориона и среди них - звезду Миртина. И на душе мальчика было тепло только от того, что он видит эту звезду. "На следующий год, - сказал он себе, - я пойду в среднюю школу. Понравится им это или нет, но пойду. Если запретят - убегу, а когда поймает полиция, объясню почему. И расскажу газетчикам. Я скажу им вот что: "Смотрите, я, способный индейский мальчик, хочу изменить свою судьбу, только вот родители не пускают меня в среднюю школу". Тогда поднимется шум. Меня заберут отсюда, поместят в школу. Я смогу учиться... изучать ракеты, звезды, космос. Я научусь всему! И когда-нибудь я отправлюсь туда, в ночную тьму, и навещу тебя, Миртин! Побываю на твоей родной планете! Разве не ты сказал, что мы вскоре будем там? И что я буду с теми, кто это совершит?" Он медленно прошел через всю деревню, мимо развалин старого кива, мимо силовой подстанции. Он не собирался проделать весь путь к пещере Миртина. Он знал, что она пустая. Несколько раз Чарли ходил туда, чтобы посмотреть, но сейчас, в эту холодную ночь, нет сил на такое паломничество. Он задержался у оврага, думая о средней школе и обо всем том, чему будет учиться, мечтая, как вырвется из этой деревни и ее сонной жизни, вырвется в мир белых людей, где умный человек может научиться новому. Чарли запрокинул голову. - Эй вы, дирнане! - крикнул он. - Как вы там, наверху? Вы меня видите? Эй! Это я, Чарли Эстансио! Это я таскал лепешки для Миртина! Как высоко они летают, эти тарелки? Может быть, как раз сейчас над его головой проносится одна из них? Есть ли у них приборы, которые могут улавливать голоса с Земли? - Вы меня слышите? Я здесь один. Опуститесь, чтобы я смог вас увидеть! Мне все о вас известно. Но ничего не случилось. Хотя он и не ожидал другого. Он просто знал, что они там есть. Высоко над головой. Наблюдают! Он вынул лазер и стал его гладить. Включил на мгновение и тонким лучом срезал сухую ветку какого-то дерева. Какая умная игрушка! Он непременно когда-нибудь узнает, что заставляет ее действовать. Положив лазер в карман, мальчик тихо произнес: - Послушайте, я знаю, что вы есть там, наверху. Сделайте мне одно одолжение. Только передайте Миртину от меня, чтобы он поправлялся. И поблагодарите за то, что он беседовал со мной. Он многому меня научил. Вот и все. Поблагодарите за меня Миртина! Он подождал немного и повернул назад, к поселку. Остановился, поднял камень и зашвырнул его в овраг. Пес залаял и стал высоко подпрыгивать, будто пытаясь цапнуть зубами звезды. Неожиданно по пустыне пронесся порыв ветра. И тогда Чарли увидел над головой яркую узкую полоску, которая, казалось, вспыхнула в самой середине неба и устремилась вниз, пока не исчезла где-то у горизонта. Сердце его учащенно забилось, но он только засмеялся. На этот раз это был не дирнанский корабль. Просто падающая звезда, вот и все. Просто глыба из камня и металла сгорела в нижних слоях атмосферы. Но он все-таки воспринял это как знамение. Соплеменники Миртина ответили ему, благодарили его. Они были в эту самую минуту где-то вверху в своих кораблях. Они, конечно же, видят его. Он помахал рукой. - Спасибо вам, - крикнул он. - Спасибо вам, дирнане! Он побежал вприпрыжку к деревне, собака бежала рядом, и ни он, ни она не остановились, чтобы перевести дух, пока не показались старые глиняные строения.