авшая за ним из города. - Семпетурн! - ревела толпа. - Семпетурн! Да здравствует Лорд Семпетурн! - Да здравствует Лорд Семпетурн! - заорал Кристофон. Как сон, подумала Милилейн. Какое-то ужасное послание, которого я не понимаю. - Семпетурн! Лорд Семпетурн! Теперь кричали все, кто только был на эспланаде. По толпе распространялось какое-то безумие. Милилейн машинально проглотила остаток сосиски, не ощутив никакого вкуса, уронила вертел на землю. Казалось, мир сотрясается у нее под ногами. Кристофон кричал не переставая, уже охрипшим голосом: - Семпетурн! Лорд Семпетурн! - Паланкин теперь проследовал мимо них: лишь двадцать ярдов отделяли их от нового Коронала, если он действительно был им. Он повернулся и посмотрел прямо в глаза Милилейн. С изумлением и растущим ужасом она услышала свой крик: - Семпетурн! Да здравствует Лорд Семпетурн! 2 - Куда? - ошарашенно переспросил Элидат. - В Иллиривойн, - повторил Тунигорн. - Он отправился три дня назад. Элидат покачал головой. - Я слышу ваши слова, но они до меня не доходят. Мой разум отказывается их воспринимать. - Клянусь Леди, для меня это тоже непостижимо! Но ничего не поделаешь. Он намеревается предстать перед Данипьюр и вымолить у нее прощение за все прегрешения против ее народа. В общем, сущее безумие. Всего за час до этого разговора корабль Элидата вошел в гавань Пилиплока. Он сразу же поспешил в городскую ратушу в надежде застать там Валентина или, в худшем случае, отправиться вслед за ним в Ни-мойю. Но там не оказалось никого из королевской свиты, за исключением Тунигорна, которого он обнаружил угрюмо перебирающим какие-то бумаги в небольшой пыльной комнатушке. А то, что Тунигорн ему рассказал - великая процессия отменена, Коронал отправился в дикие джунгли к метаморфам, - нет, нет, это уж слишком, это выше всякого разумения! Усталость и отчаяние, подобно исполинским валунам, обрушились на его душу, и он почувствовал, что не выдерживает их сокрушительной тяжести. Безжизненным голосом он произнес: - Я гнался за ним через полмира, чтобы удержать его от чего-нибудь подобного. Знаете, какой была моя поездка, Тунигорн? День и ночь я мчался на флотерах к побережью, не останавливаясь ни на мгновение. А потом спешил через море, кишащее разъяренными драконами, которые трижды столь близко подходили к нашему кораблю, что я уж думал, они нас потопят. И когда я, наконец, полуживой от изнеможения, добираюсь до Пилиплока, то узнаю, что опоздал на три дня, что он пустился в это нелепое гибельное приключение, хотя если бы я передвигался хоть немного быстрее, если бы я выехал несколькими днями раньше... - Вы не смогли бы заставить его переменить решение, Элидат. Никто не смог. Слит не смог. Делиамбр не смог. Карабелла не смогла... - Даже Карабелла? - Даже Карабелла. Отчаяние Элидата усилилось. Тем не менее он продолжал сопротивляться, стараясь не поддаваться страху и сомнению. Немного помолчав, он сказал: - И все же, Валентин выслушает меня, и я смогу повлиять на него. В этом я уверен. - Боюсь, вы обманываете себя, дружище, - грустно сказал Тунигорн. - Зачем же вы вызвали меня, если считаете задачу невыполнимой? - Когда я вызывал вас, то вообразить себе не мог, что задумал Валентин. Я лишь догадывался о том, что он находится в возбужденном состоянии и обдумывает какие-то опрометчивые действия. Мне казалось, что, если вы будете рядом с ним во время процессии, вы сможете успокоить его и отговорить от задуманного. Когда он поставил нас в известность о своих намерениях и дал понять, что ничто не заставит его отказаться от них, вы были еще очень далеко. Ваше путешествие было напрасным, и мне остается лишь выразить сожаление по этому поводу. - Все равно, я отправлюсь к нему. - Боюсь, вы ничего не добьетесь. Элидат пожал плечами. - Я и так уже довольно далеко забрался, так зачем же останавливаться на полпути? Возможно, несмотря ни на что, мне все же удастся привести его в чувство. Вы сказали, что планируете отправиться за ним завтра? - Да, в полдень. Как только я разберусь со всеми оставшимися сообщениями и декретами. Элидат резко подался вперед. - Возьмите их с собой. Нам нужно выехать сегодня вечером! - Это было бы неразумно. Вы же сами сказали, что путешествие вымотало вас, да и по вашему лицу видно, насколько вы устали. Отдохните сегодня в Пилиплоке, поешьте, как следует отоспитесь, а завтра... - Нет! - воскликнул Элидат. - Сегодня, Тунигорн! Каждый час промедления с нашей стороны приближает его к землям метаморфов! Неужели вы не видите опасности? - Он окинул Тунигорна ледяным взглядом. - Если придется, я уеду без вас. - Я не могу вам этого позволить. Элидат поднял брови. - Вы хотите сказать, что моя поездка зависит от вашего разрешения? - Вы понимаете, что я имел в виду. Я не могу допустить, чтобы вы в одиночку отправились неизвестно куда. - Тогда выезжаем сегодня вместе. - Может, все-таки подождем до завтра? - Нет! Тунигорн на мгновение прикрыл глаза. Потом он тихо произнес: - Хорошо. Пусть будет так. Сегодня вечером. Элидат кивнул. - Мы возьмем небольшое быстроходное судно, и, если повезет, перехватим его до того, как он доберется до Ни-мойи. Тунигорн невесело заметил: - Но он не собирается в Ни-мойю, Элидат. - Не понимаю. Насколько я знаю, единственный путь отсюда до Иллиривойна идет вверх по реке мимо Ни-мойи до Верфа, а потом на юг, от Верфа до Пьюрифайнских Ворот. - Хотелось бы мне, чтобы он отправился этим путем. - Но разве туда можно попасть как-нибудь еще? - спросил удивленный Элидат. - Другого разумного маршрута нет. Но он выбрал иной путь: на юг до Гихорны, а потом через Стейш в страну метаморфов. - Разве это возможно? Гихорна - безлюдная, заброшенная земля. Стейш - непреодолимая река. И он это знает, а если не знает он, то наверняка про то известно маленькому вроону. - Делиамбр изо всех сил старался отговорить его. Валентин и слушать не стал. Он обратил внимание на то, что если бы он отправился через Ни-мойю, то ему пришлось бы останавливаться в каждом городе для обычных церемоний, устраиваемых во время великой процессии, а он не хочет откладывать паломничество к метаморфам. Элидат почувствовал, что его охватывают смятение и тревога. - Итак, он намеревается преодолеть песчаные бури бесплодной Гихорны, а потом попытается переправиться через реку, в которой однажды чуть не утонул... - Да, и к тому же собирается нанести визит тем, кто десять лет назад успешно сбросил его с трона... - Безумие! - Действительно, безумие, - согласился Тунигорн. - Так вы согласны? Отправляемся сегодня? - Да, сегодня. Тунигорн протянул руку, и Элидат крепко пожал ее. Они немного помолчали. Тишину нарушил Элидат. - Ответьте мне на один вопрос, Тунигорн. - Спрашивайте. - Вы неоднократно употребляли слово "безумие", когда говорили о предприятии Валентина. И я тоже произносил это слово. Так оно и есть. Но я не видел его год, а то и больше, а вы находились с ним рядом все то время, которое прошло после отъезда с Замковой Горы. Скажите мне: вы в самом деле думаете, что он сошел с ума? - Сошел с ума? Нет, я так не думаю. - Даже когда назначал юного Хиссуне в принципат? Когда затеял паломничество к метаморфам? Немного помолчав, Тунигорн ответил: - Этого не сделали бы ни вы, Элидат, ни я. Но я полагаю, что мы видим признаки не безумия Валентина, а его великодушия, доброты, какой-то святости, чего-то такого, чего мы с вами не в состоянии полностью постичь. Мы всегда знали, что Валентин во многом от нас отличается. Элидат сказал, нахмурившись: - Да, согласен: святость лучше, чем безумие. Но разве вы считаете, что в столь смутные, тяжелые времена от Коронала Маджипура требуются именно такие качества: великодушие и святость? - У меня нет ответа, старина. - И у меня. Но я не могу отделаться от страха. - Я тоже, - ответил Тунигорн. - Не могу, и все. 3 И-Уулисаан не спал. Он лежал в темноте и напряженно прислушивался к реву ветра, задувавшего над безлюдными землями Гихорны. То был резкий, порывистый ветер с востока, который вздымал тучи сырого песка и неустанно швырял его на палатку. Королевский караван, в котором он находился уже столь продолжительное время, остановился лагерем в нескольких сотнях миль к юго-западу от Пилиплока. До реки Стейш оставалось лишь несколько дней пути, а за ней находился Пьюрифайн. И-Уулисаану отчаянно хотелось как можно скорее переправиться через реку и вдохнуть воздух родных мест, и по мере приближения каравана к реке это желание становилось все более настойчивым. Опять оказаться дома, среди своих, освободиться от бремени нескончаемого маскарада... Скоро... скоро... Но сначала он должен предупредить Фараатаа о намерениях Лорда Валентина. Шесть дней прошло после того, как Фараатаа последний раз связывался с И-Уулисааном, а шесть дней назад И-Уулисаан не знал, что Коронал собирается предпринять паломничество в страну пьюриваров. Нет сомнения, что Фараатаа должен узнать об этом. Но И-Уулисаан не имел надежных средств войти с ним в контакт ни по обычным каналам, которые фактически не действовали в этой безотрадной, безлюдной местности, ни через морских драконов. Слишком много разумов требуется, чтобы привлечь к себе внимание водяных королей, а помощников у И-Уулисаана не было. Все равно, надо попробовать. Так же, как и в предыдущие ночи, он сосредоточил всю свою психическую энергию и послал ее вдаль, отчаянно пытаясь установить хоть какой-то контакт через тысячи миль, отделяющих его от предводителя мятежа. - Фараатаа! Фараатаа! Безнадежно. Без помощи водяного короля в качестве посредника такая передача немыслима. И-Уулисаан знал это. И все же он продолжал взывать. Он заставил себя верить, что существует мизерная возможность того, что какой-нибудь проплывающий мимо водяной король поймает послание и усилит его. Шансов немного, почти никаких, но он не мог позволить себе пренебречь даже ничтожной вероятностью. - Фараатаа! От усилий внешность И-Уулисаана претерпела некоторые изменения. Его ноги удлинились, а нос уменьшился в размере. Он решительно устранил эти изменения, прежде чем кто-нибудь из находившихся в палатке смог бы их уловить, и вернул себе человеческий вид. С тех пор, как он впервые принял этот облик в Алханроеле, он не позволял себе видоизменяться даже на мгновение, иначе они догадаются, что он шпион пьюриваров. Это требовало от него постоянных усилий, что стало уже почти невыносимо: но он поддерживал себя в одном и том же образе. Он продолжал посылать в ночь энергию своей души. - Фараатаа! Фараатаа! Ничего. Тишина. Одиночество. Как обычно. Через некоторое время он оставил всякие попытки и попытался уснуть. До утра еще далеко. Он откинулся на спину и закрыл воспаленные глаза. Но сон не приходил. Ему вообще редко удавалось уснуть во время этого путешествия. В лучшем случае он мог лишь ненадолго вздремнуть. Мешало слишком многое: неумолчный шум ветра, звук песка, барабанящего по полотну палатки, громкое сопение и храп людей Коронала, с которыми он делил палатку. А самое главное - постоянная тупая боль от ощущения своего одиночества среди враждебных, чужих существ. Так и ждал он наступления рассвета в состоянии крайнего напряжения. Потом, где-то между часами Шакала и Скорпиона, он услышал в своей голове гулкий, гудящий звук. Он пребывал в таком напряжении, что внезапное вторжение лишило его в одно мгновение устойчивой внешности: он, помимо своей воли прошел через несколько форм, скопировал вначале внешность двух человеческих существ, спавших поблизости, затем на долю секунды принял форму пьюривара, прежде чем сумел взять себя в руки. Он сел. Сердце у него колотилось, дыхание было прерывистым, он снова стал настраиваться на музыку мыслей. Да. Вот она. Сухой, ноющий звук, странно скользящий между интервалами гаммы. Теперь он узнал песню сознания водяного короля, которую нельзя было ни с чем спутать по звучанию и тембру, хотя он никогда не слышал песни именно этого водяного короля. Он открыл свой разум для контакта и мгновение спустя с громадным облегчением услышал мысленный голос Фараатаа: - И-Уулисаан? - Наконец-то, Фараатаа! Сколько я ждал твоего вызова! - Вызов пришел в назначенное время, И-Уулисаан. - Да, я знаю. Но у меня есть для тебя срочные новости. Я вызывал тебя каждую ночь, пытаясь осуществить контакт пораньше. Ты ничего не слышал? - Я не слышал ничего. Ты не сумел дозваться меня. - Понятно. - Где ты, И-Уулисаан, и что у тебя за новости? - Я нахожусь где-то в Гихорне далеко от Пилиплока в глубине материка, почти возле Стейша. Я по-прежнему нахожусь в окружении Коронала. - Возможно ли, чтобы он зашел с великой процессией в Гихорну? - Он оставил процессию, Фараатаа. Теперь он передвигается в сторону Иллиривойна, чтобы встретиться с Данипьюр. В ответ наступила тишина, тишина настолько тяжелая и напряженная, что она потрескивала, как разряд молнии, с шипением и шуршанием. И-Уулисаан подумал было, что контакт полностью прервался. Но Фараатаа наконец заговорил: - Данипьюр? Что он хочет от нее? - Прощения. - Прощения за что, И-Уулисаан? - За все преступления его народа против нашего. - Тогда он сошел с ума. - Некоторые из его спутников тоже так думают. Другие говорят, что это единственный путь Валентина - ответить на ненависть любовью. Наступила еще одна продолжительная пауза. - Он не должен говорить с ней, И-Уулисаан. - Я тоже так считаю. - Сейчас не время для прощения. Сейчас - время борьбы, иначе у нас не будет победы. Я не допущу его к ней. Они не должны встретиться. Он может попытаться достичь компромисса, а компромисса быть не должно! - Я понимаю. - Победа уже почти за нами. Правительство разваливается. Разрушается установленный порядок вещей. Знаешь ли ты, И-Уулисаан, что появилось уже три лже-Коронала? Один объявился в Кинторе, другой - в Ни-мойе, а третий - в Дулорне. - Это правда? - Абсолютная. Неужели ты ничего не знаешь? - Ничего. Думаю, что и Валентин ни о чем подобном не подозревает. Мы здесь очень далеко оторвались от цивилизации. Три лже-Коронала! Это начало их конца, Фараатаа! - Мы тоже так думаем. Все складывается для нас удачно. Болезни продолжают распространяться. С твоей помощью, И-Уулисаан, мы смогли найти способы противостоять мерам, принимаемым правительством, и даже ухудшить обстановку. Цимроель повержен в хаос. На Алханроеле появляются первые серьезные трудности. Победа за нами! - Победа за нами, Фараатаа! - Но мы должны перехватить Коронала по пути в сторону Иллиривойна. Назови, если сможешь, ваше точное расположение. - Три дня мы двигались на флотере к юго-западу от Пилиплока в сторону Стейша. Я слышал, как кто-то сегодня говорил, что до реки нам осталось не больше двух дней пути, возможно, меньше. Вчера Коронал с несколькими спутниками покинул караван и ушел вперед. Сейчас они должны быть уже где-то там, недалеко от реки. - А как он собирается переправляться? - Этого я не знаю. Но... - Давай! Хватай его! При этом неожиданном выкрике контакт с Фараатаа полностью прервался. В темноте появились две громадные фигуры и навалились на метаморфа. Изумленный, застигнутый врасплох, И-Уулисаан вскрикнул. До него дошло, что его схватили воительница-великанша Лизамон Хултин и свирепый, лохматый скандар Залзан Кавол. Вроон Делиамбр находился на безопасном удалении; его щупальца извивались самым причудливым образом. - Что вы делаете? - возмутился И-Уулисаан. - Это произвол! - Ага, так и есть, - бодро ответила амазонка. - Никаких сомнений, что это и есть произвол. - Отпустите меня сейчас же! - Можешь не надеяться, шпион! - рявкнул скандар. И-Уулисаан отчаянно пытался освободиться от нападавших, но в их руках он был всего лишь беспомощной куклой. Его охватила паника, и он почувствовал, что ему уже не удается сохранить свое прежнее обличье. Но он ничего не мог сделать, чтобы восстановить форму, хотя утрата самоконтроля вела к тому, что он появится в своем истинном виде. Пока они держали его, он вертелся и извивался, стремительно проходя целый ряд видоизменений, превращаясь то в одно, то в другое существо, то ощетиниваясь шипами и колючками, то становясь длинной змеей. Контакт с Фараатаа забрал у него столько энергии, что он не мог ничего поделать, не мог даже вызвать какую-нибудь защитную реакцию вроде электрошока, и кричал и рычал в отчаянии, пока вроон не поднес к его лбу щупальце и не оглушил мысленным ударом. И-Уулисаан обмяк и остался лежать в полубессознательном состоянии. - Надо доставить его к Короналу, - сказал Делиамбр. - Мы допросим его в присутствии Лорда Валентина. 4 Во время поездки к Стейшу в западном направлении с передовым отрядом королевского каравана Валентин увидел, что окружающий пейзаж резко меняется с каждым часом: однообразие Гихорны сменилось таинственным буйством дождевого леса Пьюрифайна. Позади осталось неряшливое побережье с его дюнами и песчаными наносами, редкими пучками зубчатой травы и чахлыми деревцами с вяловатыми желтыми листьями. Теперь песка в почве было все меньше, она становилась все плодородней, темней, была, очевидно, способна поддерживать пышную растительность; в воздухе больше не ощущалось пряного морского запаха, но теперь в нем появился сладковатый, мускусный аромат джунглей. Но Валентин понимал, что и это - лишь переходная местность. Настоящие джунгли были еще впереди, за Стейшем, царство туманов и неизвестности, густой темной зелени, окутанных дымкой гор и холмов: королевство метаморфов. Примерно за час до сумерек они добрались до реки. Первым здесь оказался флотер Валентина, а остальные два появились через несколько минут. Он подал знак их капитанам, чтобы они встали параллельно берегу. Потом вышел из своего флотера и подошел к воде. Валентин имел причины хорошо запомнить эту реку. Он появлялся здесь в годы изгнания, когда со своими товарищами-жонглерами спасался бегством от гнева метаморфов Иллиривойна. Теперь он вновь стоял перед стремительным потоком Стейша и мысленно возвращался во времена той бешеной поездки по раскисшему от дождей Пьюрифайну, кровавой схватке с засадой Изменяющих Форму, после которой их спасли похожие на обезьян маленькие лесные братья, что вывели Коронала к Стейшу. А потом - ужасный, злополучный сплав на плотах по бурной реке среди грозных валунов, водоворотов и течений в надежде добраться до безопасной Нимойи... Но сейчас здесь не было ни водоворотов, ни остроконечных скал, рассекающих кипящую поверхность воды, ни отвесных каменных стен вдоль берега. Течение было быстрым, но гладкая поверхность воды не вызывала сомнений в возможности переправиться. - Неужели мы добрались до Стейша? - спросила Карабелла. - Эта река совершенно не похожа на ту, что доставила нам столько хлопот. Валентин кивнул. - Все хлопоты остались на севере. Тут она выглядит гораздо пристойней. - Но не слишком ласково. Мы сможем переправиться? - Должны, - сказал Валентин, вглядываясь в отдаленный западный берег и лежащий за ним Пьюрифайн. Начинало смеркаться, и в наступающей темноте земли метаморфов казались неприступными, недостижимыми. У Коронала опять стало портиться настроение. Уж не безрассудство ли, подумал он, вся эта отчаянная экспедиция в джунгли? Возможно. Возможно, единственным результатом всей этой затеи с походом за прощением королевы метаморфов станут насмешка и стыд. И, возможно, тогда лучшим, что он только сможет сделать, будет отречься от престола, которого он никогда особо и не домогался, и передать власть кому-то, более жестокому и решительному. Возможно. Возможно... Он заметил, как на другой стороне вынырнуло из воды и неторопливо вышло на берег какое-то медлительное создание; то было неуклюжее на вид животное: продолговатая туша с бледно-голубой кожей и единственным огромным печальным глазом на макушке округлой головы. Привлеченный уродством и неповоротливостью существа, Валентин с интересом наблюдал за ним, а оно уткнулось мордой в раскисшую почву берега и стало раскачиваться из стороны в сторону, как бы пытаясь вырыть лбом нору. Подошел Слит. Валентин, полностью поглощенный наблюдением за нелепым зверем, некоторое время не обращал на Слита внимания, а потом повернулся к нему. Валентину показалось, что выражение лица у того задумчивое, даже несколько озабоченное. - Мы собираемся разбить здесь лагерь на ночь, так, мой лорд? И дождаться утра, чтобы проверить, могут ли флотеры передвигаться по реке с таким быстрым течением, верно? - Да, таковы мои намерения. - С вашего разрешения, мой лорд, я бы предложил подумать о том, чтобы переправиться сегодня, если это возможно. Валентин нахмурился. Он чувствовал себя странно отстраненным: слова Слита, казалось, доходят до него с огромного расстояния. - Насколько я помню, наш план состоит в том, чтобы с утра попробовать с флотерами, но остаться на этом берегу реки и дождаться всего каравана, прежде чем мы действительно начнем переправляться. Разве не так? - Да, мой лорд, но... - Тогда необходимо распорядиться о разбивке лагеря до темноты, верно. Слит? - Сочтя вопрос решенным, Коронал опять повернулся к реке. - Видите вон то странное животное на том берегу? - Вы имеете в виду громварка? - Так оно называется? Как вы думаете, зачем он трется мордой о землю? - Роет нору, как мне кажется, чтобы спрятаться в ней, когда начнется буря. Понимаете, они живут в воде, и, как я предполагаю, он решил, что в воде будет слишком неспокойно... - Буря? - переспросил Валентин. - Да, мой лорд, об этом я и пытался вам сказать. Взгляните на небо, мой лорд! - Небо темнеет. Скоро ночь. - Да нет, на восток, - проговорил Слит. Валентин повернулся и посмотрел в сторону Гихорны. Солнце давно уже обещало зайти; Валентин ожидал, что небо в это время суток будет серым иди даже черным. Однако на востоке продолжался причудливый закат, противоречивший естественному порядку вещей: небо освещалось каким-то бледным свечением, розовым с проблесками желтого, бледно-зеленым на горизонте. Цвета отличались некоей необычной, неравномерной насыщенностью, будто небо пульсировало. Мир казался чрезвычайно спокойным: Валентин слышал течение реки, но больше ничто не нарушало тишину - ни вечерние песни птиц, ни несмолкаемый прежде писк маленьких алых древесных лягушек, которые водились здесь тысячами. Кроме того, в воздухе ощущалась сухость пустыни, ее обжигающее дыхание. - Песчаная буря, мой лорд, - тихо сказал Слит. - Вы уверены? - На побережье, должно быть, уже метет. Весь день дул восточный ветер, а именно оттуда, с океана, и приходят гихорнские бури. Сухой ветер с океана, ваша светлость. Вы можете предсказать последствия? Я - нет. - Ненавижу сухой ветер, - пробормотала Карабелла. - Он похож на тот, которые драконобои называют "посланием". От него мне нехорошо. - Вы знаете, мой лорд, что это за бури? - спросил Слит. Валентин неохотно кивнул. Образование Коронала включает в себя множество сведений из географии. Песчаные бури в Гихорне случались нечасто, но они пользовались дурной славой: лютые ветры, которые, как ножом, срезали дюны, вздымали тонны песка и со всесокрушающей свирепостью несли их в глубь материка. Они бывали по два-три раза на памяти одного поколения, но потом их долго не могли забыть. - Что будет с теми, кто остался в караване? - спросил Валентин. - Буря наверняка пройдет над ними. Она, возможно, уже над ними, а если нет, то скоро будет. В Гихорне очень сильные бури. Послушайте, ваша светлость, послушайте! Ветер усиливался. Валентин услыхал, пока в отдалении, низкий шипящий звук, который потихоньку начинал заполнять неестественную тишину. Поначалу он напоминал яростный шепот некоего великана, шепот, который скоро перейдет в ужасный, раздирающий уши рев. - А что будет с нами? - спросила Карабелла. - До этих мест буря дойдет. Слит? - Громварк думает, что да, миледи. Ему хочется переждать ее под землей. - Валентину же Слит сказал: - Вы позволите дать совет, мой лорд? - Извольте. - Мы должны переправиться сейчас, пока это еще возможно. Если буря застигнет нас, она может повредить флотеры или уничтожить их, и тогда мы будем не в состоянии передвигаться по воде. - Но больше половины моих людей еще в Гихорне! - Если они еще живы. - Делиамбр... Тисана... Шанамир!.. - Я понимаю, мой лорд, но сейчас мы ничем не можем им помочь. Если мы вообще собираемся продолжать наш путь, то нам надо переправляться, иначе потом это будет невозможно. На той стороне мы можем укрыться в джунглях, разбить там лагерь и подождать, пока остальные не присоединятся к нам, если присоединятся вообще. Но если мы не уйдем отсюда, то рискуем остаться здесь навеки, застрять так, что ни вперед, ни назад. Безрадостная перспектива, подумал Валентин, но вполне правдоподобная. Однако его по-прежнему терзали сомнения: ему не хотелось идти дальше, в Пьюрифайн, пока ближайшие, самые дорогие ему люди испытывают судьбу под ударами гихорнских песков. На какое-то мгновение у него возникло непреодолимое желание развернуть флотеры на восток, чтобы разыскать оставшихся там спутников. Но он сразу же отбросил эту мысль, как совершенно безрассудную. Возвращением туда он ничего не добьется, только подвергнет опасности еще нескольких друзей. Буря, возможно, не забралась еще так далеко на запад; поэтому лучше всего подождать, пока она уляжется, а потом вернуться в Гихорну, чтобы подобрать тех, кто уцелеет. Он стоял неподвижно и молчаливо, мрачно вглядываясь в царство тьмы на востоке, странным образом подсвеченное разрушительной мощью песчаной бури. Ветер продолжал набирать силу. Валентин осознал, что буря настигнет их, сметет и, возможно, забросит в джунгли Пьюрифайна еще до того, как иссякнет ее мощь. Потом он прищурился, моргнул от удивления и показал куда-то рукой. - Вы видите приближающиеся огни? Это огни флотера? - Пресвятая Леди! - хрипло пробормотал Слит. - Это они? - спросила Карабелла. - Думаете, они спаслись от бури? - Только один флотер, мой лорд, - тихо заметил Слит. - И, кажется, не из королевского каравана. Валентин подумал то же самое. Королевские флотеры представляли собой огромные машины, вмещающие много людей и груза. А к ним со стороны Гихорны приближался сейчас аппарат, смахивавший на небольшой частный флотер, рассчитанный на двух-четырех пассажиров: впереди у него было только две фары, светившие не очень ярко, в то время как у больших флотеров фар было три, и очень мощных. Флотер остановился не дальше, чем в тридцати футах от Коронала. Его тут же окружили охранники Лорда Валентина, держа наизготовку излучатели. Двери флотера открылись, и из него выбрались, шатаясь от усталости двое изможденных мужчин. У Валентина от изумления перехватило дыхание. - Тунигорн? Элидат? Невероятно! Как сон, как видение... Тунигорн сейчас должен находиться в Пилиплоке и заниматься текущими делами. А Элидат? Откуда мог взяться Элидат? Ведь Элидату следует быть в тысячах миль отсюда, на вершине Замковой Горы. Его появление здесь, на границе темных пьюрифайнских лесов, казалось Валентину не меньшей неожиданностью, чем было бы для него появление матери-Леди. И все же, высокий человек с нависающими бровями и раздвоенным подбородком был не кем иным, как Тунигорном, а второй, еще более рослый, с пронзительным взглядом и сильным, широким лицом, - без всякого сомнения Элидатом. Если только... если... Ветер крепчал все больше. Теперь Валентину казалось, что в нем появились тонкие песчаные ручейки. - Вы настоящие? - резко окрикнул их Валентин. - Или просто пара искусных подделок метаморфов? - Настоящие, Валентин, вполне настоящие! - воскликнул Элидат и раскрыл объятия навстречу Короналу. - Клянусь Дивин, ваши глаза вас не обманывают, - сказал Тунигорн. - Мы не фальшивые, и мчались, мой лорд, день и ночь, чтобы застать вас в этом месте. - Да, - произнес Валентин. - Думаю, вы настоящие. Он хотел было пойти навстречу объятиям Элидата, но между ними неуверенно встали охранники. Валентин сердитым жестом отогнал их и крепко обнял Элидата, после чего отпустил его и отступил на шаг, чтобы как следует рассмотреть своего самого старого и ближайшего товарища. Прошло чуть больше года с их последней встречи, но Элидат выглядел постаревшим по меньшей мере лет на десять. Вид у него был потрепанный, измотанный. Что же его так подкосило, подумал Валентин: бремя регентства или тяготы долгого путешествия на Цимроель? Когда-то он был Валентину как брат, поскольку они были ровесниками и обладали душевным сходством: теперь же Элидат вдруг превратился в усталого старика. - Мой лорд, буря... - заговорил Слит. - Один момент, - резко оборвал его Валентин. - Мне нужно многое узнать. - Уже обращаясь к Элидату, он спросил: - Как вы здесь оказались? - Я прибыл, мой лорд, чтобы умолять вас не идти навстречу гибели. - Что заставило тебя думать, что я иду навстречу гибели? - До меня дошли сведения, что вы собираетесь войти в Пьюрифайн и вести переговоры с метаморфами. - Решение принято совсем недавно. А ты, должно быть, покинул Гору за много недель, а то и месяцев до того, как мысль об этом пришла ко мне в голову. - Уже с некоторым раздражением Валентин добавил: - Так-то ты мне служишь, Элидат? Оставить свое место в Замке и преодолеть полмира, чтобы вмешиваться в мои действия? - Мое место с тобой, Валентин. Валентин нахмурился. - Из любви к тебе я приветствую тебя и принимаю в свои объятия. Но мне хотелось бы, чтобы тебя здесь не было. - Мне тоже, - сказал Элидат. - Мой лорд, - настойчиво вмешался Слит. - Буря уже совсем рядом! Умоляю... - Да, буря, - произнес Тунигорн. - Гихорнская песчаная буря, трудно даже вообразить. Мы слышали, как она ревела на побережье, когда отправлялись вслед за вами, и всю дорогу она гналась за нами. Она будет здесь через час, полчаса, а то и меньше, мой лорд! Валентин почувствовал, как напряжение тесным обручем сдавило ему грудь. Буря, буря, буря! Да, Слит прав: они должны что-то делать. Но у него еще столько вопросов... ему столько нужно узнать... Он обратился к Тунигорну: - Вы не могли миновать по дороге другой лагерь. Лизамон, Делиамбр, Тисана - они в безопасности? - Они постараются защитить себя всеми доступными способами. А мы должны заняться тем же. Надо двигаться на запад и постараться найти укрытие в джунглях, пока на нас не обрушилось самое страшное... - Именно это я и советовал, - сказал Слит. - Хорошо, - произнес Валентин. Он посмотрел на Слита. - Готовьте флотеры к переправе. - Есть, мой лорд. - Слит тут же сорвался с места. У Элидата Валентин спросил: - А кто же управляет в Замке, если ты здесь? - Я назначил Регентский Совет из троих членов: Стасилейна, Диввиса и Хиссуне. - Хиссуне? На щеках у Элидата появился румянец. - Я считал, что таково твое желание - как можно быстрее продвигать его в правительство. - Верно. Ты правильно сделал, Элидат. Но я подозреваю, что кое-кто остался не слишком доволен твоим выбором. - Именно так. Принц Манганот Банглекодский, герцог Галанский и... - Имен можешь не называть. Я их и так знаю, - перебил Валентин. - Думаю, что со временем они изменят свое мнение. - И я так думаю. Мальчик изумительный, Валентин. Ничто не ускользает от его внимания. Он обучается поразительно быстро. Действует наверняка. А если и ошибается, то знает, как извлечь пользу из своей ошибки. Он мне немного напоминает тебя, когда ты был в его возрасте. Валентин покачал головой. - Нет, Элидат. Он совсем не похож на меня. Пожалуй, именно это я и ценю в нем больше всего. Мы видим одно и то же, но разными глазами. - Он улыбнулся, взял Элидата за локоть, немного подержал и мягко спросил: - Ты понимаешь, какие у меня планы насчет него? - Думаю, что понимаю. - И тебя это тревожит? Элидат ответил открытым взглядом. - Ты же знаешь, что нет. - Да, знаю, - сказал Коронал. Он стиснул руку Элидата, отпустил ее и отвернулся, чтобы Элидат не увидел в его глазах внезапно блеснувших слез. Насыщенный песком, жутко завывающий ветер прорвался сквозь расположенную к востоку рощу деревьев с тонкими стволами и, будто невидимыми ножами, изодрал в клочья их широкие листья. Валентин ощутил бьющие по лицу колючие струи песка и плотнее закутался в плащ. Остальные сделали то же самое. Возле реки, где Слит наблюдал за переоборудованием сухопутных движителей флотеров для переправы, кипела работа. Тунигорн сказал: - Есть еще одна весьма странная новость, Валентин. - Рассказывай! - Советник по сельскому хозяйству, который появился у нас в Алайсоре... - И-Уулисаан? Что с ним? Что-то случилось? - Он шпион метаморфов, мой лорд. Эти слова прозвучали ударом для Валентина. - Что? - Его поймал Делиамбр: вроон почувствовал ночью нечто необычное и не успокоился, пока не отыскал И-Уулисаана, который поддерживал с кем-то мысленную связь. Он распорядился, чтобы скандар и амазонка схватили его, что они и сделали, а И-Уулисаан при этом начал менять формы как пойманный демон. Валентин яростно сплюнул. - Неслыханно! И все эти недели мы таскали с собой шпиона, доверяли ему все наши планы по борьбе с эпидемиями в пораженных провинциях... нет! Нет! Что они с ним сделали? - Сегодня вечером они хотели доставить его к вам для допроса, - ответил Тунигорн. - Но потом началась буря, и Делиамбр решил, что разумней будет переждать в лагере. - Мой лорд! - окликнул с берега Слит. - Мы готовы к началу переправы! - Есть еще кое-что, - сказал Тунигорн. - Пошли. Расскажешь во время переправы. Они поспешили к флотерам. Ветер дул беспощадно: под его напором деревья сгибались почти до земли. Карабелла, которая шла рядом с Валентином, споткнулась и упала бы, если бы Валентин не подхватил ее. Он крепко обнял ее одной рукой: она была настолько легкой и воздушной, что ее мог бы унести любой порыв ветра. Тунигорн заговорил снова. - Я как раз собирался уезжать, когда в Пилиплок пришло сообщение о новых беспорядках. Некий бродячий проповедник по имени Семпетурн объявил себя в Кинторе Короналом, и некоторая часть населения признала его. Валентин издал такой звук, будто его ударили под дых. - И это еще не все. Говорят, в Дулорне появился другой Коронал: хайрог по имени Ристимаар. Если верить слухам, в Ни-мойе объявился третий, но его имя пока неизвестно. Сообщают также о том, что обнаружился по крайней мере один Понтифекс - в Велатисе или, возможно, в Нарабале. Мы не совсем уверены, мой лорд, поскольку линии связи в настоящий момент работают с перебоями. - Все так, как я и предполагал, - произнес Валентин безжизненным голосом. - Дивин обрушила на нас всю свою мощь. Государство разрушено. Само небо расколото и падает на нас. - Заходите во флотер, мой лорд! - закричал Слит. - Слишком поздно, - пробормотал Валентин. - Теперь нам не будет прощения. Когда они забрались в машины, буря разразилась над ними в полную силу. Сначала наступила странная тишина, будто атмосфера покинула это место в страхе перед надвигающимся ветром, прихватив с собой способность передавать звук; но уже через мгновение прогремел гром, глухой и отрывистый, как звук падения чего-то тяжелого. Сразу же за ним налетела буря, сопровождаемая ревом и завываниями, а также песчаными вихрями, воздух от которых сделался непрозрачным. В это время Валентин сидел уже внутри флотера рядом с Карабеллой и Элидатом. Неуклюже раскачиваясь, напоминая какого-то огромного аморфибота, машина выбралась из дюны, где стояла полузасыпанной в песке, сползла к реке и шлепнулась в воду. Тьма сгустилась, внутри нее виднелось причудливое, светящееся ядро пурпурно-зеленого света, яркость которого, казалось, раздувается силой ветра, проносящегося над землей. Река совершенно почернела, и на ее поверхности под влиянием катастрофически резкого изменения давления вздымались валы и образовывались бездонные провалы. Песок непрерывными завихряющимися потоками обрушивался на воду, оставляя на ней следы, напоминающие разрывы. Карабеллу подташнивало, она заходилась в кашле, а Валентин пытался справиться с приступом невероятной дурноты; флотер рыскал и раскачивался самым непредсказуемым образом, его носовая часть то поднималась над водой, то плюхалась обратно, поднималась снова, и вновь опускалась - плюх-плюх-плюх. Низвергающийся песок разрисовал окна чудесными узорами, но вскоре они стали мутными; впрочем, Валентин различал силуэт соседнего флотера, вставшего на дыбы: вот он застыл на миг в немыслимом положении, а затем рухнул в реку. Потом за окнами флотера ничего не стало видно, слышался лишь вой ветра, да песок выбивал на корпусе барабанную дробь. Голова у Валентина шла кругом, тем не менее, он испытывал некую умиротворенность. Теперь ему казалось, будто флотер ритмично раскачивается вокруг продольной оси, дергается из стороны в сторону все более резкими рывками. Скорее всего, решил он, сухопутные роторы потеряли и без того небольшое сцепление с бурлящей поверхностью воды, и через несколько мгновений машина наверняка перевернется. - На реку наложено заклятие, - произнесла Карабелла. Да, мысленно согласился Валентин. Так оно и есть. Река находится под воздействием каких-то черных сил, или Стейш сама и есть некий злой дух, желающий его гибели. Теперь мы все пойдем ко дну, подумал он, сохраняя, однако, необычайное спокойствие. Река, которая однажды чуть было не взяла меня, но каким-то чудом позволила спастись, сказал он себе, долго ожидала своего часа. Теперь этот час пробил. Не имеет значения. По большому счету ничто не имеет значения. Жизнь и смерть, война и мир, радость и печаль - все это одно и то же, слова без смысла, просто звуки, шелуха. Валентин не жалел ни о чем. От него хотели службы, и он служил. Без сомнения, он сделал все, что мог. Он не уклонялся ни от каких трудностей, не обманул ни чьего доверия, не нарушил ни единой клятвы. Теперь он вернется к Источнику, поскольку ветер взбесил воду, и река поглотит их всех, и да будет так: это не имеет значения, ровным счетом никакого. - Валентин! Кто-то схватил его за руку, трясет, толкает. Чье это лицо? Чьи глаза? Чей голос? Чья рука? - Кажется, он в трансе, Элидат. Другой голос. Более нежный, ясный, совсем рядом. Карабелла? Да, Карабелла. А кто такая Карабелла? - Здесь не хватает воздуха. Отдушины забиты песком... мы задохнемся, если не утонем! - Мы можем выйти? - Через запасной люк. Но сначала нужно вывести его из этого состояния. Валентин! Валентин! - Кто это? - Элидат. Что с тобой? - Ничего. Абсолютно ничего. - У тебя полусонный вид. Дай-ка, я ослаблю спасательный пояс. Вставай, Валентин! Поднимайся! Еще пять минут - и флотер пойдет ко дну. - А-а-а... - Валентин, пожалуйста, послушайся его! - Снова второй голос, который нежнее, голос Карабеллы. - Нас крутит все сильнее! Нам нужно выбираться отсюда и плыть к берегу. Это наша единственная надежда. Один из флотеров уже утонул, а второго не видно, а... о, Валентин, ну пожалуйста! Поднимайся! Сделай глубокий вдох! Вот так. Еще раз. Еще. Теперь, дай мне руку - держи другую, Элидат: мы доведем его до люка... вот... вот так... так... не останавливайся, Валентин... Да. Не останавливаться. Валентин ощутил, как воздух обдувает его лицо тонкими струйками. Он слышал легкий шорох падающего сверху песка. Да. Да. Выползти отсюда, пробраться мимо этой штуки, поставить ногу сюда, другую - туда... шаг... еще один... схватиться за это... тянуть... тянуть... Он карабкался наверх, как автомат, смутно понимая, что происходит, пока не миновал аварийную лестницу и не высунул голову в люк. Внезапный порыв свежего воздуха - горя