азался Уоллес и жестом руки велел им выходить. Сделали они это очень вовремм. Едва на платформу ступил Халлерт, выходивший последними как монорельсовый поезд со свистом помчался дальше на юг. Мькинтайр обернулся к Уоллесу: - Зачем все это! И где Чартерс! - Когда-нибудь расскажу, - буркнул Уоллес. - Лучше давайтв поторопимся с посадкой на речное судно. Они отыскали причал, и после некоторого торга Уоллес договорился с неряшливо одетым старым матросом с баржи подбросить на на двадцать километров вверх по течение до поселка Миллер Брмдж. Как только они ударили по рукам, Уоллес повел беглецов по набережной в дешевую харчевню, где они позалтракалн. Когда группа снова направилась к реке, Макинтайр спросил вб второй раз. - Вы все-таки объясните, что произошло в туалете? - Это не должно вас интересовать. - Меня очень интересует. Я хочу знать, для чего вы затащили Чартерса в этот туалет. Я не виделся больше года с этим челозвком, а теперь, возможно, вообще больше никогда с ним не встречусь. Я... - Прекратите свои расспросы! И не утруждайте себя беспокойством об этом Чартерсе. Что-то в голосе наемника взбесило Макинтайра. Именно Чарперс больше других содействовал свонми деньгами завершению скульптурной группы "Сыновья Земли", которая занимала почетное место в Центральном парке Мэйнард-Сити, пока штурмовики Ламли не истолкли ее своимм кувалдами, превратив в пыль. Тяжеслые челести Уоллеса слегка дернулись. - Послушайте, Макинтайр, если бы я позволил этому парню заговорить с вами, эти Правоверные уже сейчас бы волокли всех нас в абрмвилльскую каталажку. Вам известно, что такое домкрат Иуды? - При чем здесь это? - Очень даже при чем. Эти ребята, Правоверные, узнали Чартерса. Я это сразу понял, как только увидел, какое безразличие они напустили на себя, когда он вошел в вагон. Если бы ему удалось поздороваться с вами, всем нам была бы крышка. Поэтому я постарался сделать все, чтабы он этого не смог сделать. Или он, или мы, а я обязался довестн вас до Дилларда. Если понадобится, то я и с вами поступлю точно так же. Макинтайр похолодел, но продолжал упрямо настаивать на своем. - Что вы с ним сделрли? - Я затолкал его в туалет и спросил, где он выходит. Он сказал, что в Доноване. Мне удалось подслушать, что эти Правоверные, покупая себе билеты, назеали Донован также. Так что они допросили бы вашего дружка Чартерса, как только остались бы с ним с глазу на глаз, а через десять ммнут после этого были бы подняты по тревоге три провинции, чтобы нас накрыть. Уоллес персвел дыиание. - Взявшись вам помогать, я нарушил данную мной Клятву и поэтому подлежу такому же наказаюмо, что и вы. Я совсем не хочу, чтобы меня сцапали, и я уверен в том, что если бы я Чартерса отпустил, мена бы точно загребли. Поэтому я открыл в туалете окно и выбросил его из вагона. Он заляется где-то вблизи дороги, в пятнадцати километрах отсюда. Они подошли к сьмой воде. - Проиоднте, - скомандовал Уоллес прежде, чем Юавнктайру удалось вновь обрести дар речи. - Вот нее судмо. Драйте, поаевеливайтесь. Все время, пока они плыли вверх по реке, мимо небольших городков с деревянными причалами, мимо встречавшммся все чаще холмов, за которыми маячили настоящие горы, из головы Иакинтайрв не выходили самоуверенные слова Уоллеса: "...я открыл в туалете окно и выбросил его из вагона..." Именно так он и сказал. В этом был смысл, размышлял все еще находившийся на неком-то абстрактном, полностью и безжалостно логическом уровне оцепенелый Макинтайр. Смерть одного человека давала возможность еще какое-то время спасаться одиннадцати другим людям. Если же остался в живых этот один человек еще на несколько минут, то это означало бы неминуемую гибель всех двенадцати, ибо после расправы над группой беглецов Правоверные поступили так же и с ними. Выходит, что как ни верти, а бедняга Чартерс должен был умереть. Возможно, во всем этом был определенный смысл, если рассуждать с позиции абстрактной логики. Но целых полдня Макинтайр не мог унять дрожь от одной только мысли о том, что Уоллес способен так хладнокровно взвесить одну жизнь против одиннадцати, а затем совершить убийство. Это было рафинированным исчислением выживания. Впервые Макинтайр осознал, насколько абсурдно чуждым ему был Уоллес, насколько не соответствовал он тому набору признаков, которые, по мысли Макинтайра, были применимы к тому классу существ, которых он считал "людьми". Макинтайр оставил в тайне от остальных то, что совершил Уоллес. Он чувствовал себя в ответе за то, что доверил группу наемнику, и поэтому, хотя и довольно смутно, испытывал такое чувство, будто он сам убил Чартерса. Он не мог снять с себя вины за это. Прошло десятое число, затем одиннадцатое. Наняв микроавтобус, они добрались до города Холлистер, последнего более или менее значительного населенного пункта на их пути перед выходом на горные тропы. В этот город они попали двенадцатого, опережая график на полдня. В таком темпе они определенно достигнут Дилларда - и притом невредимымм - как раз девятнадцатого. День выдался теплый и солнечный. В умеренном поясе Мэйнарда в эту пору было начало лета. Времена года на Мэйнарде смеуялмсь плавно. Климат этой планеты был очень благоприятным. Макинтайру было очень жаль покидать Мэйнард, перебираясь на Хзксли, где условия жизни были гораздо более суровыми. Его чувства по отношению к Уоллесу постепенно притуплялись. Из всей группы он, казалось, был единственным, кто первым иногда заговаривал с наемником. Другие относились к нему, как к неизбежному злу, как к чему-то вроде говорящего вьючного животного. Макинтайру очень хотелось узнать, а как бы отнеслись они к Уоллесу, если бы узнали о том, что на самом деле произошло в вагоне монорельсовой дороги. В то утро, когда они выехали из Холлистера, направляясь в сторону гор, Макинтайр обнаружил, что сидит в кузове грузовика, нанятого Уоллесом, на одной с ним боковой скамье. - Как вы думаете, спросил он, - все обойдется благополучно? - Очень веролтно. Оказалось легче, чем я думал. Похоже, что, я беру деньги ни за что. Две с половиной тысячи за прогулку в Диллард! Братцы, такая работенка мне по душе! - Вряд ли вам удастсл заработать еще, - сказан Макинтайр. - Нас здесь осталось совсем немного. - Что правда, то правда. Меня даже удивило, что целым десяти из вас удалось так долго продержаться. Вы, лоялисты, глупые шельмы. Десять азрослых мужиков боятся собственной тени. Чего стоила только та встреча в монорельсе! Как только бы Чартерс запел: "Разве это не Том Мвкинтайр собственной персоной", - как всем был бы конец. Но... - Мне не хочется, чтобы вы заводили речи на эту тему, - произнес Мвкинтайр. Солнце клонилось к закату, грузовик трясло на уиабах. Вокруг были поросшие густым лесом откосы холмов. - Почему? До вас до сих пор не дошло? - Нет, я понимаю, вернее, почти готов понять... - признался Макинтайр. - Только, как это, черт вас подери, Уоллес, вы смогли так хладнокровно... Уоллес рассмеялся. - Хладнокровно? Нет, Макинтайр. Мне просто хочется жить. - И вы готовы совершить все, что угодно, лишь бы остаться в живых? - А вы разве нет? Сбитый с толку Макинтайр отвернулся в сторону, затем после некоторой паузы произнес: - Давайте вообразим себе такое положение. Мы пересекаем горы и приходим в город, где жители бдительно следят за лоялистами. Какмм-то образом они дознаются, что, скажем, у Хвллерта, лоялистские настроения. Они подозревают и остальных нас, но еще не уверены в этом. Так вот, Уоллес, скажите мне: что бы вы предприняли для того, чтобы вывести нас живыми из этого города? Наемник нахмурился. - Раз вам уж твк хочется поиграть, Макинтайр, давайте я предложу вам игру похлеще. Поставьте себя на мое место и скажите, что я тогда бы сделал! - А разве вы не понимаете, что именно этого я и не могу сделать? Предположим, я стал бы во главе отряда. Что бы я придпринмл? Не знаю. Думаю, что всем нам пришел бы конец. - Почему всем? - возмутился Уоллес. - Только Халлерту. - А каким же образом вы бы спасли всех нас остальных? - Я отправилсл бы к мэру этого города и сказал бы ему достаточно убедительно, что по дороге к нам прицепился один лоялист. И я бы попросил его сделать нам одолжение, и освободить нас от его присутствия. - Вы бы пожертвовали Халлертом? Уоллес зловеще осклабился. - Когда одна ваша нога попадет в капкан, Макинтайр, и вы уже слышите, как к вам подбираются гончие, единственное, что можно сделать, - это отрезать ногу и уползти прочь. И нисколечко не тратмть время на размышления о том, будет ли это честно по отношению к отрезанной ноге. После этого Макинтайр еще долго молча смотрел на дорогу, лбе размышляя о том, что же сформмровало мировоззрение этого человека, что лишило его хоть каких-либо признаков человечности. Они родились на одной и той же планете, оба произошли от людей чисто земного происхождения - однако, подумвлось Макинтайру, если сравнить короткие, крепкие руки наемника с его собственными тонкими и длинными пальцами, то между ними такое различие, будто они родом из двух противоположных концов Галактики. Переход через горы отнял три полных дня, и чисто физическая сторона этого тяжкого и утомительного перехода настолько поглощала все естество Макинтайра, что разуму его было не до Уоллеса. Для теоретизирования просто не оставалось времени. По мере того, как они подымались в гору, погода становилась все хуже и холоднее. Горы представляли из себя зазубренную рябь на шкуре планеты и были высотой до двух с полозиной тысяч метров. Макинтайр был неженкой, любил тепло, и поэтому особенно остро переносил холод. Уоллес, казалось, не замечал трудностей. Они пересекли горы на открытых грузовиках, составлявших часть большого конвоя, обеспечивавшего снабжение восточных провинций. Уоллес даже умудрился договориться с конвойными о том, что они будут им помогать в их работе в обмен на питание. Каждый вечер они помогали разбивать лагерь, копошились с палатками и кострами. Уоллес, очевидно, держал в крепкой узде свое терпение, наблюдая, как бывший скульптор или бывшмй профессор с самыми бльгими намерениями мужественно стараются быть похожими на закаленных наемников. В первый же вечер одного из водителей грузовиков очень позабавило зрелище того, как Халлерт и Макинтайр никак не могут овладеть техникой установки палатки. Он долго стояв возле них ухмыляясь, а затем добродушно фыркнул: - Теперь меня совсем не удивляет, что вы двигаетесь на восток в поисках работы. Макинтайр посмотрел на него. - О чем это вы? - Я скмал, что совсем не удивительно, что вы остались без работы. Если все ваши оетальные дружки такие же, как и вы, то более паршивой компании наемников-любителей мне не доводилось видеть но эту сторону Синего Океана. Внезапно необъяснимый приступ бешенства овладел Макинтайром. Даже не удосуживиись хоть чуть-чуть подумать, он поднял кулак и с силой заехал водителю в подбородок. От удара хрустнул один из суставов, и острая боль пронзила всю его руку. Водитель в нерешительности отступил на шаг, покачнулся и стал собираться с силамм для того, чтобы дать сдачи. Макинтайр, весь дрожа от напраженил, изготовился для нанесения еще одного удара. Уоллес бросился их разнимать. Наемник сгреб разъяренного воднтелм в свои мощные объятья и оттащил к грузовику, затем, повернувшись к Макинтайру, спросил: - Какого это муха вас укусила! - Ему не нравится, как мы ставим палатку. Он сделал пару замечаний, - Макинтайр взглянул на свою руку. Сустав среднего пальца стал опухать, и вся рука онемела. - Я впервые ударил человека, - вдруг признался он. - И не подумал прежде, чем остановитьсл. Я просто ударил с размаиу. - Он стал растирать больную руку. - Однько мне иначе было нельзя. Ни один солдат-наемник не спустил бы водителю такие слова. Уоллес медленно расплылся в улыбке и удивленному Юакинтайру даже почудилось, что в его взоре, впервые за все время их совместного путешествия, появилось подлинное дружеское выражение. - Бот теперь, чтоб вы знали, - произнес Уоллес, - я вижу, что вы иачинаете кое-что соображать. Остаток путешествия через горы прошел без особык приключений, и Макинтайр почувствовал резкое облегчение, когда чуть позже полудня четырнадцатого числв караван грузовиков спустился с холмов Вебстера, которые являлись крайней восточной границей гор, разделявшик материк. Здесь беглецы вежливо распрощались с водителями грузовиков. Проведя в дороге вот уже пять дней, грязные, оборванные и небритые, они уже даже отдаленно не были похожи на группу изнеженных лоялистов, покимувших Мэйнард-Сити ранним утром девятого числа. Теперь они были на равнинах провинции Вебстер, промышленного центра материка, в девятистак с лишним километрах от космопорта Диллард. Свой маршрут Уоллес наметил так, чтобы оставить в стороне столицу провинции, город Вебстер. Именно из Вебстера был родом Клод Ламли, именно Вебстер стал отправным пунктом его пути к власти, избрав в качестве своего представителя в Ассамблее, и именно в Вебстере антилоялистские настроения были на грани превращения в подлинную истерию. Только безумец мог бы рискнуть пройти через этот город. Поэтому они сделали крюк на попутных грузовкках к северозападу, к небольшому речному городку Лоррису, где могли сесть на судно, спускающееся вниз по реке к далекому южному побережью. До Лэрриса было шестьдесят километров, и когда онн туда добрались, уже начало смеркаться. Здесь Уоллес знал одиу неплохую и недорогую гостиницу. Гостнннць эта остаеальсь хрупним реликтом тех давнии времен, когда шло заселение и освоение планеты. Из ее грязных незашторенных окон лился серый уродливый свет мерцающих люминесцентных светильников. Но Макинтайру было все равно. Он был усталым и грлзным, и его устраивало любое место, где можно было отдохнуть. При гостинице был бар, и группа беглецов уселась в нем, чтобы промочить горло. Уоллес, как всегда, был шумлив, но Макинтайр, сидевший с ним рядом, обратил внимание на то, что за весь вечер наемнмк выпил всего три небольшие кружки пива. Это стоило того, чтобы взять на заметку. Ведь казалось, что он всегда навеселе и частенько изображает себя в стельку пьяным. Но фактически он пил очень мало, будучи всегда при твердом уме, всегда начеку. Сразу же после полуночи вся группа разошлась по своим номерам. Макинтайр последним выходил из бара. Как только он вышел в грязный коридор, он почувствовал, как чья-то рука мягко опустилась ему на плечо и потянула назад. Он обернулся. Это был бармен, бесцветный мужчина лет шестидесяти. - Вернитесь и выпейте последнюю рюмку со мною, - шепотом предложил он. Макинтайр нахмурился. Все уже разошлись, в течение всего путешествия он старался придерживаться привычки не отставать от других. - Я уже изрядно нагрузился, - сказал он. - Мне хочется немного соснуть, если вы не возражжте. - Вернитесь, - настаивал бармен. - Лозвольте мне рассказать вам кое-что такое, что вам, нмерное, очень хотелось бы знать. Иакинтайр вернулся в бар. Едва он переступкл порог, пожилой бармен тотчас же притворил дверь бара, затем внимательно посмотрел на Макинтайра. Старческие, налитые кровью глаза встретились с добрыми, молодыми. - Вы - лоялист, верно? Вы и вся ваша компания. Макинтайр замер. - Ты пьян, старик! Я - вольный солдат. И... - Бросьте притворяться, - мягко произнес старик. - У вас это получается неестественно. Такого, как я, вам не провести. Я не собираюсь вас выдавать. Мне хочется предостеречь вас. - От чего предостеречь? - От этого Уоллеса. Рассчитайтесь с ним. Он смертельно опасен. Иакинтайр подтянул старика поближе к себе и спросил, усадив за один из столиков: - Что вам известно об Уоллесе? - Он уже был в Лоррисе около двух месяцев тому назад с группой из пяти человек. Лоялистов. Они заплатили ему за то, чтобы он вывел их к побережью - как я полагаю, они рассчитывали на судне перебраться на острова Лудлоу и там притаиться. Но когда они уже добрались до самого Дилларда, он собрал с них причитающуюся ему плату, а затем продал их всех Правоверным. Макинтайр почувствовал, как кровь схлынула с его лица. - Где вы слышали об этом! - Не все ли равно? Но когда я увидел этого негодяя здесь снова и с ним десять человек, я сразу же сообразил, что он хочет проделать эту штуку еще раз. Берегитесь, друг. Вы в руках человека, не знающего жалости. - И вы считаете, что я должен поверить этому? Бармен равнодушно улыбнулся. - Мне абсолютно безразлично, поверите вы мне или нет. Просто я хочу помочь вам. - Лицо его стало мрачным. - Я понимаю, на что вы мдете, молодые люди. Я сам был бы с вами заодно, но я уже не молод, а гостиница приносит не так уж много дохода. Когда ко мне сюда пришли за тем, чтобы я подписался под Кллтвой, я расписался. Но у себя навериу, я продолжаю хранить маленький земной глобус. - Он поднялся. Уже поздно. Мало ли кто может нас подслушать. Иькинтййр кивнуп. - Спасибо, - произнес он с дрожью в голосе. У него не было возможности обсудить эту новую информацию с остальными участниками побега до утра семнадцатого чмсла, но тогда они уже были в менее, чем в двуистах километрах от Дилларда. На этот раз они остьновились в городке под названием Флери. Здесь Уоллес покинул их и отправился в город договориваться о том, каким образом они смогут покрыть оставшееся расстояние. Макинтайр рассказал членам своей группы о том, что повесам ему бармен, и добавил: - Я беру на себя вину за то, что выпутал вы в такое ненадежное предприятие. Халлерт выпучил на него глаза: - А насколько вы уверены в том, что старик сказал правду? - А разве можно вообще быть в чем-то абсолютно уверенным? Но я склонен согласиться с тем, что Уоллес уже один раз проделал этот путь и выдал своии клиентов Правоверным в самом конце пути. Давайте допустим, что это так. Что мы предпринимаем в таком случае? - Мы могли бы насесть на него и спросить, каковы его намерення, когда мы достигнем Дилларда, - предложил Брайсон. Это предложение было настолько наивным, что Макинтайр рассмеялся. - И я полагаю, что мы могли бы взять у него обещание не выдавать нас властям? Извините, Марк. Но так не получится. - Что же нам тогда делать? - спросил, отчаявшись, Халлерт. - Продолжить наш путь, расплатиться с ним и позволить ему выдать нас Правоверным? - Теперь мы и сами могли бы добраться до Дилларда, - предложил Вителло. - До сих пор не было никаких затруднений, и мы практически уже у самой цепи. Если мы поторопимся и уйдем до того, как вернетсл из города Уоллес... - Не говорите глупости, - сказал Хэллерт. - Как тольио он обнаружит, что мы ушли, он даст телеграмму в Диллард и мместит власти. Нет, так дело не пойдет тоже. Но предположим, что мы... Макинтайр вполуха слушал их, сгорал от нетерпения. Все, что они делают - пустая болтовня, подумал Макинтайр. Они просто расшвыриваются предложениями, которые одно нелепее другого. Никто из ник не осмеливается взглянуть на происходящее конкретно, по существу. Есть только одно решение. И он знает, в чем оно заключается. В бесплодной дмскуссии прошли еще пятнадцать минут. Преобладающим в группе становилось мнение, что нужно подождать и посмотреть. Возвращение Уоллеса положило конец дискуссии. Он нанял три пикапа, которые дожидались их на шоссе, ведущем в Диллард, и вся группа покинула гостиницу. Мькинтайр сидел рядом с Уоллесом. Когда они выезжали из Флери, он тайком взглянул на наемника. Чем больше он его видел в деле, тем, казалось, все более чудовищным становился его наводящий ужас облик. Но тем не менее была у него профессиональная привычка казаться компанейским парнем, остроумным весельчаком, любителем непристойных выражений, и Макинтайр несколько раз ловил себя на том, что он порою эабывает, что это тот же самый человек, который убил Чартерса, а еще раньше выдал Правоверным пятерых лоялистов, и который, возможно, то же самое собирается проделать и с ними. Макинтайр угрюмо глядел на желтые и пурпурные пятна кустарников, росших по обе стороны от дороги, когда к нему обратился Уоллес. - Мы почти в безопасности. Ну разве не было глупостью с вашей стороны прибегать к моим услугам? Вм бы запросто могли проделать это путешествие самостоятельно. Оно оказалось таким легким. - Легким, возможно, для вас. Нам бы его ни за что не совершить самим. - Да, наверное, вы правы, - кивнув в знак согласия, заметил Уоллес. - Вы бы не сумели добраться до Дилларда. Просто духа не хватило бы. Кишка тонка. Макинтайр весь напрягся, но заставил себя промолчать. Видя это, Уоллес осклабился. - Ну, ну, полегче. Только не вэдумайте еще затеять аа мной драку. - А вы не позволяйте себе оскорблять других без нужды, - огрызнулся Макинтайр. - Вот это да, вот это да! - возликовал Уоллес. - Сказано по-мужски - в первый раз за всю вашу мягкотелую жизнь. Это путешествие почти что сделало из вас человека, Макинтайр. - Вам доставляет удовольствие говорить нам всякие колкости, не так ли? Потому что мы не настолько бесчувственные, чтобы оставлять их без внимания. Вы не устаете повторять нам, что мы слишком много размышляем по всякому поводу, что уклоняемся от решительных поступков. Мне же кажется, что вам просто никогда даже в голову не приходило, что на свете существуют такие понятия, кек мораль, совесть, законы чести, что поступки человека должны согласовываться с соображениями этики. Верно? Неониданно Уоллес стал необычайно серьеэным. - Что вам внушило такую мысль? - То, как вы поступаете. То, как вы мыслите. То, что вы столкнули с поезда ни в чем не повинного человека. - "И то, что продали тех пятерых Правоверным", - мысленно дабавил про себя Макинтайр. - Безжалостность, жестокость - вот основа вашего образа жизни. - Такой образ жизни диктуется необходимостью остаться в живых, - приэнался Уоллес. - Мир вокруг нас жесток. Мы живем в суровой вселенной, братец. И этой вселенной абсолютно до лампочки, что мы, что Клод Ламли. Каждый должен сам поэаботмться о своем благополучии. - Что означает - убивать всех, кто попадется на пути, сказал Макинтайр. - Возможно, что вам это кажется именно так, на это только вследстеие того, что вы еще много не понимаете. Так вот, Макинтайр, послушайте-ка. Когда я еще был очень молод, я както в свободную минуту присел и стал соображать, как же всетаки устроен мир, и выработал свое собственное мировоззрение. Я разобрался в том, что хочу получить от жизни. Я понял, как я должен поступать, чтобы добиться того, чего хочу. И с тех пор я так и поступаю. У меня свои собственные прикцкпы. Я знаю предел своих возможностей и стараюсь его не превышать. И я догадываюсь о том, что вам я кажусь чем-то вроде обезьяны, ведь так? Иакинтайр молчал. Он не отрывал глаз от ухабистой дороги и пытался привести в порядок свои собственные мысли. Затем он сказал: - У меня тоже... была определенная жизненная философия. Мне казалось, что она верна. Но она не включала в себя убийство людей или измену идеалам. И... и... - И все это кончилось тем, что ваша же философия завела вас сюда, вас, жалкого отщепенца, который вынуждек был нанять няньку, которая помогла бы удрать с этой планеты. Уоллес сплюнул, и притом с такой нарочитой осмотрительностью, что плевок упал всего лишь в дюйме от ботинка Макинтайра. - Ну-ка, валяйте, - подзадоривал Уоллес. - Встаньте и вышвырните меня нз кузова. Вы - человек крупный, да и силенок у вас не меньше, чем у меня. Но вы не станете драться. - Нет, - ответмл Макинтайр, отодвигая ногу. - Не пожелаю. Я еще все-таки человек. Уоллес просто расхохотался. На следующий день, восемнадцатого числа, беглецы уже были на окраине Дилларда. Всем своим естеством Макнктвйр был уже в завтрашнем дне. Завтра. Они выплатят Уоллесу приимтающиеся ему полторы тысячи долларов и в тот же вечер отправятся на Хэксли. Вот только отправлятся ли? А может быть, Уоллес сгребет с них деньги, а потом позвонит Правоверным? Завтрашний день был окутан дымкой сомнемий. Но малопомалу, из тумана сам собой стал вырисовываться ответ, и умом своим Макинтайр прекрасно понимал, что он не в сопоянии отрицать его правильность. Все свидетельствовало о том, что Уоллес предаст их. На это указывали каждая черточка его характера и предостережение бармень из Лорриса. Разумеется, не исключено было и то, что у него нет намерения их предать, но налет сомнений было очень трудно развеять. Макинтайр почти со всей огределенностью знал, что своего шанса Уоллес не упустит. Нет, никак не упустит. Настолько самоуверенным он был, даже слишком самоуверенным. Микинтайр взглянул на свои руки. Теперь они уже не были такими белыми, как раньше. Даже ладони стали коричневыми от мозолей. Ему очень хотелось знать, хватит ли у него духу, чтобы совершить убийство. В этот вечер они остановились в Браунстауне, в тридцати километрах от космопорта. У беглецов будет завтра предостаточно времени для свидания с Риттерхеймом, если... Лоялисты дрожали от охватившего их нервного напряжении. Как будто в них внутри обосновалось множество мелких пчелок, подумалось Макинтайру. Он стоял перед зеркалом, гллда нь тонкий, с высокой переносицей, нос, усталые, добрые глаза. Неужели это лицо убийцы? У него перехватило дыхание. Для успеха их путешествия крайне необходим был Уоллес. Но вот путешествие завершилось, и от Уоллеса нужно избавиться до того, как он станет причиной крушения всего этого предприятия в самый последний момент. Рука Макинтайра сжала нож. Он показался холодным и каким-то очень странным. На кончиках пальцев он вышел из своей комнаты и прошел по коридору к комнате, которую занимали Уоллес и Брайсон. Макинтайр отворил дверь. Они оба спали - маленький Брайсон на металлической койке, Уоллес на кровати. Макинтайр ощутил в себе непривычное спокойствие. Он пересек комнату и стал над спящим Уоллесом. "И все же, в конце-то концов он - человек и не более того, - подумал Макинтайр, - он не облвдает встроенным в его череп сигнализатором опасности, который бы разбудил его". Макинтайр вынул нож и, оссторожно дотронулся до плеча Уоллеса. Наемник что-то сонно проворчал, приоткрыл один глаз и произнес: - Что вам нужно, Макинтайр? - Я хочу спросить у вас о тех пяти лоялистах, которых вы выдали Правоверным в прошлом меслце. - Что? У вас кошмары, Макинтайр? - Может быть. Но скажите мне правду или я прирежу вас, Уоллес. Мне не до шуток. - Ступайте тотчас же спать. Жило! - буркнул Уоллес. - Ответьте на мой вопрос! - А что, если я скажу вам, что действительно продал их? Что, если я скажу вам, что то же самое собираюсь проделать и с вами? - Уоллес внезапно сел. - Если я скажу вам это, Мак, ну что вы сможете с этим сделать? - Вот что, - ответил Макинтайр и занес нож, который до самого последнего мгновенья держал у бедра. Уоллес с опозданием заметил нож, но рефлексы не изменили ему, и он даже попытался отвести удар и схватить Макинтайра за руку. Но это ему не удалось. Нож вонзился в его тело, и Уоллес откинулся на спину. - Выходит, я недооценил вас, Мак, - отчетливо прошептал он, после чего в комнате воцарилась тивнна. Некоторое время Макинтайр так и стоял один, держа в руке окровавленный нож. Затем услышал, как открылась дверь. Обернулся, увидел, как наполняют комнату его товарищи: Халлерт, Вителло, все остальные. Вымученно улыбнулся, глядя на них. - Он намеревался выдать нас, - пояснил Макинтайр. Он видел, как беспомощно они гладат прямо на него, на нож в его руке, затем на тело на кровати. Ннкто из них не наружил молчания. - В чем дело? - спросил он, повышая голос. - Он бы выдал нас. Теперь мы в безопасности. Утром можем отправляться в Диллард. Только теперь он заметил, что никто из нмх не понимает его доводов. В их глазах стоял сплошной невыразимый ужас, и он осознал, что никогда прежде во сути не принадлежал к этим людям. Он не был таким, как онн. Он делал вид, что он такой, обманывал сам себя, вообразив это, но он был не таким. Он посмотрел в сторону кровати. Глаза его, уже привыкшне к темноте, сразу же отыскали лицо мертвеца. Уоллес улыбался. Уоллес все понял. У наемника были свои принципы, своя морщь, и он жил в соответствии с ними, с ними он и умер. Уоллес бывал и убийцей, и мошенником, и предателем, но когда он оценнвал свои действня, исходя из собственных принципов, то считал себя благородным убийцей, великолепным мошенником. Они наняли его сделать за них определенную работу, и он выполнил ее с замечательным умением. "Вы должны уважать его за это", - подумал Макинтайр и выронил нож. Уоллес привык играть со смертью. Для него ценою жизни была смерть. Все было просто, ясно, обоснованно. Но сейчас нечто новое стало подниматься в Макинтайре. Он перевел свй вэгляд на девять застывших от ужаса статуй. - Завтра на Хзксли отправляется звездолет, - тихо произнес Макинтайр. - Он стартует из космопорта Диллард. Я хочу, чтобы вы все обязательно оказались на его борту. Вам это необходимо. Этот мир совершенно не для вас. - А что вы собираетесь делать? - спросил Мэйнард хриплым испуганным голосом. - Я намерен остаться здесь, на планете вашего прадеда, - ответил ему Макинтайр. - Я зря совершил это путешествие. Знайте, никакой я на самом деле не лоялист. Я понял это вчера вечером. У вас всек нет смелости решиться и переменить порядок вещей. Вам не по нраву Ламли - и вы прячетесь по подвалам и идете, когда он прийдет, чтобы убыть вас. Мне кажется, что я вовсе не такой. Я это обнаружил сегодняшней ночью. Что я теперь хочу - так это остаться здесь и приглядеться к Ламли, поработать ради блага той планеты, которая мне нравится и которую выбрал сам. Иакинтайр сделал глубокий вдох. Оставаясь спокойным, он ожндал хоть какую-ннбудь собствеиную реакцию, взрыв сдерживаемык прежде нервов. - Побороть Ламли можио, только поборов его в открытую. Поэтому я прежде всего дам Клятву Верности своей родной планете и снова стану ее законным гражданином. Только после этого я смогу попытаться что-либо изменить. Он прошел к дверн. Было уже утро, и солнце поднималось над Восточным Океаном, озаряя небо. - Вы знаете, что я хочу сейчас сделать? - спрасил он. - Я собираюсь отправиться в город и подождажть, когда откроется почта. А затем намерен принять присягу. И никто из вас никогда и не поймет почему, не так ли? Он взглянул на тело человека в кровати. - До скорого, Уоллес. Очень жаль, что мы не познакомилксь друг с другом при других обстоятельствах. Он отворил дверь и бросил прощальный взгляд на Мэйнарда, Халлерта, всех остальных членов группы - этих бледных, ошеломленнык людей. Он улыбнулся им, но не дождался ответной улыбки. Повернулся, осторожно прикрыл за собою дверь и направился к шоссе, которое вело к Дилларду, к ближайшему почтовому отделению.