рабочих рук, и боялся, как бы муниципальные прокторы не стали искать его; поэтому Шанамир решил на время пребывания в Фалкинкипе прятаться в фургоне. Валентин объяснил это Залзану Каволу и тот со своим обычным хмурым видом согласился. После полудня жонглеры вышли на ярмарку в городе. Впереди шли Слит и Карабелла: он бил в барабан, она звенела тамбурином и весело пела: Не жалейте реала, не жалейте кроны Добрые люди, приходите и садитесь Изумительная ловкость - Приходите и садитесь На наше жонглирование! Не жалейте дюйма, не жалейте мили Добрые люди вы будете улыбаться. Чашка и соусник, мяч и стул Легко танцует в воздухе! Не жалейте минуты, не жалейте дня Мы отгоним заботы от вас! Немного времени, потраченная монета, Принесут вам радость и удивление! Но легкость и удивление были далеко от Валентина в этот день, и он жонглировал слабо. Его извели тревожные сны в течение многих ночей, а кроме того, была вспышка самонадеянности, которая привела его к промаху. Он дважды ронял дубинки, но Слит научил его делать вид, что так и должно быть, и публике, похоже в это поверилось. Но простить самого себя было труднее. Он мрачно залез в винный ларек, в то время как подмостки заняли скандары. Он издали смотрел на их работу. Шесть громадных волосатых созданий сплетали свои двадцать четыре руки в точном, без изъянов, рисунке. Каждый жонглировал семью ножами, постоянно бросая и ловя другие, это производило захватывающий эффект, зрители замирали, в то время, как обмен острым оружием продолжался и продолжался. Мирные горожане Фалкинкипа были очарованы. Следя за скандарами, Валентин все больше и больше сожалел о собственном неудачном выступлении. После Пидруда он мечтал снова выступить перед публикой, рука его тянулась к мячам и дубинкам, а когда настал его час, он работал так неуклюже. Ну, ладно, неважно. Будут другие рыночные площади, другие ярмарки. Год за годом труппа будет обходить Зимрол, и он, Валентин, еще заблестит, ослепит зрителей, они станут вызывать Валентина-жонглера, станут требовать еще и еще, и сам Залзан Кавол почернеет от зависти. Король жонглеров, да, да, монарх, Корональ бродячих артистов. А почему бы и нет? У него талант. Валентин улыбался. Его дурное настроение ушло, то ли от вина, то ли от его природных добрых мыслей. Он занялся этим искусством всего неделю назад, а посмотрите, чего он уже достиг! Кто знает, какие чудеса глаза и руки он представит через год-два? К нему подошел Стифон Делиамбер. - Тизану ты найдешь на улице Продавцов воды, - сказал маленький колдун - Она ждет тебя. - Значит, ты говорил с ней обо мне? - Нет. - Но если она ждет меня... А, это через колдовство? - Вроде того, - сказал вруон, подергивая членами, что означало пожатие плечами. - Иди к ней скорее. Валентин кивнул. Скандары закончили выступление, и теперь Слит и Карабелла демонстрировали однорукое жонглирование. Как они элегантно двигаются вместе, подумал Валентин. Как они спокойны, уверены друг в друге, и как она красива... Валентин и Карабелла не были близки после фестивальной ночи, хотя иногда и спали бок о бок; вот уже неделя, как он сторонился ее, хотя видел от нее только тепло и поддержку. Сны высушивали и отвлекали его. Сейчас к Тизане за толкованием, а завтра, может быть, снова обнять Карабеллу... - Улица Продавцов воды? - переспросил он Делиамбера. - Отлично. На ее жилище есть какой-нибудь знак? - Спросишь, - ответил Делиамбер. К вечеру, когда Валентин вышел, из-за фургона появился Виноркис. - На ночь глядя в город? - По делу, - ответил Валентин. - Компании не желаешь? - Хьорт хрипло рассмеялся - Мы можем вместе пройти по тавернам. Я бы не прочь удрать на несколько часов от всего этого жонглирования. - Есть дела, которые каждый должен делать сам, - неохотно ответил Валентин. Виноркис внимательно посмотрел на него. - Не очень-то по-дружески. - Извини, но у меня дело именно такое: я должен сделать его один. И будь уверен, я не пойду шляться по тавернам. Хьорт пожал плечами. - Ладно. Пусть так, мне все равно. Я просто хотел помочь тебе повеселиться, показать тебе город, сводить в мои любимые места... - В другой раз, - быстро сказал Валентин и зашагал по Фалкинкипу. Найти улицу Продавцов воды оказалось несложно: город был построен по плану, в нем не было средневековой путаницы переулков, как в Пидруде, и на всех основных перекрестках висели ясные и понятные карты города. Но найти дом толковательницы снов Тизаны оказалось делом более долгим, потому что улица была длинна, и прохожие, к которым обращался Валентин просто указывали через плечо на север. Он шел и шел, и наконец добрался до маленького серого дома с грубой, гонтовой крышей в жилом квартале далеко от рыночной площади. На его видавшей виды двери было изображено два символа Власти - скрещенные молнии Короля Снов и треугольник, эмблема Леди Острова Снов. Тизана была крепкой женщиной старше среднего возраста, необычно высокая и тяжеловесная, с широкими внимательными глазами и строгим лицом. Распущенные волосы, черные с белыми прядями, лежали на спине. Выступавшие из серого комбинезона голые руки были мощными и сильными. Она выглядела особой большой силы и мудрости. Она приветствовала Валентина, назвав его по имени, и пригласила в дом. - Я принес тебе, как ты уже, вероятно, знаешь, привет и любовь от Стифона Делиамбера, - сказал он. Толковательница снов серьезно кивнула. - Да, он послал известие заранее. Такой шельма! Но я ценю его любовь, несмотря на все его фокусы. Передай ему от меня то же самое. Она обошла вокруг маленькой темной комнаты, задернула шторы и зажгла три толстые красные свечи и какую-то курильницу. Обстановки в комнате почти не было: только очень ворсистый тканый ковер в серых и черных тонах, почтенный деревянный стол, на котором стояли свечи, и высокий гардероб античного стиля. Делая приготовления, она говорила: - Я знаю Делиамбера почти сорок лет, можешь представить? Мы встретились в начале правления Тивераса, на фестивале в Пилиплоке, когда в город приехал новый Корональ, Лорд Малибор, который потом утонул, охотясь на морских драконов. Маленький вруон и тогда уже был хитрецом. Мы стояли на улице, приветствуя Лорда Малибора, и Делиамбер сказал "Ты знаешь, он умрет раньше Понтификса, так уверенно, как кто-то предсказал бы дождь, когда подул южный ветер. Страшное дело - говорить так, и я сказала ему об этом. И вот удивительно: Корональ умер, а Понтификс живет и живет. Сколько же ему лет теперь? Сто? Сто двадцать? - Не имею представления, - ответил Валентин. - Он чертовски стар, очень стар. Он долгое время был Короналем, прежде, чем вошел в Лабиринт. И после него было три Короналя, представляешь? Интересно переживет ли он и Лорда Валентина? - Ее глаза остановились на Валентине. - Полагаю, что Делиамбер знает и это тоже. Выпьешь вина со мной? - Да, - ответил Валентин, чувствуя себя неловко от ее непонятного обхождения и от ощущения, что она сообщила ему о нем самом больше, чем он знал сам. Тизана достала резной каменный графин и щедро налила в два стаканчика, но не пальмового вина Пидруда, а более темного, густого, сладкого, с привкусом мяты, имбиря и еще чего-то. Он быстро сделал глоток, затем другой, а через секунду она небрежно сказала: - Кстати, в нем наркотик. - Наркотик? Зачем? - Для толкования. - А... Ну, да. Его неосведомленность смущала его. Он нахмурился и уставился в свой стаканчик. Вино было темно-красное, почти пурпурное и искажало его искаженное светом от свеч лицо. Интересно знать, что это за процедура? Предложат ли ему рассказать о своих снах. Посмотрим. Он быстрыми глотками допил вино, и старая женщина немедленно налила ему свое вино которого едва коснулась. - Сколько времени прошло с последнего толкования, - спросила она. - Боюсь, что очень много. - Очевидно. Пора тебе отдать мне мой гонорар. Ты найдешь, что цена теперь несколько выше той, которую ты помнишь. - Это было так давно... - ...что ты забыл. Сейчас я прошу десять крон. Новые налоги и прочие неприятности. Во времена Лорда Вориакса цена была пять крон, а когда я только начинала толковать сны, при Лорде Малиборе, я брала две или две с половиной. Для тебя тяжело отдать десять крон? Это было его недельное жалование у Залзана Кавола, не считая стола и ночлега, но он пришел в Пидруд с полным кошельком, не зная, как и почему. там было около шестидесяти реалов, и осталось еще много. Он дал толковательнице реал, и она небрежно бросила его в зеленую фарфоровую чашу на столе. Он выпил, она тоже и снова наполнила стаканчики. Мозг его все больше затуманивался. Хотя ночь еще только наступала, он почти засыпал. - Иди теперь к сонному ковру, - сказала она и погасила две свечи из трех. Затем она сняла свой комбинезон и осталась нагой. Этого он не ожидал. Неужели толкование снов включает в себя какой-то сексуальный контакт? С этой старухой? Правда, сейчас она не выглядела старой: ее тело было на добрых двадцать лет моложе лица, конечно, не девичье, но все еще крепкое, пышное, но без складок, с тяжелыми грудями и крепкими гладкими бедрами. Может, это толковательницы - что-то вроде священных проституток? - подумал Валентин. Она сделала ему знак раздеться и он снял свою одежду. Они легли на толстый, мягкий ковер, и она обняла Валентина, но в этом не было абсолютно ничего эротического: объятия были материнскими, всепоглощающими. Он расслабился. Его голова лежала на ее мягкой теплой груди, и ему очень хотелось спать. От нее исходил сильный и острый приятный аромат сучковатых игольчатых деревьев, что растут на высоких пиках севера, как раз под линией снега. Чистый и острый запах. Она тихо сказала: - В королевстве снов только речь скажет правду. Не бойся, потому что мы отплывем туда вместе. Валентин закрыл глаза. Высокие пики, как раз под линией снега. Ветер дует между скал, но Валентину совершенно не холодно, хотя он идет босой по сухой каменистой почве. Перед ним дорога, наклонная тропа с уступами с широкими серыми плитами, составляющими лестницу, она спускается в покрытую туманном долину. Валентин без колебания начал спускаться. Он знал, что это еще не сон, а только прелюдия, что он только начал свое ночное путешествие и пока находится на пороге сна. Он спускался и проходил мимо поднимающихся по лестнице фигур, знакомых ему по недавним снам. Понтификс Тиверас с пергаментной кожей и высохшим лицом поднимается, слегка пошатываясь на дрожащих ногах, Лорд Валентин Корональ идет размеренным, широким шагом, покойный Лорд Вориакс безмятежно плывет прямо над ступенями, великий воин - Корональ Лорд Стиамот из восьмитысячелетнего прошлого размахивает мощным посохом, на конце которого крутятся яростные молнии, а это, кажется, Понтификс Ариок, что отказался от Лабиринта, объявил себя женщиной и стал Леди Острова Снов. Вот великий правитель Лорд Конфалум и столь же великий Лорд Престимион, его наследник, под чьими двумя правлениями Маджипур достиг вершины богатства и славы. А потом шли Залзан Кавол с колдуном Делиамбером позади, Карабелла, нагая, орехово-коричневая, брызжущая неиссякаемой энергией, и задыхающийся Винорикс и Слит, жонглирующий по пути огненными шарами, и Шанамир, и лимен, торговец сосисками, и нежная Леди Острова, и снова старый Понтификс, и Корональ, и музыканты, и двадцать хьортов несут на золотых носилках Короля Снов, страшного Симонана Барджазеда. Чем ниже, тем туман становился гуще, и Валентин дышит короткими болезненными вдохами, словно он не спускается с высот, а наоборот, все время поднимается, со страшным трудом, прокладывая себе путь над линией игольчатых деревьев в голых гранитных щитах высоких гор, босиком по обжигающим полосам снега, запеленутый в серое одеяло тумана, который закрывает от него весь Маджипур. В небе слышна теперь благородная строгая музыка; ансамбли духовных инструментов играют торжественные и печальные мелодии, полагающиеся при одевании Короналя. И в самом деле, Валентина одевают: десяток согнувшихся слуг возлагает на него официальную мантию и звездную корону, но он качает головой, отталкивает слуг, своими руками снимает корону и протягивает своему брату, тому, у которого была угрожающая сабля, срывает с себя нарядную одежду и раздает ее по кускам беднякам, которые обматывают ими ноги, и во все призрачные провинции Маджипура идет слово, что он отказывается от своего высокого назначения и от всей власти. И он снова на каменных ступенях, спускается с горы и ищет долину туманов в недостижимой дали. - Почему ты идешь вниз? - спросила Карабелла, загородив ему дорогу, но он не ответил, а когда маленький Делиамбер указал вверх, он смиренно пожал плечами и начал новый подъем по полям блестящим красных и голубых цветов, по золотой траве между высокими кедрами. Он чувствовал, что он поднимался, спускался и вновь поднимался не на обычный пик, а к самому Горному замку, который уходит на тридцать миль в небо, и его целью было это смущающее, превосходящее все, когда либо существовавшее, сооружение на вершине горы, место, где жил Корональ. Замок, который назывался Замком Лорда Валентина, а раньше Замком Лорда Вориакса, а еще раньше Замком Лорда Малибора, а до этого другими именами, именами тех великих, кто правил из Горного Замка; каждый вносил свой вклад в строительство замка и давал ему свое имя, пока жил в нем, каждый, начиная с Лорда Стиамота, первого обитателя Горного Замка. Он построил скромную башню, от которой пошло расти все остальное. Я снова завладею Замком сказал себе Валентин и буду жить в нем. Но что это? Тысячи работников разбирали огромное сооружение! Работа по сносу шла полным ходом: все внешние крылья были уже снесены, опоры, арки, построенные Лордом Вориаксом, зал трофеев Лорда Малибора и огромная библиотека, которую построил Тиверас, пока был Короналем, и многое другое стало теперь грудами камня, и рабочие пробивались внутрь, к более древним крыльям к садам Лорда Конфалума, оружейной Лорда Деккерта, к сводчатому архиву Лорда Перстимиона, разнося все по кирпичу, как саранча на полях. "Подождите, - кричал Валентин. - Не делайте этого! Я вернулся и снова надену свою мантию и корону!" Но разрушение продолжались, и казалось, что Замок был сделан из песка и прибой ворвался в него, и нежный голос сказал: "Поздно, слишком поздно, чрезмерно поздно!", и дозорная башня Лорда Ариока исчезла, и парапеты Лорда Тимина исчезли, и обсерватория Лорда Кинникена со всей аппаратурой тоже, и вся Замковая Гора дрожала и качалась, поскольку снос Замка нарушил ее равновесие, и настала страшная вечная ночь, и зловещие звезды корчились в небе, и механизмы, отводящие космический холод от вершины Замковой Горы, сломались, и теплый воздух ушел к лунам, и Валентин стоял среди этого разрушения и начинающегося хаоса, протянув в темноту растопыренные пальцы... Следующее, что он увидел, был утренний свет; он заморгал и сел, гадая, не в гостинице ли он и что с ним сделали ночью, и почему он лежит голый на толстом ковре в теплой странной комнате, и старая женщина ходит тут, видимо, готовя чай... Да. Толковательница снов Тизана, и это Фалкинкип, улица Продавцов воды... Нагота смущала его. Он встал и быстро оделся. - Выпей это, - сказала Тизана, - а я приготовлю что-нибудь на завтрак, раз ты окончательно проснулся. Он с подозрением взглянул на кружку, которую она ему протягивала. - Чай, - пояснила она. - Только чай и ничего более. Время для снотворного давно прошло. Валентин выпил, пока она хлопотала в маленькой кухне. В голове у него было какое-то оцепенение, словно он напился до беспамятства и теперь расплачивается за это. И он помнил, что всю ночь ему снились странные сны, но у него не было того болезненного состояния духа, с которым он пробуждался в предыдущие дни, а только это оцепенение, странное внутреннее спокойствие, почти пустота. Может, это результат посещения толковательницы? Он так мало знал, он был как ребенок, выпущенный в этот обширный и сложный мир. Они поели молча. Тизана, казалось, изучала Валентина, глядя на него через стол. Ночью, до того как наркотик произвел свое действие, она была куда более разговорчива, а теперь она выглядела подавленной, задумчивой, почти отсутствующей, словно ей необходимо было отделиться от него, пока она готовилась истолковать его сон. Вымыв посуду она спросила: - Как ты себя чувствуешь? - Внутренне спокоен. - Хорошо, хорошо, это очень важно. Уходить от толкователя снов в тревоге - напрасная трата денег. Но я не сомневалась: у тебя сильный дух. - Да? - Сильнее, чем я предполагала. Превратности, которые раздавили бы обычного человека, на тебя не повлияли. Ты не обращаешь внимания на бедствия и спокойно смотришь в лицо опасности. - Ты говоришь чересчур обобщенно. - Я оракул, а оракулы никогда не бывают особо специфичны. - Мои сны посланы? Это-то ты можешь сказать? Она задумалась. - Я не вполне уверена. - Но ты же разделила их со мной! Разве ты не можешь сразу понять, от кого сон - от Леди или от Короля? - Тише, тише, все не так просто. Твои сны не от Леди, это я знаю. - Но если это послание, то, значит от Короля. - Трудно сказать. В какой-то мере аура Короля присутствует, это верно, но не аура послания. Я знаю, тебе это трудно понять, но и мне тоже. Я уверена, что Король Снов следит за твоими действиями и связан с тобой, но, по-моему, он не входил в твой сон. И это сбивает меня с толку. - Ты когда-нибудь встречалась с чем-нибудь похожим? Она покачала головой. - Нет. Никогда. - Значит, это и есть толкование для меня? Еще больше таинственности и вопросов без ответа? - Ты еще не получил толкования. - Прости, что я так нетерпелив. - Не стоит извиняться. Дай мне руку и я сделаю для тебя толкование. Она потянулась к нему через стол и крепко взяла его руки. После долгого молчания она сказала: - Ты упал с высокого места и теперь должен взбираться туда снова. - С высокого? - ухмыльнулся Валентин. - С высочайшего. - Высочайшее место в Маджипуре - Горный Замок, - шутливо сказал он. - Не туда ли мне взбираться? - Да, туда. - Уж очень высокий подъем ты мне предлагаешь. Я потрачу всю жизнь, чтобы добраться до Горы и подняться. - Тем не менее, Лорд Валентин, этот подъем ждет тебя, и не я его тебе предлагаю. Он опешил, когда она применила к нему королевский титул, а потом закатился смехом от ее грубой и безвкусной шутки. - Лорд Валентин! Не слишком ли много чести для меня, мадам Тизана? Не Лорд Валентин, а просто Валентин, Валентин - жонглер, и только, новичок в труппе Залзана Кавола, скандара. Она спокойно сказала, не сводя с него глаз: - Прошу прощения. Я не хотела тебя обидеть. - Как это может обидеть меня? Но, пожалуйста, не давай мне королевских титулов. Для меня вполне достаточно жонглерской жизни, даже если мои сны и летают иногда выше. Ее взгляд не дрогнул. - Хочешь еще чаю? - Я обещал скандару вернуться рано утром, так что мне скоро пора идти. Что еще ты мне можешь сказать? - Толкование окончено. Это было неожиданностью для Валентина. Он ждал интерпретаций, анализа, толкований, советов, а получил только... - Я упал с высоты и должен подняться обратно. И это все, что ты скажешь за реал? - В наше время все дорожает, - сказала она беззлобно. - Ты считаешь себя обманутым? - Отнюдь нет. В какой-то мере это было ценно для меня. - Сказано вежливо, но не от души. Однако ты и в самом деле получил здесь кое-что ценное. Со временем это станет тебе ясным. - Она встала, Валентин тоже. Вокруг нее была аура доверия и силы. - Я желаю тебе счастливого пути и безопасного подъема. 12 Когда он вернулся от толковательницы снов, первым его приветствовал Стифон Делиамбер. Тихим ранним утром маленький вруон занимался возле фургона чем-то вроде жонглирования какими-то кристаллическими черепками с ледяным блеском; но это было колдовское жонглирование, потому что Делиамбер лишь делал вид, что бросает и ловит, а на самом деле черепки двигались силой его мысли. Он стоял под блестящим каскадом, и сверкающие кусочки вились над ним по кругу, как венок яркого света, и оставались наверху, хотя Делиамбер не касался их. Когда Валентин подошел, вруон махнул кончиком щупальца, и прозрачные осколки тут же собрались в плотный ком. Делиамбер ловко выхватил его из воздуха и показал Валентину. - Куски храмового здания из Долорна - города гейрогов, который расположен в нескольких днях пути отсюда к востоку. Город магической красоты. Ты бывал там. Загадки ночи, проведенной у толковательницы снов, еще тяжело давили на Валентина, и он не разделил пристрастия Делиамбера к разговорам с раннего утра. Он пожал плечами и сказал: - Не помню. - Запомнил бы, если бы был. Город света, город застывшей поэзии! - Вруон щелкнул клювом, что означало улыбку. - А возможно, ты не можешь вспомнить. Полагаю, что не можешь: у тебя слишком много утеряно. Но ты довольно скоро снова будешь там. - Как снова? Я никогда там не был. - Если ты когда-нибудь был там, то будешь снова, когда мы туда приедем. Если же нет - нет. Но как бы это ни было для тебя, Долорн - наша следующая остановка. - Озорные глаза Делиамбера пронизывали Валентина. - Я вижу, ты многое узнал от Тизаны. - Пропусти меня, Делиамбер. - Она замечательная, не так ли? Валентин попытался пройти мимо. - Ничего я не узнал. Зря потратил вечер. - Ох, нет, нет. Время никогда не тратится зря. Дай руку, Валентин. - Сухое упругое щупальце обвелось вокруг пальцев Валентина. - Я знаю, хорошо: время никогда не тратится зря. Куда бы мы ни пошли, что бы мы ни делали, все это воспитывает. Даже если мы не сразу познаем урок. - Тизана сказал мне примерно то же самое, когда я уходил, - угрюмо пробормотал Валентин. - Но что я узнал? Я снова видел во сне Короналя и Понтификсов. Я поднимался и спускался по горным тропам. Толковательница снов глупо пошутила над моим именем. Лучше бы я этот реал потратил на вино и лакомства. Нет, я ничего не достиг. Он попытался освободить руку, но вруон удержал ее с неожиданной силой. У Валентина было странное ощущение, что через его мозг прокатываются аккорды печальной музыки, и где-то под поверхностью его сознания мелькнуло и исчезло изображение чего-то вроде морского дракона, но он не мог разглядеть его как следует. Значение ускользнуло от него. Ну и пусть: он боялся узнать, что там шевельнулось. Темная, непонятная тревога захлестнула его душу. На минуту ему показалось, что дракон в глубинах его существа поднялся и поплыл вверх через мрак его затуманенной памяти к уровню создания. И это испугало Валентина. Знание, страшное, угрожающее знание скрывалось в нем и теперь грозило вырваться. Он сопротивлялся. Он боролся. Он видел, что маленький Делиамбер уставился на него с пугающей интенсивностью, как бы пытаясь дать ему необходимую силу, чтобы принять это темное значение, но Валентин не хотел этого. Он грубо вырвал руку и, спотыкаясь пошел к фургону скандаров. Сердце его колотилось, в висках стучало, голова кружилась. Сделав несколько неуверенных шагов, он повернулся и сердито спросил. - Что ты со мной сделал? - Просто дотронулся до твоей руки. - И причинил мне сильную боль! - Я дал тебе доступ к твоей собственной боли, - спокойно ответил Делиамбер. - Больше ничего. Ты носишь в себе боль, но ты ее не чувствовал. И она старается проснуться в тебе и предупредить это нельзя. - Я хочу предупредить это. - У тебя нет иного выбора, кроме как прислушиваться к голосам изнутри. Борьба уже началась. Валентин покачал болевшей головой. - Я не желаю ни боли, ни борьбы. Прошлую неделю я был счастлив. - И был счастлив, когда видел сны? - Эти сны скоро кончатся. Они, видимо, предназначались для кого-то другого. - Ты так думаешь? Валентин помолчал. - Я хочу, чтобы мне позволили быть тем, кем мне хочется. - А именно? - Странствующим жонглером. Свободным человеком. Зачем ты мучаешь меня, Делиамбер? - Я был бы рад, если бы ты стал жонглером, - мягко сказал вруон. - Я не хочу огорчать тебя. Но желания человека часто имеют мало связи с тем, что ему предназначено на великом свитке. - Я буду мастером-жонглером, - упрямо заявил Валентин. - Не больше и не меньше. - Желаю тебе этого, - любезно сказал Делиамбер и ушел. Валентин медленно выдохнул. Все его тело было напряжено, и он опустился на землю. Тревога не оставляла его. Мучительные сны, корчащиеся драконы в душе знаки и предзнаменования.. Карабелла вышла из фургона и стояла над Валентином, пока он пытался расслабиться. - Дай я помогу, - сказала она, и ее сильные пальцы проникли глубоко в скованные мышцы его шеи и спины. Под ее усилием напряжение уменьшилось, но настроение осталось мрачным. - Толкование не помогло тебе? - тихо спросила она. - Нет. - Ты можешь рассказать о нем? - Пожалуй, нет. - Как хочешь. Но она явно ждала. Глаза ее были встревожены, в них было тепло и сочувствие. - Я почти не понял того, что говорила та женщина, - сказал он. - И не хочу рассказывать об этом. - А когда захочешь, Валентин, я здесь. Когда почувствуешь необходимость сказать кому-то... - Не сейчас. А может, никогда. Он чувствовал, что она тянется к нему, желая облегчить боль его души, как сняла напряжение с его тела. Он чувствовал, что ее захлестывает любовь к нему. И он сказал, запинаясь: - Толковательница сказала мне... - Да? Нет. Говорить о таких вещах означало дать им реальность, а они нереальны, абсурдны, фантастичны. - Она сказала бессмыслицу. Это не стоит обсуждения. Их глаза встретились. Он отвел свои. - Можешь ты понять? - резко сказал он. - Чокнутая старуха наговорила мне кучу вздора, и я не хочу обсуждать его ни с тобой, ни с кем-нибудь другим. Толкование было сделано для меня, и я не собираюсь делиться им. - Он увидел смятение на ее лице. В другое время он проболтался бы, но сейчас сказал уже совсем другим тоном: - Принеси мячи, Карабелла. - Сейчас? - Да. - Но... - Я хочу, чтобы ты научила меня обмену между жонглерами. - Прошу тебя... Мы же через полчаса бросим! - Прошу так же и я, принеси мячи, - повторил он настойчиво. Она кивнула, пронеслась по ступенькам фургона и тут же вернулась с мячами. Они отошли в сторону, на открытое место. Карабелла бросила ему три мяча и нахмурилась. - В чем дело? Спросил он. - Плохая идея - осваивать новую технику, когда мозг встревожен. - Это меня успокоит. Давай попробуем. - Как хочешь. Она начала жонглировать своими тремя мячами для разминки. Валентин стал делать то же, но руки его были холодные, пальцы не слушались, ему трудно было делать даже самые простые упражнения, и он то и дело ронял мячи. Карабелла ничего не говорила и продолжала жонглировать, в то время как он выпускал один преждевременный контакт за другим. Раздражение его росло. Она не говорила ему больше, что сейчас неподходящий момент для работы, но ее молчание, ее взгляды и даже поза говорили сильнее слов. Валентин безнадежно пытался поймать ритм. Ты упал с высокого места, - слышал он слова толковательницы, - и теперь должен взбираться туда снова. Он прикусил губу. Как он может сосредоточиться, когда в него вторгается такое? Рука и глаз, думал он, рука и глаз, все остальное забудь. Тем не менее, Лорд Валентин, этот подъем ждет тебя, и не я его тебе предлагаю. Нет. Нет. Нет. Руки его тряслись, пальцы были, как сосульки. Он сделал неправильное движение, и мячи разлетелись в стороны. - Пожалуйста, Валентин... - ласково сказала Карабелла. - Принеси дубинки. - Это будет еще хуже. Ты хочешь сломать палец? - Дай дубинки. Пожав плечами, она собрала мячи и ушла в фургон. Появился Слит, зевнув, кивнув Валентину. Начиналось утро. Вышел один из скандаров и полез под фургон исправлять что-то. Вышла Карабелла с шестью дубинками. За ней шел Шанамир. Он на ходу поздоровался с Валентином и пошел кормить животных. Валентин взял дубинки. Чувствуя на себе спокойный взгляд Слита, он встал в позу жонглера, бросил одну дубинку вверх и промахнулся в захвате. Никто ничего не сказал. Ему удалось последовательно кидать три дубинки, но не более тридцати секунд, а затем они упали, и одна чувствительно ударила его по ноге. Валентин перехватил взгляд Делиамбера, наблюдавшего издали, и снова поднял дубинки. Карабелла, стоя напротив него терпеливо жонглировала своими дубинками и намеренно не смотрела на Валентина. Он подобрал дубинки, начал снова, уронил две, еще раз начал и неудачно подвернул большой палец. Он попытался сделать вид, что все в порядке, снова поднял дубинки, но тут подошел Слит и слегка взял его за оба запястья. - Не нужно, - сказал он. - Отдай мне дубинки. - Я хочу практиковаться. - Жонглирование - не терапия. Ты чем-то расстроен, и это будет отражаться на твоем расчете времени. Если ты будешь продолжать, то расстроишь свой ритм и на несколько недель выйдешь из строя. Валентин попытался вырвать руки, но Слит держал их с удивительной силой. Карабелла спокойно жонглировала в нескольких шагах от них. Через минуту Валентин сдался. Пожав плечами, он отдал дубинки Слиту, и тот унес их обратно в фургон. Через минуту вышел Залзан Кавол и прогудел: - Все в фургон! Поехали! 13 Дорога к гейрогскому городу Долорну вела их на восток через мирную фермерскую местность, зеленую и плодородную под наблюдением летнего солнца. Как и большинство мест Маджипура, эта местность была плотно заселена, но разумное планирование создало большие сельскохозяйственные зоны, окаймленные полосками-городами, так что фургон весь день ехал час через фермы, час через город, и опять через фермы: и через город. Здесь, в ущелье Долорна, расположенном ниже Фалкинкипа, климат особенно благоприятствовал земледелию, потому что северный конец Ущелья был открыт полярным грозам с ливнями, которые постоянно заливают умеренную арктическую область Маджипура, а субтропическая жара умеряется мягкими прогнозируемыми осадками. Все росло круглый год. Сейчас, например, было время уборки желтых клубней стаджи, из которой делали хлеб, и посадки таких фруктов, как найк и глин. Красота ландшафта рассеяла сумрачное настроение Валентина. Он постепенно перестал думать, о чем не следовало и позволил себе радоваться бесконечному ряду чудес планеты Маджипур. Черные тонкие стволы деревьев найк, посаженные строгим и сложным геометрическим узором, покачивались на горизонте; бригады фермеров - хьортов и людей в деревенских костюмах двигались через поля стаджи, как вражеская армия, выкапывая тяжелые клубни. Фургон спокойно шел то по району ручьев и озер, то по травянистой равнине. Уже ближе к середине дня они прибыли в особенно красивое место - в один из многих лесных заповедников. На воротах висела светящаяся зеленая табличка с надписью: ЗАПОВЕДНИК ПОЛЫХ ДЕРЕВЬЕВ Здесь расположена замечательная девственная полоса полых деревьев Долорна. Эти деревья выделяют газ легче воздуха и он поддерживает верхние ветви. Достигнув зрелости, стволы и корневая система атрофируются, а ветви становятся эпифитными и почти целиком зависят от питающей их атмосферы. Иногда в очень старом возрасте дерево полностью порывает контакты с землей и плывет искать новую колонию. Полные деревья имеются в Зимроле и Алханроле, но в последнее время их стало мало. Эта роща посажена для народа Маджипура по официальному декрету 12-го Понтификса Конфалума Короналем Лордом Престимионом. Жонглеры молча шли пешком по лесной дороге в течение нескольких минут, но не видели ничего необычного. Затем шедшая впереди Карабелла пролезла через заросли густого сине-черного кустарника и вскрикнула в изумлении. Валентин подбежал к ней. Она стояла среди чудес. Всюду росли полные деревья на разных стадиях роста. Молодые, не выше Делиамбера, выглядели на редкость неуклюжими кустами с толстыми вздутыми ветвями необычного серебряного оттенка, которые выходили углами из коротких толстых стволов. У деревьев высокой в пятнадцать-двадцать футов стволы начинали утончаться, ветви вздувались, а у более старых деревьев стволы совсем съеживались и выглядели веревками-оттяжками, крепящими плавучие кроны к грунту. Кроны плавали высоко, покачиваясь на легком ветру, безлистые, распухшие, с раздутыми ветвями. Серебряный цвет молодых деревьев с возрастом становился блестящим и прозрачным, так что деревья казались стеклянными и ярко сверкали на солнце. Даже Залзана Кавола, похоже поразила красота деревьев и их необычность. Он подошел к самому высокому и осторожно, почти благоговейно охватил пальцами узкий ствол. Валентин подумал, что скандар хочет сломать его и пустить полое дерево летать, как воздушный змей, но нет, Залзан Кавол просто измерил толщину ствола и тут же отошел, бормоча что-то. Они довольно ходили среди полых деревьев, разглядывали поросль, смотрели на стадии роста, постепенное сужение стволов и утолщение веток. Деревья были без листьев и, наверное не имели и цветов. Трудно было поверить, что это вообще растения, настолько они казались стеклянными. Это было магическое место. Дурное настроение Валентина ушло окончательно. Стоит ли задумываться, когда кругом такая красота? - Лови! - крикнула Карабелла. Она заметила перемену в нем, сбегала к фургону за мячами и теперь бросила ему три мяча. Он легко вошел в основной ритм. Карабелла стояла в нескольких шагах от него. Три-четыре минуты они жонглировали независимо друг от друга, но потом вошли в симметричные фазы и стали работать в одном ритме. Теперь они жонглировали, зеркально отражая друг друга, и Валентин почувствовал, как с каждым циклом бросков на него нисходит все более глубокое спокойствие. Он покачивался и напевал. Деревья бросали на него отраженный свет. Мир был тих и ясен. - Когда я скажу, - спокойно произнесла Карабелла, - бросай мяч из правой руки в мою левую на точно такую же высоту, как бросаешь себя. Раз... два... три... четыре... пасс! И на "пасс" он бросил ей мяч, а она ему. Он сумел достаточно точно поймать его, не сбиваясь с ритма и продолжая свой каскад, и отсчитывал время, чтобы бросить снова. Вначале это было трудно, труднее всего, что он делал до сих пор, однако после нескольких пассов он уже делал это без боязни, и обмен прошел так гладко, словно они практиковались несколько месяцев. Валентин понимал, что это необычно, что никто не овладевает таким сложным маневром с первой попытки, но, как и раньше, он поместил себя в область, где не существовало ничего, кроме руки и глаза и летающих мячей, и промах стал не только невозможным, но и немыслимым. - Эй! - крикнул Слит. - Идите сюда! Он тоже жонглировал. Валентин был недоволен таким усложнением задачи, но заставил себя остаться в автоматическом режиме - бросать, когда кажется нужным, хватать то, что пришло и все время держать оставшиеся у него мячи в движении. Так что, когда Слит и Карабелла начали обмен мячами, Валентин смог включиться и поймал мяч от Слита. "Раз-два, раз-два", - считал Слит, заняв положение между Валентином и Карабеллой и сделав себя ведущим. Он поочередно бросал им мячи, и долгое время ритм оставался неизмененным, но затем ускорился, что Валентин уже не мог успеть за ним. В воздух вдруг взлетели десятки мячей - по крайней мере, так показалось - и Валентин поспешно хватал их, ронял и наконец со смехом повалился в теплую траву. - Значит, есть все-таки пределы твоей ловкости, - шутливо спросил Слит. - А то я уж начал думать, что ты вообще не смертный. Валентин засмеялся. - Боюсь, что достаточно смертный. - Обедать! - крикнул Делиамбер. Он приглядывал за котелком с тушеным мясом, подвешенным на треноге над огнем. Скандары, занимавшиеся тренировкой в другой части рощи, появились, как из под земли и тут же принялись накладывать себе еду. Виноркис тоже поторопился наполнить свою тарелку. Валентин и Карабелла были последними, но это их не огорчило. Валентин покрылся честным потом хорошо выполненной работы, кровь стучала в голове, и его долгая ночь с необъясненными снами казалась далеко позади, как что-то, оставленное в Фалкинкипе. Весь день фургон спешил на восток. Теперь это была явно гейрогская страна, населенная почти исключительно гладкоголовой эмееподобной расой. Когда наступила ночь, труппа все еще была на полпути от Долорна, где Залзан Кавол добился какого-то театрального ангажемента. Делиамбер сообщил, что неподалеку есть гостиница, и они поехали туда. - Раздели со мной постель, - сказала Валентину Карабелла. В коридоре они встретили Делиамбера, который остановился, коснулся их рук кончиком щупальца и пробормотал: - Приятных снов. - Приятных снов, - автоматически ответила Карабелла. Но Валентин не дал обычного ответа, потому что прикосновение колдовской плоти вруона вызвало шевеление дракона в его душе, и он снова стал беспокойным и серьезным, каким был до посещения чудесной рощи. Можно было подумать, что Делиамбер стал врагом спокойствия Валентина, поднимал в нем необъяснимый страх и неуверенность, против которых у Валентина не было защиты. - Пошли, - хрипло сказал он Карабелле. - Спешишь? - она засмеялась легким звенящим смехом, но смех ее тут же замер, когда она взглянула на лицо Валентина. - Валентин, что с тобой? В чем дело? - Ничего. - Ничего? - Разве я не могу поддаться настроению, как всякий человек? - Когда твое лицо вот так меняется - кажется, будто тень заслоняет солнце. И так неожиданно... - Что-то в Делиамбере, - сказал Валентин, - озадачивает и тревожит меня. Когда он коснулся меня... - Делиамбер безвредный. Думаю, как все колдуны, особенно вруонские и маленькие. В очень маленьком народе всегда темное лукавство. Но тебе нечего бояться Делиамбера. - Это правда? - он закрыл дверь и обнял Карабеллу. - Правда, - сказала она. Тебе не нужно бояться никого, Валентин. Ты с первого взгляда нравишься всем. В мире нет никого, кто повредил бы тебе. - Хотел бы я этому верить, - сказал он, когда она потянула его на постель. Он целовал ее сначала нежно, потом более страстно, и скоро их тела сплелись. Он не был с ней близок больше недели и ждал с упоением и желанием. Но инцидент в коридоре украл его желание, оставил его оцепенелым и отстраненным, и это удивляло и расстраивало его. Карабелла, вероятно, чувствовала его холодность, но не обращала внимания, потому что ее энергичное тело искало его страсти. Он вынудил себя ответить и скоро был почти так же пылок, как и она, но как бы стоял в стороне от собственных ощущений, был только зрителем их любви. Все быстро кончилось, и стало темно, хотя лунный свет проникал в окно и бросал холодный свет на их лица. - Приятных снов, - прошептала она. - Приятных снов, - ответил он. Она уснула почти сразу же, а он лежал рядом с ее теплым телом, и спать ему не хотелось. Через некоторое время он отодвинулся, лег в любимую позу для сна - на спине, сложив руки на груди, но сон не приходил, только легкая дремота. Он считал блавов, представлял себя жонглирующим со Слитом и Карабеллой, пытался расслабить тело по одному мускулу, но ничто не помогало. Он приподнялся на локте и посмотрел на Карабеллу. Она видела сон. На щеке подрагивали мышцы, глаза двигались под закрытыми веками, груди подни