тел обдирать Пендивейн. Он не забыл собственную аксиому насчет того, что легче жонглировать дубинками, нежели стволами двика-дерева. Двадцать тысяч выглядели вполне приличной военной силой, и он уже давно разработал стратегию постепенного накопления поддержки. Даже колоссальный Зимр, рассуждал Валентин, начинается с скромных ручейков где-то в северных горах. Все речные суда на пятьдесят миль в окружности были призваны для транспортировки армии. Громадная флотилия двинулась к северу под зелеными с золотым флагами Короналя. Валентин стоял на носу флагманского корабля. Рядом с ним были Карабелла, Делиамбер, адмирал Эйзенхарт. Омытый дождем воздух был чист и приятен; добрый свежий воздух Алханрола дул с Замковой Горы и создавал у Валентина ощущение, что он наконец-то едет домой. Суда восточного Алханрола были более обтекаемы и менее вычурны, чем те, что Валентин видел на Зимре. Большие простые корабли, высокие и узкие, с мощными машинами, тянущими суда против сильного течения Глейга. - Быстрое течение, - заметил Эйзенхарт. - Так и должно быть, - сказал Валентин, указывая на какую-то невидимую точку далеко на севере и высоко в небе. - Глейг начинается на нижних склонах горы. На протяжении нескольких тысяч миль в него впадает много рек, и вся масса воды идет против нас, когда мы поднимаемся к истокам. Моряк хьорт улыбнулся. - Когда подумаешь о встрече с такой силой, плавание в океане кажется детской игрой. Я никогда не понимал рек: узкие, быстрые... Нет, дай мне открытое море, драконов и все такое - и я счастлив. Но Глейг, хоть и быстрый, был приручен. Когда-то в нем были пороги и водопады, и сотни миль его были пригодны для навигации. Четырнадцать тысяч лет человеческого присутствия на Маджипуре все это изменило. Дамбы, шлюзы, отводные каналы и другие средства заставили Глейг, как и все Шесть Рек, спускавшихся с Горы, служить им хозяевами почти на всем своем пути. Только внизу где ровная долина позволяла реке разливаться, бывали некоторые затруднения, да и то только в период больших дождей. И провинции вдоль Глейга тоже были спокойными: зеленая фермерская местность, прерываемая большими городскими центрами. Валентин смотрел в пространство, щуря глаза от яркого утреннего света, и искал серую громаду Горного Замка. Но на расстоянии двух тысяч миль не было видно даже Горы, как ни огромна она была. Первым значительным городом вверх по реке после Пендивейна был Макропрозас, известный своими ткачами и художниками. Когда корабли подошли ближе, Валентин увидел, что порт украшен огромными эмблемами Короналя, видимо, поспешно вытканными. - Что означают эти флаги? - задумчиво спросил Слит. - Предназначенность темному Короналю или капитуляцию перед тобой? - Конечно, это уважение к тебе, милорд, - сказала Карабелла. - Они уже знают, что ты идешь вверх по реке, и вот повесили флаги, чтобы приветствовать тебя! Валентин покачал головой. - Я думаю, этот народ просто осторожничает. Если мои дела на Замковой Горе пойдут плохо, всегда можно сказать, что эти флаги - знак преданности тому Короналю. Если же тот падет - город скажет, что признал меня вслед за Пендивейном. Я думаю, мы не позволим им такой двусмысленности. Эйзенхарт! - Да, Милорд? - Веди нас в гавань Макропрозоса. Для Валентина это было нечто вроде игры. Особый надобности причаливать здесь не было, и он меньше всего хотел бы сражаться с ненужным городом так далеко от Горы. Но важно было испробовать свою стратегию. Проба произошла почти сразу же. Он был еще далеко от берега, когда услышал крики: - Да здравствует Лорд Валентин! Да здравствует Корональ! Мэр города выбежал на пирс с приветствиями и с дарами - тюками прекрасных тканей, изготовленных в его городе. Мэр считал излишним стрелять и драться и охотно отдал восемь тысяч своих горожан для армии восстановления. - В чем тут дело? - спросила Карабелла. - Может, они примут за Короналя любого, кто достаточно громко потребует трон и помашет несколькими энергометами? Валентин пожал плечами. - Это миролюбивый народ, спокойный, живущий хорошо и богато. Он тысячелетиями знал только процветание и хочет, чтобы оно продолжалось и следующие тысячелетия. Мысль о вооруженном сопротивлении чужда им, вот они и сдались сразу же, как только мы вошли в гавань. - Так-то так, - сказал Слит, - а если через неделю сюда приедет Барджазед, они столь же охотно будут кланяться ему. - Вероятно. Но я пользуюсь моментом. Поскольку эти города присоединились ко мне, другие побоятся отказать мне в преданности. Немножко паники не помешает, верно? Слит нахмурился. - То, что ты сейчас делаешь, может сделать любой, и это мне не нравится. Что, если через год появится рыжий Лорд Валентин и скажет, что он настоящий Корональ? Что, если какой-нибудь лимен будет требовать, чтобы все вставали перед ним на колени, а своих соперников назовет колдунами? Этот мир сойдет с ума. - Помазанный Корональ только один, - спокойно сказал Валентин, - и народ этих городов, независимо от своих мотивов, поклоняется воле Божества. Когда я вернусь в Горный Замок, больше не будет ни узурпаторов, ни претендентов. Это я обещаю. Однако про себя он признал мудрость сказанного Слитом. Как хрупка, думал он, связь, объединяющая наше правительство! Только одна добрая воля поддерживает ее. Доминик Барджазед показал, что измена может уничтожить добрую волю, а запугивание тоже можно считать изменой. Но, когда закончится этот конфликт, станет ли Маджипур прежним? 7 После Макропрозоса были другие города, и все они не тратя времени, приняли суверенность светловолосого Лорда Валентина. На это и надеялся Валентин. Эти речные жители не испытывали вкуса к войне и ни один из этих городов не подумал сражаться ради установления, кто из соперников истинный Корональ. Раз Пендивейн и Макропрозос покорились, остальные быстро подравнялись по ним. Но Валентин подумал, что речные города с той же готовностью сменят преданность, если увидят, что прилив удачи качнется к темному Короналю. Законность, помазание, воля Божества - все это в реальном мире значит куда меньше, чем предполагают в Горном Замке. Но все-таки лучше иметь хотя бы номинальную поддержку приречных городов, чем их насмешки над его требованиями. С каждого он взял рекрутов - немного, по тысяче с города, но его армия быстро росла, и он опасался, как бы она не оказалась слишком неповоротливой. Хотел бы он знать, что думает Доминик Барджазед о событиях вдоль Глейга. Может трусит, думая, что все двадцать миллиардов жителей Маджипура выступят против него? Или просто тянет время, устраивая внутреннюю линию защиты, и готов ввергнуть планету в хаос, лишь бы не отдать Гору? Путешествие по реке продолжалось. Они были на подступах к громадному плато и бывали дни, когда Глейг, казалось поднимался перед ними вертикальной стеной воды. Все здесь было знакомо Валентину, просто что в юности он часто бывал в верховьях всех Шести Рек, охотился или рыбачил с Вориаксом или Илидатом, а то просто спасался ненадолго от сложностей своего воспитания. Его память возобновилась почти полностью, процесс излечения продолжался, и вид хорошо знакомых мест резко высветлял образы прошлого, которое попытался стереть Доминик Барджазед. В городе Дзерике, здесь, в верховьях Глейга, Валентин однажды всю ночь играл со старым вруоном и в бесконечных бросаниях костей проиграл кошелек, меч, верховое животное, свое благородное звание и все земли, кроме одного клочка болота, а затем все это отыграл. Правда, он всегда подозревал, что его компаньон осторожно поворачивал вспять поток своего успеха, вместо того, чтобы радоваться победе. Как бы то ни было, это был полезный урок. А в Гизельдорне, где население жило в войлочных палатках, он и Вориакс провели веселую ночь с черноволосой ведьмой, которая утром привела их в трепет, раскинув семена пингла на их будущее и объявив, что им обоим суждено стать королями. Вориакс был очень расстроен этим пророчеством, поскольку решил, что они должны будут править совместно как совместно обнимали ведьму, а такое двойное правление было неслыханным делом на Маджипуре. Им не пришло в голову, что Валентин может стать преемником Вориакса. А в Эмбломорне, самом юго-западном из Пятидесяти городов, Валентин, тогда еще почти мальчик, скакал через лес, упал и сломал левую ногу. Обломки кости торчали наружу, и Илидат, как мог, поправил их, прежде чем им удалось добраться до помощи. После этого осталась легкая хромота. Но теперь эта хромая нога, как с удовольствием подумал Валентин, принадлежит Доминику Барджазеду, а тело, которое дали Валентину, не имеет никаких изъянов. Все эти города, и многие другие, сдавались ему. Теперь под его знаменем было пятьдесят тысяч человек. Эмбломорн был слишком далеко, чтобы армия могла путешествовать по воде. Река здесь стала лабиринтом притоков и каналов. Валентин послал Ирманара с тысячей воинов вперед - найти сухопутные экипажи. Теперь силы Валентина были такими мощными, что Ирманар сумел отобрать практически все плавучие повозки в трех провинциях, причем без всяких возражений, так что в Эмбломорне ждал целый океан экипажей подхода главных сил армии. Командовать такой большой армии Валентин в одиночку уже не мог. Его приказы шли через военного маршала Ирманара пяти высшим офицерам: Карабелле, Слиту, Залзан Каволу, Лизамон и Эйзенхарту, которые командовали дивизиями. Шанамир, заметно подросший и окрепший служил главным связным офицером. - Мы готовы выступать, - доложил Шанамир. - Я отдам приказ, Милорд? Валентин кивнул головой. - Вели первой колонне двинуться. Если выступим сейчас, то к полудню будем в Бимбеке. - Есть, сэр. - Да, вот еще что, Шанамир. - Да, сэр? - Я знаю, это война, но ты выглядишь слишком уж серьезным. Шанамир покраснел. - Но ведь это серьезное дело! Под нашими налогами земля Замковой Горы! Он, казалось, благоговел перед этим фермерский сын из далекого Фалкинкипа. Валентин понимал это его чувство. Зимрол, казалось, был в миллионах миль отсюда. Он улыбнулся и сказал: - Скажи, Шанамир, правильно ли я запомнил: сто весовых единиц составляют крону, десять крон - реал, а цена сосисок... Шанамир смутился, потом фыркнул, стараясь удержаться от смеха, но в конце концов захохотал. - Ох, Милорд! - Помнишь в Пидруде? Когда я захотел заплатить за сосиски пятидесятиреаловой монетой? Помнишь, как ты считал меня простаком? Легкодум, как ты говорил. Думаю, я и в самом деле был тогда простаком. - Это было очень давно, Милорд. - Верно. Но видимо, я все еще простак: лезу на Замковую Гору и пытаюсь вернуть себе тяжелую и ответственную работу управления. А может, и не простак? Надеюсь, что нет. А ты не забывай почаще улыбаться. Иди, прикажи первой колонне выступать. Мальчик выбежал. Валентин смотрел ему вслед. Как далек теперь Пидруд во времени и пространстве, в миллионах миль, в миллионах лет! А ведь прошло всего полтора года с тех пор, как он стоял на гребне, смотрел на Пидруд и думал, что делать дальше. Шанамир, Слит, Карабелла, Залзан Кавол! Жонглирование на провинциальных аренах, ночевки на соломенных матрацах в грязных гостиницах... Какое это было удивительное время! Свободная, легкая жизнь. Ничего более важного, чем быть нанятым в следующем городке, и уверенность, что дубинка не упадет на ноги, чего, кстати, ни разу не случилось. Как хорошо, что Залзан кавол взял его к себе в труппу. Как хорошо, что Слит и Карабелла учили его своему искусству. Среди них был Корональ Маджипура, и никто этого не знал! И кто из них мог вообразить, что задолго до старости перестанет жонглировать, а будет генералом, ведущим армию освобождения на Замковую Гору? Первая колонна выступала. Плавучие повозки шли вверх по нескончаемым склонам, лежащим между Эмбломорном и Замком. Пятьдесят городов Замковой Горы располагались, как изюмины в пудинге, концентрическими кругами от пика Замка. По внешнему, самому большому кольцу, шло двенадцать городов, так называемые Города Склона. Это были промышленные и торговые центры, и самый маленький из них имел девять миллионов жителей. Города Склона, основанные десять или двенадцать тысяч лет назад, предпочитали оставаться архаичными по стилю. Улицы их когда-то были распланированы рационально, но давно уже стали перегруженными и запутанными из-за бесконечных изменений. Каждый город имел свою особую прелесть, прославленную во всем мире. Валентин был не во всех этих городах - не хватало времени, чтобы познакомиться со всеми - но многие посетил: Бимбек восточный и Бимбек западный с их башнями в милю высотой из сверкающего хрустального кирпича, Форибл и его сказочный сад каменных птиц, Канзалейн с говорящими статуями. Между этими городами находились королевские парки, заповедники флоры и фауны, охотничьи зоны и священные гробницы. Все это простиралось на тысячи квадратных миль - достаточно места, чтобы цивилизация развивалась без толчеи и спешки. На сто миль выше по Горе лежало кольцо девяти свободных Городов. Среди ученых шли споры о происхождении этого названия, потому что на Маджипуре все города были свободными; большинство ученых считали, что где-то при Лорде Стиамоте эти девять городов были освобождены от налога в знак особой милости Короналя. И потом Свободные Города требовали такого освобождения, и это им часто удавалось. Самым большим из Свободных Городов был Сти на реке того же названия, с тридцатимиллионным населением. Он был так же велик, как Ни-мойя, а по слухам, даже больше. Валентину не верилось, что есть город, равный по пышности Ни-мойе, но он ни разу не был в Сти да и теперь не пройдет вблизи, поскольку Сти находился совсем в другой стороне. Еще выше было одиннадцать Сторожевых Городов - все большие. Поскольку окружность Горы с высотой уменьшалась, Сторожевые Города располагались ближе друг к другу, чем нижние, и считалось, что через несколько столетий они вообще сольются и опояшут среднюю часть Замковой Горы. Внутри этого кольца лежало девять Внутренних Городов. Эти города Валентин хорошо знал с юности. В Хеланксе он родился, в Сайперлите жил во время царствования Вориакса, потому что этот город был ближе всего к Замку. Высокий Морпин был его любимым местом в праздничные дни. Он часто приезжал туда кататься на зеркальных горах. Ах, как это было давно! Теперь, когда он силой вторгался на дороги Горы, он часто вглядывался вдаль, в облачные высоты, надеясь хоть одним глазом увидеть Сайперлит, Хеланкс или Высокий Морпин. Но надеяться на это было рано. Дорога из Эмбломорна шла между Восточным и Западным Бимбеками, а затем вокруг зазубренного гребня Норморк к городу Норморку, знаменитому своей внешней каменной стеной - имитацией великой стены Велализера. Бимбек Восточный принял Валентина как законного монарха и освободителя, в Западном же Бимбеке прием был заметно менее сердечным, хотя сопротивления оказано не было: население явно не решило, выгодна ли городу эта удивительная борьба. А в Норморке большие Ворота Деккерта были закрыты и запечатаны, возможно, впервые со времени их постройки. Это выглядело недружественным жестом, но Валентин предпочел интерпретировать его как декларацию нейтралитета и проехал мимо Норморка, не делая попыток войти в него. Он меньше всего был настроен осаждать неподдающийся город. Куда легче было просто не считать его врагом. За Норморком дорога пересекала Барьер Толингар, который вовсе не был барьером, а был парком - сорок миль ухоженной элегантности для развлечения граждан трех городов. Каждое дерево, каждый куст в нем стриглись и обрезались самыми различными формами. Ни одной кривой ветки, ни одного лишнего побега. Если бы все жители Замковой Горы работали тут садовниками, они не смогли бы достичь такого совершенства круглосуточным тяжелым трудом. Это было достигнуто программой контролированного разведения четыре тысячи лет назад при Лорде Хевилбозе и последующих трех его преемниках. Эти растения сами формировались и придерживали симметрии формы. Секрет такого садоводческого волшебства давно был утерян. Армия восстановления входила на уровень Свободных Городов. Стоя рядом с Валентином на вершине Барьера Толингар Шанамир сказал: - Я думаю, что с Замковой Горы виден весь путь до Пидруда, а мы даже Лабиринта не видим! А поднимемся выше - больше увидим? - Нет, - сказал Валентин. - Все ниже Сторожевых Городов скрыто облаками. Иногда можно забыть о существовании всего остального на Маджипуре. - Наверное, наверху очень холодно? - спросил мальчик. - Нет, совсем не холодно. Так же, как здесь. Даже теплее. Постоянная весна. Воздух мягкий и легкий, всегда цветут цветы. - Но ведь Гора уходит далеко в небо Горы Кинтора не такие высокие, их не сравнить с Замковой Горой, но я слышал, что на их вершинах лежит снег, и иногда он остается на все лето. Замок, наверное, темен, как ночь, и холоден, как смерть! - Нет. Машины древних творят вечную весну. Они уходят глубоко в горы и вытягивают энергию - я не знаю, как - и перерабатывают ее в тепло и свет, чистый воздух. Я видел эти машины в подземельях Замка - громадные металлические предметы, металла хватило бы, чтобы построить город, гигантские насосы, медные трубы... - Где мы сейчас, Валентин? Близко? - Даже полпути не прошли, - покачал головой Валентин. 8 Самая прямая дорога вверх через Свободные Города шла между Байбируном и Верхним Сонбрейком. Это было широкое, с легким подъемом, плечо Горы. Когда они приближались к Байбируну, Валентин узнал от Гарцвела, теперь квартирмейстера, что армия нуждается в свежих фруктах и мясе. Самым разумным было пополнить запасы провианта на этом уровне, прежде чем начать подъем к Сторожевым Городам. Байбирун имел двенадцать миллионов жителей и вытянулся вдоль стомильного гребня, нависшего над лицом Горы. К нему можно было подойти лишь с одной стороны - от Верхнего Сонбрейка через ущелье, такое узкое, что сотня воинов могла бы защитить его от миллиона. Валентин не удивился, что ущелье занято, пожалуй, побольше чем сотней воинов. Ирманар и Делиамбер пошли на переговоры. Вернувшись, они сообщили, что отрядами в ущелье командует герцог провинции, чьей столицей был Байбирун, Хайтлог, и что он желает говорить с Лордом Валентином. - Кто такой этот Хайтлог? - спросила Карабелла. - Ты его знаешь? - Не очень близко. Он из семьи Тивераса. Надеюсь, у него нет зуба против меня. - Он может получить благодарность Доминика Барджазеда, если пристукнет тебя в этом проходе, - заметил Слит. - Чтобы потом все ночи страдать во сне? - смеясь спросил Валентин. - Он, правда, выпивоха, но не убийца. Он из знатной семьи. - Как и Доминик Барджазед, Милорд. - Даже сам Барджазед не рискнул убить меня, когда у него была такая возможность. Пошли, не будем терять время. Валентин пешком дошел до входа в ущелье, сопровождаемый Ирманаром, Эйзенхартом и Делиамбером. Их ждали герцог и трое его сторонников. Хайтлог был могучим, широкоплечим человеком с густыми седыми кудрявыми волосами и цветущим мясистым лицом. Он внимательно разглядывал Валентина, как бы ища под внешностью этого светловолосого незнакомца душу истинного Короналя. Валентин отсалютовал ему, как полагалось Короналю приветствовать провинциального герцога - прямым взглядом и повернутой наружу ладонью, и Хайтлог тут же оказался в затруднении, явно не зная, как правильно реагировать. После небольшой паузы он сказал: - Сообщалось, что ты Лорд Валентин, измененный колдовством. Если это так, я приветствую тебя, Милорд. - Поверь мне, Хайтлог, это так. - Были послания насчет этого. Но были и противоположные. Валентин улыбнулся. - Послания Леди правдивы. Послания же Короля учитывают то, что сделал его сын. Ты получил инструкции из Лабиринта? - Что мы должны признать тебя? Да. Но все-таки это странно. Если я не должен верить тому, что слышу из Замка, то почему я должен верить приказам из Лабиринта? Может, они поддельные. - Здесь с нами Ирманар, высокий служащий Понтификса Тивераса. Он здесь не как пленник и может показать тебе печать Понтификата. Герцог пожал плечами. Глаза его продолжали сверлить Валентина. - Непонятная вещь, чтобы Короналя можно было таким образом изменить. Если это правда - тогда все может быть правдой. Чего ты хочешь от Байбируна... Милорд? - Нам нужны фрукты и мясо. Нам еще предстоит пройти сотни миль, а голодные солдаты - не самые лучшие. - Ты, конечно, знаешь, что в Свободном Городе, - сказал Хайтлог, дернув щекой. - Знаю. Так что из этого? - Может, кто и забывает о древних традициях, но мы в Свободных Городах придерживаемся их, и мы не обязаны снабжать правительство товарами иначе как по законно установленным ценам. Стоимость провианта для такой армии... - ...будет уплачена полностью из имперской казны, - резко оборвал его Валентин. - Мы не просим у Байбируна даром ничего, даже стоимостью в пять весовых единиц. - А имперская казна едет с тобой? Валентин ответил с некоторой злостью: - Имперская казна находится в Горном Замке, как это повелось со времен Лорда Стиамота. Когда я дойду до Замка и вышвырну узурпатора, я полностью расплачусь за все, что мы купим здесь. Разве Короналю более не оказывается кредита? - Кредит К_о_р_о_н_а_л_ю существует, - осторожно сказал Хайтлог. - Но тут есть сомнения, Милорд. Мы народ бережливый, и какой позор падет на нас, если обнаружится, что мы оказали кредит тому... кто предъявил нам фальшивые требования. Валентин пожал плечами. - Ты назовешь меня охотно Милордом, а сам одновременно говоришь о сомнениях. - Я не уверен. Признаюсь. - Хайтлог, отойдем на минутку и поговорим наедине. - Да? - Отойдем на десять шагов! Не думаешь ли ты, что я вцеплюсь тебе в глотку, как только ты отойдешь от своих телохранителей? Я хочу шепнуть тебе кое-что, о чем ты, возможно, не хотел бы говорить перед всеми. Герцог, недовольный и надутый, кивнул и отошел с Валентином. Валентин тихо сказал ему: - Когда ты был в Горном Замке на моей коронации, ты сидел за столом рода Понтификса и выпил четыре или пять фляжек молдемарского вина, помнишь? Вдрызг пьяный, ты встал, чтобы танцевать, споткнулся о ногу своего кузена Илзандера и растянулся. И тут же начал бы драку с Илзандером, если бы я не оттащил тебя в сторону. Ну? Ничего из этого в тебе не откликается? Откуда бы мне знать об этом, если бы я был каким-то выскочкой из Зимрола? Лицо Хайтлога залилось краской. - Милорд... - Вот теперь ты сказал это слово с большим убеждением. - Валентин похлопал герцога по плечу. - Все в порядке, Хайтлог. Помоги мне, и когда приедешь в Замок праздновать мое восстановление, получишь еще пять фляжек доброго молдемарского. Надеюсь, ты будешь более воздержан, чем в тот раз. - Милорд, чем я могу служить тебе? - Я уже сказал. Нам нужны свежие фрукты и мясо, и мы рассчитаемся, когда я снова стану Короналем. - Пусть будет так. Но _с_т_а_н_е_ш_ь_ ли ты Короналем? - Что ты хочешь сказать? - Наверху ждет армия, и немалая, Милорд. Лорд Валентин - я имею в виду того, кто называется Лордом Валентином - созывает сотни и тысячи горожан для защиты Замка. - Где собирается эта армия? - Между Эртсод Грэнд и Бомбифейлом. Он стягивает ее на все Сторожевые Города и на города над ними. Реки крови потекут с Горы, Милорд. Валентин отвернулся и на миг закрыл глаза. Боль и отчаяние захлестнули его разум. Это неизбежно, в этом нет ничего неожиданного, именно так он и предполагал с самого начала. Доминик Барджазед позволит ему пройти по нижним склонам, а на верхних подступах выставит мощную защиту, используя против Валентина его же собственных королевских телохранителей, рыцарей высокого происхождения, с которыми Валентин рос... На мгновение решимость Валентина снова покачнулась. Стоит ли второй раз делаться Короналем ценою хаоса, кровопролития, агонии его народа? Может быть, такова была воля Божества, чтобы его, Валентина, скинули? Если он пойдет вопреки этой воле, не назовет ли он этим какого-нибудь страшного катаклизма на равнинах выше Эртсод Грэнд, который оставит шрамы в душах всего народа, а его ночи будут наполнены обвиняющими снами мучительной вины, и его имя будет проклято навеки? Он еще мог повернуть назад, мог отказаться от конфронтации с силами Барджазеда, мог принять приговор судьбы, мог... - Нет. Он уже вел эту борьбу с самим собой и победил, и не нужно начинать ее снова. Подложный Корональ - человек ограниченный и опасный, он занимает самое высокое место и правит грубо и противозаконно. Этого нельзя так оставить. Это важнее всего. - Милорд! - окликнул его Хайтлог. Валентин повернулся к герцогу. - Мысль о войне причиняет мне боль, Хайтлог. - Она никому не нравится, Милорд. - Однако приходит время, когда война обязательная, чтобы не произошло худшего. Я думаю, сейчас именно такое время. - Похоже, что так. - Значит, ты принимаешь меня за Короналя, Хайтлог? - Простой претендент не мог бы знать, что я напился на коронации. - И ты будешь сражаться рядом со мной над Эртсод Грэнд? - Конечно, Милорд. Сколько отрядов ты возьмешь из Байбируна? - Скажем, пять тысяч. Я не хочу иметь огромную армию. - Пять тысяч воинов твои, Милорд. Если захочешь - больше. - Пять тысяч хватит, Хайтлог, и спасибо тебе, что веришь в меня. А теперь посмотрим насчет фруктов и мяса. 9 Стоянка в Байбируне была короткой - только чтобы Хайтлог успел собрать воинов и необходимый провиант. А затем путь вверх, вверх, вверх. Валентин ехал впереди со своими пидрудскими друзьями. Он радовался, видя их благоговение и удивление, слыша, как ахает от восторга Карабелла и даже Залзан Кавол что-то ошеломленно шепчет, когда перед ними развертывались красоты Замковой Горы. Чем выше они поднимались, тем чище и приятнее становился воздух, потому что они все ближе подтягивались к громадным машинам, поддерживающим на Горе вечную весну. Скоро стали видны контуры округов Сторожевых Городов. Гора здесь была громадным серым гранитным щитом, развернувшимся в небо и исчезавшим в море облаков, которые скрывали верхние склоны. Небо было поразительно ярко голубого цвета, глубже по тону, чем над нижними землями Маджипура. Валентин помнил, как ему нравилось это небо, как неприятно было спускаться вниз, в обычный мир обычных красок. У него перехватило дух, когда он снова увидел небо. Весь холм и гребень, казалось, были окружены искрящимся нимбом таинственного света. Даже пыль вдоль края шоссе казалась блестящей. Вдали можно было разглядеть небольшие города-спутники, а высоко над ними - несколько крупных центров. Эртсод Грэнд был прямо впереди, его громадные черные башни отчетливо виднелись на горизонте. Валентин смущенно заморгал, глаза его вдруг увлажнились. Он похлопал по арфе Карабеллы и сказал: - Спой мне. Она улыбнулась и взяла маленькую арфу. - Мы пели это в Тил-омоне. Замковую Гору там считали выдуманным местом, романтической грезой... Далеко на востоке есть страна, Которую мы никогда не увидим, Где чудеса растут на громадных пиках Блистающие города. На Замковой Горе живут Властители И герои целыми днями развлекаются Она замолчала, опустив арфу, и отвернулась. - В чем дело, милая? - Ничего. Я просто забыла слова. - Карабелла! - Ничего, я же сказала! - Прошу тебя... Она обернулась к нему. В глазах ее стояли слезы. - Это все так удивительно, Валентин, - прошептала она, - и так странно, так страшно... - Удивительно - да, но не страшно. - Это прекрасно, я понимаю. Я и представить себе не могла таких городов, таких гор, что составляют только часть одной большой горы, и все прочие чудеса. Только... - Что? - Ты идешь домой, Валентин! К своим друзьям, родным, может, к любовницам... Как только мы выиграем войну, все они соберутся вокруг тебя, будут таскать по банкетам и празднествам, и... - Она сделала паузу. - Я не хотела говорить тебе этого. - Говори. - Милорд... - Не надо официальности, Карабелла. - Он взял ее за руку и заметил, что Шанамир и Залзан Кавол отошли в другой конец фургона и сели к ним спиной. - Милорд, - сказала она отрывисто, - что будет с девушкой-жонглером из Тил-омона, когда ты снова окажешься среди принцев и леди Замковой Горы? - Разве я давал тебе понять, что я тебя брошу? - Нет, Милорд, но... - Называй меня Валентином. Что - но. Она покраснела и выдернула свою руку. - Этот твой герцог Хайтлог вчера увидел, что ты обнял меня... Ты не видел его улыбки! Словно я просто игрушка для тебя, которую в любое время можно выбросить. - Я думаю, ты слишком многое прочла в его улыбке, - медленно сказал Валентин. Он и сам заметил эту улыбку и был ею смущен. Он понимал, что для Хайтлога и других людей того же ранга Карабелла - всего лишь случайная наложница самого низкого происхождения, не заслуживающая ничего, кроме презрения. В его прежней жизни на Замковой Горе подобные классовые развлечения были в порядке вещей, но он давно уже был выкинут с Горы и на многое теперь смотрел иначе. Опасения Карабеллы были реальны. Однако эту проблему следовало решать только в подходящий момент. Сейчас на первом месте было другое. И он сказал ласково: - Хайтлог слишком налегает на выпивку, и душа его загрубела. Не обращай внимания. Ты будешь среди самых высоких особ Замка, и никто не посмеет отнестись к тебе пренебрежительно. Ну а теперь заканчивай песню. - Ты любишь меня, Валентин? - Да. Но когда у тебя красные и распухшие глаза, я люблю тебя меньше. - Такое говорят ребенку! Ты что-же, считаешь меня ребенком? - Я считаю тебя женщиной, умной и привлекательной. А какого ответа ты ждала? - Что ты меня любишь. Без дополнений. - Извини. Впредь буду осторожнее в выражениях. Так ты будешь петь? Она снова взяла арфу. Все утро они поднимались вверх, за Свободные Города. Валентин выбрал Пинеторское шоссе, идущее по пустой местности каменистых плато. Никто не мешал им подниматься. - Они не станут пытаться остановить тебя, - сказал Хайтлог, - пока ты не подойдешь к Сторожевым Городам. Там они и хотят захватить тебя. - Там будет достаточно места, - сказал Валентин. В голой долине он остановил свою армию и стал совещаться с командирами. Разведчики принесли известия, свинцом легшие на Валентина: огромнейшая армия заполнила широкую, а сотни квадратных миль равнину ниже Внутреннего Города Бомбифейл. В основном, пехота, но есть и плавучие повозки, и верховые отряды, и корпус молиторов - по крайней мере в десять раз больше того количества боевых зверей, что ждали на берегах Глейга. Но Валентин не показал уныния. - Значит их превосходство - двадцать к одному. Это неплохо. Жаль, что их не больше - такая армия неповоротлива, и нам было бы легче жить. - Он постучал по карте. - Они пошлют туда подкрепление. Как только они войдут в Проход, им будет трудно перегруппировываться и менять направление. А мы тут же повернем обратно, поднимемся прямо в середину их лагеря и пробьемся к самому Бомбифейлу. Выше него дорога на Верхний Морпин, которая и приведет нас к Замку. Вопросы есть? - А что, если между Бомбифейлом и Верхним Морпином нас ждет вторая армия - спросил Ирманар. - Спросишь об этом, когда пройдем Бомбифейл. Есть еще вопросы? Все молчали. - Прекрасно. Тогда вперед! Еще день - и они въехали в большой зеленый пояс, окружавший Внутренние Города. Теперь они были в облачной зоне, прохладной и влажной, где солнце едва было заметно сквозь постоянный туман. В этом влажном регионе растения, что внизу были едва по колено человеку, вырастали до гигантских размеров, с листьями величиной в большое блюдо и черенками в древесный ствол, и все это сверкало блестящими капельками росы. Ландшафт здесь был сильно изрезанным: из глубоких долин резко поднимались горы, и дорога опасно вилась вокруг конических пиков. Выбор дороги стал весьма ограниченным: на западе непроходимые горы, похожие на клыки, на востоке широкий и удобный склон Бомбифейльской Равнины, а впереди ряд гигантских естественных ступеней с каменными стенами по бокам - Проход Перитол, где если Валентин не ошибался, ждали отборные отряды узурпатора. Валентин не спеша вел свою армию к Проходу. Четыре часа езды - два часа отдыха, еще пять часов езды, ночлег, а с утра все сначала. В бодрящем воздухе Замковой Горы можно было ехать много быстрее, но Валентин подозревал, что враг следит за ним с высоты, и хотел дать ему больше времени для наблюдения и принятия мер. На следующий день они ехали шагом, потому что уже видны были глубокие ступени Прохода. Делиамбер с помощью колдовства послал свой дух вперед и затем сообщил, что основная армия действительно заняла Проход, а вспомогательные отряды вытянулись к западу от Бомбифейльской равнины, чтобы оказать поддержку. Валентин усмехнулся. - Теперь уже не долго. Они в наших руках. За два часа до темноты он отдал приказ разбить лагерь на лугу. Фургоны были поставлены защитной стеной, фуражиры пошли собирать сучья для костров, квартирмейстеры начали создавать ужин. Когда совсем стемнело, по лагерю прошел неожиданный приказ ехать дальше, оставив горящие костры и часть фургонов на месте. Валентин чувствовал, как в нем поднимается возбуждение. Он видел, как снова загорелись глаза Карабеллы, как выделился старый шрам на щеке Слита... Это были незабываемые часы напряжения перед событиями, которые вот-вот родятся. - В прежние дни, - сказала Карабелла, - ты, видимо, глубоко изучал военное дело, раз придумал такой маневр? Валентин засмеялся. - Военное искусство было забыто меньше чем через сто лет после смерти Лорда Стиамота. Я ничего не знаю о войне, Карабелла. - А как же... - Догадка. Случайность. Гигантское жонглирование, которое я делаю на ходу. - Он подмигнул. - Только никому не говори об этом. Пусть думают, что их полководец - гений. В облачном небе не было видно звезд, а свет луны был очень слабым. Армия Валентина двигалась к Бомбифейльской Равнине, освещая себе путь световыми шарами, Делиамбер сидел в глубоком трансе рядом с Валентином и Ирманаром, ища впереди барьеры и препятствия. Валентин молчал. Он чувствовал себя удивительно спокойным. Да, думал он, это ив самом деле гигантское жонглирование. И теперь он, как раньше, в труппе двинулся в то спокойное место в центре своего сознания, где он обрабатывал информацию о постоянно изменяющемся рисунке событий, по существу даже не зная ни об обработке, ни об информации, ни о событиях; все делалось в свое время, с одним только ясным знанием эффективной последовательности вещей. За час до рассвета они дошли до того места, где дорога поворачивала вверх к входу на равнину. Валентин снова созвал своих командиров. - Только три приказа: держаться плотной формацией, не отнимать жизнь без необходимости, пробиваться вперед. Сегодня завтракаем в Бомбифейле, а ужинаем завтра в Замке Лорда Валентина! 10 Настал момент, которого давно страшился Валентин: он должен вести граждан Маджипура против граждан Маджипура поставить на карту кровь своих товарищей по странствию против крови товарищей своей юности. Но теперь этот миг настал, и Валентин был твердым и спокойным. В сером свете зари, вторгшаяся армия прокатилась по краю равнины, а в утреннем тумане Валентин впервые увидел легионы противника. Равнина, казалось, была заполнена черными палатками. Всюду были солдаты, повозки, животные, молиторы - хаотичная волна. Силы Валентина выстроились клином: самые храбрые и преданные в передних фургонах фаланги, отряды герцога Хайтлога в середине, а тысячи ополченцев из Пендивейна, Макропрозоса и других Городов Глейга составляли арьергард, более значительный по массе, чем по храбрости. В армии освобождения присутствовали все расы Маджипура - скандары, вруоны, целая армия лименов, множество хьортов и гейрогов, даже небольшой элитарный корпус су-сухирисов. Сам Валентин ехал в одной из трех точек передней части клина, но не в центральной: там Ирманар готовился нанести главный удар контрнаступлению узурпатора. Повозка Валентина была в правом крыле, Эйзенхарта - в левом, а сразу за ними вели колонны Слит, Карабелла, Залзан Кавол и Лизамон. - Вперед! - крикнул Валентин, и битва началась. Повозка Ирманара рванулась вперед, затрубили рога, вспыхнуло освещение. Валентин двинулся следом и, взглянув в дальний конец поля битвы, увидел, что Эйзенхарт держит равнение. Плотным клином они врезались на равнину, и сразу же основная масса защитников рассыпалась в беспорядке. Передний край сил узурпатора рухнул с пугающей резкостью словно это была намеренная стратегия. Отряды а панике бросались туда-сюда, сталкивались, путались, хватались за оружие или просто спасались бегством. Громадная равнина пошла волнами беспорядочно мечущихся фигур, не имеющих ни вождя, ни плана. Вторгшаяся фаланга шла вперед через эти волны. Произошел небольшой обмен огнем: случайные выстрелы энергометов освещали ландшафт, но руководство вражескими силами, видимо, слишком растерялось, чтобы создать правильную защиту, а атакующий клин, прорвавшийся вперед, не нуждался в убийстве противников. Делиамбер сказал: - Они растянуты огромным фронтом, миль на сто, если не больше. Это даст им время сконцентрировать силу. После первой паники они снова сгруппируются, и нам станет труднее. Так оно и вышло. Неопытное гражданское ополчение, набранное Домиником Барджазедом в Сторожевых Городах, могло растеряться, но ядро защитной армии составляли рыцари Замковой Горы, тренированные в военных играх, если не в технике самой войны, и теперь они собирались со всех сторон вокруг маленьких клиньев, глубоко врезавшихся в них. Каким-то образом подогнали взвод молиторов, и они подступали теперь с фланга Эйзенхарта, щелкая челюстями и хватая когтями. С другой стороны кавалерийский полк отыскал своих животных и тоже построился, а Ирманар попал под заградительный огонь энергометов. - Держать построение! - крикнул Валентин. - Сохранять движение вперед! Они все еще продвигались, хотя ход их сильно замедлился. Если вначале армия Валентина врезалась в гущу врагов, как горячий нож в масло, то теперь она как бы пробивалась сквозь земляную стену. Многие повозки были окружены, некоторые из них остановлены. Валентин мельком увидел, что Лизамон пешком пробивается сквозь толпу защитников, раскидывая их в стороны, как кегли. Три гигантских скандара тоже вышли на поле и устроили страшную резню своими многими руками, в каждой из которых было какое-то оружие. Затем окружили повозку Валентина, но водитель дернул ее назад и резко повернул кругом, раскидывая вражеских солдат. Вперед, вперед... Повсюду лежали тела убитых. Как глупо было надеяться, что завоевание Замковой Горы обойдется без кровопролития, уже, наверное, сотни погибших, сотни раненых. Валентин хмурился, но стрелял. - Валентин! Лорд Валентин! Крик был общим, но исходил из глоток воинов обеих сторон, и каждая сторона имела в виду своего Лорда Валентина. Теперь продвижение, казалось, было полностью заблокировано. Защитники перешли в контратаку, словно не были готовы напасть первыми и позволили армии Валентина пробиться вперед, а теперь перегруппировались, собрались с духом и приняли подобие стратегии. - Похоже, что у них новое руководств