уть на это. - Тогда пошли, - твердо сказал Ла Флоке. Он бросил еще один, полный ярости, взгляд на Торнхилла и пошел по тропе, ведущей в горы. Марга тихо спросила: - Сэм, почему вы так поступаете? - Я хотел проверить его реакцию. И увидел то, что хотел. Мак-Кей дернул его за руку. - Я умру, если вы оставите Долину! Разве вы не понимаете, Торнхилл? Вздохнув, Торнхилл сказал: - Я понимаю. Но пусть вас не беспокоит Ла Флоке. Он очень скоро вернется. 4 Прошло несколько часов. Казалось, они тянулись целую вечность. Красное солнце давно уже скрылось за горизонтом, предоставив дальнему голубому обогревать Долину. Часы Торнхилла показывали уже больше десяти часов вечера. Прошло почти двенадцать часов с тех пор, как он взошел на борт лайнера в Юринеле, более четырех часов со времени прибытия по расписанию в космопорт Венгамона. Сейчас его, наверное, безуспешно ищут и удивляются, как он мог бесследно исчезнуть во время полета через гиперпространство. Они сидели группой на берегу реки. Уроженец Спики теперь полностью перешел в красно-коричневую стадию и сидел тихо, как сова. Два других инопланетянина держались столь же замкнуто. Говорить было не о чем. Мак-Кей весь съежился, обхватив себя руками и напоминая мешок с конечностями. Он напряженно глядел в сторону гор, как бы пытаясь увидеть Ла Флоке и Уэллерса. Торнхиллу было понятно выражение его лица: Мак-Кей думал о том, что если Ла Флоке покинет Долину, то он, Мак-Кей, дорого заплатит за свое двойное воскрешение. Мак-Кей напоминал человека перед казнью. Сэм Торнхилл молчал и тоже глядел на гору, размышляя, где сейчас могут находиться ушедшие, как далеко они могли забраться, прежде чем осторожный Ла Флоке повернет назад. В том, что Ла Флоке боится гор, не было сомнений, в противном случае он бы уже давно ушел и не пытался уговаривать их. Торнхилл заставил его идти, но будет ли им сопутствовать успех? Вероятно, нет. Ла Флоке смелый человек, но с затаенным страхом, который не может перебороть. Торнхиллу было даже немного жаль его: бодрячок вынужден будет униженно возвратиться ни с чем. - Вы кажетесь озабоченным, - сказала Марга. - Озабочен? Нет, просто думаю. - О чем? - О Венгамоне и о своей работе, о том, как уже начали растаскивать мой рудник. - Вам не хватает Венгамона, не так ли? Он улыбнулся и покачал головой. - Нет. Рудник был всей моей жизнью. Время от времени я брал короткие отпуска, но думал только о работе и только о ней, да о ценах на рынке. Но лишь до самой последней поры. Это, наверное, свойство Долины: сейчас рудник кажется мне далеким, словно принадлежит кому-то другому или словно он владел мною, а теперь я освободился. - Мне понятны ваши чувства, - сказала Марга. - Я день и ночь жила в обсерватории. Всегда нужно было сделать так много снимков, так много прочесть книг, что я даже и в мыслях не допускала пропустить хотя бы один день или приостановить работу. Но здесь нет звезд, и я не жалею о них. Он взял ее руку. - Меня все-таки интересует: если Ла Флоке добьется успеха, если мы действительно выберемся из Долины и вернемся к своей обычной жизни, будем ли мы после этого хоть немного другими? Или я опять вернусь к своей бухгалтерии, а вы к своим звездам? - Мы этого не узнаем, пока не вернемся, - ответила она. - Если вернемся... Но взгляните туда. Торнхилл посмотрел. Мак-Кей и мисс Хардин были всецело заняты беседой. Он держал ее за руку. - К профессору наконец-то пришла любовь, - улыбнулся Торнхилл. Регулианин спал, альдебаранец задумчиво глядел под ноги, рисуя что-то на песке. Спикианин все коричневел. В Долине царил полный покой. - Я, бывало, очень жалел зверей в зоопарке, - сказал Торнхилл. - Но, в общем-то, это не такая уж плохая жизнь. - Постольку, поскольку мы до сих пор не знаем, что еще припасено для нас у Стража. С вершин гор неожиданно начал сползать туман, рваные клочья его поплыли над Долиной. Вначале Торнхилл подумал, что Страж вернулся для очередной беседы, но затем понял, что это обычный туман. Стало прохладней. Он, плотней прижав Маргу к себе, задумался о своих тридцати семи годах. Он неплохо выглядел для такого возраста: подтянутый, атлетического сложения, с быстрыми рефлексами и острым умом. Но до самого этого дня - трудно было поверить, что это все еще первый день в Долине, - понимал ли он, что в жизни есть многое другое, кроме добычи руды и бизнеса? Чтобы понять это, понадобилась Долина. Будет ли он все помнить, если они выберутся отсюда? А может, лучше остаться с Маргой здесь и быть вечно молодыми? Он нахмурился. Вечная молодость, да, но если не по собственной воле, если быть вечным узником... Нет, это не для него. Теперь он пришел к окончательному решению. Марга крепче сжала его руку. - Мне кажется, возвращаются Ла Флоке и Уэллерс, - проговорила она. - Видимо, им так и не удалось, - откликнулся Торнхилл, не понимая, испытывает ли он облегчение или разочарование. Он увидел их, а вскоре услышал и голоса. Две фигуры выплыли из тумана. Несмотря на туман, делающий свет солнца тусклым, Торнхиллу не составило труда разобрать выражение лица Ла Флоке. Оно было не из приятных. Весь облик этого человека дышал злобой и ненавистью. - Ну, - спросил Торнхилл, - нет выхода? - Мы поднялись километра на полтора, а затем этот проклятый туман окутал все вокруг. Как будто его послал Страж. Мы вынуждены были повернуть назад. - И не было никаких признаков существования выхода? Ла Флоке пожал плечами. - Кто знает? Пока что нам не удалось его обнаружить. Но я найду его! Мы пойдем завтра, когда на небе появятся оба солнца, и найдем его! - Вы - дьявол, - донесся слабый тусклый голос Мак-Кея. - Вы еще не бросили эту затею? - И не подумаю, пока я жив! - закричал Ла Флоке. Но в его голосе слышались нотки бравады. Торнхиллу захотелось узнать, что же произошло на самом деле. Перебранка длилась недолго. Ла Флоке еще немного покричал и гневно удалился, приняв оскорбленный вид. Уэллерс посмотрел ему вслед и покачал головой. - Лжец! - О чем вы? - Там не было тумана, - сказал здоровяк. - Он все выдумал, пока мы спускались, и решил использовать туман как оправдание. Лягушка-бык издает много шума, но внутри она пустая. Торнхилл попросил: - Расскажите, что произошло там, наверху, и почему вы повернули назад? - Мы поднялись не более чем на триста метров, - сказал Уэллерс. - Он шел все время впереди. Но вдруг упал и сильно побледнел. Тогда он сказал, что не может идти дальше. - Почему? Он боится высоты? - Вряд ли, - возразил Уэллерс. - Я думаю, он боится подняться наверх и увидеть, что там, - может быть, он это точно знает - там нет никакого выхода. Возможно, он не может открыто взглянуть фактам в лицо. Не знаю, но он заставил меня вернуться. Внезапно Уэллерс вскрикнул, так как Ла Флоке тихо подошел сзади и сильно ткнул его в спину. Уэллерс повернулся. - Дурак! - выругался Ла Флоке. - Кто рассказал тебе эти бредни? - Бредни? Отойди, Ла Флоке. Ты прекрасно знаешь, что струсил там, наверху. Не старайся заговорить нам зубы. В углу рта Ла Флоке напрягся мускул. Его глаза сверкнули. Он взглянул на Уэллерса, словно перед ним был хищник, сбежавший из клетки. Неожиданно он сделал резкое, неуловимое движение рукой, и Уэллерс отступил, издав дикий крик, прижав руки к низу живота. Силач, правда, тут же выпрямился и размахнулся, но траппер ловко увернулся от пудовых кулаков и, нырнув под руку, нанес удар в массивную челюсть гиганта. Тот ошалел от такой наглости и впал в шок. Ла Флоке крутился вокруг, постоянно нанося новые удары. Торнхилл без всякой охоты двинулся вперед, совсем не испытывая желания оказаться на пути массивных кулаков Уэллерса, напрасно старающегося попасть в Ла Флоке. Заметив сигнал альдебаранца, он бросился к гиганту и заблокировал его. Альдебаранец сделал то же самое с Ла Флоке. - Хватит! - крикнул Торнхилл. - Не имеет никакого значения, кто из вас лжет. Глупо драться здесь, вы сами говорили об этом, Ла Флоке. Уэллерс сердито отступил, кося глазами на Ла Флоке. Коротышка улыбался. - Честь нужно беречь, Торнхилл. Уэллерс лгал. - Не только трус, но и лжец, - угрюмо сказал Уэллерс. - Успокойтесь, вы оба, - сказал Торнхилл. - Взгляните-ка на небо. Он поднял руку вверх. Над ними низко нависла туча. Страж уже был рядом с ними, незаметно подкравшись во время ссоры. Торнхилл смотрел вверх, пытаясь разглядеть форму в спускающемся к ним облаке. Но это ему не удалось. Он видел только черноту, скрывающую солнечный свет. Он ощутил, как под ними слегка вздрогнула почва. Тотчас в ушах Торнхилла эхом отозвался звук, похожий на музыкальный аккорд. Похоже на ультразвуковые колебания, отметил он. Эти колебания вызывали слабое головокружение, притупляли неприятные ощущения, успокаивали так же нежно, как любимая девушка. "Мир вам, мои дорогие, - нежно прозвучал голос у них в мозгу. - Вы слишком много ссоритесь. Пусть будет мир". Ультразвуковые волны обтекали их, размывали ненависть и гнев. И вскоре они стояли, улыбаясь друг другу. Туча стала подниматься вверх. Страж покидал их. Интенсивность звуков стала ослабевать. Долина опять погрузилась в покой и полную гармонию. Последние слабые звуки замерли в отдалении. Долго они стояли молча, не пытаясь заговорить. Торнхилл огляделся и заметил, как смягчились жесткие черты лица Ла Флоке, что было для него совсем не характерно. На сердитом лице Уэллерса появилась улыбка. Да и сам Торнхилл почувствовал, как прошел его гнев. Глубоко в его сознании эхом отдавались слова Стража: мир вам, мои дорогие. Дорогие. Нет, не обитатели зоопарка, подумал Торнхилл. По мере того, как его покидало спокойствие, навеянное Стражем, в нем возрастала горечь. Любимцы. Изнеженные баловни. Он вдруг понял, что дрожит. Эта жизнь в Долине казалась такой привлекательной, что ему захотелось закричать, завопить, запротестовать что есть силы от ярости, которую вызывали у него горы вокруг Долины. Но ультразвук все еще продолжал немного действовать, и гнев невозможно было выплеснуть наружу. Он отвел взгляд, стараясь изгнать слова утешения, которые навевал им Страж. В последовавшие за этим событием дни они стали молодеть. Результаты омоложения впервые стали заметны на самом старшем из них, Мак-Кее. Это случилось на четвертый день пребывания в Долине. Счет дней, за неимением других средств, они вели по восходам красного солнца. К этому времени для всех обитателей установилось нечто похожее на нормальный распорядок жизни. С того времени, как Страж счел необходимым умиротворить их, не было больше вспышек гнева или обид, каждый вел себя так тихо и замкнуто, что казалось, будто людей в Долине нет. Всех угнетало звание "баловней". Они обнаружили, что почти отпала необходимость в сне и еде. Падающей еды хватало для нормального питания, и они привыкли к ее необычному виду. Спали они урывками, от случая к случаю, все свободное время проводили за рассказами о своей прежней жизни, бродили по Долине, купались в реке. Такое однообразие начало надоедать им. И вот на исходе четвертого дня Мак-Кей, глядя в плавно бегущую воду, что-то заметил там и испустил вопль. Торнхилл, услышав крик, бросился к реке, опасаясь недоброго. - Что случилось, старина? Мак-Кей казался совсем не похожим на человека, попавшего в беду. Он внимательно разглядывал свое отражение в воде. - Какого цвета мои волосы, Сэм? - Серые, немного с каштановым отливом. Мак-Кей кивнул: - Правильно. Этого цвета не было в моих волосах вот уже два десятка лет. К тому времени вокруг собрались все остальные. Мак-Кей, указывая на свои волосы, сказал: - Я становлюсь моложе. Я чувствую это. И смотрите, смотрите на голову Ла Флоке. Коротышка удивленно провел рукой по черепу и ошеломленно отдернул руку. - У меня отрастают волосы, - произнес он с изумлением, притрагиваясь к маленьким волоскам, похожим на пушок цыпленка, появившимся на загорелой лысине. На его коричневом морщинистом лице появилось выражение недоверия. - Это невозможно! - Так же невозможны и воскрешения из мертвых, - сказал Торнхилл. - Страж очень хорошо заботится о нас. Он взглянул на остальных. Да, все они изменились, стали выглядеть здоровее, моложе и полными сил. С самого начала он почувствовал перемену и в себе. Это, конечно, Долина. Но было ли это результатом действий Стража или просто замечательным свойством Долины? Предположим второе, размышлял он. Предположим, что благодаря каким-то особым свойствам они становятся моложе. Но остановится ли процесс? Или Страж поместил их сюда, чтобы понаблюдать, как несколько представителей разных рас будут постепенно впадать в детство? В эту "ночь" - время, когда исчезало красное солнце, а полная темнота не наступала, Торнхилл узнал три важные вещи. Он понял, что любит Маргу Феллис, а она - его. Он понял, что любовь не может быть полнокровной в этой Долине. Он понял, что Ла Флоке еще не разучился драться, что бы ни произошло с ним в горах. Торнхилл попросил Маргу пройтись с ним в укромную тенистую рощицу, где бы они смогли побыть одни. Но она выразила странную неохоту, что удивило и обескуражило его, так как все время с самого начала она с радостью принимала его предложения побыть наедине. Он стал настаивать, и она согласилась. Некоторое время они шли молча. Местная фауна наблюдала за ними из-за кустов, воздух был влажным и теплым. Белые облака мирно проплывали высоко над ними. - Почему ты сначала отказалась идти со мной, Марга? - Я бы не хотела говорить об этом. Он зашвырнул в кусты палку. - Всего четыре дня, а ты уже имеешь секреты от меня, - засмеялся он. Но, увидев выражение ее лица, резко оборвал смех. - Я сказал что-то не так? - Разве есть причины, по которым я не должна хранить их от тебя? Между нами была достигнута договоренность? Он заколебался. - Конечно, нет. Но я думал... Она улыбнулась, ободряя его. - Я тоже думала. Но хочу тебе сказать, что днем Ла Флоке упрашивал меня стать его... Торнхилл был ошеломлен. - Он? Почему? - Он сказал, что поскольку привязан пока к этому месту, - ответила она, - а Лона его не интересует, то, значит, остаюсь я. Ла Флоке не любит долго оставаться без женщины. Торнхилл молчал. - Он сказал мне совершенно определенно, что мне не следует больше уходить с тобой в горы. Если мы еще раз сделаем это, у нас будут неприятности. Он не собирается получать от меня отказ. Он не привык к этому. - Что же ты ответила? Она улыбнулась, голубые огоньки плясали в ее глазах. - Я ведь здесь, не так ли? Торнхилл почувствовал невыразимое облегчение, которое потоком смыло все его опасения. Он понимал ситуацию с самого начала, знал, что Ла Флоке будет его соперником, но только сейчас тот стал открыто заявлять об этом. - Ла Флоке интересный человек, - сказала Марга, когда они углубились в густые заросли. Они нашли это место в прошлый раз. - Но я не хочу быть очередным номером в его коллекции. Он галактический бродяга. Меня никогда не влекло к таким людям. Кроме того, я чувствую, что не заинтересовала бы его при других обстоятельствах. Она была совсем рядом с Торнхиллом, и через ветви почти не проникал свет голубого солнца. "Я люблю ее", - подумал он внезапно и через мгновение услышал собственный голос, произносящий это. - Я люблю тебя, Марга. Это чудо, что нас занесло сюда и мы встретились. - И я люблю тебя, Сэм. Я сказала об этом Ла Флоке. Он ощутил необъяснимое чувство торжества. - Что же он сказал? - Немного. Сказал, что убьет меня. Его рука скользнула по телу девушки. Несколько мгновений они без слов выражали свои чувства. Именно тогда Торнхилл обнаружил, что это невозможно в Долине! Он не ощутил никакого желания! Абсолютно ничего! Ее близость доставляла ему наслаждение, но чего-то большего совершенно не требовалось. - Это все проклятая Долина, - прошептал он. - Видимо, изменился обмен веществ в наших организмах. Ведь спим мы мало, едим немного, наши раны заживают. Теперь еще и это. Как будто Долина влияет на нас и наши биопроцессы. - И мы ничего не можем сделать? - Ничего, - сказал он, сжав зубы. - Мы - игрушки Стража. Он молча уставился на кусты, слыша ее тихие всхлипывания. Сколько же это будет продолжаться? "Мы должны выбраться отсюда, - подумал он. - Любым способом. Но будем ли мы помнить друг друга, после того как выберемся? Или Страж очистит нашу память?" Он прижался к ней, проклиная свою слабость, хотя и понимал, что это не его вина. Им не нужно было больше слов. Но внезапно тишина была нарушена. Глубокий голос сухо произнес: - Я знаю, что вы здесь. Выходите! Оба! Торнхилл быстро сел. - Это Ла Флоке! - сказал он шепотом. - Что он собирается делать? Он может нас найти? - Несомненно. Я выйду и выясню, чего он хочет. - Будь осторожен, Сэм. - Он не может причинить мне вреда. Ведь мы в Долине! - Торнхилл улыбнулся ей и поднялся на ноги. Пригнувшись, он прошел под низко нависающими переплетениями лиан и заморгал, выйдя из полумрака деревьев на открытое пространство. - Выходите, Торнхилл! - повторил Ла Флоке. - Я даю вам минуту, а затем сам пойду к вам. - Не беспокойтесь, - отозвался Торнхилл. - Я иду. Он раздвинул ветки и вышел к Ла Флоке. - В чем дело? - спросил он нетерпеливо. Ла Флоке хладнокровно улыбнулся. Не было никакого сомнения в том, чего он хочет. Его маленькие глазки бегали по сторонам, поблескивая гневом, его ухмылка свидетельствовала о жажде убийства. В одной руке он сжимал длинный треугольный осколок камня, зазубренный край которого, старательно отшлифованный, был острым, как нож. Коротышка ждал в напряжении, как тигр перед броском на добычу. 5 Они кружили друг возле друга, пытаясь отыскать слабое место в защите, большой мужчина и маленький. Ла Флоке, казалось, достиг предела напряжения, мышцы его были напряжены, как стальные канаты. - Бросьте нож, - сказал Торнхилл. - Вы сейчас взорветесь, Ла Флоке. Ведь в Долине смерть невозможна. - Все равно я уничтожу вас! - Что я вам сделал? - Вы попали в Долину. Это все. Если бы вас здесь не было, я стал бы вождем. Но ваше прибытие решило дело не в мою пользу. Вы вынудили меня лезть на гору, вы отбили у меня Маргу. Разве этого мало? - Я никогда не претендовал на власть и не отбивал Маргу. Она предпочла меня вам, и я искренне опечален за вас. - Сейчас вы опечалитесь еще больше. Торнхилл заставил себя ухмыльнуться. Этот смертельный танец продолжался уже слишком долго, он чувствовал, что Марга где-то рядом наблюдает за ходом событий. - Почему бы вам, маленькому параноику-убийце, не отдать мне этот кусок камня, прежде чем вы пораните им себя? Он сделал быстрый выпад и схватил Ла Флоке за запястье. Глаза коротышки сверкнули. Он отступил назад, изрыгая проклятья в адрес Торнхилла на каком-то незнакомом языке, пригнул нож вниз и издал хриплый торжествующий клич. Торнхилл отклонился в сторону, но зазубренное лезвие вспороло ему предплечье на несколько сантиметров выше локтя, глубоко войдя в плоть сбоку от бицепса. Ла Флоке выдернул руку, освободившись от захвата Торнхилла, и, взмахнув ножом, сделал кровавый разрез почти до самого запястья Торнхилла. Сэм почувствовал острую боль во всей руке, и теплая струя крови хлынула из раны. Пронзительно закричала Марга. Но он, не обращая внимания на боль, ринулся вперед и снова поймал руку Ла Флоке, прежде чем тот поднял ее для очередного удара. Резко повернув ее, Торнхилл провел ею по другой руке Ла Флоке, который испустил вопль боли и выронил каменный нож. Торнхилл наступил на него, с хрустом раздавливая ботинком. У каждого из них теперь была ранена одна рука. Ла Флоке немного отошел назад и с разгона бросился на Торнхилла, наклонив голову как бык. Торнхилл приготовился пропустить его как тореадор, но в последний момент Ла Флоке выпрямился и нанес удар в челюсть. Торнхилл отлетел назад и упал навзничь, но тут же вскочил и бросился в атаку, нанеся удар трапперу слева. Послышался хруст зубов. "Интересно, - подумал Торнхилл, - покажется ли Страж до конца этой схватки, чтобы исцелить наши раны?" Единственное, что было слышно, так это хриплое дыхание Ла Флоке, который тряс головой, пытаясь прочистить помутившееся сознание, готовясь к новой атаке. Торнхилл изо всех сил старался не лишиться сознания от острой боли в руке. Он еще раз ринулся вперед и ударил Ла Флоке, заставив того повернуться лицом к себе, а затем, подняв раненную руку, изо всех сил направил ее в солнечное сплетение противника. И хотя кулак наткнулся на стену твердых, как камень, мышц, у Ла Флоке вышибло дух, он качнулся, ноги подкосились, лицо побледнело. Торнхилл ткнул его еще раз, и враг рухнул навзничь. Торнхилл взглянул на свою руку. Порез был очень глубоким и широким, хотя, казалось, не затронул главной вены. Кровь текла довольно сильно, но без обычной характерной пульсации. В этом было что-то притягательное - смотреть, как вытекает собственная кровь. Внезапно, как бы сквозь дымку, он увидел бледное испуганное лицо Марги и понял, что потерял гораздо больше крови, чем предполагал, и что сейчас потеряет сознание. Ла Флоке не приходил в себя. Стража не было. - Сэм... - Всего лишь небольшая царапина, - прохрипел он, почувствовав тепло ее лица, склонившегося над ним. - Нужно перевязать рану. Может быть заражение. - Не нужно. Сейчас она начнет заживать. Он ощутил сильный зуд в раненной руке и подавил желание впиться ногтями в рану. - Она заживает! - удивленно воскликнула Марга. Торнхилл кивнул. Рана на глазах стала затягиваться. Сначала прекратилось кровотечение, сомкнулись края поврежденных сосудов, и сразу же по ним побежала кровь. Рваные края раны наползли друг на друга и сомкнулись. Над порезом стала нарастать плоть, зуд стал совершенно невыносимым. Через несколько мгновений все закончилось, остался лишь длинный багровый шрам. Он прикоснулся к наросшей плоти: она была теплой, податливой и реальной. Ла Флоке пошевелился. Его правое предплечье, которое было странно согнуто и, видимо, сломано, выпрямилось. Он сел, покачиваясь из стороны в сторону. Торнхилл подготовился к отражению новых атак траппера, но в Ла Флоке осталось совсем мало бойцовского пыла. - Страж залечил нас, - сказал Торнхилл. - У нас все зажило и ничего не осталось, кроме шрамов. Поднимайтесь, вы, старый идиот! Он встряхнул Ла Флоке и поднял его на ноги. - Впервые меня победили в драке, - с горечью признался Ла Флоке. Его глаза утратили прежнюю живость. Он казался уничтоженным своим поражением. - Вы были безоружны, а я имел нож и ничего не мог сделать... - Забудьте об этом, - сказал Торнхилл. - Как я могу забыть? Эта мерзкая Долина, из которой невозможно сбежать, даже покончив с собой... Торнхилл, вы можете понять, что значит принять какую-то определенную линию поведения и быть не в состоянии выдержать ее? - Ла Флоке печально покачал головой. - Кое-кто в Галактике многое бы отдал, чтобы увидеть меня в таком виде. Эта Долина унизила меня! Но я ухожу, оставляю женщину вам. Вы победили меня, а победитель всегда захватывает трофеи. Он повернулся и зашагал прочь. Маленькая жалкая фигурка мелькнула между деревьями. Торнхилл вспомнил, каким он был всего несколько дней назад, когда поднимался в горы, и результат сопоставления был весьма плачевным. - Подождите, Ла Флоке! - Вы уничтожили меня да еще унизили в глазах женщины. Что вам нужно? - обернулся тот. - Как сильно вы бы хотели бежать отсюда, из Долины? - Что? - Вы полезли бы еще раз в горы? Лицо Ла Флоке, и без того бледное, стало, несмотря на загар, почти белым. Твердым голосом он сказал: - Вы смеетесь надо мной, Торнхилл. - Нет, Ла Флоке. Я не хочу знать, что так напугало вас тогда. - При этих словах Ла Флоке вздрогнул. - Я думаю, что через эти проклятые горы можно перейти. Но только не в одиночку, только если мы все поднимемся туда или, по крайней мере, большинство из нас. Ла Флоке вымучил улыбку. - И вы тоже пойдете с Маргой? - Если мы решим уходить, то пойдем. Возможно, только Мак-Кей и Хардин останутся, но все же нас будет большинство, а это, видимо, является единственной возможностью выбраться от сюда. Может быть, за перевалом есть город и нам удастся установить связь с каким-нибудь звездолетом. Нахмурившись, Ла Флоке спросил: - Почему вдруг такая резкая перемена, Торнхилл? Я полагал, вам... нравится здесь. Мне казалось, что только мне одному хочется уйти отсюда. Торнхилл взглянул на Маргу и улыбнулся ей. - Я не хочу отвечать вам, Ла Флоке. Но могу сказать вот что: чем быстрее я выберусь из Долины, тем скорее буду счастлив. Когда они спустились к подножию холма и созвали всех, Торнхилл вышел вперед. Глаза присутствующих были обращены к нему. - Ла Флоке и я, - сказал Торнхилл, - провели совещание на вершине холма. Мы пришли к заключению, с которым я хочу ознакомить вас. Всем нам необходимо выбраться из Долины, в противном случае мы обречены здесь на медленную смерть, постепенно утрачивая все свои способности. Его перебил Мак-Кей: - Вы предатель, Торнхилл! Я думал, может быть... - Я не был ни на чьей стороне, - ответил Торнхилл. - Я просто начал размышлять. Смотрите сами. Нас всех переместили сюда на протяжении двух дней, выхватив из обычного хода нашей жизни. И неважно, кем мы были раньше. Все это было проделано каким-то чуждым существом. За нами непрерывно следят, нас кормят. Наши раны мгновенно заживают, какими бы тяжелыми они не были. Мы становимся моложе, Мак-Кей, не так ли? Но, с другой стороны, нас окружают горы, и, возможно, через них есть проход. Ла Флоке с Уэллерсом пробовали пройти, однако попытка им не удалась. Два человека не смогут это сделать. Нужна помощь всех, запас еды, воды. Если мы все пойдем... Мак-Кей прервал его: - Я счастлив здесь, Торнхилл. Вы и Ла Флоке можете нарушить это счастье. - Нет, - возразил Торнхилл. - Разве вы не понимаете, что ведете здесь растительный образ жизни? Мы все являемся объектом какого-то эксперимента, и ничего более. А что если омоложение не прекратится и мы станем детьми? - Мне безразлично, - упрямо сказал Мак-Кей. - Я умру, если покину Долину. Мое сердце не выдержит. Теперь вы говорите, что я умру, если останусь. Но в таком случае я пройду через все годы моего детства, а за пределами Долины мне не видать ничего. - Хорошо, - сказал Торнхилл. - В конце концов, все дело в том, останемся ли мы все здесь, чтобы Мак-Кей мог снова насладиться своей юностью, или попытаемся уйти. Ла Флоке, Марга и я собираемся предпринять попытку перейти горы. Кто хочет, может присоединиться к нам. Те же, кто хочет провести остаток жизни в Долине, могут остаться. Все ясно? Семеро пленников двинулись на следующее "утро" сразу после выпадения очередной порции пищи. Мак-Кей и Лона Хардин остались. Прощание было кратким и неловким. Торнхилл заметил, что с лица Мак-Кея сошли морщины и волосы стали блестеть, как у молодого человека, тело окрепло. Он понимал Мак-Кея, но не мог принять его точку зрения. Лона Хардин выглядела еще моложе и, вероятно, впервые в жизни пыталась спрятать свою некрасивость. "Что ж, - подумал Торнхилл, - эти двое, может быть, найдут свое счастье в Долине, но это неразумное счастье животного в зоопарке". Сам он не стремился к такому счастью. - Не знаю, что и сказать, - заявил Мак-Кей. - Я бы пожелал вам удачи, если бы только мог. Торнхилл улыбнулся. - Возможно, мы еще увидимся. Хотя я очень этого не хочу. Торнхилл возглавлял группу. Марга шла рядом с ним, Ла Флоке и Уэллерс - на несколько шагов позади, за ними шли инопланетяне. Спикианин, который, Торнхилл был уверен, имел лишь весьма смутное представление о происходящем, катился позади всех. Альдебаранец подробно объяснил регулианину все о переходе. И только одно объединяло их всех: желание покинуть Долину. Утро было теплым и приятным, вершины гор прятались за облаками. "Подъем будет трудным, - думал Торнхилл, - но не невозможным при условии, что чудесное свойство Долины будет охранять нас и наверху и Страж не будет препятствовать восхождению". Пока Страж не подавал признаков жизни. Торнхилл на мгновение почувствовал раскаяние, что приходится покидать Долину, но тут же подавил его в себе: это чувство мог пробудить Страж. Утро уже переходило в полдень, когда они поднялись на некоторую площадку, расположенную на высоте примерно в полкилометра над уровнем реки. Глядя вниз, Торнхилл едва различал игру света на поверхности реки, петляющей по Долине. Оставшихся двоих людей не было видно. Склон полого поднимался вверх. Возможно, настоящие трудности начнутся позже, когда пойдут голые скалы, где воздух может оказаться не столь приятен, как здесь, и ветер сильнее. Когда по часам Торнхилла наступил полдень, он объявил привал, и они распаковали еду, обернутую в широкие шершавые листья растения, похожего на лопух. Еда казалась на вкус черствой и сухой, как солома, от прежнего привлекательного запаха остался лишь легкий намек. Видимо, на склоны гор еда не выпадала, им придется питаться сухим пайком. И когда представится возможность пополнить запас еды, было неизвестно. После короткого отдыха Торнхилл поднял группу, и все двинулись дальше. Но не прошли и тысячи шагов, как снизу донесся крик. Они остановились. - Ты слышала крик? - спросил Торнхилл Маргу. - Похоже на голос Мак-Кея, - ответила она. - Давайте немного подождем, - предложил Торнхилл. Прошло немного времени, и показался Мак-Кей, идущий быстрым шагом. Лона Хардин отставала от него на несколько шагов. Подойдя к группе, он остановился и с трудом перевел дыхание. - Я решил идти с вами, - сказал он. - Вы правы, Торнхилл! Нам нужно всем покинуть Долину. - И он считает, что с сердцем у него все в порядке? - ехидно спросил Ла Флоке. - Да. Я думаю, что краткое пребывание здесь вылечило меня. Торнхилл улыбнулся. - Наконец-то вы убедились в этом сами. - Он прищурил глаза и взглянул вверх. - Нам еще долго идти, не будем терять времени. 6 Двенадцать тысяч шагов - меньше, чем два с половиной километра. Человек может пройти за час до шести километров или даже чуть больше. Но не два с половиной километра вверх. Они часто отдыхали, хотя здесь не было ночи и им не нужно было спать, двигаясь метр за метром, поднимаясь по все более опасному склону, потом ползли по карнизу в поисках места, подходящего для следующего подъема. Это была медленная и трудная работа, а горы все так же громоздились над ними, и казалось, что они никогда не достигнут вершины. Воздух оставался на удивление теплым, но не душным, вокруг была дикая местность, легкий ветерок обдувал их. Кроткие создания Долины не отваживались подниматься выше линии леса, а она осталась далеко внизу. Группа пленников, цепляясь за скалы, упорно продвигалась вверх. Торнхилл чувствовал себя усталым, но знал, что необычные свойства Долины продолжают действовать, унося из организма продукты распада, давая приток свежих сил. Час за часом они карабкались вверх по горному склону. Время от времени Торнхилл оборачивался и тогда видел бледное лицо Ла Флоке, искаженное страхом. Коротышка боялся высоты, но мужественно подавлял страх. Инопланетяне немного отстали. Уэллерс шагал, как робот, почти не разговаривая, снисходительно относясь к слабости менее сильных спутников, к шагу которых он вынужден был приноравливаться. Что же касается Марги, то она не жаловалась. Это доставляло Торнхиллу большое удовлетворение. Они были уже на расстоянии менее трехсот метров от вершины, когда Торнхилл объявил привал. Он обвел взглядом всех членов группы, их лица, такие разные. "Как мы все помолодели, - подумал он неожиданно. - Мак-Кей выглядит, как мужчина лет сорока пяти, я, наверное, похож на мальчишку. И все остальные..." - Мы близки к вершине, - сказал он. - Давайте съедим оставшуюся пищу. Спуск, я думаю, будет легче. Он посмотрел вверх. Гора сужалась к гребню, и там был виден проход, ведущий к другому перевалу. - Ла Флоке, у вас самые зоркие глаза. Не видно ли впереди каких-нибудь признаков Барьера? Траппер прищурился и покачал головой. - Насколько я могу судить, путь свободен. Еще немного - и мы очутимся на той стороне Барьера. Торнхилл кивнул. - Значит, последние триста метров. Пошли! Когда они шли по глубокому снегу, покрывавшему верхнюю часть горы, на них обрушились яростные порывы ветра. Здесь, наверху, исчезли чудесные свойства Долины: холодный ветер преграждал им путь на ту сторону горы. Оба солнца стояли высоко в небе, близко друг от друга, и отсюда, сквозь снежную пыль, казались просто огромным бесформенным пятном света. Торнхилл почувствовал, как усталость навалилась на него, но гребень был уже совсем рядом. Еще несколько шагов - и они будут там. Осталось только преодолеть этот нависающий выступ. Сама вершина представляла собой небольшое плато длиной около тридцати метров. Торнхилл был первым, кто ступил на вершину. Он повернулся, помог взобраться Марге, а спустя мгновение все уже стояли рядом плотной кучкой. Оставшаяся глубоко внизу Долина казалась отсюда недосягаемой. Хорошо была видна река, как бы втекающая в желто-зеленое свечение Барьера. Торнхилл обернулся к группе. - Посмотрите вниз, - сказал он тихо. - Это мир пустыни! - воскликнул Ла Флоке. С вершины было хорошо видно, что Долина - единственный оазис среди серой оголенной земли, простиравшейся вокруг горы. Бесконечная равнина скал и песка тянулась до самого горизонта. Торнхилл внимательно посмотрел вокруг. - Вот мы достигли вершины. Все вы видите, что впереди. Будем продолжать путь? - Разве у нас есть какой-нибудь выбор? - спросил Мак-Кей. - Мы ушли из-под опеки Стража. Внизу, возможно, мы обретем свободу. А позади... - Мы пойдем вперед, - твердо сказал Ла Флоке. - Значит, вперед, вниз по склону, - сказал Торнхилл. - Это будет нелегко. Но мы отыщем спуск. Неожиданно их охватила ледяная стужа. Небо потемнело. "Конечно, - подумал Торнхилл, - это не природное явление. Я должен был это предвидеть". - Приближается Страж! - закричала Лона, когда тьма сомкнулась вокруг них. "Это часть игры, - решил про себя Торнхилл. - Позволить нам достичь вершины, а потом швырнуть обратно в Долину". Он почувствовал умиротворение, означающее присутствие чужого разума, и нежный голос в его мозгу произнес: "Вы покидаете меня, мои любимцы? Разве я не заботился о вас как можно лучше? Так вы отблагодарили меня?" - Давайте не будем останавливаться, - пробормотал Торнхилл. - Может быть, он не сможет остановить нас. - Какой же дорогой нам идти? - спросила Марга. "Возвращайтесь, - тягуче напевал Страж. - Возвращайтесь в Долину. Вы немного развлеклись, а я получил удовольствие от вашей борьбы с трудностями. Но пришло время возврата к теплу и уюту, которые вы сможете обрести в Долине, там, внизу..." - Торнхилл! - вдруг завопил Ла Флоке. - Я поймал его! Скорее на помощь! Голос Стража внезапно умолк. Чернота вокруг них странно заклубилась. Торнхилл несколько раз повернулся, пытаясь определить, где же находится Ла Флоке. Он шагнул и внезапно почувствовал, что траппер, тяжело дыша, борется с кем-то, лежа на земле. Темнота не позволяла рассмотреть подробности. - Вот он, Страж! - взревел Ла Флоке. Он перевернулся на бок, и Торнхилл с трудом разглядел небольшое змееподобное существо, извивающееся в цепких руках Ла Флоке. Оно было размером с обезьянку. - Здесь, в центре облака, вот эта тварь! - кричал Ла Флоке. - Это она держала нас в Долине! Вдруг, прежде чем Торнхилл шевельнулся, альдебаранец резко рванулся вперед и упал на Ла Флоке. Торнхилл услышал хрип траппера: - Уберите... этого дьявола... от меня! Он пытается освободить Стража! Торнхилл бросился к борющимся и, ощутив скользкое тело альдебаранца под руками, глубоко впился в него пальцами и резко рванул. Альдебаранец вывернулся и царапнул когтями Торнхилла по лицу. Тот выругался. Никогда нельзя сказать заранее, что может сделать альдебаранец! Видимо, он все время был в союзе со Стражем. Торнхиллу удалось увернуться от когтей и нанести сильный удар в живот противнику. Однако тот успел ударить его в челюсть и отбросил назад. Внезапно из ниоткуда возник Уэллерс и обхватил альдебаранца поперек туловища. - Нет! - закричал Торнхилл, поняв намерение гиганта. Но было слишком поздно. Уэллерс поднял противника высоко в воздух и швырнул в пропасть. Истошный душераздирающий вопль разнесся вокруг. Торнхилл задрожал. Падение с высоты шести тысяч метров было недолгим. Торнхилл посмотрел на Ла Флоке, который пытался подняться на ноги, продолжая сжимать существо. Голову существа покрывал шлем с ячейками. Вероятно, именно с помощью этого шлема он контролировал людей в Долине. Ла Флоке поднялся и сделал три нетвердых шага. - Сорвите с него шлем, - сказал он. - Я уже видел такую штуку раньше. Она с Андромеды. Там живут эти существа, они телепаты, а шлем является усилителем. Торнхилл протянул руку к шлему, но встретил дьявольский горящий взгляд андромедянина, который тут же пропал из поля зрения землянина. - Я не вижу вас! - закричал Торнхилл. - Я не вижу вас, Ла Флоке! - Спокойнее, - донесся голос Ла Флоке. - Мы здесь. Он загипнотизировал вас, Торнхилл. Если ему удастся освободиться, нам придется несладко. Тьма рассеялась окончательно. Торнхилл тяжело дышал, рядом стоял Ла Флоке, сжимая Стража. Они были на самом краю пропасти. Одна из ног траппера скользнула за край. Торнхилл, к которому уже вернулось зрение, рванулся к ним и ухватился за металл шлема. Резко дернув, он сорвал шлем с головы андромедянина. Но в этот момент Ла Флоке, продолжая сжимать существо в объятиях, упал в пропасть. Спустя несколько мгновений послышался далекий крик, и наступила тишина. Торнхилл держал в руках шлем, ошеломленно глядя на него и с ужасом думая о Ла Флоке. Размахнувшись, он швырнул шлем в пропасть и обернулся. Глазам его предстало странное зрелище: все члены группы, стоявшие позади него, стали как-то странно размываться. Все замерцало вокруг, вздыбилось и провалилось во тьму. Торнхилл сидел в уютном надувном кресле в пассажирском отсеке звездолета "Королева-мать Элен", летящего с Юринела на Венгамон. Серая пустота гиперпространства снаружи резко контрастировала с лучистыми стенами салона, испускающими бледно-зеленый свет. Он потянулся и взглянул на хронометр: 12:15. Седьмое июля 2671 года. Да, он славно вздремнул после плотного завтрака. До конца полета оставалось немного, к концу дня они сядут в космопорте Венгамона. Его ждут на руднике. Сколько успел напутать этот управляющий за то короткое время, что он, Торнхилл, был в отпуске на Юринеле! Торнхилл прикрыл веки. Неожиданные странные образы промелькнули в его мозгу - какая-то долина где-то на голой пустынной планете далеко за пределами Галактики. Вершина горы и андромедянин-телепат, какой-то маленький человек, падающий в пропасть, человек, который всегда боялся высоты, и девушка... "Это не сновидения, - сказал он себе. - Нет, не остатки сна". Вдруг он ясно осознал и вспомнил все. Андромедянин телепортировал их на эту планету для какого-то своего опыта и держа