л там с помощью шлема-усилителя,
а когда Торнхилл уничтожил шлем и андромедянин погиб, все вернулись в свое
пространство-время, почти в то же самое мгновение.
     Холодный пот внезапно прошиб его: "Это значит, что Ла Флоке не  умер.
И Марга, Марга..."
     Торнхилл вскочил с кресла, не обращая внимания на вспыхнувшую надпись
на панели: "Во время перехода в пространство просим оставаться в креслах",
бросился в коридор, в  каюту  стюарда.  Он  ворвался  в  каюту  и  схватил
удивленного стюарда за плечи.
     - Да, мистер Торнхилл? Что-то не так? Вы могли бы дать мне сигнал,  и
я...
     - Нет, нет. Мне нужно срочно послать радиограмму на Беллатрикс-7.
     - Через два часа мы приземлимся в космопорту Венгамона, сэр, и  тогда
вы сможете...
     - Это очень срочно.
     Стюард пожал плечами.
     - Вы знаете, что радиограмма с борта лайнера весьма дорога...
     - К черту расходы! Вы пошлете радиограмму?
     - Да, сэр. Адрес?
     - Мисс Марга Феллис, обсерватория на Беллатрикс-7.
     Торнхилл вытащил из бумажника сто долларов и дал их стюарду.
     - Если вам удастся организовать прямую связь, я дам еще столько же.
     Через полчаса он сидел в кабине прямой связи.
     - Мистер Торнхилл, ваш вызов принят, ждите.
     Прошло немногим более часа, пока сквозь  шипение  Галактики  до  него
донесся голос оператора:
     - Внимание, Беллатрикс-7 на связи!
     У Торнхилла пересохло в горле. Он сказал в микрофон:
     - Марга, Марга, где вы? Это Сэм Торнхилл!
     - О! - он представил себе ее лицо. - Это не было  сном,  Сэм?  Я  так
боялась, что мне все почудилось!
     - Нет, нет, это  был  не  сон.  Как  только  андромедянин  погиб,  мы
вернулись в свое  пространство-время.  Я  -  в  свой  звездолет,  вы  -  в
обсерваторию.
     - Да, я попала в обсерваторию, к своим приборам, и как  раз  раздался
звонок, меня позвали. Я решила не отвечать,  как  обычно.  Но  тут  что-то
мелькнуло в моей памяти, я вспомнила Долину и подошла к телефону. Это  был
ты!
     - Мне сначала тоже все показалось сном. И Ла Флоке, и все  остальные.
Но это не так! Мы действительно были там, - сказал Торнхилл. - И те слова,
что я говорил тебе, - они тоже правда...
     Голос оператора прервал их:
     - Время разговора заканчивается!
     - Все в порядке, юноша, - засмеялся Торнхилл. - Еще  немного.  Марга,
ты слышишь меня?
     - Да, дорогой.
     - Когда мы увидимся?
     - Завтра вылетаю на Венгамон. Мне нужно время, чтобы  рассчитаться  с
дирекцией обсерватории. А на Венгамоне есть обсерватория?
     - Я построю ее для тебя, - пообещал Торнхилл. - А наш  медовый  месяц
мы проведем в поисках планеты с нашей Долиной.
     - Не думаю, что удастся ее отыскать, - вздохнула она. -  До  встречи,
дорогой.
     - До встречи, - сказал Торнхилл, и щелчок аппарата разъединил их.  Он
еще долго смотрел на аппарат связи, размышляя о Марге и о Ла Флоке  и  обо
всех остальных. Но прежде всего о Марге.
     "Это не было сном", - мысленно  повторил  он  и  подумал  о  тенистой
Долине,  где  никогда  не  было  ночи,  так  как  два  солнца  делали   ее
невозможной, где люди становились моложе,  о  высокой  девушке  с  темными
глазами, которая любит его, находясь в тысячах световых лет отсюда.
     Внезапно он что-то вспомнил, дрожащими пальцами закатал рукав пиджака
и увидел длинный, синевато-багровый шрам, который протянулся почти по всей
руке до самого запястья. Где-то в Галактике живет сейчас человек по  имени
Ла Флоке, который ранил его и который умер, спасая их, и вернулся живым  в
момент своего исчезновения. Видимо, он тоже  удивился,  придя  в  себя,  с
содроганием  вспоминая  змееподобного  андромедянина  и  свое  падение   в
пропасть.
     Торнхилл улыбнулся, прощая Ла Флоке эту отметину - память о нем -  на
своей руке, и направился в пассажирский отсек, сгорая от нетерпения скорее
оказаться на Венгамоне.