глаз не мог различить, где они кончаются: так столб дыма сливается с землей. Никаких других искусственных объектов поблизости не было. Все от края до края, казалось, существует здесь тысячи лет. - Как вам удается скрывать Приют от Комбина? - спросила Ребел. - Мы называем этот великий разум - "Земля", - мягко поправила ее Оммед. - Земля хорошо нас знает. Мы находимся здесь благодаря ее снисходительности. Она наблюдает за нами. Мы не понимаем, для чего. Возможно, Земля считает нас подопытными животными. А может, она сохраняет Буррен как заповедник. Это неважно. - Она наблюдает за вами? Ребел огляделась по сторонам и не заметила камер. Конечно, у Земли могут быть более искусные приборы: совсем крошечные или действующие с большого расстояния. - Каждые семь лет Земля забирает десятую часть наших людей и присоединяет их к великому разуму. - И вас это не беспокоит? Они обходили Приют по склону. В коптильнях послушники раскладывали на решетках рыбу и приготовленные в ферментационных аппаратах кусочки моноклонального белка. - Мы пребываем здесь, чтобы научиться смирению. Покорность воле Господней принимает множество форм. Мы постигаем их все. - Оммед подняла голову, и Ребел отвела глаза, не выдержав ее пристального взгляда, ее понимающей улыбки. - Вот этот дом. Ваши друзья тут. - Хорошо. Большое спасибо, что вы показали дорогу. - Вы еще не понимаете, как приятно подчиняться чужой воле. - Ледяным пальцем Оммед дотронулась до затылка Ребел; та вздрогнула и невольно напряглась. - Если вы хотите учиться, обратитесь к любому из послушников. Мы все ваши рабы. - Господи! - Ребел нырнула в дом. В доме было темно, сначала она подумала, что здесь никого нет. Потом кто-то зашевелился, послышался чей-то кашель, и она с трудом различила, что вдоль стен сидят семь человек в костюмах из мимикрирующей ткани, и все они смотрят на нее. Лица неясно вырисовывались в сумраке помещения, глаза настороженные и жестокие. Они были запрограммированы как "росомахи". - Вот ваш библиотекарь, - сказал кто-то. - Берегите ее. Она хранит программы, необходимые для нашего выживания. Если она умрет, одного из вас придется перепрограммировать, чтобы поставить на ее место. Послышались низкие лающие звуки - наверное, это был смех. - Вы получили задание, - продолжал голос. - Идите! "Росомахи" молча проскользнули мимо Ребел и вышли. Их вожак встал, на концах его косичек нежно позвякивали серебряные шарики. Ребел показалось, что это Борс, но по грубо разрисованному психокраской лицу мужчины ничего нельзя было сказать наверняка. - Библиотекарь, останьтесь. Ребел села. Вожак наклонился к ней ближе, по лицу его блуждала бешеная, безрадостная улыбка. Ребел почувствовала сладковатый запах его дыхания. Он сказал: - Получите необходимые навыки. Ребел открыла библиотеку и провела пальцем по рядам разноцветных плат. Она быстро подключилась к программеру и поставила красные платы. Всего три: основные навыки исследовательской работы, умение передвигаться по скалам и искусство выживания на земной поверхности в сочетании с топографией Буррена. Пока прибор вычерчивал схему ее кратковременной памяти, голова у Ребел гудела и кружилась. Потом воздух вокруг затрепетал: это программы развернулись и стали складываться в бесплотные цепочки и блоки знаний. Логические построения проникали сквозь стены и уходили в бесконечность, и Ребел потерялась в незримом лабиринте фактов. Три платы - это предел, больше нельзя усвоить, не потеряв при этом половины данных. Теперь она ощущала свое положение в Буррене. Оказывается, она находилась на самой середине западного склона огромного известнякового массива. Итак, Ребел ознакомилась с топографией. Теперь она знала Буррен, его горы, его холмы и даже раскинувшуюся под его поверхностью сеть пещер. Знала она, и какие умения можно заложить в программу берсерка, а какие нет. ("Библиотекарь!") Ребел знала, как нужно перенести свой вес, если камень, на который ты ступил, покачнулся. Знала, какие растения и насекомые Буррена съедобны. Знала, где найти воду. ("Библиотекарь!") Знала, какими тремя качествами нужно обладать, чтобы совершить экологическую диверсию. Сведения проходили сквозь Ребел и вились вокруг, оставляя ее оглушенной, холодной и отстраненной. Кто-то ударил ее по щеке. Больно. Она испуганно подняла на вожака взгляд и увидела его спокойную, довольную физиономию, а под маской - лицо Борса. - Библиотекарь! - повторил он. - Ваша программа уже работает? - Э-э.., да, - неуверенно ответила Ребел. Теперь она умела бегать. Ногам не терпелось унестись далеко отсюда. Она услышала птичий крик. Грач. - Библиотекарь, вы не входите в наш отряд, но мы зависим от вашего программирования. Поэтому вас надо проверить. Я хочу, чтобы вы добежали до дольмена, называемого "Ворота". Если вы доберетесь туда до заката, мне станет ясно, что вы овладели необходимыми навыками. Ребел знала, что такое закат. Она знала, что такое дольмен "Ворота". - Но это же двенадцать миль! - Из чего следует, что вам не стоит долго здесь прохлаждаться. x x x Она бежала. Удивительно, какую можно развить скорость, если бежать со знанием дела. Она бежала по старой дороге, которая почти уже слилась со скалой. Но даже по разбитой дороге бежать было легче, чем по девственной породе, которая с треском раскалывалась под ногами, и лишь необычайно быстрая реакция помогала Ребел не вывихнуть голеностоп. Кроме того, вне дороги склон исчерчивали низкие каменные стены; они извивались на голых скалах, местами даже взбирались на особо крупные валуны. Как ни странно, в прошлом здесь жили люди, они как-то использовали эту землю, ценили ее, не жалели труда огораживать свои участки стенами. Дорога петляла и становилась круче. Ребел приходилось регулировать ритм сердца. Казалось, скала под ней вертится, а сама она стоит, не сдвигаясь с места. Перед тем как отправиться в путь, Ребел надела накидку мимикрирующей материей внутрь и теперь, должно быть, походила издалека на громадную летучую мышь, волочащую по земле свои искалеченные крылья. Место в облаках, на которое больно было смотреть, сползло вниз. Это значило, что близится вечер. Время от времени она переходила на шаг и пару раз отдыхала. Но лучше всего было бежать, потому что, когда бежишь, не хочется думать. Неожиданно, будто вспыхнувший метеор, на скале перед Ребел выступил темный кружок. Он остался позади, но возник еще один и еще. Они появлялись все чаще и чаще, затем первая капля воды потекла по ее лицу: пошел дождь. О дожде Ребел знала все (это было на плате "искусство выживания на Земле"), но знание еще не опыт. Капли стучали, как камешки, разбивались о ее голову, ручейками заливали глаза, ослепляли. Потом стало и того хуже: ветер бросал на нее внезапные волны дождя, ей не хватало воздуха. Ребел уже не бежала, а шла большими шагами, плотно завернувшись в накидку и подняв капюшон. Иногда она поднимала голову, но не видела ни моря, ни гор. Все исчезло в сером тумане. Дорога перевалила через гряду, и Ребел побежала быстрее. Недалеко от гребня находилось древнее захоронение, Ребел помнила его по карте. Захоронение пряталось в зарослях утесника, однако Ребел все-таки его отыскала: четыре плоские плиты, образующие своего рода коробку, и пятая, каменная крышка. Ритуальная пирамида из камней и покоившиеся внутри коробки кости давно исчезли. Пробитая в крышке брешь была достаточно велика, чтобы Ребел могла залезть внутрь. Здесь она свернулась калачиком, колени прижав к подбородку, и спряталась от дождя. Шерстяная накидка, даже мокрая, согревала. Хуже всего была вовсе не темнота и не стук по камню дождя (плата не содержала сведений о том, что дождь производит шум), а одиночество, которое заставляло ее думать об Уайете. Как только Ребел открыла глаза и увидела незнакомую женщину в красном, она поняла, что в Приюте Уайета нет. Он бы ее встретил. Ребел знала, что хороших вестей о нем ждать не приходится, а плохие она хотела бы услышать как можно позже. Она отказывалась верить дурному предчувствию. Но теперь она не могла не думать о самом плохом. Прошло немало времени, дождь стал утихать, а затем и совсем перестал, и Ребел выбралась из каменного укрытия. Она выбралась на дорогу и пошла снова. Потом побежала. Прежде чем она достигла дольмена "Ворота", дождь начинался еще три раза. x x x К тому времени, когда Ребел поднялась на открытую всем ветрам площадку, пустынную даже по местным понятиям, и остановилась, день подходил к концу. Небо потемнело, только позади, у самого горизонта, тускло светилась узкая желтая полоса. Какое-то время ее глаза беспомощно обшаривали безбрежную равнину в поисках дольмена "Ворота". Две огромные вертикальные плиты поддерживали третью, стоящую под углом, напоминая покосившийся стол великана. Ребел медленно подошла к нему. Поблизости лежали еще две плиты - недостающие части этого гигантского погребального сооружения, также лишенного верхней пирамиды из камней. Сооружение было похоже на ворота, и Ребел робко вступила в них, словно думала, что это вход в иное измерение, в другую, загадочную, страну. Борс тихо засмеялся: - Вы успели, библиотекарь, но едва-едва. Ребел испуганно обернулась. Она не слышала, как он появился. Борс неторопливо сел на упавшую плиту и насмешливо улыбнулся. За ним стояли две "росомахи". Они с интересом наблюдали за Ребел. - Послушайте, - начала она. - Послушайте, я хочу знать, где Уайет. Руки у нее замерзли. Ребел спрятала ладони под мышками и слегка сгорбилась. Ощущение бесполезности поисков, возникшее по дороге, вернулось к ней с новой силой. - Его ведь здесь нет. - Нет. - И он не должен был здесь быть, да? Эвкрейше уже доводилось испытать горькое разочарование, и она знала, что лучший способ с ним справиться - это устроить сцену. Но Ребел не хватало для этого силы воли. - Уайет должен был появиться здесь к нашему приезду. Но он опаздывает. Вид у Борса теперь стал серьезный. Он прищурился на далекие облака, такие же серые, как и скалы. Ребел живо представила себе карту Буррена, на юге и востоке он граничил с Комбином. Но карта не давала подробностей, только общее ощущение огромной массы людей. - Сказать по правде, - негромко проговорил Борс, - он сильно опаздывает. x x x В эту ночь Ребел спала вместе с "росомахами" в небольшой пещере. Чтобы согреться, все жались друг к другу - Борс запретил разжигать огонь. На следующее утро он дал Ребел на дорогу немного соленой рыбы и отослал ее обратно в Приют со словами: - Пока не появится Уайет, вы нам не нужны. Мы здесь будем заниматься своими делами, они вас не касаются. Возвращайтесь в Приют. Когда вы нам понадобитесь, мы вас найдем. На обратном пути Ребел шла медленно и вернулась в Приют, когда день приближался к вечеру. Послушники тащили с моря рыбачьи лодки и с болот тележки с торфом. Несколько человек готовили ужин. В столовой Ребел выслушала длинную молитву на непонятном языке и затем что-то съела, совершенно не замечая вкуса. Оммед заговорила с ней, Ребел отвечала невпопад. Потом она доплелась до своего дома, залезла внутрь, поставила на пол библиотеку и села на лежанку. - Ну вот, - вздохнула она, - я и дома. Вскоре кто-то вежливо постучался в дверь. Ребел разрешила войти, и в комнату вошел молодой послушник. Он был такой же безволосый, как и все остальные, но не такой истощенный. Встав перед ней на колени и склонив голову, он прошептал: - Этого послушника зовут Зузу. Сие древнее слово означает "сплетня". - Ох, Господи! - перебила его Ребел. - Да перестаньте вы так унижаться. - Она подвинулась и постучала по камню рядом с собой. - Садитесь, расслабьтесь и скажите то, что хотите сказать. - Я... - начал молодой человек. Он покраснел. - Этот послушник пребывает здесь недавно. Он еще не научился полностью унижать себя. - Затем он вдруг посмотрел на Ребел в упор удивительно ясными, синими глазами и взял ее руки в свои. - Община заметила вашу скорбь и обсудила ее. Если вы можете найти утешение в наслаждении плотью, этот послушник пришел предложить вам свои услуги: - Ох, Господи! - проговорила Ребел. Но он был такой хорошенький, что она не убрала руки. Немного помолчав, Ребел сказала: - Ну, возможно, это лучший выход. Никогда у нее не было такого пылкого любовника, как Зузу. Он делал все очень серьезно и даже торжественно, но выполнял любое ее желание и явно знал о сексе больше нее. Зузу не стремился доставить себе удовольствие, он отдавал все Ребел. Он представлял собой невероятную комбинацию атлета, танцора и гейши в одном лице. Он довел ее почти до оргазма и продлевал ласки, балансируя на грани, пока она не перестала различать, где кончается ее тело и начинается его. Наконец, изогнувшись в судороге, Ребел крепко обняла Зузу за талию, обеими руками прижала к себе его лысую голову, и острое наслаждение сменилось чувством освобождения. - Да-а, - сказала Ребел, когда обрела дар речи. - Ты замечательный любовник, тебе это известно? Лицо послушника было прекрасно, маска небесного спокойствия. - Этот послушник ничтожнейший из ваших рабов. - Нет, правда. - Ребел рассмеялась и шутливо спросила: - Другие послушники так же хороши, как ты? Зузу посмотрел на нее своим поразительно открытым взглядом. - Конечно. Как вы думаете, зачем мы пребываем здесь? - Да, гм. Что там говорила Оммед? Чтобы подчиняться воле Божьей, правильно? - Покорность принимает множество форм. - Зузу встал перед ней на колени, ноги расставлены, руки за спиной, глаза опущены долу. - Подчинение телам чужаков - одно из самых важнейших таинств. - Что? - Вы повелеваете мне объяснить? - Приняв ее молчание за согласие, Зузу сказал: - Вселенная сотворена по образу Божьему. Это самоочевидно, так? - Он поднял глаза и подождал, пока Ребел не очень уверенно кивнула. - Подумайте! Вселенная едина, совершенна, целостна, свята и неделима. Но мы воспринимаем ее лишь через противоположности и крайности. - Он поднял ладони, словно балансируя невидимые весы. - Жар и холод. Удовольствие и боль. Радость и горе. Член и влагалище. Все это частности, иллюзии - звезды заслоняют от нас галактику. Но как может существо, рожденное в мире иллюзий, проникнуть вглубь, сквозь эти противоположности к единству? Не обращая на них внимания? Но они существуют, они не исчезнут. Мы приобретаем опыт, заключенный в противоположностях, мы отдаемся крайностям: восторгу или боли - и объединяем их в себе. Мы раз за разом переживаем таинства похоти и подчинения, в образе мужчины и в образе женщины, и под конец разрушаем свое "я" и все различия и прорываемся к вечному единству. Глаза юноши горели, как у провидца. Он снова стал возбуждаться. Но смотрел не на Ребел, а вверх, в невидимое. - Мы все как будто родились с ядом в желудке и, чтобы очистить тело, должны поглощать все больше и больше яда, пока он не извергнется наружу вместе с рвотой. - Гм, ясно. Перед этим Ребел собиралась попросить его остаться с ней на ночь. Но теперь... Она как-то никогда не думала о себе как о рвотном средстве. - Может, тебе лучше уйти? Кажется, твои друзья уже приступили к вечерним молитвам. Лежа на постели и пытаясь заснуть, Ребел слушала пение верующих. Чудесные, глубокие и идеально чистые звуки. Посреди пения раздавались крики и стоны то ли боли, то ли наслаждения. Это могло быть и то и другое. Крики продолжались и продолжались, и Ребел заснула, не дождавшись, пока они прекратятся. x x x Больше Ребел не спала ни с кем из Приюта. Ей было неприятно думать, что все послушники одинаково доступны и любой из них будет делать то, что она захочет. Временами у нее появлялось подозрение, что за ее смущением кроется тайное желание, которому она не смела уступить из страха потерять себя навсегда, увлекшись постижением крайностей. Вместо этого Ребел изучала Буррен. Каждый день она выбегала на скалу, тренируя мышцы и привыкая к Земле. Иногда она искала крошечные фиолетовые цветы горечавки, которые прятались по расселинам, или гигантских лосей - вымерших когда-то животных, возрожденных комбинами. Изредка приходили за новыми навыками две-три "росомахи" (они были так подозрительны, что боялись подключаться к программеру - а значит, раскрывать свой мозг - без охраны), и Ребел с ними разговаривала. Но новости были всегда одни и те же. Уайет опаздывает. Борс еще ждет. Рано или поздно Борсу надоест ждать. В Приюте Ребел взялась выполнять легкую работу - ухаживать за козами и, пользуясь собственными микросхемами послушников, делать несложные хирургические операции. Она подружилась с послушником, который превращался из мужчины в женщину, лицо у него округлилось от дополнительного питания, характер стал спокойным. Тут взяли свое нейропрограммы, и (Ли показал Ребел по ее просьбе) промежность покрылась коркой, под которой половые органы превращались в недифференцированные клетки, а затем постепенно приобретали новые очертания. Переходное состояние освобождало Ли от участия в религиозных службах, и у него было время знакомить Ребел с окрестностями. Ребел, со своей стороны, ценила то, что Ли никогда не пытался ее соблазнить. Однажды, когда два дня кряду шел дождь, Ли постучал в дверь Ребел и прокричал: - Выходи! Ливень кончился, и корыто наполнилось. - Чему это ты так радуешься? - недовольно спросила Ребел, однако потащилась вверх по тропинке следом за Ли. Скалы уже высыхали, но из заполненных водой трещин выглядывали холодные, мокрые растения. Они прошли около мили по тропе, которую Ребел знала как свои пять пальцев. Когда она спрашивала, куда они идут, Ли хихикал и отвечать отказывался. Наконец они перевалили гребень и стали смотреть вниз на темную землю, еле освещенную последними лучами заходящего солнца. Дно долины закрывала гладкая блестящая серебристая пленка, раньше ее здесь не было. - Боже! - воскликнула Ребел. - Это озеро. От обилия влаги и воздуха, без которых не возникло бы подобное чудо, у Ребел кружилась голова. На этой планете всего было в изобилии. - Господь творит чудеса, - с ликующим видом согласился Ли и обеими руками показал вниз. - Вода стекает со всех сторон и собирается на дне. Но камень тут пористый, в нем есть пустоты, соединенные с нижней частью корыта. К утру озера не станет. x x x Проходили недели. Настал день, когда "росомахи" вернулись. Было радостное, прекрасное утро. Над головой стояло загадочное синее небо, а скала стала чуть теплой на ощупь. Ребел повернула за угол и увидела, как одна из "стаи" мочится на стену Приюта. Она ухмыльнулась в знак приветствия. Неподалеку "росомаха" ножом щекотала лицо послушника. - А если мне захочется выколоть тебе глаза? - прошептала ласково "росомаха". - Ты мне тоже позволишь? Острие скользнуло по коже, слегка царапая щеку и оставляя за собой тоненький красный след. Послушник дрожал, но не отстранялся. - Развлекаетесь? - спросила Ребел. "Росомаха" обернулась. Это была приземистая женщина с рыжими, коротко подстриженными волосами и тонкими белыми шрамами возле рта. Выражение ее лица изменилось. - Ага. Нож пропал, появился снова в другой руке и исчез совсем. Женщина чуть присела, пригнулась и сделала глубокий вдох. - Убьешь ее - займешь ее место, - холодно процедил Борс. Женщина бросила на него свирепый взгляд, скривила губы и, обнажив клыки, отвернулась. Потом вложила в ножны клинок и, возмущенная, пошла прочь. - Вы любите играть с огнем, мисс Мадларк. - Борс показал на вершину холма. - Пойдемте. Прогуляемся. Они побрели мимо козьих загонов к одинокому, низкому (чуть-чуть выше Ребел) дереву. Вырасти ему помешали скала и бури. Они направились туда безо всякой цели, просто дерево было единственным ориентиром на этой дороге. Когда они пришли, Ребел повернулась и стала смотреть вдаль, где серый океан сливался с небом в одно. Она ждала. Наконец Борс сказал: - От него никаких вестей. - Я так и думала. Борс стукнул кулаком по ладони и задумчиво пожевал губу. - Спуск обошелся нам очень недешево. Спускальщики безбожно обдирают своих клиентов. Мы организуем налет независимо от того, возглавит Уайет наш отряд или нет. Ребел кивнула, она слушала вполуха. Мир окутала какая-то призрачная дымка. Теперь она поняла, что никогда не увидит Уайета. Его поглотила холодная огромность Земли. Стоя под бездонным земным небом на непостижимо тяжелой каменной громаде, обдуваемая то с одной, то с другой стороны капризным ветром, она понимала, что никто ни в чем не виноват: ни она, ни Борс, ни даже Уайет, - а просто так получилось. Силы одного человека ничтожно малы. Если он восстает против целой планеты, то обречен на поражение, неизбежное и сокрушительное; он просто перестает существовать. - У нас уйдет дней пять на то, чтобы изменить план, и затем мы выступим. Но нам все равно понадобится библиотекарь. Если вы не останетесь с нами, я обеспечу вам подъем до Гисинкфора и среднее жалованье. Вряд ли вы можете требовать большего. Борс ждал ответа. - Я понимаю, - грустно проговорила Ребел. - Вы тянули даже дольше, чем можно было надеяться. Хорошо, я сделаю что смогу. А когда вы вернетесь в Гисинкфор, попросите кого-нибудь прочесать участок экваториального моря как раз напротив винного погребка "У воды". Там я сбросила коробку с гравюрами. Вы сделали все, что могли, и я выполню свое обещание. Казалось, Борс удивлен. Потом он грубовато потрепал ее по плечу, начал что-то говорить и осекся. И помчался обратно в Приют. x x x На следующий день, когда Ребел кормила коз, к ней вне себя от волнения подбежал Ли. - Смотри, смотри! - крикнул он, дергая Ребел за рукав. Ребел стряхнула с ладоней грязь и вытерла их о свое земное платье. Ходить за козами - грязная работа. Загоны надо будет хорошенько почистить. - Ли, что бы там ни было, у меня нет настроения. - Нет, посмотри, - настаивал Ли. Ребел обернулась и посмотрела туда, куда показывал Ли. Прихрамывая и опираясь на палку, с вершины холма спускался Уайет. Глава 13. ОСТРОВ - Ребел? - потрясение произнес он. И устало покачал головой. - Эвкрейша. Не сердись на меня. С тех пор как я сломал ногу, у меня все перепуталось. Я думал... Ребел чувствовала себя призраком, пришедшим из мира теней и вдруг столкнувшимся с живым человеком. Стоявший перед ней мужчина, осунувшийся (она не помнила у него такого лица), с бесконечно грустными глазами, был чересчур из плоти и крови. Рядом с ним Ребел казалась вялой и оцепеневшей. Она пыталась заговорить, но не могла. Потом в ней что-то вдруг надломилось, она бросилась вперед и крепко обняла Уайета. По лицу ее текли слезы. Ладони Уайета легко пробежали по ее телу, правой рукой он все еще сжимал посох. Наконец Уайет сказал: - Не понимаю. - Это Ребел Мадларк, - сухо проговорил Борс. - Ее личность все-таки уцелела. Посох Уайета со стуком покатился по земле. Он прижал к себе Ребел и то ли засмеялся, то ли заплакал. Поблизости на скале важно копались в поисках пищи грачи. Подошла одна из "росомах", немного постояла и удалилась. В конце концов Ребел взяла себя в руки и сказала: - Ты, наверно, устал. Пошли, мой дом недалеко. Борс загородил им дорогу. Он поднял голову и прищурился на Уайета: - Вы еще не отчитались. - Позже, - ответил Уайет. - Все в порядке, просто у меня ушло больше времени, чем ожидалось. x x x В доме измученный Уайет устало растянулся на каменной лежанке. - Господи, солнышко, как хорошо, что мы снова встретились! У меня не хватает слов. - Теперь успокойся и дай мне осмотреть твою ногу. Ребел расстегнула его земную одежду и, отыскав плату с познаниями в медицине, подключилась к библиотеке. Уайет странно на нее посмотрел: - Это что-то новенькое. - Я примирилась с этой заразой, - сказала Ребел. Потом, заметив выражение его лица, добавила: - Это я, самая настоящая я. Эвкрейши больше нет. Я потом объясню. Она окунула тряпку в таз с водой и стала нежно, неторопливыми движениями смывать с его тела дорожную пыль. Сначала она вытерла брови, при прикосновении влажной ткани Уайет закрыл глаза. - Какое блаженство. Теперь он выглядел лучше и стал больше похож на себя. - Ну и где же ты пропадал все это время? - спросила Ребел без особого интереса. - Шпионил. Изучал местность. Украл корабль. Если ты здесь, значит, тебе известен наш план. - Нет, Борс не счел нужным что-нибудь мне рассказать, - легко пробегая пальцами по поврежденной ноге Уайета, ответила Ребел. На ноге все еще были шины. - Бедняжка. Но, кажется, заживает хорошо. Надо было взять с собой хорошую аптечку. Она отсоединила контакты. - Он тебе не рассказал? - Уайет попробовал сесть, Ребел легонько толкнула его в грудь. - Это опасно. Он не имел права втягивать тебя в это дело без... - А он и не хотел. Теперь она мыла Уайету грудь, худощавую, с крепкими мышцами. - О, солнышко, лучше бы ты не ввязывалась... Это не обычный рейд. Ты помнишь заколдованные яблоки? Три ящика, которые я купил в орхидее? Ну вот, я выжал из них почти четыре литра сока. Мы хотим просочиться к комбинам, накачать их этой отравой и посмотреть, что получится. Ребел напевала с закрытым ртом. - Зачем? - Репетиция Армагеддона, - голосом шута ответил Уайет. И продолжил уже серьезно: - Это оружие оказалось действенным при борьбе с мелкими группами комбинов. Мы попробуем применить его против всей Земли. Посмотрим, как комбины будут защищаться. Если оружие сработает, республика Амальтея организует поездку на Тирнанног, отловит волшебника, который делает эти яблоки, и закажет еще партию.., с направленной программой. Чтобы они не теряли силу через несколько часов. Кто знает? Может быть, нечто инфекционное. Надо подумать. Разумеется, надежды почти никакой, но мы хотим уничтожить Комбин. - А-а. - Ребел провела тряпкой немного ниже и задержала руку. - И насколько опасным будет этот налет? - Честно говоря, не знаю. Все может случиться. Но послушай, я уверен, что уговорю Борса переправить тебя на нижнюю станцию спусковой трубы. Здесь никто ничего не проверяет. Ты будешь в Гисинкфоре, прежде чем... - Он запнулся. - Я вижу, мне тебя не убедить. Я знаю этот взгляд. - Ну-ну. Ведь мы же с тобой одна шайка, не разлей водой, да? - Ребел взяла его руку и крепко сжала. - Если ты думаешь, что тебе удастся от меня отделаться, то ты очень сильно ошибаешься. - Она наклонилась, чтобы поцеловать его. Уайет вздохнул, Ребел улыбнулась: - Не надо? - Нет, нет, очень хорошо, - быстро проговорил он. И сразу: - Да, может, не надо. То есть я хотел бы, но у меня просто нет сил. Ребел отложила тряпку: - Лежи тихо, я все буду делать сама. Она сняла сапоги и брюки, встала над Уайетом на колени, стараясь не задеть его сломанную руку. И помогла себе рукой. - О-о, - протянул Уайет. - Как же мне этого не хватало. - Мне тоже. Через некоторое время Ребел лежала, прижавшись к плечу Уайета. Блуза задралась и собралась в складки у нее под мышками, но она не расправляла ее. Крошечные огоньки в стенах погасли. В сумраке она ощущала, как напряжен Уайет. Он молчал. Ребел чувствовала, что у нее внутри нарастает такое же напряжение и тихо сливается с его. Под конец она не выдержала и заговорила: - Уайет! - Гм-м. - Не делай этого. Он не ответил. - Ты им не нужен. У них есть твой яблочный сок, они в курсе твоих планов, ты можешь рассказать им, что ты, там разнюхал. Но сам ты им не нужен. Мы можем вдвоем незаметно пробраться на нижнюю станцию, подняться по трубе и к утру быть на орбите. Мы исчезнем до того, как начнется налет. В темноте стены дома сомкнулись возле них, словно чудовищное каменное чрево. Уайет прочистил горло, затяжной кашель звучал почти как стон, и сказал: - Солнышко, я не могу. Я дал слово. - Насрать на твое слово. - Да, но мой долг... - Насрать на твой долг. Уайет весело рассмеялся: - Я не могу спорить, если у тебя один ответ на все, что я говорю. - А ты не спорь. - Ребел высвободилась из его объятий и села. - Я не хочу с тобой спорить, я просто хочу, чтобы ты сделал по-моему. Мне столько пришлось испытать, прежде чем я вернула тебя, что я не стану смотреть, как ты удираешь и тебя поглощает Комбин. - Я тоже не хочу. Но пойми, я создал себя именно для этой борьбы. Это не только мой долг, это дело всей моей жизни. Это моя цель. И если я ее предам, чего я тогда буду стоить? - Ну еще запой патриотические песни! - Ребел посмотрела на самоуверенное, довольное лицо Уайета, и ей захотелось его ударить. - Боже, как ты действуешь мне на нервы. Иногда я думаю, что Эвкрейша была права. Ей надо было стереть твою программу и начать все сначала. Тогда... - Она умолкла и вдруг задумчиво поглядела на Уайета. Потом подняла ладони к лицу, спрятав большие пальцы внутрь. - Раз, два, три, четыре... - Что? - Раскрывай-ка дверь пошире. - Ребел раздвинула руки так, что ее лицо выглядывало между ладоней, и сказала: - Прыг-скок, прыг-скок, обвалился потолок. Лицо Уайета расслабилось. Взгляд стал осторожным, спокойным, глаза не мигали. - Ну что? - спросила Ребел. Он не отвечал, и она продолжала: - Ты ведь соврал, когда сказал, что нашел предохранительный блок, который установила Эвкрейша, и удалил его? Уайет кивнул: - Да. - Знаешь, я очень удивлялась, когда это ты успел так набить руку в программировании, чтобы перехитрить Эвкрейшу? Как я сразу не догадалась, что ты блефуешь! Черт с этим. Метапрограммер открыт? Каталог структур доступен? Связки основных ветвей свободны и не повреждены? - Да, - ответил Уайет. И еще: - Да. - И снова: - Да. Он лежал перед ней обнаженный и был целиком в ее власти. Она могла сделать с ним все, что пожелает, сделать его сладкоежкой, обожающим шоколад, или полностью перепрограммировать все четыре его личности. Она могла приказать ему оставить Борса с его налетом и уехать с ней к ближайшей станции спусковой трубы, и Уайет подчинился бы без колебаний. Если бы Ребел захотела, он бы даже думал, что сам это предложил. У нее хватило бы для этого умения. Но Уайет смотрел на нее так доверчиво, что Ребел так поступить не могла. - Закрой глаза, - сказала она, и Уайет послушался. Это не помогло. Ребел нагнулась, чтобы убрать упавшую ему на лицо прядь волос, и вдруг выпалила единственный вопрос, который все время боялась задать. Потому что знала, что в таком состоянии он не солжет: - Ты правда меня любишь? - Да. - Сукин ты сын, - сказала Ребел. - Спи. И оставила все как было. x x x Утро оказалось туманным. Борс счел это добрым знаком, но бежать в такое утро по Буррену было ужасно трудно. Две "росомахи" несли Уайета на импровизированных носилках и довольно скоро достигли полоски берега, где он затопил глиссер. Уайет позвал, и корабль всплыл; из балластных резервуаров лилась вода. Пока Ребел программировала капитана и штурмана, остальные готовили судно к отплытию. Через полчаса они вышли в плавание. Разноцветные секторы крыши сомкнулись над палубой и, опираясь на длинную ногу, глиссер заскользил над водой. Вскоре, когда они проходили через широкое устье реки, туман на мгновенье рассеялся. Около утесов показались из воды серые загадочные пресмыкающиеся. Больше десяти метров в длину с крошечными плоскими головами. Пока Ребел как одержимая искала в библиотеке знания по биологии, чтобы определить, что эти чудища собой представляют, сами чудища плавно выбрались на сушу. Плезиозавры. Судя по их размерам, вероятно, элазмозавры. Но, по данным библиотеки, эти существа вымерли миллионы лет назад, они населяли моря в мезозойскую эру. - Глазам не верится, - тихо проговорила Ребел. Борс стоял рядом. - И знаете, что, по-моему, самое удивительное? - спросил он. - Что? - В них нет окон. Ребел вытаращилась на Борса, затем снова на плезиозавров. С минуту она была совершенно сбита с толку, но потом поняла, о чем идет речь. То, что она принимала за утесы, в действительности было громадными, высокими и совершенно ровными зданиями, похожими на глыбы кварца. Их плоская поверхность переливалась розовым и голубым с оттенком зеленого, и чем дольше Ребел на них смотрела, тем цвета становились ярче. Затем опять опустился туман, и здания пропали из глаз. - Они все такие? - спросила Ребел. - Я о городах комбинов. - Нет, думаю, они все очень разные. Курт! Подойди сюда. Умение бегать по скалам нам больше не понадобится, тебе сотрут эту программу. К тому времени, как туман вновь разошелся, они уже плыли в открытом море, где не было ничего, кроме воды. В копилке воспоминаний Эвкрейши лежало сколько угодно восторженных отзывов о красоте и привлекательности океана, романтических историй о деревянных кораблях и морских разбойниках. Но Ребел понимала, почему Народный Марс отказывается от собственного океана. Океан неспокоен и невыразителен, он не дает глазам ни отдыха, ни разнообразия, только монотонность и скуку. Где тут совершенная красота? Уродство и пустая трата воды - вот что! Ребел уже сыта по горло этим зрелищем. Час за часом корабль скользил по волнам. Время от времени Ребел тихо разговаривала с Уайетом. Впрочем, ему часто приходилось спускаться на нижнюю палубу и совещаться с Ворсом. Ребел они не приглашали. Потом она просто села и стала смотреть, как набегают облака и океан из зеленого становится серым и обратно в зависимости от освещения. Однажды корабль сделал большой крюк, чтобы не натолкнуться на подводный анклав комбинов, но за все время никто из пассажиров не видел ни одного судна - ни морского, ни воздушного. Ребел сказала об этом Ни-Си, когда та подошла, проиграв в игре с ножом другой "росомахе" (на кистях "росомахи" осталась сетка из мелких порезов). Ни-Си пожала плечами: - Наверно, комбинам незачем шнырять туда-сюда. - Если здесь почти нет транспорта, как Уайету удалось украсть этот корабль? Комбины заметили бы пропажу. - Эта лодка не комбинов, - презрительно проговорила Ни-Си. - Посмотри на крышку люка. Ребел повернула и увидела открытый люк и ведущие вниз ступени. С сердитым видом Ни-Си стукнула по стенке ногой, и крышка захлопнулась. На ней стоял корпоративный знак: круглый щит с совой и оливковой ветвью. - Кластер Паллады! - Да, посудина принадлежит группе лазаро-биологов, - хихикнула Ни-Си. - Теперь они не скоро вернутся домой. - Да, но... - Знаешь, в чем твоя беда? - Ни-Си вытащила нож. - Ты слишком много болтаешь. Она отправилась на нос, где собрались другие "росомахи", встала на колени и продолжила игру. День тянулся медленно. Наконец заходящее солнце окрасило половину горизонта в оранжевый цвет и ушло в ночь. Ребел заснула на палубе рядом с Уайетом. Проснувшись, она поняла, что они уже не в Атлантике. Волны успокоились, поверхность стала почти зеркальной. Берега были низкие и пологие, а у горизонта мелькали пятнышки зелени. Прямо по курсу лежал буйно заросший деревьями остров, издалека похожий на плавающий в воде пучок водорослей. Уайет протянул Ребел хлеб и пиво. - Пора завтракать, соня, - сказал он. - Через час мы подплывем к острову, и тебе понадобятся силы. - А где мы? Борс, скрестив ноги сидевший на крышке рубки, посмотрел на нее и сказал: - Мы находимся во внутриматериковом море. Строго говоря, это скорее огромное соленое озеро. Вскоре после того, как Земля проснулась, она создала несколько таких морей. Никто не знает точно зачем. Распространено мнение, что случайно, просто был некий проект управления погодой, но он провалился. Понимаете, раньше полярные ледяные шапки были больше. - Вы столько знаете о Земле, - сказала Ребел. - Милая юная дама, - ответил Борс, и его нарочитая любезность странно противоречила жестокому выражению лица, подчеркнутому грубой психораскраской: будто ядовитая змея вдруг подняла голову и заговорила. - На изучение Земли я потратил полжизни. Остров приближался. Глиссер замедлил ход, опустился немного ниже и коснулся поверхности воды. Некоторое время он кренился то в одну, то в другую сторону, словно отдавшись на волю волн, потом слегка повернулся, выпрямился и стал мягко покачиваться. Капитан раздвинул крышу, и на палубу хлынул соленый воздух. Уайет показал пальцем вперед. - Посмотри хорошенько, - сказал он. - Единственный на Земле плавучий остров. Ребел порылась в библиотеке. Остров состоял из сцепившихся корнями и ветвями пышно разросшихся деревьев, он был почти круглый, посреди на просеке размещалась нижняя станция трубы. Остров появился недавно, тридцать лет назад его еще не было, и никто не знал, зачем Комбин его вырастил. Ребел уставилась в синее небо, и ей привиделось, что на нем проступили скрытые от глаз очертания вакуумного тоннеля: две тонкие трещины. Внизу веселая зелень сплошь закрывала темную поверхность острова. Где-то в глубине сверкнула пара больших желтых глаз. Ребел вздрогнула от дурного предчувствия. Борс раздавал оружие. Он сунул в руку Ребел маленький пластмассовый пистолет и пошел дальше. Она с любопытством осмотрела оружие. По обеим сторонам прицела, как заячьи уши, торчали баллончики со сжатым газом. Прозрачную ручку наполняла светлая жидкость. Ребел заглянула в дуло - отверстие величиной с булавочную головку. Уайет отвел пистолет в сторону. - Осторожно. В этой штуковине яблочный сок. - Он показал ей, как держать пистолет и где предохранитель. - Стреляй только с совсем близкого расстояния. Целься в лоб, в точку, называемую "третий глаз". Сок смешан с диметилсуфлоксидом - как только жидкость коснется кожи, она пройдет насквозь прямо в кровяное русло. Но смешивать сок было даже не обязательно. Пистолет стреляет каплями с такой скоростью, что способен пробить кожу с расстояния немного больше метра. Поняла? - Вроде да. - Ребел подняла пистолет и нацелилась Борсу в затылок. Уайет рванул ее руку вниз. - В чем дело? Я не собираюсь его застрелить. Уайет напряженно смотрел на нее. - Знаешь что? Не стреляй, нет, даже не целься ни в кого, пока хоть один из нас жив, хорошо? Ты не представляешь себе, как легко можно случайно пристрелить своего. Просто держи эту игрушку про запас и старайся не получить дозу сама. Мы не хотим, чтобы ты свихнулась посреди рейда. - Хорошо. Уайет повернулся и ушел. Ребел сунула пистолет за пояс своего земного костюма. Ей все время казалось, что за ней кто-то следит. x x x Глиссер крался к плавучему острову. Над зеленью с резкими, пронзительными криками кружили яркие тропические птицы. На вершинах деревьев гроздьями росли темные цветы - бордовые, почти черные, некоторые размером с простыню. Глиссер скользил мимо длинного сука или корня, который тянулся откуда-то из зарослей и опускался в воду. Тихо плескались волны. - Держись посередине, - прошептал Ребел Уайет. - Мы тебя прикроем. Теперь судно двигалось еле-еле. Остров заслонял уже половину неба. Они проплыли мимо еще одной темной ветки, загоравший на ней кальмар испугался и мягко шлепнулся в воду. Ребел привязала библиотеку к спине, а к голове надежно прикрепила контакты. Потом набросила на плечи накидку хамелеонной тканью наружу. Беспокойно поежилась, заставила себя улыбнуться и прошептала: - Как я выгляжу? - Как горбунья.