ле этого голос зазвучал устало и медленно. - Я и сам не знаю, зачем говорю тебе все это. Извини за вычеркнутые годы. Жаль, что так получилось... Снова пауза, еще один глоток. - И последнее. - Пауза в три удара разгоняющегося сердца Стюарта. - Извини, что говорил так долго. На этом запись обрывалась. В этот день Стюарт прослушал кассету несколько раз. Потом долго лежал на койке, следя за солнечными зайчиками на белом потолке и размышляя. Несколько раз звонил телефон. Стюарт не реагировал. Ближе к вечеру он облачился в спортивный костюм и отправился в спортзал. Перед выходом из палаты Стюарт спрятал видеокассету в ванной. Конверт разорвал на мелкие кусочки и выкинул в урну в коридоре. В спортивном зале было пусто. В тишине огромного помещения отчетливо слышался даже легкий шорох мягких спортивных тапок. Стюарт размялся. Взошел на беговую дорожку и включил тренажер. Он увеличивал скорость, пока дыхание не заглушило шум двигателя. Стюарт представлял, что бежит к какой-то цели. Легкие наполнились болью, а он все бежал и бежал. Наконец, когда счетчик отсчитал предельное количество метров, тренажер автоматически отключился. Стюарт протянул было руку, чтобы снова включить двигатель, но, почувствовав, что сил больше нет, спрыгнул на пол. Некоторое время он стоял переводя дыхание. Немного отдохнув, вышел на середину ковра и начал бой с тенью. Сначала легкий разминочный танец, чтобы войти в ритм. Потом удары ногами и руками в невидимых врагов спереди и сзади. Локтями в воображаемые кости противников, пальцами в воображаемые глаза. Постепенно удары становились размашистее и злее. В каждый удар Стюарт вкладывал накопившуюся злость. Он тренировался до исступления, пока не потемнело в глазах и он не рухнул на ковер. Перед глазами вспыхивали целые россыпи звезд. Задыхаясь, Стюарт перевернулся на спину, хватая ртом воздух. Едкий пот заливал глаза. Звезды погасли, и Стюарт погрузился в темноту. Он вытянул вверх руку, словно слепой. Пустота. Ничего, сейчас пройдет, успокоил он себя. Зрение возвращалось медленно, словно неспешный рассвет. Наконец Стюарт смог сесть, потом, пошатываясь, встал на ноги. Дыхание восстановилось. Он вернулся в палату, сбросил пропитавшийся потом спортивный костюм, встал под душ. Внезапно его охватило беспокойство - на месте ли кассета. Но Стюарт заставил себя не спеша вытереться и лишь потом проверил тайник. Видеокассета оказалась на месте. Настроение сразу улучшилось. Стюарт надел легкие брюки и спортивную рубашку. Кассету положил в задний карман брюк. Когда он выходил из палаты, раздался телефонный звонок. Не обращая на него внимания, Стюарт закрыл дверь. Выйдя из госпиталя, он направился по одной из улиц между зеркальными небоскребами. Вечерело. Автомобили неспешно скользили по улицам. Люди выходили из квартир и офисов в поисках развлечений. В какой-то забегаловке Стюарт купил бутылку пива и большую банку креветок в соусе из красного перца. Останавливаться не стал, пошел дальше, жуя на ходу. Постепенно здания на улицах становились все ниже. Начиналась старая часть города. Все здесь было оставлено в прежнем виде, как в музее. Прохожих было немного, и выглядели они куда менее солидно. Видимо, здесь обитала небогатая публика. Стюарт зашел в винный магазинчик, купил охлажденную бутылку джина, завернутую в мягкий теплоизолирующий материал. В таком виде бутылка могла оставаться холодной несколько дней. Стюарт пошел дальше, глотая на ходу обжигающую можжевеловую настойку, снова и снова ощущая, как приятное пламя растекается по всему телу. Горы были уже совсем рядом, башни кондекологов остались за спиной. Сверху тихо спускались сумерки. Из машин, тихо шуршащих мимо, доносилась негромкая музыка. Улица постепенно взбиралась вверх. В небе парил узкий месяц, плавно пробираясь сквозь искусственные созвездия спутников, космических энергостанций и орбитальных жилищ. Где-то там, в небесах, на одной из этих рукотворных звезд живет Натали с ребенком, родившимся после войны. Прохладный ветерок донес аромат сосен. После дневной жары вечерняя свежесть была удивительно приятна. Через час Стюарт уже карабкался по предгорьям, время от времени подбадривая себя джином. Сгустилась темнота, уютная, словно домашнее одеяло. Между стволами сосен мелькали далекие огоньки домиков, облепивших склон горы. Стюарт взбирался все дальше. Остановился он только тогда, когда исчезли последние признаки жилья. Сделал еще пару глотков джина. Взглянул на расстилавшийся внизу светящийся город. Паутина из бриллиантовых бус. На крышах небоскребов сияли красные огоньки. Где-то вдалеке гудел вертолет. Стюарт опустился на ковер из хвои, скрестил ноги и задумался. Кто звонил ему? Звонит ли телефон сейчас? Может быть, и звонит. Видеокассета в заднем кармане штанов вдавилась в тело, но Стюарт не обращал на это внимания. Глотнул еще джина. Поднимающийся от теплой земли воздух дрожал, россыпь огней ночного города слегка трепетала. Верхушки сосен тревожно шумели на ветру. Но внизу ветер не чувствовался. Шелест ветвей напоминал одобрительный гул громадной аудитории. Стюарту казалось, что он сидит в центре огромного стадиона, а миллионы людей вокруг гудят, одобряя его решение. Наутро, помятый, небритый и распространяющий вокруг себя запах перегара, Стюарт никак не мог поймать попутку: водители не желали связываться с подозрительным субъектом; Он провел ночь на сосновых иголках, а одеялом ему служили падающие сверху сухие сучья. Волосы и одежда были перепачканы сосновой смолой. Пустую бутылку из-под джина Стюарт наполнил родниковой водой, которую часто и жадно глотал, понуро бредя назад в госпиталь. Добравшись до койки, он какое-то время прислушивался к шуму кондиционера, напомнившему ему укоряющее бормотание доктора Ашрафа. Казалось, доктор призывает его образумиться, не впутываться в искалеченное прошлое. - Шел бы ты, док, куда подальше... - сказал вслух Стюарт. - Они ведь изрезали и замучили тебя до смерти. И я уверен, даже не объяснили, почему. "Если хочешь понять правду-матку, - продолжал Стюарт уже мысленно, - не забивай себе голову рассуждениями о том, что такое хорошо и что такое плохо. Подобные мысли - болезнь ума, это все равно, что переливать из пустого в порожнее". Так советует древняя песнь дзен-буддизма. И ему это нравится. Он позвонил Ардэле на работу и сообщил, что его выписывают из госпиталя. - Что с тобой вчера случилось? - обеспокоенно спросила Ардэла. - Я названивала тебе весь день. Опять полиция? - Могу я пожить у тебя, пока не найду работу? - Почему бы и нет, - рассмеялась она, - заходи за ключом. - Благодарю. Скоро буду. Стюарт быстро ополоснулся под душем, побрился, переоделся, сложил вещи. Все его пожитки уместились в одной спортивной сумке. Он бросил ее на кровать и осмотрелся. Взгляд остановился на видеомагнитофоне. Как быть с кассетой? Стереть, решил он. Вставил кассету в видеомагнитофон и нажал кнопку записи. Представил себе, как упорядоченная структура переходит в хаос. Информация исчезает. Куда? Безвозвратно ли? Спустившись вниз, Стюарт объяснил в регистратуре, что покидает госпиталь насовсем. - Но ведь ваш курс лечения еще не закончен, - удивился клерк. - Я совершенно здоров. - В подтверждение Стюарт перекрестил себе сердце. - Честно. - Но за вас уплатили вперед, и срок еще не истек. - Может, я еще и вернусь. Если вдруг почувствую себя плохо. Стюарт расписался, что берет всю ответственность на себя, и оставил в картотеке больницы свой отпечаток пальца. В вестибюле, прежде чем выйти на улицу, стянул зеленый браслет и швырнул в урну. Мир встретил его будничным шумом, полуденной жарой, сверкающими зеркалами зданий. И внезапно Стюарт почувствовал себя вернувшимся домой. 3 Стюарт вошел в вестибюль кондеколога, до отказа напичканный аппаратурой для обнаружения оружия. У стойки он зарегистрировался в качестве гостя. Эта процедура включала в себя снятие отпечатка большого пальца и оформление расписки в том, что Стюарт обязуется выполнять все требования устава данного сообщества. Устав был вполне обычным, основанным на понятии "разумного самоограничения", что означало, насколько понимал Стюарт, добровольное соглашение жителей дома не совершать действий, которые могли бы повлечь за собой неприятности. С точки зрения Стюарта, правила проживания выглядели довольно либерально. Запрещалось немногое - оружие, наркотики (кроме официально разрешенных), общественно опасные виды религии, кое-какая политическая литература (список прилагался), некоторые компьютерные программы и игры, порнография. Запрещалось также ходить голым и заниматься сексом прилюдно. Сожительствовать с кем-либо у себя в квартире не возбранялось. Просмотр некоторых телевизионных каналов, плохо влияющих на нравственность (эти каналы тоже были указаны в уставе), являлся достаточным основанием для изгнания нарушителя из кондеколога. Стюарту дали временное разрешение на посещение кондеколога сроком на шесть недель, и он поднялся на лифте в квартиру Ардэлы. Здесь он первым делом решил побродить по комнатам и осмотреться. Квартира свидетельствовала о благополучии хозяйки - со вкусом подобранная мебель, столики из стекла и дорогих сплавов, полки, аккуратно заставленные черными видеокассетами с белыми этикетками. На стене плоский жидкокристаллический телевизор. Обои в абстрактный рисунок песчаных тонов. Казалось, художник тщательно избегал изобразить хоть что-то определенное. Словно в пику абстракционизму обоев, начисто лишенному индивидуальности художника, само жилище выдавало привычки хозяйки с головой. В гостиной там и сям валялись яркие пластмассовые игрушки племянницы, повсюду красовались пепельницы, полные окурков, грязные бокалы и рюмки со следами пальцев и губной помады. Разбросанные кипы иллюстрированных журналов с наполовину разгаданными кроссвордами. Среди всего этого кавардака потерянно ползал робот-пылесос в форме гигантской черепахи. Единственным во всей квартире относительно опрятным местом была кухня, куда, судя по царящей в ней чистоте, Ардэла заглядывала раз в столетие. Стюарт открыл холодильник. Батареи винных бутылок и увядшая кучка овощей. Стюарту вспомнилось, как они с Натали покупали мебель для своей квартиры в Кингстоне. Они тогда обошли магазинов пятнадцать, прежде чем обнаружили кухонный стол, понравившийся им обоим. Это была прозрачная прямоугольная пластина, крепившаяся на одной-единственной тонкой и витой ножке из особо прочного орбитального сплава. Казалось, эта хлипкая с виду конструкция вот-вот должна неминуемо рухнуть, но стол оказался на редкость устойчивым. Их первое совместное приобретение. У них с Натали в квартире всегда царили порядок и чистота. Прозрачный кухонный стол так и сверкал. Может быть, подумал Стюарт, причиной тому было то, что они оба, как люди военные, привыкли содержать имущество и оборудование в полной исправности. В свой первый приход царящего здесь беспорядка Стюарт просто не заметил. И неудивительно - ведь они вошли тогда в темную квартиру и ни разу не включили верхний свет. Во второе посещение Стюарт уже кое-что заметил и поморщился - он тогда все еще рассуждал, как "Орел". Теперь же ему этот кавардак был до лампочки. Стюарт стал другим. Он скинул ботинки и босиком прошелся по мягкому ковру. Голова полнилась мыслями. Неясными, неопределенными, словно звездная туманность. Потом, все еще витая в облаках, Стюарт спустился в магазин. Купил банку лосося под соусом и две бутылки шампанского. Сегодня у него праздник. Вернувшись в квартиру, перемыл всю посуду. Ардэла ворвалась вся потная, с расплывшейся от жары косметикой. Пока Стюарт откупоривал и разливал по бокалам ледяное шампанское, она сварливо чихвостила своего начальника, жаловалась на жару, которой Стюарт даже не заметил, проклинала слишком большие толпы на улицах и даже успела перемыть косточки соседям, которых встретила в лифте. Затем, пошвыряв одежду в спальню, Ардэла открыла в ванной холодную воду и залпом выпила бокал шампанского. Стюарт с бутылкой и другим бокалом в руках последовал за ней в ванную комнату. Здесь приятно пахло ароматическим маслом. Стюарт, наливая Ардэле шампанское, рассматривал ее маленькие загорелые груди, розовые соски, коленки, островками выступавшие из воды, темный клин внизу живота. Он поставил бутылку на пол и стянул рубашку. Ему вспомнился морской прибой на песчаном берегу у Порт-Рояля на Ямайке, обнаженное тело Натали, ее страстные объятия. Теплые волны ласкали кожу, розовые и бирюзовые лодки, чуть светившиеся в темноте, едва заметно покачивались на воде, скрывая влюбленных от любопытных глаз... В сотне метров от них расположилась местная секта пятидесятников. Святоши возносили к небу унылые песни о вознесении Спасителя и искуплении, о грядущем втором пришествии, о славе Господней. Их монотонные завывания сливались со стонами Натали и мерным шорохом прибоя. Рыбешки иногда касались ног. На другом берегу залива сиял в темноте величественный зиккурат "Когерентного света". Ночь полнилась любовью и умиротворением. Где-то внизу под песком покоились руины знаменитого дворца Генри Моргана, некогда выстроенного с размахом и роскошью, присущими великим грабителям и пиратам, а потом погребенного на дне моря в результате неожиданных катаклизмов и смерчей истории. Так и бури планеты Шеол впоследствии заметут самого Стюарта, и Натали, и несокрушимую громаду "Когерентного света". А заодно и высокомерие человечества, еще недавно возомнившего себя полновластным хозяином Вселенной... - Ой, - вскрикнула Ардэла, - на спине неудобно. - Тогда давай поменяемся местами. Стюарт лег на спину. Ардэла оседлала его, запрокинула голову и закрыла глаза, целиком погрузившись в блаженство. Стюарт любовался красивым изгибом ее шеи, загорелой кожей, упруго облегающей изгибы плечей - нежные ямочки возле ключиц, бугорки на суставах. Когда у нее начался оргазм, она наклонилась вперед, прильнула к Стюарту, прижала к себе его голову, так что ее крики и стоны раздавались ему в самое ухо... Он крепко обнял ее. Дыхание и стоны Ардэлы до предела возбудили его. В какой-то момент Стюарту показалось, что он слышит оглушительный вой смерча. Они допили бутылку шампанского, не вылезая из ванны. Ардэла полулежала на Стюарте, все еще обнимая его за шею. В воде среди радужных пятнышек ароматического масла плавали белесые нити спермы. - Они могли бы стать началом новой жизни, - сказала Ардэла, помешивая рукой в воде. - А вместо этого бедняги отправятся в канализацию. - Лосось, наверно, уже готов. Ты не проголодалась? - спросил Стюарт. - Ты бы поберег свои деньги. Я ведь знаю, что их у тебя не так много. Отныне обедаешь за мой счет. - Я хотел отметить праздник. - И что, по-твоему, я должна делать с мукой, которую ты приволок? В жизни ничего не пекла! Она встала, капли воды заискрились на загорелом теле. Стюарт поцеловал ее, выбрался следом из ванны, взял полотенце. Вытерся, прошел на кухню, вытряхнул лосося из банки на тарелку, открыл вторую бутылку шампанского. Вернулся обратно в ванную. Ардэла, завернувшись в большое полотенце, другим вытирала волосы. Стюарт налил ей шампанского, она положила полотенце и взяла бокал. Выпив и расчесав волосы, последовала за Стюартом на кухню. - Хочу попытаться найти работу в какой-нибудь космической корпорации, - сказал Стюарт, когда они покончили с едой. Ардэла закинула ногу на ногу и задумалась. В огромное окно за ее спиной Стюарт наблюдал, как поблескивает на солнце серебристая магистраль, ведущая на юг, в столицу штата Аризона. - У тебя ведь не хватит денег, чтобы заплатить за учебу. Может, тебе и удастся сдать вступительные экзамены, но твои знания устарели на пятнадцать лет, поэтому ты, скорее всего, не попадешь в число тех двух процентов, которых обучают бесплатно. Придется тебе искать работу попроще здесь, на Земле. - Нет, я хочу поступить во "Внешние поликорпы". В корпорацию "Яркая звезда". Стану сопровождать грузы. Я всегда любил путешествовать. Ардэла нахмурилась, достала сигарету, закурила. Начинка сигарет "Занаду" представляла собой смесь марихуаны и обычного табака с ментолом. - Стюарт, ты слышал, что я тебе сказала? Ты не слушаешь меня. - Слушаю. Но я хочу в космос. И я найду способ туда попасть. Она затянулась, невесело отвернулась к окну, где извивалась серебристая змейка магистрали, теряясь в Долине Солнца. - Тебе так нужен космос? - Да. Там мое место. - "Там ответы на мои вопросы", - подумал Стюарт. Она взглянула на него. - Там, где живет Натали? Он не ответил. Закурил и глубоко затянулся, втянув в легкие вместе с дымом добрую порцию мексиканской травки, канцерогенов и сотен других не менее полезных вещей. Сигареты "Занаду", названные по имени райской долины из поэмы Кольриджа "Кубла Хан", - страшная вещь. Никакие другие сигареты по части разрушения легочной ткани им в подметки не годились. Именно по этой причине "Бешеные утки" и любили "Занаду". - Ладно, - вздохнула Ардэла. - У меня в офисе найдутся кое-какие справочники и учебники. Они помогут тебе сдать экзамены. Может быть, тебе повезет и ты устроишься ассенизатором на Рикоте. Упоминание о Рикоте словно пронзило Стюарта холодным током. - Рикот? Это хорошо, - сказал он. "Там я найду ответы на свои вопросы". Утром, когда Ардэла ушла на работу, Стюарт спустился в спортивный зал кондеколога, побаловался немного с гантелями и штангой. Потом принял душ. Завтракать в одиночку не хотелось. Кафе кондеколога ему не понравилось - грязные деревянные столы и стулья, громкая навязчивая музыка, чопорная публика, почитывающая журналы, разрешенные уставом. Поэтому Стюарт вышел на улицу и побрел на север к старой части города. Остановился у кафе с топографической вывеской, растерявшей часть своих букв: "ЛУ ШИЙ РЕС ОРАН ГО ОДА". Внутри ресторанчик был разделен на открытые кабинки; глаз радовали яркая пластиковая мебель и официантка необъятных размеров, поприветствовавшая Стюарта злобным взглядом. Покончив с едой, Стюарт принялся за кофе и сигареты "Занаду", наблюдая, как мрачная официантка пререкается с китаянкой, втолковывая озадаченной клиентке, что поданное ей странное блюдо и в самом деле является не чем иным, как "жареным цыпленком". Китаянка почему-то все не сдавалась, на ломаном английском пытаясь объяснить толстухе, что "это" никак не может быть цыпленком, тем более жареным, но недостаточное знание местных ругательств сводило на нет ее усилия. Стюарт покуривал, развалясь на стуле, и улыбался. У него тоже, помнится, случались похожие трудности, когда он впервые приехал в Штаты. Спор женщин затих при появлении управляющего. Бесплатный концерт закончился, а посему Стюарт быстро допил свой кофе и вышел на улицу. Он долго бродил по старому городу, разглядывая обветшавшие фасады магазинчиков; стариков, продававших газеты и лотерейные билеты; юнцов, предлагавших свой товар, запрещенный в респектабельных кондекологах, - порнографические открытки, журналы и, конечно, наркотики. Стюарт вспомнил похожие сцены в Марселе. Но там все это выглядело несколько иначе, веселее и красочнее. Даже цвета окружающей действительности тогда, кажется, были ярче. А здесь торговцы какие-то ленивые, вялые, словно им все до фени. В Америке не было войн более сотни лет. Здесь люди забыли, что значит страдать от голода по нескольку месяцев. Здесь не ведают, что такое беспощадная борьба за выживание. Здесь и не слыхивали о жестоком танце со смертью, получившем название "Мелкий галоп". Америка стареет, размышлял Стюарт. Впрочем, так же, как и вся Земля. Она бездумно следует модам из космоса - образ жизни, кондеколога, сменяющие друг друга идеологии. Все это - лишь подражание жизни на орбите, протекающей в холоде космической пустоты. Мода на оливково-зеленый цвет кожи тоже пришла на Землю из космоса, из тех далеких искусственных жилищ, где люди не знают прямого солнечного света. Земля давно уже не престижна, и моду теперь диктует космос. Стюарт купил газету, дошел до запущенного парка и расположился на траве. В ярком безоблачном небе отчетливо были видны искусственные звезды - спутники разных типов, космические жилища и фабрики. Где-то там живет и Натали. Какая из этих сверкающих точек дала ей приют? Как выглядит Натали теперь, спустя пятнадцать лет? Что изменилось в ее жизни за это время? Стюарт вдруг почувствовал боль. Он опустил глаза. Уж лучше наблюдать земной пейзаж. Воспоминания о космосе слишком печальны. - Как ты попал в банду "Бешеная утка"? - спросила Ардэла. - "Бешеные утки", - поправил Стюарт. Они лежали в постели. Ардэла, перевернувшись на живот, листала свежий номер еженедельника "Он", время от время делая пометки. Стюарт просматривал учебники, принесенные Ардэлой. - Как ты знаешь, у слова "утка" имеется второй смысл, - сказал Стюарт. - Оно может означать также и обман. Такая двусмысленность была в духе нашей банды. - Но ты так и не ответил на мой вопрос. - Как я попал туда? Это все из-за моей бабушки. Она была цветной. - Стюарт замолчал. - Не зли меня, Стюарт. Рассказывай! - Ладно. - Он положил в книгу закладку, захлопнул и отложил в сторону. - Моя бабушка родом из Африки, а образование получила в Канаде. Там она влюбилась в холод и снег, а потому выбрала профессию арктического геолога. Потом на островах Новой Земли она повстречала шотландца, который так же, как и она, был влюблен в Арктику. Ну и так далее, сама понимаешь. Их второму сыну Арктика пришлась не по нраву. Он возненавидел снег и вечную мерзлоту, кроме которых ничего не видел с самого рождения, и подался в теплое Средиземноморье, где женился на моей матери. Она родом из Марселя. Отец неплохо устроился в Ницце, он работал экономистом в корпорации "Далекая драгоценность", когда моя мать еще училась в школе. - Стюарт нахмурился, уставившись в стену и подбирая слова. - Его убили во время "Мелкого галопа". - Я слышала о тех событиях. "Что ты могла слышать?" - подумал Стюарт. Он вспомнил, какая в Европе воцарилась жуткая анархия после неудачных попыток космических поликорпов навязать землянам новое устройство общества. В те времена численность землян превышала население поликорпов в космосе, а экологическая система Земли казалась более устойчивой. Поэтому поликорпы регулярно проводили на Земле эксперименты, прежде чем внедрять новые экологические технологии на космических жилищах. Это одна из причин, почему Земля все еще представляла для поликорпов некоторый интерес. Но в результате непродуманных экспериментов на Земле наступила экологическая катастрофа. И все сотрудники поликорпов, проживавшие на планете, в том числе и невинные, жестоко поплатились за эти игры. Как рассказать Ардэле о той трагедии? Кто-нибудь из "Бешеных уток" просто пожал бы плечами. Мол, постороннему этого не понять, надо все испытать на собственной шкуре. В Марселе несчастье коснулось каждого. У кого-то погибла мать, у кого-то отец, сестра или брат, дядя или тетя. Способны ли понять эту трагедию сытые американцы? Стюарт решил рассказывать без прикрас. - Особенно тяжко пришлось на юге Франции. Мятежники врывались в экодромы, так назывались высотные здания поликорпов, убивали сотрудников, вышибали из окон огромные стекла. Осколки падали на головы прохожим, взрываясь, словно гранаты. Представляешь? В тот день и погиб мой отец, а вместе с ним еще тысячи две человек. Но если бы он тогда и уцелел, все равно его убили бы позже. Ведь ему были вживлены биологические имплантанты, и в черепе у него имелись разъемы для прямого подключения мозга к компьютеру. Банды тогда всех подряд проверяли металлоискателями, и тех, у кого находили имплантанты, расстреливали прямо на месте. - Господи! - воскликнула Ардэла. - У нас в Америке люди ходят с имплантантами уже сотни лет. Кому они мешают? На этот раз Стюарт не удержался и пожал плечами. Как ей объяснить? - Понимаешь, поскольку имплантанты вживлялись корпорацией "Далекая драгоценность", они, как и все, связанное с этой фирмой, считались злом, подлежащим искоренению. Ведь разъяренной толпе надо было с кем-то расправиться, а под рукой были только безвинные сотрудники корпорации... Те же, кто ответственен за все, были вне досягаемости, они жили далеко, в поясе астероидов. Поэтому толпа крушила то, до чего могла добраться. Во Франции все, что было хоть как-то связано с "Далекой драгоценностью", уничтожили. Оборудование, сотрудников. Если кому-то и довелось выжить в той бойне, то работы они все равно лишились, поскольку корпорации убрались восвояси, втихую умыв руки. Правительство Франции бежало в Португалию, и помочь таким, как я и моя мать, никто не мог. Мы вынуждены были переселиться из Ниццы в Марсель, к тетке. Но и там продолжали голодать. Вот такие дела. Есть у тебя еще "Занаду"? - В кармане моей рубашки. Я слышала, что тогда даже были случаи людоедства. Это правда? - Вполне возможно, - нахмурился Стюарт. - Но я этого не помню. В Марселе банды поддерживали относительный порядок. - Так это "Бешеные утки" помогли тебе? - Да. - Стюарт дотянулся до стула, на котором висела рубашка Ардэлы, и вынул пачку "Занаду". Осталась одна сигарета. - Банды подростков тогда более-менее управляли городом. По крайней мере они хозяйничали в Старом квартале. Так, например, именно благодаря им действовал водопровод. Разумеется, всюду, кроме экодромов. Эти банды имели характерные для французов своеобразные представления о достоинстве, чести и идеологии. Господи! Половина всех стычек между бандами сводилась к скандированию политических лозунгов. На улицах вечно торчали подростки, раздававшие прохожим листовки в поддержку какого-нибудь "общества генетического бихевиоризма" или "нового движения за возрождение". Но "Бешеным уткам" на все эти политические течения было глубоко наплевать. Мы хотели просто выжить и разбогатеть и поэтому от души потешались над наивными недорослями, принимавшими лозунги всерьез. Стюарт нашарил на полу пепельницу и водрузил ее на кровать. Зажег сигарету и откинулся на подушку. - А ты разбогател тогда? - спросила Ардэла. - Я, как примерный мальчик, отдавал деньги матери. Когда все утихло, они помогли ей снова вернуться в экодром. А я завербовался в "Когерентный свет". - Тоже в каком-то смысле богатство. - "Бешеные утки" были обычными посредниками. - Стюарт глубоко затянулся, закрыл глаза. - Они считали, что это лучший способ зарабатывать деньги. Следили за обстановкой, за конъюнктурой рынка, за действиями поликорпов. Доставали нужные товары. Сшибали проценты на перепродаже и посредничестве. И никогда не вступали в союзы с другими шайками. Иногда просто ради развлечения мы устраивали конкурирующим бандам пакости. Например, от имени какой-нибудь группировки издавали и распространяли абсурдные листовки. Потешались, выдумывая всякий политический маразм. - И как сложилась потом судьба вашей банды? - Большинство погибло. В стычках с другими бандами. Будучи центристами, "Бешеные утки" попали под перекрестный огонь. Союзников у них не было, и они стали легкой добычей. Я вовремя смылся в "Когерентный свет", - усмехнулся Стюарт. - Думаю, остальные члены нашей банды одобрили мое решение. Они всегда одобряли разумные вещи. - Получается, "Когерентный свет" спас тебя. - Просто я подошел им. - Подошел корпорации, которой уже нет. Замечательно. - Ардэла швырнула журнал на пол. - Я почему-то никак не могу представить тебя членом банды. Когда ты был нашим соседом, ты выглядел таким образцовым солдатиком. Ты был похож на... - Ардэла задумалась на секунду, - ...похож на летящую к цели стрелу. Всегда такой аккуратный, подтянутый. Квартира у вас так и сверкала чистотой. Помнится, тебя переполняли планы и мысли о будущем. Ты все рассуждал, как сделать нашу галактику лучше и безопаснее. - После всего того, что мне довелось испытать в Ницце и Марселе, "Когерентный свет" был для меня пределом мечтаний. Кроме того, ведь между солдатом и бандитом не такая уж большая разница. Разные банды и разные методы. И только. - Ха. - Ардэла отобрала у него сигарету, затянулась. - А как ты выглядел, когда был бандитом? - Тощий. Сильный. - Ты и сейчас тощий и сильный. Если бы не твои мускулы, был бы похож на жердь. - Да, теперь я сильный. Но это мое новое тело всегда хорошо питалось. А прежнее голодало несколько лет. Я обожал носить темные очки, рваную шелковую куртку и высокие кроссовки. Дома у меня стоял отличный компьютер, напичканный новейшими ворованными играми. Я тогда беспрерывно смолил "Занаду", одну сигарету прикуривая от другой. И разъезжал на черном мотоцикле. Словом, обычная шпана. Стюарту странно было думать, что с тех пор прошло двадцать лет. Ведь в памяти все свежо, как будто это было совсем недавно. - Черт! Заговорил ты меня! - Догорающая сигарета обожгла Ардэле пальцы. Чертыхаясь, она раздавила окурок в пепельнице, рассыпав пепел по постели. Потом, проклиная все на свете, встала на карачки и принялась стряхивать пепел на пол. Стюарт любовался изящным изгибом ее тела, грациозными движениями, игрой мышц под тонкой нежной кожей. Ему снова вспомнилась Натали, ее отточенные и красивые жесты. В постели она двигалась так же грациозно. "Черт возьми, - подумал Стюарт, - если я действительно был таким умным, как рассказываю, тогда почему же я потерял Натали? Наверное, я привык делать глупости так же не задумываясь, как и все остальное". На следующее утро Стюарт сидел в забегаловке "ЛУ ШИЙ РЕС ОРАН ГО ОДА" над второй чашкой крепкого кофе, чувствуя, как под воздействием кофеина просыпаются последние участки еще недавно дремавшего мозга. На тарелке перед ним лежал недоеденный сладкий рулет. Сидевшие вокруг постоянные клиенты лениво листали свежие газеты, потягиваясь и позевывая. Стюарт собрался было подать официантке знак, чтобы та принесла третью чашку кофе, как вдруг в открытую дверь своей кабинки заметил человека, который показался ему знакомым. Нервы затрепетали, натянувшись, словно струны. Стюарт засуетился, стараясь проследить, куда сядет человек. Тот прошел в угловую кабинку, и в следующее мгновение официантка заслонила его своей необъятной спиной. Может, просто показалось? Стюарт чувствовал себя полным идиотом. Конечно, показалось. Всего лишь случайное сходство. Чего только не померещится! Но вот официантка удалилась, и Стюарт получил возможность присмотреться к взволновавшему его посетителю. Во рту пересохло. Залпом проглотив кофе, Стюарт встал. На мгновение заколебался, пол, казалось, закачался у него под ногами. Человек повернул голову, и Стюарта бросило в дрожь. Смуглое лицо с европейскими чертами, короткие волосы. Одет опрятно - темная куртка с короткими рукавами поверх синей спортивной майки. Большие, жилистые руки. Под сухой темной кожей отчетливо проступают вены. Седые усы, раньше их не было. Может, все-таки ошибка? Стюарт помнил его другим: молодым, улыбчивым, более мускулистым. На бицепсе вместо прежней татуировки теперь проступали беловатые следы. Последние сомнения оставили Стюарта. Это он! Пол под ногами все никак не мог успокоиться, словно грозя раздвинуться и поглотить Стюарта в иной мир, где все не так, где властвуют совсем другие законы. - Гриффит! - негромко позвал Стюарт. Человек замер, не донеся руку с чашкой до рта, потом медленно повернул голову. Усталые глаза, окруженные сеткой морщинок, блеснули. Раньше эти глаза были совсем другими. - Стюарт, - пробормотал человек, как бы про себя. Поставил чашку на стол. Голос прозвучал резко, скрипуче. А ведь Стюарт помнил, как хорошо он пел. Приятный баритон звоном отдавался от металлических стен квартиры Стюарта в орбитальном комплексе "Когерентного света". Баллады Уэльса, похожие на гимны, перемежались с непристойными куплетами. Как же изменился этот голос! - Господи, - прошептал Гриффит. Лицо его озарилось слабой улыбкой. - Как же ты удивил меня! А ты неплохо выглядишь, Капитан. Присаживайся. "Капитан?" - мельком подумал Стюарт. Улыбка Гриффита померкла, лицо помрачнело. - Я не видел тебя с тех пор, - сказал он, - как мы вернулись с Шеола. 4 Гриффит не столько ел, сколько терзал еду, нервно размазывая ее по тарелке, кромсая яйца и ветчину на кусочки, кроша в пальцах поджаристые гренки, лишь изредка отправляя в рот маленький кусочек. Теперь было понятно, почему он так исхудал. Пока Гриффит уродовал завтрак, Стюарт рассказывал о себе. Сообщил, что он клон, и хотя сохранил все навыки своего Альфы, но событий, происшедших за последние пятнадцать лет, не помнит. В том числе и событий на планете Шеол. - Он никогда не обновлял электронную память? - спросил Гриффит, выслушав его рассказ. Стюарт отрицательно покачал головой. - Почему? - Он не объяснил. - Черт возьми! - Гриффит пригладил усы. Удивление на его лице сменилось жалостью и подозрительностью. - Он мертв, так? Иначе тебя не было бы на свете. - Верно. Гриффит задумался, роясь в памяти, потом спросил: - А как он погиб? Тебе рассказали? - Его убили на Рикоте или, может быть, на Весте. Он охотился за полковником Де-Преем. После этих слов Гриффит молчал еще дольше. - Ну что ж, - сказал наконец он, - это похоже на Капитана. Похоже, - мрачно повторил он и снова принялся рассеянно терзать еду. Стюарт молчал, не решаясь прервать горькие воспоминания Гриффита. Итак, они называли Альфу Капитаном. Такое обращение свидетельствовало не только о чине, но и об авторитете. Всего этого Стюарт не помнил, он даже не знал, что Альфа имел офицерский чин. Скорее всего, звание тот получил уже на Шеоле. Гриффит вдруг побледнел, положил вилку и нож, извинился и вышел в туалет. Вернулся он уже с нормальным цветом лица, закурил, жадно затянулся. - У меня что-то с желудком, - объяснил он. - Боли иногда мучают по нескольку дней подряд. - А что ты делаешь в Аризоне? - Живу здесь в кондекологе. Компания, на которую я работаю, снимает для меня квартиру. Я теперь в некотором смысле коммивояжер. Фирма называется "Светоч лимитед". Мы предлагаем всевозможные услуги в области связи: программы для шифровки и расшифровки, разное оборудование и так далее. А ты работаешь? - Нет пока. Но собираюсь. Хочу поступить на работу в "Яркую звезду". Гриффит на мгновение задумался, в глазах мелькнула тоска. - Снова хочешь вернуться в космос? Я бы, наверное, тоже не отказался. - Хочу путешествовать. Долго сидеть на одном месте мне не по нутру. Гриффит закивал, выпуская кольца сигаретного дыма. - Я бы тоже не прочь снова взглянуть на Мощных. Пожить рядом с их удивительной аппаратурой. Об этом я больше всего тоскую, когда вспоминаю о космосе. Только ради того, чтобы взглянуть на приборы Мощных, стоило пуститься в то путешествие. - Неужели? - А ты похож на Капитана. Такой же скептик. - Гриффит глянул на Стюарта с любопытством. - Мощные почему-то не произвели на него сильного впечатления. На самом же деле стоит только увидеть их, как сразу понимаешь, насколько они величественны. Какие они... Какие они действительно Мощные. Мы, люди, по сравнению с ними... пигмеи. Мелюзга. Ничтожества. Нам еще расти и расти до них. - Гриффит перевел взгляд на свою тарелку с растерзанным завтраком и снова нахмурился. - Кажется, я знаю кое-кого в "Яркой звезде". Одного пилота. Дай подумать минутку. Эта женщина, может быть, согласится взять тебя в ученики. - Он задумался. - Знаешь, мне нужно кое-куда позвонить вначале. - Спасибо. Я бы очень хотел снова попасть в космос. - Не спеши благодарить, - махнул рукой Гриффит. - Я пока не знаю, смогу ли помочь тебе. - Гриффит, - Стюарт почувствовал, как адреналин разгоняет кровь в жилах, - я хочу знать, что произошло на Шеоле. Гриффит, уловив в его голосе жесткие нотки, удивленно взглянул на Стюарта, но тут же опустил голову, принявшись изучать свои руки. - Не забивай себе голову, дружище, - сказал он тихо. - Это тебя не касается. Тебе будет слишком сложно переварить это. Извини, но... - Это очень важно, - резко прервал его Стюарт. Гриффит отер пот со лба. - Извини, но это... невозможно. - Ну что ж, хорошо. - "Хотя, что уж тут хорошего", - подумал Стюарт, но вслух добавил: - Не можешь сказать, так не можешь. - Извини меня, - повторил Гриффит и посмотрел на часы. - Мне надо спешить на работу. Я буду занят весь день. - Может быть, встретимся вечером? Выпьем? - Не могу. Вечером у меня встреча с клиентом. Возможно, удастся уломать этого придурка купить наше оборудование. Гриффит сделал последнюю затяжку и затушил окурок в пепельнице. Стюарт уловил в его глазах замешательство, словно бы он порывался что-то сказать помимо своей воли. А может быть, этот Гриффит тоже клон? Может, первый Гриффит, Альфа, погиб на Шеоле? А этот не Альфа, а Бета, и не хочет говорить о войне просто потому, что там не был? - Как насчет ленча завтра? - спросил Гриффит, вставая изо стола. - Да. Конечно. - Здесь? В девять? - Хорошо. Гриффит вышел из кабинки, взмахнув на прощанье рукой. Жест, очень похожий на салют. - До завтра! - крикнул он и направился к двери. Стюарт проводил его взглядом, внимательно всматриваясь в удаляющийся затылок. На затылке Гриффита, под короткими волосами у основания черепа, был вживлен имплантант. Значит, понял Стюарт, это не клон, а настоящий Гриффит. Всем "Орлам" вживили такие разъемы, чтобы можно было управлять некоторыми видами оружия и транспорта, а также скафандром. Имплантанты, конечно, не редкость, но коммивояжеру они ни к чему. Для демонстрации оборудования торговец легко может воспользоваться нейронаушниками. Пусть это немного дольше, но коммивояжеру скорость и не требуется. Итак, у Гриффита сохранился разъем, а значит, и вживленные в мозг микросхемы с боевыми рефлексами на случай перестрелок или рукопашного боя. Стюарт не отрывал от Гриффита взгляда, пока тот не исчез из виду. Он чувствовал невероятное возбуждение, почти эйфорию. Еще бы! Ведь появилась надежда добраться до цели. И часть пути уже пройдена. Гриффит должен вывести его на след Альфы. Стюарт постоянно возвращался в мыслях к Мощным. Когда-то эти существа населяли планеты, из-за которых и началась Война Грабителей. С возвращением Мощных война закончилась. В них причина начала и причина конца трагедии. На видеозаписях, которые просмотрел Стюарт, Мощные выглядели не слишком привлекательными. Чем же они так понравились Гриффиту? Стюарт порылся в городской библиотеке и просмотрел всю информацию о Мощных, какую только смог найти. Хотя материалов оказалось больше, чем в библиотеке госпиталя, но все же для серьезных выводов их было явно недостаточно. Складывалось впечатление, что люди, общавшиеся с Мощными, предпочитали говорить вокруг да около, не касаясь существа дела. Итак, известно, что Мощные - это перевод с их странного языка на человеческий того слова, которым они сами себя называют. Язык Мощных - необычная смесь щелчков и песнопений, причем частота этих звуковых сигналов нередко выходит за пределы доступного человеку диапазона и простирается далеко в ультразвуковую область. Многие идиомы Мощных вообще не поддаются точному переводу ни на один земной язык. Вначале Мощные обитали на Шеоле и некоторых других планетах. В какой-то момент они внезапно покинули родные миры. Через несколько тысячелетий эти планеты были обнаружены людьми. Борьба за обладание остатками высокоразвитой цивилизации привела к войне. Но вскоре Мощные вернулись и прекратили войну. Никому не известно, почему Мощные покинули свои планеты и почему вдруг вернулись. Они не удосужились объяснить это людям. Мощные