Мы реагируем тем, что ищем чего-то неизменного, вроде мира математики и науки. Религии у вас на Земле основаны на том же принципе. - Религия и наука в вашем понимании одно и то же? К-17 посмотрел несколько удивленно. - А как же. Безусловно, одно и то же. Карлсен решил не углубляться: и без того вопросов уйма. - И где вы храните свои архивы? - В секретном подземном хранилище. Лишиться их было бы колоссальной утратой. Карлсен растерянно оглядел огромный пустой зал. - Я-то считал, это и есть архивный зал? - Именно так. Откуда вам желательно начать? - Признаться, понятия не имею. Мне ничего не известно о ньотх-коргхаи. - Разумеется. Тогда позвольте показать, чем мы располагаем. Прошу сюда. Следом за ним Карлсен прошел к центру пола, где среди мшистого ковра находился большой круг из того же фосфорно-белого материала, что и купол. Стоило в него ступить, как тело пронизал трепет - некая мощная вибрация, исходящая от пола и электризующая волосы. Совершенно внезапно свет усилился и все вокруг преобразилось. Непонятно, что именно сделал для этого каджек, смотрящий при этом в другую сторону, но помещение приняло вид библиотеки с необозримыми анфиладами книг - чем-то похоже на Лестерскую библиотеку во дворце Топкапи. Спицами колеса тянулись от стен к центру подвесные тендеры с книгами. - Это раздел по этой планете, - повел рукой каджек, - в помещении, как видите, самый обширный. Прочие разделы содержат историю всех обитаемых планет в галактике, и даже нескольких за ее пределами. - Кто же, интересно, собирал весь этот материал? - В основном мои прапрадед, прадед и дед. Кое-что для разделов поменьше добавили мы с отцом. - Каджек повел Карлсена по залу. Лишь покрытие под ногами давало понять, что помещение прежнее, обстановка сменилась неузнаваемо. Начать с того, что купола над головой не было, а тянулся высокий плоский потолок. К-17 указал на тендер и идущие за ним полки. Если б не единообразный темно-коричневый цвет томов с номерами на корешке вместо названий, зал вполне сошел бы за земную библиотеку. Сами полки как будто из красного дерева, эффект, нарушаемый белыми кружками на торцах полок, вроде наклеек-указателей. - Вот история вашей Земли, а вот здесь - Марса, с его десятью древними цивилизациями... - Так Марс все же был обитаем? - переспросил невольно Карлсен. На Земле в среде археологов развернулась недавно огромная дискуссия: в Море Времени среди пустыни были обнаружены массивные камни, предположительно высеченные разумными существами. - Безусловно. Только последняя цивилизация погибла еще в вашу эпоху динозавров. - Но откуда вы это все знаете? К-17 глубоко вздохнул и, чуть повременив, сказал: - В двух словах: все события происходят одновременно на трех разных уровнях вибрации, причем у второго уровня, выражаясь доступным языком, нет времени. Так что, вибрации, можно сказать, замораживаются, как в каком-нибудь хранилище. Для воссоздания любого исторического события его достаточно разморозить. Объяснение на редкость неуклюжее и бестолковое, но на более четкое уйдет весь день. Карлсен смотрел на тендер, относящийся к истории Земли. Потянул было одну книгу с полки - вделана будто намертво. - Не так, - вежливо заметил К-17. - Для доступа к содержанию требуется нажать вот на это. - Он потянулся к белому кружку под полкой, но задержался с выставленным пальцем. - Кстати, хочу предупредить: сразу же возникает голограмма, так что не удивляйтесь. Лучше развернуться. Хорошо, что предупредил. Стоило повернуться, и зала как не бывало. Вокруг гудел невнятный рокот голосов. Карлсен позади толпы стоял на какой-то площади, вокруг которой теснились старинные деревянные дома с освинцованными окнами - нижние наглухо закрыты ставнями, зато из верхних гроздьями свешиваются зеваки, в основном добротно одетые мужчины и женщины. В центре площади - виселица с уныло покачивающейся полуголой фигурой на веревке. - Бог ты мой, что это? К-17 вгляделся в экранчик на углу полки. - Судя по всему, казнь эпохи королевы Елизаветы - человек по фамилии Лопез. Не вижу толком, что... ах да, казнен за измену, с двумя другими сообщниками. - Понятно. - Топчущийся впереди детина в окровавленном фартуке, смердящем мясной лавкой, сделав неосторожный шаг назад, наступил Карлсену на ногу, совершенно его при этом проигнорировав. Карлсен попробовал тронуть его за голое плечо - как живой, только ноль внимания. - Это просто голограмма, - напомнил К-17. - А ощущение, будто настоящий. - Потому что голограмма высокоэнергетическая, прикосновение отражает как твердая материя. Они... Голос потонул в радостном реве толпы. Палач, невысокий, по пояс голый человечек, срезал покачивающееся тело. Висящий грохнулся на доски под враз воцарившееся выжидательное молчание. Палач, осклабясь на толпу, сорвал с упавшего набедренную повязку и вынул большой мясницкий нож. Карлсен с ужасом понял, что тот собирается кастрировать бездыханное тело. Собираясь уже отвернуться, он неожиданно услышал отрывистый вопль. "Труп" стоял на ногах, а палач валялся на спине. Толпа взревела от восторга, когда палач, попытавшись подняться, стал один за другим получать увесистые тумаки от набросившейся жертвы. Даже Карлсен с одобрением наблюдал за неистовой местью казнимого. Палач, понимая, что выставляет себя на посмешище, отбивался и несколько минут удерживал перевес, хотя висельник очевидно дрался с отчаянием обреченного. Но тут, получив связанными руками удар по физиономии, запнулся о какое-то орудие пытки (похоже, клещи) и снова упал. Толпа впала в буйство: прорвав жидкую цепь обграждавших эшафот стражников, начала криками подбадривать голого висельника. Карлсен сам так заинтриговался, что поднялся на каменное крыльцо ближнего дома, чтобы лучше видеть (ростом он выделялся над всей толпой). Отсюда на эшафоте различались еще два неподвижных изувеченных тела. Палач теперь снова был на ногах, но повторно распластался, поскользнувшись на крови, еще несколько секунд, и он свалился с эшафота. Тут двое стражников решили положить шутовству конец: ринулись на эшафот, и один из них толкнул приговоренного назад, а другой хватил его по голове шипастой палицей. Человек рухнул лицом вниз. Стражники перевернули его на спину, один сел ему на ноги, другой крепко взял за руки. Палач при этом (явно униженный и рвущийся отомстить) всей пятерней обжал висельнику мошонку и взмахнул ножом. Когда бесформенный кусок мяса шлепнулся на землю, толпа с глумливым азартом вовсю уже приветствовала палача, который, похотливо раздувая ноздри, вогнал нож жертве в живот и, вспоров, начал, визжа ругательства, выдирать оттуда внутренности. Над площадью пахнуло смрадом; Карлсену сделалось дурно. Внезапно обрушилась тишина, и вокруг опять возникла библиотека. Смрад, хвала святым, тоже сгинул. - Думаю, с нас вполне достаточно, - учтиво сказал К- 17. Карлсен крупно сглотнул, глаза слезились. - Это, - он закашлялся и сплюнул, сдерживая рвотный позыв, - омерзительно... К-17 кивнул. - Однако самый эффективный способ изучения истории. Кстати, после обнаружилось, что все трое ни в чем не виновны. Карлсен поймал себя на том, что машинально нащупывает носовой платок, хотя никаких карманов на тунике не было. К-17 подал ему кусок ткани из своего менее аскетичного одеяния. Вытерев глаза и высморкавшись, Карлсен немного успокоился. Сцена потрошения потрясала сильнее стычки с капланой. - Вы лучше присядьте, - предложил К-17. В белом кругу по центру Карлсен с удивлением увидел стул и стол. - А вы? - Каджеки никогда не присаживаются, разве что за едой. Это одна из наших особенностей. Карлсен с облегченным вздохом опустился на стул. Стол на поверку оказался покатой плоскостью пульта. - Что бы вы хотели увидеть прежде всего? -- спросил каджек. - Боюсь, я совершенно незнаком с историей вашей планеты. - Очень хорошо. Но вы уже посещали Ригель - и, видимо, знаете кое-что из истории снаму и толанов? Он коснулся пульта, и Карлсен увидел вдруг себя самого, озирающего на знакомом берегу ровно мреющее светом море. - Да. - И Криспел тоже видели? Берег истаял, уступив место галерее над, городом и величавому шпилю солярия. - Да. Он опять очутился в библиотеке. Было что-то до странности бодрящее и жизнестойкое в этой способности возвращаться в иные места, видя их во всей достоверности. Сердце при этом наполнялось надеждой и радостью, источник которых толком не угадывался. - Тогда вам известно, что многие из толанов-гибридов - "эвату" - перебрались на Криспел. Они остановили выбор на человеческих телах. А другие, именовавшиеся "ньотх-коргхаи", переселились на эту планету, Ригель-3, и на соседний Ригель-4, находящийся на этой же орбите. Ригель-4 почти дублирует условия Ригеля, с той лишь разницей, что на нем жарче и он почти полностью находится под водой. - Они плавали, как снаму? - Нет. В вашем понимании они были бесплотны. То есть, просто научились вселяться в тела с более высоким уровнем энергетики. - Астральные тела? - Если угодно. Они предпочитали тела с более высокой энергетикой, поскольку это позволяло им исследовать другие галактики: "ньотх-коргхаи" означает "исследователи Вселенной". - Когда все это было? - По земному времени около ста десяти тысяч лет назад. Ньотх-коргхаи были так же бесполы. Узнав максимально возможное о сексе от толанов, они решили придерживаться однополости, вроде снаму, на секс глядя как на приятную забаву, не более. Будучи бесплотными, они утратили интерес и к науке, по крайней мере, в смысле технического прогресса. Интересовались ньотх-коргхаи только религией и философией. Целью их было способствовать эволюции менее развитых цивилизаций. Дело здесь не в чистом альтруизме - они сами при этом достигали более высокого уровня. Так группа их явилась к вам на Землю сотню с лишним тысяч лет назад. Самым разумным существом тогда был человекообразный гуманоид, которого вы прозвали неандертальцем... Ой, прошу прощения. Библиотека снова исчезла, и на ее месте возникла зеленая равнина, кишащая напряженно работающими темнокожими людьми в набедренных повязках. Карлсен изумился, моментально узнав в возводящемся сооружении величавую пирамиду - начать с того, на заднем плане безошибочно угадывался сфинкс. Картина тотчас растаяла. - Не то, - пояснил К-17. - Извините, - встрепенулся Карлсен, - позвольте-ка... Что там было? - Строительство пирамиды Хеопса, - Я так и понял. Но пески-то где? - То, что вы видели, происходило в 2654 году до новой эры, когда Сахара была еще зеленой и плодородной. Эрозия ее началась где-то через пару веков. - Невероятно! Можно подробнее рассмотреть? - Если так уж хочется. Только скоро вернется Ригмар, а увидеть еще надо бы многое. - Да, конечно, извините. Прошу вас, дальше. - Мысль о всей панораме человеческой истории, готовой развернуться сейчас с единым нажатием кнопки, тело словно пробирало ватное тепло. Комната разом наполнилась неуютным холодом. Одновременно с тем картина сменилась наиболее впечатляющей покуда панорамой. За пещерным лазом, широким и низким, вплоть до дальних заснеженных гор расстилался зимний пейзаж: свинцово-серое небо покрывало вершины одеялом из туч. Впереди, буквально в нескольких футах, сидели несколько существ - судя по всему, неандертальцы. Маленькие серые глаза, покатые лбы, широкие носы и почти отсутствующие губы придавали им сходство с обезьянами. Очевидно, это была семья: сидящая у огня мать кормила грудью младенца. Двое детей постарше играли с костями животных. Сгорбившись, сидел мужчина (рост - максимум четыре фута): руки длинные, массивные плечи и предплечья. Необычайно густой волосяной покров до самых стоп был уже именно человеческим, а не животным. Утлая одежда из шкур, кажущаяся издевкой на промозглом холоде, кое-как прикрывала наготу. Пованивало, как бывает в зверинце. Сам пейзаж был унылым, гнетущим, с полузамерзшей рекой и снегом во впадинах. В четверти мили, наполовину скрытое хвойным перелеском, паслось по серо-зеленой тундре оленье стадо. Каменистую землю вокруг пещеры покрывал зеленый лишайник. - Вот таких существ, - указал К-17, - ньотх-коргхаи попытались превратить в людей. Представляете, что за задача перед ними стояла? (Как не понять: существа эти, напоминающие больше орангутангов, чем людей, с виду обучению вообще не подлежали). Но у них было одно преимущество - неандертальцы, не различая ньотх-коргхаи, тем не менее сознавали их присутствие. Естественно, они относились к ним как к сверхъестественным существам, и развили у себя чувство священного ужаса и преклонения - свой первый основной шаг к человеческому облику. Кроме того, ньотх-коргхаи несколько усовершенствовали им голосовые связки, так что они смогли развить у себя зачатки речи - что, как известно, является основой всякого проявления разума. - Прошу прощения, - виновато пробормотал Карлсен, - холод можно слегка убавить? - у него стучали зубы. - Ой, извините. - К-17 потянулся к пульту, и картина исчезла: стоило появиться библиотеке, как температура мгновенно нормализовалась. Сам каджек на холод либо не реагировал вообще, либо так был занят рассказом, что ничего не замечал. Он спешно продолжал с тем особым, свойственным именно каджекам энтузиазмом: - После этого ньотх-коргхаи переключили свое внимание на другие миры, - среди них и наша планета Каджан, - и тысяча с лишним лет минула, прежде чем они снова наведались на Землю. Им не терпелось взглянуть на результат своего эксперимента, но увиденное разочаровывало. Неандертальцы так и жили себе по пещерам, общаясь примитивным гуканьем. Причина была безусловно в их полной прикованности к сиюминутному физическому существованию. Они не видели причины, ради которой стоит меняться. И вот тогда великого биоинженера Кубена Дротха посетила мысль. Беда неандертальцев состояла в том, что у них не было воображения. Как можно было простимулировать у них развитие воображения? - ... Секс? - Точно! Как и прочих животных, самцов-неандертальцев секс занимал только тогда, когда у самок начинался гон. Иными словами, он был исключительно орудием размножения. И вот, Кубен Дротх рассудил: если усилить у них половое влечение, у самцов станут пробуждаться сексуальные фантазии. Поэтому он в порядке эксперимента решил усилить половые гормоны. Вначале все шло вроде бы успешно. У самцов резко увеличилась половая активность, так что к женским особям они начали приставать и тогда, когда у тех не было гона. Большинство из них, безусловно, притязания отвергало. Но те, что не давались, приносили и меньше потомства. Мало-помалу самки неандертальцев перестали испытывать гон только в определенную пору. Но и это их не изменило. По сути, они оставались такими же тупыми. Вот тогда-то ньотх-коргхаи и пошли на самый свой дерзкий эксперимент. Они стали вживляться самцам в мозг и учить их, как фантазировать. Тем, кто находился на охоте, они внушали сексуальные сны. Результаты просто изумляли. Секс у неандертальцев беспрецедентно возрос. А с ним, разумеется, и рождаемость. Равно как и соперничество из-за самок у самцов. С приближением Ледникового периода охотникам в поисках пищи приходилось все больше времени проводить вдали от жилья. Молодые мужчины начали соперничать, стремясь завладеть наиболее желанными женщинами: самые искусные охотники могли выбирать свой собственный гарем. Через десяток поколений неандертальцы изменились до неузнаваемости. Как видите. Библиотека в очередной раз исчезла, и повеяло холодом. Окружающая картина в целом узнавалась, с той разницей, что горы теперь были наполовину скрыты свинцово-серыми тучами, а равнина в основном была белой, а не зеленой. При входе в пещеру дюжий неандерталец разделывал рубилом тушу животного (что-то вроде буйволенка). Помогал ему в этом дикарь помоложе - похоже, сын. С пучком хвороста на спине подходила старуха, Еще одна женщина, сунув в горящий снаружи огонь заостренную палку, жарила на ней мясо. Внутри пещеры виднелась еще одна женщина и двое детей. Хотя непонятно, что имел в виду К-17 под "неузнаваемой переменой". Каджек прочел его мысль. - Вглядитесь внимательно в их лица, особенно в мужчину. Ничего не замечаете? Карлсен, подойдя ближе, пытливо всмотрелся в лицо мужчины, сноровисто освежевывающего тушу. Физиономия такая же невзрачная - мелкие глазки, широкие ноздри и покатый подбородок. А впрочем, чем-то она знакома. Разгадку подсказал широкий, чувственный рот. - Ну конечно! Я видел его на Криспеле, в музее... К-17 кивнул. - Первый человек. Адам. - А это, значит, Ева... Карлсен подошел к женщине, зажаривающей мясо. Выглядела она старше (волосы с проседью), но явно та самая, которую он видел в музее. Рот тоже широкий и чувственный, хотя и не настолько, как у мужчины. Но несло от нее так, - смесь застоявшегося пота и какого-то прогорклого жира, - что Карлсен брезгливо отвернулся. Он покачал головой. - Что-то мне кажется, женщины не особо изменились. - Он пристально посмотрел на сидящую в пещере женщину помоложе - возможно, дочь. - Разве не так? - На лицо, может, и нет. - А-а, - неожиданно понял Карлсен. Женщина, которую он видел раньше, была одета в одинаковую с мужчинами набедренную повязку. На "Еве" же было своего рода примитивное платье из шкуры, покрывающее ей правое плечо и грудь - левая оставалась неприкрытой. То же самое и у женщины, что в пещере. - Они уяснили, что сокрытие усиливает привлекательность, - указал каджек. - А вот вам и еще одно различие. - Он указал на старуху, сбросившую со спины вязанку хвороста. - Они научились плести что-то вроде веревки, и даже вязать узлы. Через пару тысяч лет они изобретут лук и стрелу, и начнут высекать солнечные диски. Еще несколько поколений, и они научатся добывать из земли охру, раскрашивать ею тела. Все это - результат сексуального воображения. Картина снова истаяла, вызвав на этот раз смутное огорчение. Несмотря на холод, мысль о том, что перед тобой первые предки человека, очаровывала. - А Кубен Дротх, интересно, как выглядел? К-17 тронул панель. В следующую секунду Карлсен отскочил так, что чуть не опрокинул стул. Над ними вылетевшим из бутылки джинном вздымался толан, головой едва не касаясь потолка. У них на глазах он согнулся и как бы вперился отсутствующим взором. Подобно толанам, чьи портреты Карлсен видел на Ригеле, Кубен Дротх был обнажен. Как и у них, у него была зеленая кожа и приплющенная сверху голова. Руки с узловатыми веревками мышц опушал белый волос. Опоясывающие голову красные глаза и нос-пятак вызывали невольную оторопь. Вместе с тем более пристальное изучение его лица, - а Кубен Дротх, безусловно, был личностью наивыдающейся, - открывало в нем максимум серьезности и сосредоточенности. Спустя секунду Кубен Дротх исчез. - Довольны? - с улыбкой спросил К-17. - Да-а, - только и протянул Карлсен, - ощущение не для слабонервных. Но вы же говорили, ньотх-коргхаи бесплотны? - Такими они казались на Земле, из-за того, что были на более высокой вибрационной волне. Хотя себя они считали толанами. - Но потомки-то их, эти женщины, с виду вроде бы люди как люди. Овальные глаза К-17 округлились еще сильнее - ни дать ни взять испуганный медвежонок коала. - Вам что, никто и не объяснил? - Карлсен мотнул головой. - Но вы же были в музее на Криспеле! Куратор что, не рассказывал вам о раздоре с толанами? - Так, упомянул слегка. К-17 покачал головой: - Засмущался, должно быть. - С чего? - Из-за чего? Толаны изгнали эвату из-за того, что считали их безнравственными и растленными. - Об этом он мне сказал, но не объяснил почему. - Разве не понятно? Ньотх-коргхаи преобразовали неандертальцев тем, что входили к ним в тела и вызывали сексуальные грезы... - Это я понял. - А включившись в это, и сами пристрастились к сексуальному наслаждению. - Но ведь и толаны не были его лишены? К-17 покачал головой. - Только не на том уровне. Их удовольствия находились на более высокой шкале телесных ощущений. Им не хватало той сугубо физической интенсивности человеческого экстаза. Удовольствие толана, если так говорить - это квартет Бетховена, а человеческая страсть - это бетховенская симфония. - Он улыбнулся удачному, как ему самому показалось, сравнению. - Так и не вижу, что в этом возмутительного для толанов. - Да то, что человеческое наслаждение основано на чувстве запретности. - Я это понимаю. - Тогда надо понять и то, почему толаны относились к сексу пуритански. Они считали, что природа допустила ошибку, основав секс на запретности. Секс, по их убеждению - удел лишь брачных пар, и по идее ему отводиться лишь роль размножения, никак не удовольствия. - Но толанам же нравилось предаваться... - Действительно. Но они считали это своего рода детской слабостью и тяготились тем, что ее не переросли. Точно так же считали и ньотх- коргхаи, когда прибыли на Землю. И тут, начав обучать неандертальцев фантазиям, они открыли для себя в сексе неожиданное наслаждение. Оказалось, что человеческое тело куда лучше приспособлено для сексуального удовольствия, чем тело толана, и стали по большей части пребывать в телах людей. Для человеческой эволюции это обернулось благом, а для ньотх-коргхаи крахом. - Но отчего? Не пойму. - До того как пристраститься к сексу, ньотх-коргхаи были близки к четвертому вибрационному уровню эволюции. После этого они скатились на второй. Карлсен растерянно развел ладони. Все его либеральные принципы восставали против такого довода. - Да не поверю, чтобы секс действительно был чем-то греховным! Каджек перетерпел его несдержанность. - Поверьте мне, вы заблуждаетесь, в самом что ни на есть научном смысле. Вам Ригмар демонстрировала психограф? - Да. - Тогда вы видели: когда на предмет направляется сексуальная энергия в чистом виде, она насыщается черной энергетикой - желанием к запретному. Ученый-толан однажды провел ряд экспериментов над подростками-толанами. Им внушили запрет на ряд предметов, даже таких невинных как "эсковер", - что-то вроде сладкого картофеля, - и зонты. Через несколько недель у подопытных возникало сексуальное возбуждение при виде эсковеров и зонтов. Ученый неоспоримо доказал, что половое влечение основано на обусловленности, и предмет здесь безотносителен. - А вампиры об этом знают? - Вы имеете в виду, гребиры? Конечно. - И им безразлично сознавать, что наисильнейшее их побуждение основано на иллюзии? - Ну и что? На Земле кто-то придал бы значение, начни вы убеждать людей, что секс основан на иллюзии? - А-а, так на Земле-то секс имеет практическую цель - продолжение рода. Здесь же, на Дреде, такой цели нет. Гребиры даже не живут со своими женщинами. Вампиризм у них напрочь деструктивен. - Но так было не всегда. Начать с того, это был вопрос жизни и смерти. Вы забываете, какая катастрофа постигла их на пути домой. - Черная дыра? Так это был не вымысел? - Ни в коем случае. Вы еще и сомневались? - Я думал, в черной дыре не может уцелеть ничто. - Четыре корабля из экспедиции не уцелели. Пятый выжил лишь от того, что угодил вокруг нее на орбиту. Они думали, что гибель в конце концов уготована и им. Но оказалось, не так. Через тысячу лет черная дыра исчезла, - выпала из нашей Вселенной, - и они оказались вдруг на свободе. Но они уже израсходовали всю энергию на оставшиеся четыреста световых лет пути. Зависли в космосе, в полном изнеможении. Им было ясно, что единственная надежда выжить - это найти миры с развитыми формами жизни и поглотить их жизненную энергию. Так эти уцелевшие сделались "уббо- саттла", губителями жизни. - Но они возвратились-таки на эту планету? - В конце концов, через две с лишним тысячи лет, им удалось накопить достаточно энергии для возвращения. Они ожидали, что сородичи им обрадуются. Так оно вначале и было, однако, вскоре ньотх-коргхаи почуяли: что-то здесь не так. От уббо-саттла, по их мнению, как будто несло мертвечиной. Уббо-саттла показались им такими несносными, что они предпочли перебраться на планету-близнец, Ригель-10, оставив Дреду во власти этих "губителей жизни". Уббо-саттла какое-то время умоляли их вернуться, помочь им восстановить четвертый вибрационный уровень. Но, в конце концов решили, что уж лучше оставаться как есть. Карлсен лишь изумленно покачал головой. - Они предпочли остаться на более низком эволюционном уровне? - Они теперь так не считают. Твердят, что цель эволюции - достичь наивысшей степени порыва и жизненной силы. Одно из их основных изречений гласит: "Непостижимо, что за выгода в слабости". - Я, в общем-то, не могу с этим не согласиться. - А-а, только порыва-то и жизненности они достигали исключительно через агрессию. На этой планете водятся очень даже опасные особи, - ульфиды, гриски, варбойги, - так уббо-саттла покорили их всех. А затем возвели себе в честь триумфа громадный монумент - город Гавунду. - Можно на него взглянуть? - Конечно, - К-17 коснулся пульта. И вправду, Гавунда зачаровывала. Взору открывался широкая, кроваво- красная панорама, обитаемая невиданными зданиями. Черными перстами вздымались здания-трубы, многие из них вместе, словно пучками. Ясно, что уббо-саттла не терпели плоских поверхностей: все их небоскребы были изогнуты или выпуклы. Хотя по высоте ни одно из зданий не превышало небоскребов Нью-Йорка, внешнее сходство лишь прибавляло эффекта, а контраст между алостью тротуаров и чернотой зданий действовал неотразимо. Все в этой архитектуре дышало каменной грозностью, от которой почесывалось у корней волос. - До вас должна доходить символика, - подал голос К-17. - Улицы цвета чистой сексуальной энергии, а здания черны. Уббо-Саттла усвоили, что вся сексуальная энергия в основе своей разрушительна. - Вся? - Почему вы упорно этого не воспринимаете? - посмотрел К-17 с легкой укоризной. - Надо же учиться видеть факты. Карлсен растерянно пожал плечами: - Нелегко это. - Он поглядел по сторонам. - А люди-то где? - Это всего-навсего увеличенная модель. А вот типичный гребир той поры. Готовый увидеть очередного великана, Карлсен неожиданно разочаровался, когда, неожиданно возникнув, навстречу им пружинистой походкой двинулся некто, напоминающий рослого мужчину в черном. Сходство полное, за исключением необычно больших и сильных рук. И еще голова, продолговатостью и плосковатой лысой макушкой напоминающая скорее толана, к тому же зеленоватая. Уши крупнее человеческих и без мочек. Плотно сжаты тонкие губы. - Что-то не пойму... - произнес Карлсен. К-17 повел на него своими кроткими глазами. - Он совсем не похож на Грубига. - Разумеется, нет. Грубиг не уббо-саттла. Он "бараш" - из породы рабов, завезенных с Икс-59, что в системе Эпсилон. Его соплеменники бежали из Гавунды во время Великого восстания. Хотя они все так же держатся там в рабстве. Карлсен не сводил глаз с одетого в черное гребира, который переходил сейчас дорогу. Было в нем что-то, разом и чарующее и отталкивающее. - Как у них обстояло с сексом? - А, это интересно. Сейчас покажу. Улица по обеим сторонам пришла в движение. Ощущение странное, поскольку представить невозможно, чтобы эти громады двигались - а между тем, они словно скользили по тротуару, не переставляя ног. Глазницы окон, круглые и овальные, были не застеклены, то же самое и отверстые зевы дверных проемов. Пересекли обширную площадь, где взметал изумрудно-зеленые струи сиротливый фонтан, и оттуда открылось одно из самых впечатляющих зданий - фактически целый их ряд, напоминающий трубы громадного органа. Самой широкой была центральная башня - видимо, главное здание в городе. - Это место называется у них Кубенхаж, - пояснил каджек. - Главная башня - обиталище их правителя, Гребиса. Однако вошли не в центральную башню, а в ту, что ниже всех, слева. Пересекая порог, Карлсен как бы почувствовал легкий удар током - понятно теперь, почему не надо здесь ни окон, ни дверей: силовые барьеры. Помещение чем-то напоминало мечеть, с той разницей, что арки здесь округлые, а не сводчатые. Внутри цветовая гамма смягчалась до того, что чернота стен начинала контрастировать с прочими цветами спектра, где преобладали зеленый и желтей. Все цвета чистые: полутонов гребиры, очевидно, не использовали. Каджек провел его по переходу на дальний конец передней. - Вот их Зал Женщин. - А-а, ну да. Грондэл рассказывал, они для сексуальных игрищ создавали себе роботов. Помещение, видимо, представляло собой лабораторию или мастерскую, хотя утварь, состоящая в основном из различных трубок и капсул, была по большей части из стекла. В ближайшей из них, закрыв глаза, словно во сне, лежала нагая женщина. Грудь ее тихо приподнималась и опадала. Карлсен, приблизившись, склонился над стеклом. Да, действительно, красавица просто редкостная. Янтарно-золотистые волосы до плеч, как раз такие, что наиболее популярны у женщин Хешмара. Кожа совсем как человеческая; синеватые прожилки еще сильнее подчеркивают сходство. Изъян единственно в излишнем совершенстве: слишком уж утонченные для женщины черты, а приоткрытые чувственные губы, безупречный бюст и выпуклый лобок явно созданы творцом, более заинтересованном в сексуальной привлекательности, чем в скульптурном реализме. И наконец, соблазнительно приоткрытые бедра, словно манящие к более тесному знакомству. Карлсена мгновенно проняло поистине мучительное желание. К-17, видимо, это уловил. - Лично у меня в голове не укладывается, что они такого находят в этих поделках. Мне так она кажется на редкость примитивной. - Я понимаю, о чем вы, - деланно согласился Карлсен (хорошо хоть, под туникой ничего не проступает). К-17 коснулся выключателя сбоку стола, и крышка капсулы бесшумно сдвинулась. Это, видимо, привело в действие некий механизм: женщина, открыв глаза, улыбнулась им обоим. Естественность ее мимики поражала: взгляд больших пушистых глаз был именно взглядом настоящей женщины. Когда Карлсен машинально улыбнулся в ответ, она протянула ему руку. Одновременно с тем, разведя бедра, она чуть приподняла ягодицы, словно умоляя, чтобы в нее вошли. Желание током ожгло пах и солнечное сплетение, в горле внезапно пересохло. Возбуждение охватило такое, что и о каджеке как-то забылось. Карлсен не противился, когда она, потянувшись, взяла его руку и сунула ее себе меж бедер. Удивительно, губы у нее были теплые и влажноватые - поверить невозможно, что это действительно не женщина, которая, пробудившись только что от эротического сна, желает теперь удовлетвориться в реальном смысле. Лишь когда она, выпустив руку Карлсена, сама потянулась к нему под тунику, открылась вся нелепость положения. Любовная услада была так близка, - вот она, заберись лишь в капсулу!, - что в воображении он уже отчасти ей предавался - оставалось лишь решиться. И тут иллюзия лопнула словно пузырь, заставив опомниться. Карлсен отдернул руку и тут же устыдился своей грубости. Женщина в ответ кротко улыбнулась, как бы снимая с него всякую вину, и Карлсена заполонила буря чувств. Не стой здесь рядом К-17, он бы проник к ней из одного лишь оправдания. К-17 с любопытством поглядывал. - По-моему, мастерство просто невероятное, - откашлявшись, сипло выдавил Карлсен. - Прямо-таки живой персонаж! Каджек словно не замечал его смятения. - Да, личность подлинная, в своем роде копия с реального прототипа. Они изготовили модель под именем Елены Троянской - такую, чтобы превосходила красотой любую из когда-либо существовавших женщин. Прототипом была реальная Елена Троянская, - он задвинул крышку, и глаза у женщины моментально закрылись. - Но я по-прежнему представить не могу, как вампиры могли заниматься любовью с роботами! - откровенно признался Карлсен. - Хотя сами сочли ее привлекательной. - Да, но у людей секс основан на зрительном восприятии. Уббо-саттла же были вампирами, привыкшими поглощать жизнь. Уж они-то наверняка различили бы, что перед ними просто заводная игрушка. - Непонимание каджека озадачивало. - Сами-то каджеки испытывают в том или ином виде сексуальное возбуждение? - По сути, никакого. Пол у нас только один, причем ни мужской ни женский. - А как же вы размножаетесь? - Партогенезом, как снаму. - Тогда ясно, - кивнул с улыбкой Карлсен, - почему секс вам непонятен. - Что здесь понимать? - пожал плечами К-17. - Секс - иллюзия. Еще несколько часов назад Карлсен не стал бы вступать в полемику. Но время, проведенное в лаборатории Ригмар, дало понять, что в целом вопрос здесь не такой простой. - Это правда лишь отчасти. Согласен, секс по большей части основан на условном рефлексе: мужчина машинально реагирует при виде раздевающейся женщины. Такой секс действительно без малого иллюзия, за которой ничего нет. Когда же мужчина, полюбив, оказывается в постели с женщиной, которую обожает - это более высокий уровень реальности. Частично иллюзорность, разумеется, присутствует и здесь, но, чувство, по крайней мере, не испаряется с окончанием соития. Различие достаточно существенное. - Вы в таких вещах лучше разбираетесь, - К-17 печально и добродушно развел ладошками (хотя, судя по всему, ничегошеньки не понял). Они теперь шли по проходу в дальний конец помещения. По обе стороны тянулись стеклянные скамьи, на которых лежали женщины-роботы в различной стадии сборки. Разнообразие изумляло. Преобладали брюнетки, хотя встречались и блондинки, и русоволосые, и рыжие. Все расы налицо: негритянки, белые, азиатки, толстушки и стройняшки, высокие и невелички, причем иные вовсе не красавицы. По возрасту они варьировались буквально от нимфеток до тех, кому за сорок. И у всех начинка - розовое желе, такое же, как у той служки в капсуле у Грондэла. Собирались они, очевидно, по сегментам: верхняя часть туловища с нижней, кисти рук, предплечья, ключицы, ступни, голени, бедра. Бюст, оказывается, прилаживался отдельно. Вон одна - без рук и без ног, и только одна грудь - вторая рядом на скамейке. Карлсен, воровато оглянувшись, поднял ее и приладил к соответствующему месту. Секунда- другая, и она приросла, как будто с помощью всасывания, да так, что даже места сращивания незаметно. Одновременно с тем удивленно раскрылись глаза, а губы тронула вкрадчивая, робкая улыбка. Глаза такие одушевленные, что Карлсен опять почувствовал что-то вроде укора совести, и поспешно повернул к двери. - Нет-нет, постойте, - окликнул К-17, - еще не все. Он провел Карлсена в помещение меньших размеров. Вот это да! Оказывается, здесь у роботов была и анатомия. Уже не розовое желе, а близкие к натуральным органы, ткани и кости наполняли отделенные руки, ноги и туловища. Вон один с пустой брюшиной, а рядом емкость с внутренностями, как на анатомических занятиях в медучилище. У самой женщины лицо красивейшее, с тонкими чертами, а кожа такая нежная, какой у земных женщин и не бывает. Карлсену трудно было оторвать взгляд от ее лица - сейчас вот нагнулся бы и поцеловал. - Невероятно... В первый раз такую кожу вижу. - Это потому, что она тоньше обычной, и кровь скорее розовая, чем красная. - Он указал туда, где в ногах скамьи стояло подобие реторты с розоватым содержимым. - Эти роботицы изготавливались специально для членов правящего совета. Поточным способом изготавливать было их невозможно. На создание каждой уходило больше года... Почему вы хмуритесь? - Что-то не могу понять... Какая, в конце концов, разница, с внутренностями они или без? - Тут до Карлсена дошло нечто ужасное: - Уж не потрошили ли они их? - Сомневаюсь: слишком уж дорого они обходились. Хотя ваше знание психологии может дать ответ. Создатели роботиц, - "пикрины", по местному, - считали себя людьми искусства: реализм у них был предметом гордости. Каждая роботица здесь считалась неким шедевром. Одна из самых знаменитых, - по имени Заава, - помимо красоты обладала таким рассудком, что стала главной помощницей Гребиса - таков титул повелителя гребиров. С другой стороны, очень популярны были роботицы и небольшого ума. Здесь прославился один пикрин по имени Вольке: он создал строптивых роботиц, перечащих своим хозяевам и ведущих себя предосудительно, за что хозяева были вынуждены их то и дело шлепать. Сложились даже хитросплетения любовных интриг, ставшие характерной частью жизни в Гавуиде. Например, некоторые из хозяев как бы разыгрывали к своим наложницам ревность, так чтобы другие испытывали приятную, неподдельную дрожь запретного, соблазняя чужую роботицу. Карлсену почему-то стало ужасно смешно, и он во весь голос расхохотался. К-17 лишь бесстрастно моргнул, очевидно, не видя в этом ничего смешного. Когда Карлсен успокоился, он продолжил: - Из самых удачных экземпляров некоторые сдавались в городской публичный дом. Точно так, как у вас есть публичные дома для мужчин, особо вожделеющих женщин в одежде школьниц или сестер милосердия, или таких, кому нравится стегать или стегаться хлыстом, так и пикрины стремились ублажить всякую фантазию. За тысячу с лишним лет сексуальная фантазия стала своего рода искусством, вроде японского театра масок. - Удивительно, что они не завозили настоящих женщин. - Вот именно это они и сделали. Примерно в пятитысячном году до новой эры Дукториум, - "совет вождей", - снарядил экспедицию на Землю, которая возвратилась, привезя тысячу с лишним женщин. Из них пятьдесят были отобраны для поддержания племени, - теперешние жительницы Хешмара - их потомки, - а остальные отданы в рабство. К сожалению, из рабынь лет через двадцать в живых не осталось никого. - А что произошло? - несказанно удивился Карлсен. - Неужели не догадываетесь? - Карлсен покачал головой (так проще). - Несмотря на то, что, настоящих женщин, убивать было запрещено под страхом смерти, вампиры не могли устоять перед соблазном. Они так привыкли к роботицам, утоляющим любую их прихоть, что сексуальные фантазии стали у них на редкость тонкими и извращенными. Теперь, обладая настоящими, женщинами, они никак не могли совладать с соблазном поглощать их в момент оргазма. Скажем, гребис по имени Мардрук, известный своим врагам как "Грекс-разрушитель", убил более сотни женщин, прежде чем его удалось свергнуть и умертвить. - А потому женщины спаслись бегством и обосновали свой собственный город? - Это случилось позже: тысячелетия прошли. История гребиров - просто беспросветное насилие и кровь. Женщинам обрести независимость удалось лишь семь веков назад, с помощью женщины-вождя по имени Орйа Друвеш... - От которой свой род веду я, - вклинился неожиданно голос Ригмар. Бесшумно войдя, она с неприязнью разглядывала пустотелую роботицу. - Вы уже вернулись? - учтиво спросил К-17. - Чуть быстрее, чем мы ожидали. - Мастерская тел при этом исчезла, их снова окружала библиотека. Карлсен тряхнул головой (ощущение такое, будто очнулся от сна). - Ну теперь, наверное, понял, - обратилась к нему Ригмар, - почему мы не горим желанием вернуть себе участь рабынь в доме терпимости? - Выходит, жаль... - Что жаль? - переспросила она сузив глаза. - Жаль, что жители Гавунды не смогли просто обратить процесс вспять. Если сексуальная фантазия вывела их из нормы, почему б ее не восстановить опять-таки через нее? Ригмар саркастически улыбнулась. - Интересная идея, хотя нереаль