старания, не смог поймать ни одного радиосигнала от лейтенанта Вонрете-ра. Раньше они хотя бы имели возможность ловить радиоволны, с большими помехами, но все же проникавшие в глубь лабиринта. Связь с высшим командованием давно оборвалась. Признаки жизни подавал только канал обратной связи, извне не доносилось ни треска разрядов, ни шипения статики. По мере того, как они продвигались вперед, Биффом начало овладевать чувство неуверенности, но только Ери осмелился высказать свои предположения вслух... - Все же большая часть этого тоннеля была прорублена раньше, - объявил он. - Не мог зверюга-экскаватор прорыть столько с тех пор, как мы захватили космический порт. Посмотрите, эта часть подземелья имеет более законченный вид. Стены в начале тоннеля хуже обработаны. Это свидетельствует о спешке. - И что? - спросил Стоссен. - На последнем отрезке они, вероятно, торопились. Может быть, перед инженером стояла задача заманить нас сюда, пусть даже ценой собственной жизни. Ты сможешь развернуться, Бифф, если нас атакуют с тыла? Бифф остановился и проверил. Он смог развернуться, но только благодаря относительно ровным стенам в этой части коридора. Он напряженно всматривался в мрак каменного тоннеля. Черные тени представлялись ему карликами... Раньше Бифф никогда не страдал боязнью замкнутого пространства. Раньше ему доводилось ползать по трубам, так что пройтись по подземелью ему было не в новинку. Бифф рее был дитя замкнутого пространства, и его большей степени страшила открытость бес предельного неба. С трудом верилось, что в безмерности Вселенной имеется столько тесных карманов, cпособных так сдавить человека! Жизнь большей частью сосредоточена на узких кромках гори-зонта. Так протекала и жизнь Биффа, сжатая в щели между небом и землей, хотя он всегда подозревал, что существует нечто иное, к чему следует стремиться... ******** Если бы только люди могли жить в любой части космоса, если бы сам космос представлял собой обитаемую землю, а вакуум годился для дыхания, и если бы в пустоте, равномерно рассеянные, повсюду плавали растения и животные, то каждый человек мог бы иметь в своем распоряжении площадь, равную величине целого мира. Все для тебя одного... Но вместо этого он находился здесь, зажатый в тесном пространстве грубо отесанными каменными стенами. Видеть перед собой безбрежность космоса и ползти... Космос в основном был пространством пустоты и безликой безжизненности, внутри которого вспыхивали огоньки жизни, и то большей частью лишь для того, чтобы принести жертву смерти. Смерть! На этом языке жизнь разговаривала со Вселенной, вмещающей одновременно миллионы роящихся миров, и все же, несмотря на это, такой пустынной... Итак, жизнь общалась со Вселенной, предъявляя собственные условия, и довольно громко, потому что жизнь участвовала в сделке с самой смертью. Ах, эта философия!.. Пусть это будет уделом Ери! А лидерство - уделом Лекса? Нет... - Впереди вижу свет, - сообщил Лекс. - Погасить наружное освещение комбинезонов, - тотчас скомандовал сержант. Дальний свет становился ярче и постепенно приобрел очертания диска, похожего на водянистый лазурный глаз, наблюдавший за их приближением. Перед внутренним взглядом Биффа возникло изображение извивающегося паука, наложившееся на далекий глаз карминными венами. Конечности паука от нетерпения подрагивали. Впереди послышалось слабое биение сердца, потом к нему присоединился хор других сердец. Где-то булькала жидкость. ************ Они вышли в помещение, которое, судя по всему, было брошенным гидропонным заводом в длинной низкой пещере, залитой голубым светом, находилось несколько сотен мелких емкостей, в которых пышным цветом произ-растали всевозможные растения. Пунцовые шипастые тыквы, лозы ягод славы, пестрые кабачки, бархатные кроны мясных деревьев... В трубках булькала вода. Тихо работали, исписанные рунами насосы. Гудел замысловатой конструкции генератор. От всей этой техники веяло незнакомым духом, словно она представляла собой синтез ума человеческого, творившего в давно позабытом стиле барокко, и инопланетного, придавшего элегантную плавность сверхъестественным формам. Высокий сводчатый потолок и стены покрывали фрески, изображавшие военные сцены прошлого скватов. Карлики с мужественными бородами, обряженные в доспехи, увешанные цепями, талисманами и кулонами, с ремнями, застегивавшимися золотыми пряжками искусной работы, пытались разбить полчища инопланетных воинов в одеждах арлекинов. Стройные, высокие и таинственно прекрасные, эти неведомые существа были вооружены сверкающими мечами, в то время как скваты размахивали топорами. Нагрудные панцири скватов украшали, сцены с изображением их былых героических побед или поражений. Трудно было сказать по внешнему виду. Победы трансформировались в поражения, поражения - в победы. Неподдающиеся расшифровке скватские руны, по всей видимости, были варварскими стихами. Контраст между пышным плодоносящим садом и голыми стенами стигийского тоннеля вызвал у Тандриша приступ злобы. Тогда открылся огромный каменный люк, откуда появились точные копии защитников родного очага в таких же доспехах со всеми полагающимися атрибутами. Казалось, что воины покинули фрески, материализовавшись в трехмерном пространстве. Единственное отличие состояло в том, что теперь они были вооружены не древними топорами, а гибридами молние- и лучеметов, и лазерных пистолетов. Бифф без промедления открыл огонь... ГЛАВА 13 Несколько тыкв лопнуло, разбрызгав во-1 круг мякоть своих плодов, то же произошло и с парой скватских тел, хотя их бронированная кожура оказалась гораздо прочнее. Тотчас последовала ответная стрельба. Плаз-; менная струя ударила в плечо Стоссена и, расплавив его правый наплечник, вывела руку из строя. Хотя боль, возможно, и была в какой-то степени благодатна для сержанта, скафандр его, конечно, проведет анестезию раны. Поправ зеленую роскошь своего огородного рая, охваченные пылом битвы, скваты скрылись в его куще, пользуясь гидропонными установи ками и деревьями как укрытием. Не щадя ни; веток, ни стволов растений, они поливали сво-их противников потоками плазмы, испепеляю-щего света и разрывных молний, сопровождая все это руганью и проклятиями. То там, то здесь лопались гидропонные емкости, волной выплескивая питательные растворы. В проеме большого тоннеля, ведущего в пещеру, появилось еще с полдюжины скватов. Они были одеты в охряные мундиры с алыми позументами. Потрясая молниеметами и кам-нерезаками, пополнение не скрывало своего намерения оттеснить десантников в глубь гидропонного завода. В ответ на это Лександро, перепрыгивая через вьющиеся лозы, бросился в атаку. Паук перед мысленным взором Биффа, вытягиваясь, начал увеличиваться в размерах и вдруг внезапно облепил заключенную в зелено-желтый панцирь фигуру Лександро. - Нет, не ходи туда, Лекс! - закричал Бифф. - Это слишком просто! Отступи к узкому тоннелю! Так кричать мог только Ери. Тот на самом деле мгновение спустя присоединил свой голос к голосу Тандриша, эхом повторив предупреждение: - Отступи, Лекс! - Трусы! - улучив момент, насмешливо бросил Лекс в их адрес. Воины в латах, перебегая от укрытия к укрытию, вели сокрушительный огонь, избегая, однако, палить в направлении своих сородичей, облаченных в охряные мундиры. Священные фрески были заляпаны мякотью овощей. - Давайте к Д'Аркебузу! - приказал Стос-сен, как только Лекс достиг второй группы карликов. Оказавшись рядом, он вступил в рукопашный бой, пустив в ход свою силовую перчатку. Камнерезаки, встречаясь с кулаком Лекса, только пускали фонтаны искр, подобно ножам при заточке. Как проворно танцевали карлики вокруг бронированного гиганта, уворачиваясь от его ударов и нападая на него подобно рыжим волосатым крысам, дразнящим дикого быка. Лек-су, однако, удалось изловчиться и поймать одного из них. Легким движением пласталевых пальцев он так сжал сквату шею, что у того-глаза вывалились из орбит на поросшие щети-ной щеки. Поймав второго за руку, он с такой силой ^ швырнул его о стену, что на мгновение тело^ жертвы стало частью фрески, прилипнув к крови и мозгам, размазанным на каменной поверхности. Казалось, картина обросла какой-то грибовидной массой. Потом труп рухнул вниз. ******** По смиренному разумению Биффа, Лекс что-то больно легко прорвался к маленькой группе карликов. Эти скваты с подозрительно плохо защищенными телами были недостаточно хорошо вооружены по сравнению с воинами в полном боевом обмундировании. У воина на случай осечки основного оружия имелось еще кое-что в кобуре и патронташе. Но парни в мундирах не поддавались логике. Несколько молниеметов и камнерезаки! Лександро нырнул в главный тоннель, ему на пятки наступал Ереми, следующим шел Стоссен с беспомощно повисшей правой рукой, замыкающим был Тандриш. Позади оглушительно ухнул взрыв, когда в погоню за ними бросились тяжеловооруженные воины. Бифф дал ответную очередь. Грохот перестрелки почти утонул в угрожающем треске. Бифф предположил, предположил, что был завален вход, через который они попали в гидропонный сад... Тоннель, по которому они теперь двигались, имел высокие гофрированные своды, поддерживаемые массивными колоннами. Вдоль него тянулись толстые провода, продетые в железные кольца. Колонны были высечены из скальной породы, каждую из них покрывали вырезанные надписи или стилизованные изображения скватских лиц. Они казались костяком самой планеты, загадочным нутром мира, представшего в своей наготе. Их свирепые маленькие преследователи проворно перебегали от колонны к колонне, используя святые камни в качестве укрытий. Дальше по коридору тоннель расширялся, сразу за центральной колонной превращаясь в просторное помещение с высоким сводчатым потолком. У этой колонны десантники остановились, так как это положение позволяло контролировать все подходы. Вверх и вниз вели другие коридоры. В одном из них лежал труп человека обычного телосложения, но одетого в залитую кровью шелковую ливрею Саграмосо. Не было ли это еще одной уловкой?.. Иначе кто еще мог убить в этом месте карлика? Сделать это их группа, естественно, не могла. Более того, никто из десантников так глубоко в подземелье еще не проникал. В таком случае получалось, что ответственность за содеянное целиком и полностью ложилась на союзников карликов, скватов. Так, во всяком случае, полагал Бифф. Но Бифф был замыкающим, затычка в бочке, и его задача состояла в том, чтобы, выпуская одиночные заряды, прикрывать тыл, не давая упрямым карликам продвигаться. Стоссен, державший в левой руке энергетический меч жестом приказал Лексу обследовать труп. От разрывных снарядов Биффа от стен и резных колонн отскакивали куски, что каждый; раз вызывало злобные стенания скватов. Но его боеприпасы подходили к концу, оставался последний магазин. Вскоре он станет голой затычкой. Тогда придется сражаться кулаками, нанося силовые удары налево и направо. У него тоже был один путь - вперед... Но какое из этих направлений соответствовало этому значению? Ери стремглав бросился к Лексу, чтобы прикрыть его. - Парня убили топором, - объявил Лекс. - Ударом в грудь. Но это был не энергетический топор. Кое-что от грудной клетки все же уцелело. Неужели некоторые скваты, недовольные захватом власти в их владении, вели против приближенных Саграмосо тайную войну? Биф-фу это представлялось маловероятным. Скорее всего, скваты надеялись создать такое впечатление у Имперских Кулаков. Вызвать замешательство в рядах врага - тоже один из способов ведения войны. Бифф принялся усиленно ворочать мозгами. Не было ли все подстроено специально, чтобы заманить разведывательный отряд в это место и показать им труп. Не входило ли в задачу скватов, попавших в достаточно тяжелое положение, попытаться заключить с ним мир, предъявив труп, который они могли бы выдать за тело Фульгора Саграмосо? На самом деле могло случиться, что у Саграмосо имелся брат-близнец, которого он держал в темнице или в камере системы жизнеобеспечения исключительно для такого экстренного случая! Интересно, сколько своих фаворитов привез Саграмосо на Антро? Не так уж много мог вместить спасательный корабль. Но не исключалась возможность, что другие были переправлены сюда заранее и занимались решением экономических проблем их господина. Сколько же других своих преданных слуг принес Саграмосо в жертву, грубо подставив под скватский топор? И все ради чего? Чтобы произвести нужный ему эффект и спасти собственную шкуру? Саграмосо, должно быть, представлял, что мысль о подлоге не возникнет у Боевых Братьев. Разве командир Пью когда-нибудь принес бы в жертву жизнь одного из подчиненных ему десантников ради спасения собственной шкуры? Никогда. Ни один благочестивый командир Братства не мог пойти на такое. Убивать собственных людей! Не много нашлось бы главарей банд, способных додуматься до вероломства такого уровня. Ну да, Саграмосо считает себя богом... А боги, как известно, от своих наиболее пылких и раболепных приверженцев требуют жертв. Добровольных жертвоприношений! Так и Император на Земле для поддержания своей жизни в смерти питался доставляемыми ему душами ярких молодых людей с тонкой душевной организацией... Поговаривали, что этот пир был для него тяжким болезненным испытанием. По спине Биффа побежали мурашки. Здесь его взору представала замысловатая картина коридоров, переходов и пещер, но имелась и другая картина... уверток и сходства. Все еще прикрывая тыл, Бифф уже собрался высказать свои соображения вслух, когда из тоннеля со стороны исковерканного гидропонного сада показался кибернетизированный амбулл, с ревом бросившийся в атаку. Таких огромных экземпляров они еще не видели, настоящий живой танк. На крюках его бочкообразного волосатого крупа висели, защищая бока, бронированные пластины. Привязанный к седлу ремнями, на его спине восседал вооруженный мощным молние-метом скватский воин в бронированном костюме. От шлема к искусственному горбу зверя с кнопками управления тянулись многочисленные провода. Мощный молниемет замещал одну переднюю конечность существа, вместо второй у него была катапульта шурикенов. Мимо Биффа просвистел залп из шурике-новых звездочек. В грудной панцирь ударило несколько молниевых разрядов. Силой взрыва его развернуло на сто восемьдесят градусов. Он почувствовал, как в его живую плоть вонзились осколки разбитых доспехов, как хлынула кровь и тут же свернулась. Ухватившись за колонну, чтобы не упасть, Бифф выстрелил в карлика, оседлавшего кибернетизированного монстра. Молниевый разряд разнес ухмыляющееся бородатое лицо скватско-го воина. Разъяренный амбулл с диким ревом пронесся мимо Биффа и врезался в центральную колонну. После смерти наездника лишенный управления зверь пребывал в полном замешательст- ве. Воспользовавшись заминкой, Бифф метнул-ся к тоннелю, чтобы прикрывать тыл. Щелк. Щелчок неминуемой смерти. Щелчок пустого молниемета. Отшвырнув ставшее теперь бесполезным оружие, Бифф бросился к остолбеневшему ам-буллу, все еще пытавшемуся снести столб. Рукой в силовой перчатке он вырвал у зверя вмонтированный в переднюю конечность молниемет. Бифф даже не понял, сделал он это сам или с помощью силовой перчатки. Зверь продолжал воевать с колонной, по-видимому, считая ее своим настоящим противником. Бифф мог воспользоваться топором и зарубить его, но не спешил, так как каждое движение причиняло ему невыносимую боль. Насколько он мог судить, его подкожный панцирь был существенно поврежден. Не исключалась возможность, что пострадали какие-то внутренние органы. Вспыхнул экран дисплея на забрале, и по нему побежали красные цифры данных, накладываясь на поле обзора. При каждом движении его пронзала острая боль. Но болевые ощущения он воспринимал как благо, ибо они свидетельствовали о том, что он жив и не парализован. Развернувшись на сто восемьдесят градусов, он шквалом молний начал поливать показавшихся в просвете тоннеля скватских солдат. Послышался ряд взрывов и дробь рикошета. Таща за собой громоздкое оружие, он, ковыляя, последовал за братьями. Взгляд его непроизвольно отметил искусную серебряную отделку приклада и украшенный рунами ствол. Несомненно, оружие относилось к бесценной сокровищнице военного арсенала... Как бы здорово оно вписалось в трофейную нишу крепости-монастыря. Прищурившись, он ознакомился с цифровыми данными экспресс-дисплея. Судя по всему, у него была повреждена печень. Для десантника такая рана не считалась смертельной. А боль только придаст ему сил. ***** Ери резким рывком оттолкнул Лекса в сторону. С высоты узкого мостика вдоль одной из стен в него целился скватский снайпер... Они находились в пещере, плотно заставленной какими-то механизмами. Некоторые из них клокотали и яростно ворчали. Другие бездействовали и хранили молчание. Вдоль стен змеились узкие железные мостики: вверх и вниз, почти без прямых участков. От многочисленных трубок поднимался пар, закрывая один из входов в тоннель. По своему виду они походили на горячих червей, жировавших в переполненном пищей кишечнике какого-то левиафана. Крохотный абгуманоид в выцветшем мундире с красными позументами, приблизившийся к огромному мультииспарителю, представлялся в таком соседстве неестественно маленьким. Тренога, на которую опирался ствол оружия, крепилась к железным лесам вертикальных лестниц, и тельце карлика под ним казалось пестрой ладошкой, охватившей рукоятку большого пистолета, мясистым отростком этой отполированной до блеска энергетической камеры с ребристым аккумулятором энергии и отходящим от него блоком стволов с вентиляционными прорезями. В плечо Ереми ударил сверкающий луч, который, взметнув в воздух искрящийся фонтан капель жидкого металла, расплавил верхний слой его наплечья. Основная сила заряда пришлась по старинному, давно бездействовавшему механизму, скалившемуся многочисленными решетками, увешанному гофрированными трубками с блестящими железными шарами для придания устойчивости. Должно быть, это был достойный предшественник одного из двигателей, функционирующих в помещении, выбросить который у суеверных местных инженеров не поднялась рука... Мгновенно растаяв, машина потеряла форму и осела, превратившись сначала в пузырящийся шар, а потом - в сморщенную мошонку обугленного сплава. Изловчившись, Ери дал по снайперу ответный огонь и с удовлетворением отметил, что термический генератор исполинского оружия взорвался. Один из его зарядов пробил среднюю камеру. Тяжелые стволы пришли в движение и дернулись вверх, а тяжелая рукоятка ударила снайпера. Он с криком сорвался с места и бросился бежать, выхватывая на ходу одно из висевших у него на боку ружей. Очередью из конфискованного у амбулла молниемета Бифф сбил и высокое железное гнездо стрелка, и его самого. Пошатнувшись от отдачи, бывший подонщик опустил тяжелый ствол. Рану в боку он зажал рукой в энергети-ческой перчатке, словно хотел поделиться ее силой с травмированной печенью. - Прости, что пришлось оттолкнуть тебя в сторону, брат Лекс, - прокричал Ери. - Иначе ты был бы... горсткой пепла. - Gratia, Prater, - сардонически отозвался Лекс. Он заговорил на иератическом языке, словно хотел подчеркнуть личную непричастность к этой благодарности и, возможно, отметить, что понимает тайный горький смысл подчеркнутой церемониальности между "братьями". - Жара так утомительна, правда? Лучи испарителя... Тепловые колодцы... Лекс покровительственно похлопал Ери по плечу, где застыли капли расплавленного металла. Но Ери уже был занят тем, что снова внимательно осматривал пространство железной лестницы, предупредительно переводя ствол своего почти обескровленного оружия с одной точки на другую. Своим поведением он словно хотел продемонстрировать свою повышенную бдительность, связанную с безопасностью Лекса. ********** Но Ери ничего не забыл, и от испытываемого им возмущения у него страшно зачесались покрытые татуировкой щеки. Да, Ери и сам был почти таким же гордецом, как и Лекс, но, во всяком случае, его гордыня не зашла так далеко. Вокруг становилось шумно. Звон оружия, рев разъяренного амбулла, треск одиночных выстрелов. До Ери донесся голос Биффа, высказавшего свое предположение: - Нас сгоняют в нужное место, сержант. - Карлики сгоняют Имперских Кулаков? Слова эти были сказаны тоном, за которым угадывалось едва сдерживаемое негодование раненого офицера. ********* К поврежденному боку доспехов Бифф по-прежнему прижимал пласталевую перчатку, словно изобрел новую форму приветствия, пожелания здоровья, которое могло проникнуть через броню его доспехов и исцелить израненную плоть сверхчеловека, улиткой укрывавшуюся за раковиной панциря. - Сэр, не попробовать ли нам вернуться назад, разбив этих... эту пену... и попытаться соединиться с нашими товарищами, и доложить командованию? Нам нужно пополнить боеприпасы. Этот тяжелый молниемет поможет нам очистить путь... Слово "пена", должно быть, соответствовало чувству нанофобии сержанта и точно передавало его отношение к карликам. - Доложить? - оживился Лекс. - Доложить о чем? - О найденном убитом топором карлике, о чем же еще, - сказал Бифф. - Это важно. - Единственное, о чем мы должны доложить командованию, - о местонахождении мятежного лорда, и ни о чем другом! - с чувством воскликнул Лекс. - У нас что, силы на исходе, брат? Уж не ранены ли мы? - Ничего страшного, - огрызнулся Бифф. - Даже раненый Кулак продолжает сражаться, - напомнил Стоссен. - Я, конечно, доложу. Но Кулак должен еще и думать. Зачем им нужно было нас сгонять, как ты изволил выразиться? - спросил он у Биффа. - Не полагаешь ли ты, что Саграмосо намеревается взять в плен отряд Кулаков? Зачем? В качестве заложников? Это смешно. Чтобы выпытать у нас военный план? План прост: разнести этот муравейник и уничтожить его самого. Пух-пух! Зачем могло ему понадобиться взять четырех десантников в плен? Объясни-ка мне! - Не знаю, сэр. Но... -- Никаких "но", если вам угодно! ************ - Мразь, - услышал Ери бормотание Лекса. Великолепный представитель Фантазмов углубился в чернеющий зев тоннеля. Как ни странно, походка Лекса оставалась по-прежнему беспечной, словно он не таскал на себе тяжелые доспехи и полное вооружение. Высокомерный, твердолобый, охваченный благочестивым горением, он, похоже, не знал, что такое смирение. Настоящее смирение гнездится в самом сердце, где пускает корни и остается навечно. Настоящее смирение, по всей видимости, должно исходить от самого Рогала Дорна. По-настоящему, следовало метить прямо в сердце. Годится ли Ери по своей сути для проявления такой покорности? Для этого ему нужно будет приложить все усилия. ********************* Назойливые атаки карликов, появлявшихся невесть откуда, продолжались. Тридцать минут спустя, углубившись в недра Антро, разведывательный отряд Кулаков, израсходовавший на них почти все боеприпасы, вышел под своды коридора, вдоль гранитной стены которого тянулись колючие обручи из адамантия. В дальнем конце коридора возник древний гном и в ту же минуту, ковыляя, бросился бежать. Совершенно лысый, с белоснежной густой бородой и золотой цепью искусной работы на шее, он был облачен в платье с таким высоким стоячим воротником, что с таким же успехом этот воротник можно было назвать капюшоном... Стоссен подал голос: - Это один из местных Живых Предков! Держите птичку за шкирку, и мы выжмем из него все соки. Опережая приказ, Лекс уже мчался за стариком, желая во что бы то ни стало завладеть живым трофеем. ************ Все четверо братьев уже находились в коридоре, когда обручи, вытолкнутые массивными поршнями, вдруг отделились от стены и упали на пол. В одно мгновение коридор оказался поделенным на крохотные камеры с плотно пригнанными, входящими внутрь засовами, слишком крепкими даже для Кулаков, так что ни отодвинуть их, ни сломать было невозможно. Из-за поворота на дальнем конце коридора снова выглянул гном. На лице карлика, собрав его в морщины, появилась усмешка. В каменных стенах, невидимые прежде, начали открываться люки. Со всех сторон потянулись к доспехам волосатые руки с острыми лезвиями и ловкими движениями принялись срезать броню. Как яростно ни сражались десантники, как ни брыкались и ни махали кулаками, постепенно броня их убывала. На душе у Ери было скверно уже от одной мысли, что он ничего не смог предпринять, чтобы уберечь Лекса от плена. Бифф, вспомнив прошлое, исторгал самые грязные проклятия. Лекс, пока осторожные и проворные карлики снимали с него скафандр, обнажая тело, иронично посмеивался. -- Щекотно! - игриво кричал он. **************** Но вот слепая пелена спала наконец с глаз Лександро... Обезоруженные, без защитных комбинезонов, четверо десантников лежали, прикованные к гранитным глыбам, покрытым мелкими розовыми пятнами. Казалось, сквозь каменные поры сочится бледная кровь. После позора коридора с его хитроумными камерами, братьям завязали глаза и, спутав по рукам и ногам цепями, с помощью специальных машин - о чем можно было судить по звуку, - протащили вперед-еще на некоторое расстояние. Там их погрузили на открытые платформы для транспортировки песка - так во всяком случае решил Лекс - и отправили куда-то по железной дороге. Путь занял километров десять... После их сняли с платформ и снова куда-то потащили. Затем подняли и -надели на них крепкие оковы, только потом распутали цепи и сняли с глаз повязки... Пещера, в которой они оказались, по величине была такой же просторной, как и зал для собраний в крепости-монастыре, который вмещал в себя до тысячи Боевых Братьев. Под сводами его мерцали шары светильников. Лександро повернул голову. В комнате собралось не меньше сотни карликов. Большая часть их сидела в первых рядах амфитеатра, высеченного прямо в скальной породе. Аудитория была в основном представлена воинами и мастерами гильдий, вооруженными до зубов. В своих нарядных латах с нанесенным на них тонким рисунком, они являли собой яркое зрелище. Остальные в простой коричневой одежде выглядели не столь впечатляюще. Большая часть бормотала под нос какие-то неразличимые песнопения, другие сидели молча с мрачными лицами. На авансцене, где были установлены гранитные глыбы, сидело несколько белобородых Живых Предков. Они занимали каменные троны чуть меньшего размера, чем главный, стоявший в глубине на небольшом возвышении.. На этом массивном троне под балдахином, украшенным теснением в виде восьмиконечного стилизованного знака солнца, сидел пышно-телый мужчина с коричневой бородой. Кроме черного шелка набедренной повязки, другой одежды на нем не было. Его длинная густая борода ярким пятном выделялась на совершенно безволосом лоснящемся теле. Создавалось впечатление, что его только что побрили. Некоторые люди предпочитают брить подбородки, а этот - все сливочное свое тело. Под кожей его, словно волны прибоя, переливаясь, ходили мускулы. Глаза горели черными угольями. Нос у него был короткий и мясистый, совсем как у представителей клана Саграмосо... Сомнений не оставалось: это был. сам Господин. С обеих сторон от него в черных шелковых одеждах с шурикеновыми катапультами в руках стояли карлики-охранники. Лександро проверил крепость наручников. Хорошо поднатужившись, он ценой малых потерь мог бы вырвать левый наручник из стены. От этой нагрузки кожа и мышцы, возможно, и пострадали бы, но укрепленные керамикой кости не подверглись бы деформации. Правый наручник, похоже, не поддастся. Он бросил взгляд на товарищей. Бок Биффа распух и посинел, на коже вокруг раны застыли капли киновари... Плечо Стоссена, насколько мог судить Лекс, представляло собой жалкое зрелище. Кости были раздроблены и мышцы обуглены. Лекс с пониманием отнесся к состоянию сержанта и уважительно посмотрел на него. Тот тайком силился сорвать оковы, но у него ничего не получалось... В бронзовой треноге тлели благовония, распространяя аромат корицы. Тихо работали не-нидимые вентиляторы, колыхался поднимавшийся над головой благовонный дым. В его клубах угадывались колеблющиеся очертания призрачных лиц. Они появлялись, бросая вниз гневные взгляды, и снова растворялись, чтобы через некоторое время возникнуть вновь. Странное гортанное бормотание становилось громче, хотя в песнопении принимали участие не все скваты. Военачальник с тяжелой золотой цепью на шее, украшенной изображениями предков, надетой поверх грудного панциря доспехов, хмуро посматривал в сторону этих... ... лиц в воздухе... Потом его взгляд упал на Фульгора Саграмоссо и, и военачальник вздрогнул. Лекс, разбираемый любопытством, повернул голому. ЛИЦА Лица возникали на теле самого Саграмосо... Мятежный правитель обладал удивительной способностью управлять мышцами своего тела таким своеобразным способом, вероятно, когда-то он работал ярмарочным акробатом на одной из грязных планеток. Поверхность его груди, живота и бедер вздымалась и морщилась, образуя формы, отдаленно схожие с физиономиями. Очертания лиц то делались явственнее, то сглаживались и пропадали, чтобы уступить место новым. На груди. На животе. На широких бедрах. Как такое может быть? ******** Не был ли Саграмосо на самом деле богом? Некоторые из Живых Предков наблюдали за представлением с восторгом, один Белобородый взирал на спектакль с выражением нескрываемого отвращения и недоверия. Саграмосо пристально вглядывался в аудиторию. - Это собираются мои, собственные священные предки! - объявил он, издав гортанный рык. - Да, они собираются для того, чтобы защитить нас. Видите, как через мое тело дают они знать о себе. А вы не можете вот так же вызвать облики ваших усопших предков? Досточтимых Старцев? Кое-кто из Белобородых действительно находился под сильным впечатлением. - А сейчас я сам становлюсь своими предками, Преподобными! Их силы прибывают. Вскоре я таким же образом вызову и ваших самых далеких предшественников. И они будут разговаривать с вами, шевеля губами, которые разверзнутся на моем теле. Дальше изо рта Саграмосо полилась невнятная околесица. Казалось, он совсем не управляет собой. Но все же он старался держаться ровно. Тем временем плоть его торса и бедер ходила волнами от нарастающего числа безмолвных масок, стремившихся к воплощению. Тогда он потянулся к каменным глыбам, на которых, подобно зверям в ожидании кровавой расправы, распластались Лекс и его братья. Кто-то из свиты подал ему цепной меч. Лезвие блеснуло пласталевыми зубами, появившимися сразу же, как только оружие начало функционировать. Мятежный правитель навис над Лексом в позе шамана. Тело его били судороги, словно он испытывал родовые схватки. Целое семейство зачаточных образов рвалось на волю, каждый из них стремился покинуть породившего их хозяина первым. Саграмосо взмахнул мечом, со свистом рассекая воздух. Лекса обдало холодом кошмара и смерти. ГЛАВА 14 Но Саграмосо прошел мимо Лекса и остановил свой взгляд на Стоссене. Охваченный ужасом, тот молился про себя. Улыбка тронула губы правителя, и он кивнул головой, адресуя этот жест самому себе. Подняв тихо жужжащий меч на уровне пояса сержанта, Саграмосо исторгнул из себя поток бессвязных абсурдных звуков, словно им руководил инопланетный чревовещатель. - Чи-хами-цзан Цуной, - бормотал он. Что это за слова? Бывшего правителя Каркасона била спазматическая дрожь. Лица на его теле становились возбужденнее. Голос его, когда он начал читать молитву, изменился по тембру, став высоким. - Всемогущий Господин Судьбы, Великий Заговорщик, кто формирует жизни людей с тем, чтобы изменить курс истории, как и я, который стремится к его перемене, прими это... подношение. Он медленно опустил цепной клинок на гранитную глыбу с прикованной к ней жертвой. Нервы у сержанта не выдержали, и он закричал. Но вскоре Стоссен затих. Кровь, хлынувшая из живота, тут же сворачивалась, застывая темными рубинами. Саграмосо работал мечом до тех пор, пока не рассек сержанта на две половины. У Лекса внутри все сжалось. В нос ударил запах фекалий, сдобренных знакомым запахом гормонов, - кишечник сержанта, оказавшись без контроля, освободился от своего содержимого. Саграмосо погрузил руки в испражнения, потом поднес измазанную ладонь к лицу и лизнул. Вокруг головы правителя возник колеблющийся ореол. Казалось, что черные волосы дымятся, и дым этот как будто искал возможности воплотиться в призрачную форму, которая, так и не успев родиться, тут же распалась. В области его плечевого пояса пробивались два каких-то образования. Но было непонятно, происходила трансформация под. кожей или на ее поверхности. На ладони, испачканной содержимым кишечника Стоссена, возник глаз. Его свирепый взгляд поверг в столбняк тех из Белобородых, которые доселе оставались скептически настроенными. Покинув свой трон, один из старцев, ковыляя, прошел к кому-то из сидящих воинов, чтобы переговорить о чем-то. - Выкуй нашу судьбу! - визгливо вскрикнул Саграмосо. Казалось, он испытал приступ боли. Он пошатнулся и едва не уронил меч, потом резко выпрямился. Но и после этого его голова словно ушла в плечи, как будто морщинистая шея стала короче. Обе грудные мышцы приобрели четкие формы, соски превращались в торчащие вздернутые носы. Над каждым из них открылось по паре желеобразных глаз, а внизу - по кроваво-красному рту, похожему на свежую рану. Что это? Неужто Ери от всей этой дряни заскулил? Да, это было именно так... Лекс слышал, как бедный экс-техн начал бормотать какую-то патетическую литанию Имперского Культа, которой его научила маменька, когда он еще ходил под стол... одновременно с силой сжимая пальцы. Бифф тоже как будто пребывал в каком-то, лихорадочном состоянии. Карликов, похоже, уже не объединял былой энтузиазм... Из зала доносились отдельные раздраженные выкрики. Когда рты на груди Саграмосо разверзлись и начали исторгать вязкие звуки, Лекс разволновался. Его с навязчивой настойчивостью одолевали вопросы, от которых кружилась голова и к горлу подкатывала тошнота. Наблюдаемые им воплощения сводили с ума, подвергая сомнению все, во что он верил. Священный обет Рогалу Дорну... святость Императора на Земле... лояльность других Кулаков, которые, как выясняется, бросили Лекса на произвол судьбы. Как, впрочем, и сам Дорн, который давно и безвозвратно почил в бозе. Как Император,,смертельно больной и бессильный, эпоха правления которого, скорее всего, близилась к завершению, уступая место царствованию... кого или чего! Ясно чего. Сверхъестественной магии из жуткого пространства с чудовищными измерениями, не вписывающимися в рамки здравого смысла. Если уж душе Лекса в скором времени было суждено оказаться втянутой туда, он со смирением встретит свою судьбу. - Образ, - бубнил Бифф невнятно. - Какой до безобразия искаженный образ. Рот лица на левой половине груди Саграмосо тем временем вещал: - Скорей убей остальных десантников Вселенной! Рассеки их пополам и съешь их экскременты! Мы призовем на помощь орды завывающего ужаса, который поглотит захватчиков и истребит их силой одного лишь страха! Так обещал голос. Его собрат с правой стороны придерживался другого мнения. - Как бы не так. Твоя звезда почти уже зашла, лорд Саграмосо, - выкрикнул он. - Твоя судьба предрешена. Так что отвергнем ограничения! Сбросим тесный корсет нормы! Покоримся всецело Перемене! Выражение озабоченности омрачило лицо Саграмосо. Он в нерешительности задергался. - Я ведь бог, не так ли? - спросил он вслух самого себя. Один рот ответил: - Так. Второй возразил: - Нет. - Ты инструмент бога... - Тебя боготворили. Ты искал поклонения. Ты принимал поклонение, замешанное на страхе. -- Твоя жажда славы породила силы. - Твоя жажда перемен в космическом укладе и твоя жестокость породили жестокие силы перемен. - И имя этой перемены не иначе как... Тзинч! - Тзинч. Великий Тзинч. Уже от звуков одного этого имени у Лек-сандро помутился разум. Это имя казалось таким могущественным, таким вечным, таким всепоглощающим. Восставая против понятий пространства и времени, оно уносило их в ураганном смерче незнакомого магического мира, в котором властвовала иная геометрия, постичь которую простому разуму было не дано, если только реальность не обращалась в ночной кошмар... - Помоги мне, Рогал Дорн, - взмолился Лекс. ... Рогал? ... Дорн? Свистящее, всесильное имя - Тзззииии-инч! - почти заслонило имя Примарха, как будто имя Рогал Дорн было не более чем жалкий лепет младенца в соломенной люльке, затерявшейся в океане хаоса. Рогал... ... Дорн..." ТЗЗЗИИИИИНЧ! Как бы то ни было, но Лекс ухватился за этот хрупкий талисман имени Примарха, почти слившись с ним воедино, хотя знал, что в скором времени будет принесен в жертву силе, стоявшей за тем, другим могущественным именем, и приготовился - если повезет - стать порабощенной, безликой толикой выжатой души, попавшей в порочный круг навязанного объятия. Вдруг донесся далекий, но ясный голос: - Отринь Дьявола. Верь в меня до самой смерти. На теле мятежного правителя стали возникать лица скватов: неясные карикатурные гримасы. Раскрывая рты, одни из них бормотали приветствия, адресованные аудитории карликов, другие передразнивали их. Хор нестройных голосов в амфитеатре набирал силу. Скептически настроенный Живой Предок протестующе поднял руки. Он уставился на Саграмосо свирепым взглядом, словно силой воли хотел остановить это магическое представление. Выпуклый глаз на ладони Саграмосо засветился ядовито-фиолетовым светом. Несколько мгновений, равных для Лександ-ро вечности, длилась безмолвная дуэль взглядов Живого Предка и Глаза. Саграмосо, все еще сжимавший в руках силовой меч, почти не шевелился. Старый карлик покачивался. Тем временем его белобородые товарищи с беспокойством ерзали на своих тронах, пребывая в нерешительности. Настал час выбора: присоединиться ли к мудрому старейшине или к человеческому божку. Охранники-карлики и воины Антро, бывшие до сих пор союзниками, посматривали друг на друга с чувством всевозрастающего недоверия. В такие моменты, исполненные приходом власти непреодолимой силы, мир становится зыбким, а старые клятвы и верования спытывают проверку на прочность; лояльность - всего лишь маска, в то время как истина имеет ряд противоречивых ликов. - О наши святые Предки! - с болью в голосе воскликнул древний карлик. - Что? Мы все здесь, в этом теле, - отозвался один из ртов на груди Саграмосо. - Разве ты не узнаешь нас, Досточтимый Рим-белдорп? Этот человек второй после бога! - Второй, - эхом повторил другой рот с двойственным чувством. - Очень скоро он станет истинным демоном Господа Перемен. - Что это за Господь такой? - с резкой грубостью спросил старик, известный под именем Римбелдорп. - Какие дьявольские си