рукой по лбу, но тут же овладел собой и крикнул: - Наверх! Все наверх! И указал рукой на узкий проход в дупле, выходивший к разветвлению большой секвойи. Не медля ни минуты, они с Карефиноту, захватив ружья, револьверы и боеприпасы, стали искать Тартелетта, чтобы силой заставить его последовать за ними. До сих пор учитель танцев никак не мог решиться влезть на такую высоту. Но Тартелетта нигде не оказалось. Пока его товарищи стреляли, напуганный учитель танцев, по-видимому, забрался туда по внутренней лестнице. - Наверх! - повторил Годфри. Это было последнее убежище, где можно было чувствовать себя в безопасности. В любом случае, если тигр или пантера вздумают подняться до разветвления Вильтри, можно будет отбить нападение, обстреляв выходное отверстие, через которое они должны будут проникнуть. Не успели еще Годфри и Карефиноту подняться на тридцать футов, как внутри секвойи послышалось рычание. Очевидно, дверь была сорвана. Опоздай они на несколько минут, их ждала бы неминуемая гибель. Ускорив подъем, они быстро достигли верхнего отверстия дупла. Вдруг раздался душераздирающий крик. Бедный Тартелетт вообразил, что к нему взбирается пантера или тигр. Несчастный танцмейстер висел на тонкой ветке, вцепившись в нее руками и ногами; ветка сгибалась под его тяжестью и готова была обломиться. Карефиноту протянул ему руку, заставил спуститься пониже и привязал к дереву своим поясом. Затем Годфри и туземец расположились с разных сторон у развилки, чтобы держать выход из дупла под перекрестным огнем. Прошло несколько минут тягостного ожидания. По-видимому, в этих условиях осажденные были в полной безопасности. Годфри старался разглядеть, что происходит внизу, но в кромешной тьме ничего нельзя было различить. Он начал прислушиваться. Судя по тому, что рычание не прекращалось, звери не собирались покинуть Вильтри. Вдруг около четырех часов утра внизу, у подножья дерева, мелькнул яркий свет. Потом засветились окна, и в то же время из отверстия дупла повалил едкий дым, поднимавшийся к верхним ветвям. - Что там случилось? - воскликнул Годфри и тут же догадался, что это такое. Звери, проникнув внутрь Вильтри, раскидали уголь из очага. Загорелись деревянные топчаны, стол, табуретки, а затем воспламенилась и высохшая кора дерева. Гигантская секвойя горела на самом основании ярким пламенем. Положение сделалось еще ужаснее, чем прежде. Пламя пожара осветило все вокруг и можно было видеть, как испуганные звери метались у подножья секвойи. Почти в ту же минуту раздался оглушительный взрыв, потрясший до основания весь ствол гигантского дерева. Сильный напор воздуха вырвался из верхнего отверстия дупла, как при выстреле из оружейного дула. Это взорвался хранившийся в Вильтри остаток пороха. Годфри и Карефиноту чудом удержались на месте, а Тартелетта спасло то, что он был привязан к ветвям. Испуганные звери бросились наутек. Благодаря вспышке пороха, дерево загорелось с еще большей силой. Огонь поднимался внутри огромного ствола, как по вытяжной трубе. Громадные языки пламени лизали внутренние стенки секвойи и доходили до самого разветвления. Сухая кора лопалась с треском, подобно револьверным выстрелам. Зарево пожара освещало не только группу секвой, но и все побережье, от Флагпункта до южного мыса Дримбея. Огонь быстро распространялся и доходил уже до первого разветвления Вильтри, угрожая Годфри и его спутникам. Неужели им суждено погибнуть в этом огне, против которого они бессильны? Неужели у них остался только один выход - броситься отсюда на землю? Но и в этом случае их ждала верная смерть! Годфри мучительно соображал, нельзя ли найти какое-нибудь средство для спасения, но придумать ничего не мог. А между тем, загорались уже нижние ветви, и густая пелена дыма, обволакивая все вокруг, закрывала от взоров проблески утренней зари. Вдруг раздался ужасный треск. Сгоревшая у основания секвойя подломилась и стала медленно падать. Годфри и его спутники считали себя уже погибшими. Но, к счастью, большая секвойя при падении уперлась в ветви соседних деревьев и осталась в наклонном положении, образуя над поверхностью земли угол в сорок пять градусов. - Девятнадцатое января! - прозвучал чей-то голос, показавшийся Годфри удивительно знакомым. Неужели это сказал Карефиноту?.. Да, Карефиноту! Это он, не понимавший до сих пор по-английски, заговорил на английском языке! - Ты говорил по-нашему? - воскликнул Годфри, спускаясь к нему по веткам. - Да, я хочу сказать, - ответил Карефиноту, - что сегодня, девятнадцатого января, сюда на остров должен приехать ваш дядя Виль, и если он не приедет - мы пропали! ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ, в которой объясняется все, что казалось до сих пор необъяснимым Прежде чем Годфри успел ответить, неподалеку от Вильтри прогремели ружейные выстрелы. В ту же минуту хлынул грозовой дождь, настоящий ливень, загасивший пламя, грозившее уже перекинуться на соседние деревья, к которым, падая, прислонилась большая секвойя. После всех необъяснимых явлений на Годфри обрушилась новая лавина загадок: Карефиноту, вдруг заговоривший, как истый лондонец, на чистейшем английском языке, сообщение о скором прибытии дядюшки Виля, и, наконец, эти неожиданные ружейные выстрелы. Годфри казалось, что он сходит с ума, но у него не было времени проверить свои ощущения. Не прошло и пяти минут после того, как раздались выстрелы, когда из-за деревьев показалось несколько матросов во главе с капитаном Тюркотом. Годфри и Карефиноту тут же стали спускаться по наклонному стволу, хотя внутренние стенки секвойи были еще охвачены огнем. Не успел Годфри сойти на землю, как его окликнули два радостных голоса, которые нельзя было не узнать. - Племянник Годфри! Честь имею кланяться! - Годфри!.. Дорогой Годфри!.. - Дядя Виль!.. Фина!.. Это вы?.. - отозвался окончательно сбитый с толку юноша. Еще через несколько секунд он обнимал их обоих. Между тем, два матроса, по команде капитана Тюркота, быстро влезли на секвойю, отвязали злополучного Тартелетта и спустили его вниз со всеми предосторожностями и подобающим его персоне почтением. И тут посыпались вопросы, ответы, объяснения... - Дядя Виль! Неужели это вы? - Да! Как видишь! - Но как вам удалось открыть остров Фины? - Остров Фины? - переспросил Кольдеруп. - Ты хочешь сказать остров Спенсер? О, это не составило большого труда, так как я купил его шесть месяцев назад! - Остров Спенсер? - И ты назвал его моим именем, милый Годфри? - спросила Фина. - Ну и что ж! Это имя мне нравится, так и будем впредь его называть! - заметил Уильям Кольдеруп. - Но до сих пор для географов это был остров Спенсер; он находится в трех днях пути от Сан-Франциско. Я счел полезным отправить тебя сюда, чтобы ты познал на собственном опыте, что такое жизнь Робинзона. - Что вы говорите, дядя? - воскликнул Годфри. - Если это правда, то, конечно, мне воздано по заслугам. Но как же тогда объяснить кораблекрушение "Дрима"? - Это была инсценировка! - засмеялся Уильям Кольдеруп, бывший в самом благодушном настроении, в каком его когда-либо видели. - По моему указанию капитан Тюркот наполнил водобалластные отделения, и судно немного опустилось. Поэтому ты и вообразил, что корабль тонет. Но как только капитан убедился, что вы с Тартелеттом выбрались на берег, он дал задний ход, и через три дня преспокойно вернулся в Сан-Франциско. И на "Дриме" же в назначенный мною день мы вернулись за тобой на остров Спенсер. - Значит никто из экипажа не погиб при кораблекрушении? - спросил Годфри. - Никто... Разве тот несчастный китаец, который прятался в трюме. По крайней мере, его нигде не нашли. - А пирога? - Фальшивая. Ее построили по моему указанию. - А дикари? - Тоже фальшивые. К счастью, ты никого из них не убил. - А Карефиноту? - Такой же, как и все остальные. Это мой верный Джип Брасс, который, как я вижу, великолепно сыграл назначенную ему роль Пятницы. - Да! - проговорил Годфри. - Он дважды спас мне жизнь: при встрече с медведем и с тигром. - С поддельным медведем и искусственным тигром, - сказал Кольдеруп, надрываясь от смеха. - Оба чучела были привезены на остров незаметно для тебя Джипом Брассом и его спутниками. - Но ведь звери ворочали головой и лапами... - При помощи пружины, которую Джип заводил ночью, за несколько часов до твоих встреч с хищниками, которые он же и подстраивал. - Так вот оно что! - пробормотал Годфри, немного сконфуженный, что дал себя так легко провести. - Да, дорогой племянник, на твоем острове все было слишком благополучно, и потому я доставил тебе несколько случаев поволноваться. - Тогда, - ответил Годфри, не в силах удержаться от смеха, - раз уж вам захотелось дать мне такой урок, то зачем же было присылать сундук со всеми необходимыми вещами? - Сундук? - удивился Кольдеруп. - Какой сундук? Я не посылал тебе никакого сундука! Уж не ты ли это постаралась?.. И он выразительно взглянул на Фину, которая от смущения опустила глаза и потупила голову. - Теперь мне понятно, - продолжал Кольдеруп. - В таком случае, у Фины должен быть соучастник... - И дядюшка резко повернулся к капитану Тюркоту, который разразился звонким смехом. - Как вам угодно, мистер Кольдеруп, - сказал капитан, - с вами я еще могу не соглашаться... но слишком трудно было бы отказать мисс Фине. И вот... четыре месяца назад, когда вы послали меня проверить, что делается на острове, я отправил туда шлюпку с этим самым сундуком. - Фина! Моя милая Фина! - произнес растроганный Годфри, протягивая девушке руку. - Но, капитан Тюркот! Вы же обещали мне держать все в секрете, - сказала, зардевшись, Фина. Дядюшка Кольдеруп, укоризненно покачав головой, напрасно пытался скрыть волнение. Но если Годфри слушал все эти объяснения с веселой улыбкой, то Тартелетт совсем не смеялся! Ему было не до смеха! То, что он только что узнал, потрясло его до глубины души, буквально уничтожило! Как это он, известнейший учитель танцев и изящных манер, стал жертвой подобной мистификации? Он вышел вперед с видом оскорбленного достоинства и спросил: - Может быть, вы будете утверждать, мистер Кольдеруп, что гнавшийся за мной крокодил тоже был заводной и сделан из картона? - Крокодил? - удивился дядюшка. - Да, мистер Кольдеруп, - заметил Карефиноту, которому пора уже возвратить его настоящее имя - Джип Брасс. - За господином Тартелеттом действительно гнался живой крокодил. Тогда Годфри рассказал обо всем, что случилось за последнее время: о внезапном нападении огромного количества хищников - львов, тигров, пантер, затем о нашествии змей, которые до этого, за все четыре месяца, ни разу на острове не показывались. Тут уже пришла очередь удивляться Уильяму Кольдерупу. Он ничего не мог понять. Ведь доподлинно было известно, что на острове Спенсер не водилось ни хищных зверей, ни ядовитых пресмыкающихся. Это даже специально оговаривалось в продажном реестре. В равной степени он не мог понять, кто разводил костры, которые тщетно пытался обнаружить Годфри в разных концах острова, наблюдая за появлением дыма. Итак, выходило, что многие события, происходившие на острове, не были предусмотрены программой. Что же касается Тартелетта, то он был не из тех людей, которых можно поймать на удочку. Он не поверил ни одному слову Кольдерупа. По его мнению, все было настоящее: и кораблекрушение, и дикари, и хищные звери. И никто бы его не разуверил в подлинности того эпизода, когда он проявил недюжинную храбрость, с первого же выстрела сразив наповал предводителя отряда полинезийцев. Нет, он не мог допустить, что это был один из служащих Кольдерупа, который только притворился убитым и в настоящее время наслаждался таким же отменным здоровьем, как и сам учитель танцев. Итак, всему нашлось объяснение, кроме непонятного нашествия зверей и загадочного появления дыма. Даже Уильяму Кольдерупу поневоле пришлось призадуматься. Но будучи человеком практичным, он решил на некоторое время отложить эти вопросы и обратился к племяннику с такими словами: - Годфри, ты с детства любил необитаемые острова, и, я думаю, тебе будет приятно услышать, что я дарю тебе этот остров! Ты можешь здесь жить, сколько хочешь. Я не собираюсь увозить тебя отсюда насильно. Если хочешь быть Робинзоном, будь им хоть до конца дней своих, если тебе это доставляет удовольствие... - Быть Робинзоном?.. Всю жизнь?.. - произнес озадаченный Годфри. - Ты в самом деле, Годфри, хочешь остаться на острове? - спросила Фина. - Нет, уж лучше умереть, чем остаться здесь! - воскликнул Годфри, не на шутку попутанный такой перспективой. Но затем он отступил назад и взял руку Фины. - Пожалуй, - сказал он с лукавой улыбкой, - я остался бы здесь, но только на следующих условиях: во-первых, чтобы и ты осталась вместе со мной, дорогая Фина, во-вторых, чтобы дядюшка Виль согласился жить с нами, и, наконец, чтобы священник с "Дрима" сегодня же нас обвенчал. - На "Дриме" нет священника, и ты это прекрасно знаешь, - возразил племяннику Уильям Кольдеруп, - но в Сан-Франциско, надеюсь, они еще есть. Полагаю, что любой пастор согласится оказать нам такую услугу. Итак, завтра мы отправимся в путь! Фина и дядюшка Виль выразили желание осмотреть остров, и Годфри сначала подвел их к секвойям, а потом - вдоль речки до мостика. Увы! От жилища в Вильтри не осталось никаких следов! Пожар полностью уничтожил их квартиру, устроенную в дупле дерева. Если бы не своевременный приезд Уильяма Кольдерупа, наши Робинзоны погибли бы от голода, холода и диких зверей. - Дядя Виль, - сказал Годфри. - Если острову я дал имя Фины, то дерево, в котором мы обитали, я назвал в вашу честь - Вильтри. - Хорошо! - сказал Кольдеруп. - Мы захватим с собой семена этой секвойи и посеем их в моем саду в Фриско. Во время прогулки они видели в отдалении несколько хищных зверей, которые, однако, не решались напасть на такую многочисленную и шумную компанию. Но откуда все же взялись эти звери? После прогулки все отправились на пароход, причем Тартелетт попросил разрешения захватить с собой в качестве вещественного доказательства убитого крокодила. Вечером все собрались в рубке "Дрима", и за веселым ужином отпраздновали благополучное завершение испытаний Годфри Моргана и его обручение с Финой Холланей. На другой день, 20 января, "Дрим" под командованием капитана Тюркота пустился в обратный путь. В восемь часов утра Годфри не без грусти заметил, как на западе исчезли туманные очертания острова, на котором он провел шесть месяцев и получил жизненные уроки, которых никогда не забудет. Во время переезда море было спокойно, и ветер благоприятствовал нашим путешественникам. На этот раз "Дрим" шел прямо к цели, никого не вводя в заблуждение отклонениями от курса, как в первое плавание. Теперь не было необходимости терять ночью то, что приобреталось днем. Двадцать третьего января в 12 часов пополудни судно прошло через Золотые ворота в бухту Сан-Франциско и пришвартовалось у набережной Мерчент-стрит. И вот что тогда произошло. Из глубины трюма вдруг вышел человек, который вплавь добрался до "Дрима" с острова Фины и остался незамеченным во время всего переезда. Кто же был этот человек? Никто иной, как китаец Сенг-Ву, проделавший на том же корабле обратный путь в Сан-Франциско. Китаец подошел к Уильяму Кольдерупу и вежливо сказал: - Простите меня, мистер Кольдеруп, я сел на ваше судно в полной уверенности, что оно отправится в Шанхай. Но поскольку корабль возвратился в Сан-Франциско, мне приходится здесь с вами расстаться. Удивленные появлением этого человека, глядевшего на них с улыбкой, пассажиры "Дрима" не знали, что ответить ему и стояли в растерянности. Первым нарушил молчание Кольдеруп. - Но, полагаю, что не в трюме же ты скрывался все эти шесть месяцев? - Нет, - ответил Сенг-Ву. - Так где же ты был? - На острове! - На острове? - переспросил Годфри. - Да, - ответил китаец. - Значит, этот дым?.. - Был от моего костра... - Почему же ты не пришел к нам, чтобы жить вместе с нами? - Китайцу лучше быть одному, - серьезно ответил Сенг-Ву. - Ему достаточно самого себя и больше никого не нужно. Сказав это, чудак поклонился Уильяму Кольдерупу, сошел с парохода и исчез в толпе. - Вот кто был настоящим Робинзоном! - воскликнул дядя Виль. - Как тебе кажется, Годфри, похож ли ты на него? - Ладно! - ответил Годфри. - Дыму мы нашли объяснение, но откуда все-таки взялись дикие звери? - И, главное, мой крокодил! - прибавил Тартелетт. - Надеюсь, что мне, наконец, объяснят, как он туда попал? Уильям Кольдеруп, чувствуя себя окончательно сбитым с толку, провел рукой по лбу, как бы отгоняя набежавшее на него облако. - Это мы узнаем позже, - сказал он. - Нет ничего тайного, что не стало бы явным. Через несколько дней с большой торжественностью была отпразднована свадьба племянника Уильяма Кольдерупа и его воспитанницы. Можете не сомневаться, что многочисленные друзья коммерсанта сердечно их поздравили и пожелали всяческих благ. Во время церемонии Тартелетт блестяще продемонстрировал свое искусство держаться в обществе: манеры его были самые изысканные, обращение самым утонченным. Ученик ни в чем не уступал ему и вел себя настолько безупречно, что еще больше повысил репутацию учителя танцев и изящных манер. После свадьбы Тартелетт занялся своим крокодилом. Так как его нельзя было наколоть на булавку, о чем танцмейстер очень сожалел, оставалось только одно - сделать из него чучело. С расправленными лапами и полураскрытой пастью, крокодил будет подвешен к потолку и послужит прекрасным украшением комнаты учителя танцев. Крокодила отослали к знаменитому чучельнику, который через несколько дней доставил его в лучшем виде в особняк на Монтгомери-стрит. Все удивлялись величине чудовища, едва не проглотившего Тартелетта. - Знаете, откуда этот крокодил? - спросил чучельник у Кольдерупа. - Понятия не имею, - ответил дядя Виль. - К его чешуе была прикреплена этикетка. - Этикетка? - удивился Годфри. - Да, вот она! - сказал мастер. И он протянул кусок кожи, на котором несмываемыми чернилами были написаны следующие слова: От Гагенбека из Гамбурга Дж.Р.Таскинару, Стоктон, США Прочитав эту надпись, мистер Кольдеруп разразился громовым хохотом. Он все понял. Итак, это была месть со стороны его побежденного соперника Таскинара. Это он накупил у Гагенбека - владельца всемирно известного зоологического сада - хищных зверей, пресмыкающихся и других животных и отправил их на остров Спенсер. Конечно, такая затея стоила недешево, но зато он нанес вред врагу. Если верить легенде, точно также поступили англичане с Мартиникой, прежде чем сдать ее французам. Теперь стало ясно все, что происходило на острове Фины. - Ловко сыграно! - воскликнул Кольдеруп. - Даже я не сумел бы выдумать лучше, чем этот старый плут Таскинар. - Но теперь из-за этих ужасных зверей остров Спенсер... - начала Фина. - Остров Фины, - поправил ее Годфри. - ...остров Фины, - продолжала, улыбаясь, молодая женщина, - снова станет необитаемым. - Что ж, - заметил дядюшка Кольдеруп. - Придется подождать, пока последний лев не съест последнего тигра. - И тогда, дорогая Фина, ты не побоишься провести там со мной лето? - спросил Годфри. - С тобой, мой Годфри, я готова ехать куда угодно, - ответила Фина, - а так как тебе все же не удалось совершить кругосветное путешествие... - То мы его совершим вместе - воскликнул Годфри. - А если волей судьбы мне придется стать настоящим Робинзоном... - То возле тебя всегда будет преданная Робинзонша!