бежище под корнями огромного дерева. Они пытались прикрыть друг друга сухими грязными листьями, но ветер тотчас сдувал их. Когда они уже уверились, что до смерти замерзнут, ветер внезапно прекратился. Он не притих; он совершенно затих. У Сирокко заложило уши. Она ничего не слышала, пока не зевнула. - Вот это да! Я слышала, что происходит при перепадах давления, но ничего подобного и предположить не могла. Лес опять стоял совершенно спокойный. Но, прислушавшись, Сирокко услышала замирающий отзвук завывания ветра. Это заставило ее вздрогнуть, как от холода. Она никогда не считала себя впечатлительной, но этот стон-вой звучал так по-человечески, что вызывал у нее желание лечь и умереть. - Не спи, Роки, нас ожидает еще кое-что. - Что там еще? - Сирокко открыла глаза и увидела красивый белый порошок, плывущий в воздухе. Он вспыхивал в бледном свете. - Я бы назвала это снегом. Они пошли как можно быстрее, чтобы не дать окончательно онеметь ногам. Сирокко понимала, что лишь тихая погода может спасти их. Было холодно; даже земля стала холодной. Сирокко почувствовала оцепенение. Это невозможно. Она капитан космического корабля; неужели ей суждено погибнуть, бредя обнаженной сквозь снежную бурю? Но снег был мимолетным. Местами он достигал глубины нескольких сантиметров, но затем снизу пошло тепло, и он быстро растаял. Вскоре потеплел и воздух. Почувствовав, что опасность миновала, Сирокко и Габи нашли на земле местечко потеплее и уснули. Когда они проснулись, от оставшегося мяса исходил не совсем приятный запах, как, впрочем, и от пояса Габи. Они выбросили мясо, помылись в реке. Затем Габи убила другое животное, похожее на кенгуру, они стали называть этих зверей "улыбчивыми". Это было совсем не трудно. После завтрака они почувствовали себя гораздо лучше, тем более, что женщины дополнили его фруктами, которых кругом было в изобилии. Сирокко особенно понравился один; выглядел он как бугристая груша, но его мякоть напоминала дыню. На вкус же фрукт был острый, как чеддер. Она была готова идти вперед целый день, но обернулось все по- иному. Их постоянный гид на протяжении всего путешествия, река, исчезла в большой дыре у основания холма. Сирокко и Габи стояли на краю дыры и смотрели вниз. Там булькало, как в ванном стоке, через длинные интервалы времени раздавались всасывающие звуки, сопровождаемые глубокими изрыганиями. Сирокко не понравилось все это, и она отошла подальше от края дыры. - Может быть, я сошла с ума,- сказала она,- но не здесь ли пьет воду существо, которое в свое время проглотило нас? - Все может быть. Но я не собираюсь нырять туда, чтобы выяснить это. Ну, так что мы будем делать? - Если бы я знала... - Мы можем вернуться к тому месту, откуда пришли, и ждать там. Но, по всей видимости, Габи не вдохновляла эта идея. - Проклятье! Я была уверена, что если мы отойдем подальше, мы сможем найти место, где могли бы оглядеться. Ты думаешь, что на Фемиде есть только одна большая лесная река? Габи пожала плечами: - Мне явно не хватает информации. Сирокко на какое-то время задумалась. По всей вероятности, Габи ожидала от нее, что она примет решение. - Ладно. Первое, что мы должны сделать, это взобраться на этот холм и оглядеться. Если не увидим ничего стоящего, надо попытаться взобраться на одно из деревьев. Может быть, нам удастся залезть достаточно высоко, чтобы увидеть что-нибудь. Как ты думаешь, сумеем мы это сделать? Габи изучающе посмотрела на ствол дерева. - Уверена, что это весьма опасно. Нет никакой гарантии, что мы не свернем шеи. - Я знаю. Пойдем на холм. Холм был круче тех, которые встречались им до сих пор. Кое-где им приходилось взбираться на четвереньках. Габи шла впереди, так как она имела большой опыт лазания по скалам. Она была проворна, гораздо щуплее, чем Сирокко и более гибкая. Вскоре Сирокко начала ощущать каждый месяц разницы в их возрасте. - Черт побери! Посмотри сюда! - Что там такое? - Сирокко шла в нескольких метрах позади Габи. Подняв голову, она увидела лишь ноги и ягодицы Габи. "Странное дело,- подумала Сирокко,- я видела обнаженными всю мужскую часть команды, но надо было попасть на Фемиду, чтобы увидать голый зад Габи". Обнаженная безволосая Габи казалась странным созданием. - Мы нашли сцену обзора,- сказала Габи. Она обернулась и подала Сирокко руку. На кромке холма росли деревья, за ними развергалась пропасть, ее глубина значительно превышала высоту деревьев. Хотя они росли очень густо и были переплетены виноградом, ни одно из них не было выше десяти метров. Сирокко хотела взобраться на холм, чтобы посмотреть, что находится на другой стороне. Теперь она знала это. Холм не имел другой стороны. Габи стояла в нескольких метрах от края обрыва. С каждым шагом перед Сирокко все больше открывалось зияющее пространство, но и подойдя к Габи, она не могла увидеть дна пропасти, оставалось лишь догадываться о ее глубине. Она измерялась в километрах. Сирокко почувствовала, как ее замутило. Они стояли у естественного окна, образованного двадцатиметровой брешью между деревьями. Впереди не было ничего, кроме двухсоткилометрового пространства. Сирокко и Габи стояли у кромки обрыва, глядя через пространства Фемиды вперед. Там виднелась тонкая полоска тени, которая могла быть такой же скалой, как и та, на которой они стояли. Над полоской виднелась зеленая земля. Зелень постепенно блекла, переходя в белый, затем в серый цвет по мере того, как взгляд Сирокко блуждал от склона к полупрозрачному пространству, и превращалась наконец в сверкающий желтый. Ее взгляд опять скользнул по удаленному изгибу скалы. Внизу поверхность ее была зеленее, обнимающие ее белые облака поднимались выше головы Сирокко. Как если бы она стояла на земной горной вершине, за исключением одного. Земля казалась плоской лишь пока она не смотрела влево или вправо. Она накренялась. Сирокко сглотнула и, изгибаясь, вытянула шею, пытаясь придать земле горизонтальный вид, отказываясь верить, что вдали земля становилась выше, не поднимаясь. Сирокко задыхалась и хваталась за воздух, затем опустилась на четвереньки. Так она чувствовала себя увереннее. Она подползла к краю пропасти и стала смотреть налево. Над той стороной, которую она изучала, нависал затемненный участок. В ночи мерцало темное море, море, которое непонятно как оставалось в пределах своих берегов, разливаясь в ее сторону. По другую сторону от моря исчезло вдали другое световое пространство подобное тому, которое находилось впереди нее; видимость пересекала крыша, казалось, она вспухла навстречу земле. Сирокко понимала, что это оптический обман; крыша должна была казаться такой высоты только с того места, где она стояла. Сирокко и Габи находились на границе постоянного дня. Справа над поверхностью земли начал появляться подернутый дымкой терминатор, он не был так резко и отчетливо очерчен, как терминатор планет. Он был шириной, как прикинула Сирокко, примерно тридцать- сорок километров. За пределами этой зоны царила ночь, но она не была непроглядной. В этой ночи находилось огромное море, оно было вдвое больше того, которое лежало в другой стороне. Море было таким ярким, будто его освещал яркий лунный свет, оно искрилось, как бриллиантовое. - Не отсюда ли пришел ветер? - спросила Габи. - Да, если только мы не вышли к излучине реки. - Я не думаю. По мне, это похоже на лед. Сирокко согласилась с ней. При входе в узкий залив лед ломался, в конечном итоге прилив превращался в реку, которая впадала в другое море. Местность была гористой, неровной, как гладильная доска. Сирокко не понимала, как река могла прокладывать свой путь через горы, чтобы слиться с морем по другую сторону горного хребта. В конце концов она решила, что ее вводит в заблуждение перспектива. Вода не может течь в гору даже на Фемиде. За зоной льдов находилась зона дня, она была еще ярче и золотистей, чем та, которую Сирокко видала до сих пор. Она была похожа на пески пустыни. Чтобы добраться туда, надо было преодолеть замерзшее море. - Три дня и две ночи,- сказала Габи,- это явно выходит за пределы теории. Я говорила, что мы могли бы увидеть почти половину поверхности Фемиды, но этого я уж никак не могла предвидеть. Сирокко проследила за пальцем Габи, указывавшим на серию чего-то, что выглядело как канаты, которые брали начало внизу, на земле, и под углом поднимались вверх, к крыше. Три каната находились на одной линии прямо напротив Сирокко и Габи, ближайший канат почти скрывал два остальных. Сирокко видела их и раньше, но не обратила на них внимания, так как не поняла, что это такое. Теперь она рассмотрела их поближе и нахмурилась. Как и многое на Фемиде, что наводило тоску и подавляло, они были огромными. По ближайшему канату можно было судить о всех остальных. Он находился в пятидесяти километрах от них, но было видно, что он состоял из по крайней мере сотни прядей, сплетенных вместе. Каждая прядь была толщиной двести или триста метров. Остальные детали было невозможно рассмотреть с такого расстояния. Все три каната в ряду пирамидой поднимались над морем на высоту сто пятьдесят километров и более, пока не соединялись с крышей в точке, где, как догадывалась Сирокко, должна была находиться одна из спиц, видимая изнутри. Это был конусообразный раструб, похожий на колокол трубы, который, расширяясь, превращался в крышу, и сторонами обода колеса. Приблизительно в пятистах километрах от колокола видны были еще канаты. Слева от Сирокко тоже были канаты, но они поднимались вверх по прямой к арочному потолку и исчезали, проходя сквозь него. На некотором расстоянии от них находились и другие рамы канатов, которые под углом поднимались к отверстию, где находилась спица, не видимому Сирокко с того места, где она стояла. В тех местах, где канаты соединялись с землей, они подтягивали ее к широкому горному основанию. - Они похожи на канаты на подвесном мосту,- сказала Сирокко. - Я согласна с тобой. И вот что я думаю. Здесь нет необходимости в поддерживающих столбах. Канаты должны быть укреплены в центре. Фемида является циркулярным подвесным мостом. Сирокко осторожно подползла к краю пропасти. Вытянув шею, она посмотрела вниз на удаленную не менее чем на два километра землю. Скала была почти отвесной, лишь около дна ее поверхность становилась неровной, она выступала наружу навстречу земле. - Тебе не приходило в голову спуститься вниз? - спросила Габи. - Мне приходило это в голову, но мне становится не по себе при мысли об этом. Да и чем там лучше, чем здесь наверху? Тем более, что мы убедились, что здесь можно выжить,- Сирокко замолчала. Что же им делать дальше? Можно, конечно, попытаться обеспечить себе безопасное существование, если под безопасностью понимать постройку хижины из прутьев и диету из сырого мяса и фруктов. Но она сойдет с ума через месяц такой жизни. А земля внизу была прекрасна. Среди невероятно крутых гор как самоцветы сверкали озера. Сирокко были видны колышущиеся луга, густые леса. Далеко на востоке нависающее полуночное море. Было не ясно, какие опасности таит в себе эта земля, но она словно манила Сирокко. - Мы можем спуститься вниз по этим лозам,- сказала Габи, указывая вытянутой рукой в сторону возможного спуска. Скалу покрывала растительность. Как замерзшие потоки воды, с края обрыва свисали густые заросли. Из обнаженной горной породы, крепко цепляясь корнями за камни, росли массивные деревья. Собственно поверхность скалы была видна лишь небольшими заплатами. Но даже они смотрелись совсем неплохо. Они выглядели, как базальтовые образования в форме столбиков с широкими шестиугольными платформами там, где столбики внезапно обрывались. - Это возможно,- сказала наконец Сирокко,- хотя это будет нелегко и небезопасно. Мы должны все хорошенько обдумать, прежде чем предпринять эту попытку.- Она подумала, что ее влечет туда вниз что-то большее, чем неопределенное желание. - К дьяволу! Я тоже не хочу торчать здесь наверху,- с усмешкой сказала Габи. - Следовательно, волнения позади,- раздался позади них спокойный голос. Сирокко вся напряглась. Прикусив губу, она заставила себя медленно отодвигаться от края пропасти, пока не очутилась на безопасном расстоянии. - Привет. Я жду вас. На ветке дерева на высоте трех метров над землей, болтая голыми ногами, сидел Калвин Грин. Глава 7 После того, как Сирокко более-менее успокоилась, они сели в кружок, и Калвин начал рассказывать. - Я вылез из дыры недалеко от того места, где исчезает река,- рассказывал он.- Это произошло семь дней тому назад, вас я услышал на второй день. - Но почему ты не позвал нас? - спросила Сирокко. Калвин поднял остатки своего шлема. - Потерялся микрофон,- сказал он, распутывая оборванные провода.- Я мог слышать вас, но не мог ничего передать. Я ждал, питался фруктами, я просто не мог убить ни одного животного,- он растопырил широкие ладони и пожал плечами. - Как ты определил, где нас ждать? - спросила Габи. - У меня не было уверенности. - Великолепно,- сказала Сирокко и, хлопнув ладонью по ноге, засмеялась.- Великолепно, все это, как в сказке. Надеясь найти кого- нибудь еще, мы не надеялись, что это будешь ты. Это было бы слишком хорошо, чтобы быть правдой. Ведь так, Габи? - А? О, конечно, это грандиозно. - Я тоже рад видеть вас, люди. Я слушал вас на протяжении пяти дней. Оказывается, это так приятно - слышать знакомые голоса. - Это в самом деле продолжалось так долго? Калвин похлопал по механизму на своем запястье. Это были цифровые часы. - Они до сих пор показывают точное время,- сказал он.- Когда мы вернемся назад, я собираюсь написать на завод письмо. - Я бы высказала благодарность изготовителям ремешка. Он был металлический, а мой кожаный. Калвин пожал плечами. - Я помню это. Он стоит дороже, чем моя месячная зарплата интерна. - И все равно кажется, что прошло слишком много времени. Мы спали всего три раза. - Я знаю. Билл и Август испытывают те же трудности при определении времени. - Билл и Август живы? - вскинула на него взгляд Сирокко. - Да, я слышал их. Они внизу, на дне. Могу указать место. У Билла, так же как и у вас, сохранился приемопередатчик. У Август цел только приемник. Билл описал бросающиеся в глаза вехи, по которым его можно найти. Он сидит там уже два дня, и Август довольно быстро нашла его. Сейчас он регулярно посылает позывные. А Август все время только спрашивает об Апрель и плачет. - Боже,- выдохнула Сирокко,- я так и предполагала, что она будет так себя вести. Ты не представляешь, где могут быть Апрель или Джин? - Я думаю, что однажды слышал Джина, он плакал, как уже говорила Габи. Сирокко задумалась, нахмурившись. - Но почему Билл не слышит нас? Ведь наши передатчики работают на одном канале. - Может быть, дело в помехах окружающей местности,- сказал Калвин.- Вас отделяла скала. Только я мог слышать обе группы, но ничего не мог поделать без передатчика. - Следовательно, теперь он должен слышать нас, если... - Не волнуйся. Сейчас они спят и не слышат тебя. Эти наушники жужжат не громче комара. Они должны проснуться через пять или шесть часов. Калвин перевел взгляд с одной на другую. - Люди, а нам ведь тоже не мешает поспать, вы шли двадцать пять часов. Сирокко легко поверила ему. Несмотря на возбуждение, у нее слипались глаза. Но она еще крепилась. - А как же ты, Калвин? Тебя ничего не беспокоит? - Беспокоит? - переспросил Калвин, приподняв бровь. - Ты знаешь, что я имею в виду. - Я не говорю об этом. Никогда,- сказал он, при этом у него, казалось, перехватило дыхание. Сирокко не была склонна настаивать на ответе. Калвин казался спокойным, он как будто примирился с чем-то. Габи встала и, потянувшись, зевнула во весь рот. - Я за то, чтобы поспать,- сказал она.- Где ты хочешь, чтобы мы растянулись, Роки? Калвин тоже поднялся на ноги. - У меня есть одно место,- сказал он.- Это здесь, на дереве, вы обе поместитесь там. Я не буду ложиться спать, послушаю Билла. Это было птичье гнездо, сплетенное из виноградной лозы. Калвин устлал его чем-то вроде перьев. Там было полно места, но Габи предпочла лежать поближе друг к другу, как они делали до этого. Сирокко заколебалась, но потом решила, что это не имеет значения. - Роки? - Что? - Я хочу, чтобы ты была внимательна к нему. - М-м-м? Калвином? - сквозь сон пробормотала Сирокко. - С ним что-то случилось. Сирокко посмотрела на Габи покрасневшими глазами. - Давай спать, Габи, ладно? - она вытянулась и похлопала Габи по ноге. - Просто будь осторожнее,- пробормотала Габи. "Если бы был хоть какой-нибудь признак утра,- зевая, подумала Сирокко, вставать было бы гораздо легче. Что-нибудь вроде кукарекающего петуха или поднимающегося из-за склона солнца". Габи все еще спала рядом с нею. Сирокко вылезла из гнезда и встала на широкий ствол дерева. Калвина нигде не было видно. Завтрак находился на расстоянии вытянутой руки: пурпурные плоды размером с ананас. Сирокко сорвала один и съела его вместе с кожурой. Она начала карабкаться вверх. Это оказалось легче, чем казалось. Она взбиралась так же быстро, как если бы поднималась по лестнице. Взбираться по этому дереву было одно удовольствие, ничего подобного она не испытывала с одиннадцати лет. На бугристой коре дерева были наросты, за которые было удобно хвататься руками. Сирокко добавила еще несколько царапин к уже имеющимся, но это была невысокая цена, и она охотно платила ее. Впервые за все время пребывания на Фемиде она чувствовала себя счастливой. Встречу с Габи и Калвином она не считала, так как та радость граничила с истерией. Сейчас же это было просто ощущение радости. Она никогда не была угрюмой личностью. У нее были хорошие минуты на "Властелине Колец", но это не было полной радостью. Пытаясь воссоздать то время, когда она испытывала всеобъемлющее счастье, она пришла к выводу, что это была вечеринка, во время которой она узнала, что это была вечеринка, во время которой она узнала, что после семи лет испытаний у нее есть команда. Сирокко улыбнулась при этом воспоминании; это была очень хорошая вечеринка. Но вскоре она отогнала все мысли и позволила своей душе парить в свободном полете. Она не чувствовала своего тела. Взбираясь обнаженная на дерево, Сирокко испытывала ошеломляющее ощущение свободы. До сих пор обнаженность доставляла ей чувство досады и опасности. Теперь же она наслаждалась ею. Она ощущала под пальцами грубую кору дерева и гибкие ветви. Ей хотелось закричать по-тарзаньи. Добравшись до вершины, она услыхала звук, которого раньше не было слышно. Это был повторяющийся треск, исходящий из точки, которую она не могла видеть за желто-зелеными листьями. Это было впереди нее, несколькими метрами ниже. Она осторожно опустилась на горизонтальный сук и осторожно поползла в сторону от ствола. Перед ней была серо-голубая стена. Она не имела понятия, что это могло быть. Треск послышался опять, теперь он стал громче и раздавался немного выше ее. Впереди передвинулся пучок сломанных веток и исчез. Затем неожиданно появился глаз. - Ой! - завизжала Сирокко. Она не помнила как отскочила метра на три в сторону, изумленно глядя на приковывающий к месту чудовищный глаз. Он был величиной с обхват ее рук, он влажно поблескивал и был удивительно человеческим. Он моргал. Со всех сторон, как в отверстии кинокамеры, его окружала сокращающаяся тонкая пленка, затем опять послышался треск, он был такой частый, как моргание. Не чувствуя как она расцарапывает колени, Сирокко бросилась вниз все время не переставая громко вопить. Проснулась Габи. В руках у нее была бедренная кость убитого животного и она была готова ее использовать. - Вниз, вниз! - отчаянно кричала Сирокко.- Там, наверху, что-то такое... Оно может пользоваться деревом в качестве зубочистки! Она преодолела последние восемь метров, спрыгнула на землю на все четыре точки опоры, вскочила и помчалась прочь от дерева. Но тут она натолкнулась на Калвина. - Ты что, не слышишь меня? Нам надо побыстрее убираться отсюда. Там это существо... - Знаю, знаю.- Калвин успокаивающе выставил вперед ладони.- Я знаю о нем и нет никаких причин беспокоиться. У меня просто не было времени рассказать вам о нем до того, как вы пошли спать. Сирокко чувствовала себя так, словно из нее вдруг выпустили воздух, но она далеко не успокоилась. Было ужасно пережить такое нервное потрясение и не получить никакой разрядки. Ногам ее хотелось бежать. Вместо этого она набросилась на Калвина. - Ты, дерьмо! У тебя не было ~времени~ рассказать о существе, подобном ~этому~? Что это такое и что ты знаешь о нем? - Это наш способ покинуть эту скалу,- ответил Калвин.- Оно называется...- он сложил губы трубочкой и просвистел три отчетливые ноты с трелью в конце,- это затруднительно выразить на человеческом языке. Я назвал его "цеппелин". - Ты назвал его цеппелин? - заторможено повторила Сирокко. - Это ему подходит. Он похож на дирижабль. - Дирижабль? Он странно взглянул на нее и она показала в усмешке зубы. - Он похож на дирижабль, но это не дирижабль, потому что у него отсутствует твердый скелет. Я позову его, и ты сможешь убедиться сама. Калвин вставил в рот два пальца и протяжно засвистел, издавая сложную мелодию со странными музыкальными интервалами. - Он зовет его,- сказала Сирокко. - Я слышу,- ответила Габи.- С тобой все в порядке? - Да, но я, наверное, поседею. В ответ на призыв Калвина сверху раздалась серия трелей, но на протяжении нескольких минут все оставалось по-прежнему, никто не появлялся. Они ждали. Цеппелин появился слева. Он был на расстоянии трехсот- четырехсот метров от поверхности скалы, летя параллельно ей, но даже с такого расстояния они видели лишь часть его. Он казался сплошной серо-голубой завесой, опущенной перед их взорами. Затем Сирокко увидала глаз. Калвин засвистел еще раз и глаз бесцельно завращался, очевидно, разыскивая их. Калвин оглянулся через плечо на Сирокко и Габи: - У него не слишком хорошее зрение,- пояснил он.- Поэтому я не стою на его пути. Как будто в соседнем графстве. - Это не очень-то далеко,- со страхом сказала Габи. Этот осел может очутиться и в соседнем графстве. Передняя часть существа исчезла и оно продолжало парить, и парить и парить... Этому, казалось, не будет конца. - Куда он собирается? - спросила Сирокко. - Ему надо время, чтобы остановиться,- пояснил Калвин.- Довольно скоро все будет в порядке. В конце концов Сирокко и Габи присоединились к Калвину, стоящему на краю утеса, отсюда все было хорошо видно. Цеппелин был длиной с полный километр от носа до кормы. Ему не хватало свастики на хвосте, чтобы быть увеличенной копией германского воздушного корабля "Гинденберг". - Нет,- подумала Сирокко,- это не может быть.- Она была энтузиастом дирижаблестроения, была активным участником проекта НАСА по строительству почти что такого же большого дирижабля, как цеппелин. Работая над проектом, она убедилась, что замысел LZ-129 вполне хорош. Очертания цеппелина были точно такие: удлиненная сигара, тупой нос, суживающийся к корме. Даже внизу была подвешена точно такая гондола, правда, она была укреплена немного дальше, чем у "Гинденберга". Другими были также окраска и обшивка. Никаких креплений не было видно; цеппелин был совершенно гладкий, как старые дирижабли Гудериана. Серо-голубой корпус цеппелина радужно переливался, он был слегка маслянистый. И "Гинденберг" был без щетины. У цеппелина она была. Щетина тянулась вдоль середины брюха, становясь гуще и длиннее к середине корабля и реже, постепенно сходя на нет, к краям. Посредине брюха был нарост и с него свисал изящный завиток. У этого дирижабля были плавники и хвост. Сирокко был виден глаз с одной стороны, она подумала, что должен быть еще один. Вместо четырех маховых перьев в хвосте цеппелина было лишь три: два горизонтальных и одно рулевое. Сирокко было видно как они изгибаются, когда чудовищное существо пыталось повернуть к ним свой нос, одновременно позволяя ему давать задний ход. Плавники были тонкими и прозрачными, они были похожи на крылья летательного аппарата О'Нейла и гибкие как медуза. - Ты... ты разговариваешь с этим существом? - спросила Габи. - Довольно свободно,- улыбаясь ответил Калвин. Он выглядел счастливее, чем когда-либо Сирокко видела его. - Этот язык легко выучить? - Нет,- нахмурившись ответил Калвин,- я не думаю, что у тебя это получится. - Как долго ты находился здесь?.. Дней семь? - Я говорю тебе, что знаю, как разговаривать с ним. Я много о нем знаю. - Ну так как ты узнал все это? - Казалось, вопрос обеспокоил его. - Я проснулся зная все это. - Повтори. - Я просто ~знаю~. Когда я впервые увидал его, я уже все о нем знал. Когда он заговорил, я понял его. Все произошло просто. Но это было далеко не просто, Сирокко была в этом уверена. Но, по всей видимости, Калвин не хотел, чтобы на него давили. Цеппелину понадобился хороший час, чтобы выбрать правильную позицию, затем он стал осторожно продвигаться вперед, пока почти не коснулся бока скалы. Во время всей этой операции Габи и Сирокко отодвинулись на приличное расстояние. Они чувствовали себя лучше, когда видели его пасть. Это была прорезь в метр шириной, Смехотворно малая для такого существа как цеппелин, она находилась на двадцать метров ниже уровня глаз. Под линией рта находилось отдельное отверстие: сфинктерная<<7>> мышца, действующая во время свиста как клапан. Изо рта существа высунулся длинный негнущийся предмет и уперся в землю. - Пошли,- сказал Калвин, приглашающе махнув рукой,- поднимайтесь на борт. Ни Габи, ни Сирокко не двинулись с места, они лишь изумленно смотрели на Калвина. На какое-то мгновение на него, казалось, нахлынуло раздражение, но затем он опять улыбнулся. - Я понимаю, что вам трудно поверить в это, но это правда. Я в самом деле много знаю о этих существах. Я уже катался на них. Они вполне доброжелательные; во всяком случае, он доставит нас куда нам надо. И это ~безопасно~, они совершенно безвредные, питаются только растительной пищей и то в крайне малом количестве. Калвин поставил ногу на длинный трап и направился по направлению к входу. - По чему это ты идешь? - спросила Габи.- Я подозреваю, что это его язык. Габи засмеялась, но смех звучал глухо и перешел в кашель.- Не слишком ли это... я имею в виду... Господи! Калвин! Ты стоишь на языке этого проклятого существа и предлагаешь мне подняться по нему в его пасть, черт возьми! Я полагаю, что затем... можно назвать это глоткой? А за глоткой находится что-то, что является не совсем желудком, но которое предназначено для этих же целей. Там будут соки, которые будут омывать нас, но ты и для этого найдешь прекрасное, гладкое объяснение! - Эй, Габи, я обещаю тебе, что это так же безопасно, как... - Нет уж, благодарю покорно! - закричала Габи.- Может быть, я и была у моей мамы Плоджит самой тупой дочерью, но никто еще не сказал, что я настолько глупа, что сама полезу в ~пасть~ этого дьявольского чудища! Боже! Да ты представляешь, ~что ты предлагаешь~! За время этого путешествия меня уже однажды проглотили живьем и я совершенно не жажду повторения этой процедуры. Она продолжала кричать, тело ее содрогалось, лицо было красным. Сирокко была согласна со всем сказанным Габи на довольно высоком эмоциональном уровне. Тем не менее, она ступила на язык. Он был теплый, но сухой. Сирокко обернулась и протянула руку: - Пойдем, коллега. Я верю ему. Габи перестала трястись и ошеломленно посмотрела на Сирокко. - Ты же не бросишь меня здесь одну? - Конечно нет. Ты отправишься с нами. Нам необходимо спуститься вниз, к Биллу и Август. Пошли, я не сомневаюсь в твоей отваге. - Это не честно,- захныкала Габи.- Я не трусиха. Вы просто не можете просить меня об ~этом~. - Я ~прошу~ тебя. Есть только один способ справиться со страхом - это посмотреть ему в лицо. Пошли внутрь. Габи еще долго не решалась, потом распрямила плечи и пошла навстречу экзекуции. - Я делаю это только ради тебя,- сказала она Сирокко, потому что я люблю тебя. Я хочу быть вместе с тобой, куда бы ты не пошла, если это даже означает, что мы должны умереть вместе. Калвин странно взглянул на Габи, но ничего не сказал. Они вошли в рот существа и очутились в узком полупрозрачном тубе с тонким настилом над разряженным воздухом. Это была длинная прогулка. Посредине корабля находилась большая сумка, которую они видели снаружи. Она была плотной, из прозрачного материала, сотню метров в длину и тридцать в ширину, дно было покрыто измельченным деревом и листьями. Внутри находились животные: несколько улыбчивых, набор всякой мелкой живности, тысячи крошечных гладкокожих созданий, меньших чем землеройка. Как и все остальные животные Фемиды, они не обращали на людей ни малейшего внимания. Они могли смотреть во все стороны, посмотрев сквозь прозрачную стенку сумки, они обнаружили, что находятся уже на приличном расстоянии от скалы. - Если это не желудок цеппелина, так что же это такое? - спросила Сирокко. Калвин выглядел озадаченным. - Я никогда и не говорил, что это не его желудок. Мы стоим на его пище. Габи застонала и попыталась убежать по тому пути, по которому они пришли сюда. Сирокко схватила ее и посадила рядом с собой. Она вопросительно посмотрела на Калвина. - Все в порядке,- сказал он.- Он может переваривать пищу только с помощью этих мелких животных. Он поедает их конечный продукт. Его пищеварительные соки не могут переварить ничего кроме слабого чая. - Ты слышишь это, Габи? - прошептала ей на ухо Сирокко.- Все будет в порядке, успокойся, моя хорошая. - Я с-с-слышу. Не сердитесь на меня, я испугалась. - Я знаю. Давай, встань и посмотри вокруг. Это поможет тебе прийти в себя. Она помогла девушке подняться и они неуклюже двинулись к прозрачной стене желудка. Ходьба здесь походила на ходьбу по трамплину. Габи прислонила нос и руки к прозрачной стене желудка- корзины и всхлипывая прикипела взглядом к пространству. Сирокко оставила ее одну и подошла к Калвину. - Ты должен быть внимательнее по отношению к ней,- сказала Сирокко.- Время, проведенное в темноте повлияло на нее сильнее, чем на нас.- Она прищурила глаза и изучающе посмотрела в лицо Калвина: - Правда, я не совсем знаю, как обстоят дела у тебя. - Со мной все в порядке,- сказал Калвин.- Но я не хочу говорить о моей жизни до моего второго рождения. С этим покончено. - Это смешно, но Габи сказала мне то же самое. Я этого не чувствую. Калвин пожал плечами, ему просто было неинтересно продолжать этот разговор. - Ладно,- сказала Сирокко,- но я была бы тебе очень благодарна, если бы ты рассказал мне, что знаешь. Меня не интересует каким образом ты узнал это, если не хочешь - не говори. Подумав, Калвин кивнул. - Я не смогу быстро обучить тебя их языку. Это, в основном, модуляция и ее продолжительность и я могу говорить только на смешанной версии основанной на низких тонах, которые я могу слышать. Дирижабли бывают любых размеров - от десяти метров до слегка больших, чем цеппелин. Они часто путешествуют стаями; это животное сопровождает другое, более мелкое, их не видать, так как они находятся с другой стороны. Там вон некоторые из них,- Калвин указал на прозрачную стену, за которой летело еще шесть двадцатиметровых цеппелинов, они толкались, пробивая себе дорогу, напоминая при этом неуклюжих рыб. Сирокко был слышен пронзительный свист. - Они дружественны и вполне разумны. У них нет естественных врагов. Они генерируют из своей пищи водород и держат его под слабым давлением. Для балласта они носят воду и сбрасывают ее, когда хотят подняться и выпускают водород, когда хотят приземлиться. Кожа у них плотная, но если она прорвется, то обычно они погибают. - Они не слишком маневренны, у них отсутствует достаточно хорошее управление и поэтому они долго готовятся, прежде чем начинают передвигаться. Иногда они попадают в огневые ловушки и если вовремя не выберутся, то взрываются как бомбы. - А как насчет этих животных, которые находятся здесь? - спросила Сирокко.- Что, они все нужны, чтобы переваривать его пищу? - Нет, только маленькие желтые существа. Они не могут самостоятельно питаться, а едят только то, что приготовит для них цеппелин. Больше они нигде не встречаются, кроме как в желудке дирижабля. Остальные здесь вроде нас - путешественники или пассажиры. - До меня это не доходит. Зачем цеппелину заниматься этим? - Здесь присутствует симбиоз, комбинированный с разумным собственным выбором делать то, что ему нравится. Он живет здесь наряду с другими видами живых существ, в частности с титанидами. Он делает им любезность и они, в свою очередь... - Титанидами? Калвин неопределенно улыбнулся и вытянул руки: - Этим словом я заменил свист, которым они выражают это название. У меня лишь смутное представление о них и я не могу описать тебе их детально. Я только пришел к выводу, что у них шесть ног и что это все женские особи. Я назвал их титанидами так как в греческой мифологии так называли женщин Титанов. Я дал также названия и многому другому. - Например? - Районам местности, рекам, цепям гор. Я назвал их в соответствии с мифологией и Титанах. - Что... о, да, теперь я вспоминаю.- Хобби Калвина была мифология. - А кто были эти Титаны? - Сыновья и дочери Урана и Геи. Гея возникла из хаоса. Она дала жизнь Урану, создав его по своему подобию, они произвели на свет Титанов - шестерых мужчин и шестерых женщин. Я назвал дни и ночи их именами. - Если ты назвал все ночи женскими именами, то я думаю придумать им собственные названия. Калвин улыбнулся: - Ничего подобного. Это происходило, в основном, наугад. Оглянись на замерзший океан. Он выглядит так, как должен был выглядеть бог Океан, так я его и назвал. Земля, над которой мы сейчас находимся над Гиперионом, а эта ночь впереди нас, с горами и нестандартным морем - Рея. Если находиться лицом к Рее и спиной к Гипериону, то север будет находиться по левую сторону, а юг - по правую. В конце концов, как ты понимаешь, ходя по кругу я был не в состоянии видеть большую часть остальной территории дней и ночей, но я знаю, что они существуют и я также назвал их - Криус, сейчас ты можешь видеть его, затем вокруг изгиба - Феба, Тефия, Мефис, Диона, Япет, Кронос и Мнемозина. Мнемозина видна по другую сторону Океана, это позади нас. Она похожа на пустыню. Сирокко пыталась связать все в своей голове воедино. - Я никогда не запомню всего этого. - Сейчас для нас имеет значение только Океан, Гиперион и Рея. В действительности, не все имена принадлежат Титан. Какой-то из Титанов был Фемидой, и я считаю, что может произойти путаница. И...- застенчиво улыбаясь, Калвин отвел взгляд,- я просто не мог вспомнить имена двух Титанов. Я использовал имена Мефиса, который является мудростью, и Дионы. Сирокко это мало заботило. Названия были подходящими и, по ее мнению, обладали системой. - А как насчет рек, здесь тоже мифология? - Да. Я взял девять самых больших рек Гипериона, их там, как ты видишь, дьявольски много, и назвал их именами муз. Там, южнее - Урания, Каллиопа, Терпсихора и Эвтерпа с Полигимнией вон там, в сумрачной зоне, ее поглощает Рея. А вон там, на северном склоне, течет на восток Мельпомена. Ближе к нам - Талия и Эрато, которые выглядят так, как будто они образуют систему, а там, куда мы спускаемся, прямо под нами - приток Клио. Сирокко посмотрела вниз и увидала голубую ленту реки, извивающуюся среди густого зеленого леса, проследила взглядом назад, к скале, оставшейся позади них и задохнулась: - Так вот куда текла река. Река, изгибаясь, стекала со скалы почти на полкилометра ниже того места, где они стояли. Поток воды выглядел сплошным и твердым, как металл на протяжении где-то километров пятидесяти до того места, где он начинал разрушаться и раздельными потоками нестись вниз, достигая земли мелким моросящим дождем. Со скалы вытекало еще более дюжины других струй, но ни одна не была так близко к ним и ни одна не была столь эффектна, хотя каждая из них сопровождалась радугой. С ее пункта наблюдения радуги казались расположенными как крикетные воротца. Это выглядело потрясающе, слишком прекрасно, чтобы быть реальностью. - Я хотела бы иметь концессию на производство открыток в этом месте,- сказала Сирокко. Калвин улыбнулся в ответ. - Ты будешь продавать пленку для кинокамер, а я билеты на прогулки. Как тебе это предложение? Сирокко оглянулась на Габи, которая все еще была прикована к прозрачной стене. - У нас с тобой одинаковая реакция на это. Мне нравится твое предложение. Как называется та большая река, которая присоединяется к остальным? - Офион. Наиболее коварный северный ветер. Если посмотреть ближе, то видно, что она вытекает из маленького озера вон там, позади в сумеречной зоне между Мнемозиной и Океаном. Это озеро должно иметь источник и я подозреваю, что это Офион, который течет под землей через пустыню, но нам этого не видно. Дальше он течет без перерыва, впадает в моря и вытекает из них на другой стороне. Сирокко проследила взглядом за изогнутой спиралью реки и убедилась, что Калвин был прав. - Я думаю, что в соответствии с географией та же самая река не может впадать в море и затем вытекать оттуда,- сказала Сирокко,- но все эти правила распространяются только на реки Земли. Ладно, мы назовем ее круговой рекой. Там находятся Билл и Август,- сказал Калвин, указывая рукой.- Это примерно на полпути к Клио, около третьего притока... - Билл и Август. Нам надо было попытаться связаться с ними. С этой суматохой при посадке на цеппелин... - Я одолжил твое радио. Они уже проснулись и ждут нас. Если хочешь, можешь сейчас поговорить с ними. Сирокко забрала у Габи свое кольцо от шлема с радио. - Билл, ты слышишь меня? Это я, Сирокко. - Да... да, я слышу тебя. Как у тебя дела? - Примерно так, как ты ожидаешь, еду в желудке дирижабля. А как ты? С тобой все в порядке? Ты не ранен? - Нет, со мной все в порядке. Послушай, я хочу... я хочу сказать, как приятно слышать твой голос. Сирокко почувствовала, как по ее щеке скатилась слеза и она быстро смахнула ее. - Как хорошо слышать ~тебя~, Билл! Когда ты выпал из иллюминатора... проклятье! Ты не можешь этого помнить... - Я многого не помню,- сказал Билл,- позже мы поговорим обо всем. - Я до смерти хочу тебя видеть. У тебя растут волосы? - Они растут по всему телу, но это все подождет. Нам о многом надо поговорить, мне, тебе, Калвину и... - Габи,- подсказала Сирокко после продолжительной паузы. - Габи,- повторил Билл неуверенно.- Видишь ли, меня смущают некоторые вещи. Но это не должно вызывать проблем. - Ты уверен, что у тебя все в порядке? - Внезапно ее прошиб озноб и она энергично потерла предплечья. - Не сомневайся. Когда вы будете на месте? Сирокко спросила Калвина, который, в свою очередь, просвистел короткую мелодию. В ответ прозвучала откуда-то сверху другая мелодия. - У цеппелинов смутное представление о времени,- сказал Калвин.- Я бы сказал через три-четыре часа. - Нет ли здесь другой авиалинии? Глава 8 Сирокко