ечивающаяся сине-зеленой медью. На обрубке наросли серые пятна, похожие на покрытый плесенью хлеб, из ее нижней части на подступившую вплотную разросшуюся из лесу растительность стекала вода. Шум воды был изрядный, но вытекая из огромной, искривленной пряди, она выглядела не чем большим, как капелью из сломанной трубы. Подойдя поближе к упавшей пряди, они увидали, что она состоит из множества шестиугольных граней, которые были всего несколько миллиметров в ширину, из-под поверхности проглядывали золотые прожилки. Они были похожи на тусклые зеркальные отражения глаз огромных насекомых. Они спустились с холма и углубились в джунгли, чтобы рассмотреть другой конец оборванной пряди, но вокруг нее наросло столько кустарника и дикого винограда, что подойти к отверстию было невозможно. - Что бы там ни находилось внутри, растениям оно нравится,- сказала ???? Сирокко промолчала. Продолжающееся состояние распада действовало угнетающе. Открытый конец пряди каната был таким громадным, что сквозь него спокойно мог пролететь "Властелин Колец". Это был малый масштаб Геи, всего лишь одна двухсотая часть одного каната. И этот чудовищный по своей величине обломок скоро должен был превратиться в труху. Когда он оторвался от каната, вся поверхность Геи должна была содрогнуться. И никто ничем не мог помочь. Сирокко ничего не сказала, но было невыносимо тяжело смотреть на эти останки и чувствовать, что кто-то все еще следит за машинами. Глава 12 Два дня спустя после того, как они нашли и исследовали внутреннюю часть каната, команда "Титаника" выбралась из тропического леса. Там где находился канат, поверхность была холмистая, но когда они миновали территорию, прилегающую к канату, земля стала гладкой как бильярдный стол и Офион растянулся на многие километры в обоих направлениях. Наверное, нигде больше не существовало такой длинной береговой линии. Единственным признаком окончания реки и начала болотистой местности была вкоренившаяся в дно высокая трава да встречающиеся время от времени грязевые наносы метровой высоты. Водная поверхность раскинулась во все стороны, редко где глубина была более десяти сантиметров; исключение составляли извилистые лабиринты низин, заполняемых приливом, заболоченных рукавов реки, небольшие бухты и заводи. Вода здесь была чистой и большие угри и одноглазые ильные рыбы размером с гиппопотама выдолбили дно поглубже. Деревья здесь были трех видов, они росли разбросанными группами. Внимание Сирокко привлекли деревья, выглядевшие как стеклянные изваяния, у них были прямые прозрачные стволы и систематически расположенные ветви в хрустальном оформлении. Самые маленькие ветви были как волосок в лампе накаливания, который мог быть использован в волоконной оптике. Порывы ветра обламывали самые слабые веточки. Обмотав их с одной стороны парашютной тканью, можно было получить отличные ножи. При малейшем движении волокна на деревьях сверкали, Габи называла эти деревья рождественскими елками. Два других вида понравились Сирокко меньше. Одно крупное растение, было бы ошибкой назвать его деревом, хотя своими размерами этот вид походил на деревья - напоминало кучу, которую можно видеть на скотоводческом ранчо. Билл назвал эти растения навозными деревьями. Подойдя поближе, можно было рассмотреть внутреннюю структуру этих деревьев, но никому не захотелось этого сделать, так как запах, исходящий от деревьев слишком напоминал то, на что они были похожи. Были тут еще и деревья, которые лучше было рассматривать по частям. Было в них одновременно что-то от кипарисов и от ив, все это было беспорядочно переплетено гирляндами ползучих растений, изнуряющих деревья, на которых они паразитировали. Это делало их путь более неприятным, чем это было в высокогорье. Там джунгли мало чем отличались от тех, которые находились у Амазонки или Конго. Здесь же все было иначе, все было искажено и несло угрозу. Стоянка была невозможна. Они начинали привязывать лодку к деревьям и спать прямо в ней. Каждые десять-двенадцать часов шел дождь. Они сделали из парашютной ткани навес над носом лодки, но вода все равно натекала в лодку и на дне образовывались лужи. Вода была теплой, но влажность была настолько высокая, что ничего не сохло. От постоянной грязи, жары, сырости и пота они становились все раздражительнее. Они недосыпали, часто не спали и половину того, что было необходимо, просыпаясь раньше времени из-за тесноты на скользком дне "Титаника". Сирокко проснулась в разгар привидевшегося ей кошмара, какое- то мгновение она была не в состоянии дышать. Она села, почувствовала, что тело ее покрывает липкая испарина. Габи кивнула ей и продолжала смотреть на реку. - Роки,- спросил Билл,- что бы тебе хотелось... - Нет, нет,- предостерегающе подняла она руки,- Черт возьми, я ужасно хочу кофе! Я бы убила за чашечку кофе! Габи улыбнулась, но улыбка выглядела натянутой. Они уже изучили Сирокко и знали, что она начинает заводиться. - Ничего смешного.- Она уныло смотрела на землю, которая выглядела такой разрушающейся и приходящей в упадок, как и ее настроение. - Подожди еще немного перед тем, как начать задавать мне вопросы,- сказала Сирокко Биллу. Она стащила с себя прилипшую к телу одежду и прыгнула в воду. Стало легче, но не намного. Она держалась за борт лодки и подпрыгивала в воде, мечтая о кусочке мыла. Но тут ее ноги коснулись чего-то скользкого. Она не стала выяснять что это могло быть, а подтянувшись за борт, забралась в лодку, стекая с нее, вода образовала лужицы у ее ног. - Ну, а теперь говори, что ты хотел у меня спросить. Билл указал рукой в сторону северного берега.- Вот там мы видели дым. Ты и сама можешь увидеть его сейчас, это левее вон той группы деревьев. Сирокко оперлась о край борта и посмотрела в ту сторону, куда показывал Билл: на фоне далекой северной стены вырисовывалась серая полоска. - Давайте пристанем к берегу и посмотрим, что это может быть. Это был длинный, изнурительный путь по колено в грязи и стоячей воде. Билл шел впереди. Они заволновались, когда обошли большое навозное дерево, закрывавшее вид. Сирокко заметила дымок над самым вонючим деревом и скользя по земле устремилась вперед. Когда они вышли к огню, начался дождь. Он был не сильным, но и огонь был небольшим. Казалось, он состоял из одной сажи, следы от которой оставляли их ноги. Огонь неравномерно покрывал площадь величиной с квадратный гектометр, судорожно тлея по краям. По мере того как шел дождь, серый дым стал превращаться в белый. Затем языки пламени начали лизать нижнюю часть кустарника, расположенного в нескольких метрах. - Найдите что-то сухое,- приказала Сирокко.- Все равно, что. Немного этой болотной травы и прутьев. Поживей, а то мы упустим его! Билл и Габи бросились в разных направлениях, в то время как Сирокко стала перед кустарником на колени и начала раздувать огонь. Она не обращала внимания на евший глаза дым и дула, пока не закружилась голова. Вскоре около нее была уже внушительная горка сухого дерева. Наконец Сирокко смогла откинуться назад и передохнуть, она была уверена, что огонь уже не загаснет. Это была маленькая победа, но весила она очень много. Когда дождь прекратился, пламя все еще разгоралось. Теперь проблема состояла в том, как сохранить этот огонь. Они обсуждали ее на протяжении нескольких часов, пытаясь найти решение и отметая одно за другим возникающие предложения. Поиск решения задачи занял остаток дня и значительную часть следующего. Они сделали из болотной глины два шара, хорошенько обожгли их, затем насушили большое количество наиболее медленно горящего дерева. Когда все было готово, они разожгли в каждом из шаров небольшой огонь. Благоразумие подсказывало иметь запасной огонь. Кто-то должен был постоянно поддерживать пламя: пока не будет найдено лучшее решение, необходимо было сохранять огонь таким трудоемким образом. Пока они возились с этой работой, подошло время сна. Сирокко хотела сначала испытать новые приспособления для того, чтобы подсушить землю, она не верила, что с их помощью они разведут костер. Но Билл предложил в первую очередь добыть дичь. - Мне уже изрядно надоели эти дыни,- сказал он,- последняя, которую я ел, была прогорклая. - Да, но здесь нет улыбчивых, за все эти дни я не видела ни одного. - Значит нам надо пристукнуть еще что-то. Нам необходимо мясо. Они и в самом деле питались не важно. На болоте не было такого изобилия фруктов, которое они встречали в лесу. От одного растущего здесь похожего на манго растения, которое они попробовали, у них начался понос. На лодке это было подобно аду. После этого они полагались только на имеющиеся запасы провизии. Они пришли к выводу, что наиболее подходящей добычей будет большая ильная рыба. Как и все животные, которых они встречали на Гее, рыба практически не обращала на них внимания. Все остальное в реке было или слишком маленьким и быстрым, или слишком большим, как например, гигантский угорь. Ильная рыба любила сидеть зарывшись мордой в ил, шевеля выставленным наружу хвостом. Вскоре Сирокко, Габи и Билл окружили одну из таких рыб. Впервые они видели ее с такого близкого расстояния. Сирокко никогда не приводилось встречать более уродливое создание. Она была три метра в длину, плашмя лежала на дне, от середины ее тупорылой морды до опасного на вид хвостового плавника тянулась выпуклость. Вдоль спины тянулся длинный серый гребень, он был мягкий и неплотный как гребень петуха, но в отличие от петушиного был покрыт слизью. Он ритмично раздувался и сплющивался. - Ты уверен, что тебе хочется ее съесть? - Если она достаточно долго не будет шевелиться. Сирокко стояла в четырех метрах от рыбы, пока Габи и Билл подступали к ней с боков. У всех троих в руках были шпаги, сделанные из ветвей рождественской елки. У ильной рыбы был один глаз величиной с блюдо для пирога. Один край глаза приподнялся, наблюдая за Биллом. Она издала звук, как будто принюхивалась. Билл замер. - Билл, мне это не нравится. - Не волнуйся, она мигает, видишь? - Из отверстия над глазом бьет струей поток жидкости, производя сопящий звук, который ты слышала. Эта жидкость поддерживает в глазе влажность. Никаких век. - Ну, если это так...- Она махнула руками и рыба перевела взгляд с Билла на нее. Сирокко не была уверена, что сделала лучше, но шагнула вперед, как будто была хозяином положения. Рыба отвела глаз в сторону, ей надоело все это. Билл бросился вперед и вонзил свою шпагу в рыбину прямо позади глаза, навалясь при этом на шпагу. Рыба двинулась и отскочила в сторону, как только Билл отпустил шпагу. Ничего не произошло. Глаз больше не двигался и гребень на спине не раздувался. Сирокко расслабилась, Билл ухмыльнулся. - Все произошло слишком легко,- сказал он.- Когда нам здесь бросят вызов? - взяв шпагу за рукоятку, он выдернул ее из рыбины. Ему на руки струей хлынула темная кровь. Рыбина изогнулась, коснулась мордой хвоста, затем взмахнула хвостом из стороны в сторону и вниз, прямо по голове Билла. Проворно зачерпнув неподвижное тело, она швырнула его в воздух. Сирокко не увидела даже куда он упал. Рыбина изогнулась опять, на этот раз балансируя на брюхе, в то время как морда и хвост ее находились в воздухе. Первое, что увидела Сирокко, так это пасть рыбы. Она была круглая, как минога, с двойным рядом зубов, которые вращались в разных направлениях и лязгали. Рыбина ударила хвостом по илу и бросилась на Сирокко. Она нырнула прямо в ил, взрывая его подбородком, рыба бултыхнулась вслед за ней, изогнулась и подбросила пятьдесят килограмм ила в воздух, одним сумасшедшим ударом хвоста. Острый плавник срезал землю перед ее лицом и поднялся для второй попытки. Сирокко подхватилась на четвереньки и все время скользя, попыталась подняться на ноги. - Роки! Прыгай! Сирокко прыгнула и едва не осталась без руки, когда рыбина снова ударила хвостом по земле. - Держись, держись! Я иду за тобой! Оглянувшись, Сирокко увидала лишь вращающиеся зубы. Она слышала только их лязганье. Это означало, что рыбина хочет сожрать ее. Она была по колени в болоте и с головой под водой, что было для нее не лучшим положением, но Сирокко пыталась увернуться от взмахов хвоста. Вскоре она ничего не видела от поднятого в воде ила. Сирокко поскользнулась и прежде чем она успела вскочить, хвост задел ее по голове. Сирокко была в сознании, но в ушах у нее звенело когда она перевернулась и нащупала свою шпагу. Ил уже начал засасывать ее. Рыбина находилась в метре от Сирокко, она изгибалась для прыжка, который сокрушил бы Сирокко. В это время появилась Габи, ее ноги едва касались земли. Она налетела на Сирокко так, что едва не вышибла у нее зубы, рыба прыгнула и они все втроем пробуксовали метра три по илу. Сирокко смутно почувствовала под ногой скользкую влажную стену и лягнула по ней. Рыба опять ринулась на них, в то время как Габи тянула Сирокко, плывя сквозь взбаламученный ил. Наконец Габи выпустила Сирокко из рук и та, задыхаясь, высунула голову из воды. Она увидала спину Габи, стоящую перед рыбиной. Рыба хлестала хвостом из стороны в сторону как раз на уровне шеи Габи, эти взмахи были смертельны как взмахи косой, но Габи подняв вверх шпагу ловко увертывалась от ударов. Шпага была обломана почти до рукоятки, но острым концом Габи удалось отсечь порядочный кусок плавника. Рыбине это, по всей видимости, не понравилось. Габи опять прыгнула вперед, прямо к ужасным челюстям, и вскочила рыбе на спину. Она вонзила рукоятку шпаги прямо в ее глаз, но в отличие от резкого колющего удара Билла, она ударила с плеча, располосовав рану. Рыбина сбросила Габи со спины, но теперь ее хвост беспорядочно бил по земле без определенного направления. Пока рыбина яростно колотила хвостом по илу, Габи выискивала место, куда бы теперь нанести удар. - Габи! - закричала Сирокко,- пусть уходит, не надо рисковать, а то она еще прибьет тебя! Габи оглянулась назад и поспешила к Сирокко. - Пусть уходит. Ты можешь ходить? - Конечно, я...- Земля поплыла у нее под ногами. Она ухватилась за рукав Габи, чтобы не упасть. - Цепляйся за меня. Это чудище приближается. У Сирокко не было возможности увидеть, что имеет в виду Габи, так как та подняла ее прежде чем Сирокко поняла, что случилось. Она была слишком слаба чтобы сопротивляться, когда Габи перекинула ее на плечи и понесла из болота. Сирокко почувствовала как ее осторожно положили на траву и увидала над собой склоненное лицо Габи. Она нежно ощупывала голову Сирокко, по щекам у нее текли слезы, затем девушка припала к ее груди. - Ой! - вздрогнула Сирокко от боли,- у меня наверное сломано ребро. - О, Боже! Это наверное случилось, когда я поднимала тебя? Прости, Роки, я... Сирокко коснулась ее шеи.- Нет, чучело. Это случилось когда ты налетела на меня как танк. И я рада, что ты это сделала. - Я хочу осмотреть твои глаза. Я думаю, ты... - Нет времени. Помоги мне встать. Надо разыскать Билла. - Сначала займемся тобой. Ляг на спину. Ты не должна... Сирокко отбросила ее руку и резко попыталась встать, но у нее подкосились ноги и нахлынула тошнота. - Видишь, что я имела в виду? Тебе надо спокойно лежать. - Хорошо,- закашлявшись, сказала Сирокко.- Иди и найди его, Габи. Позаботься о нем. Принеси его сюда, живого. - Дай я сперва осмотрю тебя... - Иди! Габи прикусила губу, оглянулась на рыбину, которая все еще билась вдали, у нее был вид мученицы. Затем она вскочила на ноги и побежала, как надеялась Сирокко, в правильном направлении. Сирокко сидела, держась за живот, и тихо ругалась, пока не вернулась Габи. - Он жив,- сказала Габи.- Он без сознания, думаю, что ранен. - Насколько? - У него кровь на ноге и на руках, впереди он тоже весь залит кровью. Частично это кровь рыбы. - Я же сказала тебе, чтобы ты принесла его сюда,- проворчала Сирокко, пытаясь подавить новый приступ тошноты. - Тс-с-с,- Габи успокаивающе провела ладонью по лбу Сирокко.- Я не могу этого сделать, пока не смастерю носилки. Во-первых, сначала я хочу отнести тебя в лодку и уложить тебя там. Помолчи! Если потребуется, я сделаю это насильно. Ты ведь не хочешь удара в челюсть, не так ли? Сирокко почувствовала желание самой дать Габи в челюсть, но новый приступ тошноты заставил ее покориться. Она села и Габи подхватила ее на руки. Сирокко представила себе, какую потешную картину они представляют: Габи, которая была в высоту сто пятьдесят сантиметров держит на руках ее, рост которой равен ста восьмидесяти пяти сантиметрам. При низкой гравитации Геи Габи должна была передвигаться осторожно, но вес проблемы не составлял. Когда Сирокко закрыла глаза, голова стала кружиться меньше. Она положила голову на плечо Габи. - Спасибо тебе за то, что спасла мне жизнь,- сказала она и потеряла сознание. Она очнулась от пронзительного мужского крика. Она бы не хотела услышать подобный звук когда-либо еще. Билл был в полубессознательном состоянии. Сирокко села и осторожно коснулась головы. Она все еще болела, но звон в ушах прошел. - Подойди сюда и помоги мне,- сказала Габи,- нам надо перевернуть его, иначе он сам себя ранит. Сирокко поспешила к Габи.- Как он? - Его состояние и в самом деле паршивое. Сломана нога. Ребра, по всей вероятности, тоже, но при кашле крови нет. - Что сломано? - Малая берцовая или большая берцовая кость. Я не уверена, что именно. Я думала, что это просто рваная рана, пока не положила его на носилки. Когда я клала его, он начал сопротивляться и кость высунулась из раны. - Боже мой. - Но по крайней мере, он не потерял много крови. Сирокко почувствовала как у нее опять сократился желудок когда она обследовала глубокую рваную рану на ноге Билла. Габи промывала ее прокипяченными тряпками из парашютной ткани. Каждый раз, когда она прикасалась к ране, Билл хрипло кричал. - Что ты собираешься делать? - спросила Сирокко, смутно сознавая, что она должна не спрашивать, а сама говорить Габи, что следует делать. Габи, казалось, была в отчаянии.- Я думаю, тебе следует позвать Калвина,- сказала она. - А что толку? О, да, я конечно позову его. Но ты видела, как долго мы ждали его в прошлый раз. Если Билл умрет, пока он появится здесь, я убью его! - Тогда нам надо поставить кость на место. - А ты знаешь, как это делается? - Однажды я видела,- сказала Габи,- с анестезией. - Что у нас есть, так это тряпье, которое, как я надеюсь стерильное. Я буду держать его за руки.- Подожди минутку. Она подошла к Биллу сбоку и, склонившись, посмотрела на него. Глаза его ничего не выражали, лоб, когда она коснулась его, был горячим. - Билл! Послушай меня, Билл. Ты ранен. - Роки? - Да, это я. Все будет в порядке, но у тебя сломана нога. Ты меня понимаешь? - Понимаю,- прошептал Билл и закрыл глаза. - Билл, очнись, Билл! Мне нужна твоя помощь. Тебе надо потерпеть. Ты слышишь меня? Билл поднял голову и посмотрел на свою ногу.- Да,- сказал он, вытирая лицо грязной рукой.- Я потерплю, приступайте. Сирокко кивнула Габи, которая сморщившись, дернула ногу. Было предпринято три попытки, каждая из которых заставляла женщин содрогнуться. Во время второго рывка конец кости с влажным звуком высунулся из раны и заставил опять подскочить Сирокко. Билл терпел, дыхание со свистом вырывалось из его груди, мышцы шеи напряглись как веревки, но он не издал ни звука. - Вот так работа! - сказала Габи когда все было кончено и вдруг начала плакать. Сирокко оставила ее в покое и начала накладывать на ногу Билла шину. Все это время он был без сознания. Сирокко встала и протянула окровавленные руки в сторону Габи.- Нам надо двигаться отсюда,- сказала она.- Здесь не хорошее место. Нам надо найти сухую стоянку и дожидаться, пока ему не станет лучше. Его, наверное, не следует двигать. - Ты права,- вздохнула Сирокко, но у нас нет выхода. На следующий день мы должны выбраться на более возвышенную местность, которую мы уже видели ранее. Давай двигаться. Глава 13 Поиск нового места занял не один, а два дня и это были ужасные дни. Они часто останавливались, чтобы простерилизовать бинты для Билла. Шары, которые они использовали для нагревания воды были далеки от керамического горшка; шар расслаивался и готов был раствориться в воде, сама вода становилась мутной. Для того, чтобы вскипятить воду, уходило почти час, так давление на Гее было выше атмосферного. Габи и Сирокко спали урывками, стараясь выбирать время когда река была широкая и спокойная. Но когда они вышли на опасное пространство, им необходимо было обеим стать настороже, чтобы не посадить лодку на мель. Регулярно продолжал идти дождь. Билл спал и когда он впервые проснулся после двадцати четырехчасового беспробудного сна, он выглядел, по крайней мере, на пять лет постаревшим. Лицо его приобрело землистый оттенок. Когда Габи меняла повязку на ране, то она ей совершенно не нравилась. Нижняя часть ноги и большая часть ступни были почти вдвое меньше нормального размера. Когда они отплыли от болота, он был в бреду, сильно потел, был весь в жару... Рано утром следующего дня Сирокко позвала цеппелин, в ответ тот просвистел ей: - Ладно, я передам ему. Но Сирокко начала опасаться, что уже слишком поздно. Она наблюдала как цеппелин спокойно уплывает по направлению к замерзшему морю и казнила себя за то, что настояла покинуть лес. Если это даже было необходимо, то почему нельзя было проделать это на цеппелине, пролетев над всей этой территорией, на расстоянии от этого ужасного существа похожего на рыбу, которое они не сумели убить и которое чуть не погубило их всех, и неизвестно еще, что будет с Биллом? Сейчас ее доводы были такими же вескими, как и тогда, когда они начинали свое путешествие к ступице, но это не мешало Сирокко винить себя. Габи не выносила полета на цеппелине, но они должны были найти выход. И выход этот должен был быть более приемлемым, она не имела права рисковать жизнями людей, Сирокко было тошно от чувства своей вины. Ей хотелось умереть, хотелось, чтобы кто-нибудь принял на себя ее ношу. Как могло прийти ей в голову, что она может быть капитаном? Что она совершила как капитан с тех пор как приняла командование "Властелина Колец"? То, чего ей в самом деле хотелось, было незамысловато. Ей хотелось любви, обычной человеческой любви. Билл говорил, что любит ее; почему она не могла сказать ему то же самое? Она думала тогда, что когда-нибудь скажет ему это, но теперь он умирал и она была за это ответственна. Ей хотелось также приключений. Стремление к приключениям преследовало ее на протяжении всей жизни, начиная с первых комиксов, которые она прочитала, с первых документальных фильмов о космосе, которые она смотрела широко открыв детские глаза, поверх черно-белых на плоских экранах и полномасштабных цветных вестернов, которые она смотрела в кино. Ее никогда не покидала жажда совершить что-нибудь скандальное и героическое. Это стремление толкнуло ее от карьеры певицы, которую прочила ей ее мать, ей претила роль домашней хозяйки. Она хотела налететь на базу воздушных пиратов вооруженной сверкающим лазером, или пробираться сквозь джунгли с бандой свирепых революционеров для рейда на вражескую крепость, или в поисках чаши Грааля, или разрушения Смертельной Звезды. Со временем на место детских мечтаний пришла определенная цель - она усердно работала в колледже и тренировалась, чтобы быть лучшей, когда появится шанс; они должны будут выбрать ее для выполнения миссии по исследованию Сатурна. Но за всем этим, что привело ее на борт "Властелина Колец", стояла все та же жажда путешествий, желание увидеть незнакомые места, стремление делать то, чего никто до нее не делал. Теперь она имела то, к чему стремилась. Она плыла вниз по реке в лодке-скорлупе, находясь внутри наиболее колоссальной структуры виденной когда-либо человеком, рядом умирал любимый ею человек. Восточный Гиперион представлял из себя местность с плавными холмами и раскинувшимися равнинами, усеянными открытыми ветрам деревьями; все это напоминало африканскую саванну. Офион стал уже, течение стало стремительным, вода стала на удивление более холодной. Пять или шесть километров они плыли положившись на волю течения, минуя нависшие над берегом низкие скалы. "Титаник" на большой скорости был неуправляемым. Сирокко ждала когда река опять станет шире и высматривала место для остановки. Наконец Сирокко нашла подходящее место и они потратили два часа, чтобы причалить к скалистому берегу, с помощью шестов и самодельных байдарочных весел борясь с бурным течением. И Сирокко и Габи были на грани изнеможения. Наиболее угрожающим было то, что в лодке не осталось провизии, а Восточный Гиперион не казался плодородной землей. Они подтянули "Титаник" к берегу, скользя вылезли на упавший сглаженный водой камень, предварительно убедившись, что это безопасно. Билл не осознавал, что его переносят, он уже долгое время не разговаривал. Сирокко сидела рядом с Биллом, пока Габи спала мертвецким сном. Чтобы не уснуть, она обследовала место стоянки в радиусе сотни метров. Метрах в двадцати от реки была невысокая насыпь. Сирокко взобралась на ее вершину. Восточный Гиперион потрясающе подходил для фермерского хозяйства. Широко раскинувшиеся земли выглядели как канзасские желтые пшеничные поля. Это впечатление портили ржаво-красные участки, а также бледно-голубые перемешанные с оранжевыми. Все это слегка было подернуто рябью от небольшого ветерка, так колышутся высокие травы. Медленно проплывали тени, некоторые облака находились так низко, что образовывали над руслом реки полосу тумана, не проходящую даже при солнечном свете. На востоке холмы тянулись в сумеречную зону Западной Реи, постепенно они приобретали зеленый цвет, должно быть это леса, затем зелень терялась в темноте и холмы превращались в сплошные каменистые горы. На западе земля выравнивалась, появлялись небольшие озера и болота, трясины - прибежища ильных рыб. Они сверкали как от солнечного света. Вдали виднелась более темная зелень тропических лесов, за которыми опять тянулись равнины, которые терялись из виду в полумраке Океана с его замерзшим морем. Скользя взглядом по далеким холмам, Сирокко заметила группу животных, они казались черными точками на желтом фоне. По все вероятности, две или три точки были крупнее остальных. Сирокко уже собиралась вернуться на стоянку, когда вдруг услыхала музыку. Звуки были такими слабыми и далекими, что Сирокко сообразила, что слышит их уже на протяжении некоторого времени, не осознавая что это такое. Было похоже, что играет струнный инструмент, быстрые звуки сменялись протяжной нотой, музыка была мелодичная и светлая. Она навевала мысли о тихих, спокойных местах и душевном покое, который, как подумала Сирокко, ей уже никогда не суждено обрести. Эта мелодия напоминала ей колыбельную, слышанную в детстве. Сирокко обнаружила, что тихо плачет, она чувствовала себя умиротворенной, насколько это только было возможно в теперешнем ее положении, ей хотелось, чтобы эта мелодия всегда была с ней. Но она вдруг исчезла. Титанида нашла их, когда Сирокко и Габи сняли навес, чтобы перенести на нем Билла. Она стояла на вершине насыпи, на которую накануне взбиралась Сирокко. Сирокко не двигалась, ожидая, чтобы титанида сделала первое движение. Титанида, по всей вероятности, ждала того же от Сирокко. Наиболее подходящим словом для определения стоящего перед ними существа было бы, очевидно, кентавр. Нижняя часть его походила на лошадь, а верхняя половина настолько была похожа на человеческую, что становилось страшно. Сирокко не была уверена, что все это ей не мерещится. Это не был кентавр, нарисованный воображением Диснея, но не был он похож и на классический греческий образец кентавра. У него были густые пышные волосы, кроме волос бросалась в глаза обнаженная бледная кожа. С головы, хвоста, передних ног и предплечий существа обильным каскадом ниспадали цветные волосы. Наиболее странный вид имели волосы между двумя передними ногами, в этом месте, как старалась припомнить Сирокко, у нормальных лошадей не было ничего, кроме гладкой кожи. В руках у существа был пастуший посох украшенный орнаментом, одежды на существе не было никакой. Сирокко была уверена, что это одна из титанид, о которых упоминал Калвин. Эти кентавры были все женского рода, но у них было не шесть ног, как сказал Калвин, а шесть конечностей. Сирокко сделала шаг навстречу титаниде, та в ответ приложила руку к губам и быстро выбросила ее вперед. - Осторожнее! - закричала она.- Пожалуйста, будь осторожнее! На какую-то долю секунды Сирокко заинтересовалась, что имеет в виду титанида, но уже в следующее мгновение у нее осталось лишь изумление. Титанида не говорила по-английски, по-русски или по- французски - на языках, которые Сирокко знала. - Что...- она запнулась, прочищая горло. Некоторые слова произносились очень высоко. _ Что случилось? Мы в опасности? Вопрос дался Сирокко нелегко. В произношении слов использовалась сложная музыкальная орнаментика. - Я почувствовала тебя,- пропела титанида.- Я почувствовала, что ты наверняка должна погибнуть. Но ты должна знать, как тебе следует поступать для собственного благополучия. Габи удивленно смотрела на Сирокко. - Какого дьявола, что здесь происходит? - спросила она. - Я понимаю ее,- ответила Сирокко, не желая вдаваться в подробности.- Она сказала, что мы должны быть внимательнее. - Внимательнее... ~почему~? - Каким образом Калвин понимал, что говорит цеппелин? В наше сознание были посланы какие-то сигналы, моя милая. Это происходит и сейчас, так что помолчи пока. Сирокко поспешила предотвратить следующие вопросы Габи, на которые она не знала ответа. - Вы люди из болот? - спросила титанида,- или же вы пришли из замерзшего моря? - Ни то, ни другое,- издала в ответ трель Сирокко.- Мы пробирались через болота к... к морю бедствия, но один из нас был ранен. Мы не намерены причинять вам никакого вреда, никакой обиды. - Вы огорчите меня, если пойдете к морю бедствий, вы там погибнете. Вы слишком большие, чтобы быть ангелами, потерявшими свои крылья и слишком красивы, чтобы быть морскими созданиями. Признаюсь, что мне никогда не доводилось видеть никого похожего на вас. - Мы... не могли ли бы вы присоединиться к нам на берегу? Моя песня слабая; ветер не поднимает ее. - Я буду около вас через мгновение. - Роки! - зашипела Габи,- осторожнее, она опускается! - Роки стала перед Сирокко держа наготове шпагу из стеклянных волокон. - Я знаю,- сказала Сирокко, выхватывая шпагу из рук Габи.- Я попросила ее об этом. Убери эту штуку подальше, пока она не подумала чего плохого и стань в сторонку. Если что-то произойдет, я закричу. Спускаясь со скалы, титанида ступала вперед передними ногами, балансируя при этом руками. Она проворно, словно танцуя, перебирала ногами по небольшой лавине камней, образованной ею во время спуска. Через мгновение она уже рысью приближалась к ним. При этом раздавался знакомый стук копыт о камни. Титанида была на тридцать сантиметров выше Сирокко. Когда титанида подошла поближе, Сирокко мимо воли отступила на шаг назад. За свою жизнь она редко встречала женщин выше себя ростом, но это женоподобное существо возвышалось над ней как игрок профессиональной сборной по баскетболу. Вблизи она смотрелась еще более чужеродной именно из-за того, что отдельные части ее тела были совсем как у человека. Серия красных, оранжевых и голубых полос, покрывающих большую часть лица и груди титаниды оказались не естественными, как вначале подумала Сирокко, а нарисованными. Четыре полосы украшали ее живот прямо над тем местом, где должен быть пупок. У нее было довольно широкое лицо, нос и рот соответствовали этому лицу. Глаза у титаниды были огромные и широко расставлены. Радужка была ярко-желтая, на ней радиально вокруг большого зрачка располагались зеленые полоски. Глаза были настолько изумительные, что Сирокко почти не замечала большинство нечеловеческих черт ее лица. Она подумала, что это похоже на то, как если бы два удивительных цветка были спрятаны у ушей титаниды, которые потом сами собой превратились в глаза. Остроконечные уши венчали ее голову. - Меня звать До Диез...- пропела титанида. На самом деле это была серия музыкальных нот в музыкальном ключе до диез. - Что она сказала? - шепотом спросила Габи. - Она сказала, что ее звать...- Сирокко пропела ее имя, и титанида при этом насторожила уши. - Я это не выговорю,- протестующе сказала Габи. - Называй ее просто До Диез. Можешь ты помолчать и дать мне возможность поговорить с ней? - Сирокко опять повернулась к титаниде. - Меня звать Сирокко, или капитан Джонс,- пропела она.- А это мой друг Габи. Уши титаниды опустилась к ее плечам, Сирокко едва заметно улыбнулась. Выражение лица титаниды не менялось, но ее уши были красноречивее всяких слов. - Просто "шиир-о-ко-ка-пи-тан-жонс"? - на свой манер изменила она монотонное пение Сирокко. Когда титанида вздыхала, ее ноздри с силой расширялись, но грудь при этом оставалась неподвижной. - Это очень длинное имя, но не лишено серьезности, прошу извинить меня. Вы что, такой безрадостный народ, что называете себя такими именами? - Мы не сами выбираем себе имена, их выбирают для нас,- пропела в ответ Сирокко, чувствуя непонятное смущение. Ее имя и в самом деле звучало скучно по сравнению с весело пропетым именем титаниды. - Наша речь отличается от вашей, она не такая певучая. До Диез улыбнулась, и это была совершенно человеческая улыбка. - Ты разговариваешь голосом тонким, как тростник, но ты нравишься мне. Если ты не против, я хотела бы пригласить тебя к нам домой. - Мы бы с радостью приняли твое приглашение, но один из нас ранен. Нам необходима помощь. - Кто из вас? - вопросительно пропела титанида, уши ее при этом тревожно затрепетали. - Это не я и не Габи, а третий из нас. У него сломана кость ноги. Во время разговора Сирокко заметила, что язык титаниды включает женские и мужские местоимения. Фрагменты песенного языка включали понятия матери мужского и женского рода, в голове Сирокко мелькали даже менее похожие понятия. - Сломана кость ноги,- пропела До Диез, уши ее при этом произвели сложные движения как при сигнализации флажками.- Если я не ошибаюсь, это довольно серьезно для таких людей как вы, не имеющих запасных ног.- Она подняла свой посох и коротко пропела в небольшой выступ на его конце. У Габи от удивления округлились глаза. - У них есть радио? Роки, объясни мне, что происходит? - Она сказала, что позвала доктора, и что у меня скучное имя. - Билл нуждается в докторе, но это должен быть настоящий врач. - Ты думаешь, я не знаю этого? - сердито прошипела в ответ Сирокко. Но, черт побери, Билл выглядит слишком плохо. Если даже у этого доктора нет ничего, кроме пилюль для лошадей, то хуже Биллу от того что он осмотрит не будет. - Что у вас за речь? У вас респираторное расстройство? - спросила До Диез. - Нет, мы таким образом разговариваем. Я... - Пожалуйста, простите меня. Моя мама говорит, что я должна учиться тактичности. Я просто...- Она пропела мелодию, которую Сирокко не сумела перевести, конец фразы был: есть многое, чему надо учиться, чего невозможно получить в утробном развитии. - Я понимаю,- пропела в ответ Сирокко, хотя поняла она далеко не все.- Мы должны казаться странными тебе. А ты, конечно, в свою очередь, нам. - Я? - Тональность ее песни выдала, что эта мысль была для нее новостью. - Для тех, кто никогда не видел ничего похожего. - Должно быть, ты права. Но если вы никогда не видели титанид, то откуда вы пришли на великое колесо мира? Сирокко запуталась из-за того, что ее сознание наверно перевело песню До Диез. Это произошло тогда, когда она услышала ноту "откуда" которую она восприняла как синоним двухнотного слова, которое До Диез употребляла как выражение вежливости, используемое в обращение более молодых к более старшим. - Совсем не из колеса. За стенами этого мира есть еще больший мир, который ты не можешь видеть... - О, вы с ~Земли~! Она не сказала слово Земля, также, как и не называла себя титанидой. Но связь этого слова с третьей планетой от солнца поразила Сирокко как никогда в жизни. Поза До Диез менялась по мере изменения темы разговора - она то следовала за Сирокко, то выступала перед Сирокко с менторской речью. Она заметно оживилась, и будь ее уши немного пошире, она бы уже взлетела в воздух. - Я смущена,- пропела она.- Я думала, что Земля, это выдумка для подростков, болтовня около бивачного костра. И я думала, что Земляне такие же, как титаниды. Сирокко снова прислушалась к последнему слову, задаваясь вопросом, не следует ли его перевести как "люди". Как в выражении "вы люди, вы варвары". Но шовинистического подтекста здесь не было. Она разговаривала как один из многих видов живых существ Геи. - Мы впервые попали сюда,- пропела Сирокко.- Я удивлена, что вы знаете о нас, в то время, как мы до настоящего момента ничего не знали о вас. - Вы не пели о наших великих делах, как мы пели о ваших? - Боюсь, что нет. До Диез оглянулась через плечо. На вершине утеса стояла другая титанида. Она была похожа на До Диез, хотя с некоторыми тревожащими отличиями. - Это Си Бемоль...- пропела она с виноватым видом, снова приобретая официальный вид. - До его прибытия я хочу задать вопрос, который жжет мою душу с первого мгновения, как я увидела тебя. - Ты не должна обращаться ко мне как к старшей,- пропела Сирокко. Ты можешь быть старше, чем я. - О, нет. По меркам Земли мне только три года. Что я хочу знать, надеясь, что вопрос не покажется тебе дерзким, как ты можешь так долго стоять и не опрокидываться? Когда вторая титанида подошла к ним поближе, отличие ее от предыдущей стало очевидно и это еще больше привело Сирокко в замешательство. Между ее передних ног, в том месте, где у До Диез находился пучок волос, у Си Бемоль был настоящий человеческий пенис. - Боже мой,- прошептала Сирокко, подталкивая Габи локтем. - Тебя это не волнует? - спросила Сирокко.- Это заставляет меня сильно нервничать. - Ты волнуешься? А что я могу сказать? Я ничего не понимаю, о чем вы там поете, но звучит это неплохо, Роки. Ты в самом деле хорошо понимаешь. Не считая мужского полового органа, во всем остальном Си Бемоль была почти что копией До Диез. У обеих были высокие конические груди и бледная кожа. Лица у обеих были женские, они были большеротые и безбородые. Если бы не пенис, то их было бы трудно отличить друг от друга. Из складки кожи на месте их отсутствующего пупка торчал конец деревянной флейты. Очевидно там был карман. Си Бемоль сделала шаг вперед и протянула руку. Сирокко отступила назад, но Си Бемоль быстро приблизилась к Сирокко и положила ей руки на плечи. На секунду Сирокко испугалась, но потом поняла, что Си Бемоль разделяет опасения До Диез, она посчитала, что Сирокко упадет навзничь и решила поддержать ее. - Со мной все в порядке,- нервно запела Сирокко,- я могу стоять на ногах. Руки у него были большие, но абсолютно как человеческие. Было довольно странно ощущать их прикосновение. Одно дело видеть невероятное существо, а другое дело - ощущать теплоту его тела. Это усиливало ощущение п