улась: - Мне не холодно. Я сижу и думаю... И слушаю музыку. - Что это за место? - поинтересовался Гвил, оглядывая улицу, но еще больше любуясь девушкой. - Кроме тебя здесь еще кто-нибудь есть? - Это Карчезл. Он покинут людьми десять веков назад. Только мы со старым дядюшкой нашли здесь пристанище, скрываясь от сапонидов из тундры. Гвил подумал, что девушка очаровательна. - Тебе холодно? - спрсила она. - У нас тебе будет хорошо. О, я так рада тебе! - и она встала. - Спасибо, но сначала надо позаботиться о коне. - Его можно поставить вон в том сарае. Гвил посмотрел, куда она указала, и увидел маленький домик с открытой дверью. Он расседлал коня и поставил его отдыхать. После Гвил стал прислушиваться к музыке, на которую до этого почти не обращал внимания. Плавные, таинственные звуки висели в воздухе. - Очень странно, - пробормотал он, поглаживая коня. - Дядя играет, де- вушка одна ночью... Впрочем, что-то я стал чересчур подозрительным. Де- вушка чудная, и нет никакой опасности. Если они просто беженцы и любят музыку... К тому же они гостеприимны. - И, достав из седельной сумки свою флейту, Гвил вернулся к девушке. - Как тебя зовут? - спросила она, - а то я не знаю, как тебя представить дяде. - Я Гвил из Сферы, которая находится за рекой Скаум в Асколайсе. А твое имя? Она засмеялась, открывая входную дверь. Мягкий желтый свет упал на бу- лыжную мостовую. - У меня нет имени. Зачем оно, ведь кроме нас с дядей здесь никого нет. Гвил удивился, все было очень загадочно, но он постарался скрыть свое удивление. Может, она считает его колдуном и боится порчи? Когда они вошли в дом, звуки флейты стали громче. - Я буду называть тебя Амис, если можно, - попросил Гвил. - Так называ- ется южный цветок, золотистый и прелестный, похожий на тебя. Она кивнула: - Пожалуйста, если хочешь. Они вошли в комнату, украшенную гобеленами, большую и теплую. У одной из стен ярко горел камин, невдалеке от него стоял накрытый стол. В кресле сидел старик, взлохмаченный и неопрятный. Его спутанные седые волосы па- дали в беспорядке на спину, всклокоченная, грязно-желтая борода выгляде- ла не лучше. На ногах старика были потрескавшие сандалии. Как ни стран- но, он продолжал играть на флейте, не замечая вошедших. Гвилу показа- лось, что девушка движется в такт музыке. - Дядюшка Людовик! - весело крикнула она, - я привела гостя, сэра Гвила из Сферы. Гвил остановил взгляд на старике и поразился. Его глаза, невзирая на возраст, лихорадочно и молодо блестели и очень умно смотрели. Гвилу даже показалось, что они как-то странно смеются, и это немного обескуражило его. Но морщины на лице старика говорили о перенесенных страданиях. - Дядя - великий музыкант, в этот час он всегда занимается музыкой. Он придерживается такого режима уже много лет... Гвил вежливо поклонился. Амис направилась к столу. - Угощайся, Гвил, я налью тебе вина. А потом, может, тоже поиграешь нам на флейте. - С радостью. Я неплохо музицирую, - откликнулся юноша и увидел, что ли- цо старика просветлело, а уголки рта задрожали. Гвил ел, Амис подливала ему вина. Наконец комната поплыла у него перед глазами. Дядя Людовик продолжал играть свою мелодию, нежную и журчащую, которая убаюкивала юношу. Сквозь дрему тот еще видел, как Амис танцует. "Странно, - подумал Гвил, - эти люди живут в одиночестве, но они добры и прекрасно образованы". Гвил очнулся, закончил есть и встал из-за стола. Людовик все еще что-то наигрывал, мелодия походила на пение птиц на восходе солнца. Амис танце- вала, подвигаясь все ближе к Гвилу. Он чувствовал тонкий аромат духов и совсем близко видел ее золотые волосы. Ее лицо дышало счастьем. Людовик почему-то смотрел на нее сердито, не говоря ни слова. -Ну, а сейчас, может, поиграешь ты? Ты такой молодой и сильный, - сказа- ла Амис, увидев, что Гвил раскрыл глаза. - Я знаю, что ты не откажешься сыграть для дяди, он будет очень доволен и скоро уйдет спать, а мы поси- дим и поговорим. - С удовольствием! Я поиграю, - проговорил Гвил, с трудом шевеля онемев- шими губами. - Это все из-за вашего вина... Пусть моя музыка расскажет вам о Сфере. Случайно взглянув на старика, Гвил был удивлен странным выражением его лица. Замечательно, что человек так любит музыку. - Ну же, играй! - попросила Амис, подталкивая его к Людовику и флейте. - Я лучше подожду, пока дядя закончит. Боюсь оказаться невежливым, - за- возражал Гвил. - Нет, чем быстрее ты покажешь, что хочешь играть, тем скорее он закон- чит. Просто возьми флейту. Он плохо слышит, - сказала девушка. - Ну что же, - согласился Гвил, - но я лучше возьму свою флейту. - И он достал ее. В чем дело? Гвил увидел, что с девушкой и стариком произошло что-то странное. Глаза Анис сверкнули, а дядя обрадовался, но на его лице застыло выраже- ние какой-то безнадежной покорности. Гвил отвернулся, смутившись. - Тебе не хочется играть? - На мгновение наступила тишина. Амис в этот момент была особенно привлекательна: - Но я уверена, что своей игрой ты обрадуешь дядю. Ему кажется, что игра другого на его инструменте будет необычайно красива. Людовик кивнул, и его старые глаза опять как-то странно сверкнули. У него был действительно чудесный инструмент, сделанный из светлого ме- талла и инкрустированный золотом. Дядя жадно держался за него. - Возьми флейту, - сказала Амис, - он плохо соображает. Людовик отрицательно затряс головой, и Гвил с участием посмотрел на не- го, на его запачканную бороду, трясущуюся голову. - Я сыграю на своей флейте, мне не хочется огорчать дядю. Слушайте! - И Гвил поднял флейту к губам. - Это мелодия Кайна, называется "Песня у мо- ря". Он заиграл. Музыка была прекрасна. Людовик следил за ним, зевая. Амис слушала, полузакрыв глаза и покачивая в такт рукой. - Тебе понравилось? - спросил Гвил, закончив играть. - Очень! Можешь ты эту мелодию сыграть на дядиной флейте? У его флейты звуки более легкие и мягкие. - Нет, - заупрямился Гвил. - Я играю только на своем инструменте. - И он снова стал играть. Это был танец радости - быстрый, вихревой. Людовик играл то же, но классически точно. Амис самозабвенно танцевала свой собственный танец. Гвил заиграл бешеную тарантеллу. Амис кружилась все быстрее и быстрее, ее руки плавно взлетали, волосы красиво рассыпались по плечам. Звуки флейты Людовика то взмывали вверх, то падали вниз, инструмент се- ребристо звучал, сплетаясь звуками с мелодией Гвила. Мелодии украшали друг друга. Людовик зажмурил глаза и больше не видел танцующей девушки. Неожиданно он изменил темп на чересчур быстрый. Гвил поддержал его своей флейтой. Они выводили невообразимые рулады, высокие быстрые и ясные. Глаза старика закатились, пот струился по лицу. Его флейта восторженно вторила, заставляя содрогаться воздух. Амис танцевала. Она была очень красива в своей неистовой пляске. Эта музыка могла поднять даже мертвеца. Играя, Гвил вдруг заметил, что у Амис начался припадок, на губах выступила пена. Дядя, прихрамывая, подо- шел к ней, и случилось что-то ужасное и непонятное. Старик начал играть песню смерти. Гвил из Сферы резко повернулся и выбежал из комнаты с широко открытыми от ужаса глазами. Людовик, ничего не замечая, продолжал свою жуткую игру. Каждая нота его песни будто острым ножом резала девушку. Гвил выбежал, и холодный воздух отрезвил его. Шел дождь со снегом. Юноша вбежал в сарай, белый конь повернул к нему голову. Набросив седло, он взнуздал коня и поскакал прочь из этого старого горо- да. Булыжник звенел под копытами. Прочь от песни смерти! Гвил мчался га- лопом. Немного погодя он оглянулся. И был изумлен и обескуражен. Позади расстилалась ровная каменистая равнина. Но где же город? На его месте видны были только осыпающиеся руины... Кругом царила мертвая тишина, прерываемая шорохом осыпающихся камней. Гвил отвел взгяд и поехал своей дорогой. На север. Утесы, к которым вела тропа, были сложены из серого гранита, сплошь пок- рытого алым и черным лишайником и голубой плесенью. Копыта коня звонко цокали по камням. Этот звук убаюкивал Гвила - он очень устал после бессонной, сумасшедшей ночи. Дрема уносила его в неве- домую страну, и Гвил старался стряхнуть с себя оцепенение. Но усталость восторжествовала, и он свалился с седла. Встепенувшись, Гвил решил от- дохнуть. Утес поднимался высоко в небо. Солнце было в зените. Тропа петляла. Вверху голубело небо. Гвил размышлял. Кругом не было ни души. Чтобы доб- раться до подножия горы, ему надо пересечь сотни миль прерии. Надо быть начеку. Он ехал по земле, заросшей травой и цветами. Впереди появилась пустынная возвышенность с группой темных деревьев. У ее подножия блестело озеро, на другой стороне которого виднелись серо-белые руины, плохо различимые в тумане. Не Музей ли это Человека? Дул холодный ветер. Все больше смеркалось. Прерия окутывалась темнотой. Гвил остановил коня, решив переночевать. Потерять тропу во мраке грозило массой неприятностей. Вдруг раздался какой-то очень печальный звук. Гвил замер, всматриваясь в небо. Вздох? Стон? Плач? Звук приблизился, теперь он очень походил на шелест одежд. Гвил съежился в седле. Из темноты выступил кто-то в белых одеждах, глаза его темнели, подобно пустым глазницам черепа. Существо издало печальный вопль и исчезло... Гвил услышал только шум ветра. От испуга он упал на землю, а вскочив, укутал себя и коня волшеб- ным плащом. Очутившись в темноте и тепле, Гвил согрелся и заснул. Как прошла ночь, Гвил и не заметил. Проснувшись, он сразу отправился в путь. Тропа вела его узкой лентой по белому песку, между кустами серого дрока. Она остановилась у поросшей деревьями возвышенности. Гвилу так хотелось увидеть сквозь листву крыши и дымок над ними. Он огляделся: справа и слева были поля, заливные луга и яблоневые сады. Должны же быть люди! Тут он увидел ограду из камней и черных бревен. На камнях были высечены четыре перчатки, указывающие на центральную колонну. На бревенчатых пе- рилах были вырезаны спирали. За оградой зияла воронка, выкопанная или, может быть, выжженная каким-то ужасным орудием. Гвил присмотрелся и вдруг увидел трех человек, спешащих к нему. Конь занервничал. Незнакомцы приблизились, оглядели оценивающе Гвила и взяли под уздцы его коня. Это были высокие, прекрасно сложенные люди, одетые в плотно облегающие костюмы из черной кожи, их шапки походили на мятые каштаны, поля закрывали уши. У всех - продолговатые лица, кожа цвета слоновой кости, золотистые глаза и блестящие черные волосы. Главный из них выступил вперед. Его лицо было непроницаемо. - Привет тебе, чужеземец! - Здравствуйте, - осторожно сказал Гвил, - вы из Сапониса? - Да, наш народ живет в Сапонисе. - Предводитель с любопытством оглядел Гвила: - Судя по твоему виду, ты с юга? - Я Гвил из Сферы, что на реке Скаум в Асколайсе. - Долог же был твой путь! - заметил сапонид. - Опасное путешествие. У тебя, должно быть, накопилась уйма впечатлений. - Путь кажется короче, когда ясно видишь цель, - ответил Гвил. Сапонид вежливо предположил: - Ты пересек Фер Аквилу? - Конечно, проходил через какие-то камни. - Гвил посмотрел на молчавших людей: - Только вчера я был в ущелье, где встретил привидение, но думаю, оно мной не заинтересовалось. Его слова вызвали неожиданно бурную реакцию у сапонидов. Лица у всех троих вытянулись, губы сжались. Предводитель попытался разрядить обста- новку, но тоже посмотрел на небо с плохо скрываемым страхом. - Привидение? В белых одеждах? Растаяло в воздухе? - Ну да. Вы о нем слышали? Снова наступила тишина. - Пожалуй, да, - проговорил сапонид. - А ты продолжай, продолжай! - Немного уже осталось. Я укрылся и уснул. А утром спустился в прерию. - Больше тебя никто не беспокоил? Не видел ли ты Кильбао - Ходячего Змея, который спускается с неба, предвещая беду? - Никого я больше не видел: ни змей, ни других гадов; меня защищало бла- гословение отца. - Очень интересно... - Но, - прервал Гвил, - раз я здесь, не скажете ли вы мне, что это у вас за привидение и что ему надо? - Этого я не знаю, - осторожно ответил сапонид. - О привидении лучше по- малкивать, чтобы не навлечь на себя беду. - Хорошо, - сказал Гвил, - вы больше ничего не скажете... - и умолк. Он решил, что до того, как попасть в Музей Человека, неплохо бы понаблю- дать за сапонидами и, если надо, помочь им. - Ну так что? - поинтересовался сапонид. мотрел на пустырь за оградой из бревен и камней. - Кто все это выжег? Сапонид кинул взгляд туда же и пожал плечами. - Это очень древнее место. Смерть поселилась там, злой дух, который все уничтожает. Впрочем, хватит об этом. Ты, наверное, хотел бы отдохнуть. Мы тебя проводим. Они двинулись по тропинке в город. Гвил, ни слова не говоря, поехал за ними. Приблизившись к холму, заросшему деревьями и кустами, тропа переш- ла в широкую дорогу. Справа раскинулось озеро, на берегах которого рос багряный камыш. За его зарослями был виден причал из черных брусьев, ря- дом на воде покачивались лодки. Причал был построен в виде серпа и высо- ко поднимался над водой. Поднялись в город. Богато украшенные резьбой трехэтажные бревенчатые до- ма золотисто-коричневого цвета казались построенными на века. Гвил с лю- бопытством разглядывал резные узоры: спирали, цветы, листья, ящериц и всякую всячину. Наличники окон также были украшены орнаментом: листьями, животными, звездами. Было ясно, что эти дома принадлежат богатым людям. Узкая улочка поднима- лась все выше и выше. Дома утопали в пышной листве деревьев. Сапониды шли впереди, тихо переговариваясь. Они выглядели элегантно, чего Гвил никак уж не ожидал увидеть на севере. Внезапно все остановились. Главный обернулся и сказал: - Подожди меня здесь, я должен предупредить Воеводу, чтобы тот пригото- вился к встрече. Гвилу и в голову не пришло, что это подвох. Он кивнул головой. Сапонид ушел, а Гвил задумался. Он думал о гостеприимном городе, высоко подняв- шемся над холодной равниной. Подошла стайка девушек и стала рассматривать юношу, пересмеиваясь. На них были красивые полосатые шерстяные платья. Они нравились Гвилу, гиб- кие, стройные и очень кокетливые. Вернулся сапонид: - Ну что же, сэр Гвил, пойдем дальше? Но у Гвила возникло какое-то странное предчувствие, и он сказал: - Благодаря отцовскому благословению я проделал этот путь, и я готов отправиться по любой дороге, которая приведет меня к цели. Сапонид сделал вид, что не понял. - Конечно, ты отправишься куда хочешь. Но разреши проводить тебя к Вое- воде, которому очень хочется увидеть путешественника с юга. Гвил поклонился, и они пошли дальше, а через сотню шагов очутились на плантации, где росли кусты с маленькими листиками в виде сердечек. Листья были красные, зеленые, черные. Сапонид повернулся к Гвилу: - Я должен предупредить тебя, чужеземец. Это одно из наших священных мест, и обычай требует строго наказать любого, кто наступит на эти листья. - Я учту. Постараюсь не нарушать ваших законов. Они очутились в густых зарослях. Откуда-то с ужасными криками выпрыгнули страшилища с горящими глазами. Конь Гвила шарахнулся в сторону и насту- пил на священные листья. Откуда ни возьмись налетели сапониды, схватили коня под уздцы и стащили с седла Гвила. - Стойте! - закричал он. - Что все это значит? Объясните мне! Но его проводник укоризненно покачал головой: - Ведь я только что объяснил тебе все! - Но чудища напугали коня! - пытался возражать Гвил. - Я не вижу в этом особого греха. Оставьте нас в покое, и мы отправимся дальше. - Боюсь, что за осквернение священного места тебя ждет наказание. Про- тесты не помогут. Впереди суровое испытание. Существа, которых вы напугали, - безвредные домашние животные. Ты сам ехал верхом на животном, которое дернулось, хотя ты его и удерживал. Да- же, если ты извинишься, то все равно будешь виноват в преступной неосто- рожности. Твои действия непредсказуемы, и нам придется заново освятить осквернен- ную землю. Ты говоришь о случайности и сейчас, когда не сидишь на своем скакуне, а ведешь его под уздцы. Итак, сэр Гвил, я вынужден признать твою вину и охарактеризовать ее как дерзость и неуважение. Я как сенешаль и сержант-распорядитель Литэна вынужден арестовать тебя как правонарушителя. Пока не исправишься, мы подержим тебя в тюрьме. - Вы что, издеваетесь? - взорвался Гвил. - Так жестоко обращаться с пут- ником!.. - Ничего не могу поделать, - ответил сенешаль. - Мы гуманны: наши обычаи завещаны предками. Мы чтим прошлое больше, чем настоящее. Таковы наши законы! Гвил внезапно успокоился. - И какое же наказание ждет меня? Сенешаль заявил: - Выучить наизусть три заповеди арестанта. Мне кажется, что это немного. Но за тобой будут следить! Гвила поместили в темный, но хорошо проветриваемый подвал. Каменный пол был сухим, на потолке и стенах не было видно насекомых. Гвил остался в одиночестве и чувствовал себя очень неуютно. Светящийся кинжал у него отобрали. Мысль юноши лихорадочно работала. Он лежал на камышовой подстилке, обду- мывая ситуацию, и незаметно уснул. Прошел еще один день. Пленнику исправно приносили еду и питье. Наконец его посетил сенешаль. - Ты родился под счастливой звездой, - сказал сапонид. - Мы не нашли в твоем поступке злого умысла, а только невнимательность. Наказание могло быть очень суровым. Приказ предписывает три вида кары: первая - отрезать на ногах пальцы и вшить перец в кожу на шее; вторая - три часа бить преступника, а потом предать анафеме за осквернение святыни; третья - спустить виновного на дно озера в свинцовых башмаках и заставить найти утерянную Книгу Келлса. - Сенешаль благодушно смотрел на Гвила. - Что же будет со мной? - сухо осведомился тот. Сапонид пошевелил кончиками пальцев. - Есть указ Воеводы. Ты должен поклясться, что никогда больше не будешь осквернять наши святыни и нарушать обычаи. - Клянусь, - сказал Гвил и замолчал. - И еще, - продолжал сенешаль с легкой усмешкой, - ты должен узнать, по- чему наши девушки никак не могут определить первую красавицу. - Ужасно трудно, - пробормотал Гвил, - не слишком ли велико наказание? Сапонид принял глубокомысленный вид: - Многие пытались решить этот вопрос... Каждый горожанин предлагает выб- рать девушку из своей семьи: дочь, сестру, племянницу. Но вопрос должен решить незаинтересованный человек. Тебя же никто не сможет обвинить в предвзятости, и ты вполне можешь нам помочь в выборе первой красавицы. Гвил поверил в искренность сапонида, но его удивило, почему именно он должен выбирать красавицу. - Что же будет, когда я все исполню? - поинтересовался Гвил. Но сенешаль уже вышел, оставив дверь открытой. Гвил, проведший в темнице несколько дней, был огорчен, что его костюм оставляет желать лучшего после стольких приключений. Он умылся, приче- сался. Когда он вышел, то с грустью подумал, что выглядит достаточно неприглядно. Они с сенешалем поднялись на вершину холма. Обернувшись к спутнику, Гвил сказал: - Вы обещали показать дорогу. Сапонид пожал плечами: - Верно, но пока тебя освободили лишь временно, и ты должен нам помочь в выборе девушки. Всему свое время. С холма Гвил увидел, что по озеру плывут три полукруглых лодки, нос и корма которых опущены в воду. Юношу это заинтересовало. - Почему у вас лодки такой странной формы? Сенешаль удивленно посмотрел на него: - Разве у вас на юге не растут такие стручки? - Ничего подобного я раньше не видел. - Такие плоды растут на лозах-великанах, как видишь, они имеют форму ятагана. Когда стручки созревают, мы их срезаем, очищаем, делая внутрен- ний разрез, соединяем концы и сдавливаем, пока стручок не раскроется. Потом вставляем внутрь распорки, сушим, полируем, украшаем стручок резь- бой, покрываем лаком - и корпус лодки готов. Площадка, на которую они поднялись, была окружена высокими домами из черного дерева. Это было место, где проводятся собрания и праздники го- рожан. Сами жители города, столпившиеся здесь, казались подавленными каким-то горем и безразлично взирали на происходящее. Сотня девушек печально стояла в центре. Гвилу все это зрелище казалось забавным. Девушки были пестро одеты, их волосы, казалось, были умышленно растре- панны, а лица выглядели грязными и мрачными. Гвил повернулся к своему проводнику: - Этим девушкам, похоже, совсем не нравится стоять здесь? Сенешаль криво усмехнулся: - Скромность не позволяет им выделяться. Она всегда была характерной чертой сапонидок. Но в душу Гвила прокралось сомнение. - Что это за поцедура? Я многого у вас не понимаю, и мне не хочется ни- кого обидеть. Сенешаль невозмутимо заявил: - Здесь не может быть никаких обид. Мы обычно проводим этот конкурс как можно быстрее и проще. Ты пройдешь перед строем и укажешь на ту, которая тебе больше понравится. Гвил наконец понял, что от него требуется, и почувствовал себя дураком: идиотское наказание за нарушение нелепой традиции. Он решил побыстрее справиться с этим делом и направился к девушкам. Те смотрели на него с ненавистью и беспокойством. Его задача была не из простых, многие из де- вушек были миловидны, несмотря на выпачканные лица и гримасы. - Встаньте в ряд, - попросил он, - так мне будет легче выбирать. Насупившись, девушки подчинились. Гвил начал осмотр. Сначала он решил отсеять сгорбленных, чахлых, толс- тых, с оспинами на лицах. Группа сократилась на четверть. Затем он ска- зал как можно мягче: - Никогда не видел столько очаровательных девушек сразу. Любая из вас может победить. Мне выпала трудная задача. Я должен быть объективен и, не сомневайтесь, я постараюсь выбрать самую прелестную из вас. Пройдя еще раз вдоль шеренги, он попросил уйти нескольких девушек, кото- рые ему чем-то не понравились. Потом оглядел оставшихся и остался доволен - все были красивы. Из них он попросил еще кое-кого выйти. Перед ним были самые привлекательные. Они зло смотрели на Гвила, когда тот, шагая вдоль поредевшей шеренги, заставлял ту или иную поворачиваться. Но вот выбор сделан. Девушки заметили это; напряжение и беспокойство их возросли. Гвил в последний раз прошел перед ними. Нет, он не ошибся в выборе. Все девушки были очень миловидны, с лучистыми глазами, лицами, похожими на цветы, гибкие, как тростник, с шелковистыми волосами. Несмотря на все ухищрения, они не смогли обезобразить себя. Та, которую выбрал Гвил, была более спокойна, чем другие, и очарователь- на. У нее было маленькое личико, огромные задумчивые глаза и прекрасные черные волосы с трогательной челкой. Ее нежная кожа цвета слоновой кости была прозрачна. Стан гибок и грациозен. "Настоящая королева красоты,"- подумал Гвил и взял ее за руку. Глаза девушки расширились от ужаса. Гвил потянул ее, упирающуюся, вперед, к Воеводе, сидевшему в кресле. - Я выбрал эту, так как нахожу ее самой красивой. Над площадкой повисла мертвая тишина. Из груди сенешаля вырвался хриплый печальный стон. Он, покачиваясь, вышел вперед с поникшей головой и дрожа всем телом. - Гвил из Сферы, ты отомстил за мою хитрость. Это - моя любимая дочь Ши- ри. Теперь она должна умереть... Гвил с недоумением смотрел то на сенешаля, то на Шири. Девушка была бе- зучастна и глядела куда-то вдаль. Гвил, заикаясь, проговорил: - Ничего не понимаю! Я выбрал твою дочь как самую очаровательную девуш- ку. - Ты выбирал справедливо, Гвил из Сферы, - с горечью сказал сенешаль. - Ну тогда скажи, что я еще должен сделать, чтобы вы меня отпустили? - спросил Гвил Ему ответили: - В трех милях на север лежат развалины, которые мы называем Музеем Че- ловека... - голос сенешаля прервался. - Ну, ну, я слушаю! - торопил Гвил. - Ты должен проводить мою дочь в Музей. На воротах увидишь медный гонг, стукнешь и скажешь: "Мы из Сапониса". Гвил нахмурился: - Кто это "мы"? - Это будет искуплением твоей вины, - прогремел сенешаль. Гвил огляделся. Он стоял в центре площади, окруженный мрачными сапонида- ми. - Когда я должен отправиться? - сухо спросил юноша. Сенешаль жестко ответил: - Сейчас Шири переоденется в желтое платье. Через час вернется, и вы отправитесь в Музей Человека. - А дальше? - Что будет потом, добро или зло, я не ведаю. До вас туда ходили 13000 человек, и никто не вернулся. Спускаясь с вершины холма по тропе, усыпанной листьями, рассерженный Гвил чувствовал дрожь во всем теле. Нарушение этих дурацких обычаев повлекло за собой жертвоприношение. Сенешаль подтолкнул его. - Вперед! Жертвоприношение... Гвил содрогался от ужаса. Его колотило, ему хотелось то смеяться, то плакать. Страх сжимал его сердце, ведь ему придется идти в Музей Человека не одному. Позади оставались высокие деревья и украшенные резьбой дома. Наконец все спустились в тундру. Внизу стояли восемь женщин в белых хламидах с церемониальными коронами из соломы на головах. Они окружали желтую шелковую палатку. Сенешаль подозвал Гвила к ритуальной матроне. Та откинула полог палатки. Оттуда медленно вышла Шири. В ее темных глазах стыл ужас. Казалось, что материя, как обручами, стягивает ее тело. У платья был высокий воротник, подпирающий подбородок. Руки красавицы были обнажены, на спину спускался капюшон. Девушка походила на маленького пойманного зверька. Она смотрела на отца и Гвила, как на чужих. Ритуальная матрона мягко обняла ее за талию и подтолкнула вперед. Шири робко сделала несколько шагов. Сенешаль подвел Гвила. Мальчик и де- вочка подошли к ним с чашами, протянув их Гвилу и Шири. Девушка равно- душно взяла свою; Гвил тоже, подозрительно рассматривая ее. - Что это за зелье? - Напиток, - ответил саапонид. - Выпей, дорога покажется короче, страх покинет тебя, и ты смелее перейдешь болото у Музея. - Нет уж, - заявил Гвил, - я не стану пить, моя голова должна быть ясной при встрече с Хранителем. Не хочу выглядеть глупо, не хочу качаться и спотыкаться! - И он вернул чашу мальчику. Шири все еще смотрела на свое зелье. Гвил посоветовал: - Не пей тоже, и мы доберемся до Музея, не утратив достоинства. Нерешительно она протянула девочке свою чашу. Сенешаль помрачнел, но промолчал. Старик, одетый в черное, вынес атласную подушку, на которой лежал кнут с резной ручкой. Взяв кнут, сенешаль легонько ударил Гвила и Шири по спине. - А сейчас уходите из Сапониса! У вас больше нет дома. Ищите помощь в Музее Человека. Я приказываю не оборачиваться. Забудьте прошлое, не ду- майте о будущем в Северных Садах. Сейчас вы освободились от всего плохо- го, что связывало вас с Сапонисом и сапонидами. Я прошу вас! Уходите! Уходите! Шири закусила губу, слезы текли по ее щекам, но она не издала не звука. С высоко поднятой головой она пошла в тундру. Гвил быстро следовал за ней. Они не оглядывались, лишь прислушивались к звукам за спиной. И вот вышли на пустынную равнину. Безграничная, мрачная тундра заполняла все прост- ранство и тянуласьк горизонту, серовато-коричневая, но живая. На гори- зонте белели руины Музея Человека. Двое шли туда молча, по едва заметной тропе. Гвил попытался заговорить: - Почему мы молчим? - Говори, - ответила ему Шири. - Почему мы должны выполнить эту непонятную церемонию? - Так было всегда. Разве этого не достаточно? - Для тебя - может быть, - проворчал Гвил. - но мне она ни к чему. Меня сжигает страстное желание все узнать, все прочувствовать. Всем овладеть в совершенстве - моя мечта. Шири взглянула на него с изумлением: - Все у вас на юге так любознательны? - Нет, не все, - ответил Гвил, - не многие тянутся к знаниям. Большинс- тво просто ищут еду, чтобы жить. Но я не такой. - Зачем нужно что-то искать и исследовать? Земля охлаждается, челове- чество доживает свои последние годы. Так стоит ли отказываться от музы- ки, пиров, от любви? - Конечно, - промолвил Гвил. - Полное согласие и любовь царят у вас в Сапонисе! Молва окрестила меня ненормальным, якобы злой дух поселился во мне. Может быть, но я одержим знаниями. Шири сочувственно посмотрела на него: - Скажи, может, я смогу облегчить твою тоску. Гвил окинул взглядом ее милое личико, ее чудные волосы и огромные глаза, похожие на сапфиры. - Я счастлив, что встретил тебя и буду рад твоей помощи. - Говори, говори, - повторила Шири, - Музей Человека уже близок. - Почему нас прогнали с молчаливого согласия всех горожан? - Прямой причиной было то привидение, которое ты встретил на дороге. Когда оно появляется, то мы в Сапонисе знаем, что к Музею Человека надо отправить самых красивых юношу и девушку. Откуда взялся этот обычай, я не знаю. Так будет продолжаться пока светит солнце, а потом Землю окута- ет мгла; дождь, снег и ветер обрушатся на Сапонис. - Но какова наша роль? Кто нас встретит? Что нас ожидает? - Больше мне ничего не известно. Гвил задумчиво предположил: - Вероятность приятной встречи мала. Ты сомневаешься в доброте сапони- дов, в доброте вообще всех существ, живущих на земле; но я случайный путник и мне по душе красивая молодежь твоего города. Шири улыбнулась: - Ты не исключение. Гвил мрачно заметил: - Мне трудно судить, ведь я для вас посторонний человек. - Это так, - согласилась девушка. Гвил посмотрел вперед: - Давай не пойдем к Музею Человека, чтобы не испытывать судьбу! Уйдем в горы, а потом на юг, в Асколайс! Мне, вероятно, никогда не утолить своей жажды к познанию мира. Девушка покачала головой: - Ты считаешь, что можно перехитрить судьбу? Глаза сотен воинов следят за нами и будут следить, пока мы не войдем в Музей. Если мы этого не сделаем, с нас сдерут кожу или запрут в ящик со скорпионами. Таково тра- диционное наказание. Гвил содрогнулся. - Ну что ж... Мне всегда хотелось попасть в Музей Человека. Для этого я и отправился в путь из Сферы. Я найду Хранителя и удовлетворю свою стрась к познанию. - С тобой отцовское благословение, - сказала Шири. - И твое заветное же- лание может исполниться. Гвил не нашелся, что сказать, и дальше они шли молча. Вдруг он остановился: - Шири! Как ты думаешь, они не разлучат нас? - Не знаю... - Шири! - Да? - Мы встретились под счастливой звездой... Девушка молчала. Они шли. Гвил смотрел вперед, на приближающийся Музей Человека. Внезапно Шири схватила его за руку. - Гвил, я боюсь. Он опустил голову, рассматривая землю. - Посмотри, что это в лишайниках? Кажется, тропинка... Шири засомневалась. - Здесь прошло много ног, - Гвил едва сдерживал радость, - Было бы заме- чательно, если бы нам повезло! Мы должны быть очень осторожны. Ни на шаг не отходи от меня. Твоя красота будет хорошей защитой, и, может быть, мы останемся живы. Шири печально ответила: - Давай не будем обманываться, Гвил. Они пошли дальше. Тропа стала четче, и его радость возросла. И чем ближе они подходили к Музею, тем шире становилась тропа. И вот развалины Музея предстали перед ними. Если сокровищница знаний здесь, то должен же быть какой-нибудь знак. Под ногами скрипел белый из- вестняк, крошащийся, поросший сорняками. По краям строения высились полуразрушенные монолиты разной высоты. Ког- да-то они поддерживали огромную крышу, которой больше не было, и стены тосковали о далеком прошлом. Площадка, на которой они остановились, была ограничена разрушенными ко- лоннами, она продувалась всеми ветрами, освещенная холодным красным солнцем. С мраморных развалин выдувалась пыль веков. Те, кто строил Музей, тоже давно превратились в пыль и были забыты. - Подумать только, - проговорил Гвил. - Сколько мудрости хранят эти раз- валины. Но неужели Хранитель не сберег ее, и мудрость всех времен смеша- лась с землей? Шири понимающе кивнула. - Я все думаю, - продолжал Гвил, - что же будет дальше. Что нас ждет? - Гвил, - прошептала девушка, - я очень боюсь. Наверное, они нас разлу- чат, будут пытать и убьют. Меня всю трясет, когда я об этом думаю... Во рту Гвила было горячо и сухо. Оглянувшись, он сказал: - Пока я жив и мои руки сильны, нам ничего не угрожает. Шири тяжело вздохнула: - Гвил, Гвил, зачем ты выбрал меня? - А потому, что ты похожа на бабочку, - ответил он, - и опьяняешь, как сладкий нектар. Ты мне очень нравишься, а я никак не думал, что все за- кончится так печально. Дрожащим голосом Шири еле слышно проговорила: - Я должна быть смелой, ведь если бы выбор пал на другую девушку, ей бы грозила беда... А вот и дверь. Вход вел в ближайший монолит, дверь была из черного металла. Они подошли к ней, и Гвил легонько постучал в маленький гонг. Петли заскрипели, дверь раскрылась, и на них пахнуло холодом подземелья. В черном проеме невозможно было ничего различить. - Кто здесь? - крикнул Гвил. Тихий, дрожащий, как бы плачущий голос отозвался: - Идите вперед. Вас ждут. Гвил напряженно вглядывался в темноту, пытаясь хоть что-нибудь разгля- деть. - Дайте свет, нам ничего не видно. Еле слышно прошелестело в ответ: - Свет не нужен. Ваш путь согласован с мастером. - Ну уж, нет, - заявил Гвил, - мы хотим видеть лицо нашего хозяина. Ведь мы пришли по его приглашению, значит, мы его гости и нам нужен свет, чтобы войти в подземелье. Мы пришли за знаниями - значит, мы почетные гости. - Ах, знания, знания... - прошелестело в воздухе, - что станется с вами, если вы слишком много будете знать о разных странных вещах? О, вы утоне- те в потоке знаний. Гвил прервал этот стонущий глас: - Ты не Хранитель? Сотни миль я прошел, чтобы поговорить с ним и расс- просить его кое о чем. - Нет, я даже не хочу слышать это имя, он очень коварен. - Кто же ты? - Я никто и ничто. Я нечто абстрактное, тайна страха, испарения ужасов, голос умерших. - Ты говоришь как человек. - А почему бы и нет? Мой голос может раздаваться и в самых светлых и в самых темных закоулках человеческой души. - Ты не сделаешь нам ничего плохого? - тихо спросил Гвил. - Нет, нет, вы должны войти в темноту и отдохнуть. - Мы войдем, если будет свет. - В Музее Человека света не бывает. - В таком случае, - заявил Гвил, вынув свой светящийся кинжал, - я изме- ню процедуру встречи. Здесь будет свет! Разлился яркий свет, дух издал зловещий вопль и, став мерцающей лентой, растворился. В воздухе витало лишь несколько светящихся пылинок. Дух ис- чез. Шири, боясь шевельнуться, стояла, как загипнотизированная. - Зачем ты так? - спросила она, тяжело дыша. - Право, я сам не знаю, - ответил Гвил. - Я не хочу унижаться ни перед кем. Я верю в свою судьбу и не боюсь. Он стал поворачивать кинжал в стороны, и они рассмотрели дверь, вырезан- ную в скале. Впереди была темнота. Ступив за порог, Гвил встал на колени и прислушался. Кругом было тихо. ШИри стояла позади Гвила, широко раскрыв испуганные глаза. Гвил, взглянув на нее, почувствовал, как у него сжалось сердце от жалости: маленькое, нежное, беззащитное существо стояло за ним. Опустив кинжал, он увидел лестницу, ведущую вниз, в темноту. Свет играл их тенями. - Ты боишься? - прошептала Шири. Гвил повернулся к ней: - Мы пришли в Музей Человека, и нельзя допустить, чтобы мешала всякая нечисть. Ты представляешь свой народ, я - свой... Надо быть готовыми к встрече с врагом. Если мы решили назло всему пойти вперед, мы будем дви- гаться обдуманно. Я предлагаю идти смело вниз по лестнице, может, там мы найдем Хранителя. - Но зачем его искать? - Привидение уж чересчур настроено против него. - Ну что ж, пойдем, - решилась Шири. - Я готова. - Мы идем навстречу приключениям! - торжественно сказал Гвил. - Не нужно бояться, и привидения будут исчезать с нашего пути, а с ними - и ужас подземелья. Вперед! Они стали спускаться. Лестница извивалась, то расширяясь, то сужаясь. Молодые люди, осторожно ступая, медленно следовали за ней. Их черные те- ни причудливо изгибались на стенах. Спуск закончился. Гвил и Шири очутились в помещении, похожем на верхнее. Перед ними была еще одна дверь, на стенах висели латунные тарелки с не- понятными письменами. Гвил толкнул дверь, в лицо ударил поток холодного воздуха. Вскоре сквоз- няк ослабел и наконец иссяк. Тогда Гвил распахнул дверь шире. - Эй, послушайте! Откуда-то издалека доносился прерывистый треск. Звук был такой, что у Гвила встали дыбом волосы. Он сжал потной рукой ладошку Шири. Тускло мерцал кинжал. Гвил и Шири вошли в проем. Все тот же неприятный звук эхом отдавался в большом зале, в котором они теперь стояли. Гвил посветил на дверь. Та была из какого-то упругого черного материала. Стены - из полированного камня. Осветив дальнюю стену, молодые люди увидели громоздкий ящик с медными выступами, а рядом - поднос с битым стеклом, на подносе была выгравиро- вана замысловатая эмблема. Потом они разглядели и другие такие же ящики, тяжелые и мрачные, стояв- шие на одинаковом расстоянии друг от друга. Пробираясь дальше, путники заметили, что неприятный звук начал отдалять- ся. Они шли гуськом, в темноте, на ощупь. Стена закруглялась, за поворотом была дверь. Гвил заколебался. Пойти в этом направлении - значило приблизиться к мес- ту, откуда шел треск. В затруднении он обратился к Шири, но та только пожала плечами: - Не все ли равно, куда идти? Раньше или позже, но привидения нападут на нас. - Нет, пока у меня есть светящийся кинжал, они не посмеют расправиться с нами, - возразил Гвил. - Мы найдем Хранителя, может быть, он находится именно за этой дверью. Он нажал плечом на дверь, та легко отворилась. Заглянув за нее, Гвил вскрикнул от удивления: в глаза ему хлынул золотистый свет. Юноша шире раскрыл дверь, Шири крепко вцепилась в его руку. - Это Музей! - восхищенно воскликнул Гвил. - Кажется, здесь нам ничто не угрожает... Тот, кто живет среди такой красоты, должен быть добрым... Свет лился из невидимого источника и, казалось, был соткан из мельчайших частиц, которые добавляли юноше и девушке силы. На полу лежал огромный ковер, переливающийся всеми цветами радуги. Сте- ны, отделанные драгоценными сортами дерева, были украшены резьбой и пок- рыты эмалью. На них висели гобелены, на которых были вытканы сценки из быта давно ушедших цивилизаций. Все это радовало и вселяло надежду. Еще молодые люди обратили внимание на зеленые мерцающие диски, по кото- рым пробегали красные и черные точки - и оживали прекрасные цветы, рож- дались сверкающие созвездия. Здесь были собраны самые поразительные сокровища, когда-либо созданные человечеством. Дверь бесшумно закрылась за ними. Каждой клеточкой своего существа Гвил и Шири чувствовали, как пред ними проходит вся история Земли. - Хранитель где-то близко, - прошептал Гвил. - Надо попытаться осторожно пройти в галерею. Напротив них было две двери, в одной из них торчал ключ. Гвил тихо пос- тучал, но ответа не дождался. - Слишком таинственно. Может, не стоит рисковать? - Шири крепко держа- лась за его руку. Но они все же вышли в галерею. - Какое величие в этих сокровищах, оставленных предками, - прошептал Гвил. - Какие мастера исчезли во тьме веков! Какую чудесную память о се- бе оставили они... Сейчас ничего подобного уже не делают. Шири смотрела на него, как на чудо. Ее глаза были прекрасны, и в душе Гвила рождалась любовь. Девушка почувствовала, что он дрожит, и шепнула: - Гвил, я твоя и всегда буду с тобой... Галерея завернула за угол. И опять в темноте возник тот противный звук. Казалось, он идет из дугообразного дверного проема. Гвил решительно зашагал к этой двери, Шири последовала за ним. Они заг- лянули в комнату. Огромная, нечеловеческих размеров голова смотрела на них от стены. Под- бородок ее лежал на полу, волосы были небрежно закинуты назад. Гвил отшатнулся. После увиденной красоты его поразило это гротескное уродство. Лицо было грубым и безобразным. Кожа отливала каким-то метал- лическим блеском, глаза зло сверкали из-под зеленоватых складчатых век. Гвил обернулся к Шири: - Не кажется ли тебе, что здесь, в Музее, слишком много необычного? Глаза Шири были полны ужаса. Холодный пот струился по лицу. Дрожащими руками она схватила Гвила за плечо и потащила к выходу. - Гвил! - кричала она. - Пойдем скорее отсюда! - Ее голос дрожал. - Ско- рее пойдем! Юноша удивился: - Что ты кричишь? - Здесь так страшно! - Но это же только картина, написанная человеком с больным воображением. - Она живая! - Да нет же. - Живая. - пролепетала Шири чуть слышно. - Сначала она посмотрела на ме- ня, потом на тебя и зашевелилась. Тогда я потащила тебя. Гвил нежно взял девушку за руку и недоверчиво заглянул за дверь. - Ой... - выдохнул он. Лицо изменилось, его оцепенение исчезло. Глаза смотрели на Гвила осмыс- ленно. Губы кривились, изо рта вырывалось шипение. Вдруг рот раскрылся, явив огромный серый язык, на котором копошились щупальцп, покрытые слизью. Один из таких мерзких отростков выстрелил и жадно схватил Гвила за ногу. Гвил отпрыгнул, щупальце отпустило его. У Гвила от страха заболел живот, он выбежал в галерею. Щупальце потянулось к Шири, застывшей в углу. Глаза чудовищной головы блестели, вялый язык раздувался, выпуская все новые и новые побеги. Шири попыталась убежать, но споткнулась, глаза ее закатились, на губах выступила пена. Ужасно закричав, Гвил выбежал вперед и рубанул кинжалом по щупальцу, но, звякнув, кин