полуоцепенении. Село солнце, наступила ночь, но никто не ложился спать. Вскоре снова появился призрачный город, и сегодня там шел праздник. В небе расцвели удивительно сложные фейерверки: копья, сети, звездные взрывы красного, зеленого, синего, серебряного цветов. По променаду двигался парад, впереди призрачные девушки в радужной одежде, за ними призрачные музыканты в просторных красных и оранжевых одеяниях и призрачные акробаты. Часами звуки веселья плыли над водой; Кьюджел по колено погрузился в песок и смотрел, пока праздник не стих и город расплылся. Тогда он повернулся, и остальные поднялись за ним на берег. На следующий день все ослабли от голода и жажды. Хриплым голосом Кьюджел сказал, что им нужно идти. Гарстанг кивнул и тоже хрипло добавил: - К храму, к храму Гилфига! Субукул кивнул. Щеки его некогда полного лица втянулись, глаза воспалились. - Да, - просвистел он, - мы отдохнули. Нужно идти! Гасмайр тупо кивнул: - К храму! Но никто не пошевелился. Кьюджел поднялся выше по берегу и сел в ожидании прихода ночи. Посмотрев вправо, он увидел человеческий скелет в той же позе, в какой сидел он сам. Вздрогнув, Кьюджел повернулся налево, там был второй скелет, этот от времени и непогоды превратился в груду костей. Кьюджел встал и направился к остальным. - Быстрее! - позвал он. - Пока у нас еще остаются силы! На юг! Идемте, пока мы не умерли, как те, чьи кости лежат там, вверху! - Да, да, - пробормотал Гарстанг. - К храму. - Он с трудом встал. - Идемте! - обратился он к остальным. - Мы идем на юг! Субукул поднялся, но Гасмайр после нескольких попыток остался сидеть на песке. - Я останусь, - сказал он. - Когда доберетесь до храма, замолвите за меня слово перед Гилфигом, объясните, что волшебное очарование лишило мое тело сил. Гарстанг хотел остаться с ним и попытаться уговорить, но Кьюджел указал на заходящее солнце. - Если мы дождемся темноты, мы погибнем. Завтра у нас совсем не останется сил! Субукул взял Гарстанга за руку. - Мы должны уйти до наступления ночи. Гарстанг в последний раз обратился к Гасмайру. - Друг мой и сподвижник, наберись сил. Мы пришли вместе - от самой долины Фолгус, на плоту по Скамандеру и через эту ужасную пустыню. Неужели мы должны расстаться на самом пороге храма? - Идем, к храму! - хрипел Кьюджел. Но Гасмайр отвернулся. Кьюджел и Субукул увели Гарстанга, по его высохшим щекам бежали слезы; пошатываясь, они пошли на юг по берегу, отворачиваясь от спокойного моря. Старое солнце село, отбрасывая веер цветов. На спокойном высоком небе желтовато-бронзового оттенка виднелись небольшие облачка. Снова появился город; никогда он не казался величественнее, когда его шпили уловили огни заката. По променаду шли юноши и девушки с цветами в волосах, иногда они останавливались и смотрели на троих идущих по песку. Закат потемнел, белые огни загорелись в городе, музыка поплыла над водой. Долгое время следовала она за тремя пилигримами и наконец стихла вдали. Пустое море расстилалось на запад, отражая последние отблески заката. Примерно в это время пилигримы набрели на ручей с пресной водой, поблизости росли ягоды и дикие сливы. Здесь они провели ночь. Утром Кьюджел поймал рыбу и нескольких крабов на берегу. Подкрепившись, трое снова двинулись на юг, все время надеясь увидеть храм. Даже Кьюджел почти поверил в него, настолько неистовой была вера Гарстанга и Субукула. Но проходили дни, и Субукул начал отчаиваться, сомневаться в приказании Гилфига, сомневаться в добродетельности самого Гилфига. - Чего мы добились этим мучительным путешествием? Разве Гилфиг сомневался в нашей преданности? Мы доказали ее своим присутствием на Светлом обряде. Зачем он послал нас так далеко? - Пути Гилфига неисповедимы, - отвечал Гарстанг. - Мы пришли так далеко, но нужно идти дальше! Субукул остановился и посмотрел назад, туда, откуда они пришли. - Вот мое предложение. На этом месте воздвигнем каменный алтарь, который станет нашим храмом; исполним перед ним обряд. Удовлетворив требования Гилфига, мы сможем повернуться лицом на север, к деревне, где остались наши товарищи. Там мы отыщем вьючных животных, возобновим припасы и направимся в пустыню. И, может быть, сумеем вернуться в Эрзу Дамат. Гарстанг колебался. - Твое предложение здравомысляще. И все же... - Лодка! - воскликнул Кьюджел. Он указал на море, где в полумиле плыла рыбачья лодка под квадратным парусом на длинной гибкой рее. Она прошла мимо мыса в миле к югу от того места, где стояли пилигримы, и Кьюджел указал на деревню дальше по берегу. - Прекрасно! - объявил Гарстанг. - Там должны жить гилфигиты, а деревня находится вблизи храма! Идемте! Но Субукул не решался. - Неужели знание священных текстов распространилось так далеко? - Осторожность - наш девиз, - сказал Кьюджел. - Нужно очень осторожно провести разведку. - И он провел их через лес тамариска и лиственницы в такое место, откуда сверху они могли рассмотреть деревню. Хижины были грубо сооружены из камня, и жил в них свирепо выглядевший народ. Черные волосы обрамляли круглые, цвета глины лица, на плечах росла жесткая щетина, как эполеты. Изо рта мужчин и женщин торчали клыки, и все говорили низкими хриплыми голосами. Кьюджел, Гарстанг и Субукул отступили с величайшей осторожностью и, спрятавшись среди деревьев, стали негромко совещаться. Гарстанг наконец упал духом и потерял всякую надежду. - Я истощен, духовно и физически; здесь я умру. Субукул посмотрел на север. - Я попробую перебраться через Серебряную пустыню. Если все пройдет хорошо, вернусь в Эрзу Дамат или даже в долину Флогус. Гарстанг повернулся к Кьюджелу. - А ты? Мы ведь не нашли храма Гилфига. Кьюджел указал на пристань, где было причалено несколько лодок. - Я направляюсь в Олмери, через Сонганское море. Предлагаю конфисковать лодку и плыть на запад. - Тогда прощай, - сказал Субукул. - Гарстанг, идешь со мной? Гарстанг покачал головой. - Слишком далеко. Я, несомненно, умру в пустыне. Я пересеку море вместе с Кьюджелом и понесу Слово Гилфига народу Олмери. - Ну, тогда прощай и ты, - сказал Субукул. Он быстро повернулся, чтобы скрыть выражение лица, и двинулся на север. Кьюджел и Гарстанг смотрели, как его крепкая фигура уменьшается на расстоянии и исчезает. Потом повернулись и принялись рассматривать причал. Гарстанг сомневался. - Лодки кажутся пригодными для моря, но "конфисковать" значит "украсть" - это действие особенно осуждается Гилфигом. - Никаких затруднений, - ответил Кьюджел. - Я положу на причал несколько золотых монет, это больше стоимости лодки. Гарстанг наконец неуверенно согласился. - А как же пища и вода? - Взяв лодку, мы поплывем вдоль берега, пока не припасем достаточно, а потом двинемся на запад. Гарстанг согласился с этим, и они снова принялись рассматривать лодки, сравнивая их друг с другом. Наконец выбрали прочное судно десяти или двенадцати шагов длиной, с небольшой каютой. В сумерках они двинулись к пристани. Все было тихо, рыбаки вернулись в деревню. Гарстанг поднялся на борт и сообщил, что все в порядке. Кьюджел начал отвязывать чалку, но в это время с пристани послышался свирепый крик, и появился десяток крепких рыбаков. - Мы пропали! - крикнул Кьюджел. - Спасайся, беги, а еще лучше плыви! - Невозможно! - провозгласил Гарстанг. - Если это смерть, я встречу ее с достоинством. - И он встал на палубе. Вскоре их окружили жители деревни всех возрастов, привлеченные шумом. Один из них, старшина деревни, спросил строгим голосом: - Что вы делаете на нашем причале и зачем собираетесь украсть лодку? - Наша причина проста, - ответил Кьюджел, - мы хотим пересечь море. - Что? - взревел старшина. - Как это возможно? На лодке нет ни пищи, ни воды, она плохо оборудована. Почему вы просто не обратились к нам и не сказали, что вам нужно? Кьюджел замигал и обменялся взглядом с Гарстангом. - Буду откровенен. Ваша внешность внушила нам такой страх, что мы не решились. Его слова вызвали большое веселье и удивление в толпе. Старшина сказал: - Мы все удивлены: объяснись. - Хорошо, - ответил Кьюджел. - Могу ли я быть абсолютно откровенным? - Конечно! - Некоторые особенности вашей внешности кажутся нам грубыми и варварскими: ваши выступающие клыки, черная грива. окружающая лица, какофония вашей речи - это еще не все. Жители деревни недоверчиво рассмеялись. - Что за ерунда! - восклицали они. - У нас длинные зубы, чтобы мы могли разрывать рыбу - нашу основную пищу. Волосы мы носим так, чтобы защититься от ядовитых насекомых. И так как мы глуховаты, то, очевидно, кричим. А вообще-то мы добрый и мягкий народ. - Совершенно верно, - сказал старейшина. - И чтобы продемонстрировать это, завтра мы снабдим продовольствием нашу лучшую лодку и отправим вас с нашими добрыми пожеланиями. А сегодня в вашу честь будет пир! - Вот истинно святая деревня! - провозгласил Гарстанг. - Вы случайно не приверженцы Гилфига? - Нет, мы поклоняемся богу-рыбе Иобу, который кажется нам не менее действенным, чем другие. Но идемте в деревню. Надо подготовиться к пиру. Они поднялись по лестнице, высеченной в скале утеса, и оказались на площадке, освещенной десятками горящих факелов. Старшина указал на хижину, более просторную, чем остальные. - Здесь вы проведете ночь; я буду спать в другом месте. Гарстанг снова начал хвалить святость и милосердие жителей деревни, на что старшина наклонил голову. - Мы стараемся добиться духовного единства. Его символизирует главное блюдо наших церемониальных пиров. - Он повернулся и крикнул, сложив руки: - Готовьтесь! На треножнике повесили большой котел, приготовили блок и подъемник, и каждый житель деревни подходил, отрезал себе палец и бросал в котел. Старшина объяснил: - Этим простым обычаем, к которому вы, несомненно, присоединитесь, мы демонстрируем наше общее наследие и взаимную доверенность. Давайте встанем в ряд. - И Кьюджелу и Гарстангу ничего не оставалось, как тоже отрубить по пальцу и бросить в котел. Пир продолжался почти всю ночь. Утром жители деревни выполнили свое слово. Особенно пригодную для морских путешествий лодку снабдили большим запасом продовольствия и воды, включая то, что осталось от ночного пира. Все собрались на пристани. Кьюджел и Гарстанг высказали свою благодарность, затем Кьюджел поднял парус, а Гарстанг отдал причал. Ветер наполнил парус, и лодка двинулась по поверхности Сонганского моря. Постепенно берег растаял на расстоянии, и они вдвоем остались одни, и со всех сторон виден был только черный металлический блеск воды. Наступил полдень; лодка продолжала двигаться в пустоте: вода внизу, воздух вверху, тишина во всех направлениях. День был долгим и вялым, нереальным, как сновидение. За печальным величием сумерек последовала темнота цвета разведенного вина. Ветер усилился, и всю ночь они двигались на запад. На рассвете ветер стих, парус обвис, и Кьюджел и Гарстанг уснули. Восемь дней повторялся этот цикл. На утро девятого дня впереди появилась береговая линия. К середине дня через невысокий прибой они направили лодку к берегу. - Это Олмери? - спросил Гарстанг. - Я так считаю, - ответил Кьюджел, - но не знаю, какая именно часть. Азеномай может лежать на севере, востоке и юге. Если вон тот лес окружает Восточный Олмери, нам придется пройти через него, а живущие там медведи пользуются ужасной репутацией. Гарстанг указал вниз по берегу. - Смотри: еще одна деревня. Если тут такой же народ, что и на том берегу, нам помогут. Идем, расскажем им, что нам нужно. Кьюджел задержался. - Может, разумнее разведать сначала? - Зачем? - спросил Гарстанг. - В прошлый раз это привело только к недоразумению. - Он пошел по берегу к деревне. Когда они приблизились, им стали видны люди на центральной площади: прекрасные золотоволосые люди, голоса которых были подобны музыке. Гарстанг весело приблизился к ним, ожидая еще более радушного приема, чем на том берегу, но жители деревни побежали к ним и набросили на них сети. - Зачем вы это делаете? - спросил Гарстанг. - Мы путники и не причиним вам вреда! - Вы чужаки, вот и все, - ответил самый высокий из золотоволосых. - Мы поклоняемся неумолимому богу Данготту. Чужаки - это всегда еретики, и их полагается скармливать священным обезьянам. - И с этими словами они потащили Кьюджела и Гарстанга по острым камням берега, а прекрасные дети радостно плясали вокруг. Кьюджел умудрился достать трубку, взятую у Войонда, и направить на жителей деревни синий концентрат. В ужасе они попадали на землю, и Кьюджел смог выпутаться из сети. Обнажив меч, он освободил Гарстанга, но жители пришли в себя. Кьюджел еще раз применил трубку, и они бежали в страхе. - Иди, Кьюджел, - заговорил Гарстанг. - Я старик, во мне не осталось сил. Торопись, ищи спасения, желаю тебе добра. - Обычно я так и поступаю, - признался Кьюджел. - Но эти люди вызвали у меня приступ донкихотства. Выбирайся из сети, пойдем вместе. - Он снова внес в ряды противников замешательство трубкой, а Гарстанг в это время высвободился, и они побежали по берегу. Жители деревни преследовали их, бросая гарпуны. Первый же гарпун попал в спину Гарстангу. Он упал без звука. Кьюджел повернулся, нацелил трубку, но волшебство истощилось, и появилось только несколько капель прозрачной жидкости. Жители деревни приготовились к второму залпу; Кьюджел выкрикнул проклятие, увернулся, и гарпуны пролетели мимо и вонзились в береговой песок. Кьюджел в последний раз погрозил кулаком и убежал в лес. 6. ПЕЩЕРА В ЛЕСУ Кьюджел шел через Старый Лес. Он двигался осторожно, часто останавливался и прислушивался, ожидая услышать треск ветки, звуки шагов или даже шум дыхания. Его осторожность, хотя и замедляла продвижение, не вызывалась теоретическими соображениями и не была непрактичной: другие существа бродили по лесу, и их стремления противоречили стремлениям Кьюджела. Весь вечер он бежал и наконец убежал от пары деодандов; в другом случае он остановился на самом краю поляны, на которой стоял размышляющий лейкоморф; с тех пор Кьюджел стал еще осторожнее, перебегал от дерева к дереву, осматривался и вслушивался, легкой походкой перебегал открытые пространства, как будто прикосновение к земле жгло ему ноги. В середине дня он оказался на небольшой влажной поляне, окруженной высокими и мрачными, как монахи в капюшонах, черными деревьями. Несколько косых красных лучей, пробившись на поляну, осветили изогнутое айвовое дерево, на котором висел кусок пергамента. Оставаясь в тени, Кьюджел осмотрел поляну, потом осторожно подошел к дереву. На листке витиеватыми буквами было написано: Мудрец Зараидес делает щедрое предложение! Тот, кто найдет и прочтет это послание, может бесплатно получить час консультаций. В ближайшем холме - вход в пещеру; мудрец находится внутри. Кьюджел удивленно рассматривал пергамент. Большой вопрос повис в воздухе: зачем Зараидесу отдавать свои знания с такой необычной щедростью? Вряд ли можно рассчитывать на истинное бескорыстие: в той или иной форме проявится закон равновесия. Если Зараидес предлагает совет - мысль об абсолютном альтруизме нужно отбросить, - значит он ожидает чего-то в обмен: благодарность и словесную оценку своего благородства, или рассказ о каких-нибудь событиях в отдаленных местностях, или вежливое прослушивание каких-нибудь текстов или од, или какая-нибудь другая служба. Когда Кьюджел перечел послание, его скептицизм еще усилился. Он бы отбросил пергамент, если бы не срочная и настоятельная потребность в информации, особенно знание наиболее безопасного и быстрого пути к дому Юкуну, а также способа сделать Смеющегося Волшебника беспомощным. Кьюджел осмотрелся, отыскивая холм, упоминаемый Зараидесом. Напротив, по другую сторону поляны, местность поднималась; подняв голову, Кьюджел заметил искривленные ветви и спутанную листву нескольких даобадов. С величайшей осторожностью Кьюджел двинулся по лесу и вскоре остановился у скалы, поросшей деревьями и вьющимися растениями. Несомненно, это тот холм, который упоминается в послании. Кьюджел стоял, держась за подбородок, оскалив зубы в выражении сомнения. Он прислушался: тишина, абсолютная и полная. Держась в тени, он двинулся вокруг холма и вскоре подошел к входу в пещеру - круглому отверстию в скале высотой с человека и шириной в расставленные руки. Над ним висела надпись тем же почерком: ВХОДИТЕ: ВСЕМ ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ! Кьюджел посмотрел туда, сюда. Ни звука, ни движения в лесу. Он сделал вперед несколько осторожных шагов, всмотрелся в пещеру и увидел только темноту. Кьюджел отступил. Несмотря на искренность надписи, он не чувствовал желания идти туда и, присев на корточки, принялся внимательно разглядывать пещеру. Прошло пятнадцать минут. Кьюджел переменил положение; и тут справа он увидел человека, приближавшегося не менее осторожно, чем он сам. Вновь прибывший был человек среднего роста, в грубой крестьянской одежде: серых брюках, рубашке цвета ржавчины, шапке с козырьком. У него оказалось грубое круглое лицо, с коротким носом, маленькими широко расставленными глазами, тяжелым подбородком, заросшим темной щетиной. В его руке был зажат пергамент, подобный тому, что прочитал Кьюджел. Кьюджел встал. Вновь прибывший остановился, потом подошел. - Ты Зараидес? Если так, то я Фабельн, травник. Ищу заросли дикого лука. Там дальше моя дочь; она вянет, бродит как во сне и не носит больше корзин, поэтому... Кьюджел поднял руку. - Ты ошибаешься; Зараидес находится в пещере. Фабельн хитро сузил глаза. - А кто же ты? - Я Кьюджел; подобно тебе, я ищу знаний. Фабельн кивнул. - Ты советовался с Зараидесом? Он достоин доверия? И действительно не берет платы, как говорится в надписи? - Верно во всех подробностях, - ответил Кьюджел. - Зараидес, по-видимому, всеведущ и испытывает радость, передавая знания. Все мои затруднения разрешены. Фабельн искоса посмотрел на него. - А чего же ты тогда ждешь у пещеры? - Я тоже травник и формулирую новые вопросы, особенно относительно находящихся поблизости богатых зарослей дикого лука. - Вот как? - воскликнул Фабельн, возбужденно щелкая пальцами. - Формулируй тщательно, а пока ты составляешь фразы, я пройду внутрь и спрошу о причине апатии моей дочери. - Как хочешь, - ответил Кьюджел. - Но если подождешь немного, я скоро кончу формулировать свой вопрос. Фабельн сделал жизнерадостный жест. - Скоро я выйду из пещеры, потому что я человек быстрый и решительный, вплоть до бесцеремонности. Кьюджел поклонился. - В таком случае проходи. - Я скоро. - И Фабельн скрылся в пещере. - Зараидес? - позвал он. - Где мудрец Зараидес? Я Фабельн; хочу задать несколько вопросов. Зараидес? Будь добр, выходи. - Голос Фабельна звучал глухо. Кьюджел, внимательно прислушиваясь, услышал, как открылась и закрылась дверь, потом наступила тишина. Он приготовился терпеливо ждать. Проходили минуты... прошел час. Красное солнце передвинулось по небу и скрылось за холмом. Кьюджел начал беспокоиться. Где Фабельн? Он наклонил голову: снова открылась и закрылась дверь? Да, это Фабельн: все в порядке! Фабельн выглянул из пещеры. - Где травник Кьюджел? - Он говорил резким хриплым голосом. - Зараидес сидит за накрытым столом и не желает обсуждать местоположение дикого лука, пока ты не присоединишься к нему. - Банкет? - с интересом спросил Кьюджел. - Неужели так далеко простирается щедрость Зараидеса? - Да; ты разве не видел украшенный шпалерами зал, резные кубки, серебряную супницу? - Фабельн говорил мрачно, и это удивило Кьюджела. - Но идем: я тороплюсь и не хочу ждать. Если ты уже пообедал, я так и скажу Зараидесу. - Ни в коем случае, - с достоинством ответил Кьюджел. - Я сгорел бы от стыда, если бы пренебрег приглашением Зараидеса. Иди вперед: я за тобой! - Тогда пошли. - Фабельн повернулся; Кьюджел прошел за ним и ощутил отвратительный запах. Он остановился. - Мне кажется, я чувствую вонь; она очень неприятно на меня действует. - Я тоже заметил, - отозвался Фабельн. - Но за дверью никакого запаха нет. - Поверю на слово, - раздраженно сказал Кьюджел. - Такой запах испортил бы мне аппетит. Где же... И в этот момент на него обрушился поток маленьких быстрых тел, тощих и испускающих именно такое зловоние. Послышалось множество высоких голосов; дверь открылась; Кьюджела втолкнули в низкую нору. В колеблющемся желтом свете он рассмотрел своих похитителей: они ему по пояс, с бледной кожей, с заостренной мордой, с ушами на верху головы. При ходьбе они слегка наклонялись вперед, и колени у них как будто располагались в противоположном направлении, чем у настоящих людей; ноги в сандалиях казались очень мягкими и тонкими. Кьюджел удивленно смотрел на них. Поблизости присел Фабельн, глядя на него со смесью злорадства и удовлетворения. Теперь Кьюджел рассмотрел, что на шее Фабельна надето металлическое кольцо, а от него отходит тонкая цепочка. У дальней стены норы сидел старик с длинными седыми волосами, тоже с кольцом и цепочкой. В это время крысиные люди надели такое же кольцо на шею Кьюджелу. - Подождите! - в ужасе воскликнул Кьюджел. - Что это значит? Я отвергаю такое обращение! Крысолюди подтолкнули его и убежали. Кьюджел увидел, что от их острых задов отходит длинный чешуйчатый хвост, высовывающийся из черных комбинезонов. Дверь закрылась, три человека остались одни. Кьюджел гневно повернулся к Фабельну. - Ты меня обманул; ты заманил меня в ловушку! Это серьезное преступление! Фабельн горько рассмеялся. - Не более серьезное, чем то, что ты совершил, обманывая меня! Меня захватили из-за твоего мошеннического трюка; поэтому я позаботился, чтобы и ты не ушел. - Это бесчеловечная злоба! - взревел Кьюджел - Я позабочусь, чтобы ты получил то, что заслуживаешь! - Ба! - отозвался Фабельн. - Не раздражай меня своими жалобами; во всяком случае я заманил тебя в пещеру не из-за одной злобы. - Нет? У тебя были еще какие-то причины? - Очень просто: крысолюди умны! Тот, кто завлечет в пещеру двух других, обретает свободу. Ты номер один на моем счету; мне нужно заманить еще одного, и я свободен. Разве я не прав, Зараидес? - Только в широком смысле, - ответил старик. - Ты не можешь засчитывать этого человека на свой счет; если бы существовала абсолютная справедливость, вы оба были бы на моем счету. Разве не мой пергамент привлек вас к пещере? - Но не в нее! - заявил Фабельн. - Вот тут-то и разница! Так считают крысолюди, и значит ты не свободен. - В таком случае, - сказал Кьюджел, - я считаю тебя номером один на своем счету, потому что именно я послал тебя в пещеру для проверки того, что там находится. Фабельн пожал плечами. - Этот вопрос ты должен решить с крысолюдьми. - Он нахмурился и замигал маленькими глазками. - А почему я не должен засчитывать тебя на свой счет? Это нужно обсудить. - Не так, не так! - послышался резкий голос из-за решетки. - Мы засчитываем только тех, кто привлечен после заключения. Фабельна нельзя относить ни на чей счет. У него самого на счету есть один - а именно Кьюджел. У Зараидеса на счету нуль. Кьюджел потрогал кольцо на шее. - А что если я не смогу раздобыть двоих? - Тебе дается месяц, не больше. Если не справишься, тебя сожрут. Фабельн заговорил трезвым расчетливым голосом. - Считайте, что я уже свободен. Поблизости ждет моя дочь. У нее страсть к дикому луку, она больше не приносит пользы в моем хозяйстве. С ее помощью я освобожусь. - И Фабельн удовлетворенно кивнул. - Интересно было бы рассмотреть твои методы, - заметил Кьюджел. - А именно: где точно она находится и как ее позвать. Выражение лица Фабельна стало хитрым и злым. - Я тебе ничего не скажу! Если хочешь привлекать людей, сам изобретай способ! Зараидес указал на стол, где лежали обрывки пергамента. - Я привязываю привлекательные послания к крылатым семенам, и потом их выпускают в лесу. Таким образом я могу привлечь прохожих к входу в пещеру, но не дальше. Боюсь, что мне осталось прожить только пять дней. Если бы у меня были мои книги, мои фолианты, мои руководства! Какие заклинания, какие заклинания! Я разрыл бы этот муравейник из конца в конец; я превратил бы каждую крысу в язык зеленого пламени. Я наказал бы Фабельна за то, что он меня обманул... Гм... Вращатель? Отчаянная Чесотка Люгвилера? - Чары Одиночного Заключения имеют свои преимущества, - предложил Кьюджел. Зараидес кивнул. - Да, в этом что-то есть... Но это все пустые мечты: у меня отобрали заклинания и унесли в какое-то тайное место. Фабельн фыркнул и отвернулся. Из-за решетки послышалось резкое предостережение: - Сожаления и извинения не заменят вашего счета. Соревнуйтесь с Фабельном! У него уже есть один на счету, и он собирается завтра получить второй. А ведь мы захватили его случайно! - Я его привлек! - возразил Кьюджел. - Разве вы не знаете честности? Я послал его в пещеру, он должен быть занесен на мой счет! - Все остается, как прежде! - последовал строгий ответ. Зараидес развел руками и принялся лихорадочно писать на пергаменте. Фабельн скорчился в углу на стуле и сидел неподвижно. Проползая мимо, Кьюджел пнул ножку стула, и Фабельн упал на пол. Он поднялся и бросился на Кьюджела, который швырнул в него стул. - Порядок! - послышался резкий голос. - Порядок, или будете наказаны! - Кьюджел выбил стул, я из-за него упал, - жаловался Фабельн. - Почему его не наказывают? - Чистая случайность, - заявил Кьюджел. - По моему мнению, вспыльчивый Фабельн должен содержаться в одиночке в течение двух, а еще лучше трех недель. Фабельн начал плеваться, но резкий голос из-за решетки потребовал тишины. Вскоре принесли пищу - грубую похлебку с неприятным запахом. После еды всем приказали проползти в нору на нижнем уровне, там их приковали к стене. Кьюджел спал беспокойным сном и проснулся от голоса из-за двери, обращенного к Фабельну: - Послание доставлено, оно прочитано с большим вниманием. - Хорошая новость! - послышался голос Фабельна. - Завтра я выйду в лес свободным человеком! - Молчание! - прохрипел в темноте Зараидес. - Неужели целыми днями я должен писать пергаменты, а по ночам слушать ваше подлое злорадство? - Ха, ха! - насмехался Фабельн. - Слушайте, что говорит бессильный волшебник! - Увы мне! Где мои книги? - простонал Зараидес. - Ты пел бы тогда по-другому! - А где можно найти эти книги? - осторожно спросил Кьюджел. - Спроси этих грязных мюридов: они захватили меня врасплох. Теперь Фабельн поднял голову и начал жаловаться: - Вы собираетесь всю ночь обмениваться воспоминаниями? Я хочу спать. Разъяренный Зараидес начал так яростно бранить Фабельна, что вбежали крысолюди и утащили его куда-то, оставив Фабельна и Кьюджела одних. Утром Фабельн быстро съел свою похлебку. - Эй, - крикнул он за решетку, - скорее одевайте мне воротник, чтобы я мог выйти и завершить свой счет. Первый на моем счету Кьюджел. - Ба! - сказал Кьюджел. - Какой позор! Крысолюди, не обращая внимания на протесты Фабельна, еще более плотно закрепили на нем ошейник, прикрепили цепь и вытащили его на четвереньках, и Кьюджел остался один. Он попытался сесть прямо, но прижался шеей к влажной грязи и соскользнул на локтях. - Проклятые крысы! Все равно я обману их! В отличие от Фабельна, у меня нет семьи, чтобы кого-нибудь привлечь... Эффективность пергаментов Зараидеса под вопросом... Но, возможно, кто-нибудь случайно окажется поблизости, как я и Фабельн. - Он повернулся к решетке, за которой сидел остроглазый надсмотрщик. - Чтобы привлечь двух необходимых людей на свой счет, я должен ждать снаружи пещеры. - Это позволено, - провозгласил надзиратель. - Конечно, должен быть тщательный присмотр. - Это понятно, - согласился Кьюджел. - Но я прошу, чтобы ошейник и цепь с меня сняли. При столь очевидном принуждении даже самые доверчивые уйдут. - В том, что ты говоришь, что-то есть, - согласился надзиратель. - Но что в таком случае помешает тебе убежать? Кьюджел принужденно рассмеялся. - Разве я похож на обманщика? И к чему мне это делать, если я легко пополню свой счет? - Мы примем меры предосторожности. - Через мгновение в норе появилось множество крысолюдей. Ошейник с Кьюджела сняли, но икру правой ноги проткнули серебряной булавкой; Кьюджел закричал от боли, тем временем к булавке прикрепили цепь. - Теперь цепь незаметна, - заявил один из его похитителей. - Можешь стоять перед пещерой и привлекать проходящих. Продолжая стонать от боли, Кьюджел выполз из норы и пещеры; у входа в пещеру сидел Фабельн, с цепью у шеи, ожидая появления дочери. - Куда ты идешь? - подозрительно спросил он. - Буду ходить перед пещерой и привлекать к ней прохожих. Фабельн скорчил кислую гримасу и стал всматриваться в деревья. Кьюджел остановился у входа в пещеру. Он посмотрел во все стороны, потом крикнул: - Есть ли кто поблизости? Ответа он не получил и стал расхаживать взад и вперед, цепь позванивала при его шагах. Движение среди деревьев, всплеск желтой и зеленой ткани, и появилась дочь Фабельна, неся корзину и топор. Увидев Кьюджела, она остановилась, потом неуверенно подошла. - Я ищу Фабельна, который попросил принести кое-какие вещи. - Я возьму их, - сказал Кьюджел и протянул руку к топору, но крысолюди были начеку и утащили его за цепь к пещере. - Она должна положить топор на ту скалу, - просвистели ему в ухо. - Иди скажи ей об этом. Кьюджел снова захромал вперед. Девушка удивленно смотрела на него. - Почему ты так поскакал назад? - Я тебе расскажу, и это действительно странная история, - ответил Кьюджел, - но сначала ты должна положить топор и корзину вон на ту скалу; туда вскоре подойдет Фабельн. Из пещеры послышался приглушенный гневный протест, быстро стихший. - Что это за звук? - спросила девушка. - Сделай, как я прошу, и все будешь знать. Удивленная девушка отнесла топор и корзину в указанное место, потом вернулась. - Ну, где же Фабельн? - Фабельн умер, - сказал Кьюджел. - Его телом овладел злой дух; остерегайся его: это мое предупреждение. При этих словах Фабельн испустил громкий вопль и крикнул из пещеры: - Он лжет, он лжет! Иди сюда, в пещеру! Кьюджел поднял руку. - Ни в коем случае. Будь осторожна! Девушка в удивлении и страхе посмотрела в сторону пещеры, там теперь появился Фабельн, он яростно жестикулировал. Девушка отступила назад. - Иди, иди! - кричал Фабельн. - Войди в пещеру! Девушка покачала головой, и Фабельн яростно дернул цепь. Крысолюди утащили его назад в тень, но он так отчаянно сопротивлялся, что они вынуждены были убить его и утащить тело в нору. Кьюджел внимательно слушал, потом кивнул головой и сказал девушке: - Теперь все в порядке. Фабельн оставил мне некоторые ценности; в пещере я их тебе передам. Девушка удивленно покачала головой. - У Фабельна не было никаких ценностей. - Будь добра, осмотри сама. - Кьюджел вежливо подталкивал ее к пещере. Она пошла вперед, всмотрелась внутрь, и тут же крысолюди схватили ее и утащили в нору. - Один на моем счете, - сказал Кьюджел. - Не забудьте записать! - Счет зарегистрирован, - послышался изнутри голос. - Еще один, и ты свободен. Остаток дня Кьюджел ходил взад и вперед перед пещерой, посматривал во все стороны, но никого не увидел. Вечером его втащили в пещеру и приковали в той же норе, в которой он провел предыдущую ночь. Теперь там находилась дочь Фабельна. Обнаженная, в синяках, с пустыми глазами, она в упор смотрела на него. Кьюджел попытался поговорить с ней, но она, казалось, утратила дар речи. Принесли вечернюю похлебку. За едой Кьюджел тайком поглядывал на девушку. Грязная и избитая, она тем не менее оставалась хорошенькой. Кьюджел придвинулся ближе, но вонь от крысолюдей стояла такая сильная, что подавила его похоть, и он отполз назад. Ночью в норе слышались приглушенные звуки: кто-то царапался, скребся, урчал. Кьюджел, проснувшись, приподнялся на локте и увидел, как часть пола скользнула в сторону, блеснул тусклый желтый свет и упал на девушку. Кьюджел крикнул; в нору ворвались крысолюди с трезубцами, но было поздно: девушку украли. Крысолюди страшно рассердились. Они подняли камень, кричали в дыру проклятия и оскорбления. Появились другие, с корзинами грязи; эту грязь с руганью стали лить в дыру. Один обиженно объяснил ситуацию Кьюджелу: - Там живут другие существа; они все время нас обманывают. Но мы отомстим: наше терпение не безгранично! Сегодня ночью будешь спать в другом месте, чтобы больше не было вылазок. - Он ослабил цепь на Кьюджеле, но тут его отозвали цементировавшие отверстие в полу. Кьюджел осторожно подошел к выходу и, когда внимание всех было отвлечено, незаметно выскользнул в коридор. Прихватив цепь, он пополз в том направлении, где, как ему казалось, находится выход, но встретил множество боковых туннелей и вскоре заблудился. Туннель повел вниз и сузился, так что плечами Кьюджел задевал за стены; потом уменьшилась и высота туннеля, и Кьюджел вынужден был протискиваться ползком, подтягиваясь на локтях. Его отсутствие обнаружили; сзади послышались гневные крики; крысолюди забегали туда и сюда. Проход резко повернул под таким углом, что Кьюджел не смог протиснуться. Дергаясь и извиваясь, он принял новую позу, но обнаружил, что вообще не может двигаться. Он выдохнул, закрыл глаза и начал извиваться, пока наконец не протиснулся в более широкий туннель. В нише он обнаружил фонарь и прихватил его с собой. Крысолюди приближались, выкрикивая приказания. Кьюджел прополз в боковой туннель, который кончился кладовой. Первое, что он увидел, были его меч и сумка. В кладовую ворвались крысолюди с трезубцами. Кьюджел рубил и колол мечом и вытеснил их в коридор. Там они собрались, бегали взад и вперед, выкрикивали угрозы. Иногда один из них показывался, оскалив зубы и размахивая трезубцем, но после того как Кьюджел убил двоих, они отошли и стали негромко совещаться. Кьюджел воспользовался возможностью, чтобы нагромоздить у входа тяжелые ящики, потом немного передохнул. Крысолюди приблизились, нажали. Кьюджел просунул в щель меч, послышался крик боли. Заговорил один: - Кьюджел, выходи! Мы добрый народ и не таим зла. У тебя на счету один человек, вскоре ты, несомненно, получишь второго и освободишься. К чему причинять неудобства нам всем? Нет причины, почему бы нам со временем не подружиться. Выходи, и мы дадим тебе мясо вместо утренней похлебки. Кьюджел вежливо ответил: - В данный момент я слишком смущен, чтобы думать основательно. Я правильно услышал, что вы хотите меня выпустить без всяких условий? В коридоре послышался шепот, потом ответ: - Действительно, мы так сказали. Ты объявляешься свободным и можешь уйти, когда захочешь. Открой вход, выбрось меч и выходи! - А какие гарантии я получу? - спросил Кьюджел, внимательно прислушиваясь. Снова послышался шепот, потом ответ: - Никакие гарантии не нужны, мы сейчас уходим. Выходи и иди по коридору на свободу. Кьюджел не ответил. Высоко подняв фонарь, он начал осматривать кладовую, в которой находилось множество одежды, оружия и инструментов. В корзине, которую он придвинул к входу, он увидел переплетенный в кожу том. На переплете было напечатано: ВОЛШЕБНИК ЗАРАИДЕС Его рабочая книга: берегись! Снова послышались вежливые голоса крысолюдей: - Кьюджел, дорогой Кьюджел, почему ты не выходишь? - Отдыхаю, собираюсь с силами, - сказал Кьюджел. Он взял книгу, перелистал страницы, нашел содержание. - Выходи, Кьюджел! - послышался более строгий приказ. - Мы сейчас введем в кладовую, где ты так упрямо закрылся, ядовитый газ. Выходи, или тебе будет хуже! - Терпение! - отозвался Кьюджел. - Позвольте мне собраться с мыслями! - Пока ты собираешься с мыслями, мы готовим котел с кислотой. Туда мы поместим твою голову. - Сейчас, сейчас! - воскликнул Кьюджел, погруженный в чтение. Послышался скрип, и в помещение просунули трубу. Кьюджел ухватился за нее и согнул трубу так, что она снова высунулась в коридор. - Говори, Кьюджел! - послышался зловещий приказ. - Выйдешь, или мы посылаем к тебе ядовитый газ? - Вы не сможете это сделать, - ответил Кьюджел. - Я отказываюсь выходить. - Посмотришь! Пускайте газ! В трубе засвистело; из коридора послышались отчаянные крики. Свист прекратился. Кьюджел, не найдя в рабочей книге нужного, взял другой том. На нем было написано: ВОЛШЕБНИК ЗАРАИДЕС Его Компендиум заклинаний Берегись! Кьюджел открыл и стал читать; нашел подходящее заклинание и поднес книгу к фонарю, чтобы лучше видеть знаки. Четыре строчки, всего тридцать один слог. Кьюджел впихивал их в мозг, где они ложились, как камни. Звук сзади? Через другой вход в помещение входили крысолюди, оскалив зубы, опустив уши, они ползли вперед, размахивая трезубцами. Кьюджел погрозил им мечом и начал произносить заклинание, известное как Шиворот-Навыворот. Крысиный народ в ужасе смотрел на него. Послышался громкий резкий звук: коридоры выворачивались наизнанку, выбрасывая свое содержимое в лес. С писком носились крысолюди, и среди них какие-то другие белые существа, которых Кьюджел при свете звезд не смог узнать. Крысолюди и белые существа яростно схватились и начали драться, лес заполнился писком и воем, резкими криками и болезненными воплями. Кьюджел незаметно отошел и затаился в зарослях черники. Когда рассвело, он вернулся на холм, надеясь отыскать компендиум и рабочую книгу Зараидеса. Все было засыпано мусором, повсюду маленькие тела, но того, что он искал, Кьюджел не нашел. С сожалением он отвернулся и вскоре среди папоротников увидел дочь Фабельна. Когда он появился, она закричала. Кьюджел поджал губы и неодобрительно покачал головой. Он провел ее к ближайшему ручью и попытался вымыть, но при первой же возможности она вырвалась и спряталась под скалой. 7. ДОМ ЮКУНУ Заклинание, известное как Шиворот-Навыворот, уходит своими корнями в глубокое прошлое, о его происхождении ничего не известно. Некий Гонитель Облаков из двадцать первой эпохи истолковал древнейшую версию; полулегендарный Базиль Черная Сеть усовершенствовал его содержание; этот процесс был продолжен Веронифером Ласковым, который добавил усиливающий резонанс. Архимаг Глер перечислил четырнадцать его вариантов; Фандаал поместил его с списке А - "Совершенные" - своего монументального каталога. В таком виде оно и оказалось в книге мудреца Зараидеса; Кьюджел, заключенный под землей, нашел его и произнес. Теперь, рассматривая обломки, явившиеся следствием применения заклинания, Кьюджел обнаруживал множество самых разнообразных предметов: одежду новую и старую; камзолы, плащи и куртки; древние одеяния; брюки в стиле Каучика или снабженные кисточками по экстравагантной моде Андромахи. Встречались туфли, сапоги, шляпы самых различных форм и размеров: плюмажи, султаны, эмблемы, значки; старые инструменты и разбитое оружие; браслеты и цепочки; потемневшая филигрань, треснувшие камеи; украшения, которые Кьюджел не смог высвободить и которые, вероятно, задержали его и не дали найти то, что он искал, а именно: рабочие книги Зараидеса, которые оказались разбро