агедорне, потом вы доставили меня сюда. Тогда было темно, и я не рассмотрела как следует вашего лица. - Она протянула корзинку. - Вы голодны? Хотите ягод? Такой красивой девушке трудно было в чем-либо отказать. Разговорившись, Ксантен узнал, что зовут ее Глис Лугоросная и что родителей своих она не знает, но, скорее всего, это жители замка, отдавшие на воспитание Искупающим свое внелимитное дитя. Ксантен вгляделся в черты ее лица, но не смог обнаружить сходства ни с одним из семейств Хагедорна. - Возможно, ты происходишь из замка Делора. В твоих чертах есть фамильное сходство с Косанзасами, славящимися красотой своих женщин. - Есть ли у тебя супруга? - с наивной прямотой спросила Глис. - Нет, - честно ответил Ксантен, действительно за день до того порвавший с Араминтой. - А ты замужем? Она отрицательно покачала головой: - Тогда бы я не собирала сейчас ягоды, это работа для девушек. Зачем ты прилетел к нам? - По двум причинам. Во-первых, чтобы повидаться с тобой, - услышав собственные слова, он с удивлением осознал, что это действительно так. - У меня не было возможности поговорить с тобой, я хочу узнать: такая ли ты веселая, как и красивая? Девушка вздохнула, и Ксантен так и не понял, польщена ли она: ведь комплименты джентльмена иногда влекли за собой печальные последствия. - И, кроме того, я прибыл поговорить с Клагорном. - Ты найдешь его там. - Голос Глис стал холоден и неприветлив. - Он занимает крайний дом слева. - Она снова принялась собирать ягоды. Ксантен поклонился в знак благодарности и направился к указанному дому. Клагорн, облаченный в шаровары из домотканого полотна, рубил топором хворост для очага. Заметив Ксантена, он прекратил работу, оперся о топор и вытер пот со лба. - А, это ты. Рад тебя видеть. Что нового в Хагедорне? - Все по-старому. Рассказывать не о чем, хотя и пришел с новостями. - В самом деле? - Я допрашивал пленного мека. Жаль, что тебя при этом не было, многие ответы были мне не ясны. - Продолжай, кажется, я смогу тебе помочь. - По окончании Совета я спустился в кладовую, где был заключен пленный мек. От голода он совсем ослаб. Я дал ему воды и питательного сиропа, на которые он с жадностью набросился, а затем попросил принести рубленных моллюсков. Я послал прислугу, и требуемую еду принесли. Он съел очень много. Как ты уже знаешь, это был необычный мек - ростом с меня и без сиропного мешка. Я внимательно рассмотрел его. Отрубленный шип-антенна уже вырос заново, и он мог связаться с остальными меками. Я спросил: - Благородные жители замка поражены самим фактом восстания. Нам казалось, вы вполне удовлетворены жизнью, это не так? "Естественно". - Я вполне уверен, что мек просигналил именно это слово. Никогда бы не подумал, что меки способны острить. - Хорошо, - сказал я, - так в чем же мы ошибались? "Мы больше не желаем на вас работать. Мы хотим жить в соответствии с нашими традиционными представлениями". Этот ответ удивил меня. Я даже не подозревал, что у меков, могут быть какие-то представления, тем более традиционные. Клагорн кивнул: - Я тоже был поражен, обнаружив у них развитые умственные способности. - Зачем же тогда убивать, - спросил я, - зачем уничтожать одну жизнь, чтобы улучшить другую. Произнося эту фразу, я понял, как неудачно она сформулирована. Мек тоже это заметил, и просигналил что-то вроде: "Вы сами вынудили нас к этому своим обращением. Мы могли бы вернуться на Этамин, но Земля нам нравится больше. Мы оборудуем ее по-своему". - Казалось бы все ясно, но мне почудилась некоторая недоговоренность в его словах. Я сказал: - Это понятно, но зачем убивать и разрушать. Земля велика, выберите место и живите там. "Невозможно!" - ответил мек. - "По вашим словам, мир тесен для двух соревнующихся разумных рас. Вы хотите отослать нас обратно на Этамин". - Чушь! - воскликнул я. - Абсурд, неужели ты веришь в это?! Но мек стоял на своем: "Нет. Два благородных жителя Хагедорна стремились занять высший пост. Один из них заверил нас, что, если его изберут, он отправит нас на родную планету, что это цель его жизни". - Чудовищное недоразумение, - сказал я, - один человек не может говорить от лица всех. "Разве?" - удивился мек. - "Один мек всегда говорит за остальных. Мы думали, у людей то же самое". - У нас каждый говорит и думает отдельно, - объяснил я ему, и безумец, который плел вам эту чушь, просто преступник. Но теперь все прояснилось. Мы обещаем не отвозить вас на Этамин. Снимите ли вы осаду с Джанейла? Тогда мы позволим вам спокойно уйти. "Нет", - сказал мек, - "уже поздно. Мы уничтожим людей. Этот мир тесен для двух рас". Тогда я сказал: "Мне очень жаль, но в таком случае придется тебя убить". Он прыгнул на меня и накололся на мой кинжал. Это было легче, чем убивать спокойно сидящего. Теперь, Клагорн, ты знаешь все. Кто же из вас, ты или Гарр навлек на нас это несчастье? Боюсь, что вина за все ляжет на тебя! Клагорн нахмурился? - Вина? Ответственность, но не вина. Я был наивен но не имел злого умысла. Ксантен в ужасе отшатнулся: - Клагорн! Твое хладнокровие меня поражает! До этого, когда всякие недоброжелатели, вроде Гарра, открыто называли тебя сумасшедшим... - Успокойся, Ксантен, - раздраженно воскликнул Клагорн. - Это показное биение в грудь неуместно. Что я сделал? Моя вина в том, что я слишком старался. Да, я хотел стать Хагедорном и отпустить рабов домой. Я потерпел поражение, рабы взбунтовались. О чем еще говорить? Мне это надоело, не таращь на меня глаза! - Ах, тебе надоело! - вскричал Ксантен. - Тебе не нравятся мои глаза, а кто ответит за тысячи смертей?! - Рано или поздно это должно было случиться. Предлагаю оставить бесполезные упреки и с той же энергией заняться собственным спасением, от меня вы способа спастись не узнаете. - Клагорн, я прилетел сюда, чтобы снести твою высокомерную голову с плеч... Клагорн, не слушая больше, занялся рубкой дров. - Клагорн! - Ксантен, поори лучше на своих птиц. Ксантен повернулся и пошел прочь. Девушки, собиравшие ягоды, с удивлением смотрели на нем и уступали дорогу. Глис среди них не было. Еще более взбешенный, он зашагал дальше. Пройдя ярдов сто, он увидел полянку с поваленным деревом. На пне сидела Глис и любовалась какой-то травинкой. Глубоко вздохнув, Ксантен приблизился к ней. Она подняла голову, в ее волосах он заметил свежий цветок. - Отчего ты такой сердитый? Ксантен присел рядом с ней. - Сердитый не то слово. Я просто в отчаянии. Клагорн знает как нам спастись, но не хочет открывать секрет. Глис Лугоросная засмеялась, словно зазвенел веселый колокольчик. Ничего подобного ему слышать не приходилось. - Секрет? Все его знают, даже я! - Конечно, секрет, - настаивал Ксантен, - иначе зачем бы его скрывать? - Тогда слушай. Если ты боишься болтливости птиц, я скажу тебе на ухо. - И она прошептала несколько слов в ухо Ксантена. Сладчайший дурман окутал его, и простой смысл сказанного не сразу был им осознан. Он разочарованно вздохнул: - Какой же это секрет? Древние скифы называли это "бафос", хитрая уловка. Но это позор для джентльмена. Ведь мы же на танцуем с пейзанами? И не приносим птицам ароматные настойки и не обсуждаем с ними достоинства наших фанов? - Позор?! Ах, так. - Глис вскочила на ноги. - Тогда говорить со мной - это тоже позор! Или сидеть рядом со мной, или делать смехотворные предложения! - Но я не делал никаких предложений! - запротестовал Ксантен, - и я сижу здесь, соблюдая все правила приличия... - Слишком много приличий, слишком много чести! - С поразившей Ксантена страстью она вырвала из волос цветок и бросила его на землю, намереваясь растоптать. - Вот так! - Подожди, - кротко остановил ее Ксантен. Он нагнулся, поднял цветок, поцеловал его и снова вплел в волосы Глис. - Я вовсе не слишком гордый. И я буду стараться. Он хотел было обнять Глис, но она отстранилась. - Скажи мне, - с неожиданной суровостью спросила она, - у тебя есть эти ваши странные женщины-насекомые? - Фаны? Нет, я не держу фанов. Услышав это, Глис расслабилась и позволила Ксантену обнять себя. Птицы при этот гоготали, мяукали и издавали отвратительный скрежет своими крыльями. 10 Проходило лето. Тридцатого июня в Хагедорне и Джанейле отпраздновали День Цветов, хотя насыпь вокруг Джанейла росла с каждым днем. Ксантен на своей крылатой шестерке под покровом ночной темноты прилетал в Джанейл и предлагал эвакуироваться в Хагедорн с помощью птиц. Он хотел бы забрать с собой всех желающих, если таковые найдутся. Совет замка выслушал его с каменными лицами и разошелся, не удостоив ответом. Ксантен возвратился в Хагедорн. Доверяясь только верным друзьям, он организовал тайную группу из тридцати или сорока джентльменов, придерживающихся одинаковых с ним взглядов. Но тайна сохранялась недолго, и основные принципы их организации стали вскорости достоянием всех. Традиционалисты, как и следовало ожидать, обвинили их в трусости и всячески издевались над молодыми людьми. Ксантен и единомышленники сдерживались и не отвечали на оскорбления. Вечером девятого сентября замок Джанейл пал. Страшную новость принесли в Хагедорн испуганные птицы, которые снова и снова повторяли свой рассказ визгливыми голосами. Хагедорн, измотанный постоянной тревогой, снова собрал совет. Совет констатировал печальный факт - Хагедорн остался последним замком на Земле. - Меки не могут причинить нам вреда, - заявил Хагедорн, - у них не получится взять наш замок тем же способом, что и Джанейл - стены слишком высоки. Мы в безопасности. Но какой жуткий поворот судьбы - Хагедорн остался последним оплотом человеческой цивилизации. Заговорил Ксантен, голос его звучал искренне и страстно: - Двадцать лет, тридцать лет, пятьдесят - какая разница мекам? Стоит им окружить замок - и мы в ловушке. Неужели вы не понимаете, что у нас осталась последняя возможность бежать из этой огромной клетки, в которую превратится скоро Хагедорн! - Ты предлагаешь бежать, Ксантен? Что за низкое слово! Какой позор! Забирай свою банду и беги - в степи, в болота, в тундру! Только избавьте нас от своих панических воплей, трусы! - Что ж, Гарр, коль скоро я превратился в "труса", не вижу ничего постыдного в бегстве, - невозмутимо отвечал Ксантен. - Стремление выжить вполне нравственно, эту мысль я слышал из уст крупного ученого. - Неужели? Кто же он? - Благородный Филидор, если тебя интересуют детали. Герр картинным жестом хлопнул себя ладонью по лбу. - Имеешь ли ты в виду Филидора-искупающего? Да ведь он из самых крайних радикалов, даст сто очков вперед всем искупающим вместе взятым. Ксантен, одумайся, сделай милость! - Если мы освободим себя от замка, - упрямо продолжал Ксантен, - впереди у каждом будут еще годы жизни. - Но ведь наша жизнь немыслима без замка! - возразил Хагедорн. - Что мы, в сущности, без него? Звери дикие? Кочующие бродяги? - Живые люди! Гарр фыркнул и демонстративно отвернулся. Хагедорн в растерянности помотал головой. Раздался голос Беандри. - Ксантен, ты всех нас растревожил, а зачем? В замке мы в полной безопасности, как в утробе матери. Какой же прок все бросать? Запятнать свое имя, отказаться от благ цивилизации - ради чего? Чтобы испуганно озираясь, пробираться средь диких лесов? Другой выгоды я не вижу. - Джанейл тоже был неприступен, - возразил Ксантен. - Где теперь ем неприступность? Там смерть и опустошение. Покинув замок, мы останемся в живых. И у нас есть более приятная перспектива, чем красться средь диких лесов. - Иногда смерть предпочтительнее жизни, - ответил ему старый Иссет. - Почему я не могу дожить с честью последние годы? В зал вбежал Робарт. - Благородный члены Совета! К замку приближаются меки! Хагедорн затравленным взглядом окинул присутствующих. - Какие будут предложения? На чем мы остановимся? Вскинулся Ксантен. - Пусть каждый поступит так, как он считает нужным. Я устал спорить. Распусти Совет, Хагедорн, чтобы каждый мог заняться своими делами. Я лично намерен покинуть замок. - Совет окончен, - объявил Хагедорн, и все поспешили к крепостным стенам, чтобы своими глазами увидеть происходящее. По главной дороге двигались толпы пейзан, за плечами каждого болталась котомка. Далеко за ними, у кромки Варфоломеевского леса уже виднелись энергофуры и аморфная коричнево-золотистая масса: полчища меков. Аури указал окружающим на восток. - Смотрите, там... вон они, поднимаются по Болотной низине. Он повернулся к западу: - И туда посмотрите - Бамбридж полон меков! В одном порыве все повернулись к Северному Гребню. Гарр указал на цепь из бронзовых фигурок. - Вот они, проклятый сброд. Окружают! Что ж, пусть теперь отдохнут. И направился к своему жилищу, демонстрируя окружающим спокойствие и презрение к опасности. Остаток дня он провел, занимаясь обучением любимой Глорианы - фана, подающего большие надежды. На следующий день осада замка началась. Повсюду можно было заметить следы активной деятельности меков - строились бараки, склады, бункеры для хранения сиропа. Внутри этого кольца, но за пределами радиуса действия лучевых пушек, работящие энергофуры выбрасывали на поверхность земли целые холмы породы. За ночь холмы выросли и вытянулись в сторону замка. То же самое повторилось и на следующее утро. Замысел меков стал проясняться - это были защитные валы над входами в туннели. Туннели же вели к основанию скалы, на которой расположился замок. На следующий день насыпи достигли скальной породы. Из противоположного отверстия стали появляться энергофуры, груженные битым камнем. Они сбрасывали свой груз на поверхность и снова исчезали под землей. Всего было прорыто восемь туннелей. Из каждого рекой потек щебень и порода, выгрызаемые из основания скалы, поддерживающей замок. Все стало понятным усеявшим парапеты жителям Хагедорна. На шестой день осады солидный кусок склона вдруг задрожал, раскололся, и громадный клин скалы, почти что доходивший острием до основания стен, рухнул вниз. - Если так пойдет и дальше, - заметил Беандри, - мы не продержимся дольше Джанейла. - Пойдемте! - призвал всех Гарр. - Пора испытать нашу пушку. Сейчас поднимем туннели в воздух и посмотрим, что будут поделывать эти негодяи. Он направился к ближайшему орудийному посту и приказал пейзанам снять защитный чехол. Оказавшийся неподалеку Ксантен насмешливо предложил свои услуги: - Позвольте помочь вам, благородный Гарр, - сказал он, сдергивая материю. - Теперь извольте пострелять, если желаете. Гарр недоуменно взглянул на него, потом подскочил к пушке. Опустив книзу раструб излучателя он нацелил его в гребень насыпи - раскаленный воздух заструился перед соплом пушки и наполнился пурпурными искрами. Послышался треск. Попавшая под удар часть насыпи задымилась, почернела, потом засветилась красным и превратилась в раскаленный вулкан. Но находящиеся ниже двадцать футов земли представляли собой прекрасную теплоизоляцию. И хотя кратер раскалился добела, диаметр его не увеличивался. Вдруг что-то щелкнуло, произошло короткое замыкание в одной из цепей, и пушка превратилась в бесполезную груду металла. Разозлившись, Гарр бросился осматривать механизм. Затем, махнув рукой, повернулся и пошел прочь. Эффективность оказалась явно недостаточной. Через четверть часа еще один громадный ломоть скалы отвалился от восточного склона, а перед закатом то же произошло на западном, где линия стен составляла одну прямую со склоном. В полночь Ксантен и его единомышленники вместе с женами и детьми покинули замок. Шесть птичьих команд совершали рейсы между замком и лугом неподалеку от Дальней Долины, успев задолго до рассвета перевезти всех. Никто не пришел их проводить. 11 Неделю спустя обвалился еще один кусок восточного склона, увлекая за собой часть контрфорса из плавленного камня. У входов в туннели лежали огромные кучи вынесенной наверх породы. Меньше всего пострадал южный, покрытый террасами склон. Но месяц спустя после начала осады от него неожиданно отделился солидный участок, при этом трещина пересекла главную дорогу, руша каменную балюстраду, украшенную бюстами знаменитостей. Хагедорн собрал Совет. - Обстоятельства, - начал он, тщетно пытаясь придать голосу энергию и живость, - нисколько не улучшились за последнее время. Действительность превзошла самые худшие ожидания. Положение катастрофическое. Признаюсь, у меня не вызывает восторга перспектива провалиться в преисподнюю вместе со всеми нашими сокровищами. - И мне тоже страшно! - в отчаянии признался Аури. - Смерть - что смерть! Каждый рано или поздно умрет. Но стоит подумать обо всех моих драгоценностях - как становится нехорошо. Мои хрупкие вазы разбиты в черепки! Мои драгоценные накидки изорваны! Мои фаны задушены! А фамильные люстры? Все это преследует меня каждую ночь. - Твои вещи не ценнее других, - прервал его стенания Беандри. - И они всего лишь вещи. Когда не станет нас, какое кому до них тогда дело? Марун содрогнулся: - В прошлом году я заложил в погреб восемнадцать дюжин бутылей первоклассных благовоний - двенадцать дюжин "Зеленого Дождя", по три дюжины "Валтасара" и "Файдора". Вот это трагедия! - Если бы мы только знали... - простонал Аури. - Я бы тогда... Я бы... - Голос его затих. Гарр раздраженно топнул ногой. - Давайте обойдемся без рыданий. Ведь у вас был выбор, помните? Ксантен склонял вас к побегу. Сейчас он и его прихвостни скитаются где-то в северных горах вместе с Искупающими. Мы предпочли остаться - на горе или на радость. К сожалению, получилось на горе. Примем же как джентльмены свою участь. Совет вяло поддержал Гарра. Хагедорн извлек на свет бутыль бесценной "Радаманты" и наполнил чаши с небывалой щедростью. - За нате славное прошлое - если будущего уже не осталось! Ночью было замечено какое-то беспокойство в окружавшей замок цепи меков. В четырех местах вспыхнул огонь, доносились приглушенные крики. На следующий день темп работы несколько снизился. После полудня большой участок восточного склона рухнул вниз. Через мгновенье, помедлив в величественном раздумьи, высокая стена раскололась и рухнула тоже, оделяя тылы шести Жилищ благородных семейств. Через час после захода на взлетную площадку опустилась шестерка птиц. Из плетеного кресла выскочил Ксантен, сбежал вниз по спиральной лестнице и спустился на центральную площадь перед дворцом. Родственники позвали Хагедорна, не скрывшего своем удивления при виде Ксантена. - Что ты здесь делаешь? Мы думали, ты на севере, вместе с Искупающими. - Искупающие не ушли на Север, они присоединились к нам, и мы сражаемся. Челюсть Хагедорна отвисла от изумления. - Сражаетесь? Джентльмены сражаются с меками?! - Да, и очень решительно. Хагедорн недоверчиво покачал головой: - И искупающие тоже? Странно, мне казалось, они собирались бежать на Север, - Да, некоторые так и сделали, Филидор, например, - среди Искупающих есть разные фракции, как и в замке. Но основная часть осталась. К нам присоединились также и Бродяги и с пылом фанатиков сражаются с врагом. Прошлой ночью мы подожгли четыре бункера с запасами сиропа и уничтожили более сотни меков, дюжину энергофур. У нас тоже есть потери, и очень болезненные, так как нас мало. Поэтому я здесь. Нам очень нужны люди, становитесь в наши ряды! - Я созову жителей. Поговори с ними. Горько жалуясь на тяжелую судьбу, птицы всю ночь трудились, перевозя благородных джентльменов, несколько протрезвевших после страшных событий и горящих желанием, позабыв условности, драться за собственную жизнь. Самые упрямые по-прежнему отказывались пойти на компромисс со своими принципами. Ксантен на прощанье подбодрила их: - Оставайтесь, бродите по своему замку, как перепуганные крысы. Утешайтесь тем, что стены у вас по-прежнему надежные. Затем он повернулся к Хагедорну: - А ты летишь с нами или нет? Хагедорн тяжело вздохнул. - Замку пришел конец, что уж теперь... Я ухожу с вами. Неожиданно ситуация изменилась. Меки, окружая замок осадным кольцом, не рассчитывали на сопротивление со стороны Долины. На сопротивление замка они тоже на рассчитывали. Поэтому, располагая бараки и хранилища сиропа, они руководствовались соображениями удобства, а не возможности обороны. Это было на руку лазутчикам из стана людей. Можно приблизиться незамеченными, нанести ощутимый урон и отступить без потерь. Нападения диверсантов повторялись все чаще, и и конце концов меки вынуждены были отступить. Кольцо осады превратилось теперь в полукруг, но сдаваться они пока не собирались, хотя из осаждавших превратились, по сути, в осаждаемых. На контролируемой территории меки собрали уцелевшие танки с сиропом, энергофуры, оружие и боеприпасы. Ночью подступы освещались прожекторами и простреливались часовыми, что делало лобовую атаку невозможной. Просовещавшись целый день, повстанцы решили напасть с воздуха. Шесть легких платформ были нагружены пузырями с горючим, к каждому пузырю крепилась зажигательная граната. Каждую платформу должны были нести десять птиц. В полночь они взлетели, и, набрав высоту, спланировали на лагерь меков. Сидевшие на платформе люди сбрасывали зажигательные бомбы. Лагерь меков охватило пламя. Горели хранилища сиропа, метались перепуганные энергофуры, круша строения и давя своих новых хозяев. Прожекторы оказались разбитыми, и люди под покровом темноты атаковали лагерь. После короткой, но жестокой схватки они овладели выходами из туннелей, где укрылись оставшиеся в живых меки. Восстание, похоже, было подавлено. 12 Постепенно пожар угасал. Люди - сотни три из замка, двести Искупающих и несколько десятков кочевников - собрались у одном из туннелей, обсуждая дальнейший план действий. На рассвете группа джентльменов, чьи близкие остались в замке, отправились туда, чтобы привести их. Вместе с ними вернулись и те, кто не пожелал в свое время покинуть замок - Беандри, Гарр, Иссет и Аури. Они поздравили победителей искренне, но несколько суховато. - Что же вы думаете делать теперь? - поинтересовался Беандри. - Меки в ловушке, но добраться до них невозможно. Если они запаслись сиропом, то смогут продержаться несколько месяцев. Гарр, специалист в военном деле, предложил следующий план: установить на энергофуру лучевую пушку и ударить из нее по мекам. Большинство погибнут, а те кто выживет, пригодятся для работы. - Нет! - воскликнул Ксантен, - этого больше не будет. Все оставшиеся в живых меки, а также пейзаны, будут отправлены на их родные планеты. - Кто же по-вашему будет обслуживать жителей замка? - холодно поинтересовался Гарр. - У вас остаются синтезаторы сиропа. Пришейте их на спину - и проблема питания решена! Гарр надменно приподнял бровь. - К счастью, это лишь твое дерзкое мнение. Хагедорн, ты тоже считаешь, что цивилизация должна угаснуть? - Она не угаснет, - отвечал тот, - при условии, разумеется, что мы приложим к этому усилия. Но в одном я убедился окончательно - рабства больше не должно быть! Вдруг со стен замка раздался отчаянный крик: - Меки! Они проникли сюда и захватили нижние уровни! Спасите нас!! - И ворота медленно закрылись. - Как это могло случиться? - воскликнул Хагедорн. - Ведь меки загнаны в туннель! - Думаю, у них был заготовлен ход в замок, - сообразил Ксантен. - Нужно немедленно выбить их оттуда! - Хагедорн бросился вперед, словно намереваясь в одиночку атаковать меков. - Мы не можем позволить им грабить замок! - К несчастью, - вздохнул Клагорн, - стены защищают меков от нас гораздо надежней, чем нас от них. - Но можно использовать птиц! Клагорн с сомнением покачал головой: - Они выставят стрелков. Даже если удастся высадить десант, прольется море крови. А ведь они превосходят нас численностью! Хагедорн застонал: - Одна мысль о меках, роющихся в моих вещах, убивает меня! - Слушайте! - Сверху донеслись хриплые выкрики и треск разрядов. - Смотрите, люди на одной из стен! Ксантен бросился к птицам, напуганным и поэтому смирным. - Поднимите меня над замком! - приказал он. - Повыше, чтобы нас не достали пули. - Будьте осторожны, - предупредила одна из птиц, - в замке творятся страшные вещи! - У меня крепкие нервы! Поднимайтесь! Птицы взмыли в воздух, стараясь держаться за пределами опасной зоны. Одна из пушек стреляла, за ней столпилось человек тридцать - женщины, дети, старики. На всей остальной территории, куда не доставали пушечные выстрелы, роились меки. Центральная площадь была усеяна трупами - джентльмены, леди, их дети - все, кто предпочел остаться в замке. За пушкой стоял Герр. Заметив Ксантена, он издал бешеный вопль, развернул пушку и выстрелил вверх. Двое из птиц были убиты, остальные, сплетясь в клубок вместе с Ксантеном, полетели вниз и каким-то чудом четыре оставшихся в живых сумели у самой земли затормозить падение. Совершенно обессиленный, Ксантен пытался выпутаться из привязных ремней. К нему бежали люди. - Ты не ранен? - кричал Клагорн. - Нет, только очень испуган. - Что там, наверху? - Все мертвы, осталось буквально несколько человек. Гарр совсем обезумел, стрелял в меня. - Смотрите! Меки на стенах! - закричал Морган. - О-о! Смотрите, смотрите! Они прыгают... Нет, их сбрасывают! Страшно медленно, как в кино, маленькие фигурки людей и меков, сцепившихся с ними, отделялись от парапета и устремлялись вниз, навстречу гибели. Замок Хагедорн был теперь в руках меков. Ксантен задумчиво рассматривал изысканный силуэт замка, такой знакомый, и теперь такой чужой! - Они долго не продержатся. Надо разрушить солнечные батареи - и у них не будет энергии для синтеза сиропа. - Давайте сделаем это немедленно, - предложил Клагорн, - пока они сами не догадались об этом. Птицы! Вскоре четыре десятка птиц - каждая несла по два обломка скалы величиной с человеческую голову - тяжело поднялись в воздух, облетели замок и, вернувшись, доложили, что солнечных батарей больше не существует. Осталось только заложить выходы туннелей, чтобы меки не вырвались наружу. - А что же будет с пейзанами? И с фанами? - тоскливо заметил Хагедорн. Ксантен грустно покачал головой. - Теперь мы все должны стать Искупающими - слишком много грехов. - Меки продержатся не более двух месяцев, я уверен в этом. - Клагорн попытался как-то приободрить окружающих. Но прошло почти полгода, пока однажды утром отворились ворота замка и наружу выбрался изможденный мек. - Люди! - просигналил он. - Мы умираем от голода. Мы не тронули ваших сокровищ, выпустите нас или мы все уничтожим. - Наши условия таковы, - отвечал ему Клагорн. - Мы сохраним вам жизнь, если вы приведете в порядок замок, соберете и похороните убитых. Потом вы почините корабли, и мы доставим вас обратно на Этамин. - Ваши условия приняты. Пять лет спустя Ксантен и его жена, Глис Лугоросная, находились по своим делам в окрестностях реки Сены. Двое детей сопровождали их. Воспользовавшись возможностью, они посетили замок Хагедорн, в котором жили теперь всего несколько десятков человек. Среди них был и Хагедорн. Он сильно постарел за эти годы. Волосы поседели, щеки ввалились. Трудно было определить его настроение. Они стояли вблизи скалы с возвышающимся на ней замком, укрывшись в тени орехового дерева. - Теперь это просто музей, - рассказывал Хагедорн, - а я в нем смотритель. Этим же, по-видимому, будут заниматься последующие Хагедорны. Ведь здесь собраны бесчисленные сокровища, их нужно беречь. Замок дряхлеет, уже появились призраки. Я сам не раз их видел по ночам. Эге-ге, какие были времена, правда, Ксантен? - Да, - согласился тот, - но я бы не хотел их вернуть. Теперь мы стали хозяевами земли, а кем мы были раньше? Они помолчали, оглядывая громаду замка, будто видели его впервые. - Грядущие поколения - что они будут думать о нас? О наших сокровищах, книгах, искусных вышивках? - Они будут приходить сюда наслаждаться, как это делаем мы сегодня, - задумчиво ответил Ксантен. - Да, там есть, чем полюбоваться. Не пойдешь ли ты со мной, Ксантен? У меня еще сохранился запас старого благородного вина. - Благодарю тебя, но мне не хочется тревожить старые воспоминания. Мы продолжим наш путь. - Я понимаю тебя, Ксантен. Ну что ж, прощай, счастливого пути. - Прощай, Хагедорн! - И они с сыном зашагали обратно в мир, снова принадлежащий людям.