е, что я имею в виду. Пожалуйста, извините, мистер Уолл, но я должен идти - или меня накажут. Герсен присел на свою обычную скамью, чувствуя новый прилив неудовлетворенности. Эта неизвестная женщина по всем законам логики не должна была ничего для него значить... Однако на деле все было иначе. Герсена удивляли собственные чувства и их причина. Как и почему это его затронуло? Потому что Алюз Ифигения оценила себя в десять миллиардов севов? Или потому, что Кокор Хеккус, с его чудовищным эгоизмом и надменностью, был близок к тому, чтобы овладеть ею? Эта мысль вызвала у него странную ярость. Из-за ее предполагаемого места рождения - мифической планеты Фамбер? Потому, что она возбуждала его, казалось, тщательно подавленный романтизм? Какова бы ни была причина, Герсен вновь тщательно оглядел зал в поисках прекрасной девушки, которая могла бы быть Ифигенией с Фамбера. Ни маленькая темнокожая девушка, ни огненно-рыжая девица с Копуса определенно не могли быть ею. Девушки с золотистыми волосами и надменными манерами не было видно, но и она вряд ли подходила. Хотя, подумал Герсен, ее глаза были серыми и лучистыми, а фигура безупречной - хрупкой, деликатной и в то же время идеально пропорциональной. Прозвучал гонг. Герсен вернулся в свою комнату, ощущая разочарованность и беспокойство. Прошел следующий день. Герсен нетерпеливо дожидался часа общения. Он наконец наступил. В зале появилась еще одна женщина. У нее была пышная, но изящная фигура, длинные красивые ноги, удлиненное патрицианское лицо и ошеломляющий овал сложно зачесанных ярко-белых волос. Герсен внимательно оглядел ее. Нет, решил он с облегчением, она не может быть Ифигенией с Фамбера. В ней слишком много утонченно-искусственного. Такая женщина вполне могла бы оценить себя в десять миллиардов севов, и Герсену почти хотелось, чтобы Кокор Хеккус заплатил их и завладел ею. Девушка со светло-золотистыми волосами не появлялась. Герсен вернулся в свою комнату с отвращением. Пока он сидит тут взаперти, Кокор Хеккус успешно приближается к своей цели. Чтобы отвлечься, Герсен до полуночи читал старые журналы. Следующий день был в точности похож на предыдущий. Для Герсена они начали сливаться в сплошную неразличимую череду. За ленчем появились два новых гостя. Из услышанных краем уха комментариев Герсен узнал, что это были Тихус Хассельберг, президент корпорации Джарнелл, и Скерде Ворек, директор Форестленда, оба с Земли и оба почти миллиардеры. "Еще на два шага ближе к цели", - горько подумал Герсен. Днем он упражнялся в гимнастическом зале. За обедом еда казалась еще более безвкусной, чем обычно. Герсен вышел в общий зал в мрачном настроении. Он взял стакан затхлого сасанийского вина и уселся на скамью, готовясь провести очередной унылый вечер. Через полчаса дверь открылась, и в зал вошла девушка с золотистыми волосами. Сегодня она казалась еще более задумчивой, чем обычно. Герсен внимательно оглядел ее и решил, что она далеко не так проста, как кажется с первого взгляда. Черты ее лица были так совершенны и так идеально расположены, что казались непримечательными - но она, безусловно, не была обычной девушкой. Она взяла в центральном киоске чашку чая и присела на скамью недалеко от Герсена. Он пристально глядел на нее, чувствуя, как учащенно бьется его сердце. Почему? - раздраженно спросил он себя. Почему эта молодая женщина, которую в лучшем случае можно назвать привлекательной, так сильно действует на него? Он поднялся, подошел к ней и спросил: - Могу ли я присоединиться к вам? - Если хотите, - ответила она после минутного колебания, достаточного, чтобы дать понять, что она предпочла бы сидеть в одиночестве. В ее голосе слышался странный архаичный акцент, который Герсен тщетно пытался идентифицировать. - Простите меня за неуместное любопытство, - спросил Герсен, - но не вы ли - Алюз Ифигения Эперже-Токай? - Я Алюз Ифигения Эперже-Токай, - произнесла она, поправляя его произношение. Герсен глубоко вздохнул. Его инстинкты не подвели! Глядя вблизи на ее спокойное приятное лицо, он решил, что оно не такое уж спокойное, как казалось издали. Пожалуй, ее можно было назвать хорошенькой. Он решил, что главную прелесть ее лицу придают глаза. Но назвать ее красавицей? Да еще такой, что могла вызвать у Кокора Хеккуса столь пламенную страсть? Это казалось неправдоподобным. - Вы родом с планеты Фамбер? Она вновь окинула его безразличным взглядом. - Да. - Знаете ли вы, что большинство людей считает Фамбер воображаемым миром из легенд и баллад? - Да, я узнала об этом, к своему большому удивлению. Уверяю вас, Фамбер вполне реален. Она отпила немного чаю и вновь скользнула взглядом по Герсену. Ее глаза, большие, чистые, искренние, были, безусловно, прекрасны. Но легкое изменение ее позы дало понять Герсену, что разговор ее больше не интересует. - Я не стал бы беспокоить вас, - напряженно вымолвил Герсен, - если бы не тот факт, что именно ваш жених Кокор Хеккус доставил меня сюда, и что я считаю его своим смертельным врагом. Ифигения на мгновение задумалась: - Вы поступаете неразумно, считая его своим врагом. - Предположим, он внесет назначенную вами сумму, что тогда? Она пожала плечами: - Этот вопрос я не желаю обсуждать. Герсен решил, что она, без сомнения, хорошенькая, даже более, чем хорошенькая. Когда она говорила и даже когда она задумывалась, ее лицо наполнялось такой одухотворенностью и жизненной энергией, которые преображали даже обычные черты лица. Герсен не знал, как поддержать разговор. Наконец он спросил: - Вы хорошо знаете Кокора Хеккуса? - Не слишком хорошо. Большую часть времени он проводит в Стране Миск за Горами. Мой дом - Драззан в Жантильи. - Как вам удалось добраться сюда? На Фамбер часто прилетают корабли? - Нет, - она вдруг повернулась и пристально взглянула на него. - Кто вы такой? Один из его шпионов? Герсен покачал головой. Глядя ей в лицо, он изумленно подумал: неужели я когда-нибудь мог считать ее обычной девушкой? Она прекрасна, невыразимо прекрасна. Вслух он произнес: - Если бы я был свободен, я постарался бы помочь вам. Она рассмеялась довольно жестоким смехом. - Как бы вы могли помочь мне, если вы даже себе не в силах помочь? Герсен ощутил, что краснеет - впервые в жизни. Он неловко поднялся на ноги. - Доброй ночи. Ифигения не ответила. Герсен побрел к себе в номер, принял душ и бросился ничком на кровать. Предположим, он свяжется с Душаном Аудмаром? Нет, бесполезно. Аудмар даже не побеспокоится сообщить ему об отказе. Майрон Пэтч? Более чем бесполезно. Бен Заум? Он может предложить тысяч десять, не больше. Герсен взял один из старых журналов и стал машинально пролистывать его. Ему попалась фотография человека, лицо которого казалось странно знакомым. Герсен взглянул на подпись к снимку, но имя - Даниэль Трембат - ничего ему не говорило. Странно. Герсен перевернул страницу. Лицо было в точности на кого-то похоже, - на кого? Герсен вновь взглянул на фотографию. Он знал этого человека, как "мистера Хоскинса", он привез его труп с Паршивой Планеты. Герсен прочитал заметку: "Даниэль Трембат, Генеральный директор Банка Ригеля, ныне в отставке. Пятьдесят один год Его Превосходительство служил Банку и людям Скопления Ригеля. На прошлой неделе он заявил о своей отставке. Каковы его планы на будущее? "Я буду отдыхать. Я работал долго и слишком напряженно. Теперь я намерен найти время наслаждаться теми сторонами жизни, которые прежде были мне недоступны из-за лежавшей на мне ответственности". Герсен закрыл журнал и взглянул на дату выпуска. Это был "Космополис" от 25 января 1525 г. Через три месяца Трембат исчез, а еще через неделю был убит Билли Уиндлом на неприметном мирке в Глуши. Герсен, полностью проснувшись, стал обдумывать происшедшее. Что могло заставить бывшего Генерального Директора гигантского Банка Ригеля путешествовать в одиночестве, под покровом полной секретности, чтобы встретиться с человеком, именующим себя Билли Уиндл. Трембат жаждал вечной молодости. Что он мог предложить взамен? Судя по характеру его карьеры, это могли быть только деньги. Встреча в Скузе произошла сразу же после того, как Ифигения укрылась в Обменном Пункте. Такое совпадение событий и действующих лиц не могло быть случайным. Кокор Хеккус нуждался в деньгах - в десяти миллиардах севов. Даниэль Трембат, Генеральный Директор (в отставке) Банка Ригеля символизировал своей особой деньги - но также и консервативную респектабельность. Почему МПКК жаждало заполучить его живым или мертвым? Но мог же Трембат украсть десять миллиардов севов? Герсен попытался припомнить обрывок письма, который он отнял у мистера Хоскинса в Скузе. Он напряг память, стараясь поточнее воспроизвести слова, ныне чреватые столькими возможными последствиями. "Завитки, или точнее полоски, разной плотности. Они, на первый взгляд, расположены хаотически, хотя на практике это сделано для того, чтобы они были неощутимы. Критическим является расстояние между ними, которое должно меняться как корень из первых одиннадцати простых чисел. Наличие шести или более таких полосок в любой определенной области будет подтверждать..." Единственный вывод, который можно было сделать на основе всех этих фактов, был ошеломляющим. К тому же в ситуации был явно трагикомический аспект. Герсен вскочил и зашагал из угла в угол. Если его догадка верна, то как может он извлечь из нее пользу? Он размышлял больше часа, составляя и отвергая разные планы. Мастерские и комнаты для имеющих специфическое хобби казались ключом к решению. Официально поощрялись простые и легко контролируемые занятия: резьба по дереву, изготовление кукол, вышивание, ваяние, акварельная живопись. Возможно, и фотография. Утро тянулось с раздражающей медлительностью. Герсен сидел, развалившись в самом удобном кресле. Ему пришло в голову прелестное дополнение к его плану, и он громко рассмеялся. Сразу после ленча он отправился в комнату для занятий хобби. Это было более или менее то, что он ожидал увидеть - большая комната, где были краски, кисти, глина для ваяния и множество прочих причиндалов. Дежурным в комнате был плотный лысый мужчина с кукольным личиком. Звали его Фаниан Лабби. Он довольно терпеливо отвечал на расспросы Герсена. Нет, здесь нет условий для занятий фотографией. Несколько лет назад такая попытка была сделана, но потом проект был заброшен. Оборудование требовало постоянного присмотра и забирало у него слишком много времени. Герсен выдвинул деликатно сформулированное предложение. Он почти уверен, что пробудет здесь месяц, а то и два. Перед похищением он экспериментировал с новыми формами искусства, связанными с фотографией, и хотел бы продолжить свои занятия, причем готов даже оплатить необходимое оборудование. Дежурный тщательно обдумал это предложение. Ясно было, что из этого выйдет много мороки для Герсена, для него самого и для всех, кто будет в этом участвовать. Теоретически, конечно, это приемлемо, но практически... Он уклончиво пожал плечами. Герсен негромко рассмеялся и заявил, что всякие дополнительные хлопоты будут справедливо, или даже щедро, вознаграждены. Лабби тяжело вздохнул. Политика Обменного Пункта требует максимального внимания к пожеланиям гостей. Если мистер Уолл настаивает, остается только согласиться. Что же касается вознаграждения, то это против правил, но мистер Уолл вправе сам решать, как поступить. - Как скоро может быть доставлено оборудование? - спросил Герсен. - Если мистер Уолл представит список и необходимые средства, заказ будет передан в Сагбад, ближайший торговый центр. Оборудование прибудет завтра или послезавтра. - Превосходно! - заявил Герсен. Он уселся и принялся составлять список, который получился очень длинным, так как содержал массу предметов, нужных лишь для того, чтобы замаскировать истинную цель. Лабби неодобрительно поджал губы. Герсен торопливо добавил: - Я понимаю, что создаю для вас огромные неудобства. Смогут ли сто севов компенсировать это? - Как вы знаете, - решительно заявил Лабби, - правила категорически запрещают передачу денег персоналу. Однако в данном случае деньги служат лишь для снабжения мастерских необходимым оборудованием. Ведь, как я полагаю, уезжая, вы все это оставите здесь? Герсен не хотел показаться слишком уж заинтересованным: - Вероятно, да. Во всяком случае часть - то, что дублирует оборудование у меня дома! - Он был очень воодушевлен тем, как свободно Лабби беседовал на эти скользкие темы. Это означало, что мастерские не находились под постоянным наблюдением. - Как вы думаете, сколько это будет стоить? - спросил он. Лабби просмотрел список. - Мегафотокамера, увеличитель и принтер Чаго, дубликатор Танглемат, микроскоп... Дорогие игрушки. Для чего они вам? - Я изготовляю калейдоскопические пермутации природных объектов, - пояснил Герсен. - Иногда требуется двадцать-тридцать копий одного и того же снимка, а это удобнее делать на дубликаторе. - Это будет стоить целое состояние, - проворчал Лабби. - Но если вы готовы платить... - Готов, раз приходится, - ответил Герсен. - Мне не нравится зря тратить деньги, но оставаться без моего хобби два месяца мне нравится еще меньше. - Понятно, - Лабби проглядел список до конца. - У вас тут впечатляющий набор разной химии. Надеюсь, вы не намерены взорвать Обменный Пункт и оставить меня без работы? Герсен рассмеялся. - Я уверен, что вы достаточно опытны, чтобы предотвратить любую подобную попытку. Нет, в этом списке нет взрывчатки или ядов - только красители, фотосенсибилизаторы, проявители и все такое прочее. - Да, я вижу. Не думайте, что я не разбираюсь в подобных вещах. Я был полноправным членом академического Бумаравского Колледжа на Лоргане и занимался исследованиями плоских рыб Нойстерского океана, пока не кончилось финансирование - еще один подлый регрессивный трюк Института, уверяю вас. - Да, печальная ситуация, - поддакнул Герсен. - Хотелось бы знать, когда это кончится? Они что, хотят вновь сделать нас пещерными людьми? - Кто может сказать, чего хотят эти полоумные? Я слышал, что они потихоньку прибирают к рукам компанию Джарнелл. А когда они наберут 51 процент акций - раз и готово! Больше никаких космолетов. Что тогда с нами будет? И что будет со мной? Останусь без работы, если мне, конечно, не повезет, и я доживу до этого времени. Нет, я плюю на этих людишек! Герсен внимательно оглядывал мастерскую. - Где бы я мог устроиться, чтобы никому не мешать? Лучше бы в углу, чтобы я мог повесить шторы от света. Разумеется, я готов оплатить любую вашу помощь. Если, например, есть неиспользуемая подсобка... Фаниан Лабби поднялся на ноги. - Пойдемте посмотрите. Старая студия для скульпторов больше не используется. Нынешние гости не желают утруждать себя серьезной работой. Студия была восьмиугольной, стены - из коричневого местного дерева, пол - из желтого кирпича, потолок - из стекла. - Потолок придется чем-нибудь закрыть - заявил Герсен. - В остальном студия мне вполне подходит. - Затем он добавил, чтобы проверить, контролируется ли это помещение: - Я понимаю, что правила запрещают передачу денег от гостей персоналу, но ведь правила для того, чтобы их нарушать. Несправедливо, если вам придется совершать дополнительные усилия без дополнительного вознаграждения. Вы согласны? - Я думаю, вы точно выразили мою точку зрения. - Отлично. То, что происходит здесь, касается только вас и меня. Я не очень богат, но не скуп и готов платить за доставленное мне развлечение. - Он вытащил чековую книжку и выписал чек на 3.000 севов на Банк Ригеля. - Этого должно хватить на оплату всего списка, и останется достаточно, чтобы компенсировать затраченное вами время. Лабби надул щеки: - Это вполне подойдет. Я сам прослежу за вашим заказом, и оборудование, возможно, будет здесь уже завтра. Герсен, полностью удовлетворенный, попрощался и ушел. Его надежды, конечно, могли покоиться на ошибочных предпосылках, однако, постоянно проверяя и перепроверяя себя, он чувствовал, что пришел к единственно возможному выводу. Но ему нужна была еще одна вещь, за которой он не рискнул обратиться к Лабби. Он выписал еще один чек на двадцать тысяч севов и сунул его в карман. Этим вечером Ифигения не появилась в общем зале. Герсен не обратил на это большого внимания. Он медленно прогуливался туда и обратно, наблюдая и выжидая, и почти уже потерял надежду, когда в зале появился Арманд Кошиль. Герсен направился к нему, стараясь держаться как можно непринужденнее. - Я собираюсь подойти к корзинке для бумаг, - негромко сказал он, - и бросить в нее скомканную бумажку. Идите за мной и подберите ее. Это чек на двадцать тысяч севов. Доставьте мне десятитысячную банкноту и оставьте себе остальные десять тысяч. Не ожидая ответа он повернулся и направился к киоску. Краем глаза он заметил, что Кошиль слегка пожал плечами и продолжал идти, куда шел. В киоске Герсен купил пакет печенья, снял обертку, сунул в нее чек, бросил ее рядом с корзинкой для бумаг, пересек зал и уселся на скамью. Скомканный кусок бумаги возле корзинки казался большим, белым и подозрительным. В зале опять появился Кошиль. Он подошел к киоску, перебросился парой шуток с продавцом, выбрал себе пакет сладостей, содрал обертку и бросил ее в сторону корзины, но не попал. Он хмыкнул, нагнулся за ней, поднял заодно бумажку Герсена и, казалось, выбросил обе бумажки в корзинку. Затем ушел. Герсен вернулся в номер. Нервы его были напряжены до предела. Чрезмерный оптимизм был бы глупостью, но пока все шло по плану, и шло хорошо. Конечно, скрытый телеглаз мог засечь, как Кошиль подбирал чек; Фаниан Лабби мог организовать слишком строгий надзор; список такого множества нового оборудования мог привлечь чье-то внимание. Но пока все шло хорошо. На следующий день он заглянул в мастерскую. Лабби был занят с парой подростков, которые со скуки занялись изготовлением масок. Лабби сообщил, что до завтра оборудование не прибудет, и Герсен отправился в номер. Вечерний час общения прошел скучно, ни Кошиль, ни Ифигения не появлялись. На следующий день, когда Герсен после завтрака вернулся в номер, он нашел на столе конверт, в котором лежала зеленая с розовым банкнота в 10.000 севов. Герсен проверил ее своим фальшметром, и она оказалась подлинной. Пока все шло хорошо. Но оборудование так и не пришло, Фаниан Лабби был в плохом настроении. Герсен вернулся к себе, изнывая от нетерпения. Никогда еще сутки не тянулись так медленно, хотя, к счастью, на Сасани в сутках был всего двадцать один час. На следующий день Фаниан Лабби широким взмахом своей толстой руки указал на внушительную груду картонных ящиков. - Вот ваш заказ, мистер Уолл. Прекрасный набор оборудования, и вы можете теперь развлекаться со своими призмами и калейдоскопами, как вашей душе угодно. - Спасибо, мистер Лабби. Я очень доволен, - ответил Герсен. Он перетащил ящики в студию и с помощью Лабби распаковал их. - Я горю желанием увидеть вашу работу, - заявил Лабби. - Учиться никогда не поздно, а я никогда не слыхал о том виде творчества, которым вы занимаетесь. - Это очень детализированный процесс, - ответил Герсен. - Некоторые даже находят его скучным, но я обожаю медленную тщательную работу. Первым делом, я полагаю, надо устроить затемнение комнаты. С помощью Лабби, который держал лестницу, Герсен задрапировал черной тканью стеклянный потолок и дверь. Потом прибил на дверь табличку: "Фотокомната. Без стука не входить". - Теперь я могу приступить к работе. Пожалуй, я начну с простых итераций в розовом и зеленом. Под пристальным взглядом Лабби Герсен сфотографировал булавку, увеличил снимок в десять раз и отпечатал тридцать зеленых копий и тридцать розовых. - А что теперь? - поинтересовался Лабби. - Теперь мы переходим к довольно монотонной части работы. Каждую из этих булавок нужно аккуратно вырезать из фона. Затем, с помощью булавок и булавочных дыр я организую реитерацию. Если вы хотите, вы можете заняться вырезанием, пока я подберу нужный краситель. Лабби с сомнением посмотрел на гору снимков. - И все это нужно вырезать? - Да, и очень тщательно. Лабби без всякого энтузиазма принялся за работу. Герсен внимательно наблюдал за ним, подавал советы и подчеркивал необходимость абсолютной аккуратности. Затем, взяв у Лабби калькулятор, он нашел квадратные корни из первых одиннадцати простых чисел. Результаты были в диапазоне от 1 до 4,79. Лабби тем временем вырезал три булавки, сделав одну небольшую ошибку. Герсен укоризненно вздохнул. Лабби отложил ножницы. - Это очень интересно, но мне нужно заняться другими делами. Как только он ушел, Герсен сравнил десятитысячную банкноту с розовыми и зелеными булавками, ввел соответствующую цветовую коррекцию и отпечатал еще кучу снимков. Он выглянул в большую мастерскую. Лабби был занят с детьми. Герсен положил банкноту под микроскоп и, как тысячи других людей до него, стал разглядывать ее в поисках секрета аутентичности. Как и те тысячи людей, он не увидел ничего. Теперь - решающий эксперимент, от которого все зависит. Он выбрал бумагу подходящей толщины и плотности, вырезал из нее прямоугольник размером с банкноту и сунул в щель фальшметра. Немедленно зажегся тревожный сигнал. Тогда Герсен отметил на бумаге точки, соответствующие найденным значениям квадратных корней. Приложив к бумаге угольник, он ногтем провел крестики через каждую пару точек, надеясь таким образом создать нужное сжатие волокон. Дрожащими руками он поднял фальшметр... Внезапно открылась дверь и вошел Лабби. Одним движением руки Герсен убрал банкноту и фальшметр в карман и схватил ножницы и снимки, имитируя интенсивную деятельность. Лабби был разочарован, увидев, что такое множество оборудования дало такие жалкие плоды. Это мнение он высказал вслух. Герсен стал объяснять, что он перевычисляет некоторые эстетические соотношения, и что это длинный и нудный процесс. Если Лабби хочет, он может его ускорить, вырезая булавки, но только на этот раз аккуратно. Лабби заявил, что больше не сможет помочь. Герсен вырезал еще несколько булавок и аккуратно разложил их на столе. Лабби взглянул на набор розовых и зеленых фильтров, лежащий под лампой. - Вы что, употребляете только эти два цвета? - По крайней мере для этой композиции, - отрезал Герсен. - Зеленый и розовый, хотя и могут показаться профанам очевидными и даже наивными, абсолютно необходимы для моих целей. Лабби хмыкнул. - Они довольно блеклые. - Точно, - кивнул Герсен. - Я добавил кое-что в красители, и, похоже, они на свету выцветают. Лабби вскоре вернулся в главную комнату. Герсен вытащил фальшметр и сунул бумагу в щель. Никакого тревожного красного сигнала! Только ласкающее слух тихое жужжание - признак аутентичности! Самый приятный звук за всю жизнь Герсена. Он взглянул на часы - время для хобби почти вышло, пора было закругляться. Во время часа общения он заметил Ифигению, одиноко стоящую в конце зала. Герсен не подходил к ней, а она, казалось, его не замечала... И он считал ее обычной девушкой! Он находил ее лицо неинтересным! Оно было совершенным. Десять миллиардов севов? Мелочь... Герсен с трудом боролся с желанием немедленно вернуться в мастерскую. Но на следующий день занудство Лабби проявилось в полном объеме. В мастерской не было ни одного гостя, и Лабби два часа проторчал в студии, восхищенно глядя на Герсена, который вырезал булавки, раскладывая и перекладывая их с напряженной сосредоточенностью, моля про себя Бога, чтобы Лабби наконец убрался. День пропал. Герсен покинул мастерскую, кипя от сдерживаемой ярости. На следующий день он продвинулся больше. Лабби был занят. Герсен прикрыл серию и номер банкноты, сфотографировал ее и отпечатал двести копий с тщательно подобранными красителями. Через день он запер дверь, сославшись на необходимость длительных экспозиций. Затем он провел нужные линии и, использовав игрушечный печатный пресс, впечатал номера. Банкноты выглядели почти совсем как настоящие. Они слегка отличались на ощупь, но кому какое до этого дело, раз они проходят фальшметр? За обедом он обдумывал последнюю проблему - как внести деньги, не вызвав подозрений. Если он просто отнесет их в офис, немедленно возникнет вопрос, где он их взял. Он никак не мог придумать практически реализуемый способ организовать доставку. Ясно, что доверить такую сумму Кошилю было невозможно. Он решил, что нуждается в дополнительной информации. Во время общего часа он зашел в офис к помощнику администратора, человеку с лицом ласки, носившим темно-синюю униформу Обменного Пункта с таким видом, будто это была особая привилегия. Герсен состроил озабоченную мину. - У меня возникла одна проблема, - сказал он администратору. - Мне сообщили, что мой старый друг прибывает завтра, чтобы погасить взнос одного из гостей. Можно ли устроить так, чтобы я был в бюро, когда прибудет автобус с посетителями? Администратор нахмурился. - Это несколько необычная просьба. - Я это понимаю, - скромно согласился Герсен, - однако политика Обменного Пункта - всемерно облегчить погашение взносов, а я именно этого и хочу. - Ладно, - согласился администратор, - приходите в офис сразу после завтрака, и я это устрою. Герсен вернулся в общий зал, погулял туда-сюда и порядочно выпил, чтобы успокоить нервы. Прошла ночь. Он, давясь, проглотил несколько кусков завтрака и поторопился в офис администратора, который сделал вид, что все позабыл. Герсен терпеливо изложил свою просьбу повторно. - Ладно, - сказал администратор. - Я полагаю, мы не можем требовать, чтобы каждый вопрос погашался по общей процедуре. Он провел Герсена в приемную и попросил обождать. Прибыл архаичный автобус с восемью пассажирами. Они прошли в офис. - Ну, - спросил клерк, - есть среди них ваш друг? - Да, конечно, - ответил Герсен. - Вон тот невысокий человек с синей тонировкой кожи. Я только скажу ему пару слов и улажу дело с моим взносом. Прежде чем администратор успел возразить, Герсен вошел в офис и подошел к человеку, на которого указал. - Простите, пожалуйста. Вы случайно не Майрон Пэтч? - Нет, сэр. Я не являюсь этим индивидуумом. - Извините, я обознался. - Герсен вернулся к администратору, держа в руке конверт. - Все в порядке. Он привез мои деньги. Я опять свободный человек! Администратор хмыкнул. Происшедшее выглядело довольно странно - но разве жизнь не состоит из странных событий? - Ваш друг прибыл выкупить вас и кого-то еще? - Да. Он - член Института, и не слишком заботится о том, чтобы выказывать сердечность. Администратор вновь хмыкнул. Все объяснилось - по крайней мере, все казалось объяснимым. - Ладно, - заявил он, - если ваши деньги у вас, ступайте и погасите свой взнос. Я дам распоряжение клерку, поскольку ваш случай несколько необычен. Когда автобус покидал Обменный Пункт, Герсен уже сидел в нем. В Нике он нанял аэрокар и отправился в город Сагбад. Пятью днями позже, одев черную с коричневым рубашку, черные брюки и подкрасив кожу в черный цвет, Герсен вернулся на Обменный Пункт. Он прошел в уже хорошо знакомый ему офис и без возражений подчинился рутинной процедуре регистрации. - Итак, чей взнос вы хотите аннулировать? - Алюз Ифигении Эперже-Токай. Клерк изумленно поднял брови. - Простите, сэр, вы - Кокор Хеккус? - спросил он с почтением. - Нет. Клерк нервно дернулся. - Взнос большой. Десять миллиардов севов. Герсен открыл плоский черный чемодан, который принес с собой. Он был набит пачками стотысячных купюр - самых крупных из имеющих хождение. - Вот деньги. - Да, да... но я обязан сообщить вам, что Кокор Хеккус уже депонировал у нас более девяти миллиардов севов. - А тут - десять миллиардов. Можете пересчитать. Клерк издал приглушенный звук. - Вы в своем праве, сэр. Гость, безусловно, относится к "доступной" категории. Но мне понадобится помощь, чтобы сосчитать деньги. Пересчитывание и проверка денег заняли шестерых человек на четыре часа. Клерк, нервно улыбаясь, выдал Герсену расписку. - Очень хорошо, сэр. Я послал за гостьей, чей взнос вы аннулировали. Через пару минут она будет здесь. - И про себя пробормотал: - Кокору Хеккусу это совсем не понравится. Кто-нибудь за это поплатится. Через десять минут Ифигения вошла в офис. На лице ее застыло напряженное и дикое выражение. Глаза ярко блестели от страха. Она взглянула на Герсена, не узнавая его, затем направилась к двери, словно желая бежать в пустыню. Герсен удержал ее. - Успокойтесь, - мягко сказал он. - Я не Кокор Хеккус; у меня нет никаких замыслов на ваш счет, считайте, что вы в безопасности. Она недоверчиво взглянула на Герсена, снова всмотрелась, и Герсен подумал, что она узнала его. - Есть еще одно дело, - заявил клерк, обращаясь к Ифигении. - Поскольку вы выступали в странной роли собственного спонсора, то деньги, за вычетом наших двенадцати с половиной процентов, принадлежат вам. Ифигения явно непонимающе уставилась на него. - Я предлагаю вам выдать банковский чек, - сказал Герсен, чтобы не заставлять леди таскать такую кучу наличных. Поднялся небольшой переполох, пожимание плечами, дрожь в руках. Наконец, банковский чек на сумму 8.749.993.581 севов на Планетарный Банк в Сагбаде был выписан. Это как раз составляло сумму в десять миллиардов минус двенадцать с половиной процентов, минус 6.419 севов за спецобслуживание по классу АА. Герсен подозрительно разглядывал документ. - Я полагаю, что этот чек действителен? У вас есть на счету необходимая сумма? - Естественно, - заявил администратор. - Кокор Хеккус депонировал на наш счет около девяти миллиардов. - Отлично, - бросил Герсен, - тогда я его принимаю. - Он повернулся к Ифигении. - Пошли. Автобус ждет. Она все еще колебалась, нерешительно поглядывая по сторонам, словно все еще обдумывая побег через пустыню Да'ар-Разм. Но тут одно из летающих насекомых налетело на нее и вцепилось в руку. С криком ужаса она стряхнула мерзкую тварь. - Пошли! - повторил Герсен. - Вы можете выбирать: Кокор Хеккус, насекомое или я. Я не собираюсь не обижать вас, ни съесть живьем. Не говоря больше ни слова, она пошла за Герсеном к автобусу. Автобус рычал, раскачиваясь и дребезжа. Постепенно Обменный Пункт превратился в желтовато-белое пятно у самого горизонта, еле заметное сквозь шлейф пыли. Они сидели рядом в дергающемся автобусе. Ифигения искоса озадаченно глянула на Герсена. - Кто вы такой? - Я не друг Кокору Хеккусу. - Что вы... что вы собираетесь сделать со мной? - Ничего предосудительного. - Куда мы направляемся? Вы не понимаете натуры Кокора Хеккуса - он отыщет нас хоть на краю Галактики. Герсен не ответил, и разговор закончился. Честно говоря, Герсен вовсе не чувствовал себя в безопасности. Они все еще были уязвимы. Но путешествие через пустыню прошло без приключений. Автобус наконец дополз до Сул Арсама. Они пересели в ожидавший аэрокар и вскоре приземлились в космопорту Нике. Чуть поодаль стоял новенький обтекаемый Арминтор Старскип, который Герсен купил в Сагбаде. Ифигения на мгновение заколебалась у входа, затем фаталистически пожала плечами. В Сагбаде произошла еще одна задержка - в Планетарном Банке. Обменный Пункт дал уклончивое и сдержанное подтверждение подлинности чека. Они явно чуяли, что тут что-то нечисто, но не понимали, что именно. Президент Планетарного Банка нерешительно заявил Герсену: - Благодаря стечению обстоятельств мы располагаем необходимой суммой. Но она в купюрах различного достоинства. - Не имеет значения. Мы доверяем вашему подсчету, - отрезал Герсен. Деньги, так кропотливо собираемые Кокором Хеккусом, были упакованы в четыре больших чемодана и погружены в ожидавший аэрокар. Внезапно на площадь выбежал главный кассир. - Сообщение с Обменного Пункта для мистера Уолла! Герсен преодолел острое желание немедленно бежать и неторопливо вернулся в банк. На экране видеофона появилось лицо директора Обменного Пункта. Рядом с ним стоял незнакомый Герсену человек. - Мистер Уолл, - нерешительно промямлил директор. - Тут возникли некоторые затруднения. - Это - мистер Ахилл Гоган, представитель Кокора Хеккуса. Он очень просит вас задержаться в Сагбаде, чтобы он смог встретиться с вами. - Разумеется, - вежливо откликнулся Герсен. - Мы остановимся в отеле Аламут. Герсен покинул банк, уселся в аэрокар и бросил пилоту: - В космопорт. Спустя двадцать минут Сасани осталась далеко позади. Включив привод Джарнелла, Герсен наконец почувствовал себя в безопасности. Он уселся на диван и начал смеяться. Ифигения, сидевшая у противоположной стены, настороженно следила за ним. - Чему вы смеетесь? - Тому, как мы были выкуплены. - Мы? Значит, она не узнала его в автобусе. Герсен поднялся и медленно пересек кабину. Она недоверчиво отодвинулась к стенке. - Как-то вечером я беседовал с вами в общем зале, - пояснил Герсен. Она внимательно изучала его лицо. - Теперь я припоминаю вас. Тихий человек, обычно сидевший в тени. Где вы взяли столько денег? - Я их сам напечатал, вот это меня и веселит. Ифигения изумленно уставилась на него. - Но ведь они их проверили? Они их приняли? - Вот именно. Но здесь и скрыта самая лучшая шутка - в краситель подмешан отбеливатель. Через неделю у них ничего не останется. Деньги, которые я заплатил Кокору Хеккусу, станут чистой бумагой. Я провел Кокора Хеккуса! Я провел Обменный Пункт! Поглядите - вот денежки Кокора Хеккуса! Несколько минут Ифигения бесстрастно разглядывала его. Затем повернулась, чтобы посмотреть на Сасани. Она грустно улыбнулась. - Кокор Хеккус будет очень зол. Ни у кого из живущих нет таких экстравагантных эмоций, как у него. Она окинула Герсена удивленным взглядом. - Он хотел истратить десять миллиардов, чтобы получить меня - потому что я решила назначить такую цену. И если бы он купил меня, - она содрогнулась, - он бы получил с меня все до последнего сева, тем или иным способом. Когда он схватит вас, он сделает нечто невообразимое. - Если я не убью его раньше. - Вы увидите, что это довольно трудно. Сион Трамбле - самый умный воин на Фамбере, но и он потерпел поражение. Герсен прошел на камбуз и принес бутылку вина и два бокала. Ифигения сперва отрицательно качнула головой, потом подумала и взяла бокал. Герсен спросил: - Вы знаете, почему я выкупил вас? - Нет. - Она беспокойно изменила позу, и нежный розовый румянец медленно залил ее лицо. Герсен подумал, что никогда еще она не выглядела такой прекрасной. - Потому что вы можете указать мне путь на Фамбер, где я найду и убью Кокора Хеккуса. Румянец медленно покинул ее лицо. Она попробовала вино и задумчиво заглянула в бокал. - Я не хочу возвращаться на Фамбер. Я отчаянно боюсь Кокора Хеккуса. Сейчас он совсем обезумел от гнева. - Тем не менее, мы должны отправиться туда. Она виновато покачала головой. - Я не могу помочь вам. Я не знаю, где находится Фамбер. 9 Арестованный революционер Тедоро призывал своих товарищей по заключению: - Не позволяйте ничего! Не уступайте ни на йоту! Ешьте то, что вам дают, но не просите добавки! Ведь они просто негодяи. Позорьте их! Игнорируйте их! Малейшее колебание - это трещина в стали; разве вы хотите, чтобы они согнули вас так и этак, а затем разорвали надвое? Ничего не давайте, ни в чем не уступайте! Если комендант разрешает сесть, стойте! Если вам дают линованную бумагу, пишите поперек! Герсен уставился на Ифигению, не веря своим ушам. Затем кинулся к пульту управления и отключил расщепитель. Корпус корабля испустил почти человеческий вздох боли, по коже людей пробежала дрожь. Арминтор Старскип свободно дрейфовал в космосе с выключенным двигателем. Далеко впереди сияла СВ 1202 Орла, колеблясь на грани психологического восприятия между звездой и солнцем. Герсен прошел в носовую каюту, смыл с кожи черную краску и переоделся в свою обычную дорожную одежду: шорты, сандалии, легкую безрукавку. Вернувшись в салон, он обнаружил, что Ифигения сидит, глядя в пол, там же, где он ее оставил. Герсен ничего не сказал, уселся на диване напротив нее и задумчиво отхлебнул вина. Наконец она заговорила: - Почему вы отключили двигатель? - Бессмысленно лететь наугад. Поскольку мы не знаем, куда лететь, с тем же успехом можно оставаться на месте. Она пожала плечами и тяжело вздохнула: - Оставьте деньги себе, доставьте меня на Землю. У меня нет никакого желания бессмысленно болтаться тут в космосе. Герсен покачал головой: - Я выплатил ваш выкуп, сильно рискуя собой - во-первых, чтобы узнать положение Фамбера. Во-вторых, я считаю вас привлекательной женщиной. Я согласен с Кокором Хеккусом: вы стоите десяти миллиардов севов. Ифигения сердито возразила: - Вы не верите мне! Но это же факт - я не смогу вернуться на Фамбер, даже если это будет моим самым горячим желанием! - А как вы улетели с Фамбера? - Сион Трамбле захватил маленький космический корабль во время набега на остров Омад, космопорт Кокора Хеккуса. Я прочитала Инструкцию для Пилота, и она оказалась достаточно простой. Когда Кокор Хеккус пригрозил напасть на Жантильи, если мой отец не выдаст меня, у меня было две альтернативы. Либо убить себя, либо бежать с Фамбера. Я бежала. В корабле был Планетарный Справочник. В нем упоминалась Сасани и описывался Обменный Пункт - единственное во Вселенной место, защищенное от преступников. Она окинула Герсена уничтожающим взглядом: - Это было неточное описание. Обменный Пункт оказался чудным местом для фальшивомонетчиков. Герсен признал этот факт, улыбнувшись и вновь наполнив свой бокал. Но перед тем как пить, он заколебался - бутылка оставалась в салоне, пока он мылся. Не исключено, что вино уже отравлено. Он отставил бокал в сторону. - А кто такой Сион Трамбле? - Принц Вадруса, на западной границе Миска. Мы должны были обручиться... Он отважный воин и совершил много замечательных деяний. - Понятно. - Герсен призадумался. - А вы не помните путь с Фамбера до Сасани? - Я ввела в автопилот координаты Сасани и покинула Фамбер. Я знаю только это - ничего более. Кокор Хеккус - единственный человек на Фамбере, который владеет космолетом и умеет им управлять. - Как называется ваше Солнце? - Просто "Солнце". - Оно немного оранжевого оттенка? - Да. А откуда вы знаете? - Дедукция. Как выглядит ночное небо? Нет ли на нем необычных объектов? Ярких двойных или тройных звезд? - Нет. Ничего необычного. - Не было ли в последнее время Новых поблизости? - Что такое "Новая"? - Звезда, внезапно взрывающаяся и становящаяся ярче в сотни раз. - Нет, ничего похожего. - Как насчет Млечного Пути? Вы видите его как полосу на небе, как облако, или как-то иначе? - Зимой через все небо тянется светящаяся полоса. Вы это имели в виду? - Да. Очевидно, ваша планета находится близко к краю Галактики. - Возможно. - В голосе Ифигении не слышалось энтузиазма. - Как насчет традиций? - поинтересовался Герсен. - Существуют ли легенды о Земле или других мирах? - Ничего определенного. Несколько легенд, немного древних песен. - Ифигения рассматривала Герсена с явно насмешливым видом. - Что ж это ваши Звездный Атлас и Планетарный С