ла палец на зрачок и нажала кнопку. Дверь открылась. Несмотря на предупреждение, Джин отшатнулась, увидев страшную черную форму, которая качнулась вперед, словно желая ее схватить. Она подождала. Через минуту дверь мягко встала на место. Джин вернулась в коридор, заняв такое место, откуда можно нырнуть в спальню миссис Клары, если подозрительная тварь вывалится в коридор. Эрл мог не удовлетвориться установкой секретного электрического замка. Прошли пять минут. Мимо проплыла личная горничная миссис Клары, маленькая шарообразная китаянка, глаза как два черных блестящих жука. Больше никого. Джин снова проплыла в комнату Эрла и пересекла ее. Снова она прочла табличку: "Частные владения. Опасно. Не входить". Она колебалась: "Мне шестнадцать. Идет семнадцатый. Слишком мало, чтобы умирать. Странное существо в кабинете с дьявольскими трюками это всего лишь мебель". Пожала плечами и отогнала предательские мысли. "Что только не сделает человек ради денег". Затем открыла дверь и скользнула внутрь. Дверь за ней закрылась. Джин торопливо отодвинулась подальше от демонической твари и принялась осматривать святилище Эрла. Она посмотрела направо, налево, вверх, вниз. - Здесь есть много такого, что стоит посмотреть, - пробормотала она. - Надеюсь, Эрл не сбежит из-под овечьих глаз жирной подруги, не решит, что ему самое время ознакомиться с какими-нибудь новыми газетными вырезками... Джин вернула энергию в магниты туфель и принялась раздумывать, с чего начать. Комната была похожа скорее на склад или музей, чем на кабинет. Она создавала впечатление мешанины: организованной, рассортированной, каталогизированной утонченным умом, но все-таки мешанины. До некоторой степени комната была красива. Ее пропитывал дух эрудиции. Тональность отделки была темной, панели деревянные. Дальняя стена словно расплавленная лава - сквозь розовое окно древнего картезианского собора бил яростный свет открытого космоса. "Слишком быстро Эрл занял все свои наружные стены", - сказала себе Джин. - "Коллекция цветных оконных стекол требует слишком много места на стенах, а у Эрла должны быть и другие коллекции. Возможно, есть еще одна комната". Кабинет, как бы он ни был огромен, занимал сам по себе всего лишь половину пространства, разрешенного размерами помещений Эрла. Но и здесь было на что посмотреть. Вдоль стен теснились стеллажи, коробки, подшивки, ореховые и плексигласовые шкафчики, витрины со стеклянным верхом занимали пол. Слева стояла батарея сосудов. В ближайших плавали угри - земные угри, угри из внешних миров. Джин открыла шкафчик. Китайские монеты с дырочками висели на стерженьках, каждая сопровождена неразборчивой надписью, сделанной мальчишеским почерком. Джин обошла комнату, изумляясь изобилию. Здесь были каменные кристаллы с сорока двух планет, все для неопытного взгляда похожи один на другой. На полках лежали папирусные свитки, кодексы майя, средневековые пергаменты - все в золоте и пурпуре, ирландские руны на рассыпающейся овечьей коже, глиняные цилиндры с выдавленной на них клинописью. Изощренные головоломки из дерева: клетки внутри клеток, соединяющиеся сферы, семь храмов Браминов во всем великолепии. Сантиметровые кубики, содержащие образцы каждого из известных элементов. Тысячи почтовых марок, громоздящихся на плавающих в круглом шкафу листах. Здесь были тома автографов знаменитых преступников вместе с их фотографиями и данными измерений по методам Бертильона и Певетского. Из одного угла доносился густой аромат духов - тысячи маленьких флаконов, тщательно описанных и закодированных, с индексом и объяснением кода, тоже из множества миров. Здесь были образцы грибов из всей Вселенной, полки с миниатюрными фотозаписями шириной в дюйм, микропленки, запечатлевшие множество документов. Джин нашла фотографии каждого дня жизни Эрла, записи с результатами измерений веса, роста, охвата груди, сделанные неразборчивым почерком, и рядом с каждой картинкой - многоцветная звезда, многоцветный квадрат и красный или синий круг. К этому времени Джин уже поняла особенности личности Эрла. Рядом, под рукой, должны были найтись индекс и пояснение. Они оказались поблизости. Круги относились к функциям тела, звезды по сложной системе, которую Джин так и не смогла постичь, описывали состояние духа. Цветные квадраты отмечали связи с женщинами. Рот Джин искривился в сухой усмешке. Она продолжала бесцельно бродить по кабинету, вращая географические глобусы сотен планет, осматривая карты и таблицы. Грубые аспекты личности Эрла были представлены коллекцией порнографических фотографий, и рядом мольберт и холст, где Эрл сам пытался рисовать непристойные сюжеты. Джин чопорно стиснула губы. Перспектива выйти замуж за Эрла вдохновляла ее теперь бесконечно меньше. Она нашла альков, заполненный маленькими шахматными досками, на которых были выстроены различные позиции. Каждую доску сопровождала карточка с пронумерованной записью ходов. Джин подобрала неизбежную книгу ссылок и перелистывала ее. Эрл играл по переписке с соперниками из всей Вселенной. Она нашла его записи о победах и поражениях. Счет побед не слишком превосходил счет поражений. Некий Вильям Анхело из Торонто бил его постоянно. Джин запомнила адрес, имея ввиду, что если Эрл когда-либо примет вызов сыграть в шахматы, она будет теперь знать, как нанести ему поражение. Она вовлечет в игру Анхело и будет посылать ходы Эрла как свои собственные и передавать ходы Анхело Эрлу. Путь несколько окольный, утомительный, но почти беспроигрышный. Джин продолжила путешествие по кабинету. Морские раковины, мотыльки, стрекозы, окаменелые трилобиты, опалы, орудия пыток, высохшие человеческие головы... Если бы коллекция представляла собой bona fide [добросовестное знание (лат.)], - подумала Джин, - она должна была поглощать все время и способности четырех земных гениев. Но сокровища собирались бездумно, механически, подобно тому, как мальчишки в школе коллекционируют флажки или спичечные этикетки. Одна из стен переходила в пристройку, где был грузовой люк в космос. Нераспакованные ящики, коробки, корзины, узлы - материал, которому предстояло еще заполнить эрловский бедлам, - громоздились у входа в комнату. В углу стояло еще одно гротесковое монументальное существо, стояло вертикально, словно готовое схватить Джин, и девушка почувствовала странное, нерешительное побуждение подойти поближе к его рукам. Существо достигало высоты восемь футов. Шкура его была косматая, похожая на медвежью, и оно смутно напоминало гориллу, хотя лицо было длинным и остроконечным и выглядывало из-под шерсти словно морда французского пуделя. Джин вспомнила, что Фосерингей называл Эрла "выдающимся зоологом". Она оглядела комнату. Чучела животных, баки с угрями, земные тропические рыбы и многоползы с Маньяка - маловато, чтобы называть Эрла зоологом. Конечно, существовала еще пристройка... Девушка услышала звук. Щелкнула входная дверь. Джин нырнула за чучело. Сердце бешено колотилось где-то у горла. С раздражением она сказала себе: "Мальчик восемнадцати лет... Если я не смогу осадить его, переговорить, перехитрить, перебороть и оказаться на высоте положения, - тогда самое время для меня начать вышивать скатерти, чтобы заработать на жизнь". Тем не менее, она не покинула своего укрытия. Эрл спокойно стоял в дверях. Затем шагнул вперед, и дверь за ним захлопнулась. Лицо его было красным и унылым, словно он только что оправился от ярости или крайнего смущения. Фаянсово-синие глаза глядели невидяще на потолок. Он нахмурился, посмотрел подозрительно направо и налево, принюхался. Джин сжалась в комочек. Может ли он унюхать ее? Эрл согнул ногу, пнул ею в стену и полетел прямо к ней. Из-под руки твари она увидела, как он приближается, становится больше, больше, больше, руки в боки, голова склонена как у ныряльщика. Он ударился в волосатую грудь и отлетел к полу, включил магниты и встал в шести футах от Джин. Он тяжело дышал и что-то бормотал. Джин хорошо слышала слова: "Ужасное оскорбление... Если бы она только знала! Ха!" Эрл громко рассмеялся, словно презрительно лаял: "Ха! Ха! Ха!" Джин расслабилась и непроизвольно громко вздохнула. Эрл не подозревал об ее присутствии. Он стоял нерешительно, насвистывая что-то сквозь зубы, затем подошел к стене и сунул руку за резную деревянную панель. Часть стены отошла в сторону и сквозь отверстие в кабинет хлынул поток яркого солнечного света. Эрл продолжал насвистывать какой-то музыкальный ритм безо всякой мелодии. Он вошел в помещение, но не закрыл за собой дверь. Джин высунулась из своего укрытия и заглянула в комнату. Возможно, она непроизвольно вздохнула снова. Эрл стоял в шести футах от нее и читал какой-то список. Вдруг он посмотрел вверх, и Джин почувствовала его жест-кий взгляд. Он не двигался... Заметил ли он ее? Несколько мгновений он молчал, не двигался, затем по-дошел к двери и встал там, оглядывая кабинет. Он не двигался в течение десяти - пятнадцати секунд. Джин заметила, что губы его шевелятся, словно он что-то вычислял про себя. Она облизнула губы, думая, как попасть ближе к выходу. Эрл вышел в альков, к нераспакованным ящикам и узлам, поднял несколько и запустил в сторону открытой двери. Они дрейфовали в воздухе, купаясь в потоке солнечного света. Он растолкал другие тюки, нашел то, что искал и послал еще один тюк вдогонку. Затем толкнул себя обратно к двери и там вдруг задержался настороженно, ноздри его расширились, глаза бросали острые взгляды. Он вдохнул. Голова его повернулась к чучелу монстра. Эрл не спеша стал приближаться, руки его безвольно болтались. Оглянулся, вытолкнул из легких с длинным шипящим звуком воздух и хмыкнул. Джин, сидя за чучелом в пристройке, думала: "Или он вынюхал меня, или это телепатия!". Пока Эрл возился среди корзин, она молнией бросилась в комнату и нырнула под широкий диван. Распластавшись на животе, она наблюдала, как Эрл осматривает чучело, и по коже ее бегали мурашки. "Он чувствует мой запах, он чувствует меня, он ощущает меня". Эрл еще раз осмотрел кабинет. Затем осторожно закрыл дверь, звякнул засовом и повернулся лицом к внутренней комнате. Пять минут он возился с упаковками, развязывал их, пристраивал на полки содержимое, которое оказалось бутылями с белым порошком. Джин оттолкнулась от пола, прижалась к нижней поверхности дивана и переместилась туда, где могла наблюдать за происходящим, сама оставаясь невидимой. Теперь она поняла, почему Фосерингей говорил об Эрле как о "выдающемся зоологе". Существовало другое слово, которое подошло бы ему лучше, незнакомое слово, которое Джин не могла немедленно извлечь из памяти. Словарь ее был не богаче, чем у любой девушки ее возраста, но слово, которое она, наконец, вспомнила, произвело на нее впечатление. Слово это было "тератология". Наука об уродах. Эрл был тератологом. Монстры, как исключения из правил жизни, вполне соответствовали беспорядочному способу комплектования коллекций Эрла. Они были выставлены в стеклянных шкафах. Задние панели защищали их от прямого солнечного света, и при абсолютном нуле экспонаты могли сохраняться бесконечно долго безо всякой таксидермии или бальзамирования. Экспозиция была разнородной, но тем не менее чудовищной. В ней были настоящие люди-монстры: макро- и микроцефалы, гермафродиты, существа с лишними конечностями и без конечностей, уроды со щупальцами, словно вытянутое дрожжевое тесто, уроды, скрюченные в кольцо, существа без лица, зеленые, серые, синие твари. Были и другие экспонаты, в равной степени отвратительные, но, возможно, нормальные в своем собственном окружении: мешанина с сотен планет, породивших органическую жизнь. Толстый человек, занимавший главное место в экспозиции, показался Джин самой страшной пародией на мужчину. Возможно, исключительное положение он занимал по праву. Он был жирным до такой степени, что ранее Джин сочла бы это невозможным. Рядом с ним Веббард мог бы показаться энергичным атлетом. Взять это существо на Землю - он там расплылся бы как медуза. Но здесь, на Эберкромби, он свободно плавал в воздухе, надутый как глотка квакающей лягушки! Джин взглянула на него: густые белокурые локоны... Эрл зевнул, потянулся, начал снимать одежду. Совершенно голый, он стоял посередине комнаты и лениво оглядывал ряды своей коллекции. Наконец он принял решение и апатично направился к одному из кубов. Нажал выключатель. Джин услышала тихое мелодичное жужжание. Одуряюще запахло озоном. Панель куба откинулась. Существо, бывшее в кубе, слегка пошевелилось и задрейфовало в комнату... Джин стиснула губы. Через мгновение отвернулась. Выйти замуж за Эрла? Она содрогнулась. Нет, мистер Фосерингей. Выходите замуж за него сами, если имеете такие же способности, как я... Два миллиона долларов? Она вздрогнула. Пять миллионов звучит лучше. За пять миллионов она выйдет за него замуж. Но деньги вперед. Она наденет свое собственное кольцо, и никаких поцелуев... Она Джин Парле, а не гипсовый святой. Того, что происходит, более, чем достаточно. Слишком уж! Вскоре Эрл вышел из комнаты. Джин, лежа, прислушивалась. Снаружи не доносилось ни звука. Она должна быть осторожной. Если Эрл застанет ее здесь, он ее несомненно убьет. Она выждала пять минут. Ни звука не доносилось до нее, ни признака какого-либо движения. Она осторожно подтянулась к краю дивана. Солнечный свет лег ей на кожу приятным теплом, но она едва ли ощутила это. Кожа, казалось, покрылась пятнами, воздух был полон заразы, осквернял ее горло, легкие. Джин хотелось принять ванну... За пять миллионов долларов она купит множество ванн. Где здесь каталог? Где-то должен быть каталог со ссылками. Должна быть ссылка... Да, она нашла его и быстро выискала необходимую запись, которая дала ей много пищи для размышлений. Здесь также была запись, говорящая о том, как пользоваться оживляющим механизмом. Она пробежала ее торопливо, мало что понимая. Такие вещи существовали, она знала. Сильнейшие магнитные поля пронзали протоплазму, захватывая и связывая накрепко каждый отдельный атом. Когда объект хранился при абсолютном нуле, расход энергии был ничтожным. Выключить скрепляющее поле, заставить при помощи проникающей вибрации частицы двигаться - и существо вернется к жизни. Джин поставила каталог на место и толкнулась к двери. Снаружи не доносилось ни звука. Эрл мог писать что-нибудь, кодировать события дня на своей очередной фотографии... Ну что тогда? Она не была беспомощной. Она открыла дверь и смело промаршировала внутрь. Кабинет был пуст! Джин нырнула в сторону внешней двери, прислушалась. Тихий звук бегущей воды достиг ее ушей. Эрл принимал душ. Самое время удрать. Девушка толкнула дверь, вступила в спальню Эрла и запустила себя к внешней двери. В этот миг Эрл вышел из ванной. Его коренастый, отмытый торс был влажным от воды. Он замер как столб, затем поспешно обернул полотенце вокруг талии. Лицо его пошло вдруг красными и розовыми пятнами. - Что вы здесь делаете? Джин сказала тихо: - Я пришла проверить ваше белье, посмотреть, не нужно ли вам полотенце. Он не ответил, лишь стоял и смотрел на нее, затем хрипло сказал: - Где вы были в последний час? Джин сделала дерзкий жест: - Здесь, здесь. Где вы меня искали? Он сделал осторожный шаг вперед: - У меня есть хороший повод... - Для чего? - она нащупывала за спиной дверь. - Для... Дверь открылась. - Подождите, - сказал Эрл. Он толкнулся вперед, к ней. Джин выскользнула в коридор в футе от рук Эрла. - Вернитесь, - сказал Эрл, пытаясь ее схватить. Миссис Блейскелл, появившись за их спиной, сказала дрожащим голосом: - Это... я никогда!... Мистер Эрл!... Эрл, ругаясь и злобно шипя, отступил обратно к себе. Джин заглянула в комнату: - В следующий раз вы увидите меня, когда пожелаете сыграть со мной в шахматы. - Джин! - рявкнула миссис Блейскелл. Эрл сурово спросил: - Что вы имеете ввиду? Джин сама не знала, что хотела сказать. Ее ум блуждал. Лучше держать свои мысли при себе. - Я скажу вам завтра утром, - она шаловливо рассмеялась, - около шести или половины седьмого. - Мисс Джин! - закричала сердито миссис Блейскелл. - Немедленно уйдите прочь от этой двери! Джин успокаивала себя чашечкой чая в столовой для прислуги, когда вошел Веббард, толстый, помпезный и нервный как дикобраз. Он высмотрел Джин и голос его стал громким, пронзительным как гобой. - Мисс! Мисс! Джин сделала трюк, который, она знала, в данной обстановке произведет эффект. Она вытянула свой юный упрямый подбородок, скосила глаза и, зарядив голос металлом, гаркнула: - Вы ищете меня? - Да, несомненно вас. Где вы... - Ну, а я искала вас. Вы хотите выслушать то, что я собираюсь вам сказать, наедине или здесь? Веббард заморгал: - Ваш тон дерзок. Если вам угодно... - О'кей, - сказала Джин. - Тогда прямо здесь. Во-первых, я увольняюсь. Я собираюсь на Землю. Я собираюсь увидеть... Веббард тревожно вскинул руку, заозирался. Разговоры за столом смолкли. На них мигом уставилась дюжина любопытствующих взглядов. - Я побеседую с вами в своем офисе, - сказал Веббард. Дверь за ней захлопнулась. Веббард вжал свои окружности в кресло. Магнитные нити в брюках удерживали его на месте. - Ну, что все это значит? Вы знаете, у меня на вас серьезные жалобы. Джин сказала с отвращением: - Бросьте их в урну. Говорите здраво. Веббарда словно громом стукнуло. - Вы дерзкая распутница! - Слушайте, хотите я расскажу Эрлу, как я влипла в эту историю? Лицо Веббарда вытянулось, рот открылся. Он заморгал в четыре-пять раз быстрее. - Вы не смеете... Джин спокойно сказала: - На пять минут забудьте об отношениях "хозяин - раб". Это серьезный разговор мужчины с мужчиной. - Что вы хотите? - Чтобы вы ответили мне на несколько вопросов. - Ну? - Расскажите мне о старом мистере Эберкромби, муже миссис Клары. - Нечего рассказывать. Мистер Юстус был безупречным джентльменом. - Сколько детей было у него с Кларой? - Семь. - И старший наследует станцию? - Старший, всегда старший. Мистер Юстус верил в твердый порядок. Конечно, другим детям было гарантировано место на Станции. Тем, кто пожелал остаться. - Старшим был Хьюго. Через сколько времени после Юстуса он умер? Веббард счел беседу в высшей степени неприятной. - Это все глупая болтовня, - прорычал он. - Через сколько? - Через два года. - Что с ним случилось? Веббард поспешно произнес: - С ним случился удар. Сердечная недостаточность. Теперь, что это за разговоры о вашем уходе? - Когда умер? - Два года назад. - И затем в наследство вступил Эрл? Веббард поджал губы: - Мистер Лайонелл к несчастью оказался вне Станции, и законным хозяином стал Эрл. - Скорее, Эрл хорошо рассчитал время. Веббард надул щеки: - Хватит, юная леди. Мы уже достаточно вас наслушались! Если... - Мистер Веббард, давайте раз и навсегда придем к взаимопониманию. Или вы ответите на мои вопросы и прекратите пустые угрозы, или я спрошу кого-нибудь еще. И когда я это сделаю, этот кое-кто будет задавать вам вопросы тоже. - Вы маленькая наглая дрянь, - зарычал Веббард. Джин повернулась к двери. Веббард хрюкнул и метнулся вперед. Джин встряхнула рукой: в ней, казалось, из ниоткуда, появилась пластинка дрожащего острого пластика. Веббард в панике забарахтался, пытаясь остановиться в воздухе. Джин подняла ногу и пихнула его обратно в кресло. Она сказала: - Я хочу видеть фотографию вашей семьи. - У меня нет таких фотографий. Джин пожала плечами: - Я могу пойти в любую библиотеку и заказать "Кто есть кто", - она холодно его оглядела, свертывая в колечко нож. Веббард съежился в кресле. Возможно, он принимал ее за маньяка-убийцу. Ни маньяком, ни убийцей она не была, разве что ее к этому вынудят. Она спокойно спросила: - То, что Эрл стоит миллиард долларов, это факт? Веббард фыркнул: - Миллиард долларов? Смехотворно. Семья не владеет ничем, кроме Станции, и живет на доходы с нее. На сотню миллионов долларов можно построить другую, в два раза больше и роскошнее. - Откуда Фосерингей взял эту цифру? - спросила удивленно Джин. - Я не знаю, - ответил резко Веббард. - Где сейчас Лайонелл? Веббард от безнадежности происходящего втянул глубоко губы. - Он отдыхает где-то на Ривьере. - Гм... Вы говорите, у вас нет никаких фотографий? Веббард почесал подбородок: - Ну, кажется где-то есть снимок Хьюго... погодите... минутку, - он зашарил у себя в столе, принялся что-то там перебирать, вглядываться в кучу бумаг и, наконец, извлек снимок. - Мистер Хьюго. Джин с интересом вгляделась в фотографию: - Ну-ну! Лицо на фотографии и лицо толстого человека в зоологической коллекции Эрла были очень похожи. "Ну-ну". Она резко взглянула на Веббарда. - И каков адрес Лайонелла? - Я уверен, что не знаю его, - ответил Веббард с некоторой долей былого величия. - Не тяните резину, Веббард. - О, ладно. Вилла Пассе-темпс, Джуан Лес Пинс. - Я поверю в это, когда посмотрю вашу адресную картотеку. Где она? Веббард тяжело засопел: - Юная леди, слушайте, здесь ставка очень высока! - Почему? - Ну... - Веббард понизил голос и боязливо посмотрел на стены комнаты. - На станции все знают, что мистер Эрл и мистер Лайонелл были... ну, скажем, не лучшими друзьями. Был слух - слух, имейте ввиду, что мистер Эрл нанял хорошо известного преступника, чтобы убить мистера Лайонелла. "Наверное, это Фосерингей", - подумала Джин. Веббард продолжал: - Так что необходимо, вы сами видите, соблюдать крайнюю осторожность... Джин рассмеялась: - Давайте посмотрим эту картотеку. Веббард в конце концов указал на картотеку. Джин сказала: - Вы знаете, где что. Вытащите сами. Веббард принялся угрюмо сортировать карточки. - Вот, - сказал он. Адрес был такой: отель Атлантида, помещение 3001. Французская Колония. Столица. Земля. Джин запомнила адрес, затем нерешительно встала, стараясь сообразить, какие еще задать вопросы. Веббард натянуто улыбнулся. Джин, игнорируя его, рассматривала свои ногти. В такие моменты, как этот, она ощущала в себе несоответствие возрасту. Когда доходило до действия - борьбы, выставления на посмешище, подглядывания, разыгрывания какой-нибудь затеи, занятий любовью, - она чувствовала полную уверенность в себе. Но сортировка вариантов, решение вопроса, определение того, какой из них имеет шансы на успех, какой лучше отбросить, - все это лишало ее уверенности. Как сейчас... Старый Веббард, жирный пузырь, сумел себя успокоить и теперь злорадствовал. Ну пусть наслаждается собой... Она должна вернуться на Землю. Она должна увидеть Лайонелла. Возможно, Фосерингея наняли убить его, а может быть, и нет. Возможно Фосерингей знал, где его найти, а может быть и нет. Веббард знал Фосерингея. Вероятно, он служил Эрлу посредником. Или, возможно, Веббард сам вел какую-то сложную игру. Сейчас стало ясно, что его интересы скорее связаны с Лайонеллом, чем с Фосерингеем, потому что о свадьбе Эрла речи не было. Лайонелл должен оставаться в живых. Если это значило перейти дорогу Фосерингею, тем хуже для него. Он мог бы побольше рассказать ей о "зоологической коллекции", прежде чем посылать к Эрлу... Конечно, сказала она себе, Фосерингей мог не знать о конкретном применении, которое нашел Эрл своим экспонатам. - Ну? - спросил Веббард с неприятной усмешкой. - Когда следующий корабль на Землю? - Грузовая баржа отправляется вечером. - Прекрасно. Если на меня не нападет пилот. Вы можете со мной сейчас рассчитаться. - С вами? Рассчитаться? Вы работали только один день. Вы должны Станции за дорогу, за форму, за еду... - О, не берите в голову, - Джин развернулась и запустила себя в коридор. Пройдя в комнату, она стала собирать свои вещи. В дверь просунулась голова миссис Блейскелл. - Вы здесь... - она фыркнула. - Мистер Эрл спрашивает вас. Он непременно хочет вас видеть. - Было заметно, что она этого не одобряет. - Конечно, - сказала Джин. - Сейчас иду. Миссис Блейскелл удалилась. Джин толкнула себя вдоль коридора к грузовой палубе. Пилот баржи помогал грузить какие-то пустые металлические барабаны. Он увидел Джин, и лицо его перекосилось. - Снова вы? - Я собираюсь с вами обратно на Землю. Вы были правы. Мне это не подошло. Пилот кисло кивнул: - На этот раз вы поедете в грузовом отсеке. Это не повредит никому из нас... Я, если вы разместитесь спереди, ничего не могу обещать. - Согласна, - сказала Джин. - Отправление через час. 7 Когда Джин добралась до отеля "Атлантида" в Столице, на ней были черное платье и черные туфли-лодочки. Она знала, что выглядела в них более взрослой и более утонченной. Она пересекла вестибюль, бросив по сторонам настороженный взгляд: нет ли детективов. Иногда они питали недобрые чувства к молодым девушкам, которых никто не сопровождает. Полицейских лучше избегать, держаться от них подальше. Когда они обнаружат, что у нее ни отца, ни матери, ни опекуна, у них может появиться желание передать ее в какое-нибудь безотрадное государственное учреждение. В некоторых случаях, чтобы сохранить собственное независимое положение, приходилось идти на крайние меры. Но детектив отеля "Атлантида" не обратил внимания на черноволосую девушку, спокойно пересекавшую вестибюль, да и навряд ли вообще заметил ее. Лифтеру показалось, что она проявляет беспокойство то ли от скрываемого возбуждения, то ли просто от нервного характера. Портье на тринадцатом этаже отметил, что она искала номер, следовательно, не знакома с отелем. Горничная видела, как она нажала кнопку звонка номера 3001, как открылась дверь и девушка изумленно отшатнулась, затем медленно прошла в номер. Странно, подумала горничная, но мыслей этих ей хватило на несколько минут. Затем она принялась перезаряжать разбрызгиватели пены в общественных душевых, и событие напрочь забылось. Номер оказался просторный, элегантный, дорогой. Его окна открывались на Центральный Сад и Морисоновский Зал Справедливости. Меблировка работы явно профессионального мастера - гармоничная, но лишенная какого-либо своеобразия. Однако несколько случайных предметов намекали на присутствие женщины. Но женщины Джин не видела. В комнате находились только она и Фосерингей. На Фосерингее были приглушенных тонов фланелевый костюм и темный галстук. Среди десятка людей он бы уже затерялся. На мгновение удивившись, он пригласил ее: - Входите. Джин стрельнула взглядом по комнате, ожидая увидеть жирное, смятое гравитацией тело. Но Лайонелла не было, и возможно, Фосерингей его ждал. - Ну, - спросил он, - что привело вас сюда? Садитесь. Джин погрузилась в кресло и закусила губу. Фосерингей смотрел на нее. Осторожно ходил по комнате. Она рылась у себя в уме. Какой законный повод могла она найти, чтобы заявиться к Лайонеллу? Возможно, Фосерингей догадался, что она встанет у него на пути... А где Хаммонд? В затылке что-то защипало. На нее смотрели сзади. Она быстро оглянулась. В комнате кто-то старался держаться в тени. Но не слишком умело. Теплый, успокаивающий поток знания прорвал пленку непонимания в мозгу Джин. Она улыбнулась, и меж губ показались маленькие белые острые зубки. В комнате была толстая женщина, очень толстая, розовая, пылающая, с дрожащей плотью. - Чему вы улыбаетесь? - поинтересовался Фосерингей. Она использовала его собственную технику беседы. - Вам не интересно узнать, кто дал ваш адрес? - Очевидно, Веббард. Джин кивнула: - Леди ваша жена? Подбородок Фосерингея чуть вздернулся: - Вернемся к делу. - Хорошо, - согласилась девушка. Оставалась вероятность, что она делает страшную ошибку, но рисковать было необходимо. Вопросы вскроют ее неуверенность, лишат козырей при торговле. - Сколько у вас есть денег? Сейчас. Наличными. - Тысяч десять-двадцать. Джин изобразила разочарование. - Недостаточно? - Вы послали меня на дохлое дело. Фосерингей сел молча. - Эрл мог бы увлечься мной разве что откусив язык. Его вкусы по отношению к женщинам в точности как ваши. Фосерингей не высказал своего раздражения: - Но два года назад... - Этому есть причина, - Джин удрученно подняла брови. - Очень плохая причина. - Ну, давайте. - Он любит земных девушек, потому что они уроды. По его мнению, конечно. Эрл любит уродов. Фосерингей потер подбородок, наблюдая за ней пустыми круглыми глазами. - Я никогда не смотрел на дело с той стороны. - Ваша схема могла бы сработать, будь Эрл хотя бы частично нормальным. Но я не нашла в нем ничего, что могло бы помочь ее осуществлению. Фосерингей холодно улыбнулся: - Чтобы сообщить это, не надо было заявляться сюда. - Отнюдь. Я знаю, каким образом Лайонелл Эберкромби может вернуть себе Станцию... Вас, конечно, зовут Фосерингеем. - Если меня зовут Фосерингеем, тогда почему вы меня здесь искали? Джин звонко и весело рассмеялась: - Почему вы думаете, что я искала вас? Я искала Лайонелла Эберкромби. Фосерингей мне не нужен, если я не могу выйти замуж за Эрла. А я не могу. И денег у меня мало. Так что я теперь ищу Лайонелла Эберкромби. Фосерингей постучал хорошо наманикюренным пальцем по колену, покрытому добротной фланелью, и спокойно сказал: - Я Лайонелл Эберкромби. - Откуда я знаю, что вы говорите правду? Он бросил ей паспорт. Джин посмотрела его и бросила обратно: - О'кей. Теперь так: у вас есть двадцать тысяч. Этого мало. Я хочу два миллиона... Раз у вас нет их, значит, нет. Я не предъявляю чрезмерных требований. Но я хочу иметь уверенность, что получу их, когда они у вас будут. Поступим следующим образом: вы напишите документ, скажем, вексель, что-нибудь законно оформленное, что даст мне долю в Станции Эберкромби. Я согласна продать вам его обратно за два миллиона долларов. Фосерингей покачал головой: - Такое соглашение налагает обязательства на меня, но не на вас. Вы несовершеннолетняя. Джин возразила: - Чем скорее я избавлюсь от Эберкромби, тем лучше. Я не жадная. Вы можете наслаждаться своим миллиардом. Я хочу только два миллиона. Кстати, как вы насчитали миллиард? Веббард говорит, что все стоит не больше сотни миллионов. Рот Лайонелла искривился в ледяной усмешке: - Веббард не учитывал имущество клиентов Эберкромби. Некоторые весьма богатые люди очень толстые. Чем толще они, тем меньше нравится им жить на Земле. - Они всегда могут предпочесть другую курортную станцию. Лайонелл покачал головой: - Там другая атмосфера. Эберкромби - это мир толстых. Единственная точка во Вселенной, где толстый человек может гордиться своим весом. В его голосе звучали нотки сожаления. Странно, подумала Джин. Она сказала мягко: - Вы сами тоскуете по Эберкромби? Лайонелл мрачно улыбнулся: - По чужой Станции Эберкромби. Джин села поудобнее. - Сейчас мы подойдем к юристу. Я знаю хорошего. Ричард Майкрофт. Я хочу, чтобы документ был без изъянов. Может быть, я найду себе попечителя, опекуна. - Вы не нуждаетесь в опекуне. Джин самодовольно усмехнулась: - Конечно, нет. - Вы еще не сказали мне, в чем состоит ваш план. - Я скажу вам, когда буду иметь документ. Отдавая часть собственности, которая вам не принадлежит, вы ничего не теряете. А когда вы ее мне отдадите, помочь вам обрести ее будет в моих интересах. Лайонелл встал: - Возможно, это будет хорошим выходом. - Будет. В комнату вошла толстая женщина. Несомненно, она была земной девушкой, польщенной вниманием Лайонелла, наслаждавшейся им. При виде Джин лицо ее затуманилось ревностью. В коридоре Джин рассудительно сказала: - Когда вы заберете ее на Эберкромби, она бросит вас ради одного из жирных бездельников. - Заткнитесь! - сказал Лайонелл. Голос его был похож на звук косы при заточке. При виде Лайонелла пилот грузовой баржи угрюмо сказал: - Я ничего не знаю. Лайонелл спокойно спросил: - Вам ваша работа нравится? Пилот что-то пробормотал неприветливо, но больше не протестовал. Лайонелл устроился в кресле рядом с ним. Джин, человек с лошадиным лицом по имени Хаммонд и два пожилых мужчины с беспокойными манерами разместились в грузовом отсеке. Корабль поднялся из дока, проткнул атмосферу и вышел на орбиту Станции Эберкромби. Станция плыла впереди по курсу, сверкая на солнце. Баржа причалила к грузовой палубе, рабочие втянули ее в гнездо, люк открылся. - Пойдемте, - сказал Лайонелл. - Побыстрее. Покончим с этим, - он тронул Джин за плечо. - Вы впереди. Она направилась вверх, к главному стволу. Мимо них проплывали толстые отдыхающие, яркие, круглые, как мыльные пузыри. На их лицах возникали маски удивления при виде такого количества костлявых людей. Они прошли вверх по стволу, - вдоль коридора, соединяющего главный корпус станции с личным сектором семьи Эберкромби, - миновали Плезанс, где Джин мельком заметила миссис Клару, круглую как апельсин, рядом с которой раболепствовал Веббард. Они проплыли мимо миссис Блейскелл. - О, мистер Лайонелл, - выдохнула та. - Да ну! Не может быть! Лайонелл проскользнул мимо. Заглянув через плечо ему в лицо, Джин почувствовала приступ тошноты. Что-то темное кипело в его глазах: ощущение триумфа, злоба, месть, жестокость. Нечто не совсем человеческое. В обычных обстоятельствах Джин была человеком до мозга костей и имела обыкновение чувствовать себя неуютно, когда рядом было что-то неземное. Сейчас она ощущала беспокойство... - Быстрее! - донесся до нее голос Лайонелла. - Быстрее! Мимо комнаты миссис Клары - к спальне Эрла. Джин нажала кнопку. Дверь открылась. Эрл перед зеркалом завязывал на своей бычьей шее сине-красный галстук. На нем был жемчужно-серый габардиновый костюм, очень свободно скроенный. Во многих местах были подложены подушечки, чтобы тело выглядело помягче и покруглее. Эрл заметил в зеркале Джин, а за ней суровое лицо своего брата Лайонелла. Он крутанулся, потерял опору и беспомощно взмыл в воздух. Лайонелл засмеялся: - Взять его, Хаммонд. Спустить вниз. Эрл бушевал, бессвязно говорил что-то. Он здесь хозяин, всех долой отсюда. Он всех засадит в тюрьму, всех велит убить. Он сам убьет. Хаммонд обыскал его, нет ли оружия. Двое мужчин, что летели в грузовой барже, стояли неловко сзади, что-то бормоча друг другу. - Послушайте, мистер Эберкромби, - сказал наконец один из них, - мы не можем служить насилию. - Заткнитесь, - ответил Лайонелл. - Вы здесь как свидетели, как медики. Вам платят за то, чтобы вы смотрели, и ничего больше. Если вам не нравится то, что вы видите, - это очень плохо, - и он махнул Джин: - Дальше! Девушка толкнулась к двери кабинета. Эрл резко прокричал: - Прочь отсюда, прочь! Это частное владение, это мой личный кабинет! Джин сжала губы. Она не могла избавиться от жалости к бедному корявому Эрлу. Но вспомнив о его "зоологической коллекции", она решительно прикрыла зрачок фотоэлемента и нажала на кнопку. Дверь распахнулась, явив им красоту и величие цветного стекла, пылающего в огне небес. Джин подлетела к косматому двуногому животному. Здесь она пряталась. Проходя через дверь, Эрл испытал некоторые трудности. Хаммонд манипулировал его локтями. Эрл изрыгал хриплые, визгливые звуки и рвался вперед, тяжело дыша, словно запыхавшийся щенок. Лайонелл сказал: - Не дурите с Хаммондом, Эрл. Он любит ломать людей. Двое свидетелей разъяренно бормотали что-то. Лайонелл бросил на них уничтожающий взгляд. Хаммонд схватил Эрла за штаны, поднял над головой и пошел на магнитных подошвах по загроможденному пространству кабинета. Эрл беспомощно молотил руками воздух. Джин стала шарить за резной панелью у двери, ведущей в пристройку. Эрл завизжал: - Уберите отсюда руки! О, как вы заплатите, как заплатите за это, как заплатите! - Его голос сорвался и перешел в рыдания. Хаммонд встряхнул его, как терьер крысу. Эрл зарыдал громче. Джин этот голос казался скрежетом. Она нахмурилась, нашла кнопку, нажала. Дверь открылась. Все проследовали в ярко освещенную пристройку. Эрл, полностью сломавшийся, вовсю рыдал и молил. - Это здесь, - сказала Джин. Лайонелл хлестнул взглядом по коллекции монстров. Инопланетные штучки: драконы, вампиры, василиски, грифоны, насекомые в панцирях, змеи с огромными глазами, клыки, мозги и хрящи, скрученные кольцами. И рядом людские уродства, не менее страшные и гротесковые. Взгляд Лайонелла замер на толстом человеке. Он посмотрел на Эрла. Тот оцепенел. - Бедный старый Хьюго, - сказал Лайонелл. - Эрл, вам не стыдно? Эрл вздохнул. Лайонелл сказал: - Но Хьюго мертв... Так же мертв, как любой экспонат здесь. Верно, Эрл? - он взглянул на Джин: - Верно? - Как мне кажется, верно, - сказала Джин смущенно. Ей не доставляло удовольствия мучить Эрла. - Конечно, он мертв, - Эрл задыхался. Джин подошла к маленькому выключателю, контролирующему магнитное поле. Эрл закричал пронзительно: - Вы ведьма! Ведьма! Джин переключила тумблер. Прозвучало мелодичное жужжание. Шипение. Запах озона. Прошла минута. Дуновение. Куб открылся, издав чмокающий звук. В комнату вплыл Хьюго. Он дернул руками, его вытошнило, из горла вырвался писк. Лайонелл повернулся к двум свидетелям: - Этот человек жив. Они взволнованно пробормотали: - Да, да! Лайонелл повернулся к Хьюго: - Скажи им, как тебя зовут. Хьюго прошептал что-то тихо и, прижав локти к туловищу, дернул атрофированными маленькими ножками. Он попытался принять позу эмбриона. Лайонелл спросил свидетелей: - Этот человек в здравом уме? Те уклонились от прямого ответа: - Мы едва ли можем определить это вот так, экспромтом. Они заговорили разом, зазвучала тарабарщина: тесты, цефалографы, рефлексы... Лайонелл подождал с минуту. Хьюго плакал и пускал пузыри, словно ребенок. - Ну, он в здравом уме? Доктора ответили: - У него сильнейший шок. Обычно глубокое замораживание повреждает синапсы... Лайонелл спросил сардонически: - Так все-таки он в здравом уме? - Ну... нет. Лайонелл кивнул: - В таком случае... вы видите нового хозяина Станции Эберкромби. Эрл запротестовал: - Вы не можете это провернуть, Лайонелл. Он уже давно сошел с ума, а вы были вне Станции! Лайонелл ухмыльнулся со зверским видом: - Ты хочешь, чтобы я передал дело в Адмиралтейский суд в Столице? Эрл замолчал. Лайонелл поглядел на докторов, которые оживленно перешептывались. - Поговорите с ним, - сказал он. - Удостоверьтесь, в здравом уме он или нет. Доктора покорно занялись Хьюго, который теперь мяукал. В конце концов они пришли к неудобному, но определенному решению: - Несомненно, этот человек не способен отвечать за свои поступки. Эрл ухитрился вырваться из рук Хаммонда и завопил: - Уходите все прочь! - Поосторожнее, - сказал Лайонелл. - Я не думаю, что ты понравился Хаммонду. - Я не люблю Хаммонда, - сказал со злобой Эрл. - Я не люблю никого, - голос его зазвучал глухо, словно из ямы. - Я даже не люблю себя, - он посмотрел на куб, в котором содержал Хьюго. Джин почувствовала, что Эрла охватывает безумие. Она