ы терпеливой работы... и отошел в сторону. Да, наверняка здесь есть камеры наблюдения. Лучше не быть слишком спокойным после всего, что случилось. Винж свернулся в клубок и уступил тому, который мог плакать.  * ЧАСТЬ ВТОРАЯ *  ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ Только совсем уж буквально все понимающие кобберы могут оспаривать старую поговорку: "Новое солнце - новый мир". Конечно, ядро планеты от нового солнца не меняется, да и линии континентов остаются, в общем, теми же. Но кипящие штормы первого года солнца выжигают все, что остается на поверхности от прежней жизни. Леса и джунгли, прерии и болота - все должно возникать заново. Из произведений труда пауков остаются только каменные дома в закрытых долинах. Рожденная спорами жизнь растекается быстро, ее сметают шторма, но она снова и снова пускает ростки. В первые годы большие животные, бывает, высовывают рыло из норы, пытаясь освоить территории пораньше к своей выгоде, но это риск смертельный. "Рождение нового мира" происходит так яростно, что это даже почти и не метафора. ...Но где-то после третьего-четвертого года в бурях появляются просветы. Реже становятся оползни и гейзеры, растения иногда выживают из года в год. В зимнее время, когда тише становятся ветра и шторм бушует не все время, бывают моменты, когда можно выглянуть наружу, оглядеть землю и представить себе эту фазу солнца как буйство жизни. Гордость Аккорда еще раз стала готовым шоссе - еще лучшим. чем раньше. На прямых участках Виктория Смит выдавала на спортивном автомобиле за шестьдесят миль в час, сбрасывая скорость на поворотах серпантина аж до тридцати. Сидящему на заднем насесте Хранкнеру Аннерби открывался захватывающий дух вид на каждую новую пропасть. Всеми руками и ногами он вцепился в насест. И был уверен, что, если бы не эта мертвая хватка, последний поворот выбросил бы его за борт. - Вы уверены, что не хотите пустить меня за руль, мэм? - спросил он. - А мне сесть туда, где ты? - рассмеялась Смит. - Ни за что! Я знаю, как страшно бывает на заднем насесте. Шерканер Андерхилл наклонил голову к боковому окну. - Хм! Никогда нс думал, что поездка - такое острое ощущение для пассажира. - Ладно, я все поняла. Смит сбавила скорость и поехала очень осторожно. На самом деле дорожные условия были прекрасны. Шторм унесло горячим напряженным ветром, и бетонная поверхность осталась чистой и сухой. Еще через час они опять окажутся в вареве бури. Над горной дорогой неслись разорванные облака, на юге пейзаж был скрыт темной завесой дождя. Вид был открыт далеко, как бывало только на Гордости Аккорда. Лесу было только два года, шишки с твердой корой выбрасывали рвущиеся наружу листья. Вообще-то деревца вряд ли достигали ярда в высоту, хотя кое-где выбросы кустов поднимались на шесть и даже на десять футов. Зелень тянулась на мили, прерываемая только коричневыми оползнями или сеткой водопадов. В этой фазе солнца Западный Лес казался личной лужайкой Господа Бога, и почти с любой точки Гордости был виден океан. Хранкнер чуть ослабил хватку на насесте. За спиной появилась охрана Смит, выходящая из последнего поворота. Почти всю дорогу эскорту без труда удавалось держаться вплотную. Сначала буря с дождем заставляла Викторию ехать очень медленно, теперь же им пришлось догонять, и Хранкнер не поставил бы им в вину, если бы они вскипели. К несчастью, они могли жаловаться только непосредственному начальнику, а это была сама Виктория Смит. Одета она была мундир майора Квартирмейстерского корпуса Аккорда. Это не было полной ложью, поскольку разведка всегда выступала как филиал Квартирмейстерского корпуса (для удобства). Зато майором Смит не была. Аннерби уже четыре года был в отставке, но у него оставались старые приятели... и он знал, как была выиграна Великая 'Война. В общем, если Виктория Смит не была бы новым начальником разведки Аккорда, Аннерби был бы очень и очень удивлен. Хотя были для него и другие сюрпризы - по крайней мере до тех пор, пока он не сообразил, что к чему. Два дня назад Смит ему позвонила и пригласила опять поступить на службу. Когда сегодня она появилась в его мастерской в Принстоне, он наполовину ожидал увидеть соответствующую охрану, но вот присутствие Шеркане-ра Андерхилла было совершенно неожиданным. Хотя он нс удивился, что ему было очень приятно снова увидеть этих двоих. Хранкнер Аннерби на своей роли в сокращении Великой Войны славы себе нс заработал - еще лет десять пройдет, пока записи об их прогулке но Тьме будут рассекречены. Зато премия, которую он получил, оказалась в двадцать раз больше всех его накоплении. Появилась наконец возможность оставить службу и использовать свое инженерное образование для чего-то конструктивного. В первые годы Нового Солнца работы было. как всегда, невпроворот, и в условиях не менее опасных, чем боевые. Иногда и на самом деле в боевых. Даже в современной цивилизации эта фаза солнца отличалась тем, что любое вероломство - от убийства до захвата земли - было обычным делом. Хранкнер Ан-нерби преуспевал, и потому самым, быть может, большим сюрпризом было то, как легко Виктория Смит уговорила его подписать тридцатидневный контракт. - Как раз хватит времени разобраться, чем мы занимаемся, и решить, хочешь ли ты вернуться к службе на больший срок. Потому и пришлось ехать в Ставку. Пока что это был желанный отпуск, встреча со старыми друзьями (к тому же нечасто бывает, что у сержанта шофером оказывается старший офицер или даже генерал). Шерканер Андерхилл был все тем же гением без пары винтиков в голове, хотя от поражения нервов, которое он подцепил в импровизированной глубине, он теперь выглядел старше своего возраста. Смит же была куда более открытой и жизнерадостной, чем он ее помнил. Отъехав пятнадцать миль от Принстона, миновав стоящие вплотную временные дома, при въезде в холмы, они посвятили его в свою личную тайну. - Вы - что? - выговорил Аннерби, чуть не соскользнув с насеста. Вокруг шумел горячий дождь, и, быть может, он не так расслышал. - Ты слышал, Хранкнер. Мы с Генералом - муж и жена. Андерхилл улыбался улыбкой кретина. Виктория Смит подняла острую руку: - Поправка. Не называй меня генералом. Обычно Аннерби лучше умел скрывать удивление. Но сейчас даже Андерхилл заметил, что он потрясен, и его идиотская улыбка стала еще шире. - Да ты же наверняка еще перед Большой Тьмой догадывался, что между нами что-то есть. - Ну... Да, конечно, хотя из этого ничего не могло тогда выйти, поскольку Шерканеру предстояла прогулка во Тьму с совершенно неясным исходом. Хранкнеру было тогда жаль этих двоих. На самом деле команда получилась отличная. У Шерканера Ан-дерхилла всегда было блестящих идей больше, чем у люббй дюжины из всех, кого сержант знал, но большая часть этих идей была совершенно нереализуема - по крайней мере за время одной жизни. С другой стороны, Виктория Смит всегда умела видеть практические результаты. Чего там, если бы она не оказалась на месте в тот далекий день, Аннерби дал бы Шерканеру такого пенделя, что тот катился бы всю дорогу обратно до Принстона - и сумасшедший план выигрыша Великой Войны пропал бы начисто. Так что, в общем, ничего удивительного, кроме времени. А если Виктория Смит теперь еще и шеф разведки Аккорда, страна будет в большом выигрыше. В глубине сознания сержанта зашевелилась неприятная мысль и вдруг выскочила сама по себе. - А дети? Конечно, не теперь... - Ага. Генерал-то у нас беременная! И полгода не пройдет, как у меня уже будут два детских рубца. Хранкнер поймал себя на том, что озадаченно сосет пищевые руки. И пробормотал что-то нечленораздельное. Полминуты прошло в молчании, только горячий дождь шипел на ветровом стекле. Как они могут так поступать с собственными детьми? Потом Генерал спокойно спросила: - Хранкнер, тебе трудно это воспринять? Аннерби снова захотелось проглотить собственные руки. Он знал Викторию Смит с того дня, как она появилась в Ставке, - новоиспеченный младший лейтенант, дама с неподходящим именем и юностью, которую трудно скрыть. На военной службе видаешься всякого и все говоришь прямо. Эта младший лейтенант была по-настоящему новичком; и родилась она вне фазы. Хотя почему-то оказалась достаточно образованной, чтобы попасть в офицерскую школу. Ходили слухи, что Виктория Смит произошла от одного богатого извращенца с Восточного побережья. Семья этого типа в конце концов отказалась от него и от дочери, которой не следовало существовать. Аннерби помнил грязные намеки и еще худшее, что сопровождало первые примерно четверть года. На самом деле первый проблеск мысли, что ее ждет великая судьба, возник у него при виде того, как она вынесла этот остракизм; при виде разума и храбрости, с которыми она несла стыд своего несвоевременного рождения. Наконец он обрел голос: - Да, мэм. Я знаю. Я не хотел никого оскорбить. Но я был воспитан в определенных убеждениях. Убеждениях насчет того, как должны жить достойные кобберы. Достойные кобберы зачинают детей в годы Увядания и рожают их при Новом Солнце. Генерал ничего не ответила, но Андерхилл похлопал его по панцирю тыльной стороной руки. - Ничего страшного, сержант. Видел бы ты, как среагировал мой двоюродный братец! Но погоди, обстоятельства меняются. Когда выпадет время, я тебе объясню, почему старые правила больше не имеют смысла. Вот что больше всего бесило народ в Шерканере Андерхилле: он может объяснить такое безобразное поведение - и блаженно не заметить ярости, которую это вызовет в других. Но неловкая минута прошла. Если эти двое могут примириться с чопорной природой Хранкнера, то и он постарается не обращать внимания на их... странности. Видит небо, во время войны приходилось сносить еще и не такое. Кроме того, Виктория Смит была из тех, кто вырабатывает собственные правила приличия - а когда выработает, то уже не отступит. А вот Андерхилл... его внимание всегда где-то там. Хотя нервная дрожь и старила его, но ум был таким же острым - или чокнутым, - как и прежде. Он порхал от идеи к идее, никогда не отдыхая, как нормальный коббер. Дождь прекратился, и ветер задул горячий и сухой. Когда въехали на горную дорогу, Аннерби быстро глянул на часы и начал считать, сколько сумасшедших мыслей выскажет Шерканер в следующие несколько минут. 1) Указав на бронированные первые ростки леса, Шерканер пустился в рассуждения, на что была бы похожа раса пауков, если бы восстанавливалась после каждой Тьмы из спор, а не возрождалась в виде взрослых с детьми. 2) Впереди в облаках появился просвет, к счастью, на несколько миль к северу от дороги. Несколько минут их заливало пылающим светом, отраженным от облаков так ярко, что пришлось затенить эту сторону машины. Наверху в горах прямое солнце подожгло горный склон. Шерканер Андерхилл стал думать вслух, что можно бы построить на склоне "тепловые фермы" и за счет разности температур снабжать электричеством расположенные ниже города. 3) Что-то зеленое проползло через дорогу, едва не попав под колеса. Шерканер и это заметил и стал говорить насчет эволюции и автомобиля (Виктория прокомментировала, что такая эволюция может действовать в обе стороны). 4) А у Шерканера появилась идея насчет транспорта куда более быстрого и безопасного, чем автомобиль или даже аэроплан. "Десять минут от Принстона до Ставки и двадцать минут через весь континент. Понимаете, копаем эти туннели по дуге наименьшего времени, выкачиваем воздух, а дальше работает гравитация". По наблюдениям Аннерби, дальше была пятисекундная пауза. "Oil, здесь есть проблемочка. Дуга минимального времени между Прин-стоном и Ставкой выйдет глубоковатой... миль этак шесть. Вряд ли я даже генерала уговорю это финансировать". - Вот тут ты прав. И они пустились в спор о туннелях, отклоненных от оптимальных, и преимуществах и недостатках по сравнению с полетами по воздуху. Идея о глубоких туннелях была признана действительно дурацкой и отброшена. Аннерби перестал следить. К тому же Шерканер очень заинтересовался строительным бизнесом Аннерби. Он отлично умел слушать, а его вопросы наводили Аннерби на мысли, которые иначе никогда бы нс пришли ему в голову. Некоторые из них могут действительно дать деньги. И много денег. Хм. - Слушай, мне нужно, чтобы этот сержант был беден и потому желал получить щедрый бонус за вступление в службу! - вставила Смит. - Ты мне его в сторону не уводи! - Прости, дорогая. - Но Андерхилл явно извинялся не от души. - Долго мы не виделись, Хранкнер. Мне тебя эти годы не хватало. Ты помнишь, тогда была у меня, хм... - Великая идея? - Ага, точно! - Помню, как перед самым погружением в глубину тиферов ты что-то бубнил насчет того, что это последняя Тьма, когда цивилизация будет спать. Потом, в госпитале, ты еще эту тему развивал. Тебе бы научную фантастику писать, Шерканер. Андерхилл взмахнул рукой, будто благодаря за комплимент. - На самом деле в фантастике все это уже есть. Но если серьезно, Хранкнер, сейчас первая эра, когда мы можем добиться этого на самом деле. Хранкнер пожал плечами. Он ходил через Великую Тьму, и до сих пор у него при воспоминании об этом сводило живот. - Я уверен, что будут еще экспедиции в Глубокую Тьму, больше нашей и лучше снаряженные. Идея заманчивая, и я уверен, что у ген... у майора Смит тоже есть на этот счет разные планы. Я могу себе даже представить серьезные битвы среди Тьмы. Наступил новый век, Хранк. Ты посмотри, как преобразует мир наука. Они проехали последний поворот сухой дороги и врубились г. сплошную стену горячего дождя, в тот самый шторм, который они видели на севере. Смит не была захвачена врасплох. Окна были подняты заранее почти до конца, и машина шла нс быстрее двадцати миль в час, когда их накрыло: И тем не менее условия вождения немедленно стали ужасными, окна запотевали так, что вентиляторы автомобиля не успевали их очищать, и дождь был так силен, что даже красные дождевые фары не могли пробиться до края дороги. Пробивающийся сквозь щели и окнах дождь был горяч, как пленок младенца. За спиной маячили два тусклых красных огня - охрани Смит подъехала поближе. Отвлечься от бушующей снаружи бури и вернуться к словам Ан-дерхилла потребовало усилии. - Шсрк, я знаю насчет "века науки". На это я и делаю упор и своем строительном бизнесе. К последнему Увяданию у нас было радио, самолеты, телефоны, звукозапись. Даже в восстановлении после Нового Солнца продолжается прогресс. Твой автомобиль куда лучше того "рслмайтха", что был у тебя до Тьмы, - а это была тогда дорогая машина. - Когда-нибудь Аннерби спросит, как Шер-кансру удалось купить такой автомобиль на аспирантскую стипендию. - Нет сомнения, что это самая интересная эпоха, в которую я мог даже надеяться жить. Скоро самолеты возьмут звуковой барьер. Корона строит национальную систему дорог. Кстати, не вы за этим стоите, майор? Виктория улыбнулась: - В этом нет необходимости. В Квартирмейстерском корпусе и без меня достаточно людей. Система дорог возникла бы и без помощи правительства, но так мы сохраним за собой контроль. - В общем, происходят большие события. Через тридцать лет - к следующей Тьме - я не удивлюсь появлению всемирной сети воздушных сообщений, видеотелефонам, может быть, даже ретрансляторам, вращающимся вокруг планеты, как она вокруг солнца. Если не будет новой войны, я рассчитываю увидеть все это при жизни. Но твоя идея, что вся цивилизация может продолжать действовать во время Тьмы - прости меня, старый капрал, мне кажется, ты не все рассчитал. Для этого нам надо было бы фактически воссоздать солнце. Ты себе представляешь, сколько нужно энергии? Я помню, сколько ее нужно было для копателей после Тьмы во время войны. Горючего ушло столько, сколько на всю остальную войну. Ха! Впервые в жизни у Шерканера Андерхилла не нашлось готового ответа. Потом до Аннерби дошло, что Шерканер ждет, пока заговорит генерал. Виктория Смит подняла руку. - Пока что все было очень мило, сержант. Я понимаю, что вы сейчас узнали кое-что, что было бы полезно противнику, - вы вычислили мою теперешнюю должность. - Да, мои поздравления, мэм. После Струга Гринвела вы для этой работы самая лучшая кандидатура. - Ну... спасибо за комплимент, Хранкнер. Но я к тому, что болтовня Шерканера привела нас к самой сути того, почему я просила тебя завербоваться на тридцать дней. То, что ты услышишь сейчас, уже формально считается военной тайной стратегического значения. - Да, мэм. Он не думал, что инструктаж по заданию начнется так неожиданно. Шторм снаружи заревел сильнее. Смит вела машину не быстрее двадцати миль в час даже на прямых участках. В первые годы Нового Солнца даже пасмурные дни были угрожающе яркими, но сейчас буря была так сильна, что небо потемнело до сумерек. Ветер трепал машину, пытаясь сбросить ее с дороги. Внутри было как в парной. Смит жестом руки попросила Шерканера продолжать. Тот откинулся на насесте и заговорил громче, перекрывая шум бури: - На самом деле я "все рассчитал". После войны я толкал свои идеи многим коллегам Виктории. И чуть не загубил ее карьеру. Эти кобберы умеют считать почти так же хорошо, как ты. Но обстоятельства изменились. - Поправка, - вставила Смит. - Обстоятельства могут измениться. Ветер сдул их к обрыву, который Аннерби еле разглядел. Смит вывернула руль, возвращаясь на середину дороги. - Понимаешь, - продолжал Андерхилл, даже этого не заметив, - есть по-настоящему мощные источники, которые могут поддерживать во тьме целую цивилизацию. Ты сказал, что нам придется создать свое солнце. Это почти точно, хотя никто не знает, как .солнце работает. Но существуют теоретические и практические доказательства мощи атома. Еще несколько минут назад Аннерби расхохотался бы. И даже сейчас не смог скрыть в голосе насмешки: - Радиоактивность? Собираешься всех согреть очищенным радием? Может быть, самый большой секрет состоит в том, что в Ставке читают "Занимательную науку". И тут заговорила генерал: - Ты, значит, понял, сержант. У меня действительно есть сомнения. Но тут вещи, которые мы не имеем права прозевать. Даже если план не сработает, эта неудача может дать нам оружие в тысячи раз более грозное, чем все, использованное в Великую Войну. - Смертельнее ядовитого газа в глубинах? И шторм снаружи вдруг показался менее мрачным, чем слова Виктории Смит. Аннерби понял, что все ее внимание направлено на него. - Да, сержант, и более того. Самые большие наши города могут быть разрушены за несколько часов. Андерхилл аж подпрыгнул на насесте. - Худший исход, худший исход! Вы, военные, вообще больше ни о чем думать не можете! Послушай, Аннерби, если мы поработаем над этим еще тридцать лет, у нас будут источники энергии, способные поддержать укрытые города - не глубины, а бодрствующие города - в течение всей Тьмы. Мы очистим дороги от льда и воздушного снега - и сохраним их такими через все годы Тьмы. Перевозки по поверхности будут куда проще, чем в Светлое Время. - Он повел рукой, показывая на шипящий на ветровых стеклах дождь. - Ага, и так же упростятся полеты по воздуху. - Когда весь воздух будет лежать на земле, замерзнув. Но сарказм Аннерби показался неуместным даже ему самому. Вообще-то с источником энергии это было бы возможно. Очевидно, Аннерби выразил перемену своего настроения: Андерхилл улыбнулся. - Вот, ты понял! Через пятьдесят лет мы оглянемся и удивимся, как этого раньше не видели. Тьма - это фаза самая благоприятная. - Если это вообще возможно будет сделать, то с большим трудом, - сказала Смит. - У нас лет тридцать осталось до следующей Тьмы. Есть физики, которые считают, что - в теории - атомная энергия будет работать. Но видит Бог подземный, до десятого пятьдесят восьмого вообще никто ничего про атомы не знал! На этом я и впарила идею Верховному Командованию; учитывая, какие тут вложения, я бы хотела быть подальше от работы, когда она лопнет. Но ты же знаешь - уж прости, Шерканер, - я бы предпочла, чтобы все это вообще не сработало. Забавно, что здесь она придерживается традиционных взглядов. Шерканер: - Это будет как открыть новый мир! - А вот и нет! Это будет как колонизировать заново тот, что есть. Шерк, рассмотрим сценарий "наилучшего исхода", который, как ты говоришь, мы, узколобые вояки, никогда в упор не видим. Положим, что ученые во всем разберутся. Положим, что через десять лет, или в двадцатом шестидесятого мы начнем строить атомные электростанции для твоих гипотетических "городов во Тьме". Если даже никто в мире больше не откроет атомную энергию, такое строительство в тайне не сохранишь. И если даже это не послужит причиной новой войны, начнется гонка вооружений. И такая, что будет похлеще Великой Войны. Аннерби: - Гм, да. Первый, кто колонизирует Тьму, завладеет миром. - Именно, - подтвердила Смит, - Я не слишком верю, что в этих обстоятельствах Корона будет уважать право собственности. И я знаю, что, если Тьму завоюет какая-нибудь группа вроде Братства, мир проснется в рабстве. Это и был тот самоиндуцированный кошмар, который заставил Аннерби уйти с военной службы. - Надеюсь, это не прозвучит нелояльно, но я спрошу: вы не думали насчет того, чтобы похоронить эту идею? - Он иронически указал рукой на Андерхилла: - Ты же можешь и о чем-нибудь другом подумать? - Ты вроде бы утратил военный подход? Но я скажу: да, я рассматривала возможность свернуть исследования.. Может быть - всего лишь "может быть", если наш милый Шерканер будет держать рот на замке, это окажется достаточным. Если никто в этом деле не получит преимущества на старте, то никак никто не сможет захватить Тьму в этот раз. А быть может, нас от реализации идеи отделяют много поколений - по крайней мере, так считают некоторые физики. - Я вам скажу, - возразил Шерканер, - что все это очень скоро станет делом инженеров. Если даже мы этого не тронем, атомная энергия станет очень важным вопросом в ближайшие пятнадцать - двадцать лет. Только уже поздно будет строить электростанции и герметические города. Поздно будет завоевывать Тьму. Атомная энергия сгодится только как оружие. Ты говорил о радии, Хранк-рер? Так представь себе, что такое вещество может наделать как боевое 0В. А это ведь то, что лежит на поверхности. По самой сути выходит: что бы мы ни делали, а цивилизация окажется в опасности. По крайней мере если мы хоть попробуем, выход может быть Колоссальным: цивилизация, существующая все время Тьмы. Смит с несчастным видом махнула рукой, соглашаясь. У Аннерби сложилось впечатление, что он был свидетелем уже много раз повторенного спора. Виктория Смит приняла план Андерхилла - и смогла пробить его в Верховном Командовании. Следующие тридцать лет будут куда интереснее, чем думал раньше Хранкнер Аннерби. До горной деревушки они добрались к концу дня, сделав за последние три часа всего двадцать миль сквозь бурю. Погода прояснилась всего за пару миль до деревни. За пять лет Нового Солнца Глубинную Ночь почти полностью перестроили. Каменные фундаменты выдержали и вспышку, и последовавшие бурные наводнения. Как делали после каждой Тьмы многие поколения, из бронированных ростков свежего леса сельчане построили первые этажи домов, учреждений и начальной школы. Где-нибудь к году 60//10 появятся бревна получше, и поставят вторые этажи, а в церкви - и третий. А пока что все было низким И зеленым, и конические короткие бревна казались чешуей. Андерхилл настоял, чтобы заправиться керосином не на главной дороге. - Я знаю место получше, - сказал он и велел Смит ехать по старой дороге. Окна уже можно было опустить. Дождь перестал. В машину задувал сухой, почти холодный ветер. В облачной пелене появился просвет, и несколько минут был виден свет солнца на тучах, но этот свет уже не был пылающей печью начала дня. Солнце близилось к закату. Сгрудившиеся облака пылали в красную, оранжевую и альфа клетку - а вокруг светилось синим и ультрафиолетовым чистое небо. Яркий блеск заливал улицы, дома и подножия холмов. Бог-сюрреалист. И .Конечно, скоро в кенцс гравийного шоссе показался низенький сарай и единственная керосинокачалка. - Это и есть "место получше", Шерк? - спросил Аннерби. - Ну... во всяком случае, поинтереснее. - Шерканер открыл дверь и спрыгнул с насеста. - Посмотрим, помнит ли меня этот старый коббер. Он прошелся вдоль машины, вытаскивая новшества наружу. После долгой поездки его нервный тремор стал заметнее обычного. Смит и Аннерби тоже вылезли, и вскоре из сарая появился владелец - грузный мужчина в комбинезоне с карманами для инструментов. За ним шла пара ребятишек. - Залить, старина? - спросил владелец. - А то как же, - отозвался Шерканер, не пытаясь исправить неверную оценку своего возраста. Он пошел за владельцем к насосу. Небо стало еще ярче, голубизна и краснота заката лились на землю. - Вы меня помните? Я тут проезжал на большом красном "релмайтхе", перед самой Тьмой. Вы тогда были тут кузнецом. Хозяин остановился, посмотрел на Андерхилла долгим взглядом. - "Релмайтх" помню. Двое двухлеток теснились за его спиной, разглядывая любопытного гостя. - Забавно, как все меняется, правда? Хозяин не знал, что имеет в виду Андерхилл, но вскоре они уже болтали, как два старых приятеля. Да, хозяин любит автомобили, за ними будущее, и хватит с него кузницы. Шерканер похвалил работу, которую тот для него когда-то сделал, и сказал, что это стыд и позор - вот эта новая керосинозаправка на шоссе. Он спорить готов, что там и близко так хорошо не починят автомобиль, как здесь, и не думал ли кузнец насчет рекламы, как делается теперь на улицах Принстона? Охрана Смит подъехала и остановилась на поляне возле дороги, но владелец едва ли заметил. Забавно, как Андерхилл умеет поладить с кем угодно, подстраивая свои мании подо все, что волна вынесет. Тем временем Смит перешла через дорогу и теперь говорила с капитаном, который занимался ее охраной. Она подошла, когда Шерк уже расплатился за керосин. - Черт побери. Ставка сообщает, что около полуночи разразится шторм еще похуже. Стоило мне первый раз поехать на своей машине, и тут вот такое. Смит говорила сердито, как бывало всегда, когда она была недовольна сама собой. Они залезли в машину, Смит ткнула стартер. Второй раз. Третий. Машина завелась. - Придется заночевать здесь бивуаком. - Она минуту посидела, почти в нерешительности. Или просто рассматривала небо на юге. - Я тут знаю к западу от города землю, принадлежащую Короне. Смит крутила руль по гравийным дорогам, потом по грязевым колеям. Аннерби почти решил, что она заблудилась, да только она ни разу не задумалась и ни разу ей не пришлось возвращаться. За ними шли машины охраны, и процессия выглядела почти так же невинно, как вереница оспрехов. Грязевая дорога вывела на мыс, .откуда открывался обзор на океан. По обе стороны уходили вниз обрывистые склоны. Когда-нибудь здесь снова поднимется высокий рлес, но сейчас даже миллионы бронированных ростков не могли скрыть голые скалы. Смит остановилась в тупике и откинулась на насесте. - Прошу прощения. Я... я не там свернула. Она махнула первой из машин охраны, подъехавшей следом. Аннерби глядел на океан и на небо. Иногда не тот поворот оказывается лучшим из всех. - Ничего страшного. Боже, какой отсюда вид! Просветы в облаках нависали глубокими каньонами. Спускающийся по ним свет поджигал их красным и около-красным - отражение заката. В каплях на листве горели миллионы рубинов. Аннерби вылез из машины и чуть отошел среди ростков к оконечности мыса. Лесная подстилка глубоко и влажно чавкала под ногами. Вскоре к нему присоединился Шерканер. С океана тянул влажный и прохладный бриз. И без бюро прогнозов было ясно, что идет шторм. Аннерби поглядел на воду. Они стояли в трех милях от волноломов - настолько близко, насколько можно без риска в этой фазе солнца. Отсюда были видны турбулентности и слышен грохот перемалываемых камней. В прибое возвышались три севших на мель айсберга. Но их были еще сотни и сотни, до самого горизонта. Вечная битва - огонь Нового Солнца против льда доброй земли. И никто не мог одержать окончательную победу. Только через двадцать лет остаток ледяных мелей растает, но тогда и солнце начнет увядать. Эта сцена, кажется, подействовала даже на Шерканера. Виктория Смит вышла из машины, но за ними не пошла, а отошла обратно по южной стороне мыса. Бедняжка Генерал. Она никак не решит, это деловая поездка или развлекательная. А сам Аннерби был очень доволен, что не доехал до Ставки за один перегон. Они с Шерканером вернулись к Смит. На этом краю мыса рельеф менялся, переходя в небольшую долину. Дальше на возвышении стоял какой-то дом, может быть, маленькая гостиница. Смит стояла там, где была выбоина в скальном ложе долины и склон был не так смертельно крут. Когда-то, быть может, дорога здесь уходила в долину и выходила с другой стороны. Шерканер остановился рядом с женой и обнял ее за плечи левыми руками. Она обвила его руки двумя своими, не говоря ни слова. Аннерби подошел к краю долины и свесил голову с обрыва. Здесь были следы срезанной дороги, до самого дна. Но штормы и наводнения Раннего Света выбили новые обрывы. Сама же долина была чарующей, нетронутой и чистой. - Хе! Никак туда не съехать, мэм. Дорогу смыло начисто. Виктория Смит минуту помолчала. - Да, смыло начисто. Это и к лучшему. - Знаешь, мы могли бы перейти ее и выйти с той стороны, - сказал Шерк. Он ткнул рукой в сторону гостиницы и добавил: - Можно было бы посмотреть, как там леди Энкл... Виктория обняла его резко и порывисто. - Нет. Там все равно больше чем троим не поместиться. Поставим лагерь с моей охраной. Спустя секунду Шерк тихо засмеялся. - Меня устраивает. Интересно будет увидеть современный моторизованный бивуак. Они вернулись на колею следом за Смит. Когда они подходили к машине, Шерканер был уже в полной форме и нес что-то насчет легких палаток, которые могут выдержать даже шторма Первого Света. ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ Томас Hay стоял у окна своей спальни и глядел наружу. На самом деле его комната была на глубине пятидесяти метров в Алмазе-1, но окно показывало вид с самого высокого шпиля Хаммерфеста. Его владения расширились после Вспышки. Из вырезанных алмазных блоков построили стены, и выжившие искусники проведут всю свою жизнь за полировкой и огранкой, вырезанием фризов столь же изящных, как бывали во всех местах, которыми Hay владел в качестве своего дома. Местность возле Хаммерфеста планировалась гладкой, выложенной плитами металла с рудной свалки на Алмазе-2. Hay старался держать такую ориентацию группы скал, чтобы лишь флагшток Хаммерфеста выходил на прямое солнце. Примерно последний год эта предосторожность перестала быть необходимой, но сохранение тени означало, что водяной лед можно использовать как экраны и как некоторое сцепление. В небе уже прошла половину пути вверх Арахна, яркий бело-голубой диск почти полградуса в диаметре. Это спокойствие было резким контрастом с адом первых мегасе-кунд, адом Вспышки. Пять лет Hay создавал теперешний вид, спокойствие и красоту. Пять лет. И сколько еще лет придется здесь проторчать? По самым оптимистичным оценкам специалистов - от тридцати до сорока, столько, сколько понадобится паукам на создание промышленной экологии. Забавно, как все обернулось. Это и в самом деле получилось Изгнание, хотя совсем не похожее на то. которое он планировал тогда на Балакрее. Исходная задача была рассчитанным риском совсем другого рода: пара столетий вдали от все более опасных политиков, правящих на родине, возможность создать ресурсы подальше от всех, кто сует свой нос, - а сверх того, золотой шанс научиться чему-то от нечеловеческой расы звездных странников. Он не учел, что Кенг Хо может прибыть раньше. Знания Кенг Хо были сердцем цивилизации эмергентов Балакреи. Всю свою жизнь Томас Hay изучал Кенг Хо, но пока не встретился с ними лицом к лицу, не понимал, насколько они иные, эти коробейники. Флот у них был безголовый и наивный. Инфицировать их задержанной в развитии мозговой гнилью было тривиально, устроить внезапное нападение - почти так же просто. Но после атаки коробейники дрались как дьяволы, умные дьяволы с тысячей сюрпризов, которые наверняка подготовили заранее. Их флагман был уничтожен в первые сто секунд битвы - а они стали только еще более умелыми убийцами. Когда мозговая гниль наконец их заглушила, разбиты были обе стороны. А после битвы сказалась вторая серьезная недооценка коробейников Томасом Hay. Мозговая гниль могла убить людей Кенг Хо, но многие из них не поддавались ни промывке мозгов, ни Фокусу. Полевые допросы дали очень плохие результаты, хотя в конце концов он обратил это поражение в средство объединения выживших. Так что обиталище Хаммерфеста, клиника Фокуса и роскошная мебель - все это было срезано с разбитых звездолетов. Тут и там среди руин все еще функционировала высокая технология. А остальное будет взято из сырья скал - и из окончательной цивилизации пауков. Тридцать - сорок лет. Это вполне возможно. Анабиозных гробов хватит на всех выживших. Сейчас главное - изучить пауков, узнать их языки, их историю и культуру. На протяжении десятилетий эта работа будет разделена между тремя Вахтами, по нескольку мегасекунд работы, по году. или два в,не Вахты в анабиозе. Некоторые - ученые и переводчики - проведут на Вахтах куда больше времени. Другие - пилоты и тактики - поначалу в основном использоваться не будут, затем будут все время живыми до окончательного выполнения задачи. Все это Hay объяснил н собрании своих людей и Кенг Хо. И то, что он обещал, в основное было правдой. У Кенг Хо был огромный опыт подобных операций если повезет, каждый в среднем переживет Изгнание, прожив лиш;, десять - пятнадцать активных лет. Он же тем временем прочешет биб лиотеку коробейников и узнает все, что когда-либо узнала Кенг Хо. Hay оперся рукой о поверхность окна. Она была теплой, как настенный ковер. Чума их побери, хорошие обои у этих Кенг Хо Даже если смотреть сбоку, все равно нет искажений. Он усмехнулся про себя. В конце концов работать с коробейниками - это может оказаться самой простой частью Изгнания. Это у них есть опыт работы с таким расписанием, как предложил Hay. А вот он сам... Hay на секунду дал волю жалости к себе. До окончательного восстановления на Вахте должен оставаться кто-то умелый и доверенный. Такой человек есть только один, и его имя - Томас Hay. Ритцер Брюгель, дай ему волю, по-дурацки перебьет людские ресурсы, которые неоткуда восстановить, или попытается убить самого Hay. Анне Рейнольт можно доверять годы и годы, но если случится что-нибудь неожиданное... Ну, Кенг Хо, кажется, задрала лапки кверху, и после допросов Hay был уверен, что серьезных секретов не осталось. Но если Кенг Хо снова составит заговор, Анне Рейнольт с ним не справиться. Так что к моменту триумфа Томасу Hay будет уже лет сто. Средний возраст по стандартам Балакреи. Hay вздохнул. Что ж, так тому и быть. Медицина Кенг Хо поможет восстановить потерянное время. А потом... Комната вздрогнула в почти неслышимом стоне. Hay коснулся стены, и по костям его пробежала вибрация. Уже третье скалотрясение за последние 40 Ксек. На той стороне комнаты девчонка-коробейник завозилась в их общей постели. - Чего... Чиви Лин Лизолет вынырнула из сна, и от собственного движения всплыла с кровати. Наверное, она даже не знала, что ее разбудило. Глаза ее остановились на стоящем у окна Hay, и губы разошлись в сочувственной улыбке. - Ой, Томас, ты опять не спишь и волнуешься за нас? Она протянула руки, чтобы его утешить. Hay застенчиво улыбнулся и кивнул. Черт побери, то, что она сказала, было даже близко к правде. Он поплыл через комнату и остановился, взявшись рукой за стену у нее за головой. Она обвила его руками, и они поплыли, медленно опускаясь на кровать. Его руки скользнули ниже, к ее талии, сильные ноги обвились вокруг него. - Ты и так делаешь все, что можешь, Томас. Не пытайся сделать больше. Все будет хорошо. Ее руки нежно погладили волосы у него на шее, и он ощутил ее дрожь. Это Чиви Лизолет беспокоилась, это она загнала бы себя в работе до смерти, если бы считала, что это добавит хоть процент к общему шансу выжить. Они медленно дрейфовали вниз, пока гравитация не опустила их в пену кружев, которая была их ложем. Hay опустил руки, поглаживая ее по бокам, и почувствовал, как ее беспокойство отступает. В этой экспедиции многое пошло не так, как хотелось, но Чиви Лин Лизолет была его маленьким триумфом. Когда Hay опрокинул флот Кенг Хо, она была четырнадцатилетней девчонкой, преждевременно развившейся, наивной, своенравной. Девочку должным образом заразили мозговой гнилью. Ее можно было Фокусировать, одно время Hay подумывал сделать ее игрушкой для тела. Слава Чуме, что я этого не сделал. Первые два года она много времени проводила в этой самой комнате и плакала. "Убийство" ее матери, совершенное Дьемом, сделало ее первым чистосердечным перебежчиком. Hay мегасекунды проводил, утешая ее. Поначалу это были просто упражнения в искусстве убеждения, с тем побочным эффектом, что Чиви могла повысить доверие к нему среди других коробейников. Но шло время, и Hay стал замечать, что девчонка куда опаснее и куда полезнее, чем ему поначалу думалось. Чиви большую часть своей жизни прожила на Вахте во время перелета от Триленда. Это время она использовала почти с Фокусированной целеустремленностью, изучая механику конструкций, технологию жизнеобеспечения и практику торговли. Это было непонятно. Зачем какому-то ребенку давали столь специальную подготовку? Как и многие фракции Кенг Хо, Семья Лизолет имела свои секреты, свою собственную, внутреннюю культуру. На допросах он выжал вероятное объяснение из матери девочки. В Семье Лизолет время межзвездного перелета использовали для формирования тех девочек, которым предстоит править Семьей. Если бы все пошло по планам Киры Пен Лизолет, девочка уже была бы готова здесь, в системе, к новым инструктажам, и доминантой была бы полная ее преданность матери. Оказалось, что таким образом девочка стала для Томаса Hay идеальным материалом. Молодая, талантливая и отчаянно ищущая, на кого обратить свою преданность. Он мог заставить ее работать Вахту за Вахтой без анабиоза, как приходилось заставлять самого себя. 0на была отличным компаньоном на предстоящее время - и еще таким, который был постоянным испытательным стендом для его планов. Чиви была умна, и во многом ее личность все еще оставалась очень независимой. Даже и сейчас, когда улики насчет того, что на самом деле случилось с ее матерью и другими, были надежно уничтожены, можно было еще поскользнуться. Использовать Чиви - это было как опасный полет, как постоянное испытание нервов. Но здесь он, по крайней мере, понимал опасность и принимал меры заранее. - Томас! - повернулась она прямо к нему. - Как ты думаешь, я когда-нибудь стабилизирую эти скалы? Да, для нее естественно было об этом волноваться. Ритцер Брюгель - и даже более молодой Томас Hay - не поняли бы, что правильным ответом будет не угроза и даже не неверие. - Да, ты что-нибудь придумаешь. Мы что-нибудь придумаем. Ты отдохни несколько дней, хорошо? На этой Вахте выходит из анабиоза старый Тринли. Пусть какое-то время скалы побалансирует он. Смех Чиви звучал еще моложе, чем она выглядела.