сией долгий день, когда она не говорила ему за весь день ни слова, когда Фокус ее сужался так, что все человеческое оставалось за его пределами, - иногда в эти моменты он думал, не могут ли эти переводы исходить от прежней Триксии, захваченной в самое эффективное рабство всех времен и народов и все еще ищущей надежды. Может быть, она переделывала то, что слышала, создавая мечту о счастье единственным образом, который оставался для нее доступным. ГЛАВА ДЕВЯТНАДЦАТАЯ Солнце было в средней фазе, и Принстон восстановил почти всю свою красоту. В предстоящие более прохладные времена строительство пойдет дальше - открытые театры, Дворец Лет Увядания, университетский дендрарий. Но уже сейчас, 60//19, план улиц предыдущего поколения уже был восстановлен, деловой центр города полностью отстроен и в Университете шли занятия круглый год. Другими словами, год 60//19 сильно отличался от года 59//19 и еще более сильно - от всех десятых годов всех предыдущих поколений. В речных низинах, когда-то бывших полями, встал аэропорт. На самых высоких холмах города поднялись радиомачты; ночью их красные огни были видны на мили. К году 60//19 точно так же изменились почти все города Аккорда, и большие города Тифштадта и Братства тоже. Города более бедных наций изменились в меньшей степени. Но Принстон был особенным даже по меркам нового века. То, что там происходило, не было видно в пейзаже, но это были семена еще более великой революции. Хранкнер Аннерби прилетел в Принстон дождливым весенним утром. Такси довезло его из аэропорта до центра города. Аннерби . вырос в Принстоне, и здесь была раньше его строительная компания. Сейчас он прибыл, когда почти все магазины еще были закрыты, к ним неслись уличные уборщики. Холодная морось играла на магазинах и деревьях тысячами цветов. Хранкнер любил старый город, где многие каменные фундаменты пережили три-четыре поколения. Даже новые верхние этажи из бетона и кирпича строились по проекту старше любого из живущих. За старым городом пришлось карабкаться среди новых зданий. Это было раньше королевское имущество, которое пришлось продать для финансирования Великой Войны - конфликта, который новое поколение уже называло просто "войной с тиферами". Часть нового района состояла из трущобных времянок, другая - повыше - из элегантных особняков. Такси пробиралось по резким спускам и подъемам, медленно поднимаясь к высшей точке нового тракта. Он был закрыт мокрыми папоротниками, но кое-где по его сторонам возвышались здания. Ворота открылись беззвучно и без видимого чьего-либо присутствия. Ха. Дворец там, не иначе. Шерканер Андерхилл стоял возле парковочного круга в конце дороги и выглядел на фоне парадного входа совершенно неуместно. Дождь превратился просто в приятный туман, но Андерхилл все равно держал открытый зонтик, идя навстречу Аннерби. - Добро пожаловать, сержант! Все эти годы я заманивал тебя в свою хибару на холме, и наконец ты здесь! Хранкнер пожал плечами. - Мне столько есть чего тебе показать... начиная с двух предметов маленьких, но очень важных. Он ткнул зонтиком себе за спину, и почти сразу из шерсти у него на спине высунулись две крошечные головки. Младенцы, крепко держащиеся за отца. Не старше нормальных детей в начале Света - подросшие как раз настолько, чтобы быть симпатичными. - Девочку зовут Рапса, а мальчика - Хранкнер. Аннерби шагнул вперед, стараясь двигаться небрежно. Назвали мальчика, наверное, в честь старой дружбы. О Боже подземный! - Очень рад с вами познакомиться. В самые лучшие времена Аннерби никак не умел обращаться с детьми - из известных ему занятий самым близким к воспитанию детей была муштровка новобранцев. Он надеялся, что это объяснит его неловкость. Дети, кажется, почувствовали его неприязнь и застенчиво спрятались. - Не обращай внимания, - сказал Шерканер этим своим рассеянным тоном. - Они вылезут и начнут играть, когда зайдем в дом. Шерканер провел его внутрь и все рассказывал, как много он должен показать и как хорошо, что Хранкнер наконец приехал. Годы изменили Андерхилла, по крайней мере физически. Исчезла болезненная худоба, он несколько раз перелинял. Шерсть на спине была густая, отцовская - странно это видеть в такой фазе солнца. Тре-мор головы и передней части туловища стал сильнее, чем помнил Аннерби. Они прошли через фойе, по размерам пригодное для отеля, вниз по широкой спиральной лестнице, которая выходила на крылья - одно за другим - "маленькой хибарки" Шерканера. Здесь было полно народу - наверное, слуг, хотя они не носили ливрею, обычно требуемую сверхбогачами. На самом деле в этом доме ощущался утилитарный дух государственного или корпоративного имущества. Аннерби перебил нескончаемую болтовню: - Это же все показуха, Андерхилл? Король ведь не продал этот холм, он его просто передал. Службе разведки. - Ничего подобного. Я действительно владею этой землей, я сам ее купил. Но, гм, я довольно много консультирую, а Виктория - то есть шеф разведки - решила, что безопасность лучше всего будет выдерживаться, если создать лаборатории прямо здесь. И у меня есть что тебе показать. - Ага. Это же и есть смысл моего визита, Шерк. Мне кажется, ты работаешь не над тем, чем надо. Ты подтолкнул Корону к... я полагаю, здесь можно говорить свободно? - Да-да, конечно. Вообще-то Аннерби не принял бы такого небрежного заверения, но он уже понял, как тщательно охраняется здание. Здесь много было сделано по проектам Шерканера - например, логарифмическая спираль главных комнат, но чувствовалась и рука Виктории. Повсюду были - да, он это понял - охранники, потом эта хрустящая чистота ковров и стен. Здесь наверняка было так же безопасно, как в лабораториях Аннерби в здании Ставки. - Ладно. Ты втравил Корону в исследования по атомной энергии. В моем распоряжении народу и техники, как у миллиардера, в том числе несколько ребят почти таких же умных, как ты. Фактически работа Аннерби, хотя он и оставался сержантом, соответствовала куда более высокому званию. Реальность его жизни превзошла самые смелые мечты подрядчика. - Да, отлично. Виктория очень в тебя верит, как ты знаешь. Шерканер провел гостя в большую и причудливую комнату. В ней стояли книжные полки и письменный стол, заваленный докладами, разбросанными в беспорядке книгами и блокнотами. Но к книжным полкам был приделан детский тренажер, и детские книги торчали вперемешку с высокой наукой. Детки соскочили со спины Шерканера и бросились к тренажеру. Шерканер сбросил с низкого насеста кучу книг и журналов и жестом пригласил Аннерби сесть. Слава Богу, он не попытался сменить тему. - Да, но ты еще не видел моих докладов. - Нет, видел. Виктория их мне пересылает, хотя у меня нет времени их читать. - А стоило бы! Ему пересылают доклады глубокой секретности, а он даже времени не находит их прочесть! При этом он - тот самый коббер, который все это затеял! - Послушай, Шерканер, я тебе говорю, это не выходит. В принципе атомная энергия может сделать все, что нам нужно. На практике - ну, сделали мы какой-то по-настоящему смертельный яд. Есть у нас вещи вроде радия, но которые куда легче добывать в больших объемах. Еще мы нашли изотоп урана, который очень трудно выделить, но думаю, что, если получится, мы сделаем черт-те какую бомбу. Она выделит энергию, которой хватит на отопление большого города в течение всей Тьмы, но выдаст ее мгновенно! - Отлично! Это же начало! - И это отличное начало может быть от нас так же далеко, как и было. Ребята из группы бомбы заняли у меня три лаборатории. Трудность в том, что сейчас мирное время; технология просочится наружу, сначала в горнодобывающие компании, потом к иностранным государствам. Можешь себе вообразить, что случится, когда Братство, и старые добрые тиферы, и Бог знает кто еще начнут делать такие штуки? Кажется, это пробило крепкую броню невнимания Андерхилла. - Да, это будет плохо. Я твоих докладов не читал, но Виктория часто здесь бывает. Техника дает нам чудеса и ужасные опасности. И одно без другого не бывает. Только я убежден: нам не выжить, если мы не будем заниматься этими вещами. Ты видишь только одну сторону. Послушай, я знаю, что Виктория может добавить тебе денег. У разведки Аккорда хороший кредитный рейтинг. Она может опустошать бюджет десять лет подряд, не давая прибыли. Мы тебе добавим лабораторий, чего пожелаешь... - Шерканер, ты слыхал насчет "форсирования кривой изучения?" - Н-ну... Он явно слыхал. - Сейчас, дай ты мне все богатства мира, я, быть может, сделаю тебе устройство обогрева города. На нем будут случаться дикие аварии каждые несколько лет, а когда оно будет работать "как надо", теплоноситель - скажем, перегретый пар - будет таким радиоактивным, что все жители города перемрут за первые десять лет Тьмы. Бывает момент, когда бросать на проблему деньги и технических работников становится бесполезным. Шерканер ответил не сразу. Аннерби показалось, что его внимание отвлеклось на джунгли тренажера, где бесились двое младенцев. Вся комната была причудливой комбинацией богатства, бывшего научного хаоса Андерхилла и его теперешних отцовских чувств. Там, где пол не был завален книгами и детским мусором, виднелся плюшевый ковер. Стены были покрыты супердорогими эксклюзивными узорами. Окна с кварцевыми панелями до самого потолка. Сейчас они были отвернуты. Сквозь кованые решетки шпалер доносился запах мокрых папоротников. Над столом Андерхилла и над книжными полками висели электрические лампы, но сейчас они были выключены. Комната была освещена лишь зеленым и околокрасным светом, сочившимся сквозь папоротники. Более чем достаточно, чтобы прочесть названия книг. Здесь была психология, математика, электроника, попадались учебники астрономии - и куча детских книжек. Книги были сложены в штабеля, втиснуты между игрушками и приборами. И не сразу можно было понять, где игрушки Андерхилла, а где - его детей. Что-то выглядело и сувенирами из дальних стран - наверное, из военных посылок Виктории: тиферская ногочесалка, засушенная гирлянда цветов с островов. А в углу... ну и ну, артиллерийская ракета "Марк-7"! Люк боеголовки был снят, и вместо полагающейся там взрывчатки стоял кукольный дом. Наконец Андерхилл сказал: - Ты прав, деньги сами по себе прогресса не дают. Нужно время, чтобы сделать машины, которые сделают машины и так далее. Но у нас есть еще лет сорок пять, и Генерал мне говорит, что ты гений в управлении большими проектами. Хранкнер услышал эти слова с прежней гордостью, большей, чем за все медали, полученные им в Великую Войну. Но если бы не Смит и Андерхилл, он бы никогда не открыл в себе такие таланты. Он мрачно буркнул, стараясь изо всех сил не показать, как много значит для него эта похвала: - Спасибо на добром слове. Но я тебе хочу сказать вот что: всего этого недостаточно. Если ты хочешь, чтобы это было сделано меньше чем за двадцать лет, мне нужно еще кое-что. - Да, конечно. Что именно? - Ты нужен, дурак! Твоя интуиция! А ты с первых лет проекта спрятался тут в Принстоне и занимаешься один Бог знает чем. - А... Послушай, Хранкнер, ты меня извини... понимаешь, эта атомная энергия мне сейчас уже не так интересна. Зная Андерхилла столько лет, Аннерби не должен был бы удивиться этому замечанию. И все же оно заставило его начать жевать руки. Вот сидит тип, оставивший поле жатвы еще до того, как другие узнали о его существовании. Будь он просто с приветом, не было бы проблемы. А так иногда Аннерби мог бы этого коббера с удовольствием пристукнуть. - Да, - продолжал Андерхилл, - тебе нужны талантливые работники. Я, знаешь, об этом думал; я хочу тебе кое-что показать. Но даже и при этом, - добавил он, явно подливая нефти в огонь, - моя интуиция подсказывает, что атомная энергия дастся нам просто - сравнительно с другими задачами. - Какими, на-при-мер? Шерканер засмеялся. - Например, такими, как воспитание детей. - Он показал на антикварные настенные часы с маятником. - Я думал, другие ребятишки уже будут здесь; хотел тебе вначале показать институт. Он спрыгнул с насеста и стал по-дурацки махать руками, как всегда машут родители маленьким детям. - Эй, слезайте, слезайте! Рапса, не трогай часы! Поздно. Девчонка соскочила с тренажера, прыгнула на маятник, повисла на нем и соскользнула до самого пола. - У меня тут столько мусора, что боюсь, как бы не упал на детишек и не раздавил. Детишки бросились к отцу и заняли отведенное для них место в его шерсти. Были они только чуть больше лесных фей. Андерхилл добился, чтобы его институт считался отделением Королевской Школы. В доме на холме было несколько классных комнат, каждая занимала дугу внешнего периметра. И почти все их финансировала не Корона, по крайней мере, если верить Андерхиллу. Значительная часть исследований выполнялась на свои средства, оплаченные компаниями, на которых Андерхилл произвел весьма серьезное впечатление. - Я мог бы переманить к себе многих лучших из Королевской Школы, но мы договорились. Их сотрудники продолжают преподавать и заниматься исследованиями в городе, но частично работают и здесь, и определенный процент наших издержек связан с Королевской Школой. У нас тут в расчет берутся только результаты. - А учебный процесс? Когда Шерканер в ответ пожал плечами, двое малышей качнулись вверх и вниз и радостно тихо пискнули - наверное, эти звуки означали: "папочка, еще раз так сделай!" - Есть у нас учебный процесс... своего рода. Главное, что кобберы общаются с другими кобберами, самых разных специальностей. Рискованное обучение для студентов, поскольку все это так бесструктурно... Есть тут часть народу, которая просто получает удовольствие, но недостаточно талантливы, чтобы это им помогало. Во многих классах у доски стояли двое-трое, а остальные наблюдали за ними с низких насестов. Здесь трудно было отличить преподавателя от студента. Иногда Хранкнер даже не мог догадаться, к какой области относится дискуссия. У одной двери они задержались. Кобберенок текущего поколения читал лекцию группе старых кобберов. Линии на доске наводили на мысль о сочетании небесной механики с электромагнетизмом. Шерканер остановился и приветственно махнул всей аудитории. - Помнишь полярное сияние, которое мы видели во Тьме? Вот этот парень считает, что оно могло быть вызвано космическими объектами, исключительно темными. - Когда мы их видели, они не казались темными. - Да! Может быть, они на самом деле имеют какое-то отношение к началу Нового Солнца. У меня есть кое-какие сомнения. Джейберт пока что мало знает небесную механику. Зато электромагнетизм он знает. Работает над беспроводным устройством, которое может излучать волны длиной всего в несколько дюймов. - Да? Больше похоже на сверхинфракрасное излучение, чем на радио. - Такую штуку не увидишь, но она, кажется, получается точной. Он собирается использовать ее как эхолокатор для своих космических камней. Они пошли дальше по коридору. Аннерби заметил, что Андерхилл внезапно стал молчалив - без сомнения, чтобы дать ему время обдумать идею. Хранкнер Аннерби был коббером очень практичным; он заподозрил, что это важно для каких-то более масштабных проектов генерала Смит. Но даже его захватила врасплох столь яркая идея. Он с трудом мог себе представить, как поведут себя столь короткие волны, хотя они должны быть в высокой степени направленными. Мощность, нужная для эхолокации, будет меняться обратно пропорционально четвертой степени расстояния - для устройства найдется наземное применение раньше, чем наберется достаточно сил для поиска скал в космосе. Хм. Военное применение может оказаться важнее всего, что планирует Джейберт... - Кто-нибудь уже построил такой высокочастотный передатчик? Очевидно, его интерес был заметен - слишком уж довольная улыбка у Андерхилла. - Да, и это действительно гениальная работа Джейберта, которую он называет "полостной генератор". У меня на крыше стоит небольшая антенна, больше похожая на зеркало телескопа, чем на радиомачту. Виктория поставила релейную линию между Западной Грядой и Ставкой. И мы с ней разговариваем так же надежно, как по телефонному проводу. Я эту линию использую как испытательный стенд для одной учебной схемы шифрования. И в результате получится такая защищенная высокопроизводительная беспроводная связь, что ты и представить себе не можешь. Даже если у Джеиберта не получится его глазение на звезды. Шерканер Андерхилл остался тем же психом, каким всегда был, и Аннерби понял, куда он клонит и почему отказывается все бросить и работать над атомным проектом. - Ты в самом деле думаешь, что эта школа будет производить гениев, которые нам нужны в Ставке? - В любом случае она будет их находить - и, я думаю, мы сможем вырастить лучших из всех, кого найдем. Мне никогда в жизни еще не было так интересно. Но надо быть гибким, Хранк. Сущностью настоящего творчества до определенной степени является игра, перепрыгивание с мысли на мысль без увязания в засасывающих практических потребностях. Конечно, ты не всегда получаешь то, что ты хотел попросить. Я думаю, что, начиная с этой эры, изобретательность будет матерью необходимости, а не наоборот. Шерканеру было легко говорить. Не ему воплощать науку в инженерную жизнь. Андерхилл остановился возле пустого класса, подошел к доске. Опять какая-то абракадабра. - Помнишь кулачковые устройства, которые Ставка использовала для выведения баллистических таблиц? Мы теперь делаем такие штуки на электронных лампах и магнитных сердечниках. Они в миллион раз быстрее кулачковых устройств, и в них можно вводить числа в символьном виде, а не устанавливать верньерами. Твоим физикам это понравится. - Он хихикнул. - Сам поймешь, Хранк. Если не считать того, что изобретение запатентовано нашими спонсорами, вам с Викторией достанется более чем достаточно, чтобы вы были довольны. Они пошли дальше по длинной винтовой лестнице. Наконец она вывела их в атриум у вершины холма. Вокруг Принстона были холмы и повыше, но и отсюда был достаточно зрелищный вид, даже в холодную морось. Аннерби видел, как заходит на посадку в аэропорт трехмоторный самолет. Шоссейные тракты прокладки поздней фазы по обеим сторонам долины темнели цветами мокрого гранита и свежеуложенного асфальта. Аннерби знал компанию, которая выполняла эту работу. Они верили, что будет достаточно энергии, чтобы долго прожить в следующей Тьме. На что будет похож Прин-стон, если так и окажется? Город под звездами и высоким вакуумом, но не заснувший, и с пустыми глубинами. Самый большой риск будет в годы Увядания, когда людям придется решать, делать ли запасы на обычную Тьму или рискнуть и сделать то, что считают возможным инженеры Хранкнера Аннерби. В кошмарах его преследовал не провал - частичный успех. - Папа! Сзади вылетели двое пятилетних. За ними еще двое кобберят, но эти достаточно большие, чтобы казаться рожденными в фазе. Уже больше десяти лет Хранкнер Аннерби изо всех сил старался не замечать извращений своей начальницы: генерал Виктория Смит была самым лучшим шефом разведки, которого он только мог себе представить, лучше, быть может, даже самого Струга Гринвела. И не важно, какие у нее личные склонности. Его абсолютно не волновало, что сама она тоже была рождена вне фазы - это было никак не в ее власти. Но то, что она завела семью в начале Нового Солнца, что обрекла своих собственных детей на то же проклятие, на которое была обречена сама... И они даже не одного возраста. Двое малышей спрыгнули со спины Андерхилла, побежали по траве и взобрались по ногам двух старших братьев. Как будто Смит и Андерхилл размазывали грязь в глазах общества. Этот визит, столь долго откладываемый, оказался невыносим именно так, как Аннерби боялся. Старшие, оба мальчики, подхватили младенцев, притворившись на миг, что понесут их, как отцы. Но у них, конечно, не было шерсти на спине, и малыши соскользнули с панцирей. Тогда они ухватились за пиджаки братьев и забрались обратно с громким детским смехом. Андерхилл представил сержанту всех четверых. Они прошлепали по мокрой лужайке под защиту навеса. Таких больших игровых площадок вне школьного двора Аннерби никогда не видел, но эта была еще и очень странной. Нормальная школа проходила через классы последовательно в соответствии с потребностями каждого возраста учеников. Оборудование игровой площадки Андерхилла состояло из мешанины разных лет. Вертикальные лазилки, пригодные только для двухлеток. Песочницы, несколько больших кукольных домов и низкие игровые столы с разрисованными книжками и играми. - Мы из-за Младшей не встретили вас с мистером Аннерби внизу, пап. - Двенадцатилетний ткнул сложенной рукой в направлении одной из пятилетних - Виктория Младшая? - Она хотела, чтобы вы поднялись сюда и мы могли показать мистеру Аннерби все наши игрушки. Пятилетние не слишком умеют скрывать свои чувства. У Виктории Младшей еще сохранялись детские глаза. Хотя они и могут поворачиваться на несколько градусов, их всего два, и ей приходилось почти прямо поворачиваться ко всему, что хотелось рассмотреть. И поэтому, как никогда не бывает, когда смотришь на взрослого, было совершенно ясно, на что направлено внимание Младшей. Два ее больших глаза посмотрели сперва на Андерхилла и Аннерби, а потом повернулись к старшему брату. - Ябеда! - прошипела она. - Ты же сам хотел, чтобы они сюда поднялись! Она ткнула пищевыми руками в его сторону, а потом скользнула поближе к Андерхиллу. - Извини, пап! Я хотела показать мой кукольный дом, а Брент и Гокна еще должны кончить уроки. Андерхилл поднял передние руки и обнял ее. - Ладно, мы все равно сюда собирались. - И добавил, обращаясь к Аннерби: - Боюсь, что Генерал им слишком много про тебя наговорила, Хранкнер. - Ага, вы инженер! - брякнула Гокна. Чего бы ни хотела Младшая, сначала выступили Брент и Джирлиб. Их уровень обучения трудно было оценить. У них была какая-то учебная программа, но вне ее, кажется, они могли интересоваться чем хотят. Джирлиб - мальчик, который дразнил Младшую, - был коллекционером. Он увлекался окаменелостями сильнее, чем кто-либо, кого Аннерби доводилось знать. У него были книги из библиотеки Королевской Школы, которые и взрослому студенту были бы трудноваты. У него была коллекция алмазных фораминифер, собранная в поездках с родителями в Ставку. И почти как отец, он фонтанировал сумасшедшими теориями. - Вы же знаете, мы не первые. В пластах древностью сто.миллионов лет, под алмазным слоем, находятся Искажения Хелма. Почти все ученые считают, что это были тупые животные, так это не так. У них была фантастическая цивилизация, и я собираюсь выяснить, как это было. На самом деле эта психованная идея была не нова, но Аннерби удивился, что Шерканер дает детям читать сумасшедшую палеонтологию Хелма. Брент, второй двенадцатилетний, был куда больше похож на типичного внефазного ребенка: рассеянный, несколько угрюмый, возможно, умственно отсталый. Он не знал, куда девать руки и ноги, и хотя глаз у него было достаточно, он старался смотреть передними, как будто был намного моложе. Казалось, у него нет каких-то особых интересов ни к чему, кроме того, что он называл "папины тесты". У него были мешки строительных игрушек - блестящие металлические штыри и соединители. Три-четыре стола были покрыты сложными конструкциями из штырей с соединителями. Умелым подбором числа штырей на узел кто-то построил для ребенка различные криволинейные поверхности. - Я много думал о папиных тестах. И управляюсь с ними все лучше и лучше. Он начал разбирать большой тор, разламывая тщательно собранную конструкцию. - Тесты? - Аннерби сердито глянул на Шерканера. - Что ты делаешь с этими детьми? Андерхилл, кажется, не услышал в его голосе сердитой нотки. - Правда, замечательные дети? Когда не достают до печенок, конечно. Когда смотришь, как растет младенец, видишь, как вырастают мыслительные механизмы, одна стадия за другой. - Он сунул руку за спину и погладил младенцев, которые вернулись в безопасную гавань. - В определенном смысле эти двое менее разумны, чем лесной тарант. Есть способы мышления, которые у младенцев попросту не существуют. Когда я с ними играю, я эти барьеры чувствую. Но идут годы, разум растет, добавляет себе новые методы. Андерхилл говорил, проходя мимо игровых столов. Гокна подпрыгивала в полушаге перед ним, имитируя его жесты и даже тре-мор. Он остановился у стола, покрытого красивыми бутылками дутого стекла всех форм и оттенков. Некоторые были наполнены фруктовой водой со льдом, будто для какого-то странного пикника. - Но даже у пятилетнего есть ментальные шоры. У них отличные языковые навыки, но основных концепций все еще нет... - И это не значит, что мы просто не понимаем, что такое пол! - заявила Гокна. Впервые Андерхилл показался слегка озадаченным. - Боюсь, она эту речь слышала много раз. И теперь ее братья сказали ей, что отвечать, когда мы играем в вопросы и ответы. Гокна дернула его за ногу. - Садись и давай играть. Я хочу показать мистеру Аннерби, что мы делаем. - Ладно, можно - а где твоя сестра? - Вдруг голос его стал резким и повелительным. - Вики! Слезай оттуда! Там тебе небезопасно! Виктория Младшая висела на детском тренажере, раскачиваясь под самым навесом. - Безопасно, папа! Раз ты здесь! - Я сказал "нет"! Слезай немедленно! Спуск Младшей сопровождался довольно громким бурчанием, но через несколько минут она проявила себя совсем по-другому. Они один за другим показывали свои проекты. Двое старших участвовали в национальной программе радио, объясняя научные вопросы молодежи. Продюсером передачи был, очевидно, Шерканер, хотя причины он не объяснял. Хранкнер вполне вписался в обстановку, улыбаясь, смеясь и притворяясь. Каждый из них оказался удивительным ребенком. За исключением Брента, каждый был более талантлив и открыт, чем кто-либо на памяти Аннерби. И от этого ему было только хуже, когда он представлял себе, какая жизнь встретит их во внешнем мире. У Виктории Младшей был кукольный дом - крупное сооружение, которое уходило в заросли папоротников. Когда наступила ее очередь, она выгнула две руки крюками и почти поволокла Хранк-нера к открытому фасаду дома. - Видите? - спросила она, показывая на дыру в цоколе. Дыра была подозрительно похожа на вход в термитник. - У моего дома даже своя глубина есть. И кладовая, и столовая, и семь спален... Гостю нужно было показать каждую комнату и объяснить назначение всей мебели. Вики открыла стену спальни, и там кипела жизнь. - У меня там даже маленький народец живет. Видите этих теркопов? На самом деле масштаб дома Вики вполне подходил для маленьких созданий - по крайней мере в этой фазе солнца. Потом их средние ноги обратятся в цветные крылья. Они станут лесными феями, и тогда окажутся в доме совсем не на месте. Но пока что они выглядели как маленькие кобберы, снующие из комнаты в комнату. - Они меня любят. Могли бы вернуться на деревья, если бы захотели, но я им подкладываю еду-в комнаты и навещаю каждый день. Она потянула за медную ручку, и часть пола вылезла, как выдвижной ящик. Внутри был сложный лабиринт, построенный из тоненьких кусочков дерева. - Я даже с ними опыты ставлю, как папа с нами, только намного проще. - Детские глаза смотрели вниз, так что она не видела реакции Аннерби. - Вот у этого выхода капаю медом, а их запускаю с другой стороны. Потом замеряю, сколько времени они добираются... Ой, малышка, ты заблудилась? Ты же уже два часа здесь. Ой, прости! Она бесстрашно сунула пищевую руку в ящик и передвинула аттеркропа кусочком папоротника. - Хе-хе! - хихикнула она очень похоже на Шерканера. - Среди них есть некоторые совсем глупые - а может, им просто не везет. Ну как я могу замерить ее время, если она вообще не прошла лабиринт? - Н-ну... не знаю. Она повернулась к нему, уставясь на него своими красивыми глазами. - Мама говорит, что моего братика назвали в вашу честь. Хранкнер? - Да, наверное, так. - Мама говорит, что вы лучший инженер в мире. Она говорит, вы даже папины сумасшедшие идеи можете выполнить. Мама хочет, чтобы мы вам понравились. Было что-то во взгляде этого ребенка. Он был - направленный. Цель никак не могла бы притвориться, что смотрят не на нее. Весь неуют и вся неловкость визита сконцентрировались в этой секунде. - Вы мне нравитесь. Виктория Младшая посмотрела на него еще чуть-чуть, потом взгляд ее скользнул в сторону. - Вот и хорошо. Обедали они в атриуме с кобберятами. Облачная завеса выгорела, и стало жарко - по крайней мере для принстонского весеннего дня девятнадцатого года. Даже под навесом пот прошибал из каждого сустава. Детям, казалось, это было все равно. Они все еще были заинтересованы незнакомцем, по которому назвали их маленького братика. Кроме Вики, все они были все так же пронзительно веселы, и Аннерби старался соответствовать изо всех сил. Когда кончился обед, показались наставники детей. Похоже, что это были студенты института. Детям никогда не придется ходить в настоящую школу. Будет ли им от этого легче в конце концов? Дети хотели, чтобы Аннерби остался на уроки, но Шерканер пресек эти глупости. - Сосредоточьтесь на учебе, - велел он. И таким образом - хотелось надеяться - самая трудная часть визита оказалась позади. Если не считать младенцев, Аннерби и Андерхилл были одни в кабинете в прохладном нижнем этаже института. Какое-то время они поговорили о конкретных нуждах Аннерби. Если Шерканер не хочет непосредственно помочь, у него здесь есть наверняка несколько талантливых кобберов. - Поговори с моими теоретиками. И повидайся с моими экспертами по счетным машинам. Мне кажется, что некоторые из проблем можно было бы снять, если бы существовали методы быстрого решения дифференциальных уравнений. Андерхилл потянулся и соскочил с насеста за столом. Взгляд его вдруг стал чуть насмешливым и вопросительным. - Хранк... если даже не считать удовольствия общения, мы достигли сегодня большего, чем могла бы дать дюжина телефонных разговоров. Я знаю, что институт - это место, которое ты любишь. Не то чтобы здесь было твое место! У нас достаточно техников, но наши теоретики считают, что могут ими командовать. Ты - другое дело. Ты из тех, кто может командовать мыслителями и использовать их идеи для достижения своих инженерных целей. Хранкнер улыбнулся: - Я думал, что изобретательность следствие необходимости. - Гм! В основном так и есть. Вот почему нам нужны кобберы вроде тебя, которые могут сложить кусочки вместе. Сегодня ты увидишь, что я имею в виду. Тут есть народ, с которым тебе будет полезно повидаться, и наоборот... Жаль только, что ты не приехал намного раньше. Аннерби начал было бормотать какие-то оправдания и остановился. Он просто не мог больше притворяться. - Ты знаешь, Шерк, почему я не приезжал раньше. Я бы и сейчас не приехал, если бы не прямой приказ генерала Смит. Я за ней пойду в ад, и ты это знаешь. Но она хочет большего. Она хочет, чтобы я согласился с вашими извращениями. Я... у вас прекрасные дети, Шерк. Как вы могли такое с ними сделать? Он ожидал, что вопрос будет отметен со смехом или встретит ледяную враждебность, с которой встречала Смит любой намек на такую критику. Но Андерхилл лишь минуту помолчал, играя с какой-то старой детской головоломкой. Кусочки дерева постукивали в тишине кабинета. - Ты согласен, что дети здоровы и довольны? - Да, хотя Брент кажется несколько... замедленным. - Ты не думаешь, что для меня они подопытные животные? Аннерби вспомнил Викторию Младшую и ее лабиринт. Что ж, он в ее возрасте поджаривал теркопов увеличительным стеклом. - Э-хм, ты экспериментируешь со всем, что тебе попадется под руку, Шерк, - таков уж ты есть. Я думаю, что ты любишь своих детей не меньше любого хорошего отца. И потому мне еще труднее понять, как ты мог привести их в мир вне фазы. Что из того, что лишь один из них поврежден в уме? Я заметил, что они не говорят насчет игр со сверстниками. Просто не можешь найти других таких, которые не были бы зверьми? По виду Шерканера было ясно, что вопрос попал в цель. - Шерк, твои несчастные дети всю жизнь проживут в мире, который будет считать их преступлением против природы. - Мы над этим работаем, Хранкнер. Тебе Джирлиб говорил насчет "Часа науки для детей"? - Я думал, зачем вто все надо. Значит, они с Брентом действительно участвуют в радиопередаче? Эти двое вполне могут сойти за рожденных в фазе, но в конце концов кто-нибудь догадается, и... - Конечно. Если бы не это, Виктория Младшая давно уже рвется в эту передачу. В конце концов я хочу, чтобы публика по няла. Программа освещает самые различные научные воп росы, но постоянно проходит тема биологии, эволюции, и как Тьма заставила нас жить определенным образом. С развитием технологии, какова бы ни была причина такого жесткого выбора времени рождения, она станет несущественной. - Церковь Тьмы тебе никогда не убедить. - И не надо. Я надеюсь убедить миллионы незашоренных кобберов, таких, как Хранкнер Аннерби. Аннерби не знал, что сказать. Аргументы собеседника звучали так бойко... неужели Андерхилл не понимает? Любое приличное общество соглашается о чем-то в основных вопросах, в вопросах, означающих здоровое бытие народа. Это может меняться, но попытка отбросить правила - чушь, самообман. Даже если будет продолжаться жизнь во Тьме, все равно останется необходимость в приличных циклах развития жизни... Молчание длилось. Только постукивали кусочки дерева в руках Андерхилла. Наконец заговорил Шерканер. - Генерал очень тебя любит, Хранк. Ты был ее самым дорогим товарищем по оружию - более того, ты достойно отнесся к ней, когда она была новоиспеченным лейтенантом, и казалось, что ее карьера окончится на помойке. - Она лучше всех. И не виновата в том, когда она родилась. - Согласен. Но именно поэтому она так осложнила твою жизнь в последнее время. Она думала, что из всех кобберов на свете именно ты воспримешь, что делаем мы с ней. - Знаю, Шерк, но я просто не могу. Ты меня видел сегодня. Я старался изо всех сил, но твои кобберята видели меня насквозь. По крайней мере Младшая. - Хе-хе. Это наверняка. Ей не только имя досталось; малышка Виктория сообразительна, как ее мать. Но - как ты говоришь - ей придется столкнуться с намного худшим... Послушай, Хранк. Я хочу малость поболтать с Генералом. Ей придется смириться с тем, чего она может добиться, а чего нет, и научиться некоторой терпимости - даже если это терпимость к твоей нетерпимости. - Я... Это будет полезно, Шерк. Спасибо. - А тем временем ты будешь нам нужен чаще. Но можешь приходить на своих условиях. Ребята будут рады тебя видеть, но на том расстоянии, которое ты предпочитаешь. - Отлично. Они мне нравятся, я просто боюсь, что не смогу бытй таким, как им хочется. - Ха! Пусть определят нужную дистанцию - это будет неплохой эксперимент. - Он улыбнулся. - Они отлично умеют приспосабливаться, если посмотреть с этой точки зрения. ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ До полета Фам Тринли вызывал у Эзра Винжа очень мало любопытства. По их коротким встречам у Эзра составилось впечатление о человеке пустом, ленивом и, вероятно, некомпетентном. Чей-то родственник - другого объяснения его присутствия в экипаже было не придумать. И только после нападения грубое и велеречивое поведение Тринли заставило Эзра его заметить. Иногда он бывал забавен, гораздо чаще - противен. Вахты Тринли перекрывались с Вахтами Эзра на шестьдесят процентов. Когда он приходил в Хаммерфест, там был Тринли, обменивающийся сальными анекдотами с техниками Рей-нольт. Когда он навещал питейное заведение Бенни, там сидел Тринли с шайкой эмергентов, надутый и громогласный, как всегда. Прошли годы с тех пор - на самом деле, с гибели Джимми Дьема - с тех пор, как его поведение могли бы счесть предательством. Кенг Хо и эмергенты должны были сосуществовать, и в кружке Тринли было много и Торговцев. Сегодня отвращение Эзра к этому человеку сменилось чем-то более мрачным. Дело было на ежемегасекундном заседании менеджеров Вахты, проводимом, как всегда, Томасом Hay. Это не была пустая показуха, как липовый "Комитет управления флотом" Эзра. Здесь, чтобы выжить, нужен был опыт обеих сторон. И хотя вопрос, кто тут главный, даже не возникал, Hay часто следовал многим советам, предложенным на таких заседаниях. Ритцер Брюгель был сейчас вне Вахты, и потому заседание шло без патологических обертонов. За исключением Фама Тринли менеджерами были люди, которые действительно умели работать. Первую килосекунду все шло гладко. Программисты Кэла Омо проверили партию наголовных дисплеев для использования людьми Кснг Хо. Новый интерфейс был ограничен, но лучше, чем ничего. Анне Рейнольт представила новый список Фокусированных. Полное расписание было секретным, но похоже было, что Триксия получит больше свободного времени. Гонле Фонг предложила некоторые изменения Вахт. Эзр знал, что у нее есть некоторая тайная выгода в виде платы от участников, но Hay их спокойно утвердил. Подпольная экономика, которую они с Бенни устроили, наверняка была известна Томасу Hay... но шли годы, и он ее постоянно игнорировал. И постоянно получал от нее выгоду. Эзр Винж никогда бы не подумал, что свободная торговля может сильно прибавить эффективности в таком малом и закрытом обществе, как лагерь у точки L1, но она явным образом улучшала жизнь. Люди получали самых приятных компаньонов по Вахтам. У многих в комнатах стояли пузырьки бонсай Чиви Лизолет. Размещение оборудования было настолько удобно, насколько вообще могло быть. Может быть, это лишь показывало, как неудобна была исходная эмергентская схема размещения. Эзр по-прежнему таил глубокое убеждение, что Томас Hay - самый скрытный негодяй из всех, с кем его сталкивала жизнь, массовый убийца, убивавший просто для подтверждения своей лжи. Но он был очень умен, очень внешне миролюбив. У Томаса Hay было сообразительности больше, чем нужно, чтобы понять пользу, которую приносила ему свободная торговля. - Итак, последний пункт повестки дня. - Он улыбнулся всем сидящим за столом. - Как всегда, самый интересный и трудный. Чиви? Чиви Лизолет плавно поднялась и остановилась на расстоянии ладони от низкого потолка. В Хаммерфесте была гравитация, но лишь такая, чтобы удержать на столе питьевой пузырь. - Интересный? Может быть. - Она состроила гримасу. - Но это очень раздражающая трудность. Чиви открыла глубокий карман и вытащила горсть наголовных дисплеев - все с печатью "разрешено для коробейников". - Попробуем-ка эти игрушки Кэла Омо. Она раздала дисплеи менеджерам Вахты. Эзр взял один, улыбнувшись в ответ на ее застенчивую улыбку. Чиви все еще была по-детски низкорослой, но при этом крепко сбита и ростом почти со среднего стрентманнианского взрослого. Это уже не была маленькая девочка или потерянная сирота, какой она была после Вспышки. Она взрослела с тех пор полные годы. Поскольку светимость Мигающей упала до приемлемого уровня, она часть времени стала проводить вне Вахты, но Эзр видел зарождающиеся у нее в уголках глаз морщинки. Сколько ей теперь ? Больше, чем мне. В ней еще иногда проявлялось прежнее озорство, но Эзра она больше не дразнила. И он знал, что сплетни про Чиви и Т