..Пьетра в Гокнанском Аккорде иностранка. Вероятно, является агентом правительства Братства. Цинь огляделся, на миг упустив нить слов Броута-Дигби. - Черт побери, этот народ воспринимает фундаментализм всерьез. Андерхилл об этом знает? Голос из компьютера Трага ответил: - Это возможно. Шерканер Андерхилл тесно связан с закрытыми каналами Аккорда... На данный момент мы не видели обмена сообщениями по военным каналам, касающиеся этого диспута, но следует учесть, что цивилизация пауков автоматизирована не полностью. Что-то мы могли и пропустить. Траг обратился к машине: - Даю задание с наинизшим приоритетом. Чего хочет Братство от этого диспута? - Он повернулся к Дзау и пожал плечами: - Вряд ли мы вообще ответ получим. Работа идет напряженная. Броут уже почти закончил представлять участников. Достопочтенную Пьетру должна была играть Ксопи Реюнг. Эзр знал ее имя только по спискам и по разговорам с Анне Рейнольт. "Интересно, знает ли кто-нибудь еще имя этой женщины?" - подумал Эзр. Уж конечно, не Рита и не Дзау. Траг, может, знает, как пастух первобытных времен знал свое стадо. Ксопи Реюнг была молода; ее достали из морозильника для замены того, кого Силипан охарактеризовал как "сенильный отказ". Она была на Вахте около 40 Мсек. Именно она помогла продвинуться в других языках пауков, в частности, тиферском. И она была второй среди переводчиков "стандартной речи" Аккорда. Когда-нибудь она, быть может, окажется и лучше Триксии. В нормальном мире Ксопи Реюнг была бы великим ученым, знаменитым на всю свою солнечную систему. Но ее выбрали в Лотерее Предводителей. Цинь, Силипан, Дзау и Рита вели вполне нормальную жизнь, а Ксопи Реюнг стала автоматической мебелью среди стен, которую видят очень редко, да и то когда обстоятельства причудливо сложатся. - Благодарю вас, мастер Дигби, - заговорила Ксопи. - "Радио Принстон" оставляет за собой гордость предоставить нам это время поговорить. Во время введения Броута Реюнг по-птичьи дергала головой в разные стороны. Может быть, у нее скорлупки разрегулировались, или она любила важные пункты рассыпать по полю зрения. Но когда она заговорила, в ее глазах появилась какая-то дикая мрачность. - Не слишком хороший перевод, - пожаловался кто-то. - Так она же новенькая, - ответил Траг. - А может, эта самая Пьетра на самом деле так смешно говорит. Ты же сказал, что она иностранка. Реюнг в роли Пьетры навалилась на стол. Голос ее зазвучал тихо и шелково: - Двадцать лет назад все мы открыли, что гниение процвело там, где миллионы женщин годами это в свои дома, в уши своих мужей и детей пускали. - Она еще несколько секунд продолжала в том же духе, произнося неуклюжие предложения, наполненные сознанием собственной правоты. Потом: - И потому очень подходяще будет, если "Радио Принстон" дает нам сейчас возможность общественный эфир очистить. - Она замолчала на секунду. - Я... я... Как будто она не находила нужных слов. На миг она снова превратилась в зипхеда, наклонив голову, нервно дергая пальцами. Потом вдруг резко ударила ладонью по столу, притянула себя к стулу и замолчала. - Я ж вам говорил, не слишком она хороший переводчик. ГЛАВА ДВАДЦАТb ЧЕТВЕРТАЯ Прижавшись руками и передними ногами к стене, Вики с Гокной могли удерживать главные глаза на стекле. Поза была неуклюжая, и девчонки елозили по полу возле стекла. - Благодарю вас, мастер Дигби. "Радио Принстон" оставляет за собой гордость... Тра-та-та, ля-ля-ля. - Забавно она говорит, - заметила Гокна. - Я ж вам уже говорила, она иностранка, - сказала Диди, не отвлекаясь от таинственной регулировки своих приборов. Ее вроде бы не очень интересовало, что произносилось в павильоне. Брент наблюдал за представлением с бесстрастным интересом, а Джирлиб то подходил к окну, то старался подобраться как можно ближе к Диди. Он был уже научен не давать ей технических советов, но все равно любил стоять близко. Иногда он задавал какой-нибудь подходящий наивный вопрос. Когда Диди была не занята, это обычно втягивало ее в разговор. Гокна ухмыльнулась Вики. - Нет, я не про то. Сама достопочтенная Пьетра - будто глупый анекдот. - Гм! - Вики не была так уверена. Конечно, Пьетра была одета странно. Вики мало видела церковных шалей иначе как в книжках. Бесформенный плащ, спадавший со всех сторон и оставлявший на виду только голову и пасть Пьетры. Но создавалось впечатление, что в ней есть скрытая сила. Вики знала, что именно взрослые в основном думают о таких детях, как она. Пьетра - профессиональный выразитель такой точки зрения, так? Но в ее речи было что-то зловещее... - Ты думаешь, она верит в то, что говорит? - Конечно, верит! Потому-то так и смешно. Видишь, как папа улыбается? Шерканер Андерхилл сидел на другом конце эстрады, тихонько поглаживая младенцев. Он еще не сказал ни слова, но держался со спокойной улыбчивостью. Из его шерсти испуганно выглядывали две пары младенческих глаз. Рапса и Хранк мало что могли понять из происходящего, но побаивались. Гокна это тоже заметила. - Бедные детки. Только их она и может запугать. Смотри, сейчас я достопочтенной Пьетре "десятку" покажу! Она отвернулась от окна и побежала к боковой стене - где стояли стойки с магнитными лентами. Девчонкам было уже семь лет - великоваты для акробатики. И - опа! - стойка оказалась не закреплена. Она качнулась от стены, ленты и прочее барахло поехало к краю каждой полки. Гокна успела долезть доверху, когда еще никто, кроме Вики, не сообразил, что она задумала. И прыгнула оттуда, ухватившись за верхнюю окантовку окна на сиену. Все ее тело стукнулось в стекло с громким шлепком, и один миг она была классной "десяткой", расстелившейся на окне. С той стороны стекла уставилась на нее с глупым видом достопочтенная Пьетра. Девки залились смехом до визга. Не часто удается показать такую великолепную "десятку", сверкнув бельем в лицо тому, кого наметишь. - Прекратить! - Голос Диди вырвался бесцветным шипением, руки ее запрыгали по кнопкам и выключателям. - Последний раз вы у меня в рубке, засранцы! Джирлиб, иди сюда! Заткни пасть своим сестрицам или волоки их отсюда, но чтобы этой ерунды больше не было! - Сейчас, сейчас! Извини, что так вышло. Судя по голосу, он и в самом деле чувствовал свою вину. Подбежав, он оторвал Гокну от окна. Через секунду Брент оттащил Викторию. Джирлиб не казался сердитым - только расстроенным. Он поднес Гокну очень близко к своей голове: - Надо вести себя тихо. Хоть раз в жизни быть серьезными. Вики сообразила, что он, наверное, очень расстроен, что Диди так на него рассердилась. Но это уже было не важно. У Гокны смешливое настроение прошло начисто. Она пищевой рукой коснулась пасти брата и тихо сказала: - Я больше не буду. Я до конца передачи буду вести себя как следует. Честное слово! За их спинами Диди что-то говорила - наверное, обращалась к Дигби через наушник. Слов Вики не слышала, но Дигби согласно кивал. Он сопроводил Пьетру к ее насесту и сразу перешел к представлению папы. Все их действия на этой стороне стекла никак не проявились на той. Когда-нибудь они с Гокной влипнут в настоящую беду, но это когда еще будет. Ксопи села посреди общего смущения. Как правило, зипхеды старались вести эти представления примерно в реальном времени. Силипан говорил, что это только отчасти по его указаниям - зипхедам действительно хотелось сохранять синхронность с потоком слов. В каком-то смысле им в самом деле нравилось играть. Только сегодня им это не очень удавалось. Наконец Броут собрался и выдал относительно гладкое введение к выступлению Шерканера Андерхилла. Шерканер Андерхилл. Его переводила Триксия. А кто же еще? Триксия первая расколола разговорную речь пауков. Дзау говорил Эзру, что в ранние дни прямого эфира она вела все роли, детские голоса, стариков, звонки в студию. И когда другие зипхеды тоже набрали беглость и согласовали стиль, все равно Триксия еще брала на себя самые трудные роли. Шерканер Андерхилл. Наверное, первый паук, которому дали имя. Андерхилл появлялся в неимоверном числе программ. Во-первых, он, кажется, изобрел две трети всей промышленной революции. Но это неправильное понимание вскоре развеялось: "Андерхилл" - это была частая фамилия, а когда вспоминали этого "Шерканера Андерхилла", это всегда оказывался один из его студентов, который и выполнил работу. Так что этот тип, очевидно, чиновник, основатель Принстонского Института, где училась большая часть его студентов. Но еще с тех пор, как пауки придумали микроволновые трансляторы, спутники-шпионы стали давать все возрастающий поток легко расшифровываемых государственных тайн. Клеймо "Шерканер Андерхилл" появлялось почти в двадцати процентах секретных материалов, расходившихся по Гокнанскому Аккорду. Явно это было название какого-то учреждения. Явно... пока не стало известно, что у этого "Шерканера Андерхилла" есть дети, и они участвуют в этой передаче. Хотя с этим еще не было полной ясности, но уже была очевидна политическая важность этого "Часа науки". Не приходится сомневаться, что и Томас Hay смотрит в Хаммерфесте эту передачу. Интересно, Чиви с ним или нет? Заговорила Триксия: - Благодарю вас, мастер Дигби. Мне очень приятно оказаться сегодня здесь. Настало время открытой дискуссии по этим вопросам. Я надеюсь, что молодежь - как рожденная в фазе, так и вне ее - слушает нас. Я знаю, что мои дети нас слушают. Взгляд, брошенный Триксией на Ксопи, был спокойным и уверенным. Но в ее голосе звучала еле уловимая дрожь. Эзр разглядывал ее лицо. Сколько лет ей сейчас? Полная информация о Вахтах зипхедов была засекреченной - может быть, потому, что многих использовали на сто процентов. Целая жизнь нужна на TQ, чтобы узнать, что знала Триксия. По крайней мере в первые дни на каждой Вахте, на которой был Эзр, была и Триксия. Сейчас она выглядела на десять лет старше, чем перед Фокусом. А когда она играла Андерхилла, то выглядела еще старше. Она продолжала говорить: - Но я хочу сделать одно уточнение к сказанному леди Пьетрой. Не было тайного заговора с целью скрыть возраст этих детей. Мои двое старших - им теперь четырнадцать - уже некоторое время участвовали в передаче. Их участие было вполне естественно, и по письмам, которые они получали, я могу заключить, что они были очень популярны и среди детей текущего поколения, и среди их родителей. Ксопи посмотрела на Триксию через стол: - И, разумеется, только потому, что молчали о своем истинном возрасте. По радио такая маленькая разница не слышна. По радио некоторые... непристойности... проходят незамеченными. Триксия рассмеялась. - Вы абсолютно правы. Но я прошу слушателей об этом подумать. Многим из них нравятся Джирлиб и Брент, или Гокна и Вики. Встреча с моими детьми по радио "вслепую" показала нашим слушателям истину, которая иначе могла бы остаться незамеченной: рожденные вне фазы не менее достойные личности, чем все остальные. Но снова скажу: я ничего не скрывал. В конце концов... факты были столь очевидны, что их никто не мог игнорировать. - Столь бесстыдны, вы хотите сказать. Вашему второму вне-фазному помету едва семь лет. Такую безнравственность не может скрыть даже радио. А когда мы с вами встретились в этой студии, я заметила у вас в шерсти двух новорожденных. Скажите мне, сэр, есть ли предел вашей зловредности? - О каком зле, о каком вреде говорите вы, леди Пьетра? Наша публика слушает того или иного из моих детей уже больше двух лет. Они знают и Джирлиба с Брентом, и Вики с Гокной как настоящих и приятных личностей. Вы видите, как из шерсти у меня на спине выглядывают малыш Хранк и Рапса... - Триксия сделала паузу, давая собеседнику время посмотреть. - Я знаю, вам неприятно видеть младенцев так задолго до Лет Увядания. Но еще через год-другой они уже научатся говорить, и я намерен ввести в "Час науки для детей" все возрасты. И от программы к программе наши слушатели смогут убедиться, что эти кобберята стоят не меньше тех, что родились в конце Лет Увядания. - Абсурд! Ваша интрига победит, если только вы подкрадетесь к приличным людям маленькими шажками, чтобы они свыкались с этой аморальностью, до тех пор, пока они... - Пока они - что? - благосклонно улыбаясь, спросила Триксия. - Пока они... пока... - видно было, как Ксопи полыхает дикими глазами из-под полупрозрачных скорлупок, - пока нормальные люди не будут покрывать поцелуями этих зловременных червяков на вашей спине! Она вскочила со стула, махая руками в сторону Триксии. А Триксия улыбалась. - Если ответить вам одним словом, дражайшая моя Пьетра, то это слово - "да". Даже то, что вы тут сидите, можно принять за согласие. Но дети, рожденные вне фазы, - не черви. Им не нужна Первая Тьма, чтобы дать им души. Это нормальные создания, которые станут достойными пауками своим собственным путем. Пройдут годы, и "Час науки для детей" сделает это очевидным для всех, даже для вас. Ксопи села. Видно было, что она ищет новый путь атаки. - Я вижу, призыв к приличию не имеет для вас силы, мастер Андерхилл. А среди слушателей могут найтись пауки послабее, которых ваш постепенный подход подведет к извращению. Аморальные наклонности есть у каждого, в этом мы с вами согласны. Но есть и моральные наклонности, врожденные. В выборе между ними нас ведет традиция... но я вижу, что традиция для таких, как вы, тоже очень мало веса имеет. Вы ученый, так ведь? - Гм, да. - И один из четырех Ходивших во Тьме? - ...да. - Может быть, наши слушатели не знают, какая выдающаяся личность прячется за "Часом науки для детей". Вы - один из четырех, кто воочию видел Глубокую Тьму Для: вас ни в чем нет тайны. - Триксия стала было отвечать, но слова Пьетры захлестнули ее потоком. - Посмею предположить, что это объясняет многие из ваших дефектов. Вы слепы к трудам предыдущих поколений, ценой тяжелых ошибок доставшемуся знанию, что есть гибель и что есть спасение в делах рода паучьего. У моральных законов есть свои причины, сэр! Не будет морального закона - и запасливые труженики в конце Лет Увядания будут ограблены ленивыми мародерами! Не будет морального закона - и невинные в глубинах своих будут вырезаны первыми проснувшимися. Мы все хотим многого, но и многие из наших желаний разрушают самые основы желания. - Последнее верно, леди Пьетра. Но в чем смысл ваших слов? - Смысл в том, что для правил есть причины, в особенности для правил против внефазных рождений. Вы, Ходящий во Тьме, можете не видеть тайн, но даже вы должны согласиться, что Тьма - великий очиститель. Я слушала ваших детей. Сегодня, до выхода в эфир, я видела их в рубке инженера. В вашей тайне есть скандал, но он не удивителен. По крайней мере один из ваших детей - кажется, по имени Брент - кретин. Разве не так? Ксопи остановилась, но Триксия не ответила. Взгляд ее был неподвижен; он не блуждал в поисках каких-то данных промежуточного уровня. И Эзр вдруг почувствовал странное изменение перспективы, как будто изменилось изображение воображаемого уровня, только куда сильнее. И вызвано оно было не словами, не даже эмоциями в словах переводчиков, а - молчанием. Впервые Эзр понял, что этот паук - живая-личность, и такая, которой можно сделать больно. А молчание длилось. - Ха! - заявил Силипан. - Отличное подтверждение многих догадок. Пауки размножаются большими кладками, а мать-природа во время Тьмы убирает слабых. Налаженный механизм. - Кажется, да, - хмуро согласилась Ляо и положила руку на плечо мужу. Молчание внезапно прервал Зинмин Броут. - Мастер Андерхилл, вы будете отвечать на вопрос достопочтенной Пьетры? - Да. - Дрожь в голосе Триксии стала еще заметнее. - Брент не кретин. У него мышление не вербальное, и он учится не так, как другие дети. - В голосе Триксии звучал энтузиазм и тень улыбки. - Разум - удивительная вещь. В Бренте.я вижу... - А я в Бренте вижу классическую дефективность внефазного ребенка. Друзья мои, я знаю, как сильно страдает Церковь в нынешнем поколении. Столь много изменяется, и старый образ жизни столь многие считают тираничным. В прежние времена ребенок вроде Брента мог появиться только в захолустных деревнях, где всегда были и варварство, и извращение. В прежние времена это было легко объяснить: "Родители его избежали Тьмы, как не делают даже животные. Они обрекли бедного Брента на несколько лет жизни калеки, и презренны и ненавидимы должны быть за такую жестокость". Но в наши времена интеллектуалы вроде Ан-дерхилла, - кивок в сторону Триксии, - вот кто совершает подобный грех. Он заставляет вас смеяться над традицией, и я должна сражаться с ним его же аргументами. Поглядите на это дитя, мастер Андерхилл. Сколько еще породили вы таких, как он? Триксия: - Все мои кобберята... - О да! Несомненно, были и другие неудачи. У вас шестеро, о которых мы знаем. Сколько же их еще? А явные неудачи вы уничтожаете? Если пойдет мир по вашим стопам, цивилизация погибнет еще до следующей Тьмы, захлестнутая ордами порочно зачатых юных калек! И Пьетра еще какое-то время разрабатывала эту жилу. Обвинения ее были весьма конкретны: врожденные уродства, перенаселение, вынужденные убийства, бунты в глубинах в начале Тьмы - все это обрушится на пауков, если станут популярны внефазные рождения. Ксопи вещала, пока хватало дыхания. Броут повернулся к Триксии в роли Андерхилла: - И каков же ваш ответ? Триксия: - Да, это приятно, когда есть ответ. - Триксия улыбалась, и голос ее был почти так же беспечен, как в начале передачи. Если Андерхилл и был поколеблен атакой на своего сына, то долгая речь Пьетры дала ему время оправиться. - Во-первых, все мои дети живы. Их всего шесть. Это не должно удивлять. Детей вне фазы зачать трудно, я уверен, что все это знают. Также трудно пропитать внефазные детские рубцы достаточно долго, чтобы дети вырастили глаза. Природа определенно предпочитает, чтобы кобберят создавали перед самой Тьмой. Ксопи наклонилась вперед и воскликнула: - Слушайте внимательно, друзья! Только что Андерхилл признал, что совершает преступление против природы! Триксия рассмеялась: - О нет, я все еще принадлежу природе. Но еще до появления техники - вы знаете, что десять миллионов лет назад продолжительность солнечного цикла была меньше года. - Фантазии! Как могут живые существа выжива... - Да, как? - Триксия улыбнулась шире, и тон ее стал торжествующим. - Но летопись окаменелостей не оставляет сомнений. Десять миллионов лет назад цикл был куда короче, а изменения яркости куда менее интенсивными. Не было нужды в глубинах и спячке. Но цикл света и тьмы становился длиннее и резче, и те, кто выжил, приспособились. Могу себе представить, какой это был жестокий процесс. Понадобилось много серьезных изменений. А теперь... Ксопи прервала его слова жестом. Сама изобразила или под влиянием чего-то в передаче пауков? - Пусть не фантазии, но это все равно не доказано. Я не буду обсуждать с вами вопросы эволюции, сэр. Есть вполне достойные личности, которые в нее верят, но это всего лишь теория - а не основа для решений в вопросах жизни и смерти. - Ха! Очко в папину пользу! Девчонки на насестах над головами Брента и Джирлиба обменивались комментариями. Когда Дидире не видела, они строили рожи достопочтенной Пьетре. После первой "десятки" заметной реакции не было, но приятно было этой кобберихе показать, что они о ней думают. - Не боись, Брент! Папа эту Пьетру сделает. Брент был тише, чем обычно: - Я знал, что это случится. Все было очень напряженно. Теперь папа и про меня должен объяснять. На самом деле папа чуть не проиграл дело, когда Пьетра обозвала Брента кретином. Вики никогда не видела его таким растерянным. Но сейчас он отвоевывал утраченные позиции. Вики думала, что Пьетра окажется невеждой, но она, кажется, была знакома с тем, что обрушивал на нее папа. А, не важно. Не так уж много знает эта достопочтенная Пьетра. А к тому же папа прав. А папа вовсю развивал наступление. - Странно, что традиция не обратила больше внимания на давнее прошлое, леди Пьетра. Но это не важно. Изменения, производимые наукой, будут так велики, что я лучше их использую для иллюстрации своей точки зрения. Природа навязала определенные стратегии - и я согласен, цикличность поколений является одной из них. Без такого навязывания мы могли бы сейчас и не существовать. Но подумайте о цене, достопочтенная Пьетра. Все наши дети в каждом году находятся на одной и той же стадии жизни. Они ее минуют - и все средства обучения должны лежать и ждать следующего поколения. Эти потери теперь становятся ненужными. Наука даст... Достопочтенная Пьетра испустила свистящий смех, полный сарказма и удивления. - Значит, вы сейчас это признали! Вы вынашиваете замысел сделать внефазность образом жизни, а не вашим личным грехом! - Конечно! - Папа аж подпрыгнул. - Я хочу, чтобы все знали: мы живем в новой, другой эре. Пусть кто хочет заводит детей независимо от поры солнца. - Да, вы хотите заполонить все вокруг. Скажите, Андерхилл, у вас уже есть тайные школы для внефазных? И там сотни и тысячи таких, как ваши шестеро, только и ждут нашего одобрения? - Хм, нет. Пока что мы не нашли товарищей, чтобы мои дети могли с ними играть. Многие годы они хотели найти, с кем играть. Мама тоже искала, но безрезультатно. Гокна и Вики решили, что другие внефазные либо очень хорошо прячутся... либо очень редко встречаются. Иногда Вики думала, уж не прокляты ли они в самом деле; очень трудно было найти хоть кого-нибудь другого. А достопочтенная откинулась на насесте, улыбаясь почти дружелюбно: - Последнее меня утешает, мастер Андерхилл. Даже в наши времена приличия и достоинство все же преобладают, а ваше извращение - редкость. И все же ваш "Час науки" сохраняет популярность, хотя рожденным в фазе сейчас уже двадцать лет. Ваша передача - это соблазн, которого раньше не было. И потому наш обмен мнениями невероятно важен. - Да, конечно. Я тоже так думаю. Достопочтенная склонила голову. Вот невезение! Сообразила коббериха, что папа именно это имеет в виду. Если она заставит папу пуститься в теории... может выйти очень нехорошо. Следующий вопрос Пьетры был задан небрежным тоном искреннего любопытства. - Мне кажется, мастер Андерхилл, что вам понятны законы морали. Но, быть может, вы считаете их чем-то вроде законов творческого искусства, которые могут быть отменены величайшими мыслителями - вроде вас? - Ну уж, величайшими мыслителями! - Но вопрос явно захватил папино воображение, уведя его от риторики. - Знаете, Пьетра, я никогда раньше не думал о правилах морали в таком аспекте. Какая интересная идея! Вы считаете, что их могут игнорировать те, у которых есть какая-то врожденная... как это сказать? Способность к добру? Разумеется, нет. Хотя сознаюсь, что я неграмотный, когда спор заходит о морали. Я люблю играть, люблю думать. Хождение во Тьме было интереснейшим приключением - и для меня это не меньше, чем его важность для победы в войне. Наука вскоре принесет величайшие изменения будущего всего рода паучьего. Мне эти вещи интересны невероятно, и я хочу, чтобы общественность - в том числе те, кто в вопросах морали являются экспертами, - поняла следствия этих изменений. - Разумеется, - ответила достопочтенная. Сарказм ее можно было бы услышать, только если специально его вылавливать, как делала Виктория. - И вы надеетесь, что наука чем-то заменит Тьму в качестве великого очистителя и великой тайны? Папа отмахнулся пищевыми руками. Кажется, он забыл, что выступает по радио. - Наука сделает Тьму Солнца столь же невинной и познаваемой, как ночь в конце каждого дня. Диди в рубке пискнула от удивления. Впервые Вики увидела, как инженер реагирует на передачу, которую сопровождает. Раппопорт Дигби на сцене вдруг сел так прямо, будто ему сзади воткнули копье. Но голос достопочтенной Пьетры остался таким же спокойным, будто обсуждалось, пойдет ли дождь. -- И мы будем жить и работать всю Тьму, как будто это всего лишь долгая ночь? - Да! Как вы думаете, зачем все эти разговоры об атомной энергии? - Итак, мы все станем Ходящими во Тьме, и не будет ни Тьмы, ни Тайны, ни Глубины, где будет покоиться разум рода паучьего. Все это заберет наука. - Вздор! На этом одном маленьком мирке не будет более настоящей тьмы. Но Тьма будет всегда. Выйдите ночью из дома, достопочтенная Пьетра. Посмотрите вверх. Мы окружены Тьмой, и она останется вовеки. И как наша собственная Тьма кончается с приходом Нового Солнца, так кончается Тьма более великая у берегов миллионов звезд. Подумайте! Если когда-то цикл нашего солнца был меньше года, то еще раньше оно светило все время со средней яркостью. Есть у меня студенты, которые уверены, что почти все звезды точно как наше солнце, только намного моложе, и возле многих есть миры, подобные нашему. Вам нужна глубина, которая пребывает, глубина, от которой может зависеть род паучий? Пьетра, есть глубина в небе, и она пребудет вовек. Тут папу занесло на излюбленную тему межзвездных путешествий. Даже у его студентов - кроме самых сумасшедших, специализировавшихся на астрономии, - стекленели глаза от скуки, когда папу сюда заносило. Очень уж это все было вверх ногами и шиворот-навыворот. Для нормального паука идея, что такие стабильные огни, как звезды, могут быть подобны солнцу, была таким актом веры, которого и большинство религий требовать не решались. Дигби и достопочтенная слушали, раскрыв пасть, как папа все дальше развивал эту теорию. Дигби всегда нравилась научная часть передачи, а сейчас он был вообще загипнотизирован. Пьетра же... она быстро оправилась от первого остолбенения. То ли она это уже слышала, то ли это уводило ее от пути, по которому она намеревалась двигаться. Часы в рубке оттикивали секунды к лавине рекламных объявлений, которыми передача всегда кончалась. Кажется, последнее слово останется за папой... хотя Вики была уверена, что достопочтенная смотрит на часы внимательнее, чем на все, что делается в студии, выжидая точно выбранного стратегического момента. И тут церковница подтащила поближе микрофон и заговорила достаточно громко, чтобы прервать поток мыслей Шерканера: - Очень интересно, но колонизация межзвездного пространства --это уж точно не при жизни нынешнего поколения. Папа отмахнулся. - Наверное, нет, но... Пьетра снова перебила голосом, полным чисто академического интереса: - Значит, величайшее изменение в наше время - это просто покорение следующей Тьмы, которая закончит этот цикл солнца? - Совершенно верно. Нам - всем, кто слушает нашу передачу, - уже не будут нужны глубины. Это обещает нам ядерная энергия. Большие города получат достаточно энергии, чтобы сохранять тепло больше двух столетий - на все время Тьмы. Так что... - Понимаю. И для покрытия городов понадобится огромное строительство? - Да, и для покрытия ферм тоже. И надо будет обеспечить... - И в этом тоже причина, почему вы хотите увеличить поколение взрослых. Вот почему вы форсируете внефазные рождения. - Нет, не так прямо... Это просто одно из проявлений новой ситу... - И Гокнанский Аккорд войдет в грядущую Тьму фактически с сотнями миллионов Ходящих во Тьме. Что же будет с остальным миром? Тут, кажется, папа понял, что его круто занесло. - Ну, другие технически развитые страны могут сделать то же самое. У стран победнее останутся обычные глубины, а пробуждение наступит позже. В голосе достопочтенной Пьетры лязгнула сталь захлопнувшегося наконец капкана. - Их пробуждение наступит позже? В Великую Войну четверо Ходящих во Тьме сокрушили самое мощное государство в мире. К следующей Тьме их будет не четверо, а миллионы. Кажется, это мало чем отличается от подготовки самой большой глубинной бойни в истории. - Нет, это же совсем не так! Мы не... - Извините, мадам и месье, но наше время истекло. - Но... Папины возражения покрыл рокочущий голос Дигби. - Позвольте сказать спасибо вам обоим, что нашли сегодня время... - тра-та-та, тра-та-та. Пьетра встала в тот самый момент, когда Дигби наконец заткнулся. Микрофоны уже были отключены, и Вики не слышала, что говорят на сцене. Церковница, очевидно, обменивалась любезностями с ведущим. А папа на другом конце сцены имел очень обескураженный вид. Когда достопочтенная Пьетра величественно мимо него прошествовала, он встал и пошел за ней, что-то на ходу оживленно говоря. Пьетра же шла, не обращая внимания, с легкой самодовольной улыбкой. За спиной у Вики Диди Ултмот щелкала рычажками, подстраивая самую важную часть передачи - рекламу. Наконец она отключила пульт. Вид у нее был несколько озадаченный. - Знаешь, у твоего старика идеи бывают... чудные. Раздалась последовательность аккордов, которые можно было считать музыкой, и потом слова: "Острые руки - счастливые руки. Веселая лента избавит от скуки..." Паучья реклама на "Радио Принстона" была иногда очень информативна. Освежитель после линьки, глазная паста, леггинсы - многие продукты имели смысл, даже если агитация за их покупку была непонятна. Были и продукты, обозначенные просто бессмысленными словами, особенно если продукт был раньше не знаком, а переводчик - из второго ряда. Сегодня рекламу переводили именно они. Ре юнг, Броут и Триксия сидели, подергиваясь, отключенные от потока сигналов. Их надзиратели уже приближались, чтобы увести их со сцены. Народ в баре Бенни сегодня тоже не обращал внимания на рекламу. - Не, когда детки участвовали, это было интереснее, но... - Ты уловил этот пассаж насчет космических полетов? Интересно, не повлияет ли это на План? Если... Эзр не обращал внимания. Он все смотрел в стену, и разговоры доходили до него далеким гулом. У Триксии был вид хуже обычного. Эзру казалось, что в глазах застыло отчаяние. Он часто так думал, и десятки раз Анне Рейнольт ему говорила, что это всего лишь тяга вновь вернуться к работе. - Эзр? - Чья-то рука тихонько коснулась его рукава. Чиви. Во время передачи она незаметно вошла в бар. Она это сделала раньше и сидела молча, глядя на представление. Теперь у нее хватало наглости изображать из себя друга. - Эзр, я... - Не надо, мне все ясно. Эзр отвернулся. И поэтому, когда это случилось, он смотрел прямо на Триксию. Надзиратели уже увели из комнаты Броута. Когда миме проводили Ксопи, Триксия взвизгнула, спрыгнула со стула и влепила ей кулак в лицо. Ксопи дернулась, вывернувшись из рук надзирателя. Ошелом-ленно уставилась на вытекшую из носа кровь, вытерла ее рукой. Второй техник схватил Триксию, пока она больше ничего не натворила. Почему-то слова Триксии донеслись по общему звуковому каналу: - Пьетра плохая! Смерть! Убить! - Ой-ей! - Силипан рядом с Эзром оттолкнулся от кресла и стал проталкиваться к выходу. - Рейнольт будет рвать и метать. Мне надо в Хаммерфест. - Я с тобой! Эзр скользнул мимо Чиви и нырнул к двери. Весь бар Бенни на миг застыл в молчании, потом заговорили все сразу... ...но Эзр уже был далеко, догоняя Силипана. Они быстро двигались по главному коридору, направляясь к ангарам катеров. У шлюза Силипан что-то ввел в органайзер, потом повернулся. - А вам двоим что надо? Эзр оглянулся через плечо и увидел, что из бара за ними увязался Фам Тринли. - Я должен туда полететь, Траг. Увидеть Триксию. У Фама Тринли тоже был озабоченный вид. - Так наш договор тогда ломается, Силипан? Мы же должны были проверить... - А, блин! Да, надо будет посмотреть, как это все скажется на ситуации. Ладно, поехали. - Он повернулся к Эзру. - Так, теперь с тобой. Помочь ты там ничем не можешь... - Я лечу, Траг! Эзр заметил, что стоит ближе десяти сантиметров к Силипану, подняв кулаки в воздух. - Ладно, ладно! Только под ногами не путайся. Тут же замок шлюза мигнул зеленым, они уже оказались на борту и набирали скорость. Скалы блестели на солнце рядом с голубым диском Арахны. - Чума их побери, почему это не могло случиться, когда мы были в тени? Катер! - Да, сэр? - Самым быстрым путем в Хаммерфест. Обычно пришлось бы уговаривать автоматику катера - но она, -очевидно, узнала голос и интонацию Трага. - Слушаюсь! Катер дал ускорение примерно в одну десятую g. Силипан и его спутники потянулись к ремням и пристегнулись. Скалы впереди быстро росли. - Хреново все это вышло. Рейнольт теперь скажет, будто меня не было на месте. - А разве не так? - спросил Тринли сбоку от Силипана. - Ну, так, но это не должно было иметь значение. Да вообще одного надзирателя должно было хватить на всю эту гнойную команду переводчиков. А теперь я окажусь весь в дерьме. - А что с Триксией? - И чего Бонсол так взорвалась? - спросил Тринли. - Ума не приложу. Они, бывает, брыкаются и дерутся, особенно те, которые одной специальности.. Но сейчас - непонятно, откуда что взялось... - Силипан резко замолчал и долго смотрел в свои скорлупки. - Так, все путем. Все путем. Ручаюсь, они еще принимали звук с планеты. Что-нибудь типа неотключенного микрофона, техники передачи не сработали. Может, Андерхилл съездил своей собеседнице по морде. А тогда действия Бонсол были "адекватным переводом"... А, черт! Этот друг теперь действительно волновался, цепляясь за случайные объяснения. Тринли оказался слишком туп, чтобы это заметить. Он ухмыльнулся и слегка хлопнул Силипана по плечу. - Да ты не волнуйся так. Ты же знаешь, Чиви Лизолет тоже в сделке участвует. Значит, предводитель Hay хочет, чтобы зипхедов использовали шире. Мы скажем, что ты улетел на времянку помочь мне разработать детали. Катер развернулся и начал торможение для посадки. Скалы и Арахна запрыгали по небу. ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЯТАЯ Как достопочтенная Пьетра уходила с радиостанции, они не видели. Папа был слегка подавлен, но улыбнулся и засмеялся, когда кобберята ему рассказали, как им понравилось представление. Он даже не пожурил Гокну за то, что показала "десятку". Всю дорогу к Дому-на-Холме Брент сидел впереди вместе с папой. Гокна и Вики разговаривали мало. Они обе знали, что сейчас все перед всеми притворяются. Когда приехали домой, до обеда оставалось еще два часа. Кухонная прислуга сообщила, что генерал Смит вернулась из Ставки и к обеду будет. Гокна и Вики переглянулись. Интересно, что мама папе скажет. Самое интересное будет за обедом. Хмм. Что же делать весь остаток дня? Сестры расстались, бродя поодиночке по спиральным залам Дома-на-Холме. В нем были комнаты - и много, - которые всегда были заперты. От некоторых даже никогда не удавалось украсть ключи. У Генерала были там свои кабинеты, хотя все самое важное она хранила в Ставке. Вики сунулась в папин кабинет на первом этаже и в кафе с умными автоматами, но ненадолго. Она поспорила бы с Гокной, что папа не будет прятаться, но теперь поняла, что сегодня "не будет прятаться" не исключает "трудно найти". Она побродила по лабораториям, нашла обычные признаки, что он здесь был - аспирантов в состоянии озадаченности или внезапного озарения. (Студенты называли это "Ослепление Андерхиллом". Если ты уходил, ничего не понимая, все шансы за то, что папа сказал что-то стоящее. Если тебя вдруг осеняло, наверняка это значило, что папа тебя и себя ввел в заблуждение ложной интуицией.) Новые лаборатории исследования сигналов были на верхнем этаже дома, под крышей, уставленной экспериментальными антеннами. Вики встретила выходящего оттуда Джейберта Ландерса. У этого коббера никаких симптомов Ослепления Андерхиллом не было. Плохо. - Привет, Джейберт! Ты не видел моего... - Да, они оба в лаборатории. - Он ткнул рукой через плечо. Ага! Но Вики не стала сразу туда входить. Если Генерал уже здесь, надо сначала произвести разведку. - И что там делается, Джейберт? Конечно, на вопрос о своей работе Джейберт клюнул. - А черт его знает. Я сегодня утром подключил свою новую антенну на связь со Ставкой. Сначала согласование было отличным, но потом я начал получать те самые пятнадцатисекундные накладки - будто есть две станции вне прямой видимости. Хотел спросить у твоего отца... Вики немножко спустилась с ним по лестнице, поддакивая непонятным словам насчет каскадов усиления и сбоев переходного процесса. Несомненно, Джейберту было очень приятно, что отец так быстро уделил ему внимание, а отцу, несомненно, было приятно найти предлог скрыться в лаборатории. Но тут показалась мать... Вики проводила Джейберта к его клетушке-кабинету и снова поднялась по лестнице, на этот раз обойдя лабораторию со стороны служебного входа. В конце коридора виднелся столб света. Ха! Дверь приоткрыта. И слышен голос Генерала. Вики подкралась к двери. - ...просто не понимаю, Шерканер. Ты так умен, как ты мог вести себя как последний идиот? Виктория Шерканер застыла на месте и чуть не попятилась по коридору. Никогда еще не слышала она, чтобы мама говорила так сердито. Просто даже... больно слушать. С другой стороны, Гокна все что хочешь отдаст, лишь бы услышать ее рассказ. Вики тихо пошла вперед, повернув голову, чтобы заглянуть в узкую щелку. В лаборатории все было так, как ей помнилось, - полно осциллографов и скоростных самописцев. Кое-какие из аппаратов Джейберта стояли без кожухов, но явно мама пришла раньше, чем они успели всерьез заняться электронной расчлененкой. Мама стояла перед папой, закрывая ему возможность видеть Вики лучшей парой глаз. И уж точно я в центре маминого слепого пятна. - ...на самом деле так плохо все вышло? - спрашивал папа. - Да! Шерканер Андерхилл увял под гневным взором Генерала. - Не знаю, как это получилось. Она меня застала врасплох. Вот этим замечанием про Брента. Я знал, что когда-нибудь это будет. Мы с тобой это обсуждали. Даже с Брентом мы об этом говорили. И все равно меня это сбило с ног. Я запутался. Мама дернула рукой, отметая это замечание. - Не в этом проблема, Шерк. Ты дал отличный ответ. Проявилась боль на фоне нежной отцовской заботы. И тут через минуту она тебя втягивает в... - Если не считать астрономии, я сказал только то, что мы планировали сказать в передаче в следующем году. - Ага, только выдал это все сразу! - Знаю. Пьетра заговорила как умный и любознательный коб-бер. Как Хранк или как наши сотрудники в Доме-на-Холме. Она поставила интересные вопросы, и меня они увлекли. И знаешь что? Эта Пьетра - она умная и легко схватывает. Было бы у меня время, я бы ей объяснил... Смех Генерала прозвучал резко и невесело. - Господь подземный, ты просто дурак! Шерканер, я... - Мама протянула к папе руку. - Ладно, прости меня. Знаешь, я на своих работников никогда так не срываюсь. Папа ласково агукнул, будто говорил с Рапсой или'малышом Хранком. - Ты же знаешь, милая, в чем здесь причина. Ты меня любишь не меньше, чем себя. А как ты себя грызешь, я знаю. - Изнутри. И молча. Они минуту помолчали, и Виктория Младшая пожалела, что ввязалась в эту игру в разведку с Гокной. Но когда мама заговорила снова, ее голос был почти нормален. - Мы оба здесь облажались. - Она открыла кейс и вытащила какие-то бумаги. - В следующем году "Час науки" должен был постепенно представить силу и возможность жизни во Тьме в соответствии с расписанием первых строительных подрядов. Мы ожидали, что когда-нибудь будут и военные последствия, но не на этом этапе. - Военные последствия - сейчас? - Во всяком случае, глубокое маневрирование. Ты знаешь, что эта Пьетра из Тифштадта? - Конечно. Акцент ни с чем не спутаешь. - У нее хорошее пр