чив который я решил, что лучше жить в вигваме, обтянутом кожей. Ветки шалаша опираются о решетки, состоящие из двух деревьев и привязанной к ним семиметровой жерди. Дыра в одной из стен служила дверью, а дым от горящего в центре небольшого костра выходил наружу через отверстие, в покрывающем весь шалаш снеге. Пахнет здесь дымом м крепким запахом пота людей. Эти люди называют себя памигака. Когда мы вошли вовнутрь, женщины быстро разожгли костер и меня угостили блюдом, приготовленным из корней и листьев. Это был десерт. Потом я получил самого крупного зверька, который, судя по мордочке, был землеройным существом. Второго по величине получил Искатель Гнезд, а три других достались трем мужчинам. Остаток же разобрали их любимые женщины и дети. Я заметил, что самая старая, покрытая лохмотьями женщина вообще ничего не получила. Ее звали Утреннее Кровавое Лицо и была она, судя по всему, представительницей самой низшей ступеньки этого общества, что-то вроде парии. Шкуры, которые мы сняли со зверьков, отдали женщинам, а затем стали жарить тушки над огнем. Никогда я не ел ничего более вкусного, поэтому съел почти все, что до сих пор казалось мне несъедобным, оставив только лапки и внутренности. Темнота, царившая снаружи, и еда, выглядевшая как ужин, говорили о том, что уже ночь, хотя в действительности время было всего около полудня. Это необычайно плотно сыпавший снег закрывал солнечный свет. - А сейчас ты будешь учить нас мудрости, - сказал Искатель Гнезд. Я сказал им, что вряд ли у меня есть что-то, что может им пригодиться. Он важно кивнул головой. - Да, это первый признак мудрости - покорность. - Скорее всего, я хотел бы что-нибудь узнать от вас. Вы видели Большие Сани? Они закивали головами. Я заметил, что этот вопрос взволновал их. - Как давно они уехали? - Они были здесь, потом их день не было, потом появился ты. По одежде и лицу мы догадались, что ты с Больших Саней. Так же, как и они, ты похож на виггиков, только ты не такой жестокий. - А кто это виггики? - Охотники, которые быстро бегают и поют. Это они поймали этих зверьков, - Искатель Гнезд широко улыбнулся. - Они охотятся для нас, а когда пробуют охотиться на нас, тогда мы доказываем им, что с нами лучше не связываться. - Не понимаю, как это они охотятся для вас? - У них есть такой обычай. Когда они убивают маленького зверька, то зарывают его в снег, чтобы забрать потом, когда будут возвращаться с охоты. Однако, того, который достался тебе, самый лучший зверек, мы убили сами, вытаскивая маленького Пумманжа из теплого домика под землей. - Я, кажется, знаю этих виггиков. Позавчера они убили нашвонка. - О, это новость! Мы сами... Со стороны входного отверстия раздался отчаянный крик. Пария, которая там сидела, на ощупь двинулась к середине. Все вскочили на ноги, хватая друг друга в возбуждении, когда раздался новый голос, глубокий и басовитый, как гудение колокола или мощной виолончели. - Привет оборванцы! Это еще кого вы нашли на склоне? Возле входа в шалаш стоял человек, своими размерами схожий с нашвонком, и заглядывал вовнутрь. У него был узкий подбородок, тонкие губы, острые скулы и большие зеленые глаза, такие красивые, что не шли лицу этого мужчины. Из этого человека, несмотря на его рост и явные признаки пола, излучалось что-то похожее на женственность или даже женоподобность. Большой, но довольно нежной рукой он держал вытесанную из ребра какого-то огромного животного палку, заканчивающуюся грозно выглядевшими крючками. Мужчины и с ними несколько подростков двинулись к нему, в то время как женщины сгруппировались возле Утреннего Кровавого Лица, плечи которой были обезображены свежей рваной раной, которую оставил удар дубины великана. Я присоединился к мужчинам, поскольку располагал складным ножом. Искатель Гнезд поднял свое кривое оружие. - Возьми меня, - крикнул он, - вытащи меня отсюда, Миммунка, но помни, что умирая, я вгоню тебе это в живот по рукоять. Смешок Миммунка напоминал шум небольшого водопада. - Я не хочу тебя, старик. Твое мясо твердое, как корни, которые ты так любишь. Дай мне какого-нибудь маленького и мягкого птенчика, того, кто тебе не нужен и я пойду к себе. - Чтобы вернуться утром? - Клянусь, нет. Утром я поменяю охотничий район. Ухожу на равнину над рекой. Болота теперь замерзли и я могу хорошо охотиться. Помнишь, я взял у тебя того маленького крикуна? Это было, когда луны сошлись на небе. Сколько дней прошло, пока ты вновь увидел меня? Не менее двадцати, если не больше. - Мы все время следили за тобой в лесу. - Да, я там был, но не заметил вас. Да что об этом говорить. Посмотри на тех, кто стоит за тобой. Разве они все нужны тебе? - Наш закон гласит, что все соплеменники важны. - Ха-ха-ха! Это еще одно из тех новшеств, которые ты взял у людей с Больших Саней? - Наш закон всегда был таким. - Чему же вы еще научились от них? Одна болтовня и все? - Ты мог бы тоже с ними переговорить, как это сделали мы. - О, да, - важно кивнул Миммунка. - Думаю, я мог бы многому научить их. Казалось, что он забыл, что явился сюда за очередной жертвой, но я заметил, что он медленно пододвигается к Искателю Гнезд. - Ничему ты не сможешь научить их! Твоя жизнь заключается только в убийствах! - Что ты об этом знаешь? Дай мне ту, в которую попала моя дубинка. Женщины зашептались между собой и, когда я повернулся к ним, они уже вытолкнули вперед Утреннее Кровавое Лицо. - А это кто? - внезапно закричал Миммунка. Он смотрел прямо на меня. Искатель Гнезд промолчал. В тот момент, когда великан отвел от него свой взгляд, он шагнул вперед и нацелился своим оружием на руку пришельца. Миммунка отшатнулся назад, но вождь, восстановив равновесие после первого сильного замаха, не сплоховал. Он опять начал атаку, на этот раз целясь в голову гиганта. То, что произошло потом, осуществилось так быстро, что я потерял ориентировку. Через мгновение Искатель Гнезд лежал на снегу возле входа в шалаш, а Миммунка исчез. Мужчины племени бросились за ним, выкрикивая угрозы и оскорбления. Пока я успел подбежать к Искателю Гнезд, две женщины помогли ему встать на ноги и подвели к огню. Я поинтересовался, словно идиот, как он себя чувствует. - Вполне хорошо, если не считать, что Миммунка здорово-таки поцарапал меня. Бывало и хуже. Женщины сняли с него грязную кожаную рубашку, чтобы перевязать раны, и я увидел, что грудь его покрыта множеством шрамов. - Молодые побежали за великаном. Он не поубивает их? Искатель Гнезд покачал головой. - Наверное, нет. Он будет бежать, если только им не удастся окружить его. Если бы это был Кетин или виггики, тогда другое дело. Я тот час же вернул бы их обратно. В хижину ворвался какой-то юноша и с порога закричал: - Почему вы не сказали мне о погоне!? Я бы обязательно последовал с... Искатель Гнезд громко засмеялся. - И очень хорошо сделали, что не позвали тебя, Белое Яблоко! Даже Миммунка стал бы очень опасен, если бы ему захотелось отведать твоего мягкого мяса. - Однако, я должен был идти вместе со всеми! - Через год и пойдешь! Один за другим возвращались мужчины племени с яростными и разочарованными лицами. Когда они расселись возле костра и раны вождя были перевязаны, я спросил их, чему они научили людей с Больших Саней. - Всему, что знали, - ответил Искатель Гнезд. Он лежал возле огня, но свое старое сморщенное годами лицо он повернул ко мне. - Мы пели им песни, утверждающие наши законы. Песни, которые учат, как воевать и как находить еду. Как строить шалаши и что дает дружба с другими племенами. Но ты ведь являешься одним из них, почему же они ничего не рассказали тебе об этом? Я подумал, что было бы лучше не признаваться, что потерял память. - Я хотел бы еще раз услышать это от вас, - сказал я. - Да, самая спокойная вода в середине! Такова мудрость. Мы учили их и они учили нас. - Ты мог бы что-нибудь повторить из того, чему они учили вас? - Пускай это сделает кто-нибудь другой. Я все помню, но когда теряю много крови, как сейчас, чувствую себя очень старым. Пускай говорит молодежь. Некоторое время царила тишина. Наконец, немного заикаясь от волнения, отозвался Белое Яблоко. - Мир изменится, - сказал он. - Снег растает и никогда не уже вернется. Дети, которые родятся, не будут знать что это такое и будут удивляться, когда мы будем им рассказывать об этом. - Когда это произойдет? Белое Яблоко беспомощно пожал плечами. - Наверное, скоро. Но что означает это "скоро" для людей с Больших Саней? Кто может это знать? - Быть может, это произойдет не при твоей жизни, - отозвался вождь. - А может быть, еще перед моей смертью. - Вот именно, - кивнул юноша. - Люди с Больших Саней приносили большой камень. Когда я касался его, то чувствовал, что он живой, словно в нем горел огонь. Тогда и была раскрыта завеса дней и мы увидели мир таким, каким он станет, когда исчезнет снег. Солнце ярко светило, везде были растения. Много, много растений. Между ними ходили люди нашего племени, а вместе с нами Ленизе, его жена и дети. - А что мы должны будем делать? - мягко спросил Искатель Гнезд. Нельзя будет есть некоторые виды растений, - произнес Белое Яблоко, после чего улыбнулся. - Именно этого я и не понял. Нельзя есть только то, чего нет. Как можно есть то, чего нет? - То, что встречается нам очень редко, не может быть съедено. Таков будет новый закон. Некоторые птицы, например... - Искатель Гнезд замолчал, и я, поглядывая в сторону уже заполненного темнотой входа. заметил, что снег уже замел следы недавнего сражения. Даже его кровь, до этой поры ярко выделявшаяся на белом снегу, исчезла под свежим пушистым снегом. - Некоторые птицы будут устраивать гнезда на свисающих до земли ветвях, - объяснил Белое Яблоко. - Когда станет тепло они будут нести яйца. Их тоже нельзя будет есть. Искатель Гнезд лежал с закрытыми глазами. Белое Яблоко наклонился ко мне и закончил шепотом: - Он когда-то нашел очень много таких гнезд и сейчас переживает из-за этого. Но тогда это можно было делать. Но можно ли повернуть закон вспять? Я покачал головой. Неожиданно отозвался Искатель Гнезд. - Я думал, что умру, защищая женщин и детей. И не умру возле костра. ДЕНЬ ШЕСТОЙ Я прослушал то, что записал вчера и пришел к выводу, что не должен так резко обрывать рассказ. Это не было преднамеренно, просто после бегства Миммунка ничего интересного больше не произошло. Снег валил беспрестанно. Искатель Гнезд лежал возле костра и похрапывал со сне. Остаток вечера я провел в разговорах с людьми племени, а также прислушиваясь к их разговорам между собой. Когда я проснулся рано утром, Искатель Гнезд был уже мертв. Кажется, это событие ошеломило только меня, потому что члены племени знали о приближающейся смерти вождя по тем словам, которые тот сказал накануне вечером. Все разговоры были о поминках. Я поинтересовался о специальных приготовлениях для этого в еде. Мне объяснили, что единственным блюдом на поминках будет только сам Искатель Гнезд. После этого сообщения я замолчал, но кажется Белое Яблоко заметил выражение моего лица, потому что отозвал меня в сторону и заверил, что сам Искатель Гнезд часто принимал участие в таком обряде и что его дух только тогда обретет полный покой, когда тело полностью вернется в племя, которому принадлежит. Он пожалел, что нет матери Искателя Гнезд, ведь во время поминок она имела право на сердце и глаза своего умершего сына. Во время нашего разговора женщины уже начали разделывать тело. Я не хотел больше ни на мгновение оставаться здесь. Как можно быстрее покинул лагерь и направился в сторону зарослей, где были спрятаны мои сани. Снег еще немного порошил, слабые порывы ветерка я ощущал на своем лице. Вскоре я убедился, как разумно было снимать парус на ночь и держать его под одеждой. Оставленный мной на мачте, он замерз так, что расправить его было невозможно. Я разжег костер и только после этого, расправив его на рее, смог натянуть шкоты. Сани нужно было еще дотащить до дороги - там на утрамбованном снегу я мог воспользоваться даже таким слабым ветерком, только ехал бы с меньшей скоростью. Потом я обнаружил, что и медленное скольжение имеет свои приятные стороны. Даже поставив парус по ветру, я мог свободно двигаться в санях, не опасаясь внезапного поворота. Преодоление каждого небольшого подъема я воспринимал как большой успех, который я мог еще больше развить на спусках. В такие минуты парус хлопал на рее и мгновенно опять наполнялся ветром и как мне казалось, с удвоенной силой тащил меня вперед. Солнце уже прошло полдороги по небу, когда я заметил Лучистую Сим. Она бежала впереди меня по дороге сначала такая далекая, что казалась маленьким бронзово-черным пятнышком на белом фоне снега. При таком ветре прошло много времени, пока мне удалось поравняться с ней. Помню, что сначала я подумал, что это - мужчина, не только потому что это казалось наиболее правдоподобным - одинокий путешественник может быть только мужчиной, - но также судя по высокому росту, скорости, с которой она двигалась и которую могла поддерживать, кажется, бесконечно. При виде ее я испытал какой-то непонятный страх. Она держалась южной стороны дороги и, если бы я ехал по северной ее части, то в тот момент, когда мы поравнялись, нас отделяло бы друг от друга не более чем сто метров. Она могла представлять опасность для меня. Но если бы я проехал мимо нее без задержки, то потерял бы возможность получить информацию. С другой стороны, если бы я остановился, то потерял бы превосходство, которое мне давала скорость саней. Когда расстояние между нами уменьшилось и я смог наблюдать за ее движениями, то пришел к выводу, что эта женщина, хотя она и бежала обычным длинным шагом хорошо тренированного легкоатлета-мужчины. Я отметил также, что у нее не было никакого оружия, кроме обычной палки, не намного длиннее тех, которые применяли виггики для своих метателей, с той только разницей, что у нее она была совсем простой формы. Я направил сани к ней. Она должно быть услышала скрип полозьев по замерзшему снегу, так как, не снижая темпа бега, повернула голову в мою сторону. Может быть, она и удивилась, но ее лицо не относилось к тем, на которых отражались все чувства: даже сейчас, после десяти или даже больше часов проведенных вместе с тех пор как я увидел ее, я разглядел только темные глаза и высокие, ярко выраженные скулы. Нас все еще разделяло большое расстояние, поэтому мы общались друг с другом только при помощи криков. Помогая себе жестами, я спросил ее, хочет ли она сесть в сани. Она коснулась рукой подбородка, что означало согласие, после чего, не ожидая пока я приторможу или остановлюсь, несколькими прыжками преодолела разделяющее нас расстояние и без усилий впрыгнула в сани, уселась на рештовы, которые служили платформой для транспортировки тела нашвонка. - Ты хорошо бегаешь, - сказал я вместо приветствия. - То, что есть у тебя - лучше. Если бы не ты, я была бы должна скоро остановиться. Ты не можешь ехать быстрее? - Нет. Ветер слабый. Хотя, постой. Да, сейчас мы начнем двигаться немного быстрее. Видишь, парус уже наполняется ветром. (В действительности, я начал опасаться, как бы дополнительная тяжесть ее тела не повлияла на скорость нашего передвижения)* - Куда ты едешь? - Пытаюсь догнать Большие Сани. - Они не подождали тебя? Почему? Ведь ты один из них. - Если даже они и ждут, то я ничего об этом не знаю. А ты? Куда бежишь ты? Она неожиданно широко улыбнулась, показывая красивые белые зубы. - Я тоже хочу догнать Большие Сани. Вначале мне показалось, что это нечто вроде лести, означавшей, что она пойдет со мной повсюду. Куда я, туда и она. Видимо она догадалась об этом по выражению моего лица, так как тут же пояснила: - Ты не веришь мне, но это правда. Ловец Рыб мертв и поэтому Сани - единственное место, где мне хотелось бы находиться. Я спросил ее, кто такой, этот Ловец Рыб. - Один из наших. Кто-то ударил его в лицо палкой. Он был очень плох, когда прибыли Большие Сани. Мы перенесли его тело на них. Его было так жаль... - Она замолчала и я не был уверен в том, правильно ли будет продолжать расспрашивать ее дальше. Мы доехали до длинного подъема и я воспользовался паузой, чтобы спрыгнуть с саней и немного подтолкнуть их. - Ты очень сильный для своего возраста, - заметила она, когда мы перевалили через вершину и покатили вниз. Я усмехнулся и ответил, что всю работу за меня сделал ветер. - Нет, ты сильный. Сани поехали быстрее, как только ты начал толкать их. Ведь перед вершиной парус совсем не был наполнен ветром. - Мне кажется, что когда-то я был тяжелее. В знак непонимания она поднесла два пальца к глазу. Я не знал, как объяснить ей это. Наконец, немного нескладно начал: - Думаю, что в другом мире я был больше, а значит, тяжелее, чем здесь. - Да, я знаю, что существуют другие миры, хотя сама никогда их не видела. Никто мне не верил, пока не появились Большие Сани. Я уверена, что они из другого мира. Существует множество миров, лучших и худших, чем наш. Из которого ты пришел? - Не знаю. - Мне знакомо это чувство, - кивнула она. - Поэтому ты и хочешь догнать Большие Сани? Потому что ты сама из другого мира? - Я уже сказала тебе. Она сидела, повернувшись ко мне. Ее верхняя одежда имела широкий воротник, который она подняла теперь так, что мех укрывал ее короткие медного цвета волосы, словно капор. - Это единственное место, где я хотела бы быть. Думаешь, мне позволят? - Не знаю. - Конечно, могут отказать... Но может быть, если я буду идти за ними достаточно долго, они сжалятся надо мной и позволят пойти с ними. - Ты говорила, что вы отдали им Ловца Рыб. Как он умер? - Его не убили, если ты это имеешь ввиду. Знаешь, мне кажется, что ты не один из них... наверное, так оно и есть. Я почувствовал себя так, словно что-то тяжелое свалилось мне на голову. Это чувство не прошло у меня даже сейчас, хотя после этого прошло вот уже десять часов. - Ты одеваешься также, как они, - продолжала она, - но у тебя другое лицо. С таким же успехом ты можешь быть одним из наших, который надел их одежду. - Чем отличается мое лицо? - Выражением. Губы слишком широкие и, пожалуй, великоваты зубы. Но может быть я ошибаюсь, может быть, все дело в выражении. Откуда у тебя эта одежда? - Не знаю. - Забрал у одного из них? - Не знаю. Когда меня нашли виггики, это было на мне. Я понятия не имею, откуда взялась эта одежда и откуда я сам. - А что ты будешь делать, если мы догоним Большие Сани, а они скажут, что ты убил одного из них? Я ответил, что никогда не задумывался над этим и, чтоб сменить тему, спросил, как умер Ловец Рыб. - Люди с Больших Саней вылечили его. Вначале они не хотели ничего делать, потому что не они ударили его, но потом сказали, что помогут ему, так как их присутствие дало мне надежду. Если бы они отказались помочь, то тем самым нанесли бы мне большую обиду. Они занялись им не потому что он умирал, а потому что плакал и дергал меня за волосы. Мне это показалось странным, да и сейчас кажется. Ты скажи, разве не странны эти поступки? Они забрали его, а когда вернули, он чувствовал себя хорошо и через час начал ходить без посторонней помощи. Он быстро набирал силы и когда я еще раз ударила его (она показала свою палку), он умер. И сейчас я хочу быть с ними. Знаю, что буду выполнять самую грязную работу, хотя я и самая старшая дочь своего отца. Но все же самая плохая работа там, все же лучше, чем где-либо. Если понадобиться, я буду потрошить для них дичь и съедать внутренности. Ты чувствуешь что-то подобное тоже? - Я чувствую только, что должен быть там, что Большие Сани являются моим домом или, может быть, часть его... - Ты счастливый. Я тоже хотела бы так говорить о себе. - Я могу узнать, как тебя зовут? Она улыбнулась. - Я Лучистая Сим. Тебе нравится это имя? Я дотронулся до подбородка. - Мой отец хотел назвать меня Семь Снегов, потому что у нас так обычно называют девочек, но я родилась как раз тогда, когда он был в лодке. И когда он вернулся, моя мать уже встала с постели и увидела напоминавшую ясную звездочку Сим, перепрыгивающую с бревна на бревно. Не дождавшись отца, она дала мне ее имя. Мы остановились передохнуть, когда солнце уже почти касалось горизонта. Судя по свежести следа, от Больших Саней нас отделяло несколько километров. На дороге не было почти никаких заносов, снег был так утрамбован, что даже при слабом ветре, какой дул сегодня, можно было скользить с довольно приличной скоростью. Думаю, что если бы сани не были перегружены Сим, я сегодня уже закончил бы свой путь. Мне хотелось продолжить поездку, но вспомнив предыдущую ночь, я с тяжелым сердцем остановился, чтобы мы могли до захода солнца сделать какое-нибудь укрытие. Сим знала это дело гораздо лучше меня. Я хотел было сделать привал на открытом месте, поближе к дороге. Однако, она посоветовала направиться к маленькому оврагу, находившемуся в нескольких сотнях метров от дороги. Здесь протекал ручей и был сушняк для костра, а также несколько довольно толстых веток, из которых можно было сделать защиту от ветра. Я сказал, что у меня нет с собой еды, однако она только рассмеялась и приказала выдолбить во льду прорубь. Сим тут же опустила в воду свою палку и спустя несколько минут, разломав ниже по течению лед, я вытащил несколько десятков снулой рыбешки. Мы съели сытный ужин, немного поговорили о том о сем и начали постепенно дремать. Сейчас Сим уже спит, ветер набирает силу и, если Большие Сани задержатся в ночи хотя бы на несколько часов, то наверняка у меня будет большой шанс догнать их перед завтрашним полуднем. Если же это не удастся, то нас ожидает очередной день погони. ДЕНЬ СЕДЬМОЙ Как обычно, я прослушал все, что записал вчера и даже удивился, сколько событий произошло за один день. После записи я заснул. Наше убежище имело стенки только с трех сторон - вместо четвертой мы разожгли костер. Я разрешил Сим спать тут же, рядом с огнем, но не из-за того, что руководствовался при этом какими-то глупыми предрассудками, типа женской "слабости", а потому что был уверен, что мех ее одеяния не то, что мой комбинезон. Где-то среди ночи я проснулся и увидел, что костер почти погас. Сим дрожала во сне от холода, а я никак не мог найти приготовленные куски дерева для костра. Скорее всего, она уже побросала все запасы в огонь. Мне стало стыдно и поэтому я, осторожно переступив через нее, отправился за дровами. На небе светили обе луны. Их блеск отражался от восхитительного белого снега, на фоне которого узкие полоски ото льда воды выглядели, как небрежно разбросанные обрывки черной тесьмы. Возле нашего убежища мы собрали все, что могло гореть еще вчера вечером, поэтому я отошел подальше, метров на двести вниз по ручью и вскоре вернулся к шалашу с охапкой веток. В первый момент я подумал, что галлюцинирую - двойные лунные тени (от деревьев, как я сначала подумал), казалось были сгруппированы около нашего гаснущего костра. Одна из теней внезапно наклонилась и что-то подняла с земли. Когда тень повернулась, свет обеих лун упал на лицо Сим. Ее голова безвольно свешивалась вниз, а щеки были белее снега. Я бросил свой груз, за исключением толстого длинного сука и с криком бросился на пришельцев. Это было глупо, в чем я убедился уже через мгновение. Незнакомцев было четверо и каждый из них был, по крайней мере, трехметрового роста. Несмотря на это, я все же смог нанести удар. Когда один из них заслонил мне дорогу к держащему на руках Сим, я коротко взмахнул и ударил палкой по чему-то издавшему металлический звон. В то же мгновение я почувствовал, что меня словно окатил жидким огнем. Я рухнул на спину и то, что я ударил, склонилось надо мной. Я хочу сказать, что оно имело лицо, пришедшее ко мне из каких-то кошмарных снов, но похоже, что я уже тогда был в бреду и сейчас говорю это только потому, что боюсь заснуть и снова увидеть его. На снегу я пролежал несколько часов. Боль сосредоточилась на правой стороне грудной клетки, как раз над тем местом, где начинаются ребра. Однако, я знал, что ничего страшного не произошло, что это было что-то вроде удара кнута или укуса шмеля. Поэтому я больше беспокоился, чтобы не замерзнуть, нежели о том, что они сделали со мной. Наконец, когда боль немного утихла, я смог заставить двигаться свои руки и, расстегнув комбинезон, дотронулся до центра боли. Когда я вынул руку, она была вся в крови. Вскоре я смог встать, собрать разбросанные ветки и разжечь костер. Много бы я отдал за какую-нибудь жестянку, чтобы собрать снег и натопить воды для промывки раны, но ничего такого не было под рукой. Поэтому я вынужден был промыть рану ледяной водой из ручья и тот час же вернуться к огню, так как холод был пронизывающий. Я разорвал парус на полосы и этим примитивным жгутом остановил кровь. Затем, как мог перевязал рану и закрыл дыру в комбинезоне остатками паруса, чтобы не дать холодному ветру продувать одежду. То, что ранило меня, осталось в теле, так как на спине не было выходного отверстия. Возникла дилемма, я до сих пор еще не знаю, правильно ли я разрешил ее. Должен ли я был последовать за похитителями Сим или продолжать погоню за Большими Санями, чтобы затем воспользоваться помощью экипажа (членом которого, как мне кажется, я раньше был). Я решил сам преследовать похитителей, хотя, еще раз говорю, до сих пор не уверен, что это было правильное решение. Однако, если бы я пошел за Большими Санями, то мог догнать их слишком поздно - это был немаловажный факт. Без паруса, даже по дороге, я наверняка двигался бы не быстрее, чем двигаясь по следу существ, напавших на нас. Кроме этого я опасался и очень хорошо понимал эти опасения, того, что мог бы узнать, догнав Большие Сани. Если бы пропал один из членов их экипажа, они заметили бы это и изменили курс Саней или отправили бы спасательную экспедицию. Из того, что мне было известно, вытекало, что ничего этого не было сделано. Точно также могло оказаться, что я был оставлен за бортом за какой-то проступок или, как говорила Сим, присвоил себе эту одежду, а вместе с ней и личность, которая мне не принадлежала и на которую я не имел никаких прав. Собственно, больше мне нечего добавить. Я шел по их следам на север, через все более холмистую местность, а поскольку был ослаблен ранением, то сомневаюсь, что смог преодолеть более десятка километров. В некоторых местах я натыкался на свежие человеческие следы, но никого вокруг не видел. У меня не было еды. Но я взял с собой оружие Сим, магическую палочку, выглядевшую как кусок простейшей жерди, длиной около полуметра и диаметром сантиметров в десять. Рукоятка была ярко медного цвета, как и в том оружии, которое давали мне виггики, и имела ременную петлю для крепления на кисти. Другой конец палки был черного цвета, на нем было восемь или десять колючек, почти белых. Я еще не применял ее в деле - что-то говорило мне, что нужно осторожно относиться к этому оружию. ДЕНЬ ВОСЬМОЙ Не знаю, сколько прошло времени. Здесь нет ни дня, ни ночи. Но во что бы то ни стало, я должен все-таки остановиться и немного отдохнуть. Я расскажу о том, что произошло, поскольку, вероятнее всего, буду скоро мертв и не успею закончить очередную запись. Вчера я прервал свое преследование поздним полуднем. Приготовил себе убежище в зарослях и разжег костерок, который потух прежде, чем я успел заснуть. Я был слишком слаб, чтобы что-либо сделать и поэтому приготовился к тому, что ночью ко мне явится смерть. Когда утром я все же проснулся, первое, что я увидел, была снежная обезьянка, приглядывающаяся ко мне из веток в каких-то двадцати метрах от меня. Я метнул в нее палку, ощущая при этом, как боль когтями впилась в мой бок. Мне несказанно повезло, поскольку удалось-таки попасть в зверька. Она подскочила и перелезла немного дальше по ветке. Через несколько секунд я заметил, что ей стало тяжело удерживать равновесие на дереве. И тут она упала на землю. Она попыталась еще бежать, но не смогла и рухнула в снег. Когда я подошел к ней, она была еще жива; она умоляюще смотрела меня своими маленькими глазками, потом взгляд ее затуманился, движения замедлились и губы раскрылись, обнажив мелкие зубы. Так уж случилось, что зверек упал, а магическая палка - нет. Она заклинилась в развилке ветвей где-то в шести-семи метрах надо мной и я должен был бросить в нее дюжину снежков, прежде чем сбил. Закусывая мясом обезьянки, я разодрал оставшийся кусок паруса на узкие длинные ленты и сплел из них веревку, конец которой просунул в петлю на рукоятке палки. Я надеялся, что это поможет мне избежать риска потерять оружие, хотя и знал, что это лишь мое предположение. Обезьянка оказалась такой худой, что не было смысла оставлять что-то на обед. Я съел все, после чего двинулся на поиски следов похитителей. Ночью ветер дул не очень сильно, поэтому больших хлопот с обнаружением не было. Следы были отлично видны, как и накануне днем. Я помню, что заставлял себя двигаться вперед, я пытался уговаривать себя, что чувствую себя значительно лучше, чем вчера и поэтому смогу пройти большее расстояние... но это было неправдой. Я был даже еще слабее, я не прошел и километра, когда понял, что очень устал и если не остановлюсь, то потом, оказавшись среди голых скал, покрытых лишайником, продуваемых дыханием холодного ветра, у меня не хватит сил, чтобы двигаться дальше. Я уже начал подыскивать что-нибудь, что могло бы послужить убежищем, когда заметил, что след существ, которых я преследовал, исчезает в месте, которое я присмотрел в качестве убежища - широкой щели в скалистом откосе. Я подумал, что незнакомцы провели здесь ночь, но когда заглянул в темноту, заполнявшую пространство между каменными стенами, то заметил, что нигде не было видно следов, говорящих о том, что здесь кто-то отдыхал. Щель, которая как я вначале считал, могла иметь не более двух метров в глубину, в действительности, казалось, не имела конца, переходя в понижающийся к югу скальный коридор. После двадцати шагов исчез всякий свет. Я вытащил из кармана зажигалку и сразу же спрятал обратно, опасаясь, что меня заметят. В секундном блике огня я все же смог увидеть высокий, широкий коридор, метров двадцать в ширину, с потолка которого свисали сталактиты, а на полу лежало множество камней и стояли лужи воды. Я очень долго шел вперед, но ничего не изменялось, за исключением разве что температуры воздуха, которая повысилась. Я даже расстегнул воротник комбинезона. Изменения, отсутствие постоянного и всепроникающего холода и дневного света, привели к тому, что что-то случилось с моей психикой. Я был дезориентирован полностью, но одновременно с этим мне почему-то казалось, что я неуклонно приближаюсь к Большим Саням. Создалось впечатление, что вторгшись в этот мир темноты, я каким-то образом вернулся к жизни, которую вел до тех пор, пока виггики не нашли меня в снежном сугробе. Трудно описать это чувство. Мне казалось, что только здесь я, наконец, понял свои возможности - что могу сделать, а перед чем буду бессилен. Сейчас я был уверен, что рана в моей груди, хотя и ставшая более болезненной, чем прежде, не убьет меня. Хотя эта уверенность и противоречила всему тому, что говорил здравый смысл. Одновременно, еще сильнее, чем прежде, я начал побаиваться существ, которые похитили Сим, но зато гораздо меньше стал думать о смерти, которая перестала быть для меня тем, чем была там, наверху, то есть олицетворение всевозможного зла... Итак, я шел вперед в абсолютной темноте, касаясь стены рукой и осторожно пробуя землю ногой, решаясь на следующий шаг. Это было очень мучительно, поэтому спустя какое-то время, я решил воспользоваться магической палкой в качестве тросточки слепого. После нескольких часов, проведенных в полной темноте, я не был уверен, что свет, появившийся впереди, настоящий, а не галлюцинация, как те цветные пятна, которые появляются, если нажать на закрытые веками глазные яблоки. Однако, с каждым шагом становилось все светлее и, наконец, я увидел источник света. Но пока это произошло, во все еще густом мраке, я встретил вампиров. Во всяком случае, так я это назвал. Это были нетопыри с человеческими лицами и обнаженными, безволосыми телами. Размах их крыльев достигал метра, а может быть и больше. Первая атака началась, когда я еще не успел рассмотреть их по-подробнее. В мгновение ока их фигуры заслонили видневшийся далеко впереди меня источник света. Я защищался от них палкой. Они кричали от боли высокими пронзительными голосами и я слышал, как смертельно раненые они ударялись о стену и падали на пол. Я ничего не видел и топтался на месте, рискуя быть укушенным. К счастью, мои сапоги оказались им не по зубам (тем, кто валялся на полу), однако, им все же удалось разорвать внешний слой моего комбинезона.) Через сто метров стало настолько светло, что я мог хорошо рассмотреть нападающих. Их лица были человеческими до такой степени, что не было проблем с различием пола. Их волосы были очень длинными и развевались в полете. Необычайно смуглая кожа. Их пальцы были соединены тонкой, почти невидимой пленкой, плечи составляли основу для кожистых крыльев. Тела абсолютно нагие, ноги, вопреки моим представлениям, очень длинными; очевидно, у них нет проблем с передвижением по полу пещеры. Благодаря необычайно подвижным, хватательным способностям ступней, похожих и на человеческие руки, и на птичьи лапы, они могли свободно держаться на гладкой поверхности свисающих с потолка сталактитов. Если бы не торчащие между губами, грозно выглядевшие острые зубы, можно было бы считать их маленькие личики с большими темно-голубыми глазами даже симпатичными. Я нашел неглубокую расщелину, втиснулся в нее и стал отдыхать, наблюдая, как эти таинственные существа ловят рыбу, белых слепых рыб, в быстротекущей воде. Делали они это оригинально: стоя на одной ноге в воде и выжидая, пока подплывет рыбка, они моментально делают движение другой и вот уже в воздухе трепещет добыча. Пользуясь магической палкой Сим, я мог бы наловить большое количество этих рыбешек, но, во-первых, они очень уж маленькие, а во-вторых, нет огня, чтобы запечь их. ДЕНЬ ДЕВЯТЫЙ Наконец, я смог заснуть. Но через какое-то время я проснулся и решил позаботиться о еде. Иначе я начну день ото дня слабеть и, наконец, умру от голода, так и не выручив Лучистую Сим из беды. Минут через десять у увидел перед собой лежащий посередине город, увидел как бы с высоты птичьего полета. Или, сообразуясь с обстановкой, с высоты вампирьего полета. Думаю, что я сейчас находился на том же уровне, что и верхушки самых высоких башен городов. Он выглядел кошмарным даже с такого расстояния, поскольку дома не имели ни стен, ни крыш, а состояли из металлических остовов, словно его строители считали, что достаточно просто ставить один этаж над другим, а стены и потолок не нужны - сама пещера заменит их. В результате это производило впечатление чего-то страшного, тем более, что часть строений разрушилась. Кое-где были видны остатки еле державшихся металлических скелетов конструкций. Справившись с ошеломлением, я медленно побрел по городу, надеясь, что там удастся добыть что-то горючее, разжечь костер и поджарить рыбки. Стало настолько светло, что я решил сойти с дороги, опасаясь быть замеченным. Дно пещеры, по которому я сейчас шел, было засыпано гладкими, обкатанными водой камнями; тут и там по полу были разбросаны оторвавшиеся от потолка каменные глыбы. Я старался держаться в отбрасываемой ими тени, но по мере приближения к городу, льющийся из домов свет (немного желтый и не очень яркий) становился все более резким, я начал чувствовать себя обнаженным, словно с ажурных башен за мной следили бесчисленные глаза, от которых невозможно было укрыться. Преодолев два или три километра, я подошел так близко, что смог рассмотреть, что эти кошмарные строения заполнены стоящими без движения машинами. Неизвестно почему, но я надеялся на окраинах города наткнуться на более маленькие дома, но сейчас обнаружил, что надежды мои напрасны. Башни, казалось, вырастали прямо из-под скалистой поверхности. Однако, когда я подошел ближе, оказалось, что часть пещеры, в которой я сейчас находился, была заполнена всякого рода обломками. В настоящее время все это было полупогребено в глинистое дно. Разрушительное действие времени затронуло также небольшие строения, примыкающие к подножию огромных башен. От них остались только остовы фундаментов и небольшие озерца воды, стоящей там, где когда-то, очевидно, были подвалы. Стен нигде не было видно, хотя их могло и не быть вообще. Миновав миниатюрные озерца воды, я оказался у подножия первой башни. Свет стал безжалостно ярким и, как мне кажется, я шел вперед только потому, что меня вел какой-то фатализм. Я должен был помочь Сим, должен был найти еду. Сим могла быть там, где и еда, а так как здесь никогда не становилось темно, то любая минута одинаково хорошо годилась для вылазки. Думаю, что не смотря ни на что меня никто не заметил. У входа в город не было охраны, а если и была, то их тела должны были рассыпаться в прах, по крайней мере, тысячу лет назад. Меня окружали только широкие улицы, а также ровные, тянущиеся вверх скелеты домов. Улицы казались чересчур открытыми, очень обнаженными и плохо сохранившимися. Самый первый уровень ближайшего строения поднимался передо мной почти на метр над улицей. Я вошел вовнутрь. Нет смысла рассказывать о том, что я увидел, так как во всех подробностях я все равно не помню. Предназначение большинства нагроможденных в доме машин я не смог понять, однако, и это было бы понятно любому, все они были очень старыми. На некоторых были стеклянные окошки, но сейчас в них не горел ни один огонек! Часть собранных здесь машин напоминала по своей форме людей, часть - каких-то странных животных, с необычными, гнущимися во многих местах телами. Собственно, я не собирался рассказывать об этом моем приключении с одной из тех, напоминающих людей, машин, но, может быть, это окажется важным в дальнейшем. А кроме всего прочего, хотя я и поступил весьма опрометчиво, это не повлекло за собой никаких неприятностей. Я вышел из дома, перешел улицу, желая попасть в странное здание напротив. Машина стояла в затемненной нише одного из боковых коридоров. Если все остальные машины были уже выведены из строя, то эта, стоявшая в укрытии, еще могла кое-как функционировать. В первый момент я подумал, что это человек и направился в ту сторону. Вблизи похожесть исчезла и стали различимы многочисленные детали. У нее были длинные руки, заканчивающиеся крюками, не было глаз (то, что я вначале принял за глаза, на деле оказалось попросту двумя огоньками), а вместо ног было два колеса. То, что она стояла прямо, и обратило мое внимание на нее. Среди куч мертвого металла она выглядела как живое существо. Как только я приблизился к ней она заговорила. Не думаю, что когда-нибудь забуду эту минуту. Это было так, словно внезапно заговорил камень. Но все же, впервые после похищения Сим, я был не один. Ее голос был резким, но дружелюбным и, хотя она пользовалась тем самым языком, что и я, некоторые выражения она произносила очень странно. Я был так изумлен, что сначала даже не мог понять, о чем она говорила. Через некоторое время она повторила: - Жду приказаний. Только после этого мне удалось выжать из себя: - У меня нет для тебя никаких приказаний. Она ничего не ответила. Хотя первым моим побуждением было бежать отсюда без оглядки, а вторым - спрятаться где-нибудь, в целом я не был так уж шокирован тем, что могу