она пройдет успешно... Мы многим будем обязаны Кобрам, Джонни, и мы никогда не забудем вас. Но мне кажется, мы не станем сожалеть, когда вы уйдете. На это замечание ответить было нечем, и весь остаток пути они провели в молчании. От его прежнего места обитания Илона проехала еще несколько кварталов и остановилась у другого, намного более неприглядного здания. В дверях стояла женщина с усталыми глазами. Поздоровавшись, она проводила Джонни в его квартиру на верхнем этаже, куда уже были доставлены его скудные пожитки. Поверх чемоданов белел маленький конверт. Нахмурившись, Джонни распечатал его. Внутри лежал простой лист бумаги с короткой, щемящей душу запиской. "Дорогой Джонни, Мама говорит, что ты уезжаешь куда-то и больше не вернешься к нам. Пожалуйста, будь осторожен и в плен больше не попадайся. Приезжай повидаться со мной. Я люблю тебя. Дэнис." Свернув записку и сунув ее обратно в конверт, Джонни улыбнулся. "Ты тоже будь осторожна, Дэнис! -- подумал он. -- Может быть, хотя бы ты будешь вспоминать нас добрым словом". ОТСТУПЛЕНИЕ Переговоры были завершены, мирный договор подписан, ратифицирован и теперь проводился в жизнь. Эйфорический туман, сопутствующий всем заседаниям Центрального Комитета последних двух недель, начал рассеиваться. Вэнис Дарл со дня на день ждал, что член Комитета Орме снова затронет вопрос о Кобрах, и он не ошибся. -- Это не вопрос о неблагодарности или несправедливости, это вопрос жизненной необходимости, -- заявил член Комитета собранию. Голос его слегка задрожал. Сидя позади него и имея возможность видеть только его спину, Дарл с беспокойством думал о том, что даже осанка старика выдавала его общую усталость. "Интересно, -- размышлял он, -- а другие догадывались о том, сколько сил у Орме отняла война?" А еще он размышлял над тем, насколько поймут остальные всю важность вопроса, раз старик решил доложить о нем лично. По лицам присутствующих было видно, что большинство из них ничего не поняли. Это было видно по первому же выступлению после того, как Орме закончил. Человек, который поднялся со своего места, сделал небрежный жест рукой, выражающий уважение. -- Если вы извините мой тон, -- начал тот, -- я полагаю, что Комитет уже достаточно наслышан о ваших заботах насчет Кобр. Если вы припоминаете, то именно по вашему настоянию мы посоветовали Армии предложить им чрезвычайно либеральные условия, чтобы они смогли остаться на службе, и на вашем месте я считал бы победой уже то, что свыше семидесяти процентов из них предпочли согласиться. Мы все слышали от командир? Мендро и его коллег о том, сколько приспособлений и вооружения попадут с оставшимися тридцатью процентами в обыденную гражданскую жизнь. Поэтому мы решили, что планы Армии вполне приемлемы. Но повторно предлагать тем людям остаться в Армии я рассматриваю как... излишнюю озабоченность. "Или паранойю -- вот как следует понимать его мысль", -- подумал Дарл. Но у Орме в результате оказался еще один довод, и когда тот выбрал из вороха документов на своем столе магнитную карту, Дарл понял, старик намеревается привести и его. -- Я отлично помню визиты командира Мендро, благодарю вас, -- с кивком обратился он к своему оппоненту. -- Я провел некоторые проверки представленных им факторов и цифр. Вложив магнитную карту в считывающее устройство, он нажал на клавишу первой из выбранных им секций, и на просмотровых экранах присутствующих возникла картинка. -- Здесь перед вами в качестве функции времени предстанет процентное выражение того числа стажеров-Кобр, которые получили офицерские звания и были направлены на войну. Другими цветами обозначены постоянно меняющиеся в соответствии с последними данные первичные тесты скринирования, которые используются в Армии. Лица присутствующих начали хмуриться. -- Вы говорите, что они никогда не отправляли воевать более восьмидесяти пяти процентов стажеров? -- заговорила одна из женщин. -- Я помню другую цифру, она равна девяносто семи процентам. -- Это число выражает то количество Кобр, которые физически были в состоянии отправиться на войну после тренировок, -- уточнил Орме. -- Остальные были забракованы по психо-социальным причинам. -- Ну и что? -- кто-то пожал плечами. -- Совершенных методов тестирования просто не существует. Но после того, как они делают отсев... -- Я полагаю, Орме тревожит их способность отсеять всех, -- сухо заметил еще кто-то. -- Простая проверка отчетов очевидцев из Сильверна и Адиронака... -- Понадобятся месяцы, чтобы провести ее, -- перебил Орме. -- Но есть и еще кое-что. Если вам так нравится, можете не допускать мысли о том, что вероятность антисоциальных наклонностей у остальных Кобр велика. Но вы понимаете, что они вернутся вместе со своими боевыми нанокомпьютерами? Перепрограммировать их никто не собирается. Все глаза обратились на него. -- О чем вы говорите? Мендро сказал... -- говорящий замолчал. -- Мендро исключительно мастерски уклонился от прямого ответа на вопрос, -- печально произнес Орме. -- Сущность вопроса состоит в том, что нанокомпьютеры не могут быть перепрограммированы, они изготовлены раз и навсегда. А после того, как они были имплантированы в мозг, извлечь их нельзя уже после непродолжительного времени, так как это нанесет большую травму соседним тканям мозга. -- Но почему же нам не сказали об этом? -- Поначалу, я полагаю, причиной было то, что Армия очень нуждалась в Кобрах. Все из-за опасения, что мы наложим свое вето или заставим изменить первоначальный замысел. Потом вопрос не поднимался потому, что уже ничего нельзя было сделать. Насколько был осведомлен Дарл, это было правдой только наполовину. Все данные по нанокомпьютерам Кобр были в документах, представленных для утверждения, и если бы кто-нибудь, кроме Орме, пожелал докопаться до них, то без особого труда мог бы это сделать. Вероятно, Орме решил приберечь этот нюанс для будущего воздействия на членов Комитета. Гневная дискуссия продолжалась еще некоторое время, но к тому моменту, когда она завершилась, от первоначальной эйфории не осталось и следа. Но если поначалу новое чувство реализма возродило надежды Дарла, то конечный результат разрушил их до основания. Против Орме проголосовало девятнадцать человек, за его точку зрения -- только одиннадцать. Потом в своем офисе Орме успокаивал Дарла. -- Вам бы уже пора осознать, что чистые победы встречаются так же редко, как и миры с кислородосо-держащей атмосферой. Мы заставили их думать. Понимаете, думать, а на этой ступени это самое большее, на что мы могли надеяться. Теперь Комитет будет особенно внимательно наблюдать за Кобрами. Если понадобится вмешательство, нам не потребуется лишних усилий, чтобы добиться желаемого. -- Но всего этого можно было бы избежать, если бы они обратили должное внимание на проект "Кобра" с самого начала, -- проворчал Дарл. -- Никто не в силах контролировать абсолютно все, -- повел плечами Орме. -- Кроме того, здесь имел место важный психологический фактор. Большая часть Доминиона считает военных и правительство двумя неотъемлемыми частями единой монолитной структуры. Так и наш Комитет. Независимо от того, отдает он в этом себе отчет или нет, но в его коллективном подсознании сохраняются атавизмы этого положения. Вы и я, выросшие на Эсгарде, обладаем тем, что я называю более реалистичным взглядом на то, где именно и в какой степени наши цели расходятся с целями Армии. Они задумали Кобр с единственной целью выиграть войну, следовательно, вся их подготовка, оснащение, включая и программирование нанокомпьютеров, имели смысл только в рамках достижения той военной цели. Комитету следовало всего лишь вспомнить о том, что войны рано или поздно кончаются. Но он этого не сделал. Вместо этого мы решили, что Армия уже подумала за нас. Дарл забарабанил пальцами по ручке кресла. -- Может быть, в другой раз они поступят разумнее? -- Возможно, но я глубоко сомневаюсь в этом, -- с усталым вздохом Орме откинулся на спинку кресла. -- Как бы то ни было, но в этой ситуации нам предстоит жить. Какой следующий шаг вы бы предложили? Дарл сжал губы. Последнее время Орме слишком часто обращался к нему за советом. Было это следствием его усталости или, наоборот, сознательным стремлением заставить молодого человека принимать решения, в любом случае это плохой признак. Теперь уже очень скоро, и Дарл это знал, теплое местечко Орме перейдет к нему. -- Нам нужно получить список всех возвращающихся Кобр и места их назначения, -- сказал Орме. -- Потом нам нужно будет разослать специальные распоряжения во все местные и региональные правительственные отделы, чтобы все данные, касающиеся криминальных или иных поступков Кобр, стекались непосредственно к нам. Прикажите кому-нибудь, например, Джоромо, заняться этим немедленно. -- Слушаюсь, сэр. -- Дарл поднялся. -- Но я полагаю, что сам займусь этим. Я хочу быть совершенно уверенным в том, что все выполнено так, как нужно. На губах Орме промелькнуло подобие улыбки. -- Вы обладаете одержимостью старика, Дарл, и я это особенно ценю в вас. Думаю, что вы и все остальные члены Комитета окажут на Доминион куда большее влияние, чем я предполагаю, -- он развернул кресло и устремил взгляд в окно на раскинувшийся внизу город, потом тихо добавил. -- Мне бы только хотелось знать, какие формы обретет это влияние. ВЕТЕРАН: 2407 Свет клонящегося к закату послеполуденного солнца отбрасывал на далекие горы белые блики, когда челнок, только один раз подпрыгнув, окончательно остановился. С перекинутым через плечо армейским рюкзаком Джонни ступил на посадочную подушку, бросая вокруг себя встревоженные взгляды. Он никогда хорошо не знал Горайзон-Сити, но даже ему было видно, что город изменился. Уже из Порта он видел, что появилось с полдюжины новых зданий, а некоторые старые исчезли. Пейзаж тоже изменился. Теперь он приобрел вид, словно заимствованный из жизни центральных миров. Вероятно, Горайзон старался стряхнуть с себя признаки, характерные для пограничной провинции. Но дувший с севера ветер, принес с полей и лесов, не тронутых еще человеком, тот горько-сладкий аромат, который не могут скрыть никакие культурные преобразования. Три года назад Джонни едва ли ощущал этот запах, а теперь ему казалось, что сам Горайзон приветствовал его. Сделав глубокий вдох, он спрыгнул с подставки и прошел сотню метров, отделявшую его от длинного одноэтажного здания с надписью: "Таможня Горайзона. Пропускной пункт". Открыв входную дверь, он вошел внутрь. За невысоким барьером его ожидал улыбающийся человек. -- Здравствуйте, мистер Моро, добро пожаловать в Горайзон. С возвращением! Простите, может быть, мне лучше называть вас К-3 Моро? -- Мистер меня вполне устроит, -- улыбнулся Джонни. -- Теперь я штатский. -- Конечно, конечно! -- ответил человек за стойкой. Он все еще улыбался, но за его доброжелательностью ощущалась легкая напряженность. -- Я думаю, что вы этому рады. Меня зовут Харти Белл, я новый начальник местной таможни. Ваш багаж сейчас доставят. А тем временем, если не возражаете, я осмотрю ваш рюкзак. Так, простая формальность, знаете ли. -- Конечно. Джонни снял рюкзак с плеча и закинул его на стойку. Когда он делал это движение, его внутреннего слуха коснулось жужжание сервомоторов. В розовом тумане детских воспоминаний этот звук показался ему чуждым. Белл взял рюкзак и попытался пододвинуть его к себе поближе. Но рюкзак сдвинулся с места не более, чем на сантиметр. Белл едва не упал. Бросив странный взгляд на Джонни, он решил осмотреть его там, где тот лежал. К тому времени, когда осмотр рюкзака был закончен, в зал были внесены еще два чемодана Джонни. Белл довольно быстро осмотрел их, сделал несколько пометок на своем компьютере и, наконец, поднял лицо с приклеенной к нему улыбкой. -- Все в порядке, мистер Моро. Вы можете идти. -- Благодарю, -- Джонни снова перекинул рюкзак через плечо и спустил обо чемодана на пол. -- Скажите, "Аренда Трансперевозок" еще работает? Мне нужна машина, чтобы доехать до Седар Лейк. -- Конечно, работает, но теперь они расположены в трех кварталах к востоку. Не хотите вызвать такси? -- Благодарю, я пройдусь. Джонни протянул таможеннику правую руку. На мгновение улыбка сошла с лица Белла, потом он осторожно взял протянутую руку и отпустил ее так скоро, как только позволяла вежливость. Подняв чемоданы, Джонни кивнул Беллу и вышел из здания. Мэт Тиг Стиллман выключил компьютер и устало покачал головой, когда с экрана медленно исчезла двухсотая страница последнего предложения по использованию земли. Он никогда не переставал удивляться тому, какое огромное количество бумажной работы успевал проделывать городской совет Седер Лейка. Однажды он подсчитал, что около одной страницы в год на каждого из шестнадцати тысяч его жителей. Что касается магнитных карт, то они либо научились размножаться, либо кто-то привозит их. Что бы там ни было, но за этим определенно стоят Трофты. В его открытую дверь слегка постучали, Стиллман поднял глаза и увидел, что в дверном проеме стоит советник Саттон Фрейзер. -- Давай, проходи, -- пригласил он. Фрейзер не заставил себя долго ждать и закрыл за собой дверь. -- Что, боишься сквозняка, -- мягко спросил Стиллман, пока Фрейзер усаживался в одно из кресел, предназначенных для посетителей мэра. -- Несколько минут назад из Порта Горайзона мне позвонил Харти Белл, -- начал Фрейзер без вступления. -- Джонни Моро вернулся. Стиллман некоторое время рассматривал посетителя, потом слегка пожал плечами. -- Ну и что, он и должен был вернуться. В конце концов, война кончилась. Большинство солдат вернулось еще несколько недель назад. -- Да, это так. Но Джонни -- не совсем обычный солдат. Харти сказал, что он одной рукой поднимает вещевой мешок, который весит не менее тридцати килограммов. Без всяких усилий, как пушинку. Детка, по всей вероятности, может одной рукой разрушить это здание, если такое придет ему в голову. -- Успокойся, Сат. Я знаю семью Моро. Джонни -- очень уравновешенный парень. -- Был, ты хочешь сказать, -- помрачнев, отозвался Фрейзер. -- Он в течение трех лет был Коброй, ты же знаешь. Убивал Трофтов, видел, как те убивали его друзей. Кто знает, что могло произойти с ним за все это время? -- Вероятно, он, как и большинство солдат, вернувшихся с войны пропитался ненавистью к ней. А кроме этого что еще могло произойти? -- Ты лучше меня знаешь, Тиг, что малыш опасен. Это ясно как день. И игнорировать это нельзя. -- Опасно называть его опасным. Чего ты хочешь? Посеять панику? -- Я очень сомневаюсь, что для паники нужна моя помощь. Все в городе видели эти идиотские сообщения "О наших героических Силах". Уж они-то знают, как здорово потрепали Кобры Трофтов на Силверне и Адирондаке. Стиллман вздохнул. -- Послушай, я согласен с тобой, что у нас могут появиться отдельные проблемы с адаптацией Джонни к новой штатской жизни. Честно говоря, я чувствовал бы себя спокойнее, если бы он остался на военной службе. Но он не остался. Нравится это нам или нет, но Джонни дома, и мы можем либо спокойно принять это, либо носиться вокруг и накликать беду. Он там рисковал своей жизнью. И самое малое, что мы можем для него сделать -- это дать ему шанс забыть о войне и слиться с простым населением. -- Да, вероятно, ты прав, -- Фрейзер медленно покачал головой. -- Но это будет не так просто. Послушай, раз уж мы собрались вместе, может быть, мы набросаем какое-то заявление для прессы на эту тему? Нужно попытаться пресечь кривотолки. -- Хорошая идея. Выше нос, Сат! Солдаты возвращаются домой с тех пор, как человечество стало воевать. Нам бы уже давно следовало к этому привыкнуть. -- Да, -- проворчал Фрейзер. -- За исключением того, что впервые с тех пор, как были забыты мечи, солдаты стали приносить свое оружие в дом. Стиллман беспомощно развел руками. -- Это вне нашей компетенции. Ладно, давай приступим к работе. Джонни подкатил к фасаду дома Моро и со вздохом облегчения выключил мотор машины. Дорога, ведущая от Горайзон-Сити до Сидер Лейк оказалась куда хуже, чем он помнил. Не раз он пожалел, что не потратил денег на вертолет, который стоил в два раза дороже, чем автомобиль. Но вот дорога была позади, и преодолел он ее с минимальным вредом для почек. Он вышел из автомобиля и вытащил сумки из салона. Когда он ставил их на землю, на его плечо опустилась рука. Он обернулся и в пяти сантиметрах от своего лица увидел улыбающееся лицо своего отца. -- Добро пожаловать домой, сын, -- сказал ему Перс Моро. -- Привет, папа! -- ответил Джонни и расплылся в широкой улыбке, когда схватил протянутую ему отцовскую руку. -- Как вы тут? Но ответ Перса ему помешал услышал раздавшийся из-за парадной двери дома грохот и крик. Джонни повернулся и увидел, как навстречу ему по лужайке с победоносным воплем и выигравшим билетом лотереи несется десятилетняя Гвен. Присев на корточки, он широко раскинул руки. Когда она подлетела к нему, Джонни схватил ее за талию, выпрямился и на полметра подбросил ее в воздух. Она завизжала, а у Перса перехватило дыхание. С легкостью поймав сестру, Джонни опустил ее на землю. -- Ну, сорванец, ты как следует подросла, -- сказал он сестре, -- очень скоро ты станешь большой, и я уже не смогу так подбрасывать тебя. -- Ничего! -- ответила она, тяжело дыша. -- Тогда ты станешь учить меня рукопашному бою. Пошли, посмотришь мою комнату, Джонни! -- Я скоро приду к тебе, -- сказал Джонни. -- Только я сначала хочу поздороваться с мамой. Она на кухне? -- Да, -- ответил Перс. -- Ладно, Гвен, иди. Мне нужно перекинуться с Джонни парой слов. -- О'кей! -- воскликнула она и, сжав руку брата, вскачь понеслась в дом. -- Она оклеила всю комнату статьями и фотографиями последних трех лет, -- объяснил отец сыну, когда они забирали багаж Джонни. -- Она собирала все, что могла найти о Кобрах. -- Тебе это не нравится? -- Не нравится что? Что она сделала из тебя своего кумира? Силы небесные, вовсе нет. -- Но мне кажется, что ты немного нервничаешь по этому поводу. -- Дело в том, что когда минуту назад ты подбросил Гвен в воздух, я немного испугался. -- Я очень редко теперь использую сервомоторы, -- мягко сказал Джонни, и они направились к дому. -- Знаешь, я в курсе того, как пользоваться своей силой, не причиняя никому вреда. -- Знаю, знаю. Я сам пользовался экзоскелетными приспособлениями во время Министинской войны. Знаешь, я тогда был такого же возраста, как и ты. Но те приспособления были чертовски громоздкими, и мы никогда не забывали, что они на нас надеты. Я подумал... ну, в общем, я подумал, что ты, возможно, забылся. Джонни пожал плечами. -- По правде говоря, я думаю, что лучше могу контролировать себя, чем это делал ты. Знаешь, тебе постоянно нужно было помнить о том, на тебе усилители или нет, а мне не нужно об этом думать. Сервомоторы и керамические армирующие пластины останутся со мной до конца моих дней. И я давно уже привык к ним. Перс кивнул. -- О'кей, -- он помолчал, потом снова продолжил. -- Видишь ли, Джонни, раз уж мы заговорили на эту тему... В письме, присланном нам из Армии, говорилось, что большая часть твоего оснащения Кобры будет удалена, когда ты вернешься домой. Что, они, то есть, я хотел сказать... Что в тебе еще осталось? Джонни вздохнул. -- Лучше бы они честно обо всем написали, чем проявлять застенчивость. Теперь все выглядит так, словно я ходячий танк. На самом деле, кроме керамических пластин и сервомоторов у меня есть еще нано-компьютер, годящийся только для того, чтобы приводить в действие сервомоторы и два маленьких лазера, спрятанных в мизинцах, которые они не смогли удалить без ампутации. Ну и, конечно, источник энергии для сервомоторов. Все остальное, включая элетромет, бронебойный лазер и акустическое оружие, было удалено. Также был удален самодеструктор, но уж лучше бы они оставили его. -- О'кей, -- сказал Перс. -- Извини, что пришлось говорить об этом, но мать и я немного нервничали. -- Ничего, все в порядке. Наконец они вошли в дом и поднялись в комнату, которая в течение трех лет была в полном распоряжении Джейма. -- Да, между прочим, а где Джейм? -- спросил Джонни, укладывая чемоданы на свою старую постель. -- Он в Новой Персии, выбирает в магазине новую лазерную трубку для кузовостроительного сварочного аппарата. У нас сейчас осталась только одна, но мы не можем рисковать. Вдруг она выйдет из строя. Последнее время так стало трудно доставать запчасти! Побочный эффект войны, знаешь ли, -- он всплеснул руками. -- Послушай, а те маленькие лазеры в твоих пальцах, ты можешь с их помощью осуществлять сварку? -- Да, я могу накладывать заплаты. Они были специально разработаны для металла. -- Замечательно. Возможно, ты сможешь нам помочь, пока мы не достанем запчастей к остальным лазерам. Что скажешь на это? Джони заколебался. -- Хм... Честно говоря, папа, я бы предпочел не делать этого. Дело в том, что лазеры очень напоминают мне... о других вещах. -- Не понимаю, -- сказал Перс, и на лбу его появилась морщинка. -- Ты что, стыдишься того, что делал? -- Нет, конечно же, нет. Когда я вступал в отряд Кобр, я очень хорошо представлял себе, на что иду. Сейчас, оглядываясь назад, я твердо могу сказать, что хорошо делал свою работу. Дело в том, что эта война сильно отличалась от той, в которой сражался ты, папа. Это была совсем другая война. Все это время, пока я был на Адирондаке, я подвергался опасности и подвергал ей Других людей. Если бы тебе пришлось сражаться с Минтисти лицом к лицу и закапывать в землю тела своих погибших товарищей или невинных людей, погибших случайно в перестрелке... -- он с трудом заставил себя расслабиться, -- тогда бы ты понял, почему я хочу постараться как можно быстрее позабыть обо всем. Хотя бы на время. Некоторое время Перс молчал. Потом положил ладонь на плечо сына. -- Ты прав, Джонни. Участвовать в войне на боевом корабле -- это совсем другое дело. Я не уверен в том, что смогу понять через что тебе пришлось пройти, но я приложу максимум усилий, чтобы сделать это. О'кей? -- О'кей, папа. Спасибо тебе. -- Ладно. Пошли поздороваемся с матерью. А потом ты сможешь посмотреть на комнату Гвен. Обед в этот вечер был праздничный. Айрин Моро приготовила любимое кушанье своего сына -- поджаренные изнутри дикие бали. За столом велась непринужденная беседа, часто прерываемая взрывами смеха. Джонни казалось, что комната была вся пронизана любовью и теплом, которые образовали вокруг них невидимый и непроницаемый для бед и напастей барьер. Впервые с тех пор, как он покинул Эсгард, пришло настоящее чувство безопасности. Джонни ощущал, как напряжение, с которым он успел свыкнуться, медленно оставляет его мышцы. Весь обед семья Моро была занята рассказами о новостях и о жителях Сидер Лейк. И только когда Айрин принесла каву, тема разговора изменилась и коснулась планов Джонни. -- Я не совсем еще уверен, -- признался Джонни, держа кружку кавы обеими руками и чувствуя, как тепло проникает в ладони, -- но я полагаю, что мог бы вернуться в школу и получить наконец диплом компьютерного техника. Это займет еще целый год, а я еще не свихнулся, чтобы садиться за учебную парту. Во всяком случае, пока. Напротив него сидел Джейм, осторожно потягивая из кружки напиток. -- Если ты пойдешь работать, то чем бы ты предпочел заняться? -- спросил он. -- Я подумывал о том, чтобы вернуться к отцу в мастерскую, но похоже, что ты там уже надежно обосновался. Джейм метнул взгляд на отца. -- Послушай, Джонни, работы вполне достаточно для нас троих. Правда, папа? -- Конечно, -- ответил Перс, но в голосе его чувствовалась легкая неуверенность. -- Спасибо, -- сказал Джонни. -- Но мне показалось, что у тебя не хватает инструментов, чтобы загрузить работой еще и меня. Я думаю, что в течение нескольких месяцев мне нужно будет поработать где-нибудь еще, пока мы не сможем оснастить мастерскую всем необходимым для троих. И тогда, если работы будет достаточно, я всегда смогу вернуться. Перс кивнул. -- Я полагаю, что это было бы самым лучшим, что можно придумать. -- Итак, мы снова вернулись к вопросу о том, чем бы тебе заняться, -- сказал Джейм. -- Чего бы тебе хотелось? Джонни поднес кружку к губам и вдохнул богатый мятный аромат напитка. У армейской кавы вкус был гораздо беднее и слишком много стимуляторов, а вот аромат, который делает этот напиток таким вкусным и приятным, практически отсутствовал. -- Я многому научился по инженерной части за эти три года, особенно по части применения взрывчатых веществ и акустических режущих инструментов. Думаю, мне стоит обратиться в одну из дорожных или добывающих компаний, которые, как вы мне говорили, расположены где-то в южной части города. -- Что ж, попробовать не повредит, -- пожал плечами Перс. -- А отдохнуть несколько дней для начала не собираешься? -- Ну нет, я поеду туда завтра же утром. А сегодня вечером еще немного покатаюсь по городу, хочу вспомнить старые места. Помочь убрать со стола, пока я еще не уехал? -- Не глупи, -- улыбнулась в ответ Айрин. -- Расслабься и отдыхай. -- Сегодня вечером ты еще можешь это, -- уточнил Джейм. -- Завтра тебя уже опустят в соляные шахты вместе с другими рабами. Джонни погрозил ему пальцем. -- Берегись ночной темноты, -- сказал он с насмешливой серьезностью. -- Наверное, где-нибудь есть подушка с твоим именем. Он снова повернулся к родителям. -- Ну что ж, если не возражаете, я поехал. В городе вам ничего не нужно? -- Я уже была там сегодня, -- отозвалась Айрин. -- Давай, двигай, сын, -- сказал ему отец. -- Я вернусь не слишком поздно, -- Джонни допил остатки кавы и поднялся. -- Обед был просто замечательным, мамочка, большое спасибо. Он вышел из комнаты и направился к входной двери. К его удивлению Джейм пошел за ним. -- Ты едешь со мной? -- спросил его Джонни. -- Нет, провожу тебя до машины, -- ответил Джейм. И пока они не вышли из дома, молчал. -- Я хотел бы тебя предупредить о двух вещах, -- начал он, когда они ступили на лужайку. -- О'кей, вываливай. -- Первое, мне кажется, тебе следует опасаться указывать на людей пальцами, как это ты только что проделал со мной. Особенно если ты рассержен или даже просто очень серьезен. Джонни удивленно заморгал глазами. -- Эй, но я ведь ничего не подразумевал под этим, я просто шутил. -- Я это знаю, и меня это ничуть не взволновало. Но другой человек, который не знает тебя так хорошо, как я, тотчас нырнул бы под стол. -- Я что-то тебя не понимаю. Почему? Джейм пожал плечами и посмотрел брату в глаза. -- Они все немного боятся тебя, -- сказал он без обиняков. -- Здесь все очень пристально следили за военными событиями. И все хорошо знают, что умеют делать Кобры. Джонни поморщился. Теперь это напоминало ему разговор, который у него состоялся с Илоной Линдер, и это сходство ему не понравилось. __ И что же мы могли делать? -- спросил он несколько резко и специально сделал акцент на слове "могли". -- Большая часть моего вооружения удалена, но и в том случае, если бы она уцелела, я бы никогда не стал применять его против людей. Меня тошнит от сражений. -- Я-то это знаю, а они -- нет. Во всяком случае, так будет первое время. Джонни, я не голословен. Я разговаривал со многими ребятами с тех пор, как война кончилась. Все они страшно нервничают в ожидании встречи с тобой. Ты не представляешь, сколько из них боятся, что ты вспомнишь старую школьную вражду и начнешь сводить счеты. -- Ну, перестань, Джейми, это же нелепо! -- Именно так я и ответил ребятам, когда они спросили меня об этом. Но похоже, это их не убедило, похоже даже, что такого же мнения придерживаются их родители. Ты же знаешь, как быстро распространяются слухи. Я думаю, некоторое время тебе придется лезть из кожи вон, чтобы казаться таким же безобидным, как голубь с его тупыми коготками. Докажи им, что тебя нечего бояться. Джонни фыркнул. -- Все это так глупо, но я буду хорошим маленьким мальчиком. -- Вот и замечательно, -- неуверенно произнес Джейм. -- Теперь второе. Ты не собираешься сегодня заехать к Элис Карн? -- Не скрою, что эта мысль посетила меня. -- нахмурился Джонни, стараясь понять выражение лица брата. -- А что? Она ведь не переехала? -- Нет, она по-прежнему живет на Блейкли Стрит. Но может быть, прежде, чем отправляться туда, ты ей позвонишь? Чтобы удостовериться, что она... не занята. Джонни почувствовал, что брат что-то скрывает. -- К чему ты клонишь? Она живет не одна? -- Да нет, пока еще до этого не дошло, -- быстро ответил Джеймс. -- Но в последнее время она часто встречалась с Дуаном Эстериджем, и он называет ее своей подружкой. Джонни сжал губы и устремил свой взгляд на знакомый пейзаж за спиной брата. Едва ли у него были причины винить Элис в том, что за время его отсутствия она нашла себе еще кого-то. Когда он уехал из дома, мало кто знал о них. И прошедшие три года были бы довольно большим сроком даже в том случае, если бы их отношения были более серьезными. И все же Элис, как и семья, была для него тем психологическим якорем, который удерживал его, когда дела на Адирондаке обстояли совсем плохо. Там ему было о чем поразмышлять и что вспомнить, кроме крови и смерти. С ней ему было бы легче вернуться к нормальной штатской жизни. Кроме того, он не мог просто так отступиться от нее ради одной привязанности Дуана. -- Я полагаю, мне придется с этим что-то сделать, -- медленно произнес он. Поймав взгляд Джейма, он натянуто улыбнулся. -- Не беспокойся, я верну ее вполне цивилизованным способом. -- Что ж, хорошо. Желаю удачи. Но предупреждаю тебя, что он уже не та тряпка, которой был когда то. -- Я постараюсь иметь это в виду, -- руки Джонни лениво скользнули вдоль гладкого металлического бока машины. Все вокруг было ему знакомо и в то же время он чувствовал, что теперь что-то не так. Наверное, это военный инстинкт нашептывал ему, что было бы разумнее остаться дома сегодня вечером и для начала получше разобраться в ситуации. Джейм словно почувствовал его нерешительность. -- Ты все же едешь? Джонни поджал губы. -- Да, думаю, что быстренько осмотрюсь и вернусь обратно. -- открыв дверь машины, он уселся на сидение и завел мотор. -- Не жди меня, -- добавил он, отъезжая. "В конце концов, -- сказал он себе, -- не для того я сражался с Трофтами, чтобы прятаться от людей, вернувшись домой". Поездка по Сидер Лейк оказалась скорее возобновлением знакомства, чем возвращением победителя, как это он часто воображал себе. Он объездил большую часть города, но оставался в машине и никак не привлекал к себе внимание людей, которых узнавал. Подъезжать к дому, в котором жила Элис Карн, он и вовсе не стал. Час спустя Джонни вернулся домой. На протяжении многих лет единственной дорогой, связывающей крошечное фермерское хозяйство Бойар, был узкий, ухабистый, глинистый проселок, на котором едва могли разъезжаться две машины. Параллельно ему с западной стороны возвышались навозные горы. Долгое время это считалось вполне нормальным, потому что в районе Бойара людям из Сидер Лейк делать было практически нечего. Урожай из Бойара поступал в Горайзон-Сити через Новую Персию. Все необходимое для фермеров поступало тем же путем в обратном направлении. Но теперь все изменилось. К северу от Бойара была открыта крупная жила руды с высоким содержанием цезия. Теперь там обосновались добывающие компании, а вместе с ними и дорожностроительные. Завод по извлечению цезия строился недалеко от Сидер Лейк, а чтобы доставлять руду к месту переработки потребовалось многорядное шоссе. Начальника дорожных работ Джонни обнаружил возле большого, вышедшего на поверхность пласта гранита, который как раз лежал на пути следования будущей дороги. -- Вы Сэмсон Грэндж? -- спросил он. -- Да, а ты? -- Джонни Моро. Мистер Оберленд посоветовал мне обратиться к вам насчет работы. Я умею обращаться с лазерами, взрывчатыми веществами и акустическим взрывным оборудованием. -- Очень хорошо, малыш. Подожди-подожди, Джонни Моро -- Кобра? -- Да, бывший. Грэндж переместил во рту спичку, которую жевал, глаза его слегка сузились. -- Да, думаю, что могу взять тебя. Оплата по восьмому разряду. Это было всего на два разряда выше минимума. -- Прекрасно, большое спасибо. -- Джонни кивнул в сторону гранитного пласта. -- Вы хотите это убрать? -- Да, но ее нужно сохранить целой. Ну-ка пойдем со мной на минуту. Он подвел Джонни к группе из восьми человек, которые занимались разгрузкой огромных рулонов рубероида. Они снимали его с кузова грузовика и ставили вдоль будущей дороги. Чтобы справиться с одним рулоном, требовались усилия трех-четырех человек. Люди уже тяжело дышали и обливались потом. -- Ребята, это Джонни Моро. -- сообщил им Грэндж. -- Джонни, нам срочно нужно разгрузить этот грузовик, чтобы он мог немедленно отправляться за новым грузом. Ты можешь помочь им, а? Не дожидаясь ответа, он зашагал прочь. Нехотя Джонни вскарабкался в грузовик. Ему хотелось заниматься вовсе не этим. Люди, разгружавшие рубероид, хмуро смотрели на него, и Джонни услышал, как несколько человек зашептали: "Кобра!" Решив не выпячиваться, он подошел к ближайшему рулону и сказал: -- Кто-нибудь мне поможет? Никто не пошевелился. -- Разве мы не будем тебе помехой? -- язвительно спросил один из рабочих. Джонни старался говорить ровным голосом. -- Послушайте, я ведь хочу вам помочь. -- Что ж, справедливо, -- саркастически отозвался кто-то. Во-первых, мы платили налоги, чтобы из тебя сделали супермена. Кроме того, Грэндж наверняка платит тебе за четверых. Так что все правильно. Мы сняли восемь рулонов, остальные пять -- твои. Разве это не справедливо? Раздался шум одобрения. Джонни некоторое время изучал их лица, стараясь увидеть в них хоть какие-нибудь признаки сочувствия или поддержки. Но ничего, кроме усталости и враждебности не увидел. -- Хорошо, -- тихо сказал он. Слегка согнув ноги, он обхватил рулон руками и прижал к груди. Услышав, как взвыли сервомоторы, он выпрямился и осторожно понес его к краю кузова. Опустив его, он спрыгнул на землю, снова поднял и поставил у дороги рядом с остальными. Потом, запрыгнув на грузовик, он подошел к следующему рулону. Никто из рабочих не пошевелился, но выражения их лиц изменились. Теперь над всеми чувствами преобладал страх. Одно дело смотреть фильмы о Кобрах, расправляющихся с Трофтами, и совсем другое -- наблюдать, как кто-то прямо перед твоими глазами без особого труда расправляется с двухсоткилограммовыми рулонами. Ругаясь про себя, Джонни постарался как можно быстрее покончить с разгрузкой. Потом, не говоря ни слова, отправился искать Сэмсона Грэнджа. Когда он нашел его, тот был занят инвентаризацией мешков со смесью отвердителя. Увидев Джонни, он немедленно заставил его отнести их рабочим. Эту работу сменила целая вереница подобных заданий, и так продолжалось на протяжении нескольких часов. Джонни старался быть благоразумным, но новость о нем распространилась быстрее, чем ему хотелось бы. Большинство рабочих не были так враждебны к нему, как первые, но все равно ему казалось, что он работает на сцене. От этого ощущения, настороженной вежливости и косых взглядов он внутренне начал дымиться. Наконец около полудня он почувствовал, что с него хватит, и еще раз пошел искать начальника участка. -- Мне не нравится, когда мной помыкают другие, мистер Грэндж! -- сердито заявил он. -- Я пришел сюда, чтобы помочь с взрывными работами. Вместо этого вы заставляете меня таскать тяжести как вьючного мула. Грэндж переместил спичку в другой угол рта и холодно посмотрел на Джонни. -- Я взял тебя на работу по восьмому разряду. Но я не сказал ни слова о том, что ты будешь делать. -- Проклятье, вы же знали, чего я хочу. -- Ну и что? Какого черта ты хочешь для себя особых привилегий или еще чего? Для взрывных работ я нанимаю ребят, у которых есть соответствующие дипломы. Что же, я должен заменить их малышом, который никогда не видел даже в записи, как это делается? Джонни открыл рот, но ни одно слово из тех, что он собирался сказать, произнесено не было. Грэндж пожал плечами. -- Послушай, малыш! -- сказал он, и в его голосе послышалась доброта. -- Я ничего против тебя не имею. Черт, я и сам ветеран. Но у тебя нет специальной подготовки по дорожному строительству, нет также и опыта в этом деле. Конечно, мы можем использовать и других рабочих, но твое тело стоит двух. Именно поэтому я и собираюсь платить тебе по восьмому разряду. Кроме этого, честно говоря, ты не представляешь для нас особой ценности. Хочешь -- принимай, а нет -- твое дело. Решай сам. -- Спасибо. Но так не пойдет, -- выдавил из себя Джонни. -- О'кей. -- Грэндж достал карточку и что-то написал на ней. -- Отвези это в главный офис в Сидер Лейк, и они заплатят тебе за работу. И возвращайся, если передумаешь. Джонни взял карту и вышел, чувствуя, как его спину сверлят глаза рабочих. Когда он вернулся домой, там никого не было. Это было очень кстати для него. Время остыть у него было, когда он вел машину, а теперь ему хотелось побыть одному. Будучи Коброй, он не привык к откровенным провалам. Когда Трофты отражали атаку, он отступал и вновь повторял ее. Но здесь игра шла по другим правилам, и он не мог принять их так быстро, как ему хотелось бы. Однако до поражения ему было пока далеко. Развернув вчерашнюю газету, он стал просматривать отдел найма на работу. Большую часть предложений составляли рабочие места с оплатой по десятому разряду. Но встречались и объявления, приглашающие более квалифицированных специалистов, как раз то, что он и искал. Устроившись поудобнее перед экраном, он взял блокнот и ручку, которые всегда лежали рядом с телефонным аппаратом, и принялся звонить по объявлениям. Список перспективных предложений занимал две страницы, так что большую часть дня он провел перед телефоном. Это была трезвая, но полная разочарований попытка. Под конец осталось два объявления, которые он оставил на следующее утро. Тем временем подоспело время обедать. Засунув исписанные листки в карман, он направился в кухню, чтобы предложить помощь матери. Айрин улыбнулась ему, когда он вошел. -- Ну, как дела с поиском работы? Успешно? -- спросила она. -- Как сказать... -- сказал он. Она пришла домой несколькими часами раньше и уже слышала короткий рассказ о его утреннем испытании на строительстве дороги. -- Завтра у меня две встречи -- Светланов Электронике и Аутуорлд Майнинг. Мне еще повезло, что нашел хотя бы эти. Она погладила его по руке. -- Ты что-нибудь найдешь. Не огорчайся, -- снаружи раздался звук, заставивший ее выглянуть в окно.; -- Отец и Джейм вернулись. О, с ними еще кто-то. Джонни посмотрел на улицу. Вторая машина припарковалась у обочины дороги позади машины Перса и Джейма. Он видел, как из машины вышел несколько полноватый человек, который присоединился к отцу и брату. Все трое направились к дому. -- Знакомая внешность, мама, но я никак не могу вспомнить, кто это. -- Это Тиг Стиллман, мэр, -- с изумлением в голосе сказала Айрин. -- Интересно, зачем он приехал? Развязав фартук, она вытерла руки и поспешила в гостинную. Джонни