тал, чтобы пройти сейчас такой путь. Вы можете также сказать ему, что мать Линтона хотела оставить его под моей опекой и в настоящее время его здоровье очень ненадежно. - Не-ет! - сказал Джозеф, стукнув дубинкой об пол и напуская на себя авторитетный вид. - Не-ет! Это для нас ничего не значит! Хитклиф не станет считаться ни с его матерью, ни с вами. Он требует своего сына, и я должен его забрать - вот и весь сказ! - Сегодня вы его не заберете! - твердо ответил Линтон. - Сейчас же уходите. И передайте вашему хозяину мой ответ. Эллен, проводите его с лестницы. Ступайте... Он подхватил негодующего старика под руку, выпроводил его из комнаты и запер дверь. - Куда как хорошо! - кричал Джозеф, медленно удаляясь. - Завтра он придет сам, и тогда выгоняйте его, если посмеете! 20 Опасаясь, как бы Хитклиф не исполнил свою угрозу, мистер Линтон поручил мне с утра отправить мальчика к отцу на лошадке мисс Кэтрин. - И так как впредь, - сказал он, - нам не придется оказывать на его судьбу никакого влияния, ни доброго, ни дурного, не говорите моей дочери, куда он уехал. Отныне она не может общаться с ним; а чтоб она не волновалась и не рвалась навестить Перевал, лучше ей и не знать, что брат живет поблизости. Скажите ей только, что его отец неожиданно прислал за ним и мальчику пришлось от нас уехать. Линтону не хотелось вставать, когда его разбудили в пять утра, и он удивился, услыхав, что нужно опять собираться в путь. Но чтоб утешить его, я объяснила, что ему предстоит провести некоторое время со своим отцом, мистером Хитклифом, которому так не терпится скорее увидеть сына, что он не пожелал отложить это удовольствие до тех пор, когда тот хорошенько отдохнет с дороги. - С отцом? - смутился мальчик. - Мама никогда не говорила, что у меня есть отец. Где он живет? Я лучше останусь у дяди. - Он живет неподалеку от Мызы, - ответила я, - сразу за теми холмами. Расстояние тут небольшое, когда вы окрепнете, вы сможете приходить сюда пешком. И вы должны радоваться, что едете домой и увидите отца. Старайтесь его полюбить, как вы любили вашу мать, тогда и он вас полюбит. - Но почему я о нем не слышал раньше? - спросил Линтон. - Почему они с мамой не жили вместе, как живут другие? - Дела задерживали его на севере, - ответила я, - а вашей матери по слабости здоровья нужно было жить на юге. - Но почему мама не рассказывала мне о нем? - настаивал мальчик. - Она часто говорила о дяде, и я давно привык его любить. Как мне любить папу? Я его не знаю. - Эх, все дети любят своих родителей, - сказала я. - Может быть, ваша мать боялась, что вы станете проситься к нему, если она будет часто о нем говорить. Но вставайте живей: проехаться спозаранку верхом в такое прекрасное утро куда приятней, чем поспать лишний часок. - И она с нами поедет? - спросил он. - Та девочка, которую я видел вчера? - Сегодня нет, - ответила я. - А дядя? - продолжал он. - Нет. Вам придется поехать со мной, - сказала я. Линтон опять откинулся на подушку и в раздумье насупил брови. - Я не поеду без дяди, - объявил он наконец. - Почем я знаю, куда вы надумали меня отвезти? Я уговаривала, пеняла ему, что это дурно с его стороны не радоваться встрече с отцом. Но он упрямо не желал одеваться, и мне пришлось призвать на помощь моего господина, чтоб выманить Линтона из кровати. Наконец бедный мальчик встал после лживых наших уверений, что его отсылают ненадолго, что мистер Эдгар и Кэти будут навещать его - и разных других посулов, таких же вздорных, которые я измышляла и повторяла ему потом всю дорогу. Чистый воздух и запах вереска, яркое солнце и резвый бег Минни вскоре развеселили его. Он стал расспрашивать о своем новом доме и его обитателях все с большим любопытством и живостью. - Грозовой Перевал такое же приятное место, как Скворцы? - спросил он и оглянулся в последний раз на долину, откуда поднимался легкий туман и кудрявым облаком стелился по синему краю неба. - Дом не утопает в зелени, как наш, - ответила я, - и не такой большой, но оттуда открывается прекрасный вид на всю округу. И воздух там здоровее для вас - чище и суше. Здание, пожалуй, покажется вам поначалу старым и мрачным, но это почтенный дом: второй после Мызы в этих местах. И вы с удовольствием будете гулять по полям. Гэртон Эрншо - он тоже двоюродный брат мисс Кэти, а значит, и вам сродни - будет водить вас по самым чудесным местам. В хорошую погоду вам можно будет взять книгу и заниматься где-нибудь под деревьями. И время от времени ваш дядя будет брать вас с собой на прогулку: он часто ходит в горы. - А каков из себя мой отец? - спросил он. - Такой же молодой и красивый, как дядя? - Такой же молодой, - сказала я, - но глаза и волосы у него черные; он более суров на вид, выше ростом и плотнее. Поначалу он, может быть, не покажется вам таким добрым и любезным, потому что он другого склада. Все же я вам советую, будьте с ним искренни и сердечны, и он, конечно, станет любить вас, как ни один дядя на свете. Ведь вы его родной сын. - Черные глаза и волосы! - повторил раздумчиво Линтон. - Я не могу себе его представить. Значит, я не похож на него, нет? - Не очень, - ответила я. "Ни капельки!" - подумала я, глядя с сожалением на слишком белую кожу и тонкий стан моего спутника, на его большие томные глаза - глаза его матери, с той лишь разницей, что не было в них искристого огня, если только они не загорались вдруг обидой. - Как странно, что он никогда не приезжал навестить меня и маму! - пробормотал Линтон. - Он видел меня когда-нибудь? Если да, то, верно, совсем маленьким. Я его не помню. - Что ж вы хотите, мистер Линтон, - сказала я, - триста миль - это большое расстояние. А десять лет не кажутся взрослому таким длинным сроком, как вам. Возможно, мистер Хитклиф из лета в лето собирался съездить к вам, но все не представлялось удобного случая, а теперь уж поздно. Не докучайте ему вопросами об этом предмете: только расстроите его понапрасну. Мальчик ушел в свои мысли и молчал до конца пути, пока мы не остановились перед воротами сада. Я следила за его лицом, чтобы уловить, какое будет впечатление. Он важно и внимательно оглядел лепной фронтон и частые переплеты окон, редкие кусты крыжовника, искривленные елки, потом покачал головой: втайне он не одобрил наружный вид своего нового жилища. Но у него хватило рассудительности повременить с осуждением: еще могло вознаградить то, что его ждало в самом доме. Он не успел сойти с седла, как я уже пошла и открыла дверь. Был седьмой час; в доме только что позавтракали, ключница убирала со стола. Джозеф стоял возле кресла своего хозяина и рассказывал что-то про хромую лошадь, а Гэртон собирался на покос. - Здравствуй, Нел! - сказал мистер Хитклиф, увидев меня. - Я боялся, что мне придется самому идти за своею собственностью. Ты ее доставила, да? Посмотрим, можно ли сделать из нее что-нибудь толковое. Он встал и подошел к дверям; Гэртон и Джозеф остановились за его спиной, разинув рты. Бедный Линтон испуганно переводил глаза с одного на другого. - Ясное дело! - сказал Джозеф, с важным видом рассматривая мальчика. - Вас надули, хозяин: это девчонка! Хитклиф, смерив сына таким взглядом, что того охватила оторопь, презрительно рассмеялся. - Бог ты мой, какая красота! Какое прелестное милое создание! - воскликнул он. - Его, верно, вскормили на слизняках и кислом молоке, Нелли? Ох, пропади моя душа! Он еще хуже, чем я ожидал, а я, видит черт, не из оптимистов! Я попросила дрожавшего и ошеломленного мальчика спрыгнуть с седла и войти. Он не совсем понял, что означали слова отца и к нему ли они относились. Да он и не был еще вполне уверен, что угрюмый насмехающийся незнакомец - его отец. Но он в трепете прижался ко мне, а когда мистер Хитклиф снова сел и сказал ему: "Поди сюда!" - он уткнулся лицом в мое плечо и заплакал. - Ну, ну, нечего! - сказал Хитклиф и, протянув руку, грубо приволок его к себе, зажал между колен и поднял ему голову за подбородок. - Что за чушь! Мы не собираемся обижать тебя, Линтон, - ведь так тебя зовут? Ты сын своей матери, весь в нее! Где же в тебе хоть что-то от меня, пискливый цыпленок? Он снял с мальчика шапку и откинул с его лба густые льняные кудри, ощупал его тонкие руки от плеча до кисти, маленькие пальчики; и Линтон, пока шел этот осмотр, перестал плакать и поднял большие синие глаза, чтоб самому разглядеть того, кто его разглядывал. - Ты меня знаешь? - спросил Хитклиф, убедившись, что все члены этого тела одинаково хрупки и слабы. - Нет, - сказал Линтон с бессмысленным страхом в глазах. - Но ты, конечно, слышал обо мне? - Нет, - повторил он. - Нет? Какой стыд, что мать не внушила своему сыну уважения к отцу! Так я скажу тебе: ты мой сын, а твоя мать - бесстыжая дрянь, раз она оставляла тебя в неведении о том, какой у тебя отец. Нечего ежиться и краснеть! Хоть это кое-чего и стоит - видеть, что кровь у тебя не белая. Будь хорошим парнем, и тебе со мной будет неплохо. Нелли, если ты устала, можешь посидеть; если нет, ступай домой. Я понимаю, ты собираешься дать на Мызе полный отчет обо всем, что ты слышала и видела у нас. Но пока ты тут мешкаешь, дело улажено не будет. - Хорошо, - ответила я. - Надеюсь, вы будете добры к мальчику, мистер Хитклиф, или он недолго пробудет с вами. Не забывайте, он у вас единственное родное существо на свете - другой родни, если и есть она у вас, вы никогда не узнаете. - Я буду к нему очень добр, не бойтесь, - сказал он со смехом. - Только уж пусть никто другой не будет к нему добр: я ревнив и хочу всецело властвовать над его чувствами. А чтобы он сразу же ощутил мою доброту, Джозеф, принеси мальчику чего-нибудь на завтрак. Гэртон, чертов теленок, марш на работу! Да, Нел, - добавил он, когда те удалились, - мой сын - будущий хозяин вашей Мызы, и я не хочу, чтоб он помер раньше, чем я закреплю за собой право наследства. К тому же он мой: я хочу торжествовать, увидев моего отпрыска законным владельцем их поместий. Их дети будут наниматься к моему сыну обрабатывать за поденную плату землю своих отцов. Вот единственное побуждение, из-за которого я готов терпеть около себя этого щенка; я его презираю за то, каков он есть, и ненавижу его за те воспоминания, которые он оживляет! Побуждение единственное, но достаточное; мальчишке у меня ничего не грозит, и уход за ним будет такой же заботливый, каким твой господин окружил свою дочь. У меня приготовлена комната наверху, обставленная для него в наилучшем вкусе. И я нанял преподавателя ходить сюда три раза в неделю за двадцать миль, учить мальчишку всему, чему он только захочет учиться. Гэртону я приказал слушаться его. В самом деле, я все наладил, имея в виду сделать из него джентльмена, человека, стоящего выше тех, с кем он должен будет общаться. Но я сожалею, что он так мало заслуживает моих стараний. Если я ждал чего-то от судьбы, то лишь одного: найти в своем сыне достойный предмет для гордости, - а этот жалкий плакса с лицом, точно сыворотка, горько меня разочаровал. Он еще не договорил, когда вернулся Джозеф с миской овсяной каши на молоке и поставил ее перед Линтоном, который брезгливо заерзал, глядя на простое деревенское блюдо, и заявил, что не может этого есть. Я видела, что старый слуга в большой мере разделяет презрение своего хозяина к ребенку, хоть и вынужден хоронить свои чувства в душе, потому что Хитклиф требовал от подчиненных почтения к своему сыну. - Не можете этого есть? - повторил он, глядя Линтону в лицо и понизив голос до шепота из страха, что его подслушают. - Но мастер Гэртон, когда был маленьким, не ел ничего другого, а что тоже было для него, то, мне думается, тоже и для вас! - Я не стану этого есть! - возразил с раздражением Линтон. - Уберите. Джозеф в негодовании схватил миску и принес ее нам. - Что же это, скажете, тухлое, что ли? - спросил он, ткнув миску Хитклифу под нос. - Почему тухлое? - сказал Хитклиф. - Да вот, - ответил Джозеф, - наш неженка говорит, что не может этого есть. Все, скажу я, идет, как по писаному! Его мать была такая же - мы все были, поди, слишком грязны, чтобы сеять пшеницу на хлеб для нее. - Не упоминай при мне о его матери, - сказал сердито хозяин. - Дай ему что-нибудь такое, что он может есть, вот и все. Чем его обычно кормили, Нел? Я посоветовала напоить мальчика кипяченым молоком или чаем, и ключнице велено было приготовить что нужно. Вот и хорошо, раздумывала я, эгоизм отца, пожалуй, пойдет сыну на пользу. Хитклиф видит, что мальчик хрупкого сложения, значит, надобно обращаться с ним сносно. Мистер Эдгар успокоится, когда я ему сообщу, какой поворот приняла прихоть Хитклифа. И, не найдя предлога оставаться дольше, я потихоньку ушла, покуда Линтон был занят тем, что боязливо отклонял дружелюбное заигрывание одной из овчарок. Но он слишком был настороже, и мне не удалось обмануть его: едва притворив за собою дверь, я услышала всхлипывание и отчаянный, настойчивый крик: - Не уходите от меня! Я тут не останусь! Не останусь! Затем поднялась и упала задвижка: Линтону не дали убежать. Я вскочила на Минни и пустила ее рысцой. На этом кончилась моя недолгая опека. 21 Трудно пришлось нам в тот день с маленькой Кэти: она встала веселая в жажде увидеть братца и встретила весть о его отъезде такими жаркими слезами и жалобами, что Эдгар должен был сам успокоить ее, подтвердив, что мальчик скоро вернется. Он, однако, добавил: "...если мне удастся забрать его", а на это не было надежды. Обещание слабо ее утешило, но время оказалось сильней. И хотя она, бывало, нет-нет, а спросит у отца, когда же приедет Линтон, - прежде чем девочка снова увиделась с ним, его черты настолько потускнели в ее памяти, что она его не узнала. Когда мне случалось встретиться в Гиммертоне с ключницей мистера Хитклифа, я спрашивала всякий раз, как поживает их молодой господин, потому что юный Линтон жил почти таким же затворником, как и Кэтрин, и его никогда никто не видел. Со слов ключницы я знала, что он по-прежнему слаб здоровьем и в тягость всем домашним. Она говорила, что мистер Хитклиф относится к нему, как видно, все так же неприязненно - и даже хуже, хоть и старается это скрывать; даже звук его голоса ему противен, и он просто не может просидеть в одной комнате с сыном несколько минут кряду. Разговаривают они друг с другом редко: Линтон учит уроки и проводит вечера в маленькой комнате, которая называется у них гостиной; а то лежит весь день в постели, потому что он постоянно простуживается - вечно у него насморк, и кашель, и недомогание, и всяческие боли. - Сроду я не видела никого трусливей его, - добавила женщина. - И никого, кто бы так заботился о себе самом. Если я чуть подольше вечером оставлю открытым окно, он уж тут как тут: ох, ночной воздух его убьет! И среди лета - нужно, не нужно - разводи ему огонь; Джозеф трубку закурит, так это отрава. И подавай ему сласти, и лакомства, и молока - молока без конца, - а до нас ему и дела нет, чем пробавляемся мы зимой. Закутается в меховой плащ, сядет в свое кресло у камина, и грей ему весь день на углях чай с гренками или что-нибудь другое, что он любит; а если Гэртон сжалится и придет поразвлечь его - Гэртон, хоть и груб, да сердцем не злобен, - то уж, будьте уверены, разойдутся они на том, что один заругается, а другой заплачет. Я думаю, не будь ему Линтон сыном, хозяин был бы очень рад, если б Гэртон избил бездельника до полусмерти; уж он, наверно, не стерпел бы и выставил его за порог, знай он хоть наполовину, как этот Линтон нянчится со своей особой. Но хозяину такое искушение не грозит: сам он никогда не заходит в гостиную, а если Линтон начинает при нем свои штучки в доме, он тут же отсылает мальчишку наверх. По этим рассказам я угадывала, что мистер Хитклиф, не находя ни в ком сочувствия, сделался неприятным и эгоистичным, если только не был он таким спервоначалу. И мой интерес к нему, естественно, ослабел, хотя во мне еще не заглохла обида, что мы потеряли его, и сожаление, что его не оставили у нас. Мистер Эдгар поощрял меня в моих стараниях побольше разузнать о мальчике. По-моему, он много думал о племяннике и готов был пойти на некоторый риск, чтоб увидеть его. Однажды он попросил меня справиться у ключницы, ходит ли когда-нибудь Линтон в деревню. Та ответила, что он только два раза ездил туда верхом, в сопровождении отца; и оба раза он потом кис три или четыре дня, уверяя, что поездка слишком его утомила. Эта ключница ушла от них, если память мне не изменяет, через два года после появления в доме маленького Линтона; ее сменила другая, с которой я тогда не была знакома. Она живет у них до сих пор. Дни шли на Мызе своей прежней отрадной чередой, пока мисс Кэти не исполнилось шестнадцать лет. В день ее рождения мы никогда не устраивали никаких увеселений, потому что он совпадал с годовщиной смерти моей госпожи. Мистер Эдгар неизменно проводил этот день один в библиотеке, а когда смеркалось, выходил пройтись и шел на Гиммертонское кладбище, где нередко просиживал за полночь, так что Кэтрин предоставляли самой искать развлечений. В тот год на двадцатое марта выдался погожий весенний день, и когда Эдгар ушел, молодая госпожа спустилась ко мне, одетая для прогулки, и попросила пройтись с нею немного по полям: отец позволяет с условием, что мы далеко не забредем и вернемся через час. - Так что поторопись, Эллен! - закричала она. - Знаешь, куда мы пойдем? Туда, где устроилась колония тетеревов: я хочу посмотреть, свили они уже гнезда или нет. - Но это ж, верно, очень далеко, - возразила я, - они не вьют своих гнезд на краю поля. - Да нет же, - сказала она, - мы с папой ходили туда, это совсем близко. Я надела шляпку и пошла не раздумывая. Кэти убегала вперед и возвращалась ко мне, и опять убегала, как молоденькая борзая; и сперва я с большим удовольствием прислушивалась к пению жаворонков, то близкому, то далекому, и любовалась мягким и теплым светом вечернего солнца. Я смотрела на нее, на мою баловницу и прелесть мою, на золотые кольца ее кудрей, развевавшиеся у нее за спиной, на ее румяную щечку, нежную и чистую в своем цвету, точно дикая роза, и на ее глаза, лучившиеся безоблачной радостью. Она была в те дни счастливым созданием и просто ангелом. Жаль, что она не могла довольствоваться этим счастьем. - Но где же ваши тетерева, мисс Кэти? - спрашивала я. - Уж пора бы нам дойди до них: ограда парка далеко позади. А у нее все один ответ: - Немного подальше - совсем немного, Эллен! Вот взойдем на тот пригорок, пересечем ложок, и пока ты будешь выбираться из него, я уже подниму птиц. Но мы не раз взобрались на пригорок, пересекли не один ложок, и я наконец начала уставать и говорила ей, что пора остановиться и повернуть назад. Я ей кричала, потому что она сильно обогнала меня; она не слышала или не обращала внимания и по-прежнему неслась вперед и вперед, и мне приходилось поневоле следовать за ней. Наконец она нырнула куда-то в овраг; а когда я опять ее увидела, она была уже ближе к Грозовому Перевалу, чем к собственному дому. Я увидела, как два человека остановили ее, и сердце мне подсказало, что один из них сам мистер Хитклиф. Кэти поймали с поличным на разорении тетеревиных гнезд или, во всяком случае, на их выискивании. Земля на Перевале принадлежала Хитклифу, и теперь он отчитывал браконьера. - Я не разорила ни одного гнезда, я даже ни одного не нашла, - оправдывалась девочка, когда я доплелась до них, и в подтверждение своих слов она раскрыла ладони. - Я и не думала ничего брать. Но папа мне говорил, что здесь их множество, и я хотела взглянуть на яички. Улыбнувшись мне улыбкой, показавшей, что он понял, с кем встретился - и, значит, благосклонности не жди, - Хитклиф спросил, кто такой ее папа. - Мистер Линтон из Мызы Скворцов, - ответила она. - Я так и подумала, что вы не знаете, кто я, а то бы вы со мной так не говорили. - Вы, как видно, полагаете, что ваш папа пользуется большим уважением и почетом? - сказал он насмешливо. - А вы кто такой? - спросила Кэтрин, с любопытством глядя на него. - Этого человека я уже раз видела. Он ваш сын? Она кивнула на его спутника, на Гэртона, который нисколько не выиграл, став на два года старше, - только возмужал и казался еще более сильным и громоздким; он остался таким же неуклюжим, как и был. - Мисс Кэти, - перебила я, - мы и так уже гуляем не час, а три. Нам в самом деле пора повернуть назад. - Нет, этот человек мне не сын, - ответил Хитклиф, отстраняя меня. - Но сын у меня есть, и его вы тоже видели. И хотя ваша няня спешит, ей, как и вам, не помешало бы, я думаю, немного отдохнуть. Может быть, вы обогнете этот холмик и зайдете в мой дом? Передохнув, вы быстрее доберетесь до дому. Вам окажут у нас радушный прием. Я шепнула Кэтрин, что она ни в коем случае не должна принимать приглашение, - об этом не может быть и речи. - Почему? - спросила она громко. - Я набегалась и устала, а трава в росе, на землю не сядешь. Зайдем, Эллен. К тому же он говорит, будто я виделась где-то с его сыном. Он, я думаю, ошибается, но я догадываюсь, где они живут: на той ферме, куда я однажды заходила, возвращаясь с Пенистон-Крэга. Правда? - Правда. Ладно, Нелли, помолчи, ей невредно заглянуть к нам. Гэртон, ступай с девочкой вперед. А мы с тобой сзади, Нелли. - Нет, в такое место она не пойдет! - закричала я, силясь высвободить свою руку, которую он крепко сжал. Но Кэти, быстро обежав скалу, была уже почти у самых ворот. Назначенный ей спутник не стал ее провожать: он свернул по тропинке в сторону и скрылся. - Мистер Хитклиф, это очень дурно, - настаивала я, - вы сами знаете, что затеяли недоброе. Да еще она увидит там Линтона и, как только придет домой, расскажет все отцу; и вина падет на меня. - А я и хочу, чтоб она увидела Линтона, - ответил он. - Последние дни он выглядит лучше: не часто бывает, что его можно показать людям. И мы ее уговорим хранить все в тайне. Что же тут плохого? - Плохо то, что ее отец возненавидит меня, когда узнает, что я позволила ей переступить ваш порог; и я убеждена, что вы ее толкаете на это с дурною целью, - ответила я. - Цель у меня самая честная. Могу открыть, в чем заключается мой замысел, - сказал он. - В том, чтобы молодые люди влюбились друг в друга и поженились. Я поступаю великодушно в отношении вашего господина: его девчонке не на что надеяться, а, последовав моим пожеланиям, она сразу будет обеспечена - как сонаследница Линтона. - Если Линтон умрет, - возразила я, - а его здоровье очень ненадежно, - наследницей станет Кэтрин. - Нет, не станет, - сказал он. - В завещании нет оговорки на этот случай: владения сына перейдут ко мне. Но во избежание тяжбы я желаю их союза и решил его осуществить. - А я решила, что она больше никогда не приблизится со мною к вашему дому, - возразила я, когда мы подходили к воротам, где мисс Кэти поджидала нас. Хитклиф попросил меня успокоиться и, пройдя впереди нас по аллее, поспешил отворить дверь. Моя молодая госпожа все поглядывала на него, словно никак не могла понять, что ей думать о нем. Но сейчас он улыбнулся, встретив ее взгляд, и, когда обратился к ней, его голос зазвучал мягче, а я по дурости своей вообразила, что, может быть, память о ее матери обезоружит его и не позволит ему причинить девочке зло! Линтон стоял у очага. Он только что вернулся с прогулки по полям; на голове его была шляпа, и он кричал Джозефу, чтобы тот принес ему сухие башмаки. Он был высок для своего возраста - ведь ему только еще шел шестнадцатый год. Черты его лица были хороши, а глаза и румянец ярче, чем они запомнились мне, хотя это был лишь временный блеск, вызванный весенним солнцем и целебным воздухом. - Ну, кто это? - спросил мистер Хитклиф, обратившись к Кэти. - Узнаете? - Ваш сын? - сказала она недоверчиво, переводя глаза с одного на другого. - Да, - отвечал он, - но разве вы в первый раз видите его? А ну, припомните! Короткая же у вас память. Линтон, ты не узнаешь свою двоюродную сестру, из-за которой, помнишь, ты так нам всем докучал, потому что хотел с ней увидеться? - Как, Линтон! - вскричала Кэти, зажегшись при этом имени радостным удивлением. - Это маленький Линтон? Он выше меня! Так вы - Линтон? Юноша подошел и представился; она горячо расцеловала его, и они смотрели друг на друга, изумляясь перемене, которую время произвело в каждом из них. Кэтрин достигла своего полного роста; она была полненькая, и в то же время стройная, и упругая, как сталь, - так и пышет жизнью и здоровьем. Внешность и движения Линтона были томны и вялы, а телом он был необычайно худ; но природная грация смягчала эти недостатки и делала его довольно приятным. Излив на него свои бурные детские ласки, его двоюродная сестра подошла к мистеру Хитклифу, который медлил в дверях, деля свое внимание между происходящим в комнате и тем, что лежало за ее пределами; верней, он притворялся, что наблюдает больше за последним, а на деле был занят только первым. - Значит, вы мой дядя! - вскричала она и бросилась обнимать и его. - Я сразу подумала, что вы мне нравитесь, хоть вы сперва и рассердились на меня. Почему вы не заходите с Линтоном на Мызу? Жить все эти годы по соседству и ни разу нас не навестить - это даже странно: почему вы так? - Одно время, до вашего рождения, я бывал там слишком часто, - ответил он. - Однако... черт возьми! Если вам некуда девать поцелуи, подарите их Линтону: дарить их мне - значит тратить впустую. - Гадкая Эллен! - воскликнула Кэтрин, подлетев затем ко мне и осыпая меня щедрыми ласками. - Злая Эллен! Удерживать меня, чтоб я не зашла! Но теперь я буду ходить на эту прогулку каждое утро - можно, дядя? А как-нибудь приведу и папу. Вы будете рады нам? - Конечно! - ответил дядя, плохо скрыв гримасу, которую вызвала на его лице мысль о двух донельзя противных ему гостях. - Но постойте, - продолжал он, повернувшись к юной леди. - Я, знаете, подумал и считаю, что лучше сказать вам это прямо. Мистер Линтон предубежден против меня: была в нашей жизни пора, когда мы с ним жестоко рассорились - не христиански жестоко, - и если вы признаетесь ему, что заходили сюда, он раз и навсегда запретит вам нас навещать. Так что вы не должны упоминать об этом, если только у вас есть хоть малейшее желание встречаться и впредь с вашим двоюродным братом. Заходите, если вам угодно, но не рассказывайте отцу. - Почему вы поссорились? - спросила Кэтрин, сильно приуныв. - Он считал, что я слишком беден, чтоб жениться на его сестре, - ответил Хитклиф, - и был вне себя, когда она все-таки пошла за меня: это задело его гордость, и он никогда не простит мне. - Как несправедливо! - сказала молодая леди. - Я ему это выскажу при случае. Но мы с Линтоном не замешаны в вашу ссору. Что ж! Я не стану приходить сюда - пусть он приходит на Мызу. - Для меня это слишком далеко, - пробурчал ее двоюродный брат, - четыре мили пешком - да это меня убьет. Нет, уж заходите вы к нам, мисс Кэтрин, время от времени: не каждое утро, а раз или два в неделю. Отец метнул на сына взгляд, полный злобного презрения. - Боюсь, Нелли, мои труды пропадут даром, - сказал он мне. - Мисс Кэтрин, как зовет ее мой балбес, поймет, какова ему цена, и пошлет его к черту. Эх, был бы это Гэртон!.. Знаете, как ни унижен Гэртон, я двадцать раз на дню с нежностью думаю о нем. Я полюбил бы этого юношу, будь он кем другим. Но ее любовь едва ли ему угрожает. Я его подобью потягаться с моим растяпой, если тот не расшевелится. По нашим расчетам, Линтон протянет лет до восемнадцати, не дольше. Ох, пропади он пропадом, слюнтяй! Занят только тем, что сушит ноги и даже не глядит на нее! Линтон! - Да, отец? - отозвался мальчик. - Ты пошел бы показал что-нибудь сестре. Кроликов хотя бы или гнездо ласточки. Пойди с ней в сад, пока ты не переобулся, сведи ее на конюшню, похвались своей лошадью. - А не предпочли бы вы посидеть у камина? - Обратился Линтон к гостье, и его голос выдавал нежелание двигаться. - Не знаю, - ответила Кэти, кинув тоскливый взгляд на дверь: девушке явно не сиделось на месте. Он не поднялся с кресла и только ближе пододвинулся к огню. Хитклиф встал и прошел в кухню, а оттуда во двор, клича Гэртона. Гэртон отозвался, и вскоре они вернулись вдвоем. Юноша успел умыться, как было видно по его разрумянившемуся лицу и мокрым волосам. - Да, я хотела спросить вас, дядя, - вскричала мисс Кэти, вспомнив слова ключницы, - он мне не двоюродный брат, ведь нет? - Двоюродный брат, - ответил Хитклиф, - племянник вашей матери. Он вам не нравится? Кэтрин смутилась. - Разве он не красивый парень? - продолжал ее дядя. Маленькая невежа встала на цыпочки и шепнула Хитклифу на ухо свой ответ. Тот рассмеялся; Гэртон помрачнел: я поняла, что он был очень чувствителен к неуважительному тону и, по-видимому, лишь смутно сознавал, как невыгодно отличался от других. Но его хозяин - или опекун - прогнал тучу, воскликнув: - Тебе среди всех нас отдано предпочтение, Гэртон! Она говорит, что ты... как это она сказала? Словом, нечто очень лестное. Вот что! Пройдись с нею по усадьбе. И смотри, держись джентльменом. Не сквернословь, не пяль глаза, когда леди на тебя не смотрит, и не отворачивайся, когда смотрит. А когда будешь говорить, произноси слова медленно и не держи руки в карманах. Ну, ступай и займи ее, как умеешь. Он следил за юной четою, когда она проходила мимо окон. Эрншо шел, отвернувшись от спутницы. Казалось, Гэртон изучал знакомый пейзаж с любопытством чужеземца или художника. Кэтрин поглядывала на юношу лукавым взглядом, отнюдь не выражавшим восхищения. Затем она перенесла внимание на другое, ища вокруг какой-либо предмет, любопытный для нее самой, и легкой поступью прошла вперед, напевая веселую песенку, раз не вяжется разговор. - Я сковал ему язык, - заметил Хитклиф. - Парень теперь так и не отважится выговорить ни слова! Нелли, помнишь ты меня в его годы - нет, несколькими годами моложе. Разве я смотрел когда-нибудь таким тупицей, таким дуралеем, как сказал бы Джозеф? - Еще худшим, - ответила я, - потому что вы были вдобавок угрюмы. - Я на него не нарадуюсь, - продолжал он, размышляя вслух. - Он оправдал мои ожидания. Будь он от природы глуп, я бы не был и вполовину так доволен. Но он не глуп; и я сочувствую каждому его переживанию, потому что пережил то же сам. Я, например, знаю в точности, как он страдает сейчас, но это только начало его будущих страданий. И он никогда не выберется из трясины огрубения и невежества. Я держу его крепче, чем держал меня его мерзавец-отец: Гэртон горд своим скотством. Все то, что возвышает человека над животным, я научил его презирать, как слабость и глупость. Ты не думаешь, что Хиндли стал бы гордиться своим сыном, если бы мог его видеть? Почти так же, как я горжусь своим? Но есть разница: один - золото, которым, как булыжником, мостят дорогу; а другой - олово, натертое до блеска, чтобы подменять им серебро. Мой не содержит в себе ничего ценного. Но моими стараниями из этого жалкого существа все же выйдет прок. А у сына Хиндли были превосходные качества, и они потеряны: стали совершенно бесполезными. Мне не о чем сожалеть; ему же было бы о чем, и мне это известно, как никому другому. И что лучше всего: Гэртон, черт возьми, любит меня всей душой! Согласись, что в этом я взял верх над Хиндли. Если бы негодяй мог встать из могилы, чтоб наказать меня за обиды своего сынка, я позабавился бы веселым зрелищем, как сынок сам лупит отца, возмутившись, что тот посмел задеть его единственного друга на земле! Хитклиф засмеялся бесовским смешком при этой мысли. Я не отвечала - я видела, что он и не ждет ответа. Между тем его сын, сидевший слишком далеко от нас, чтобы слышать наш разговор, стал проявлять признаки беспокойства - быть может, пожалев уже о том, что из боязни немного утомиться отказал себе в удовольствии провести время с Кэтрин. Отец заметил, что его глаза тревожно косятся на окно, а рука неуверенно тянется за шляпой. - Вставай, ленивец! - воскликнул он с напускным благодушием. - Живо за ними! Они сейчас у пчельника - еще не завернули за угол. Линтон собрал всю свою энергию и расстался с камином. Окно было раскрыто, и когда он вышел, я услышала, как Кэти спросила у своего неразговорчивого спутника, что означает надпись над дверью. Гэртон уставился на буквы и, как истый деревенщина, почесал затылок. - Какая-то чертова писанина, - ответил он. - Я не могу ее прочитать. - Не можете прочитать? - вскричала Кэтрин. - Прочитать я могу сама: это по-английски. Но я хочу знать, почему это здесь написано. Линтон захихикал: первое проявление веселья с его стороны. - Он неграмотный, - сказал он двоюродной сестре. - Вы поверили бы, что существует на свете такой невообразимый болван? - Он, может быть, немного повредился? - спросила серьезно мисс Кэти. - Или он просто... дурачок? Я два раза обратилась к нему с вопросом, и оба раза он только тупо уставился на меня: я думаю, он меня не понял. И я тоже, право, с трудом понимаю его! Линтон опять рассмеялся и насмешливо поглядел на Гэртона, который в эту минуту отнюдь не показался мне непонятливым. - Ничего тут нет, только леность. Правда, Эрншо? - сказал он. - Моя двоюродная сестра подумала, что ты кретин. Вот тебе последствия твоего презрения к "буквоедству", как ты это зовешь. А вы обратили внимание, Кэтрин, на его страшный йоркширский выговор? - А какая, к черту, польза от грамоты? - рявкнул Гэртон, у которого в разговоре с привычным собеседником сразу нашлись слова. Он хотел развить свое возражение, но те двое дружно расхохотались; моя взбалмошная барышня пришла в восторг от открытия, что его странный разговор можно превратить в предмет забавы. - А что пользы приплетать черта к каждому слову? - хихикал Линтон. - Папа тебе не велел говорить скверные слова, а ты без них и рта раскрыть не можешь. Постарайся вести себя, как джентльмен, - ну, постарайся же! - Не будь ты скорее девчонкой, чем парнем, я бы так тебя отлупил! Жалкая тварь! - крикнул, уходя, разгневанный мужлан, и лицо его горело от бешенства и обиды; он понимал, что его оскорбили, и не знал, как на это отвечать. Мистер Хитклиф, не хуже меня слышавший их разговор, улыбнулся, когда увидел, что Гэртон уходит; но тотчас затем бросил взгляд крайнего отвращения на беззаботную чету, которая все еще медлила в дверях, продолжая свою болтовню: мальчик оживился, обсуждая недочеты и недостатки Гэртона, и рассказывал анекдоты о его промахах; а девушка радовалась его бойкому презрительному острословию, не замечая, что оно выдает злобный нрав ее собеседника. Я начинала чувствовать к Линтону больше неприязни, чем жалости, и до некоторой степени извиняла теперь его отца, что он его ни в грош не ставит. Мы задержались чуть не до трех часов дня: мне не удалось увести мисс Кэти раньше; по счастью, мой господин не выходил из своей комнаты и не узнал, что нас так долго не было. На обратном пути я пыталась втолковать своей питомице, что представляют собой эти люди, с которыми мы только что расстались; но она забрала себе в голову, что я предубеждена против них. - Ага! - вскричала она, - ты становишься на папину сторону, Эллен: ты пристрастна, я знаю. Иначе ты бы не обманывала меня столько лет, не уверяла бы, что Линтон живет далеко отсюда. Право, я очень на тебя сердита! Только я так рада, что и сердиться толком не могу. Но ты поосторожней говори о моем дяде: он - мой дядя, не забывай, я побраню папу за то, что он в ссоре с ним. Она продолжала в том же духе, пока я не оставила попытки убедить ее, что она ошибается. В тот вечер она не сказала о встрече отцу, потому что не увиделась с мистером Линтоном. На следующий день все обнаружилось на мою беду - и все же я не очень огорчилась: я подумала, что отец скорее, чем я, сможет наставить свою дочь на путь и предостеречь от опасности. Но он слишком робко разъяснял причины, почему он желает, чтоб она порвала всякую связь с Грозовым Перевалом; а Кэтрин требовала веских оснований для всякого ограничения, которым стесняли ее набалованную волю. - Папа! - воскликнула она, поздоровавшись с отцом на другое утро. - Угадай, с кем я встретилась вчера, гуляя в полях? Ах, папа, ты вздрогнул! Тебе недужится, да? Я встретилась... Но ты послушай и увидишь, как я тебя выведу на чистую воду; тебя и Эллен, которая с тобою в сговоре, а делала вид, будто так жалела меня, когда я все надеялась понапрасну, что Линтон вернется! Она честно рассказала о своем путешествии и о том, к чему оно привело; а мой господин, хоть и глянул на меня несколько раз с укоризной, но ни слова не сказал, пока она не кончила свой рассказ. Потом он притянул ее к себе и спросил, знает ли она, почему он скрывал от нее, что Линтон живет поблизости? Неужели она думает, что он это делал потому, что хотел отказать ей в безобидном удовольствии. - Ты делал это, потому что не любишь мистера Хитклифа, - ответила она. - Значит, ты полагаешь, что со своими чувствами я считаюсь больше, чем с твоими, Кэти? - сказал он. - Нет, не потому, что я не люблю мистера Хитклифа, а потому, что мистер Хитклиф не любит меня; а он - самый опасный человек и с дьявольским удовольствием губит тех, кого ненавидит, или чинит им вред, если они предоставляют ему для этого хоть малейшую возможность. Я знал, что тебе нельзя будет поддерживать знакомство с двоюродным братом, не вступая в соприкосновение с его отцом: и я знал, что его отец тебя возненавидит из-за меня. Так что ради твоего же блага - ни для чего иного - я принимал все меры, чтобы ты не встретилась снова с Линтоном. Я думал объяснить это тебе, когда ты станешь старше, и жалею, что откладывал так долго. - Но мистер Хитклиф был очень любезен, папа, - заметила Кэтрин, не вполне удовлетворенная объяснением, - и он не возражает, чтобы мы встречались. Он сказал, что я могу приходить к ним, когда мне захочется, но что я не должна говорить об этом тебе, потому что ты с ним в ссоре и не прощаешь ему женитьбы на тете Изабелле. А ты и в самом деле не прощаешь. Ты один виноват! Он, во всяком случае, согласен, чтобы мы дружили - Линтон и я, - а ты не согласен. Видя, что она не верит его словам о злой натуре его зятя, мой господин бегло обрисовал ей, как Хитклиф повел себя с Изабеллой и каким путем закрепил за собою Грозовой Перевал. Для Эдгара Линтона невыносимо было задерживаться долго на этом предмете, потому что, как ни редко заговаривал он о прошлом, он все еще чувствовал к былому сопернику то же отвращение и ту же ненависть, какие овладели его сердцем после смерти миссис Линтон. "Она, может быть, жила бы до сих пор, если бы не этот человек!" - горестно думал он всегда, и Хитклиф в его глазах был убийцей. Мисс Кэти еще никогда не доводилось сталкиваться с дурными делами, кроме собственных мелких проступков - непослушания, несправедливости или горячности, проистекавших из своенравия и легкомыслия и вызывавших в ней раскаяние в тот же день. Ее поразило, как черна эта душа, способная годами скрывать и вынашивать замысел мести, чтобы потом спокойно, без угрызений совести осуществить его. Впечатление было глубоко; девочку, казалось, так потрясли эти впервые для нее раскрывшиеся свойства человеческой природы - несовместимые со всеми прежними ее представлениями, - что мистер Эдгар счел излишним продолжать разговор. Он только добавил: - Теперь ты знаешь, дорогая, почему я хочу, чтобы ты избегала его дома и семьи. Вернись к своим прежним занятиям и забавам и не думай больше о тех людях. Кэтрин поцеловала его и по своему обыкновению часа два спокойно просидела над уроками; потом отправилась с отцом в обход его земель, и день прошел, как всегда. Но вечером, когда она удалилась в свою комнату, а я пришла помоч