хоть послушаю о нем. Продолжай же: как это там о молодом парне-то? О карманнике? Найтингейл (поет). В церквах, на гуляньях без всякой боязни Добычей карманник насытится всласть; И даже под петлей, в минуту казни, Он ищет глазами, кого обокрасть. Воришкам почет, Воришкам везет, Король ведь и тот от воров не уйдет! Коукс. Вот молодец-то! Вот бы мне его сюда! Найтингейл (поет). Меня упрекать в этом случае грех: Карманник-воришка хитрее нас всех. Коукс. Да, но где же вся эта хитрость? Ведь вот теперь бы им как раз и развернуться! Ну, где же они? Вероятно, все уже в тюрьме. Ах, какая досада! (Поет.) Уж лучше бы соской тебе подавиться, Чем в петле за кражу теперь очутиться! Ну на что мне эти болваны и ослы-крысоловы со своими волшебными песенками? * Не интересно! Вот карманника бы мне! Болячка их забери, куда ж они все провалились? Уж так разобрала меня охота, а удовлетворить ее нет возможности! Куорлос. Клянусь богом, я сейчас пол-ярмарки отдал бы, чтобы достать для него вора-карманника. Уж больно он страдает! Коукс. Смотрите, сестрица! (Показывает кошелек.) Ну-ка? В каком он теперь кармане? Кто из вас хочет угадать? Уосп. Умоляю вас, бросьте вы эти свои фокусы! О господи! Хоть бы скорей все это кончилось! Коукс. Ах, какой ты надоедливый, Нампс! Оверду (в сторону). В самом деле, Нампс слишком часто его перебивает, хоть и правильно говорит иной раз. Коукс. Сестрица, я осел! Я не умею хранить собственного кошелька! (Снова показывает кошелек.) Ну, ну, приятель! Ведь я же прошу тебя: вытащи его! Найтингейл (поет). Уж лучше бы соской тебе подавиться, Чем в петле за кражу теперь очутиться! Пока Найтингейл поет, Эджуорт подкрадывается к Коуксу и щекочет его соломинкой за ухом, чтобы заставить вынуть руку из кармана. Уинуайф. Хочешь поглядеть, как это делается? Вон, посмотри! Этот парень подбирается к нему. Следи внимательно. Куорлос. Славно! Честное слово, славно! Ой, он залез не в тот карман! Уинуайф. Ничего. Уже готово. Молодец! Ей-богу, молодец! Жаль, если его поймают. Найтингейл (поет). О, низкое племя воришек-гуляк! Смирись и очнись, и впредь не греши: Пойми, что невзгода несчастных зевак Тебя веселит на погибель души. Ты бойко поешь, Ты смел и хорош, Но все же не в рай ты, приятель, идешь. Не стоит, не стоит, не стоит, дружок, Терять свою жизнь за дрянной кошелек. Эх, лучше бы соской тебе подавиться, Чем в петле за кражу потом очутиться! Все. Отличная песенка! Отличная песенка! Эджуорт. Друг! Дай мне первому! Дай мне первому, прошу тебя! В тот момент, когда Найтингейл подает Эджуорту песенку, тот ловким движением сует ему в руку кошелек. Коукс. Простите, сэр, кто успел, тот и съел. Первым покупателям - первый товар. А я собираюсь купить всю пачку. Уинуайф. Вот это уж совсем чудесно! Ты заметил? Вор-то карманник передал кошелек этого дурачка певцу. Куорлос. Да ну? Эджуорт. Простите, сэр, я отступлюсь, я охотно отступлюсь, я не буду препятствовать бедному труженику заработать. Покупайте все! Я не настаиваю. Я не знаю, за кого вы меня принимаете, но мне кажется, что вы ошибаетесь. Коукс. Сэр! Я принимаю вас за порядочного человека и, надеюсь, не ошибаюсь. Я уже однажды встречал вас здесь. Ах! Ой! Батюшки! Кошелек! Пропал мой кошелек! Кошелек! Кошелек! Уосп. Да хоть шуму-то не поднимайте! Хоть не разглашайте до времени на всю ярмарку, что вы осел. Коукс. А что? Разве он у тебя, Нампс? Голубчик Нампс! Как это ты ухитрился? Уосп. Нет уж, дурачьте кого-нибудь другого! С меня хватит! Успокойтесь, вы его еще потеряете! Коукс. Да нет же! Клянусь головой, я уже потерял его, если только он не у тебя, Нампс! Где же он? И платка мисс Грейс тоже нет, а он был в другом кармане. Уосп. Ну, что ж! Это хорошо! Очень хорошо! Просто даже, можно сказать, распрекрасно! Эджуорт. Да точно ли вы потеряли его, сэр? Коукс. Ах, господи! Ну, конечно! Как честный человек говорю! Сию вот минуту, когда я пел: "Ах, лучше бы соской тебе подавиться", - он еще был у меня в руках. Найтингейл. Уж не подозреваете ли вы меня, сэр? Эджуорт. Тебя? Это было бы ловко! Ты что же, считаешь этого джентльмена дураком? Как же ты мог бы украсть что бы то ни было? Руки-то ведь у тебя были заняты! Пошел, прочь, осел! Найтингейл уходит. Оверду (в сторону, отступая). Боюсь, что если они меня заметят, мне снова достанется. Эджуорт. Сэр, я подозреваю, что в этом деле участвовал вон тот молодчик, который явно старается улизнуть. Миссис Оверду. Братец! Это дело рук проповедника. Он в самом деле подозрительная личность. Я заметила, он все время вертелся около вашего кошелька. (Хватает Оверду за руку.) Нет уж, сэр, подождите, не торопитесь, полюбуйтесь на свою работу, и если вас вознаградят виселицей и вам придется проповедовать с этого помостика, так пеняйте уж на себя! Коукс. И не шумите, пожалуйста! Вас тут живо успокоят! Коукс и миссис Оверду крепко держат Оверду. Оверду. Что вы! Что вы! Отпрыски благородного рода! Что вы задумали? Коукс. Мы задумали повытрясти из тебя твои гроши. Тоже отпрыск! Как вам это нравится? Меньше чем два кошелька в день его не устраивает! А я-то принял его за простого скромного бедняка! Я-то жалел его, когда нынче утром Нампс его избил! Миссис Оверду. И я тоже нынче утром пожалела его, братец; но теперь я вижу, что он - само олицетворение "постыдного и вредного беззакония", как называет воровство супруг мой, господин судья Оверду. Оверду (в сторону). Мои собственные слова обернулись против меня же своим острием, как мечи. Коукс. Вы не можете стерпеть, чтобы чужой кошелек лежал в чужом кармане? Вам обязательно нужно его стибрить? Оверду уводят. Уосп. Сэр, сэр, придержите язык! Оставьте при себе свои любимые словечки; об одном только вас прошу: не мешайте мне хоть помочь вам. Коукс. В чем дело, Нампс? Уосп. В чем дело? В том дело, что вы осел, сэр! Это самое краткое объяснение, если вам непременно хочется. Ну что? Теперь вы научились, наконец, терять вещи? Что же будет следующим? Пожалуй, штаны? Я ведь вас знаю, сэр! Ну, собирайтесь, приготовляйтесь, расстегивайтесь. (Берет у Коукса шкатулку.) Теперь вы пойдете расправляться с гадом, которого вы же сами и породили! Чудесно! Хотите услышать правду? Вот такие-то беспутные молодчики, как вы, и плодят воришек во всех углах; ваше дурацкое обращение с деньгами порождает воров, ей-богу! Не будь меня при вас, сэр, дело пошло бы еще быстрее, ей-богу! Эх, кабы я мог прибавить вам умишка и вернуть вам капиталы! Уинуайф. Бедняга Нампс! Уосп. Нет джентльмены, вы уж меня не жалейте! Я этого не заслужил. Но уж если я еще когда-нибудь соглашусь сопровождать его на ярмарку, так лучше мне удавиться! Называйте меня тогда как угодно, хоть Корайтом. Уосп, Коукс, миссис Оверду уходят; Эджуорт хочет последовать за ними. Куорлос (удерживая Эджуорта). Постойте, сэр. Мне нужно сказать вам несколько слов наедине. Слышите? Эджуорт. Мне, сэр? А что вам угодно, уважаемый сэр? Куорлос. Не пробуйте отпираться, сэр. Вы - карманник, сэр. Я и этот вот джентльмен, мой приятель, все видели. Но мы не собираемся ловить вас, изобличать или сдавать в полицию, хотя мы отлично отдаем себе отчет в том, какой опасности мы себя подвергаем, скрывая вас. Но вы должны оказать нам услугу. Эджуорт. Добрые джентльмены, не губите меня! Я порядочный юноша и только новичок в этом деле, право, только новичок! Куорлос. Сэр, если вы новичок, тем лучше для вас. Можете закончить свою карьеру выполнением нашего поручения. Повторяю: мы не ищейки и не полицейские. А поручение наше вот какое: вы видели старика с черной шкатулкой? Эджуорт. Этого юркого дядьку, сэр? Куорлос. Именно. Я вижу, вы уже заприметили его. Нам нужно только, чтобы вы взяли у него эту шкатулку и доставили ее сюда. Эджуорт. Вам желательна шкатулка с ее содержимым, сэр, или только ее содержимое? Я мог бы доставить вам только содержимое, а шкатулку оставить в его распоряжении, чтобы ему было чем забавляться. Такой фокус будет потрудней, и я надеюсь таким способом заслужить еще большее одобрение вашей милости. Уинуайф. А ведь он дело говорит: это и более ловкая выдумка, и тем забавнее будет развязка, когда окажется, что шкатулка пуста. Эджуорт. Сэр, если я не сдержу свое слово джентльмена, пусть я останусь без покаяния на эшафоте. Где прикажете вас искать? Куорлос. Я буду все время тут, на ярмарке. Далеко я не уйду. Но только ты проверни это поскорее. Эджуорт уходит. Ах, как бы я хотел посмотреть на отчаянье этого старательного олуха! Ей-богу, из всех ослов серьезные - самые забавные: они такие аккуратные, такие усердные - просто прелесть. Грейс. Ах, сэр, в таком случае вам обязательно понравился бы мой опекун, судья Оверду: он по всем статьям соответствует вашему описанию. Куорлос. Да, я слыхал об этом. Но, скажите, мисс Уэлборн, как это вы, происходя из такой благородной семьи, оказались под его опекой? Да и вообще, как могло случиться, что вы в родстве с ним? Грейс. Что поделаешь, всякие бывают неприятности. Я оказалась у него в руках, а теперь он хочет выдать меня за брата своей жены, за этого многообещающего джентльмена, которого вы тут видели; а в случае отказа я должна уплатить ему стоимость моих земель. Куорлос. Ах, черт подери! Неужели нет никакого выхода? Ведь вы могли бы оспаривать законность соглашения, сославшись на неравенство сторон.* Вам следовало бы посоветоваться с каким-нибудь опытным человеком из судейских. Если б я проучился еще год, я знал бы, как поступить в подобном случае. Уинуайф (в сторону). Я присмотрю за тобой! Ей-богу, ведь этакий шулер! Миледи, вы действительно попали в неподходящее общество. Как только вы можете выносить все это! Грейс. Сэр, если не можешь сбросить кандалы, приходится покорно нести их. Уинуайф. Посмотрите, как они опутали вас! Грейс. Да они и сами запутались. Это бы еще пустяки. Уинуайф. Послушайте, не пожелаете ли вы пройтись с нами? Пусть они думают, что вы заблудились. Я надеюсь, наши манеры и способ выражаться не дают вам повода усомниться в благопристойности нашего общества? Грейс. Сэр, я никогда не опасаюсь никакого общества. Я настолько уверена в своей добродетели, что не имею основания сомневаться в вашей. Куорлос. Смотрите-ка, сюда идет Джон Литлуит! Уинуайф. Уйдем, я не хочу, чтобы он нас видел. Куорлос. Еще бы, ведь он все расскажет своей теще, вдове! Уинуайф. Что ты имеешь в виду? Куорлос. Как! Разве дело зашло так далеко, что о вдове и вспоминать не стоит? Уинуайф, Куорлос и Грейс уходят. Из палатки Урсулы выходит Литлуит, за ним миссис Литлуит. Литлуит. Уин, Уин, послушай меня! Миссис Литлуит. Что ты хочешь сказать, Джон? Литлуит. Пока они там рассчитываются за свинину, я кое-что скажу тебе, Уин. Мы ничего больше не увидим, Уин, если только ты опять не почувствуешь приступа, Уин. Добрая, миленькая Уин! Попроси безделушек, игрушек, погремушек, собачек и всяких забавных штучек! Попроси, миленькая Уин! Вот, например, бык с пятью ногами! Если уж тебе удалось получить свинины, Уин, так ты можешь теперь просить чего угодно, Уин! Ну так начинай же, прошу тебя, Уин! Миссис Литлуит. Но ведь мы же не можем есть ни быка, ни борова, Джон! Как же мне просить быка и борова? Литлуит. Ах, боже мой, Уин! Ты можешь испытывать страстное желание посмотреть, такое же страстное желание посмотреть, как и попробовать! Помнишь, Уин, рассказ о жене аптекаря, которая так интересовалась анатомией? Или помнишь басенку об одной леди, которой захотелось плюнуть в рот адвокату после великолепной речи, произнесенной им? Женщина в припадке на все способна! Уверяю тебя, они обе сделали это в припадке. Уин! Ну, прислушайся к себе, не чувствуешь ли ты признаков приближения припадка? Ну, попробуй! Литлуит и миссис Литлуит уходят. Треш. Мы, кажется, избавились от своего нового покупателя, братец Лезерхед. Пожалуй, он уже больше не вернется. Лезерхед. Тем лучше. Закрывай-ка лавочку и уберемся подобру-поздорову, пока он нас не нашел. Треш. Нет, подожди немножко, вон идет еще компания! Может, мы еще заработаем деньжат. Входят Нокем и ребби Бизи. Нокем. Сэр! Я сделаю так, как вы советуете, - остригу волосы и брошу все виды зелий. Я понял, табак и пиво, свинина и сводник Уит, и даже сама Урсула - все это суета сует. Ребби Бизи. Свинину я в своем предостережении не упоминал, но все прочее упоминал. Ибо длинные локоны - это знамение гордыни, и мир полон сих знамений, переполнен ими. А пиво есть напиток сатаны, предназначаемый для того, чтобы одурманивать нас и заставлять увлекаться мирской суетой, как свойственно сему веку суеты. А дым табачный словно окутывает нас туманом заблуждения, а дородная женщина, именуемая Урсулой. особо опасна, ее следует избегать. Ибо она имеет на себе печать всех трех врагов человека: духа мирских забав, сиречь ярмарки, дьявола, сиречь огня, и печать плоти, символом коей она сама является. Входит вдова Пюркрафт. Вдова Пюркрафт. Братец Ревнитель! Что нам делать? Дочь моя снова охвачена припадком желания! Ребби Бизи. Как! Она хочет еще свинины? Но ведь больше нет свинины. Вдова Пюркрафт. Нет, теперь она жаждет ярмарочных зрелищ. Ребби Бизи. Сестра! Вели ей немедленно бежать от нечистых забав места сего, дабы не прикоснуться к его грязи. Сие есть Смитфилд, иже есть сказуемо - логово Зверя, и я покидаю его, ибо идолопоклонство выглядывает из всех нор его! (Проходит мимо.) Нокем. Вот первоклассный лицемер! Теперь, когда он наполнил брюхо, он брыкается и лягается, подлая тварь, подлая кляча! Вот подходящий момент. Я пойду и развеселю Урсулу, порассказав ей, как действует ее свинина; две с половиной порции он съел один и выпил почти полное ведро пива. Жрет, как акула. (Уходит.) Лезерхед. Что прикажете, джентльмены? Что покупаете? Погремушки, игрушки, барабанчики, пупсики? Ребби Бизи. Исчезни со своим презренным товаром, нечистый торгаш! Исчезни со своими драконами и псами! Ибо все твои лошадки суть идолы, истинные идолы, и ты уподобляешься Навуходоносору,* горделивому Навуходоносору ярмарки, ибо расставляешь приманки для малых сих, дабы они впадали в грех идолопоклонства. Лезерхед. Пощадите, сэр! Купите лучше скрипочку, чтобы отводить душу. Входят Литлуит и миссис Литлуит. Литлуит. Ну, посмотри, Уин, посмотри, бога ради, и успокойся! Здесь есть на что посмотреть. Вдова Пюркрафт. Да, дитя мое! Если ты ненавидишь их столь же искренне, как и брат наш Ревнитель, ты можешь смотреть на них. - Лезерхед. А что вы скажете по поводу барабанчиков, сэр? Ребби Бизи. Барабан - это брюхо Зверя, а меха твои - легкие Зверя, и трубки твои - глотка Зверя, и перья твои - хвост его, и трещотки - скрежет его зубов! Треш. А что такое мои пряники, с вашего разрешения, сэр? Ребби Бизи. Это пища, его возбуждающая! Прочь с глаз моих со своим лотком, блудница! Сии паточные звери являют собой содом языческий! Лезерхед. Вот что, сэр, если вы не утихомиритесь, так я добьюсь, и вас посадят в колодки за то, что вы препятствуете торговле. Ребби Бизи. Блуд торговли возмущает меня, и грех ярмарки раздражает меня так, что я не могу молчать! Вдова Пюркрафт. Ах, мой дорогой брат Ревнитель! Лезерхед. Сэр, я заставлю вас замолчать, поверьте мне! Литлуит (в сторону, Лезерхеду). Ах, честное слово, приятель, если бы вы сумели это сделать, я дал бы вам тут же целый шиллинг! Лезерхед. Сэр, давайте мне скорее шиллинг! А если я не сумею его успокоить, забирайте всю мою лавку! Могу оставить ее вам в залог. Литлуит. Идет! Только сделай это живо. Ребби Бизи (вдове Пюркрафт). Не мешай мне, женщина! Не мешай мне! Дух наставил меня сегодня явиться на эту ярмарку, дабы обличить все ее грязные игрища, клонящиеся к осмеянию святых, каковые огорчены, говорю вам, зело огорчены, созерцая, как похоть вавилонских товаров выставляется снова и роскошь папских дворов вновь расцветает. Не глядите же на золотые кудри пурпурной блудницы в желтых одеждах с зелеными рукавами! Не слушайте греховных труб и бренчащих кимвалов! Ибо вся эта лавка есть торжище идолов! (Пытается схватить игрушки.) Литлуит. Осторожнее, пожалуйста, мне их доверили. Ребби Бизи. И это языческое скопище уродцев я повергну в прах. (Опрокидывает корзину с пряниками.) Треш. Ох, мой товар! Мой товар! Спасите меня! Ребби Бизи. И да проявится мое рвение во всей славе своей! Лезерхед возвращается, с ним стража: Брисл, Хеггиз и другие полицейские. Лезерхед. Вот он! Вот он! Пожалуйста, умерьте его пыл. Мы из-за него ничегошеньки продать не можем. Усмирите его, прекратите это буйство. Ребби Бизи. Усмирить меня невозможно, ибо я произношу священное буйство, я стану бушевать еще громче, ибо я послан повергнуть врага в прах и по сей причине... Лезерхед. Сэр! Тут никто не боится ни вас, ни вашей причины: это вы почувствуете, когда вас посадят в колодки. Ребби Бизи. Я сам сяду в колодки и обреку себя на все страдания. Ребби Бизи хватают. Лезерхед. Уведите его! Уволоките его! Вдова Пюркрафт. Что вы творите, грешные, порочные люди! Ребби Бизи. Не мешай им, женщина. Я не страшусь их. Полицейские уводят ребби Бизи. Вслед за ними уходит вдова Пюркрафт. Литлуит. Я рискнул шиллингом, но получил полную свободу, Уин! Славно, ведь правда? Теперь мы можем развлекаться как пожелаем. Матушка ушла за ним следом, и пусть себе идет! Надеюсь, она нас потеряет. Миссис Литлуит. Ах да, Джон, только я не знаю, как мне быть. Литлуит. А что, Уин? Миссис Литлуит. Ах, мне, право, стыдно признаться тебе... Но идти домой далеко. Литлуит. Прошу тебя, не стесняйся, миленькая Уин. Ну же! Полно! В чем дело? Что тебя смутило? Чего тебе захотелось? Скажи прямо. Наверно, ты что-нибудь увидела на лотке у этого торгаша? Миссис Литлуит. А, чтоб ему повеситься, проклятому! Нет, у меня... У меня... Как бы это сказать, Джон... (Шепчет ему на ухо.) Литлуит. Ах, и только-то, Уин? Ну так мы просто вернемся к капитану Джордену и к этой торговке свининой. Они нам помогут: у них ведь все под рукой - и сковородки, и горшки, и все прочее. Знаешь, эти бедняги полюбили тебя, Уин. А потом мы обойдем всю ярмарку, Уин, и посмотрим мою кукольную пьесу. Ах, Уин, если бы ты знала, как это интересно! Литлуит и миссис Литлуит уходят. Лезерхед. Ну, собирайся, Джоан, я уже давно тебе советую убраться отсюда. Треш. Ах, болячка задави этого полоумного святошу! Он перепортил половину моего товара. Но главное все-таки, чтобы нас с тобою не нашел первый-то наш покупатель. Лезерхед. Ну, когда мы переберемся на другое место, ему будет трудненько разыскать нас. Лезерхед и Треш уходят. АКТ ЧЕТВЕРТЫЙ СЦЕНА ПЕРВАЯ Ярмарка. Палатки, лотки, несколько колодок для арестованных. Входят Коукс, Брисл, Хеггиз и Поучер с Оверду; за ними Требл-Ол. Требл-Ол. Господа, я ни капельки не сомневаюсь в том, что все вы офицеры. Брисл. Ну и что же из этого? Требл-Ол. Я уверен также в том, что все вы - любящие и покорные подданные короля. Брисл. Покорные, приятель? Мой совет тебе - болтай да с оглядкой. Я - Оливер Брисл, не кто-нибудь! Да, ручаюсь тебе, что мы его любящие подданные; но что касается покорности - это уж другое дело, и в настоящий момент это слово не подходит; мы себе цену знаем; и толк в делах знаем. Здесь мы для того, чтобы командовать, сэр, а такие, как вы, - для того, чтобы подчиняться. Вон! Поглядите-ка, один из покорных подданных направляется под арест. Сейчас его тут посадят в колодки; а если ты будешь болтать лишнее, ты составишь ему компанию. Требл-Ол. Для своей должности вы достаточно умны, это я понимаю. Брисл. А если понимаешь, сэр, почему ты поднимаешь этот вопрос? Требл-Ол. Я, простите меня, никаких вопросов не поднимаю. Я только надеюсь, что вы имеете право делать то, что вы делаете. А засим - цветите и размножайтесь! (Уходит.) Xеггиз. Ну что же вы стали? Ведите его сюда и посадите в колодки. Оверду подводят ближе. Снова входит Требл-Ол. Требл-Ол. Если у вас есть приказ судьи Оверду, тогда все в порядке, ибо его приказ - это приказ из приказов, а за все прочие приказы даже вот этой пуговицы не отдам! Брисл. Весьма возможно, сэр. Только уж позвольте сказать вам, что если вы будете этак разбазаривать свои пуговицы, так у вас к ночи ни одной не останется, хоть я вижу на вас немалый запас их. Лучше поберегите их, а то вам понадобятся булавки, насколько я понимаю это дело. Требл-Ол уходит. Оверду (в сторону). Кто этот неизвестный, столь высоко ставящий мои приказы? Он скромен, и суждения его здравы. Какое утешение сознавать, даже в минуты страданий, что добрая жизнь стяжает добрую славу! Мир еще оценит по заслугам то, как я сумел переносить превратности судьбы. Со временем это доставит мне уважение даже врагов, когда они узнают, что я терпел несчастье с благородным спокойствием, узнают, что оно не смогло ни сломить, ни согнуть меня. Хеггиз. Идите-ка сюда, сэр. Тут вам будет удобное местечко, можете проповедовать вдоволь. Ну-ка, пожалуйте сюда вашу ногу. Оверду. Охотно. Даже с радостью. Ему забивают колодки на ноги. Брисл. Ах, батюшки! Да он, верно, католик! Смотри-ка, целует колодки. Коукс. Ну, теперь, господа, я оставлю его с вами. Я вижу, что он хорошо устроен, и могу пойти поглядеть, как там мой Нампс и мои покупки. Хеггиз. Можете, сэр, готов поручиться за это. Где вот только еще второй крикун? Коли увидите его, тащите сюда: им будет хорошо вместе. Коукс уходит. Оверду (в сторону). Среди этого шума и гама я все же обрету покой душевный и, пренебрегая их яростью, буду сидеть в колодках так спокойно, что восторжествую над ними. Снова появляется Требл-Ол. Требл-Ол. Так вы ручаетесь? Значит, если меня спросят, есть ли у вас такой приказ, можно утверждать, что есть? Хеггиз. Что это за парень, скажите мне, ради бога? Требл-Ол. Прошу вас, покажите мне приказ Адама Оверду, и я успокоюсь. (Уходит.) Брисл. Говорят, это какой-то помешанный, по прозвищу Требл-Ол. Говорят, он служил в суде до прошлого года и был уволен судьей Оверду. Оверду (в сторону). Ах! Брисл. Это на него так сильно подействовало, что он помешался и воображает, будто не смеет ничего сделать без приказа судьи Оверду, ни поесть, ни попить, ни одеться. Говорят, что жена не может уговорить его ни помыться, ни помочиться без этого приказа. Оверду (в сторону). Если это правда, то это - величайшее огорчение моей жизни. Как я виноват перед этим бедным человеком, который помешался из почтения ко мне! И ведь он действует вполне искренно, тут уж не до притворства. Снова входит Требл-Ол. Требл-Ол. Если вы не можете показать мне приказа судьи Адама Оверду, я сомневаюсь в ваших полномочиях. (Уходит.) Хеггиз. По правде говоря, приятель Брисл, я теперь начинаю понимать, что судья Оверду человек серьезный. Брисл. О, можешь быть спокоен! И суровый судья притом! Оверду (в сторону). Неужели и здесь я услышу о себе что-нибудь плохое. Брисл. На скамье он восседает прямо, как свеча в подсвечнике, и освещает весь суд так, что любое дело становится явным. Xеггиз. Но когда он злится, то весь кипит и синеет от бешенства. Весь надувается от злости, право! Брисл. Да, да! А злится он частенько; и уж когда он разозлится, то прав он или не прав, а право всегда на его стороне. Это уж я знаю. Оверду (в сторону). Впредь надо мне быть помягче. Вижу теперь, что мягкость и жалостливость подобают судье, хоть это и слабость, и будучи слабостью, они ближе к пороку, чем к добродетели. Хеггиз. Ну, хватит! Довольно о нем толковать. Пойдем-ка перекинемся в картишки! Входят Поучер и другие полицейские, ведя с собой ребби Бизи; за ними вдова Пюркрафт. Поучер. Посадите-ка его рядышком с его товарищем! Ну-ка, мистер Бизи, пожалуйте сюда! Мы хоть ноги-то ваши успокоим, коли уж не удается успокоить язык. Ребби Бизи. Нет, князь тьмы! Нет! Ты не успокоишь язык мой, ибо язык мой принадлежит мне, и языком моим я разоблачу все мерзости варфоломеева скопища, выставив их напоказ и на осмеяние всей округи. Хеггиз. Оставьте его, мы придумали кое-что получше. Вдова Пюркрафт. Как! Разве вы его не посадите в колодки? Брисл. Нет, сударыня, мы сведем их обоих к судье Оверду, и пусть он расправится с ними как надлежит. А затем я и мой приятель Хеггиз, и мой сторож Поучер будем считать себя свободными. Вдова Пюркрафт. Ах, благодарю вас, честный человек! Да благословит вас бог! Брисл. Нет, нас благодарить не за что, благодарить нужно вон того сумасшедшего, он подал нам эту мысль. Входит Требл-Ол. Вдова Пюркрафт. Как! Так он сумасшедший? Да увеличит небо степень его безумия и да благословит и вознаградит его! Сэр, ваша покорная слуга благодарит вас! Требл-Ол. Есть ли у вас приказ судьи Оверду? Если есть, то покажите. Вдова Пюркрафт. Да, у меня есть приказ, но это приказ свыше, это приказ ограждать моих братьев от оскорблений, против них замышляемых. Уходят все, кроме Требл-Ола. Требл-Ол. Я требую приказа судьи Оверду. Именно этого приказа. Если у вас нет такого приказа, держите свое слово, а я сдержу свое. Цветите и размножайтесь! Входят Эджуорт и Найтингейл. Эджуорт. Идем, Найтингейл, идем, прошу тебя. Требл-Ол. Куда вы? Где у вас приказ? Эджуорт. Приказ? Какой приказ, сэр? Требл-Ол. Приказ идти, куда вы идете. Вы знаете, как он необходим; а если у вас нет приказа - да благословит вас бог, а я помолюсь за вас. Вот и все, что я могу сделать. (Уходит.) Эджуорт. Что он хотел сказать? Найтингейл. Да это полоумный, который все время шляется по ярмарке. Уж будто ты его не знаешь? Удивительно, что люди не ходят за ним толпами! ' Эджуорт. Ах, черт! Он меня напугал, мне показалось, что он знает о нашем замысле. Плохое дело нечистая совесть. Ну, где твой торгаш фруктами? Найтингейл. Мы договорились о корзинке с грушами. Он тут за углом. А твой-то молодчик бродит по ярмарке без своего дядьки; кажется, избавился от него наконец. Эджуорт. Да, да. Мне бы самому следовало походить за ним, но я был занят другим важным делом, которого не мог оставить. А вот и он снова. Ну-ка, начинай насвистывать свою песенку о Зеваке-дурачке. Входит Коукс. Найтингейл насвистывает песенку. Коукс. Клянусь небом - никак не могу найти ни торговку пряниками, ни продавца деревянных лошадок. Всю ярмарку обошел и не вижу их. А мне бы надо хоть получить обратно свои деньги. Идти домой и просить еще - невозможно. Эй ты, приятель! Что ты насвистываешь? Что это за напев? Найтингейл. Практикуюсь, сэр. Хочу выучить новую песенку. Коукс. Скажи, ты знаешь, где я живу? Ну, продолжай насвистывать свою песенку. Я никуда не тороплюсь. Попробую посвистать вместе с тобой. Входит торговец фруктами с корзиной груш. Торговец фруктами. Покупайте груши! Чудесные груши! Первый сорт! Найтингейл подставляет ему ногу, торговец падает и роняет корзинку. Коукс. Ах, черт! Свалка! Свалка! Свалка! (Кидается подбирать груши, из-за которых завязывается драка.) Торговец фруктами. Добрые джентльмены! Мой товар! Мой товар! Помилосердствуйте! Добрый сэр! Я бедный человек! Мой товар! Найтингейл. Разрешите мне подержать вашу шпагу сэр, она вам мешает. Коукс. Да, пожалуйста! А заодно уж подержи мой плащ и шляпу! Эджуорт. Вот услужливый балбес! Сдается мне, что он хоть и перерос своих сверстников, а все еще ходит в начальную школу и сегодня просто улизнул оттуда, чтобы послоняться по ярмарке. Найтингейл. Эх, кабы у него был еще один кошелек! Вот бы опять вытащить, Иезекииль! Эджуорт. Кошелек! Да у него все потроха можно вытащить, так что он и не почувствует, до того он сейчас увлекся. Найтингейл Еще бы, он про все на свете забыл. Эджуорт. Живей, Найтингейл! Подбери фалды и дай стрекача! Найтингейл убегает с плащом и шляпой Коукса. Коукс. Ну, я думаю, что теперь я грушами запасся. Давай ка мой плащ, приятель! Торговец фруктами. Нет уж, верните мне мой товар, добрый джентльмен! Коукс. Позвольте! А где же парень, которому я отдал мой плащ? Мой плащ и шляпу? Ах, черт подери, он, кажется, улизнул! Воры! Воры! Воры! Помогите мне кричать, джентльмены! (Быстро уходит.) Эджуорт. Теперь уходи и ты с грушами. Жди меня в лавке Урсулы. Торговец фруктами уходит. Ну не дурень ли? Есть ли в нем хоть капелька здравого смысла? Если он будет продолжать в том же духе, его за один год обдерут как липку. Что бы сказал его почтенный дядька, если бы увидел, как этот верзила ползал на четвереньках, подбирая груши, и проворонил свою касторовую шляпу и плащ! Надо пойти поискать этого дядьку, мне ведь нужна его черная шкатулка. Он, кажется, считает своей основной обязанностью таскать эту шкатулку. Насколько я понимаю, джентльмен, который со мной говорил, всерьез ею заинтересован. Входит Коукс. Коукс. Чтобы не сойти мне с этого места! Чтоб с меня камзол и штаны стащили! Честное мое слово, на всей этой ярмарке нет ничего, кроме воровства и надувательства. Варфоломеевская ярмарка! Уж точно! Если найдется второй Варфоломей, которому повезло так, как мне, пусть меня казнят, как святого Варфоломея! Здесь же в Смитфилде! * Ну уж и заплатил я за эти груши, черт их побери! Не нужны они мне! (Выбрасывает груши из кармана.) От них только оскомину набьешь! А я и не сообразил вовремя! Может, коли бы я не назывался Варфоломеем, со мной не обошлись бы таким образом? Но уж поистине обошлись по-свински. То-то будет Нампс торжествовать! Входит Требл-Ол. Приятель, знаешь ли ты, кто я и где я живу? Ей-богу, я сам уже не уверен в этом. Прошу тебя только об одном: доведи меня до дому, и я тебе хорошо заплачу. Денег у меня там достаточно. Я, понимаешь ли, растерялся и растерял всех и вся: и плащ, и шляпу, и чудесную шпагу, и свою сестру, и Нампса, и мисс Грейс, благородную девицу, на которой мне следовало бы жениться, и прелестный расшитый платочек, который она мне подарила, и два кошелька и все это в один день, но, главное, я потерял след двух торгашей - с игрушками и с пряниками, и, пожалуй, это огорчает меня больше всего. Требл-Ол. По чьему приказу, с чьего разрешения, сэр, совершили вы все это? Коукс. По приказу и разрешению? Ты в самом деле мудрец! Уж будто человеку нужен приказ и разрешение для того, чтобы что-нибудь потерять. Требл-Ол. Да. Приказ и разрешение судьи Оверду. Каждый человек, который пожелает что-нибудь потерять, обязан иметь приказ и разрешение судьи Оверду. Таково мое твердое убеждение. Коукс. Судьи Оверду? А ты разве знаешь его? Ну, скажите пожалуйста, какое счастливое совпадение! Я живу в его доме, он мой зять, женат на моей сестре. Прошу тебя, голубчик, проводи меня туда. Ты знаешь дорогу? Требл-Ол. Сэр, покажите мне приказ судьи Оверду. Без приказа я ни о чем знать не хочу, уж извините меня! Коукс. Но я сам тебе приказываю! Идем! Я прекрасно живу. У меня там и перины, и батистовые простыни, и душистые мешочки в постели. Прошу тебя, приятель, доведи меня до дому! Требл-Ол. Сэр, я скажу вам, как поступить: сперва вы пойдете туда сами и скажете вашему почтенному братцу о моем желании, а потом доставьте мне его приказ, хотя бы три строчки, написанные его рукой или рукой его секретаря. Только чтобы внизу была подпись: Адам Оверду, это уж обязательно! И тогда я немедленно отведу вас туда, куда вы пожелаете. Коукс. Черт подери! Да он, оказывается, просто осел. Чего я попусту болтаю с этим тупицей? Всего доброго, приятель! Ты просто олух, понятно? Требл-Ол. Я тоже так думаю, а если еще и судья Оверду подпишется под этим, так, значит, мы все таковы! Прощайте! Цветите и размножайтесь! СЦЕНА ВТОРАЯ Другая часть ярмарки. Входят Куорлос, Уинуайф, с обнаженными шпагами, и мисс Грейс. Грейс. Джентльмены! Это нехорошо! Вы только наносите друг другу оскорбления, а мне никакого удовольствия это не доставляет. Я не из тех, которые любят, чтобы из-за них затевались ссоры; я не люблю, чтобы мое имя и судьба решались шпагами. Куорлос. Ах, черт подери! Но мы оба любим вас. Грейс. Если вы оба любите меня, как вы утверждаете, ваш собственный рассудок подскажет вам, чем и как вы можете угодить мне; и, уверяю вас, что к сердцу моему есть более верная дорога, чем избранный вами кровавый путь. Правда, я неосторожно намекнула вам, что готова довериться любому супругу, лишь бы избавиться от ярма угрожающего мне брака, в то время как хитрость могла бы подсказать мне мысль о том, что жених мой глуп и богат и что я могла бы командовать им, заведя сердечного дружка. Но это мне не по душе. Я хочу иметь мужа, которого люблю, иначе я не смогу жить с ним. Двуличной быть я не умею. Уинуайф. За чем же дело стало? Если вы можете полюбить одного из нас, миледи, скажите, кто этот счастливец, и другой, клянусь вам, отойдет в сторону. Куорлос. Согласен. Заранее полностью принимаю такие условия. Грейс. Право же, вы считаете меня очень легкомысленной, джентльмены, если полагаете, что, случайно встретившись с вами, да еще в таком месте, как ярмарка, после двух часов знакомства, несмотря на то, что ни один из вас еще ничем особенно не проявил себя в моих глазах, я уже могу настолько забыть скромность - пусть даже притворную, - чтобы прямо заявить: "Вот мой избранник" - и указать на него пальцем. Куорлос. А почему бы и нет? Что вам мешает? Грейс. Если уж вы не склонны отнести это за счет моей скромности, то признайте хотя бы, что мной руководит здравый смысл, сочтите меня хитрой женщиной, которая не хочет выдать себя сразу. Как могу я выбрать одного из вас, почти вас не зная? Вы оба равно приятны мне и в то же время равно безразличны, поэтому не будь одного из вас, другой мог бы оказаться избранником. Вы оба умны, оба воспитанны, оба умеете держать себя в обществе; а если судьба пошлет мне умного и воспитанного мужа, я могу с уверенностью сказать, что сумею сделать его счастливым. Куорлос. Ах, если бы ваш выбор пал на меня! Грейс. Быть может, это так и есть, почем знать? Я хочу сделать вам одно предложение, джентльмены. Уинуайф. Каково бы оно ни было, я заранее уверен, что все, исходящее от вас, разумно. Куорлос. И благоразумно. Грейс. Я только что видела, как один из вас покупал таблички для писем. Уинуайф. Да, вот они. Совершенно чистые, как видите. Грейс. Прекрасно. Они-то как раз мне сейчас и нужны. Пусть каждый из вас напишет на одной из табличек слово или имя, какое пожелает, из двух или трех слогов. И первого, кто сюда явится, - ибо я верю, что рок играет большую роль в подобных делах, - мы спросим, какое слово лучше. Его приговор и решит навеки мою судьбу. Куорлос. Согласен. Я уже выбрал слово. Уинуайф. И за мной дело не станет. Грейс. Но вы обещаете мне, джентльмены, не проявлять любопытства и не стараться узнать, который из вас окажется избранником. Разрешите мне держать это от вас в тайне до той минуты, пока вы не проводите меня либо домой, либо в другое какое-нибудь место, где я буду чувствовать себя в безопасности. Уинуайф. Что же, пожалуйста. Куорлос. Это нас удовлетворяет. Грейс. Потому что я хочу, чтобы вы вели себя как добрые друзья и не пытались вредить друг другу, а кроме того, я хочу и сама каким-нибудь способом вознаградить того, кто окажется обойденным судьбой. Куорлос. Это очень благородные условия. Ну что ж. Мое имя взято из "Аркадии": * Аргал. Уинуайф. А мое из пьесы - Палемон.* Оба пишут на табличках. Входит Требл-Ол. Требл-Ол. Имеется ли у вас приказ на это, джентльмены? Куорлос и Уинуайф. Что такое? Требл-Ол. Верьте мне, для этого нужен приказ. Уинуайф. Для чего? Требл-Ол. Для чего бы то ни было, все равно для чего. Куорлос. Черт побери! Вот еще нашелся пророк-оборванец! Прямо с неба свалился. Требл-Ол. Небо свалилось, джентльмены, а не я с неба. Разрешите покинуть вас. Куорлос. Нет, нет, постой немножко. Миледи, спросите-ка его! Грейс. Так вы согласны? Уинуайф и Куорлос. Да, да. Грейс. Сэр, вот тут написаны два имени. Требл-Ол. Одно из них имя судьи Оверду? Грейс. Нет, сэр. О судье Оверду нет речи. Я прошу вас прочитать оба эти имени про себя. Эти два джентльмена держат пари, и вам предоставляется решить, на чьей стороне выигрыш. Требл-Ол. Оба имени могут быть достойными, насколько я знаю, миледи. Но имя Адама Оверду стоит их всех, уверяю вас, оно лучше их всех. Заявляю вам это на чистейшем английском языке. Грейс. Забавный человек! Прошу вас, сэр, выберите все же одно из этих имен. Требл-Ол (делая отметку на табличке). Я выбираю того, который имеет лучший приказ, и лучшее разрешение, и лучшее право, миледи. Выбираю только для того, чтобы исполнить ваше желание. Но я все же повторяю, лучшее имя из всех - это имя судьи Оверду. Разрешите покинуть вас. Цветите и размножайтесь. Уинуайф. Ну что, миледи, выбрал он? Грейс. Да, выбрал. Но очень странно. Что это за человек, скажите, пожалуйста? Куорлос. Это не имеет значения. Мы вверили ему свою судьбу. Ну, что же он выбрал? Что же он выбрал? Грейс. Но разве вы не обещали не расспрашивать? Входит Эджуорт. Куорлос. Черт побери! Я совсем забыл об этом! Простите. (Уинуайфу.) Смотри, вот спешит наш Меркурий. Бумага доставлена как раз вовремя. Нужно только стереть имя Коукс и вписать другое, и все будет в порядке. Уинуайф (Эджуорту). Ну что? Удалось? Эджуорт. Да нет еще, сэр. Мне хотелось бы попросить вас пойти со мною и поглядеть, как это получится. В таких делах роль зрителя очень существенна. Вот наш старикан со шкатулкой. Он попал в самое отборное общество и уже пропустил рюмочку. Посмотрите-ка, что за компания! Суконщик с севера, какой-то Паппи с запада, капитан Уит, Велентайн Каттинг, помогающий рычать капитану Джордену... Ваш Нампс в таком восторге, что рад все с себя спустить. Ей-богу, я мог бы его выхолостить, случись поблизости коновал, чтобы прижечь ранку, - и то бы он не заметил. Там и супруга судьи, чудесная женщина. Она так сыплет судейскими словечками и выражениями и так авторитетно держится, что стоит поглядеть. Умоляю вас, пойдемте со мною, джентльмены, - вы не пожалеете. Куорлос. Ах, черт побери! Это в самом деле жалко упустить. Что ты скажешь по этому поводу, Нед? Уинуайф. Оста