-то реку, потому что не
было бухт, удобных для причала, и  отлив обнажил берега. Кругом была широкая
равнина, и недалеко -- лес. Поля были мокрые, потому что  шел сильный дождь.
Тогда они решили сойти на  берег, а треть войска оставили охранять  корабли.
Они  пошли  вверх  по реке, между  нею и лесом.  Скоро перед ними  открылось
селение.  Здесь жило много бондов. Увидев войско, они со всех  ног пустились
бежать  из  деревни в глубь  страны. Викинги бросились за ними. Дальше  было
второе селение и еще одно. Когда они подходили, весь народ бежал оттуда.
     Кругом была плоская и широкая равнина. В земле были вырыты рвы, и в них
стояла вода. Так здесь огораживали свои поля и луга. В некоторых местах  рвы
были укреплены большими сваями. Для проезда  были мосты -- через  рвы лежали
бревна. Все жители селений убежали в лес.
     Когда  же викинги отошли подальше от  берега, фризы собрались в лесу, и
так  как их было больше тридцати дюжин человек, они вышли навстречу викингам
и вступили с ними  в  бой. Это была  жестокая битва. Она  кончилась тем, что
фризы  бежали,  а  викинги  преследовали  бегущих. Убегая,  поселяне  широко
рассеялись. То же  случилось и с теми,  кто их преследовал. Лишь немногие из
них держались вместе. Эгиль преследовал фризов, и с ним несколько человек. А
убегавших было  очень много. Фризы добежали до  какого-то  рва и перебрались
через него. Потом  они убрали мост. И тут  же к  этому  рву с другой стороны
подбежал Эгиль  со  своими  людьми. Эгиль бросился  и  перепрыгнул  ров,  но
остальные  так не  могли. Никто даже  и  не пытался прыгнуть. И когда  фризы
увидели это,  они  напали  на  Эгиля, но он  отбился.  На  него кинулись еще
одиннадцать человек, но бой кончился тем, что он уложил их всех. После этого
Эгиль положил мост на место и перешел ров обратно. Тут он увидел, что все их
войско повернуло  к  кораблям. Эгиль  был  тогда у самого  леса. Он двинулся
вперед к кораблям вдоль леса, так, чтобы скрыться в лесу, если понадобится.
     Викинги  добыли  там  много  добра  и скота,  и  когда они вернулись  к
кораблям, одни стали  резать  скот,  другие тащили  свое добро на корабли, а
третьи  стояли на  берегу, закрывшись  щитами  и  образуя заслон, потому что
фризы подошли  в  большом числе и стреляли в викингов.  Это  было  их второе
войско.
     Когда Эгиль вышел на берег  и увидел в чем дело, он со всех ног побежал
туда, где толпой стояли фризы. Он держал копье наперевес двумя руками, а щит
отбросил  назад.  Эгиль разил  копьем и валил  всех, кто стоял перед  ним, и
таким образом расчистил себе  проход сквозь войско. Так он пробился к своим.
Они думали, что он вернулся из преисподней.
     Потом они поднялись на свои корабли и отчалили.  Теперь они направились
в Данию. Когда  они пришли в Лимфьорд и стали около Хальса, Аринбьярн созвал
своих людей на совет и рассказал им, что он задумал.
     --  Теперь, -- сказал он, -- я должен отправиться к  сыновьям Эйрика  с
теми из вас, кто захочет последовать за мной. Я узнал нынче, что они  здесь,
в  Дании, с большим войском и что  летом они  в походах,  а  зимой  здесь, в
Дании. Я  отпускаю  в Норвегию всех, кто  больше хочет вернуться  туда,  чем
следовать  за мной.  Тебе же, Эгиль,  по-моему, надо, когда  мы расстанемся,
вернуться в Норвегию, а оттуда поскорее ехать в Исландию.
     Затем люди разделились по кораблям. К Эгилю - пошли те, кто хотел плыть
назад, в Норвегию, но  большинство последовало  за Аринбьярном. Аринбьярн  и
Эгиль расстались друзьями.
     Аринбьярн отправился к сыновьям  Эйрика, в дружину Харальда Серый Плащ,
своего  воспитанника, и оставался  с ним, пока  они  оба были живы. Эгиль же
поплыл на север, в Вик, и вошел в Ослофьорд. Там стоял его торговый корабль,
который он весной отправил  на юг. Здесь были и товары его, и  люди, которые
сопровождали корабль.  Торстейн, сын Торы, приехал к  Эгилю и  предложил ему
провести у  него зиму со  всеми теми людьми, кого он хотел бы взять с собой.
Эгиль принял  приглашение, велел втащить корабль на берег  и отвезти грузы в
надежное место. А люди, которые с ним  были,  частью  остались там, а частью
поехали на север, по своим домам. Эгиль отправился к Торстейну, и с ним было
десять или двадцать человек. Эгиль прожил там зиму в полном довольстве.

        LXX
     Конунг  Харальд Прекрасноволосый  подчинил  себе на  востоке Вермаланд.
Вермаланд  был  впервые  завоеван Олавом  Лесорубом,  отцом Хальвдана  Белая
Кость, который первым в  их  роде был конунгом в  Норвегии.  А Харальд  стал
конунгом  по  наследству. Все его предки владели  Вермаландом, собирали  там
дань, а своих людей посылали управлять страной.
     Когда  конунг  Харальд  состарился,  Вермаландом правил  ярл  по  имени
Арнвид. Как и во многих других местах, налоги там стали собираться хуже, чем
в лучшую  пору жизни конунга, и так же было, когда сыновья Харальда боролись
между  собой  за  власть  в   Норвегии.  Тогда  обращали  мало  внимания  на
подвластные страны, которые были далеко.
     Но когда Хакон добился мира, он стал  думать  о всех владениях, которые
принадлежали его  отцу Харальду. Он послал людей на восток, в Вермаланд.  Их
было  двенадцать человек.  Они  получили  у  ярла дань.  Но когда они  ехали
обратно через лес Эйдаског, на них  напали разбойники и убили их всех. То же
случилось с другими посланцами конунга Хакона в Вермаланд. Людей этих убили,
а дань пропала. Поговаривали тогда, что ярл Арнвид сам подсылал своих людей,
чтобы они убивали посланцев конунга, а дань привозили ему обратно.
     И вот  конунг  Хакон  посылает  людей  в  третий  раз. Он  был  тогда в
Трандхейме,  а они должны  были  поехать в  Вик  к Торстейну, сыну  Торы,  и
передать ему, что он  должен ехать на восток,  в Вермаланд, чтоб собрать для
конунга дань  В  противном случае ему пришлось  бы покинуть страну,  так как
конунг узнал, что Аринбьярн, его дядя по матери, приехал  в Данию к сыновьям
Эйрика, а также, что у них были большие дружины, с которыми они ходили летом
в викингские  походы. Конунгу  Хакону  все это казалось  подозрительным.  Он
ожидал, что сыновья Эйрика  начнут войну, как  только наберут достаточно сил
для восстания против него.  Поэтому  он преследовал всех родичей Аринбьярна,
его  друзей и близких, многих из  них изгнал из страны или учинил  над  ними
другие насилия. По  той же  причине  он и  поставил  Торстейна  перед  таким
выбором.
     Тот  человек, который  привез Торстейну  это известие,  побывал во всех
странах,  подолгу жил и в Дании, и  в Швеции.  Все  было там  ему знакомо, и
места, и люди. Много где бывал он и в Норвегии. И когда он передал поручение
конунга Торстейну,  сыну Торы, Торстейн рассказал  Эгилю, с каким поручением
приехали эти люди, и спросил, что им ответить. Эгиль сказал:
     -- Из этого поручения  ясно  видно,  что  конунг хочет удалить  тебя из
страны, как  и других  родичей Аринбьярна.  Я считаю это поручение гибельным
для  тебя,  такого знатного человека. Мой  совет тебе -- поговорить с людьми
конунга, и я хочу быть при вашем разговоре. Посмотрим тогда, что выйдет.
     Торстейн сделал, как Эгиль сказал. Он вызвал их на разговор.  Посланные
изложили свое поручение и передали слова конунга о том,  что Торстейн должен
отправиться в эту поездку, или будет изгнан из Норвегии. Тогда Эгиль сказал:
     -- Я хорошо вижу, в чем  дело. Если Торстейн не захочет ехать, то ехать
за данью придется вам. Посланные сказали, что он прав.
     -- Торстейн не поедет, потому что  он, такой знатный человек, совсем не
обязан браться за  дело, которое не принесет ему славы. Но он охотно сделает
то, что он обязан, -- последует за конунгом  повсюду, внутри  и  вне страны,
если конунг потребует этого. А если вам нужны люди  для этой поездки, то они
будут вам даны, а также все, что бы вы ни попросили у Торстейна на дорогу.
     Тогда посланные посоветовались между собой и решили, что они приняли бы
это условие, если бы Эгиль поехал с ними.
     --  Конунг,  --  решили они,  --  очень  не любит его,  и  наша поездка
покажется ему удачной, если нам удастся сделать так,  что  Эгиль будет убит.
Пусть он тогда изгоняет Торстейна из страны, если ему угодно.
     И они сказали  Торстейну,  что  они были  бы согласны,  если  бы  Эгиль
поехал, а Торстейн может тогда остаться дома.
     -- Мне надо, -- сказал Эгиль, -- избавить Торстейна от этой поездки. Но
сколько человек, по-вашему, нужно взять отсюда?
     --  Нас всего восемь, -- сказали они, -- мы хотим, чтобы отсюда поехало
еще четверо. Тогда нас  будет двенадцать. Эгиль сказал, что так оно и будет.
Анунд Сьони  и  несколько спутников Эгиля еще  до этого разговора поехали  к
морю присмотреть за  кораблем и теми товарами, которые они  осенью  оставили
там на хранение.  Они  еще  не  вернулись.  Эгиль был очень недоволен  этим,
потому что люди конунга торопили его в дорогу и не хотели ждать.

        LXXI
     Эгиль собрался в путь, и с ним трое из его спутников. У них были лошади
и  сани,  как  и у людей  конунга. Лежал глубокий  снег,  и все дороги  были
заметены. Снарядившись, они пустились в  путь и направились в глубь  страны.
Когда  они  достигли Эйда,  то  там за  одну ночь  выпало столько снегу, что
дороги не было  видно. На  следующий день они поехали медленно,  потому что,
съехав с дороги, можно было сразу увязнуть  в снегу с головой. На исходе дня
они остановились и покормили лошадей недалеко от покрытой лесом горы.
     Люди конунга сказали Эгилю:
     --  Здесь наши дороги расходятся. Там, под горой, живет  бонд  по имени
Арнальд, наш друг. Мы  все поедем туда ночевать, а  вам надо  ехать на гору.
Когда вы переберетесь через нее, перед вами  сразу окажется  большой двор, и
там вам будет хороший ночлег. Там живет очень богатый человек по имени Армод
Борода. А  рано  утром  мы  встретимся  и  на  следующий  вечер  подъедем  к
Эйдаскогу. Там живет достойный бонд по имени Торфинн.
     На этом они расстались.  Эгиль и его люди поехали на  гору,  а  о людях
конунга надо  сказать, что как только Эгиль и его спутники скрылись из виду,
они взяли лыжи, которые  у  них были, и надели их. Затем они пустились назад
что  было силы. Они мчались  ночь  и  день,  добрались до Уппланда, а оттуда
пустились на север через  Доврафьялль. Они не отдыхали,  пока не  явились  к
конунгу Хакону и не рассказали ему про свою поездку.
     К вечеру Эгиль и его  спутники добрались  до вершины горы. Короче всего
будет сказать, что они сбились с  дороги. Шел  густой снег. Лошади тонули  в
снегу через каждый шаг, так что их  приходилось вытаскивать. Тут были крутые
склоны и заросли кустарника, и пробираться  было  очень тяжело. Лошади часто
останавливались,  а людям было еще  тяжелее.  Они очень  устали,  но  все же
перебрались через гору и увидели перед собой большой двор. Они пошли туда.
     Когда они вошли за ограду, то увидели возле дома людей. Это был Армод и
его люди. Они разговорились и  спросили друг друга о новостях. И когда Армод
узнал,  что  их послал конунг,  он  предложил  им ночлег.  Они  приняли  его
приглашение. Люди Армода увели их лошадей и убрали сбрую, а хозяин предложил
Эгилю пройти в дом, и они пошли туда.
     Армод  посадил Эгиля на второе почетное сиденье, а его спутников рядом.
Они  много рассказывали о  том, с  каким  трудом им пришлось ехать  вечером.
Людей Армода очень удивляло, как они  добрались сюда, и  они  говорили,  что
никто  не смог бы проехать  тут,  даже  если  бы  не было снега. Тогда Армод
сказал:
     --  Не  кажется  ли вам, что всего лучше будет, если  поставят столы  и
подадут ужин, а потом вы  пойдете спать? Так вы бы лучше всего отдохнули. --
Хорошо бы, -- ответил Эгиль. Тогда Армод велел поставить для них столы, и на
них --  большие деревянные миски, полные  кислого  молока. Армод сказал, что
жаль -- нет браги, и он не может их угостить. Эгиль и его товарищи устали от
тяжелой  дороги и очень  хотели пить. Они взяли  миски и жадно выпили кислое
молоко, а Эгиль пил больше всех. Ничего другого не было подано.
     В доме было много домочадцев. Хозяйка дома сидела на женской  скамье, и
с нею несколько женщин. Дочь бонда  была на полу у очага. Ей было десять или
одиннадцать  лет. Хозяйка  подозвала ее  к себе и сказала ей что-то на  ухо.
Тогда девочка подбежала к столу, за которым сидел Эгиль. Она сказала:.
     Мать меня послала,
     Приказав промолвить,
     Чтобы осторожным
     Был ты, Эгиль, нынче.
     И еще сказала:
     Приготовься -- скоро
     Мы еду другую
     Для гостей поставим.
     Армод ударил девочку и велел ей  молчать: --  Ты всегда болтаешь что не
надо! Девочка ушла прочь, а Эгиль поставил миску с  кислым молоком на  стол.
Она была почти пустая. Миски у  них  взяли и унесли. Теперь и все  домочадцы
заняли  свои  места,  и были  расставлены  столы  и принесена  еда.  Сначала
принесли мясное  и подали Эгилю, как и другим. Потом была подана брага.  Это
был очень крепкий напиток. Скоро начали пить каждый в одиночку.
     Каждый мужчина должен был выпить по рогу. Об Эгиле и его людях особенно
заботились.  Они должны были  пить,  сколько могли вместить. Эгиль пил очень
много, и когда его спутники уже больше не могли пить, он еще пил то, что они
не допили. Так продолжалось до тех пор, пока столы не вынесли.
     Все, кто  был там,  были совсем пьяны, а Армод всякий раз,  когда  пил,
говорил: "Я пью за  тебя, Эгиль!", и его  домочадцы, когда пили, говорили то
же спутникам Эгиля. Одному человеку  поручили  подносить  Эгилю и его  людям
каждый раз по полному  рогу, и он  подзадоривал  их,  чтоб они пили быстрей.
Эгиль сказал своим спутникам, чтоб они больше не пили, а сам выпивал  за них
все.
     Эгиль почувствовал тогда, что ему становится нехорошо. Он встал и пошел
прямо  туда, где сидел Армод. Он взял  его руками за плечи и прижал к спинке
скамьи.  Его  сильно вырвало прямо в лицо Армода, в его глаза, ноздри и рот.
Все это потекло тому на грудь. У Армода  захватило дыхание, а когда он снова
смог вздохнуть,  его тоже вырвало. И все  люди  Армода,  которые были здесь,
сказали, что Эгиль самый  жалкий и самый плохой из  людей,  потому что он не
вышел вон, когда его рвало, и что  он не  должен был делать такое при всех в
доме во время пира. Эгиль сказал:
     --  Нельзя упрекать только меня за то, что я делаю то же  самое, что  и
хозяин. Его рвет не меньше, чем меня.
     Потом Эгиль пошел на свое  место и сел. Он попросил принести себе браги
и громко сказал:
     Знай, как много съел я.
     Сок из щек свидетель,
     Что пора в дорогу.
     За ночлег иные
     Платят и получше.
     До нескорой встречи!
     Армод бородатый
     Гущей весь измазан.
     Армод вскочил и выбежал вон, а Эгиль попросил дать ему еще браги. Тогда
хозяйка  сказала  человеку, которому в  этот  вечер  было поручено  подавать
брагу, чтобы  он подавал всем вдоволь. Тот взял рог, наполнил  его и  поднес
Эгилю. Эгиль осушил рог одним глотком. Потом он сказал:
     Каждый  рог я досуха Пью, хотя обильно Мне,  певцу, подносит Влагу рога
воин. Осушаю быстро Солода потоки, Пусть хоть до утра мне Их несут усердно.
     Эгиль пил еще некоторое время, осушая каждый рог, который ему подавали.
Но веселья  было мало, хотя пили  и другие. Наконец Эгиль встал,  и его люди
тоже. Они  сняли свое оружие со стены, куда его раньше  повесили, и  пошли в
сарай, где стояли их лошади. Там они легли на солому и проспал и ночь.

        LXXII
     Утром Эгиль  поднялся, как только рассвело. Они собрались и, как только
были  готовы, пошли  к дому искать Армода.  Когда  они пришли в каморку, где
спали Армод, его  жена и дочь,  Эгиль  распахнул дверь и  подошел к  постели
Армода. Он обнажил меч, а другой рукой схватил Армода за бороду и рванул его
к себе.  Жена и дочь  Армода вскочили  и  стали  просить  Эгиля, чтобы он не
убивал его. Эгиль сказал, что ради них оставит его в живых.
     -- Вы заслужили это, но его следовало бы убить.
     Эгиль сказал:
     И жене, и дочери
     Жизнью ты обязан.
     Бог звенящей стали
     Нам совсем не страшен.
     He пристало пир твой
     Восхвалять и славить,--
     Мне он не по нраву.
     В дальний путь готов я.
     Потом он начисто отрезал Армоду бороду  и надавил  ему пальцем  на глаз
так, что тот вылез  на щеку. После  этого  он вышел  к своим спутникам.  Они
поехали своим  путем и ко времени утренней  еды добрались до двора Торфинна.
Он  жил  возле леса  Эйдаског. Они потребовали  еды  себе  и корму  лошадям.
Торфинн сказал, что они получат все это. Тогда Эгиль и его люди вошли в дом.
Эгиль спросил, видел ли Торфинн его спутников:
     -- Мы уговорились собраться здесь. Торфинн ответил так:
     -- Здесь  проехало шестеро незадолго до рассвета, и они  были вооружены
до зубов.
     Тогда один из домочадцев Торфинна сказал:
     -- Я  ездил ночью за дровами и встретил дорогой шесть человек. Это были
люди Армода, но до рассвета было еще далеко. Так что я не знаю, были ли  это
те же люди, что и те шестеро, о которых ты говоришь.
     Торфинн сказал, что люди, которых он встретил,  проехали позже, чем его
домочадец вернулся с возом дров домой.
     Когда  Эгиль и  его люди сели за еду, Эгиль заметил, что на  поперечной
скамье лежит больная женщина. Он спросил Торфинна, кто эта  женщина, которая
так страдает. Торфинн ответил, что ее зовут Хельга и что она его дочь:
     -- Она уже давно болеет. У ней сильная лихорадка. Она  не спит по ночам
и стала как помешанная.
     -- И вы ничего не пробовали, -- сказал Эгиль, -- против ее болезни?
     Торфинн ответил:
     -- Были вырезаны  руны. Здесь неподалеку живет сын  одного бонда, он  и
сделал это.  Но с тех пор ей стало много  хуже, чем  раньше. Может быть, ты,
Эгиль, можешь помочь чем-нибудь в такой беде?
     Эгиль сказал:
     -- Пожалуй, хуже не станет, если я возьмусь за это.
     И  когда Эгиль насытился,  он подошел  к больной  и поговорил с ней. Он
попросил приподнять ее со скамьи и подстелить  ей чистые одежды. Так  и было
сделано.  Тогда  он обшарил  то место, на  котором  она  лежала, и нашел там
китовый ус, на  котором  были вырезаны  руны. Эгиль  прочел их, соскоблил  и
бросил в огонь. Эгиль сжег весь  китовый ус и  велел  вынести на  воздух  те
одежды, которые были у нее раньше. Тогда он сказал:
     Рун не должен резать Тот, кто в них не смыслит.
     В непонятных знаках
     Всякий может сбиться.
     Десять знаков тайных
     Я прочел и знаю,
     Что они причина
     Хвори этой долгой.
     Эгиль вырезал руны и положил их под подушку на ее ложе. Ей  показалось,
будто она проснулась  ото сна,  и  она сказала,  что теперь  здорова, хотя и
совсем без сил. Ее отец и мать очень  обрадовались. Торфинн  предложил Эгилю
располагать всем, что ему только нужно было.

        LXXIII
     Эгиль сказал своим людям, что  он хочет отправиться в путь и не медлить
дольше. У Торфинна был сын по имени Хельги. Он был смелый парень. Отец и сын
предложили Эгилю,  что проводят его  через лес.  Они сказали,  что наверняка
знают, что  Армод  Борода  послал  шесть  человек  в  засаду  в лес, и может
оказаться, что в лесу  прячется еще больше народу на случай,  если у  первых
ничего не выйдет. Торфинн собрался провожать Эгиля, и с ним было еще трое, и
тогда Эгиль сказал вису:
     Четверо  со  мною,  --  Знай:  на  нас,  отважных,  Шестеро  не  смогут
Замахнуться  сталью. Если же нас восемь -- Дюжина  не в  силах, Грозно в бой
вступая, Сердце мне встревожить.
     Торфинн  и его люди решили, что они поедут в лес вместе с Эгилем. Всего
собралось  восемь  человек.  Подъехав к тому  месту,  где  была  засада, они
увидели  там людей. Но  когда люди Армода,  сидевшие в  засаде, увидели, что
приближаются восемь человек, они  не решились напасть и спрятались  дальше в
лесу. Эгиль и остальные подошли туда, где была раньше засада, и увидели, что
дело нечисто. Эгиль сказал, что Торфинн и его люди должны ехать назад, но те
хотели ехать дальше. Эгиль воспротивился этому и  просил их вернуться домой.
Они так и сделали  и  повернули назад, а  Эгиль со своими двинулся вперед, и
теперь их было четверо.
     Когда день был на исходе,  они заметили в лесу шестерых. Им показалось,
что это были люди Армода. Те выскочили и напали на них, но они отбивались, и
схватка кончилась  тем, что Эгиль уложил двоих, а оставшиеся в живых убежали
в лес.
     Эгиль  с товарищами продолжали свой путь, и ничего с ними не случилось,
пока они не вышли  из лесу. Здесь, на краю леса, они остановились у бонда по
имени  Альв,  по прозвищу  Богатый. Это  был человек  старый и  богатый,  но
странный. Он  не терпел у себя домочадцев,  кроме очень  немногих. Он принял
Эгиля хорошо и был с ним разговорчив. Эгиль  расспрашивал  его,  что  слышно
нового, и Альв рассказал  ему обо всем. Они говорили больше всего о ярле и о
посланцах норвежского конунга, которые перед этим проезжали на восток, чтобы
собрать дань. Судя по разговору, Альв не был другом ярлу.

        LXXIV
     Рано  утром  Эгиль   собрался  в  дорогу  со  своими  спутниками.   При
расставании Эгиль  подарил Альву  большой мех. Альв  с благодарностью принял
подарок.
     -- Я смогу сделать себе плащ из этого меха, -- сказал он и просил Эгиля
опять навестить его, когда Эгиль поедет обратно.
     Они расстались друзьями,  и  Эгиль поехал своим путем.  К концу дня  он
прибыл ко  двору  ярла  Арнвида, и  ярл  принял  его очень  хорошо.  Его  со
спутниками посадили рядом с мужем, сидевшим  на  почетном  сиденье  напротив
ярла.
     Проведя там  ночь, Эгиль и его спутники изложили  ярлу свое поручение и
передали  ему  слова  норвежского  конунга. Они  сказали,  что конунг  хочет
получить всю дань с Вермаланда, которая осталась неуплаченной с тех пор, как
Арнвид стал там ярлом. Ярл сказал, что он  передал всю дань в руки посланцам
конунга.
     -- И я не знаю, -- сказал он, -- что они потом сделали с ней: отдали ее
конунгу или бежали с нею из страны. Но раз вы предъявили истинные знаки, что
вас послал  конунг, то я соберу всю дань, которая ему причитается, и передам
ее  вам в  руки.  Я  не  отвечаю,  однако, за  то,  что  с  вами может потом
случиться.
     Эгиль прожил там некоторое время со своими людьми, а перед тем как  они
уехали,  ярл передал им дань. Она была частью серебром, частью --  беличьими
шкурками. И когда Эгиль и его люди собрались, они пустились в обратный путь.
При ' расставании Эгиль сказал ярлу:
     --  Теперь  мы  отвезем  конунгу дань, которую  получили, но  ты должен
знать, ярл, что  здесь гораздо меньше,  чем  конунг  рассчитывал получить, и
ведь  сюда  не вошла вира  за его  посланцев,  которых, как люди говорят, ты
велел убить.
     Ярл отвечал, что это неправда. На этом они расстались.
     Когда  Эгиль уехал, ярл позвал своих двух  братьев, которые оба звались
Ульвами. Он сказал им так:
     -- Я думаю, что этот верзила Эгиль, который здесь у нас только что был,
не принесет нам доб-
     ра, вернувшись к конунгу. Легко себе представить, как он будет говорить
о  нас конунгу,  если  он посмел  в  глаза обвинить  нас в таком  деле,  как
убийство людей конунга. Вы должны поехать за ними и убить  их всех, чтоб они
не смогли  оговорить нас перед конунгом. По-моему, самое разумное подстеречь
их в лесу Эйдаског. Возьмите с  собой столько людей, сколько нужно, чтобы ни
один  из них  не ушел и  чтобы вы  сами не потерпели  от  них  урона. Братья
снарядились  в  дорогу,  и  с ними тридцать человек. Они поехали  в лес, где
знали  каждую  тропинку. Их разведчики следили за Эгилем. Через лес вели две
дороги. Одна из них шла через гору по крутому склону и была такой узкой, что
двое не могли ехать рядом  по ней. Эта  дорога  была более  короткой. Другая
дорога  шла под горой. Там были большие болота, через которые  были положены
поваленные деревья. Здесь тоже можно было ехать только по  одному  в ряд.  У
каждой дороги село в засаду по пятнадцати человек.

        LXXV
     Эгиль ехал, пока не доехал до двора Альва. Там его хорошо приняли, и он
провел там ночь. Он поднялся до рассвета и собрался в дорогу. Когда он сидел
за утренней едой со своими людьми, вошел Альв. Он сказал:
     -- Рано  собираешься, Эгиль!  Я бы  посоветовал тебе  не спешить так  в
дорогу,  а  действовать  осторожно,  потому  что  я думаю,  что в  лесу  вас
подстерегает  засада. У меня  нет  людей, чтобы дать тебе подкрепление, но я
хочу предложить тебе переждать здесь у меня, пока я не скажу тебе, что можно
ехать через лес. Эгиль ответил:
     --  Это все только пустые страхи. Я поеду своей  дорогой, как собирался
раньше.
     Он собрался  со своими  людьми в дорогу, а Альв удерживал его и  просил
вернуться,  если он  увидит, что кто-то проехал  до него. Он сказал,  что ни
один человек не проехал через лес  к западу с тех  пор, как Эгиль проехал на
восток.
     -- Кроме  тех, --  добавил он, -- которые, как я полагаю,  хотят на вас
напасть.
     -- Как ты думаешь, сколько  там должно быть человек, если это так,  как
ты говоришь? -- спросил Эгиль. -- Нас нелегко одолеть, будь нас даже меньше.
     Альв ответил:
     -- Я ездил в лес, и  мои люди со мной. Мы нашли там следы, и эти  следы
вели в глубину леса. Там должно быть много народу. А если  ты не веришь моим
словам, поезжай туда и  посмотри на эти  следы.  Но только  вернись обратно,
если убедишься в том, что я сказал правду. Эгиль поехал, и когда они выехали
на дорогу,
     которая вела в  лес, они увидели следы  людей и лошадей. Спутники Эгиля
стали говорить, что надо вернуться.
     -- Мы поедем  вперед, --  сказал Эгиль.  -- Меня не удивляет, что через
Эйдаског проехали люди. Ведь это большая дорога.
     И они поехали дальше, а след не прерывался, и отпечатков ног было очень
много.  А  там,  где дороги расходились,  следы расходились  тоже, и их  шло
поровну в каждую сторону. Тогда Эгиль сказал:
     -- Теперь я  допускаю,  что Альв  говорил  правду. Нам надо сейчас  так
приготовиться, как если бы мы знали, что предстоит встреча с врагами.
     Тогда Эгиль  и его спутники скинули  плащи  и верхнюю одежду и положили
все это  на сани.  У Эгиля  в санях был толстый  канат, потому что  у людей,
которые едут в  далекий путь, был обычай  иметь с  собой  запасные канаты на
случай, если понадобится чинить сбрую.  Эгиль взял большой  плоский камень и
закрыл им грудь  и живот. Потом он  прикрутил его к себе  канатом  и обмотал
себя им всего до плеч.
     Эйдаског  -- это такой лес, что с обеих  сторон его густая чаща доходит
до самых селений. В середине же его -- перелески и кустарник,  а  местами  и
вовсе нет леса. Эгиль и его люди  поехали по более короткой дороге,  которая
шла через гору. У всех у них были щиты и шлемы, а также оружие, чтобы рубить
и  колоть.  Эгиль ехал впереди,  и когда  они доехали  до горы,  внизу  было
мелколесье, а наверху на горе леса не было.
     Когда  они начали подниматься по крутому склону, из леса выскочили семь
человек, бросились за ними и стали в них стрелять из луков. Эгиль и его люди
повернулись к  ним  и  стали  поперек  дороги. Тогда  сверху со скалы  стали
спускаться другие.  Они кидали вниз камни,  и это было  много опаснее. Тогда
Эгиль сказал:
     --  Отходите вниз  и защищайтесь,  как  только можете, а я поднимусь на
скалу.
     Они  так и сделали. Когда Эгиль поднялся на скалу, перед ним  оказались
восемь  человек, и все они сразу бросились  к нему и напали на него. Об этой
битве нечего  рассказывать кроме  того, что  он  уложил их  всех.  Потом  он
подошел  к обрыву и стал бросать вниз камни. Враги перестали сопротивляться.
Три  вермаландца были  убиты,  а четверо  ушли  в лес.  Они  были  ранены  и
ушиблены.
     Тогда Эгиль и  его люди  взяли своих лошадей и поехали вперед, пока  не
поднялись на гору. А те вермаландцы, которые ускользнули  от них, рассказали
все своим товарищам, сидевшим в засаде у болота.  Те  отправились вперед  по
нижней  дороге,  чтобы  опередить  Эгиля на пути. Тогда  Ульв  сказал  своим
товарищам:
     --  Теперь мы должны действовать хитро и не  упустить  их. Дело обстоит
так,  что  та дорога идет  по горе, болото  же  подходит  к самой горе.  Там
наверху есть скала. Дорога же  идет вдоль скалы, и она не шире  узкой тропы.
Одни из вас должны отправиться к  скале и напасть на  них, если  они захотят
пройти там. Другие же должны спрятаться здесь в лесу и напасть на них сзади,
когда они покажутся. Надо, чтоб ни один из них
     Не ушел.
     Они так и сделали. Ульв пошел вперед к  скале, и с ним десять  человек.
Эгиль же и его люди ехали своим путем  и  ничего не знали  об этих замыслах,
пока не  достигли того места, где дорога становилась узкой. Тут сзади на них
напали  вооруженные  люди. Эгиль и его  товарищи повернулись  к  ним лицом и
стали защищаться.
     Теперь на них напали еще и  те, которые были под скалой, и  когда Эгиль
увидел это, он  кинулся им навстречу.  Они  недолго сражались, и Эгиль  убил
некоторых на дороге, другие же отошли назад, где было ровнее. Эгиль бросился
за  ними. Тут пал  Ульв. В конце концов Эгиль один убил одиннадцать человек.
Потом он  вернулся туда, где его товарищи защищались против восьми врагов. С
обеих  сторон  были  раненые.  Когда  Эгиль появился, вермаландцы  сразу  же
убежали. Лес был совсем близко. Пятеро убежали туда, все сильно  израненные,
а трое лежали мертвыми. На Эгиле было много ран, но ни одной тяжелой.
     Они пустились в дорогу. Эгиль перевязал  раны своим товарищам. Все раны
были не смертельны.  Они сели в сани и ехали остаток  дня. А те вермаландцы,
которые  убежали, взяли  своих лошадей  и потащились  из леса  на восток,  к
жилью. Там им перевязали раны и дали им  провожатых. Так они приехали к ярлу
и рассказали  ему  о  своей  неудаче. Они сказали, что  оба  Ульва погибли и
пятнадцать человек остались лежать мертвыми.
     -- И только мы пятеро вернулись живыми, и то все раненые и ушибленные.
     Ярл спросил, что сталось с Эгилем и его спутниками. Они ответили:
     -- Мы  не знаем  точно,  насколько  они  изранены, но  они  очень смело
нападали на нас. Когда нас было восьмеро, а их четверо, нам пришлось бежать.
Пятеро из нас убежало в лес, а трое погибли, Эгиля же и его людей  мы видели
только полными сил.
     Ярл сказал, что все это очень плохо.
     -- Я бы мог примириться с потерей стольких людей, если бы вы убили этих
норвежцев.  А  сейчас,  когда они  выйдут  из  леса  на  запад  и  расскажут
норвежскому конунгу, что произошло, надо ждать от него самого худшего.

        LXXVI
     Эгиль  ехал дальше, пока  не выбрался из лесу.  К вечеру они приехали к
Торфинну  и встретили очень хороший прием. Эгилю и  его спутникам перевязали
там  раны. Они  пробыли  там несколько  ночей.  Хельга,  дочь  хозяйки,  уже
исцелилась  от своего недуга и была на  ногах. Она и вся  семья  благодарили
Эгиля за это. Эгиль и его люди отдохнули там и дали отдохнуть лошадям.
     Тот человек, который вырезал руны Хельге, жил неподалеку. Теперь  стало
известно, что он сватался к ней, но  Торфинн  не захотел  ее выдать за него.
Тогда  он хотел  соблазнить ее,  но это  ему не удалось. Наконец он  задумал
вырезать ей любовные  руны, но он не сумел этого сделать и вырезал ей  такие
руны, от которых она заболела.
     Когда Эгиль был готов к отъезду, Торфинн с сыном поехали провожать его.
Всего  их было десять или двенадцать человек.  Весь день  они ехали вместе с
ними  для защиты от Армода и его людей. Но когда стало известно, что Эгиль и
его люди отбились в лесу от превосходящих числом врагов и победили их, Армод
потерял надежду на то, что он сможет справиться  с Эгилем. Так он  и остался
дома со всеми своими людьми.
     Эгиль  и Торфинн  обменялись при расставании подарками и дали обет быть
друзьями. Потом Эгиль  и его  люди поехали своим путем,  и  о  том, как  они
добрались до Торстейна, ничего не рассказывается. Там им залечили их раны, и
они прожили там  до весны.  А Торстейн послал людей  к конунгу Хакону, чтобы
отвезти ему  дань,  собранную  Эгилем  в Вермаланде.  Когда  они  прибыли  к
конунгу, они рассказали ему, что произошло с Эгилем во время его поездки,  и
передали ему дань.
     Конунг  понял теперь,  что справедливыми были его  предположения о том,
что ярл Арнвид  оба  раза велел убить посланцев, которых конунг  посылал  на
восток. Конунг сказал, что Торстейн  может теперь оставаться в стране и жить
с  ним  в  мире.  Посланцы  отправились  домой и,  вернувшись  к  Торстейну,
рассказали ему, что конунг очень доволен поездкой Эгиля и что Торстейн может
теперь жить в мире с конунгом.. Летом конунг  Хакон поехал на восток, в Вик,
и оттуда с большим войском отправился в поход в Вермаланд. Ярл Арнвид бежал,
но конунг взял большой выкуп с бондов, которые, по словам тех людей, которые
собирали  дань, были непокорными.  Он поставил другого ярл  а управлять этим
краем и взял заложников от него и от  бондов. Потом  Хакон двинулся дальше в
западный Гаутланд и покорил его, как рассказывается в саге о нем и в песнях,
которые о нем сложили. В них рассказывается также о том, как он отправился в
Данию и воевал там. Двенадцать кораблей вывел он из строя у  датчан, когда у
него было только два своих, а своему  племяннику Трюггви, сыну Олава, он дал
тогда звание конунга и власть над восточным Виком.
     Летом Эгиль снарядил торговый  корабль  и набрал гребцов. А  тот боевой
корабль,  на котором он осенью  приплыл из Дании,  он при  расставании отдал
Торстейну. Торстейн богато  отдарил Эгиля, и  они  обещали  друг  другу быть
друзьями. Эгиль  послал людей в Аурланд к своему родичу Торду и поручил  ему
управлять своими  землями  в Согне и Хардаланде. Он просил Торда продать эти
земли, если бы нашелся покупатель.
     Когда Эгиль был готов  в путь и подул попутный ветер, он сначала  вышел
из Вика, а потом поплыл на север вдоль берегов Норвегии и дальше  в открытое
море. Ветер  благоприятствовал  ему.  Эгиль вошел  в Боргарфьорд и  направил
корабль к берегу, недалеко от своего двора. Он велел перенести товары домой,
а корабль вкатить  на берег. Потом он отправился домой, и люди встретили его
очень радостно. Он провел зиму дома.

        LXXVII
     К тому времени, когда Эгиль возвратился из своей поездки, весь край был
заселен. Первые поселенцы  уже все умерли, но  их сыновья или внуки еще  там
жил  и Кетиль Гува приехал в  Исландию, когда страна  была  сильно заселена.
Первую зиму  он  пробыл  в Гувускаларе, на полуострове Росмхваланес.  Кетиль
приехал  с   запада,   из-за  моря,   из   Ирландии.   У   него  было  много
рабов-ирландцев. Весь полуостров Росмхваланес был тогда уже заселен. Поэтому
Кетиль отправился на полуострова к  северу оттуда и следующую зиму провел на
полуострове  Гуфунес, но  не поселился там  навсегда.  Оттуда он  поехал  на
Боргарфьорд  и провел  там третью зиму в том месте, которое  позднее назвали
Гувускалар, на реке Гуве, которая впадает в море там, где он оставил на зиму
свой корабль.
     Торд, сын Ламби, жил в Ламбастадире.  Он был женат, и у него был сын по
имени Ламби. Ламби  был тогда уже  взрослым  и высоким, и  сильным для своих
лет. Летом, когда  люди поехали на тинг, Ламби  поехал  тоже. А Кетиль  Гува
поехал на запад, в Брейдафьорд, поискать там себе жилье. В это время убежали
его рабы. Ночью они пришли в Ламбастадир к Торду, подожгли  его дом и сожгли
Торда и всех его домашних. Они разорили его  клеть и растащили драгоценности
и товары. Все  это они  нагрузили на  лошадей  и потом поехали на полуостров
Альфтанес.
     На восходе  солнца Ламби вернулся домой. Еще ночью он  увидел  пожар. С
ним было несколько  человек. Он  сразу  же  поехал  догонять  рабов.  К нему
присоединились  люди  из  других  дворов.  Когда  рабы заметили  погоню, они
пустились  бежать и бросили награбленное.  Одни  убежали  в  болота,  другие
бежали  вдоль  моря, пока не очутились перед фьордом. Тут  Ламби  со  своими
спутниками догнал их, и они убили одного, которого звали Кори. С тех пор это
место  называется  Коранес  (полуостров Кори).  А  Скорри,  Тормод  и  Сварт
прыгнули в море и поплыли от  берега. Тогда Ламби и его спутники взяли лодки
и поплыли за ними вдогонку на веслах. Скорри они поймали на Скоррей (острове
Скорри) и убили его там. Потом они подплыли к островку Тормодсскер (островку
Тормода)  и  убили там Тормода. Поэтому  островок этот так и называется. Они
поймали там  еще нескольких рабов, и по их  именам называются  теперь места.
Потом Ламби жил  в Ламбастадире  и был  знатным бондом. Он  обладал  большой
силой, но не был буйным человеком.
     Кетиль Гува поехал на запад, в Брейдафьорд, и поселился в Торскафьорде.
По  его имени долину назвали Гувудаль,  а фьорд -- Гувуфьорд. Жену его звали
Ири, она была дочерью Гейрмунда Адская Кожа. Их сына звали Вали.
     Жил человек по  имени Грим. Он был сыном Свертинга. Он жил  в Мосфелле,
ниже пустоши. Он  был  богат и знатен родом. Его единоутробную сестру  звали
Раннвейг,  она   была   женой   Тородда,  годи   в  Альфусе.  Их   сын   был
законоговоритель   Скафти.   Грим  тоже  был  позже   законоговорителем.  Он
посватался  за Тордис, дочь Торольва, племянницу  и  падчерицу  Эгиля. Эгиль
любил Тордис не меньше, чем своих собственных детей. Она была очень красивая
женщина.  Так  как  Эгиль  знал,  что  Грим  --  человек  знатный  и  потому
подходящий, чтобы быть ее мужем, они были помолвлены. Тордис выдали замуж за
Грима. Эгиль выделил ей тогда  ее отцовское наследство. Она поехала к Гриму,
и оба они долго жили в Мосфелле.

        LXXVIII
     Жил человек по имени Олав. Отцом его был Хаскульд,  сын Колля из Долин,
а  матерью  Мель-корка, дочь  ирландского  короля  Мюркьяртана.  Олав  жил в
Хьярдархольте,  в  долине  Лаксдаль  на Брейдафьорде. Олав был очень богат и
красив собой. Это был очень  достойный человек. Олав посватался за  Торгерд,
дочь Эгиля. Торгерд была  девушка красивая, рослая, умная и очень гордая, но
всегда  спокойная  и  покладистая. Эгиль хорошо  знал,  кто  такой  Олав,  и
понимал, что  он достойный жених. Поэтому Торгерд выдали замуж за Олава. Она
поехала  с ним  в Хьярдархольт. Их детей  звали Кьяртан,  Торберг, Халльдор,
Стейндор, Турид, Торбьярг, Бергтора. Бергтора была женою годи Торхалля, сына
Одди.  Торбьярг была  сначала женой Асгейра, сына Кнатта, потом -- Вермунда,
сына  Торгрима.  Турид была замужем за  Гудмундом, сыном  Сальмунда, и у них
были  сыновья  Халль  и Барди  Убийца.  Оцур,  сын  Эйвинда, брат Тородда из
Альфуса, получил в жены дочь Эгиля, Беру.
     Бадвар, сын Эгиля, был тогда в  расцвете юности. Это был многообещающий
юноша,  красивый собою, рослый  и сильный,  такой, каким  были в его годы  и
Эгиль, и Торольв. Эгиль очень любил его, и Бадвар тоже  был очень привязан к
нему.  Однажды летом в  реку Хвиту  вошел корабль,  и там был  большой торг.
Эгиль купил там много лесу и  велел отвезти  его на корабле домой.  Его люди
отплыли на корабле с восемью скамьями для гребцов, который был у Эгиля.
     Случилось  так, что  Бадвар попросил  их взять и  его  с  собой,  и они
согласились. Так он  поплыл с ними  к устью реки Хвиты.  Их  было шестеро на
судне с восемью скамьями для гребцов. Они собрались плыть домой, но им мешал
вечерний  прилив,  и  так как  им пришлось пережидать  его, они  отправились
только поздно  вечером.  Тут  поднялся очень  сильный юго-западный ветер,  а
отливное  течение шло  ему навстречу. Вода бурлила во фьорде,  как это часто
бывает там. В конце концов корабль затонул, и все они погибли.
     На другой день волны прибили их тела к берегу, и тело Бадвара оказалось
у мыса  Эйнарснес.  Другие тела  отнесло на  юг  фьорда, и  туда же  прибило
корабль. Его нашли у скалы Рейкьярхамар.
     Эгиль узнал о случившемся в тот же день и сразу поехал разыскивать тело
сына.  Он нашел его на  берегу. Эгиль поднял его,  положил перед собой и так
поехал на мыс  Дигранес к могильному холму Скаллагрима. Он  велел  раскопать
холм и  положил Бадвара рядом со Скаллагримом.  После этого  холм  был опять
засыпан, но не раньше, чем день склонился к вечеру.
     Потом Эгиль уехал домой, в Борг. И когда он вернулся,  то пошел сразу в
каморку,  где  он обычно спал.  Он  лег  и задвинул  засов.  Никто  не  смел
заговорить  с ним. Еще рассказывают, что  когда Бадвара  хоронили, Эгиль был
одет так: чулки плотно  облегали  его  ноги, на нем была  красная матерчатая
одежда, узкая в верхней  части и зашнурованная сбоку.  И  люди рассказывают,
что он так глубоко вздохнул, что одежда на нем лопнула и чулки тоже.
     Эгиль не отпер двери своей каморки  и на другой день и не  принимал  ни
еды, ни питья. Так пролежал  он весь день  и следующую  ночь. Никто  не смел
заговорить с ним.
     А на третье утро, когда рассвело, Асгерд велела одному  человеку  сесть
на коня -- тот помчался во весь опор на запад, в Хьярдархольт, -- рассказать
обо всем, что случилось, Торгерд. Было после полудня, когда он приехал туда.
Посланный сказал  также, что Асгерд просит ее  как можно  скорее  приехать в
Борг.
     Торгерд велела сразу же седлать коня, и с ней поехали двое человек. Они
скакали весь вечер и всю ночь, пока не прибыли в Борг. Торгерд сразу вошла в
дом. Асгерд поздоровалась с ней и спросила, ужинала ли  она.  Торгерд громко
ответила:
     -- Я не ужинала  и  не буду ужинать, пока не попаду к Фрее. Я  намерена
последовать примеру моего отца, я не хочу пережить его и брата.
     Она подошла к спальной каморке и крикн