доверяя и закону, И негры там живут - черней грачей, Не то чтобы к пришельцам благосклонны. Ты видишь, Няйа, воин-чудодей, В своей Софале держит оборону, От черных полчищ крепость защищает И африканцев в бегство обращает. 95 Взгляни: перед тобою воды Нила, Что орошают знойные долины, Где, не боясь свирепых крокодилов, Извечно обитают абиссины. Христова вера сей народ сплотила, Он - славный воин: если враг старинный Ему грозит - не в крепость он влечется, А в чистом поле с супостатом бьется. 96 И здесь, в краю глухом и отдаленном, Криштован твой на турок ополчится. На смерть судьбой суровой обреченный, Твой сын с младою жизнию простится. Взгляни на этот берег закругленный: Малинди, что пришельцев не страшится, Собою побережье украшает И всех гостей с радушием встречает. 97 Ты видишь мыс, что ране назывался По воле наших предков Ароматой. То Гвардафуй, он искони считался Меж Азией и Африкой преградой. У горла моря Красного поднялся Сей мыс, близ вод, что пурпуром богаты. И города встают в земле пустынь: Массауа, Аркико, Суакин. 98 Суэц, своим могуществом известный, К себе твой взгляд безмолвно призывает. В былых владеньях Арсинои нежной Флот грозного Египта пребывает. Еще поныне лоно вод окрестных О Моисее память сохраняет. О том, как лоно вод неодолимых Разверзлось перед племенем гонимым. 99 Ты зришь Синай, что дорог христианам Гробницею святой Екатерины, И Джидду, что от жажды непрестанной Томится, поглощая зной пустыни, Пролив, что освежает жаркий Аден, Сухие, каменистые долины. Целебный дождь те земли избегает, А солнце почву в камень обращает. 100 Пред нами чередою бесконечной Просторы трех Аравии замелькали. Отсель дружинам боевым извечно Коней чистопородных поставляли. Кочевники с терпеньем безупречным Им ярость и усердье прививали. А если вниз ты взгляд свой обратишь, То мыс Фартак близ моря ты узришь. 101 Из городов Аравии счастливой Везут по миру чудо-ароматы. А видишь, как над берегом залива Эль-Хадд скалой возносится зубчатой? А вот Ормуз, огромный и спесивый, Где сокрушит турецкую армаду Каштелу Бранку, беспримерный воин, Магометан разбивший недостойных. 102 Мыс Мосандон пред нами открывает К богатствам древней Персии дорогу. Ты видишь ли Бахрейн, что утопает В сиянье перлов, радостном и строгом? Их цвет Авроры нежной покрывает, Прекрасной, беззаботной, легконогой. Смотри: с Евфратом Тигр соединился И к славному заливу устремился. 103 Гляди теперь на Персию благую. Там пушек храбрецы не уважают. И воины, затеяв сечу злую, Противника мечами побеждают. Там чтут повсюду славу боевую И от мечей мозоли не скрывают. И снова предстает Ормуз пред нами, Что будет славен громкими делами. 104 И Соуза, что доблестью военной В земле известен станет отдаленной, С отрядом небольшим, но дерзновенным Здесь одолеет персов легионы. Затем Менезеш, воин несравненный, Обрушится на персов обреченных, И силою искусного удара Одержит верх над недругом он ярым. 105 Но мы оставим знойные пустыни И с мыса Джаска (ранее Карпелы) Стремительный полет направим ныне Туда, куда судьба нам повелела. Минуем мы Кермании равнины, Чтоб увидать, как с гор струится смело Прекрасный Инд и как с иных вершин Стекает Ганг - могучий исполин. 106 Пред нами Кач; волною сокрушительной Встает вода полуденного моря, И входит в устье рек она стремительно И вверх несется, жителям на горе. А вот Камбея берег восхитительный. Богатством и красой друг с другом споря, Здесь города в довольстве процветают И вашего прибытья поджидают. 107 Индийский берег, славный и желанный, Что тянется от мыса Кумари, До жаркой, отдаленной Тапробаны И древних Гат незыблемых вершин, Пройдут бесстрашно вои-лузитане, Сюда явившись по стопам твоим. И, предков чтя военные заветы, Одержат всюду славные победы. 108 Племен немало разных поселилось За старыми индийскими горами. В одних магометанство утвердилось, В других, взяв власть над робкими умами, Язычество издревле сохранилось. В Нарсинге, за далекими морями, Почил Фома, апостол богоданный, Что вкладывал персты в Христовы раны. 109 Там, в городе богатом Малипуре, В те дни вдали от моря отстоявшем, Не испытавшем океанской бури И идолов старинных почитавшем, Фома явился, бледный и понурый И от пути бескрайнего уставший. Он обходил неведомые страны, Христовым словом исцеляя раны. 110 Он мертвых воскрешал молитвой дивной, Он исцелял недуги и болезни, Людей от мук врачуя неизбывных, Он страждущим старался быть полезным. Подвижник испытаньям непрерывным Подвергнут был по воле сил небесных. Вдруг ствол огромный у брегов пустынных Извергли океанские глубины. 111 Правитель Малипура неустанно Строительством в ту пору занимался. Послав слонов на берег океана, Он тщетно древесины дожидался. Усилиям животных-великанов Древесный исполин не поддавался. Но тут Фома, на брег придя с канатом, Набросил вмиг его на ствол заклятый. 112 С молитвою он принялся за дело И, Божье милосердье призывая, Извлек из вод подарок моря смело, Величие Христово утверждая. В сердца брахманов, в гневе закоснелых, Закралась зависть мелкая и злая. Они боялись, что народ смиренный Примкнуть к Фоме решится непременно. 113 И сам верховный жрец, желаньем мести И наущеньем близких распаленный, Забыв устои совести и чести, Встал на стезю деяний беззаконных, Сей старец, кровожадностью известный, Апостола гонитель исступленный, Свершил убийство, чтобы без сомненья Все на Фому направить подозренья. 114 Убил родного сына жрец надменный, К Фоме объятый ненавистью страшной. И толпы лжесвидетелей презренных Святого очернили громогласно. И смертный приговор ему мгновенно Был вынесен от недругов ужасных. А он перед лицом царя и знати Содеял чудо, Божьей веры ради. 115 Он воскресил бесчувственное тело И вопросил индийца молодого, Чья длань его повергла в те пределы, Отколь нельзя в наш мир явиться снова. И юноша, возвысив голос смело, Отца нарек убийцею родного. И, полный неподдельным восхищеньем, Твердил Фоме слова благодаренья. 116 То чудо всех индийцев поразило. Крестился тут же царь благочестивый. И многие, увидев Божью силу, За ним примкнули к вере справедливой. Тогда брахманов ненависть сплотила. К Фоме пылая злобою ревнивой, Они страдальца умертвить решили И темную толпу к тому склонили. 117 Фома услышал яростные крики, Когда он проповедовал народу. Он знал уже от Господа-владыки, Что скоро оборвутся жизни годы. Он не страшился супостатов диких, Презрев земные муки и невзгоды. Фому сперва каменьями побили, А после грудь ему копьем пронзили. 118 И Ганг, и Инд, слезами обливаясь, Тебя, Фома, оплакали с любовью. А христиане, по тебе терзаясь, Предались долгой, неизбывной скорби. Но херувимы с пеньем, улыбаясь, Тебя к престолу вознесли Христову. Теперь молись ты за лузиад верных, Несущих бремя тягот непомерных. 119 Вы ж, кто себя бесчестно выдает За Господа посланцев, как Фома, Скажите: почему вошла в почет Средь вас от веры отступлений тьма? Коль соль земли уж пресной предстает, То где же слабым смертным взять ума? Какою солью ересь нам приправить И души чем заблудшие исправить? 120 Но кончим этот разговор опасный И к берегам вернемся вожделенным. Вот здесь, где Малинур стоит злосчастный, Залив уходит вправо постепенно. Минуем мы Нарсинги край прекрасный И над Ориссой пролетим мгновенно. Узрим, как Ганг, могучий и бурливый, Впадает в море в глубине залива. 121 Индийцы перед смертию стремятся Себя омыть в воде его священной, Надеясь, что грехи им все простятся За это омовенье непременно. Вот Читтагонг: в дворцах его таятся Сокровищ груды редких и бесценных. Но брег Бенгальский к югу отступает И нас к иным просторам приглашает. 122 Пегу мы видим; здесь во время оно Взросло потомство гнусного союза. И женщину, в насмешку всем законам, С презренным псом связали страсти узы. Ты видишь ли мужчин неугомонных? Им звонкий бубенец тяжелым грузом Здесь вешают на орган размноженья Во избежанье мерзких искушений. 123 Тавой ты видишь. Он дает начало Империи Сиама необъятной. Она во всей красе тебе предстала, Над морем разместившись благодатным. Она далеким странам поставляла Еще издревле перец ароматный. А вот торговлей славная Малакка, Куда купцы всегда спешат без страха. 124 И говорят, что волны океана Суматру от Малакки отделили. А ране, блеском злата осиянны, Они друг с другом неразрывны были. Когда-то Херсонесом богоданным Их люди с любованьем окрестили, Малакку мнили многие Офиром, Что золотом манил к себе полмира. 125 Теперь, минуя берег Сингапура, По узкому проливу мы промчимся, На свет пойдем вначале Цинозуры, Затем к Авроре нежной устремимся. Уйдем от туч насупленных и хмурых И на Сиам великий подивимся. Узрим Менам, текущий из Китая, Из озера огромного Ченгмая. 126 В земле, где протекают эти воды, Живут в согласье, мире и покое Лаосцы, авы - сыновья природы, Поля и горы заселив собою. Есть в том краю и дикие народы. Их кормят людоедство и разбои. В печах они железо раскаляют И грудь татуировкой украшают. 127 Смотри: Меконг потоком полноводным Через поля Камбоджи протекает, Теченье рек бурливых и свободных Он с жадностью великой поглощает. Народ сих мест, простой и беззаботный, Животных самых разных почитает, Считая, что их всех за их деянья За гробом ждет немедля воздаянье. 128 Омоет это тихое теченье Злосчастные, но сладостные песни, Познавшие все тяготы крушенья, Позор и глад, немилость сил небесных, Бесчестных приговоров исполненье. Над тем, чьей лиры звучной и чудесной Капризная удача не касалась, Хоть слава этой лиры не чуралась. 129 А видишь ли просторы Кохинхины? Здесь насладимся мы благоуханьем Алоэ, ароматной древесины, И поспешим к сокровищам Хайнаня. Узрим красу империи старинной, Что знает злого холода дыханье, Что пояс ей полночный посылает, И зной, что тропик Рака окружает. 130 Взор обрати к стене ты необъятной, Что две державы мощных разделяет. Власть короля она с красой отрадной Его смиренным подданным являет. Закон здесь утвердился благодатный. Тут сам народ владыку избирает Из праведников мудрых иль героев, Известных всюду славой боевою. 131 Еще от глаз твоих во мгле неясной Таится стран загадочных немало. Но мы вернемся к островам прекрасным, Туда, где рдеет луч денницы алой. Здесь волею природы полновластной Краса земли рассветной просияла, И серебром, блестящим столь чудесно, Нам издавна Япония известна. 132 Как много островов в морях Востока Предстанет перед нашими очами! Вот на Тернате от вершин далеких Опять исходит яростное пламя. А вот гвоздики заросли высокой, И стаи птиц парят меж облаками, Их только смерть на землю возвращает И рая их небесного лишает. 133 А видишь острова, что в море Банда Покоятся средь алого цветенья Ореха - птиц веселых провианта Что окружен их щебетом и пеньем? А на Борнео, острове-гиганте, С дерев струится сладких слез теченье. То камфора. И острову по праву Она дарит заслуженную славу. 134 Ты зришь Тимор, что издавна известен Благоуханной красотой сандала. А дале Зонд, таинственный, чудесный, Чей юг неведом путникам бывалым. И, говорят, средь скал его отвесных Волшебная река берет начало: Коль дерево в ту речку упадет, То в камень превратится среди вод. 135 А на Суматре вяжущим потоком Смола стволы деревьев омывает И ароматом сильным и глубоким Дыханье дивной Мирры заглушает. Вулкан огромный пламенем жестоким Пестреющим долинам угрожает. Сей остров, мягким шелком знаменит, В глубоких недрах золото таит. 136 Теперь смотри, как к небесам Цейлона Возносится могучая вершина. Огромный след ноги на мрачном склоне Святыней здесь считают беспричинно, В Мальдивском море, дальнем, раскаленном, Чудесный плод взрастает средь пучины. Он силу яда сразу разрушает И многих обреченных исцеляет. 137 Ты зришь Сокотру: горькому алоэ Обязан остров славой несказанной, И здесь в соседстве с Африкой благою, Немало островов есть богоданных. И масса ароматная грядою Покоится у берегов песчаных. А там земля Лаврентия благая, Ее Мадагаскаром называют. 138 Но только земли дальнего Востока Открыли вы для мира в добрый час, Но Луза сын, обманутый жестоко И королем обиженный не раз, Уйдет к просторам запада далеким И там навеки возвеличит вас. Флот проведет неведомым проливом, Со славой породнившись справедливо. 139 Меж полюсами севера и юга Простерся край великий и богатый. Кастилия, земли твоей подруга, Отыщет скоро здесь запасы злата. Ярмом могучим, тягостно и туго, Здесь будут выи грубые зажаты Племен неисчислимых темнокожих, Что друг на друга нравом не похожи. 140 Но там, где расширяется земля, Что ныне под Кастильей пребывает, И твоего благого короля Его надел по праву ожидает. То Санта-Круж, где, пурпуром горя, На солнце чудо-дерево сияет. А у границ владений этих новых Пройдет с армадой Магеллан суровый. 141 Когда, пройдя экватор светозарный, Он дальше будет плыть на юг туманный, Пред ним, на полпути ко льдам полярным, Предстанет племя смуглых великанов. И засияет весь в лучах янтарных Пролив, что примет имя Магеллана, Из моря в море путь он открывает И португальца славою венчает. 142 Что ж, Лузова дружина боевая! Теперь ты знаешь, что твоей тропою, Отчизну и монарха прославляя, Исполнены отвагой удалою, Пройдут герои новые, желая В своих сравняться подвигах с тобою. Поэтому, подав немедля руки Своим прекрасным, радостным супругам, - 143 Везите их к отчизне благодатной, Пока спокойным пребывает море, Покуда дует ветр благоприятный, Покуда волны с кораблем не спорят". Любви покинув остров безвозвратно, В морские дали обращая взоры, Герои вышли в путь по океану, О Родине мечтая долгожданной. 144 И веял ветер, легкий, шаловливый, Армаду на волнах слегка качая, И вот из глубины морских заливов Открылась Португалия благая. И радовался Тежу горделивый, Своих сынов в объятья принимая, Их ждал король, ведь Гамы корабли Ему немало титулов везли. 145 Умолкни, муза! Звонкой лиры струны Бесчувственность всеобщая сгубила. Мой голос, бывший ласковым и юным, Теперь охрип, и в сердце боль вступила. Кого мне петь среди долин подлунной, Средь душ глухих и грубых, мне постылых? Отечество скорбит под властью скверны, Стяжательством отравлено безмерным. 146 В наш жалкий век, увы! По воле Рока Талант и скромность боле не в почете. Никто искусств не почитает строгих, Не дарит их любовью и заботой. А вы, король, властитель наш от Бога, Вы, солнца дар пленительной природы, Взгляните: есть у вас еще вассалы, Средь коих добродетель воссияла. 147 К героям гордым взор свой устремите, Что, туров нам и львов напоминая, Страну родную не дадут в обиду, Удары грозных мавров отбивая. Что служат вам от пуль и стрел защитой, И, мощь державы вашей создавая, Идут они на голод, на лишенья, На бой, на злую смерть в морских крушеньях. 148 И ради вас на все они готовы. Внимая вашей прихоти малейшей, Герои примут с радостью оковы, Промчатся над пучиною зловещей. И если надо - с демоном суровым Они начнут губительную сечу. И я не сомневаюсь, что победой Навек упрочат славу наших дедов. 149 К себе приблизьте гордых вы героев, Во всем им окажите поощренье, Тех, кто увенчан славой боевою, В совет введите свой без промедленья. Гордясь их мощью, силой молодою, Почаще к ним являйте снисхожденье. Пускай они стране родной на благо Употребят свой опыт и отвагу. 150 Всех, кто отчизне может быть полезным, Как мудрый благодетель, привечайте. Тех, кто молитву к высям шлет небесным, К престолу, не колеблясь, приближайте. Но пастырей, что господу любезны, От наглых лицемеров отличайте: Одни радеют о судьбе народа, Другим лишь о богатстве вся забота. 151 Тем окажите милость вы и ласку, Кто, сердце в славных битвах закаляя, В чужие земли рвется без опаски, Мечом владенья ваши умножая, Кто совершает подвиги, как в сказке, Святую веру всюду утверждая, И кто войдет в горнило испытаний, О Родине радея постоянно. 152 Смотрите, государь, чтоб на посылках У англичан, германцев или галлов, У итальянцев иль кастильцев пылких Европа португальцев не видала. Пускай на нас взирают без ухмылки. А вы совета у людей бывалых Просите чаще: самый светлый разум Пред опытом смириться может сразу. 153 Когда-то Формион самовлюбленный Надумал рассуждать пред Ганнибалом О воинских приемах и законах И этим насмешил его немало. Вам, государь, мужей своих ученых Расспрашивать о битвах не пристало. Коль впрямь вы полководцем стать хотите, То сами в бой полки свои ведите. 154 Но что же я, убогий и безвестный, К вам ныне дерзкий голос обращаю? Наукой увлекался я чудесной, Благих искусств законы почитаю, И опыт жизни горестной и честной Вам, государь мой, ныне предлагаю, Не каждый под родными небесами Отмечен столь высокими дарами. 155 Коль надо, сжав булат в руке привычной, Я вам пойду служить на поле брани Иль в песнях сладкозвучных, необычных Увековечу славные деянья. Я, возлюбя отчизну безгранично, От вас надеюсь получить признанье. И если небо в час святой и чудный Вас вдохновит на подвиг многотрудный, - 156 Чтоб вы, подобно яростной Медузе, Нагнали страх на гордого Атланта И, появясь в полях близ Ампелузы, Поколебали б стены Таруданта, Я призову свою благую музу, Чтоб вас воспеть с искусством и талантом. Раз Александр в вас новый воскресает, Пусть зависти к Ахиллу он не знает. x x x Надежды я лишен, но если вдруг Амур, меня преследующий яро, Мне даст, за день до нового удара, Миг радости в оплату прежних мук, Чего б он ни сулил, такой недуг Мне душу истерзал, что от кошмара Уже не пробудиться ей, и дара Я не приму из вероломных, рук. Минуты счастья, пусть и скоротечной, Не испытав в плену любовных уз, Я прожил жизнь в печали бесконечной, И до того был тяжек этот груз, Что радость мной утрачена навечно И к радости утрачен всякий вкус.