ившемуся обычаю. На непреложности этого закона строится драматический конфликт героической комедии Корнеля "Тит и Береника" (1670) и трагедии Расина "Береника" (1670). Аттал, пергалеский царь... - Аттал III (правил 138-133 гг. до н. э.), последний царь самого крупного малазийского государства Пергам, был союзником и почитателем Рима. По завещанию его наследники становились римскими гражданами, а Пергам вошел в состав Римского государства. С. 246. По Македонии она ручьем струилась... - Последним этапом борьбы между триумвирами Марком Антонием и Октавианом и республиканцами Брутом и Кассием было сражение (42 гг. до н. э.) при Филиппах в Македонии. Секст - Секст Помпей (ок. 75-35 гг. до н. э.), сын Помпея Великого; в 40-36 гг. до н. э. владел Сицилией, вел морскую войну против триумвиров. Перузия - город в Этрурии, где был центр восстания против Октавиана. Перузианская война (40 г. до н. э.) окончилась победой Октавиана Августа. Грудь воспитателя... - т. е. Торания. С. 248. Сальвидий - лейтенант Октавиана; был приговорен к смертной казни за участие в заговоре против Октавиана. Лепид (сын трумвира) замышлял убить Октавиана после битвы при Акциуме, но был разоблачен и казнен. Мурена встал ему вослед и Цепион... - Мурена и Цепион составили заговор против Августа в 22 г. до н. э. Мурену казнили тогда же. Цепион был казнен при Тиберии, т. е. гораздо позже, чем это следует из текста трагедии. Игнацию в его не помешало мести... - Игнаций был инициатором следующего за цепионовским заговора. Казнен за это. С. 249. Честь и могущество, что Суллой взращены... - Август имеет в виду отречение Суллы от власти после трех лет его диктатуры. С. 259. Ужель Сервилия, Метелла славный род... - Август называет влиятельные семьи римских патрициев, из которых вышли военачальники, консулы и другие крупные государственные деятели. С. 260. Ты тоже, дочь моя? - реминисценция знаменитого обращения Юлия Цезаря к своему убийце Бруту: "И ты, Брут!" С. 264. Свой справедливый гнев я превозмог сейчас... - этот перелом в настроении Августа, а затем Эмилии и Цинны соответствен пафосу корнелевского творчества. Ромен Роллан писал о том, что подобный душевный переворот "необъяснимый с точки зрения медлительного рассудительного обывателя-тяжелодума, естественен для душ страстных, не знающих полутонов". Н. П. Козлова