тно было; Известно и теперь, что хочет предпринять, И по заслугам ей должны они воздать. Но если видимость так выглядит прекрасно, То поддержать ее мой долг велит мне властно И ради выгоды царицы вам сказать: Спешите, государь, злодеев покарать, Велите их казнить - Зенона, Метробата; Задета честь ее, а честь царицы свята. Коль, обвинив ее, они потом назад Слова свои берут и пасынка винят, То смерти через казнь заслуживают оба За издевательство над царственной особой. Кто оскорбляет тех, в чьих жилах кровь царей, За это платит им своею кровью всей; И, взяв слова назад, себя он не спасает: В мученьях и тоске пусть дух он испускает; Иначе царскую подвергнете вы кровь Тому, что оскорбить ее посмеют вновь. Пример опасный дан, рискуем жизнью все мы, Коль смеет клевета коснуться диадемы. Арсиноя Как! Можно ль, государь, за искренность карать? Она внушила им всю правду вам сказать, Она открыла вам, какие плел он сети, Вернула вам жену и худшего на свете Избегнуть мне дала. О, я ценю вполне, Что принц интриги плел, заботясь обо мне, Но слишком уж хитро задумано все это! Прусий Не о Зеноне речь: жду твоего ответа. Как оправдаешься в том, что свершить посмел? Никомед Оправдывать себя? О нет, не мой удел! Когда такой, как я, закон переступает, То метит высоко: он низость отвергает И в преступлении по-прежнему велик Иль, силу обретя, являет грозный лик. Народ ваш взбунтовать и бросить легионы, Чтоб отстоять права принцессы оскорбленной; Из ваших вырвав рук, в свой край ее вернуть, Хотя могучий Рим ей преграждает путь; Поднять Армению, чтоб с вашим войском вместе Войной на римский гнет пойти в защиту чести, - Вот что свершить бы мог, кто скроен так, как я, Когда б он жить решил, вам верность не храня. Лишь мелкая душа на хитрости способна, К ним склонны женщины, когда их сердце злобно. Так покарайте же злодеев этих двух, Что клеветой своей наш оскорбили слух; Пред смертью совесть их заговорит, быть может, Земная выгода пред смертью не тревожит, У роковой черты Зенон и Метробат Вторично могут взять слова свои назад. Арсиноя О государь... Никомед Прошу, скажите без боязни, Что может помешать их справедливой казни? Иль будем думать мы, что в их последний час Они раскаются и это мучит вас? Арсиноя Какою ненавистью он ко мне пылает! Его щадила я - меня он обвиняет! Вы сами видите, исчезнуть я должна, Мое присутствие и есть моя вина, Один лишь мой уход, мое исчезновенье Его избавили б от новых преступлений. Поверьте, государь, просить не стану я Отдать свой трон тому, кто защитит меня, Иль чтобы приняли в Аттале вы участье, Державу поделив на две неравных части; А если римляне заботятся о нем, Могу заверить вас, что я тут ни при чем. Угаснет ваша жизнь, но не угаснет пламя Любви супружеской: уйду я вслед за вами, Над вашей царственной могилою пролью Я слезы горькие, и с ними кровь мою. Прусий Молчите! Арсиноя. Государь, ваш будет вздох последний Концом судьбы моей! Откуда ж эти бредни, Что страх меня гнетет? Не станет никогда Ваш сын моим царем, мне не грозит беда. Одно лишь я прошу для нашего Аттала, Чье появленье здесь так брата взволновало: Пошлите в Рим его - пусть там, где был взращен, Существование свое закончит он; Пусть в Риме он живет, не ведая печали, И помнит о любви, что вы ко мне питали. Служить еще верней вам станет Никомед, Когда ему ничто не будет застить свет. И мести Рима вам не надо опасаться, Ведь с мощью римскою не станет он считаться: Ему открыл секрет победы Ганнибал, Герой, пред коим Рим так сильно трепетал И преклонялся мир, взирая, как отменно Пошли из-за него дела у Карфагена. Итак, я ухожу, чтоб голос крови мог Свободно преподать вам доброты урок; Я видеть не хочу, как принц, столь чтимый мною, Забыл, что говорит он с вашею женою, И не хочу, чтоб гнев взирал из ваших глаз На сына, что так храбр и так достоин вас. (Уходит.) ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ Прусий, Никомед, Арасп Прусий Довольно, Никомед, мне споры надоели! Не думаю, чтоб ты был низок в самом деле. Но в чем-то римлянам должны мы уступить И страх перед тобой в царице, погасить. К тебе привязан я, ее люблю я страстно, И ваша ненависть взаимная ужасна: Те чувства, что во мне живут к обоим вам, Способны разорвать мне сердце пополам; Хочу я примирить в себе два этих званья - Супруга и отца, - чтоб кончились терзанья. Никомед Хотите мой совет? Супругом и отцом Не будьте. Прусий Кем же мне прикажешь быть? Никомед Царем! Пусть видят все, что вы - народов повелитель. Царь истинный - не муж и даже не родитель: Лишь о величии все помыслы его, Царь должен царствовать... Не бойтесь же того, Что скажет Рим о вас: он будет вас страшиться. Хотя могуществу его и нет границы, Я страх ему внушил, и дело только в том, Что знает он, каким могу я быть царем. Прусий Что ж, буду царствовать! А ты, в решеньях смелый, Меж Лаодикою и троном выбор сделай: Я произвел раздел меж братом, и тобой И больше не отец, а повелитель твой. Никомед Когда бы вы царем и Лаодики были И этот выбор мне, как ныне, предложили, Просил бы я мне дать на размышленье срок; Но, чтоб не заслужить еще один упрек И ей не нанести при этом оскорбленья, Я подчиняюсь вам, отбросив все сомненья: Отдайте брату трон, а право выбирать За Лаодикою оставьте... Мне сказать Вам больше нечего. Прусий О низость! О паденье! Как! Из-за женщины такое ослепленье? Был выбор дан тебе - ее ты предпочел, Отдав и предков трон, и то, что приобрел... Да после этого и жить ты недостоин! - Никомед Я с вас беру пример и потому спокоен: Не сами ль женщину вы сыну предпочли, Чей меч опорой был подвластной вам земли? Прусий От трона моего я не отрекся все же. Никомед От самого себя не отрекусь я тоже. Чего лишаюсь я, Атталу трон отдав? На власть верховную не предъявлю я прав До вашего конца, простите это слово (Ведь смерть монарха ждет, как всякого другого); А после ваш народ, оставшись без царя, Быть может, предпочтет не брата, а меня. Не так уж схожи мы: различье между нами Нетрудно разглядеть и слабыми глазами; А право старшинства столь чтимо с давних пор, Что и за изгнанных вести способно спор. Коль все покорны вам, то потому отчасти, Что новых подданных вручил я вашей власти; Как ни гневился б Рим, но я смогу в свой час То сделать для себя, что делал и для вас. Прусий Приказ мой будет строг. Никомед Да! Если Рим лукавый Вас мной пожертвовать заставит, чтоб со славой Мог властвовать Аттал. Иначе будет он У власти пребывать... до ваших похорон. И я из этих слов не делаю секрета: Атталу самому хочу сказать все это. Вот он идет сюда. Прусий Не вздумай мне грозить И знай, что власть его смогу я укрепить. А завтра... ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ Те же, Аттал, Фламиний и телохранители Фламиний Если, вы из-за меня в волненье, То успокойтесь: я забуду оскорбленье; Возможно, что сенат рассердится, но там Есть у меня друзья, они помогут вам. Прусий Доволен будет Рим, дурные смолкнут страсти: Я завтра же вручу Атталу знаки власти, Наследник царств моих получит в Понте трон; А мой мятежный, сын, кем был я оскорблен, Пусть в Рим отправится, вас с ним сенат рассудит, И не Аттал, а он заложником там будет, Вам под охраною передадут его, Едва окончится в честь брата торжество. Никомед Меня отправить в Рим? Прусий Да, в этот град великий, Вот там и хлопочи о счастье Лаодики. Никомед Согласен, государь, коль так угодно вам, И больше, чем вы здесь, царем я буду там. Фламиний Вы восхищали Рим деяньями своими, И все там любят вас. Никомед Но мы еще не в Риме. Дорога тяжела, и, может быть, с пути Собьется тот, кто в Рим нас должен отвезти. Прусий (Араспу) Пусть уведут его! Удвоить стражу надо. (Атталу.) Ты Рим благодари. Какая бы преграда Ни встала на пути, тебя поддержит он, А без него в ничто ты будешь превращен. Посол меня простит, я должен удалиться: Весьма расстроенная ждет меня царица. Утешу бедную, а вас оставлю с ним. Так помни же, Аттал: твой благодетель - Рим. (Все, кроме Аттала и Фламиния, уходят.) ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ Аттал, Фламиний Аттал Какая милость мне оказана! Наверно, И для великих дел была б она чрезмерна. Для вас возможно все, куда б вы ни пришли: Все обещания свои вы превзошли. Но я признаюсь вам: не вижу в царской власти Я все, что принесет мне истинное счастье. Да! Предначертано самой судьбою мне Лишь с Лаодикою счастливым быть вполне. И если, став царем, приблизился я к цели... Фламиний То сердцем женщины отнюдь не завладели. Аттал С теченьем времени меняются сердца. К тому ж предсмертный был наказ ее отца, Согласно коему армянская царица Должна с наследником вифинским обручиться. Фламиний Однако в выборе своем она вольна, Коль скоро рождена царицею она. И по душе ли ей, что принц, любимый ею, Расстался из-за вас с короною своею? Что из-за вас она защиты лишена? В его падении на вас лежит вина. Аттал Его не будет здесь, судьба неотвратима; Где ей тогда найти опору против Рима? На вашей помощи мой зиждется расчет. Фламиний Порой события свой изменяют ход, И тут уж не могу я быть за них в ответе. Аттал Меня в смущение слова приводят эти. Достоин жалости я буду, если вдруг Узнаю, став царем, что больше вам не друг. Нет! Постоянен Рим, тревожусь я напрасно; Наказ, как действовать, вам дали... Фламиний В коем ясно Речь об Аттале шла, что вскормлен был у нас. А ныне, для царя, я новый жду наказ. Аттал Возможно ли, чтоб Рим, где рос я и учился, К тому, кто создан им вдруг так переменился? Коль ревность родилась не по моей вине... Фламиний Вы думаете, принц, что говорите мне? Аттал Скажите лучше вы, как объяснить я должен Подобный поворот и как он стал возможен? Фламиний Ну что же, я скажу, и пусть поможет речь От заблуждений вас опасных уберечь. Рим, помогая вам добиться Лаодики И трон ее занять, свершил бы грех великий Несправедливости: он дружбой был влеком. Но найден путь другой, чтоб стали вы царем, Благодаря чему, как нас бы ни просили, Мы, честь свою блюдя, уж не прибегнем к силе. Свободу полную царице надо дать, А вам другой предмет для страсти подыскать. Жену найдет вам Рим. Аттал А если так случится, Что мне свою любовь сама отдаст царица? Фламиний Сказали б все тогда, что это не любовь, Что Рим к насилию решил прибегнуть вновь, И будет этот брак пятном на римской славе. Нет, принц, мечтать о нем теперь уж вы не вправе. А будете мечтать, то я за вас не рад: Подумайте о том, что скажет вам сенат. Аттал Сомненьем и тоской душа моя объята. Меня не любит Рим: он ненавидит брата; И если для меня престол хотел добыть, То помогал не мне - его хотел сгубить. Фламиний Воздерживаюсь я от резкого ответа. На вашей совести неблагодарность эта. Капризам следовать, чернить своих друзей - Вам все позволено, вошли вы в круг царей. Но все же вспомните, хотя бы в час печали, Что Рим вас сделал тем, кем вы сегодня стали, Что будете ничем, с ним дружбу потеряв. Так ваш отец сказал, и был он трижды прав. (Уходит.) ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ Аттал (один) Аттал Так предки правили твои? Ответь мне только: Ты хочешь быть царем, господ имея столько? Уж лучше одного иметь, когда никак Без них не обойтись и ты, себе не враг! Да! Есть у нас такой, он смел и благороден, Ниспослан небом нам, но Риму неугоден. Докажем римлянам, что есть глаза у нас, Что сбросить иго их настал желанный час. Коль скоро выгоду во всем они искали И дружбы ни к кому на свете не питали, То их примеру мы последовать должны, - Стараясь для себя, мы будем им равны. ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕ ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ Арсиноя, Аттал Арсиноя Не может этот бунт в нас вызвать опасенье; Вмиг вспыхнул - и в одно погаснет он мгновенье. И если этот шум растет во тьме ночной, То порожденья тьмы развеет свет дневной. Не так огорчена я тем, что чернь бунтует, Как тем, что страсть твоя победу торжествует, Что ты не смог презреть, о прошлом не скорбя, Ту, что с презрением смотрела на тебя. Покинь коварную и отомсти жестокой! Благодаря судьбе вознесся ты высоко: Ты смог и без нее, корону получить, Наш план осуществлен, зачем ее любить? Но если брачных уз душа твоя взалкала, Ты - царь, а в Азии других цариц немало; Им не взбредет на ум тебя заставить ждать Или страданьями удел твой омрачать. Аттал Но все же... Арсиноя Хорошо! Пусть будет как желаешь. А что потом нас ждет, скажи, ты это знаешь? Дав трон Армении тебе, она тотчас Сумеет сделать все, чтобы поссорить нас. Но ограничится ль на этом месть царицы? Не станет ли дворец подобием темницы? От яда и ножа откажется ль она, Чтоб за любимого воздать тебе сполна? Что ярость женщины удержит? Мы жестоки. Аттал Как эти доводы от истины далеки! Не нужно римлянам могучего царя, Страшил их Никомед, страшу теперь и я, И больше мне нельзя царицы домогаться: Наш повелитель Рим стал друга опасаться. Чтоб он меня терпел, не более того, Покорным надо быть и слушаться его. О нем я знаю все, он был моим кумиром: В своем стремлении к владычеству над миром, Едва заметит он, что кто-то сильным стал, Рим добивается, чтоб этот сильный пал. Ему не по душе других завоеванья, - И если кто другой диктует приказанья, Его величие становится виной, И вправе, римляне грозить ему войной. Они хотят, чтоб мы, послушные их власти, Остались тем, что есть, лишь в этом наше счастье, Хотят, чтоб все цари покорны были им, А независимым остался б только Рим. Их недоверие к величью неизменно. Где ныне Антиох, где слава Карфагена? Из страха разделить их участь я решил Смириться, уступить, коль не хватает сил; К благоразумию рассудок мой взывает. Коль скоро Никомед в руках их пребывает, Я буду верен им: ведь Никомед велик, Он лев, что разорвать меня способен вмиг. Арсиноя Хотела вам сама и я сказать об этом. Вы восхищаете меня своим ответом. Случиться может все, внушайте же всегда Доверье римлянам, чтоб не стряслась беда. ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ Те же и Фламиний Арсиноя Фламиний! Одержать победу я сумела: Влюбленный юноша мне верит! Можно смело Сказать, что разуму внимает он опять И то, что долг, велит, намерен выполнять. Фламиний Сумеете ли вы средь общего безумья Вернуть и ваш народ на путь благоразумья? Зло разрастается, и действовать сейчас Должны вы... или все потеряно для вас. Не думайте, что чернь сама смирится скоро, Коль не окажете ей должного отпора. Рим в прошлом пережил подобное, но он Не поступал, как вы, теряющие трон: Чтоб успокоить чернь, сенат без промедленья К угрозам прибегал, суля и послабленья, - И Авентинский холм, а также Квиринал Свой непокорный плебс покинуть заставлял, Откуда грозною скатился б он лавиной, Когда бы гнев его сочли игрой невинной И дали бы ему в мятеж перерасти... О нет, мы не пошли по вашему пути! Арсиноя Вы правы! Если чернь волнением объята, Мы будем действовать, беря пример с сената, И царь... Но вот и он. ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ Те же и Прусий Прусий Сомнений больше нет, Откуда это зло: я разгадал секрет. Возглавили мятеж... Фламиний Кто? Прусий Люди Лаодики. Фламиний Догадывался я... Все громче, громче крики. Аттал За ласку и добро как отплатили вам! Фламиний Но надо действовать, и вам совет я дам... ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ Те же и Клеона Клеона (Арсиное) Конец, конец всему, коль не придумать что-то. Народ беснуется и ломится в ворота: Им нужен Никомед, они его хотят. Уже растерзаны Зенон и Метробат. Арсиноя Тогда нам нечего бояться: эта малость, Кровь этих двух людей, насытила их ярость, Чернь станет ликовать, что подвиг совершен, И будет полагать, что Никомед отмщен. Фламиний Когда бы главарей чернь эта не имела, Я счел бы, как и вы, не столь серьезным дело: Толпа, убив двоих, не ищет, кто ей враг. Но тайный умысел не поступает так: Он, цель преследуя, мостов не оставляет, И пролитая кровь его лишь распаляет, Он отвращение и ужас топит в ней, Не зная жалости и не щадя людей. ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ Те же и Арасп Арасп О государь! Толпа стекается, и страже Ее не удержать, и я не знаю даже, Верна ли вам она: я слышал разговор, Что под запором принц, да только слаб запор. Я больше за него быть не могу в ответе. Прусий Отдать его, отдать! Он лучше всех на свете! Мы подчиняемся: бесчестный наш народ Назвал его царем, теперь его черед! Утихомирим их без лишнего урона И голову его толпе швырнем с балкона. Аттал Ах, государь... Прусий Да, так его мы отдадим Тем, кто хотел узреть его царем своим. Аттал Но это значило б, что больше нет исхода: Не остановите вы ярости народа, И смею вам сказать, что на таком пути Едва ли сможете вы жизнь свою спасти. Прусий Смириться должен я, их опасаясь мести, И принца им отдать с моей короной вместе; Нет выбора теперь: они сильней меня! Лишусь я скипетра или погибну я. Фламиний Нет, государь, ваш план не так уж мудр, поверьте, И кто решает здесь, предать ли принца смерти? Теперь ваш суд над ним всех прав своих лишен: Он больше вам не сын, заложник Рима он. Когда б свой приговор оставили вы в силе, Как оскорбление мы б это расценили; За принца должен я сенату дать отчет. А между тем в порту меня галера ждет, Туда легко попасть по тайному проходу! Устройте мой отъезд и выйдете к народу: Я принца увезу, и скажут все, что Рим Гуманность проявил решением своим. Но оскорблением сочтем мы, если будет Казнен заложник наш: Рим это не забудет. Арсиноя Могу ли, государь, и я вам дать совет? Прусий Слова из ваших уст мне как во мраке свет. Так говорите же! Арсиноя Мне подсказали боги, Как лучше вас и Рим избавить от тревоги. Посол немедленно пуститься должен в путь И взять заложника, а чтобы кто-нибудь Не поспешил сорвать задуманное дело, Перед народом вы должны явиться смело, Вступить с ним в разговор и так построить речь, Чтобы вниманье всех смогла она привлечь: Теряют время пусть, не зная, что с галерой Исчез и тот, кто был надеждой их и верой. Коль во дворец войдут и принца не найдут, Расстройство чувств своих вы явите им тут, Вы обвините Рим и скажете, что мщенье Ждет всякого, кто был замешан в похищенье; Затем погоню вы пошлете, дав понять, Что в скором времени принц будет здесь опять, А тысячи преград, что сами ж создадите, К намеченной черте направят ход событий. Народ сейчас бурлит, но в страхе за, него Он завтра предпринять не сможет ничего: Он бесполезными сочтет свои усилья. Будь во дворце их принц, его б освободили, И мы бежали бы отсюда, а потом Провозгласит народ его своим царем. Вы сами видите, что ждет нас. Прусий Только боги, Могли вас просветить в разгар такой тревоги! Фламиний! Подан мне разумнейший совет. Фламиний Бесспорно! Он вернет вам жизнь, свободу, свет. Заложницей у вас - армянская царица. Но времени терять нам все же не годится. Прусий Иду немедленно и не страшась преград. Арсиноя Араспа взять с собой и только трех солдат Вам надо, государь: они не все надежны И могут изменить; так будем осторожны. Аттал, а вы куда? Аттал К народу, чтоб отвлечь Его внимание: я заведу с ним речь О горестях его и помогу вам тоже. Арсиноя Но помните, Аттал: вы мне всего дороже. Я только ради вас рискую головой. Аттал А я пойду на смерть - лишь были б вы живой. Арсиноя Прощайте! К нам идет армянская царица. (Прусий, Аттал, Фламиний уходят.) ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ Арсиноя, Клеона, Лаодика Арсиноя Виновнице всех бед от кары уклониться Возможно ль? Лаодика Нет, нельзя. От кары не уйдет, Коль самолюбие в ее душе живет. Арсиноя Осталось вам самой назначить наказанье. Лаодика Достаточно того, что ей царицы званье Не помогло свершить задуманного зла. Арсиноя За то, что дерзко так она себя вела, Корону царскую с нее сорвать велите. Лаодика Великодушнее на дело посмотрите. Кто прав и победил, тот зло забыть готов: Лишь хочет видеть он смущение врагов. Арсиноя И сами верите вы в это непреклонно? Лаодика По милости небес к насилью я не склонна. Арсиноя Всех подданых царя к восстанию призвать, Снабдить оружием смутьянов, этих рать, Под окнами дворца собрать их в изобилье И говорить о том, что чуждо вам насилье? Лаодика Не понимаем мы друг друга: вы сейчас Речь обо мне вели, а речь идет о вас. Страшиться нечего мне за себя и свиту, И я пришла сюда, чтобы взять вас под защиту, От унижения спасти ваш царский род, Когда ворвется к вам разгневанный народ. Супруга вашего и сына позовите, Их званье царское нуждается в защите: Не свято уж оно для ярости людской. Арсиноя Что повод вам дало к чванливости такой? Вы, из-за коей здесь покрылось небо тьмою, Вы, для кого дворец отныне стал тюрьмою, Вы, что заплатите ценою крови мне За то, что титул мой сегодня не в цене, Вы говорите так, как если б власть имели И милость даровать могли б мне в самом деле. Лаодика Иль не хотите вы, или мешает спесь Увидеть вам, что я повелеваю здесь, Что вы в моих руках и нет для вас спасенья. Не ставьте мне в вину народное смятенье: Виновен ваш народ; ваш подданный любой, Восстав на вас, идет преступною стезей; А я царица. Мне, чтоб одолеть вас в споре, Был нужен их мятеж, и вот он, вам на горе! Всегда позволено - закон войны таков - Раздоры разжигать среди своих врагов. Вы - враг мой, из-за вас супруга я лишилась. Арсиноя Да, это так, все так! Но что бы ни случилось, Едва мятежники ворвутся во дворец, Я обещаю вам, что это ваш конец. Лаодика Не надо обещать, иль на моей могиле Закланью предадут тех, что царями были. Но и средь ваших слуг или среди солдат Найдется ли теперь такой, как Метробат? И не страшит ли вас, что среди вашей свиты Одни, подкуплены, другие с толку сбиты? И есть ли хоть один, кто ныне ради вас, Пожертвовав собой, ваш выполнит приказ? Я не хочу здесь быть царицею: откройте Мне путь в Армению и на пути не стойте, Супруга моего верните - и тогда Увидите, что вам уж не грозит беда. Арсиноя Сейчас он едет в Рим, его в пути ищите И у Фламиния вернуть его просите, Но надо вам спешить, отбросив все дела, Поскольку уж давно галера отплыла. Лаодика Как мне поверить вам! Арсиноя Отбросьте все сомненья. Лаодика Бегите прочь: мой гнев не знает снисхожденья. Предательский удар мне нанесен сейчас, И смолк в моей душе великодушья глас. Нет! Вы останетесь заложницей моею, Пока освободить его я не сумею; Дойду до Рима я, чтоб цепь с него сорвать, Создам из поданных - моих и ваших - рать; Сказал же Ганнибал, что, как это ни сложно, Но лишь в Италии Рим победить возможно. Хочу, чтоб он меня у стен своих узрел, И миллион мечей, и миллионы стрел, Которыми мой гнев сумел вооружиться... Арсиноя Хотите, значит, стать вифинскою царицей? Но согласиться ль царь вам уступить свой трон, Чтоб царствовали вы, а подданным был он? Лаодика Да! Будет власть моей! Но что он потеряет? Лишь по названью царь, он здесь не управляет. Не все ль ему равно, кто правит за него: Я или римляне? А сам он для чего?.. Но вот еще один заложник мой явился. ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ Те же и Аттал Арсиноя Аттал, что слышно там? Отъезд их не открылся? Аттал О небо! Арсиноя Говори! Аттал Все боги против нас. Непоправимое произошло сейчас: Смог Никомед бежать! Лаодика Он на свободе снова? Вновь милосердной быть душа моя готова. Арсиноя Аттал! Зачем меня в тревогу погружать? Аттал Я все вам объясню, должны вы все узнать. Арасп с охраною своей вооруженной Уже привел его к той двери потаенной, Через которую Фламиний уж прошел, Когда удар ножа Араспа грудь нашел. И он на землю пал. Была смертельной рана, И, смерти устрашась, бежала прочь охрана. Арсиноя Но кто на них напал, скажите мне скорей? Аттал Те десять часовых, что были у дверей. Арсиноя О сын мой, сколько же предателей на свете! Как неверны царям все подданные эти! Но кто вам рассказал, коль нет уж никого? Аттал Сам умирающий и спутники его. Но дальше слушайте. Я с помутневшим взглядом Помчался к берегу, чтобы с царем быть рядом, И что увидел я? Охваченный тоской И страхом обуян, хотел родитель мой В челне догнать посла: тот был уж на галере И, видно, трепетал за жизнь в не меньшей мере. ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ Те же, Прусий и Фламиний Прусий Нет-нет, вернулись мы и будем здесь вдвоем Честь нашу защищать иль смерть свою найдем. Арсиноя Умрем же, государь, чтобы не быть во власти Врагов, сулящих нам великое несчастье, Лишим их радости вершить над нами суд, Освободим себя от их позорных пут. Лаодика Своим отчаяньем вы принца оскорбили Сильнее, чем тогда, когда послать решили Его заложником в непобедимый Рим. Но принц ведь не такой, коль мною он любим, И был бы навсегда союз мой с ним разрушен, Когда бы не был он всегда великодушен. Вот он идет сюда, и ни к чему слова: Сейчас увидите, была ли я права. ЯВЛЕНИЕ ДЕВЯТОЕ Те же и Никомед Никомед Все тихо, государь. Едва я появился, Бунтующий народ тотчас угомонился. Прусий Как? Осквернить дворец присутствием своим? Мятежник! Никомед Никогда я не был таковым. Пришел я не затем, - чтоб дерзко перед вами Бряцать разбитыми железными цепями; Как добрый подданный пришел, чтоб наконец Со мной спокойствие вернулось во дворец. И Рим не думаю винить я в преступленье: Он верен правилам искусства управленья, Как и не думаю посла его винить За то, что власть хотел меж нами разделить; Но только пусть они оставят принужденье. Верните мне любовь - вернут вам уваженье. Простите свой народ за тот излишний пыл, Что из сочувствия ко мне он проявил. Простите, если был он власти непокорен: Конечный результат тех действий благотворен. Не гневайтесь и вы, царица, на народ, И ваша доброта на пользу вам пойдет. Я знаю, что к вражде со мною вас толкало: Вы любящая мать и возвести Аттала На трон хотите... Что ж! Позвольте мне, чтоб он Моим старанием был возведен на трон. Есть место в Азии для подвигов, и вскоре Добуду царство я для брата в ратном споре;