ови?.. Коннал!.. предмет твоей любви: Твоя прекрасная Гальвина! Покинув девы хладный прах, Простясь навек с родной страною, Коннал кипел одной войною И смерть нашел в боях! 1824 Д. В. Веневитинов ПЕСНЬ КОЛЬМЫ Ужасна ночь, а я одна Здесь на вершине одинокой. Округ меня стихий война. В ущелиях горы высокой Я слышу ветров свист глухой. Здесь по скалам с горы крутой Стремится вниз поток ревучий, Ужасно над моей главой Гремит перун, несутся тучи. Куда бежать? где милый мой? Увы, под бурею ночною Я без убежища, одна. Блесни на высоте, луна, Восстань, явися над горою! Быть может, благодатный свет Меня к Салгару приведет. Он, верно, ловлей изнуренный, Своими псами окруженный, В дубраве иль в степи глухой. Он сбросил с плеч свой лук могучий С опущенною тетивой, И презирая громы, тучи, Ему знакомой бури вой, Лежит на мураве сухой. Иль ждать мне на горе пустынной, Доколе не наступит день И не рассеет ночи длинной? Ужасней гром, ужасней тень, Сильнее ветров завыванье, Сильнее волн седых плесканье, И гласа не слыхать. - О верный друг, Салгар мой милый, Где ты? ах долго ль мне унылой Среди пустыни сей страдать? Вот дуб, поток, о брег дробимый, Где ты клялся до ночи быть. Ведь для тебя и кров родимый И брат любезный мной забыт. Семейства наши знают мщенье, Они враги между собой. Но мы враги ль, Салгар, с тобой? Умолкни, ветр, хоть на мгновенье. Остановись, поток седой! Быть может, что любовник мой Услышит голос, им любимый. Салгар! здесь Кольма ждет; Здесь дуб, поток, о брег дробимый. Здесь все; лишь милого здесь нет. 1824 А. И. Полежаев МОРНИ И ТЕНЬ КОРМАЛА ИЗ ОССИАНА Морни Владыко щитов, Твой сын тебя ждет, Мечей сокрушитель Надеждою полный. И сильный громов И море ревет, И бурь повелитель! И пенятся волны; Война и пожар Испуганный вран В Арвене пылают, Летит из стремнины, Арвену Дунскар Простерся туман И смерть угрожают. На лес и долины; Реки мне, о тень Эфир задрожал, Обители хладной! Спираются тучи... Падет ли в сей день Не ты ли, Кормал, Дунскар кровожадной? Несешься могучий? Тень Чей глас роковой Тревожить дерзает Мой хладный покой? Морни Твой сын вопрошает. Напал на меня. Царь молний, тебя! Он казни достоин. Неистовый воин Тень Ты просишь... Морни Меча! На пагубу злым; Меча твоей длани, Сын гор затрепещет, От молний луча! Сраженный падет - Как бурю, во брани И Морни воздвигнет Узришь меня с ним; Трофеи побед... Он страшно заблещет Тень Прими - да погибнет!.. 1825 А. Н. Муравьев ОССИАН Son of Alpin strike the string. Ossian * Коснися струн, о сын Альпина! В них отзыв радости гремит! И от души моей кручина Туманом легким отлетит! Тебе во мраке, бард, внимаю; Но да умолкнет песней глас, В скорбях лишь я отраду знаю, И жизнь годами упилась! Зеленый терний над могилой, Полночных ветров верный друг, В тебе нет звука - прежней силой Уж листьев не колеблет дух! Умерших тени в тучах славы, Отзывный ветер их несет, Когда луна, как щит кровавый, С востока сумрачно идет! Уллин! минувших дней отрада! Дай в Сельме глас услышать твой! Куда исчезли песней чада? Без них вся жизнь - как сон немой! Где в тучах ваш чертог орлиный? Быть может, с арфой золотой, В туманных тканях, из пучины Зовете солнца луч младой! [* Сын Альпина, ударь по струнам. Оссиан (англ.)]. 1826 И. П. Бороздна БОЙ ФИНГАЛА С ДУХОМ ЛОДЫ ИЗ ОССИАНА Когда придет возврат дней младости блаженных? Когда, сияющий оружием стальным, Изыду я на брань - и меж врагов надменных Еще блесну мечом отмстительным моим?.. О Сельма! старца взор, потушенный годами, Опять веселые холмы твои узрел, И оный день, когда с героями друзьями Фингал, сразя врагов, в отчизну прилетел. Соперники мои - все барды окружали Владыку юного и с арфами в руках Своих соотчичей победы прославляли. Везде гремевшие на суше и морях! Морвена государь, на копне склоненный, С улыбкою внимал бессмертным их хвалам, Мечтой переносясь к поре той незабвенной, Когда стремился он во сретенье врагам!.. Но ах! могучего героя нет со мною - И взоры не найдут нигде его следов! Мальвина, все уже окрест оделось мглою, Зарница лишь горит над сумраком лесов: Пойдем. При свете сем, на мураву густую Простершись, пением заботы усыпим; Из Сельмы принеси мне арфу золотую - И глас твой съедини с бряцанием моим! Свидетель прошлых лет и дел Фингала дивных, Я мужество его прославлю! - Кто дерзал Противустать ему, когда на сопротивных Меч победительный он грозно обнажал? Уже спустилась ночь на горы и долины, Умолкнул бранный шум средь вражеских шатров, И шлемы ратников почившей сном дружины Златились углями чуть светивших костров. Отец мой, думою глубокой возмущенный, Один лишь сладкого покоя не вкушал, Взор томный устремя на брег уединенный, Где замок Инистор в развалинах лежал. Уже Катлин, взойдя как будто на тумане, Окрестность тусклыми лучами озарил, Когда, покинув сон в безмолвствовавшем стане, Фингал в соседний лес тропинками спешил. Вдруг буря восстает, ярится ветр летучий, Вдруг меркнет свод небес, темнеет блеск светил, И призрак, разогнав сгустившиеся тучи, В огне, в крови летит - и громы окрилил! Сверкают молнии во взорах разъяренных, В руке - стрела и меч, послушные перстам, Смерть грозная видна в чертах изнеможенных, И эхо вторит глас могильный по горам! Фингал, на призрака с презрением взирая, Воскликнул, шествуя бестрепетной стопой: "Сын мрака! да умчит тебя гроза ночная Крылами быстрыми на черный облак твой! Зачем сей страшный вид предстал передо мною? Ты льстишься ль мужество Фингалово смутить? Кого ты устрашишь воздушною стрелою? Кого твой снежный лук возможет победить? Носимый бурями в туманном отдаленье, Ты уничтожишься, как ветром дым пустой, Когда в руке моей, неся тебе отмщенье, Комгала грозный меч возблещет над тобой!" - "Фингал! ужели ты забыл, что припадают Мне племена людей в священных сих лесах? Покинули места, где гром мой обожают, Где зрю себе алтарь, где сею дланью страх? Возвышу глас - и ветр бушует разъяренный, И возмущается грозою небосклон; Воссяду ль, одинок, покоем окруженный, В златом сиянии на свой лазурный трон - И дань приносят мне покорные народы! Решаю участь их властительной рукой! Тревоги на земле и бури всей природы, Как облачный туман, вратятся подо мной!" - "Лети ж от глаз моих в воздушные селенья! Фингалу к подвигам путей не преграждай! Он никогда твои не возмущал владенья? Лети - и устрашать героя не дерзай!" - "Морвена государь! спеши к отчизне милой, Я бурю укротил на яростных морях! У брега корабли - и ветер легкокрылой Шумит чуть слышимо в спокойных парусах! Твой славный супостат, твой бич - владыка Соры, Которому я вождь вернейший средь побед, - Уже с дружинами достиг шумящей Лоры. Беги - иль от меня тебе пощады нет!.." Умолкнул и, главу ужасную склоняя, В Фингала уж стремит бессильное копье; Но, неколеблемо оружием блистая, На помощь призвал он все мужество свое - И призрака уже сталь крепкая пронзает, И мчится стон его по дремлющим лесам... Тень побежденная мечом своим вращает И, в дым превращена, несется к облакам! 1828 II М. Н. Муравьев РОМАНС, С КАЛЕДОНСКОГО ЯЗЫКА ПЕРЕЛОЖЕННЫЙ Лес священный, помаваешь Со крутых своих вершин. Кажется, что ты взываешь: "Встань, Фингалов бодрый сын! Встань, возьми шелом пернатый И златую булаву. Здесь стоя, твой конь крылатый Ронит слезы на траву". Ты взываешь; сын Фингала Зву не внемлет твоего; Смерти хладно покрывало Не сорвет рука его. Ах, несчастная Мальвина, Здесь в полночные часы Ищешь друга, но судьбина Не снисходит для красы. Так, как утренней росою Оживленный только цвет Пожинается косою, Так упал он в цвете лет. Здесь невидима ограда Держит друга твоего. Слезы, вот твоя отрада, - Слезы дойдут до него. Или лучше взор слезящий Возведи на горний круг: Зри со облаком парящий, Зри его блестящий дух - Так, как некогда с полночных Устремляйся брегов, На горах гремел восточных Посреди своих врагов, Как советы витязь юный Старцам мудрым подавал Или арфы стройны струны Гласом сладким провождал. Он окончил дней теченье - Нас волнует жизни ток. Бойтесь бури: в небреженье Не застал бы лютый рок. 1804 М. Олешев ЛОТРЕК ИЗ ПЕСНЕЙ ОССИАНА Ветры ужасны Воют, шумят; Слабо мелькает Бледна луна; Дубы столетни Гнутся, скрипят; Птицы со страху Скрылись в лесах; Боле не слышно Пения их; Лишь раздаются В мрачном лесу, С ветром мешаясь, Крики совы; Один несчастный сын Арминов, В глубокой горести своей, Не чувствуя грозы ужасной, Стоит, на камень опершись, Под коим скрыт ему любезной Прекрасной Дезагрены прах. Имея на лице унылость, Нося в груди жестоку страсть, И обрати свой взор на камень, Лотрек, вздыхая, говорит: Пусть свирепеет Буря везде, Ветры ужасны Грозно шумят, Пусть все стихии, Вдруг съединясь, Сильно бунтуют, Горы трясут! Пусть раздается Страшный отзыв В мрачных пещерах, Темных лесах! Ужас природы В сердце моем Ныне не может Страх произвесть; Я уж лишился В свете всего, Нет мне утехи, Нет мне отрад! Счастье, довольство, Радостна жизнь, Прочь отлетели, Скрылись от глаз. Смерть ужасною рукою Прекратила жизни нить Милой, нежной Дезагрены В цвете юных ее лет! Я остался в горькой скуке Жизнь плачевную вести, И всечасно со слезами О любезной вспоминать. Но что я говорю, несчастный! Могу ль я ныне слезы лить? Давно иссякнул, прекратился Из глаз лиющийся поток; Осталось мне одно мученье, Отчаянье и вечный стон; Но скоро, может быть, судьбою И мне назначен сей предел, Чтоб, скорби прекрати несносны, Оставить жизнь, сойти во гроб И там навеки съединиться С тобой, дражайший милый прах! Придет прежней сотоварищ Жизни счастливой моей, Изумленным взором будет Друга прежнего искать; Но увы! он не увидит Более его нигде! Пусть он спросит о Лотреке: Где его сердечный друг? - Но, когда о том узнает, Что несчастный друг его От несносного страданья Злую жизнь свою скончал И что он тогда ногою Попирает прах его, Хладною землей покрытый, В месте том, где он стоит; Тут вздохнет и тихим шагом От печальных мест пойдет. Скройся, исчезни, Горестна мысль! Пусть веселятся Милы друзья, Лютой разлуки Вечно не знав! Пусть я страдаю Только один, Пусть я окончу Здесь свою жизнь. Тогда отчаянной рукою Лотрек свой острый меч берет И, призывая тень любезной, Разит во грудь и мертв падет... 1803 С. П. Жихарев ОКТЯБРЬСКАЯ НОЧЬ, ИЛИ БАРДЫ Первый ...Ночь хладна и темна, Туман окрестность покрывает, Сокрылась полная луна, И звезды яркие с эфира не блистают. Я слышу шум вдали глухой: То эхо по дебрям разносит ветров вой. Бунтуют волны разъяренны, Вздымаются, бегут и плещут в берегах. Там стоны слышатся птиц вещих на гробах, Здесь тени сонмами седят уединенны, И гласов их нестройный хор Тревожит робких серн в пещерах запустелых. Внимая скрипу древ дебелых, Блуждает странник среди гор, Уныло сердце в нем, он бодрости лишился. Друзья! наш большею дух скорбию объят, Навек героев взор сном смертным помрачился, Навек заключены в сырой земле лежат. Певцы, венчанны сединою! Все ль радости живут во звуках ваших лир? Ударьте в них! Пускай познает целый мир, Что ко отечеству любовь вела их к бою. Не славы суетной искать Среди ужасных битв желанием пылали! Не почесть их влекла подобных поражать, Что скорбь отечества зря - пали! Друзья! воспойте их, чтобы грядущий век Подвижников святых благословил могилы! Чтоб старец, зрящий смерть, собрав последни силы, В пример поставив их, так внучатам изрек: "Блажен, кто пал, искав отечеству спасенья, Кого влекла на бой лишь к родине любовь! Кто после всех побед и братьев пораженья Смывал с себя слезой дымящуюся кровь! Венцы побед его не тленью предадутся; Бесстрашных имена в потомстве остаются! Блажен..." Луна из облак кажет вид, Ей встречу странник воздыхает. Оратай в шалаше не спит, Пылающим огнем свой взор увеселяет, Ждет утренней зари со мрачною тоской, То ветр его страшит, то шум дождя глухой. Угрюмость запада страшна. Друзья! ночь бурна и темна! Вторый Крутятся вихри меж холмов, Ковыль сребристу пригибают, Возносят прах до облаков И кров соломенный порывом увлекают. Ужасен спор стихий в полунощных часах. Друзья! ужаснее геройское паденье! Как дуб, пустыней царь, возростший на горах, Поддерживая твердь, не чаял разрушенья; Но, вырван силой бурь, ударами громов Падет - и пали так отечества подпоры! Где ты, о храбра рать? О страх его врагов? Где мощный ряд дружин? Где пламенные взоры Гигантов, сдвигнутых стеной? Их в мире след простыл - мрак тихий, гробовой Зеницы кроет их, сном вечным отягченны! Их бранные щиты замшились на стене, Гнездится в шлемах змий, наростом покровенных, И опустелый кров с землею наравне!.. Конец победам, ликованью! Вы путь свой протекли гигантскою стопой, Конец слезам родни, их встречи лобызанью, Се смерти час пробил; награда вам - покой. Нет мощные! Она победа над врагами, Могилы вашей холм - их бедствию трофей, Вы славимы всегда пребудете веками! Лишь мы скончаем путь безвестны в жизни сей! Но мы воспели вас, мы вас благословляли, Певцы героев жизнь в забвенье не кончали! Туманы начали редеть, Зарница быстрая мелькает в отдаленьи, Простерлась тишина - дождь более нейдет. Друзья! природа нас зовет к успокоенью! Третий Уснул на тучах гром, туманов мрак сокрылся, Не воет боле ветр в лесах, Покой целительный на землю ниспустился, И тени длинные ложатся на полях. Вечерняя звезда свой кажет вид стыдливый; Лишь петел тишину тревожит вдалеке, Лишь мошек рой жужжит, резвяся при реке, И стонет томный глас полночи молчаливой. Лишь дряхлый селянин труд любящей рукой Снопы разбросанны сбирает, Их ставит на места и медленной стопой, Задумавшись, свой путь к жилищу направляет. Спит бдивший гул в дуплах развесистых дубов. Приятна тишина по шуме бурь ужасных, И сладостен конец трудов! Друзья! приятнее кончина дней напрасных. Без славы жить, свой век минутами считать И в неизвестности отчизны погибать Не свойственно никак душам великим, честным, Пускай трепещущи, таящися во мгле Постигнутся концом, героям не совместным! Пусть поношение всяк зрит на их челе И пусть проклятием потомства поразятся! Наш долг природе дань платить, Чего робеть? Лишь раз с природой расставаться, Лишь раз последний взор на мир сей обратить. И долг великого с желанием священным Парить в бой молньею, бессмертия искать, За кровных, за друзей сражаться, умирать Святой любовию к отчизне воспаленным. Хвала так падшим, незабвенным, Хвала за отчество погибшим в цвете лет. Они в могилах не истлеют! Пусть время поразит трофеи их побед И в чадах наших чад их лавр зазеленеет! Опять скрывается за облака луна, Ее последний луч на холме отдыхает; Но вот и он свой блеск теряет! Друзья! ночь мрачна и страшна. Четвертый Пусть бури грозные возлягут на холмах И странник в дебрях унывает! Дух горный вкруг него печально в тьме блуждает Бунтует, воет ветр в лесах! Пускай природа вся бледнеет, И тучи черные луны блистанье тмят, Пускай дрожит земля, пусть молнии палят, И в смутных облаках гром ярый свирепеет. Не страшен мне природы гнев, Ни вседробящий огнь подземный, Ни ярый грома треск, ни ветров буйных рев, Лишь будущности мне предел ужасен темный. Друзья! младый настанет день, Спокоит бунт стихий, прогонит тучей тень, С ним вместе тишина в природу появится, Все к радости опять творенье возвратится, Все оживет опять в лесах, жилищах, поле; Но мы лишь из могил не возвратимся боле! Ах! где герои преждних лет, Где вожди мудрые столетий отдаленных? Молчат поля их битв - их крови стерся след, Кумиры пали их до тверди вознесенны! Лишь камень гробовой, Поросший мхом седым и пылию покрытый, Являет странникам их прах забытый. Друзья! и наш кумир сравняется с землей, И нас потомство позабудет, Сей мирный обвалится кров! Быть может, правнук наш, искав его следов, У старцев спрашивать так будет: "Где праотцев моих остатки падших стен, Жилище тесное людей судьбою равных? Исчезла ль память их, как память всех неславных?" Приятно жить средь будущих времен, В могиле слышать их себе благословенье! - Начало бытия - начало разрушенья! Се жребий вечный, роковой! - О естьли б нас навек скрыл камень гробовой, Кончины вечной испытанье, Нам неизвестному поставило предел! Но пременить нельзя судьбы предначертанье, Бессмертье грозное сокрытый наш удел! И муж, кому тесна вселенная для славы, Взирает с мрачною, унылою душой На общего конца уставы! Ах! тяжко покидать навек родных, друзей! Начните пение восторгом оживленны! Да с стройным звуком арф ваш съединяясь глас Подымет из могил и персть благословенных! Восславьте их дела и их кончины час. Да тени бранные низверженных боями Мерцают в сумраке пред нашими очами! Друзья! скорее возгремим, За нас скончавшмих жизнь обымем пепел хладный И нам бесценного рыданьем оживим! О час блаженнейший, отрадный! Так ночь должна пройти - когда же день из туч Чрез море синее к нам первый бросит луч, Тогда тугой взяв лук, колчан набит стрелами, Копье блестящее, с рождающимся днем На отдаленный холм разить зверей пойдем И встретим солнце за горами! 1807 В. А. Озеров ФИНГАЛ ТРАГЕДИЯ В ТРЕХ ДЕЙСТВИЯХ, С ХОРАМИ И ПАНТОМИМНЫМИ БАЛЕТАМИ Действующие лица Старн, царь Локпинский. Моина, дочь его. Фингал, царь Морвенский. Уллин, бард Фингалов. Колла, наперсник Старнов. Морна, наперсница Моины. Верховный жрец Оденов. Дева локлинская. Карилл, из воинов Стартовых. Жрецы. Барды, или скальды. Старновы. Барды Фингаловы. Воины локлинские. Воины морвенские. Народ локлинский. Девы локлинские. Действие происходит в земле Локлинской. ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ Театр представляет палату, открытую сводами в сад; вдали видны на возвышениях храм Оденов и холм могильный. ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ Моина сидящая, Морна, Уллин, барды, девы локлинские. Хор бардов и локлинских дев Какое сильно дарованье Во власти, красота, твоей? Сердец, умов очарованье, Веселье пламенных очей И нежных душ, любовь-отрада От твоего родится взгляда. Одна из дев локлинских Цвети, о красота Моины, Как в утро раннее весной Цветут прелестные долины Благоуханной красотой. Хор бардов и дев Фингала сердце ты пленила И тишину нам возвратила. Моина О дев и бардов сонм! не славьте красоту, Сию обманчиву, прелестную мечту. Она, как слабый цвет, который украшает Вид утренний пустынь и к полдню увядает. Гордиться можно ли Моине красотой? Единым только дух гордиться может мой, Единым... О Уллин! Фингалов бард любимый, Ты, коего прислал сей вождь непобедимый Во званьи мудрого и мирного посла, Воспой геройские Фингаловы дела. Со дня, как мой отец, Локлинских стран владетель, Морвенского царя уважил добродетель, Вручить меня ему священный дал обет, Желаю я, Уллин, чтобы мне целый свет Вещал, гласил, твердил о имени Фингала И слава бы его Моину восхищала. Прими ты арфу, бард, воспламени свой дух И дщери Старновой увеселяй ты слух. Уллин Умолкни все в стране подлунной, Чтоб гласы арфы златострунной По холмам дальним пронеслись, В пустынях гулом раздались. Пою Фингала дивны бои, Его забавы юных дней. А вы, почившие герои, Покрытые сырой землей, Восстаньте от могил безмолвных, На высотах явитесь холмных. Хор бардов Ударили в медяный щит, Ко брани глас обыкновенный; Во броню ратник облеченный Воинским гневом уж кипит. Дубы столетни загорелись, И тучи заревом оделись. Уллин Встает Морвена вождь Фингал; Оружье грозное приял: Стрела в колчане роковая, На груди рдяна сталь видна, Копье, как сосна вековая, И щит, как полная луна, Воссевшая над океаном И вся подернута туманом. Хор бардов Мелькают, сеются, падут Враги пред ним, как неки тени; Иль быстроногие елени На зыби мшистые бегут. И стала вкруг него равнина, Как смерти мрачная долина. Уллин Падут, и не избег судьбин И ты, Тоскар, о Старнов сын! Локлинских чад о грудь надежна! Сон смерти скрыл твой юный взор. Ты пал в полях, как глыба снежна, С крутых отторгнутая гор. Паденья шум в лесах раздался, Высокий холм поколебался. Моина (встает и прерывает песнь Уллина) Какую смерть, о бард, напоминаешь мне? Тоскар, несчастный брат, погибший на войне Фингаловым мечем, мне стоил слез довольно. Уллин Фингалом нанесен удар тебе невольно. Морна Он прелестей твоих еще тогда не знал. Моина Конечно, предо мной не винен в том Фингал. Случайность браней то, судьбы случайность гневной. Ах! естьли б мой отец о смерти сей плачевной Забыть, утешиться от времени возмог, Была бы я тогда, была бы без тревог. Но нет; ничто отца не развлекает муки: Ни бардов пение, ни арф согласны звуки, Ни шум, восторг пиршеств и чаши круговой; И мрачный дух его, питаяся тоской, Ни в чем утех не зрит, ловитву забывает И гулов ловчих глас в лесах не возбуждает. Ему в молчании засели, как во мгле, Уныние в душе и дума на челе... Но он идет: в сей день спокоит ли Монну? ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ Старн, Колла и прежние. Старн (Моине) О дочь! Фингал преплыл чрез синих волн пучину. Ладей его ничем удержан не был бег, И с утренней зарей на наш вступил он брег. (К Уллину) Уллин! Фингаловых певец сражений дивных, Ты, присланный ко мне для предложений мирных, Ты, зревший здесь луной свершенны три пути, К Фингалу можешь ты во сретенье идти. (Дает знак бардам, чтоб удалились.) А ты, о дочь! во храм будь шествовать готова: Сверши обязанность Фингалу данна слова. Он требовал, чтоб я вручил тебя ему В тот день, как взору он предстанет моему; К нетерпеливости моей настал день ныне. Моина В сей самый день? восторг! благодарю судьбине. Старн Так ты Фингаловой ответствуешь любви? Моина Ах! неизвестный огнь пролит в моей крови Со дня, мне памятна, как вождь племен Морвена, Нам ужасом грозив иль смерти, или плена, Все холмы, все леса наполнивши войной, Рассыпав рать твою, сей овладев страной, Предстал перед меня в моем уединеньи. Мгновенно сердца мне прервалися биеньи; Как вепря дикого, его страшилась зреть; Отчаянна, бледна, желала умереть... Но очи юношу прекрасного узрели; Хотела укорять... уста мои немели. Под шлемом вид любви блистал в его чертах, Прешел к моей душе и мой рассеял страх. С тех самых дней мои Фингалом мысли полны. Спокойствие мое он уносил чрез волны, Когда, окончив брань, пленение твое, Отплыл от сей страны в отечество свое. За ним желания неслись нетерпеливы... Настали наконец Моине дни счастливы! Фингал, пред алтарем соединясь со мной, Почтит в тебе отца как сын нежнейший твой... Но ты смущаешься, бледнеешь и трепещешь; На дочь, вокруг себя ты взоры гнева мещешь, И вздохи горести твою стесняют грудь... Старн (по некотором молчании и скрывая свою ярость) Ах, нет... без гнева я; спокойна духом будь! Как ты, я веселюсь Фингаловым приходом, И вскоре мой восторг явится пред народом; День оный может быть счастливейший мне день. Иди, чело свое покровами одень. Моина Твоею радостью могу я быть спокойна. ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ Старн и Колла Старн О малодушная, дочь Старна недостойна! Злодея моего ты возлюбить могла, У коего в плену глава моя была И чье оружье кровь Тоскара проливало. К несчастью моему сего недоставало! О Колла, ты, кем Старн был прежде в славе зрим. Сей счастливый отец, сей вождь непобедим, Ты зришь: ко гробу он склоняет жизнь позорну. Колла В Моине вижу дочь, родителю покорну: Готова быв предстать ко брачну алтарю, Не сердце ль несть должна Морвенскому царю? Старн Но сердце, Колла, в ней моею бьется кровью: Так может ли оно к нему гореть любовью? Нет! злобу, и вражду, и ненависть, и месть - Вот все, что дочь должна во брак Фингалу несть. Когда б она меня достойной быть хотела. Проникнуть замысл мой она давно б умела; Умела бы узнать, что мой жестокий гнев Не радости врагу - готовит смерти зев; Готовит горести и все мученья, казни И все терзания свирепой неприязни. О ты, на облаках носящаяся тень! Тень сына моего! тот светит, может, день, В который ты, узрев над мрачною могилой Пролиту кровь врага, престанешь быть унылой; Тоскливая доднесь, отдохнешь в те часы, Как нива сохлая от майския росы; И, с торжеством вступив в могилу, твой родитель К тебе прейдет, как пар, во горнюю обитель. Колла И вот обычная твоя со мною речь! Не ищешь, государь, ты горести развлечь. Два раза по лесам лист хрупкий устилался, И дерн уж две весны на холмах обновлялся Со дня, когда погиб твой храбрый сын Тоскар, И ты забыть печаль... Старн Печаль забыть? Сей дар, Один оставленный сердцам в несчастной доле! Без грусти я бы жить не мог на свете боле. О Колла! без нее с того плачевна дня, Как сын в бою погиб, вкруг Старна, вкруг меня Безмолвным, мертвым все казалось бы в природе. С ней прелесть нахожу я в бурях, в непогоде; Со мною говорят и ветров страшный рев, И моря грозный шум, и томный скрып дерев. Во всем мне слышатся сыновние стенанья. Я чувствую тогда тех камней содроганья, Под коими лежит Тоскара хладный прах; И он мне зрится сам со бледностью в чертах, На персях тяжкую указывая рану, Гласящим казнь врагу, отмщение тирану, Которого рукой нам бедствия несл