то Мария, - сказал ямщик, заметив, что я прислушиваюсь. - - - Бедная Мария, - продолжал он (отодвигаясь вбок, чтобы дать мне увидеть ее, потому что он помещался как раз между нами), - сидит на пригорке с козликом возле себя и играет на свирели вечерние молитвы. Тон, которым мой юный ямщик произнес эти слова, и выражение его лица были в таком совершенном согласии с чувствами души, что я тут же поклялся дать ему монету в двадцать четыре су по приезде в Мулен. - - - - - А кто такая эта бедная Мария? - спросил я. - Предмет любви и жалости всех окрестных селений, - сказал ямщик, - - еще три года назад солнце не светило на девушку, которая была бы краше, быстрее умом и: милее ее; Мария заслуживала лучшей участи; свадьба ее была расстроена по проискам приходского кюре, который производил оглашение. - - Он собирался продолжать, когда Мария, сделавшая коротенькую паузу, поднесла свирель к губам и возобновила игру, - - то был тот же напев - - но в десять раз упоительнее. - Это вечерняя служба пресвятой деве, - сказал юноша, - - но кто научил бедняжку играть ее - и как она раздобыла себе свирель, никто не знает: мы думаем, что господь ей помог в том и другом, ибо с тех пор как она повредилась в уме, это, по-видимому, единственное ее утешение - - она не выпускает свирели из рук и играет на ней эту _службу_ ночью и днем. Ямщик изложил это с таким тактом и с таким непринужденным красноречием, что я не мог не расшифровать на лице его что-то незаурядное для его состояния и непременно выведал бы его собственную историю, если бы всего меня не захватила история бедной Марии. Тем временем мы доехали почти до самого пригорка, на котором сидела Мария; на ней была тонкая белая кофта, ее волосы, кроме двух локонов, были подобраны в шелковую сетку, несколько листьев сливы в причудливом беспорядке вплетено было сбоку - - она была красавица; никогда еще сердце мое так не сжималось от честной скорби, как в ту минуту, когда я ее увидел. - - - - Помоги ей боже! бедная девушка! - воскликнул ямщик. - Больше сотни месс отслужили за нее в окрестных церквах и монастырях, - - но без всякой пользы; минуты просветления, которые у нее бывают, подают нам надежду, что пресвятая дева вернет наконец ей рассудок; но родители Марии, знающие ее лучше, отчаялись на этот счет и думают, что она потеряла его навсегда. Когда ямщик это говорил, Мария сделала перелив - такой грустный, такой нежный и жалобный, что я выскочил из кареты и подбежал к ней на помощь; еще не придя в себя после этого восторженного порыва, я нашел себя сидящим между нею и ее козлом. Мария задумчиво посмотрела на меня, потом перевела взгляд на своего козла - - потом на меня - - потом снова на козла, и так несколько раз. - - - - Ну, Мария, - сказал я ласково. - - В чем вы находите сходство? Умоляю беспристрастного читателя поверить мне, что лишь вследствие искреннейшего своего убеждения в том, какая человек _скотина_, - - задал я этот вопрос и что я никогда бы не отпустил неуместной шутки в священном присутствии Горя, даже обладая всем остроумием, когда-либо расточавшимся Рабле, - - и все-таки, должен сознаться, я почувствовал укор совести, и одна мысль об этом была для меня так мучительна, что я поклялся посвятить себя Мудрости и до конца дней моих говорить только серьезные вещи - - никогда - - никогда больше не позволяя себе пошутить ни с мужчиной, ни с женщиной, ни с ребенком. Ну, а писать для них глупости - - тут я, кажется, допустил оговорку - но предоставляю судить об этом читателям. Прощай, Мария! - прощай, бедная незадачливая девушка! - когда-нибудь, но не _теперь_, я, может быть, услышу о твоих горестях из твоих уст. - - Но я ошибся; ибо в это мгновение она взяла свою свирель и рассказала мне на ней такую печальную повесть, что я встал и шатающейся, неверной походкой тихонько побрел к своей карете. - - - Какая превосходная гостиница в Мулене! ^TГЛАВА XXV^U Когда мы доберемся до конца этой главы (но не раньше), нам придется вернуться к двум незаполненным главам, из-за которых вот уже полчаса истекает кровью моя честь. - - Я останавливаю кровотечение и, сорвав одну из моих желтых туфель и швырнув ее изо всей силы в противоположный конец комнаты, заявляю ее пятке: - - Какое бы здесь ни нашлось сходство с половиной глав, которые когда-либо были написаны или, почем я знаю, пишутся в настоящее время, - оно настолько же случайно, как пена на коне Зевксиса; кроме того, я смотрю с уважением на главу, в которой _только ничего нет_; а если принять во внимание, сколько есть на свете вещей похуже, - - так это и вовсе неподходящий предмет для сатиры. - - - - Почему же они были оставлены в таком виде? Если -тут кто-нибудь, не дожидаясь моего ответа, обзовет меня болваном, дурнем, тупицей, остолопом, простофилей, пентюхом, чурбаном, паскудником - - и другими крепкими словами, которыми пекари из Лерне угощали пастухов короля Гаргантюа, - - пусть обзывает - (как говорила Бригитта) сколько душе его угодно, я ему ничего не скажу; ибо как мог такой ругатель предвидеть, что мне пришлось написать двадцать пятую главу моей книги раньше восемнадцатой и т. д. - - - Вот почему я на это не обижаюсь. - - Я желаю только, чтобы отсюда извлечен был тот урок, что "следует предоставить каждому рассказывать свои повести на свой лад". Восемнадцатая глава Так как миссис Бригитта отворила дверь прежде, чем капрал как следует постучал, то срок между ударом молотка и появлением дяди Тоби в гостиной был такой коротенький, что миссис Водмен едва успела выйти из-за занавески - - положить на стол Библию и сделать шаг или два по направлению к двери, чтобы принять гостя. Дядя Тоби поклонился миссис Водмен так, как мужчине полагалось кланяться женщинам в лето господне тысяча семьсот тринадцатое, - - затем, повернувшись кругом, направился бок о бок с ней к дивану и в двух простых словах - - хотя не прежде, чем он сел, - - и не после того, как он сел, - - но в самое то время, как садился, - сказал ей, что _он влюблен_, - - зайдя, таким образом, в своем изъяснении дальше, чем было необходимо. Миссис Водмен, натурально, опустила глаза на прореху в своем переднике, которую тогда зашивала, в ожидании, что дядя Тоби скажет дальше; но последний был вовсе лишен способностей развивать тему, и _любовь_, вдобавок, была темой, которой он владел хуже всего, - - поэтому, признавшись миссис Водмен в любви, он ограничился сказанным и предоставил своим словам действовать самостоятельно. Отец мой всегда был в восторге от этой системы дяди Тоби, как он ошибочно называл ее, и часто говорил, что если бы брат его присовокуплял сюда еще трубку табаку - - он этим нашел бы дорогу, если верить одной испанской пословице, к сердцам половины женщин земного шара. Дядя Тоби никогда не мог понять, что хотел сказать мой отец; я тоже не берусь извлечь отсюда больше, чем осуждение одного заблуждения, в котором пребывает большинство людей - за исключением французов, которые все до одного верят, как в _реальное присутствие_, в то, _"что говорить о любви значит любить на деле"_. - - - Хотел бы я сделать кровяную колбасу по этому рецепту. Пойдемте дальше. Миссис Водмен все сидела в ожидании, что дядя Тоби поступит именно так, почти до самого начала той минуты, когда молчание с одной или с другой стороны становится обыкновенно неприличным; вот почему, придвинувшись к нему поближе и подняв глаза (при этом щеки ее чуть зарделись), - - она подняла перчатку - - или взяла слово (если вам это больше нравится) и повела с дядей Тоби такой разговор: - Заботы и беспокойства супружеского состояния, - сказала миссис Водмен, - очень велики. - Да, я думаю, - сказал дядя Тоби. - Поэтому, когда человек, - продолжала миссис Водмен, - живет так покойно, как вы, - когда он так доволен, капитан Шенди, собой, своими друзьями и своими развлечениями, - я недоумеваю, какие у него могут быть причины стремиться к этому состоянию. - - - - - Они написаны, - проговорил дядя Тоби, - в нашем требнике. Дядя Тоби осторожно дошел до этих пор и не стал дальше углубляться, предоставив миссис Водмен плавать над пучиной, как ей будет угодно. - Что касается детей, - сказала миссис Водмен, - то хотя они составляют, может быть, главную цель этого установления и естественное желание, я полагаю, всех родителей, - однако кто же не знает, сколько они приносят нам несомненных горестей, являясь весьма сомнительным утешением? И что в них, милостивый государь, может возместить наши страдания - чем вознаграждают они болящую и беззащитную мать, которая дает им жизнь, за все нежные ее заботы, беспокойства и страхи? - Право, не знаю, - сказал растроганный дядя Тоби, - разве только удовольствием, которое богу угодно было... - - Вот вздор! - воскликнула миссис Водмен. Девятнадцатая глава Существует несметное множество тонов, ладов, выговоров, напевов, выражений и манер, какими в подобных случаях может быть произнесено слово _вздор_, и все они придают ему смысл и значение, настолько же отличные друг от друга, как _грязь_ отличается от _опрятности_. - Казуисты (ибо под таким углом зрения это является делом совести) насчитывают не менее четырнадцати тысяч случаев употребления его в хорошем или в дурном смысле. Миссис Водмен произнесла слово _вздор_ так, что вся стыдливая кровь дяди Тоби бросилась ему в лицо, - он смутно почувствовал, что теряет почву под ногами, и остановился; не углубляясь дальше ни в горести, ни в радости супружества, он приложил руку к сердцу и выразил готовность принять их такими, как они есть, и разделить их с нею. Сказав это, дядя Тоби не возымел желания повторять сказанное; бросив взгляд на Библию, положенную на стол миссис Водмен, он взял ее, раскрыл наудачу и, попав, милая душа, на самое интересное для него место - на осаду Иерихона, - принялся читать - предоставив своему предложению, как ранее объяснению в любви, действовать на вдову самостоятельно. А оно не подействовало ни как вяжущее, ни как слабительное; ни так, как действует опий, или хина, или ртуть, или подорожник, или другое какое-нибудь лекарственное средство, которым природа одарила мир, - короче говоря, оно совсем на нее не подействовало - по той причине, что в это время на нее уже действовало нечто другое. - - Ах я, болтун! Ведь я уже двадцать раз проговаривался, что это такое; но огонь еще не потух, у меня есть еще кое-что сказать на эту тему. - - Allons! ^TГЛАВА XXVI^U Человеку, едущему в первый раз из Лондона в Эдинбург, вполне естественно перед отправлением в путь задать вопрос, сколько миль до Йорка, который лежит приблизительно на половине дороги, - - и никто не удивится, если он пойдет дальше и пожелает узнать о городских учреждениях и т. д. - - Столь же естественно было желание миссис Водмен, первый муж которой все время болел ишиасом, узнать, далеко ли от бедра до паха и насколько больше или меньше пострадает она в своих чувствах от раны в паху, чем от ишиаса. С этой целью она от доски до доски прочитала анатомию Дрейка. Она просмотрела также книгу Нортона о мозге и усвоила сочинение Граафа о костях и мускулах; {Это, должно быть, ошибка мистера Шенди, потому что Грааф писал о панкреатическом соке и о половых органах. - Л. Стерн.} но ничего не могла из них извлечь. Она обращалась также к собственному уму - - рассуждала - - доказывала теоремы - - выводила следствия - - и не пришла ни к какому заключению. Чтобы все выяснить, она дважды спрашивала доктора Слопа, "есть ли надежды, что бедный капитан Шенди когда-нибудь выздоровеет от своей раны?" - - Он уже выздоровел, - отвечал доктор Слоп. - - - Как! Совсем? - - Совсем, мадам. - - - Но что вы разумеете под выздоровлением? - спрашивала миссис Водмен. Доктор Слоп был совсем не мастер давать определения, так что миссис Водмен и тут не могла добиться ничего толкового. Словом, у нее не было другого способа разрешить свои сомнения, как обратившись к самому дяде Тоби. В расспросах этого рода, бывает нотка человеколюбия, усыпляющая _подозрение_, - - и я почти убежден, что она достаточно отчетливо звучала у змия в его разговоре с Евой; ибо склонность прекрасного пола поддаваться обману не так велика, чтобы наша прародительница набралась без этого смелости поболтать с диаволом. - - Но бывает нотка человеколюбия - - как мне ее описать? - это та нотка, что накидывает на деликатный предмет покровы и дает допрашивающему право входить в такие подробности, как если бы он был вашим хирургом. - - - И никогда не бывало облегчения? - - - - - Легче ли было в постели? - - - Мог ли он лежать с ней и на том и на другом боку? - В состоянии ли был он сесть на лошадь? - Не вредно ли для нее было движение? et caetera {И прочее (лат.).} - - сказано было ему таким нежным тоном и так искусно направлено в сердце дяди Тоби, что каждый из этих вопросов проникал туда в десять раз глубже, нежели самая острая боль. - - Но когда миссис Водмен завернула окольной дорогой в Намюр, чтобы добраться до паха дяди Тоби, и пригласила его атаковать вершину передового контрэскарпа и взять при поддержке голландцев, со шпагой в руке, контргарду Святого Роха - а затем, касаясь его слуха самыми нежными тонами своего голоса, вывела его, окровавленного, за руку из траншеи, утирая слезы на своих глазах, когда его относили в палату, - - Небо! Земля! Воды! - все в нем встрепенулось - все природные источники вышли из берегов - ангел милосердия сидел возле дяди Тоби на диване - сердце его запылало - и будь у него даже тысяча сердец, он их сложил бы у ног миссис Водмен. - Где же, дорогой мой, - проговорила миссис Водмен довольно настойчивым тоном, - получили вы этот прискорбный удар? - - Задавая свой вопрос, миссис Водмен бросила беглый взгляд на пояс у красных плисовых штанов дяди Тоби, естественно ожидая, что последний самым лаконическим образом ответит ей, ткнув указательным пальцем в это самое место. - - Случилось иначе - - ибо дядя Тоби, раненный перед воротами Святого Николая в одном из траверсов траншеи, против исходящего угла бастиона Святого Роха, мог во всякое время воткнуть булавку в то самое место, где он стоял, когда его поразило камнем. Это соображение мгновенно поразило сенсорий дяди Тоби - - и в памяти у него всплыла большая карта города и крепости Намюра с окрестностями, которую он купил и с помощью капрала наклеил на доску во время своей долгой болезни, - - теперь она лежала на чердаке вместе с прочим военным хламом, почему капрал и был отправлен за ней на чердак. Отмерив ножницами миссис Водмен тридцать саженей от входящего угла перед воротами Святого Николая, дядя Тоби с такой девической стыдливостью поставил палец вдовы на роковое место, что богиня Благопристойности, если она была там самолично - а если нет, так ее тень, - покачала головой и, погрозив пальцем перед глазами миссис Водмен, - запретила ел выводить дядю Тоби из заблуждения. Несчастная миссис Водмен! - - - - Ибо единственно только сочувственным обращением к тебе можно тепло закончить эту главу. - - Однако сердце говорит мне, что в такую критическую минуту обращение является лишь замаскированным оскорблением, и скорее, чем нанести его опечаленной женщине, - я готов отправить всю эту главу к черту, с тем условием, однако, чтобы какой-нибудь отпетый критик _на содержании_ позаботился взять ее с собой. ^TГЛАВА XXVII^U Карта дяди Тоби снесена на кухню. ^TГЛАВА XXVIII^U - - Вот здесь Маас - а это Самбра, - сказал капрал, показывая слегка вытянутой правой рукой на карту, а левую положив на плечо миссис Бригитты - - но не на то, которое было ближе к нему, - а это, - сказал он, - город Намюр - а это крепость - вон там были французы - а здесь его милость со мной - - - а вот в этой проклятой траншее, миссис Бригитта, - проговорил капрал, беря ее за руку, - получил он рану, которая так ужасно изуродовала его _вот здесь_. - - Произнося эти слова, капрал легонько прижал руку Бригитты тыльной стороной к тому месту, по поводу которого он сокрушался, - - и отпустил ее. - Мы думали, мистер Трим, что это ближе к середине, - - сказала миссис Бригитта. - - - Это бы нас вконец погубило, - сказал капрал. - - И бедная госпожа моя тоже была бы огорчена, - сказала Бригитта. На это замечание капрал ответил только тем, что поцеловал миссис Бригитту. - Полно - полно, - сказала Бригитта - держа ладонь своей левой руки параллельно плоскости горизонта и скользя над ней пальцами другой руки на таком близком расстоянии, что это движение было бы невыполнимо, находись там малейшая бородавка или опухоль. - - - Все это ложь от начала до конца, - воскликнул капрал, прежде чем она успела докончить начатую фразу. - - - Я слышала от верных людей, - сказала Бригитта, - что это правда. - - Клянусь честью, - сказал капрал, кладя руку на сердце и покраснев от благородного негодования, - история эта, миссис Бригитта, адская ложь. - - Положим, - сказала Бригитта, перебивая его, - ни мне, ни госпоже моей нет ровно никакого дела, так ли это или не так, - - а только когда женишься, так желательно все же иметь такую вещь при себе. - - Было несколько опрометчиво со стороны миссис Бригитты начать атаку, пустив в ход руки; ибо капрал тотчас же * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * ^TГЛАВА XXIX^U Это было похоже на мимолетную борьбу во влажных веках апрельского утра: "Рассмеется Бригитта или расплачется?" Она схватила скалку - было десять шансов против одного, что она рассмеется, - она положила скалку - - и заплакала. Окажись хоть одна ее слеза с привкусом горечи, сердце капрала было бы глубоко опечалено тем, что он прибегнул к такому доводу, но капрал знал прекрасный пол лучше, чем дядя Тоби, - у него было преимущество, по крайней мере, _большой кварты против терции_ - и потому он подступил к миссис Бригитте вот каким образом. - Я знаю, миссис Бригитта, - сказал капрал, почтительнейше ее поцеловав, - что ты девушка по природе добрая и скромная и вместе с тем настолько великодушная, что если я верно сужу о тебе, ты и насекомое бы не обидела, а тем более не пожелала бы оскорбить честь такого благородного и достойного человека, как мой господин, даже за графское достоинство. - - Но тебя подговорили, ты поддалась обману, милая Бригитта, как это часто бывает с женщинами, чтобы доставить удовольствие скорее другим, чем самой себе. - - От возбужденных капралом ощущений из глаз Бригитты хлынули слезы. - - Скажи мне - - скажи, моя милая Бригитта, - продолжал капрал, взяв ее за руку, безжизненно висевшую у нее на боку (и вторично поцеловав ее), - чьи подозрения сбили тебя с толку? Бригитта всхлипнула раза два - - потом открыла глаза - - (капрал утер их кончиком ее передника) - - а затем открыла свое сердце и рассказала ему все. ^TГЛАВА XXX^U Дядя Тоби и капрал в течение большей части кампании вели свои операции врозь и были совершенно лишены всякой коммуникации между собой, словно их отделяли друг от друга Маас или Самбра. Дядя Тоби, со своей стороны, являлся к вдове каждый день под вечер в красном с серебром и в голубом с золотом мундирах попеременно и выдержал в них несметное множество атак, не подозревая, что то были атаки, - таким образом, ему нечего было сообщить. - - Капрал, со своей стороны, взяв Бригитту, добился значительных успехов - - и, следовательно, мог бы сообщить многое - - но повествование о том, каковы были эти успехи - - и каким способом он их одержал, требовало столь взыскательного рассказчика, что капрал на него не отваживался; как ни чувствителен он был к славе, все-таки скорее бы согласился навсегда лишиться лавров, чем нанести стыдливости своего господина хотя бы малейшее оскорбление. - - - - О лучший из честных и бравых слуг! - - Но я уже однажды обращался с похвальным словом к тебе, Трим, - - и если б я мог также превознести тебя до небес (понятно, в хорошем обществе) - - то сделал бы это без церемонии на следующей странице. ^TГЛАВА XXXI^U Однажды вечером дядя Тоби, положив на стол свою трубку, пересчитывал про себя по пальцам (начиная с большого) все совершенства миссис Водмен одно за другим; так как два или три раза сряду, оттого ли что он пропускал некоторые из них или сосчитывал другие дважды, ему случилось досадным образом сбиваться, прежде чем он доходил до среднего пальца, - - Сделай милость, Трим! - сказал он, снова беря свою трубку, - - принеси мне перо и чернила. - Трим принес также бумагу. - Возьми целый лист - - Трим! - сказал дядя Тоби, сделав ему в то же время трубкой знак взять стул и сесть подле него к столу. Капрал повиновался - - разложил перед собой бумагу - - взял перо и обмакнул его в чернила. - У нее тысячи добродетелей, Трим, - сказал дядя Тоби. - - - Прикажете их записать, ваша милость? - проговорил капрал. - - Сначала надо их разместить по порядку, - возразил дядя Тоби; - ибо из всех ее совершенств, Трим, меня больше всего подкупает и служит в моих глазах порукой за все остальные сострадательный склад ее характера и удивительное ее человеколюбие. - Объявляю во всеуслышание, - прибавил дядя Тоби, устремив при этих словах глаза в потолок, - - что, будь я тысячу раз ее братом, Трим, и тогда она не могла бы настойчивее и трогательнее расспрашивать о моих страданиях, - - хотя теперь она этого больше не делает. В ответ на это торжественное заверение дяди Тоби капрал только отрывисто кашлянул. - Он вторично погрузил перо в чернильницу, и когда дядя Тоби указал концом своей трубки на самый верх листа в левый его угол, - - капрал вывел слово Ч_Е_Л_О_В_Е_К_О_Л_Ю_Б_И_Е - - - - вот так. - Скажи, пожалуйста, капрал, - проговорил дядя Тоби, когда Трим кончил, - - - часто ли миссис Бригитта расспрашивает тебя о ране в коленную чашку, которую ты получил в сражении при Ландене? - Она никогда меня о ней не спрашивает, с позволения вашей милости. - В этом, капрал, - проговорил дядя Тоби с торжеством, какое дозволяла природная доброта его, - - в этом сказывается различие характеров госпожи и служанки - - если бы превратности войны послали мне такое же несчастье, миссис Водмен сто раз расспросила бы обо всех относящихся до него обстоятельствах. - - Она, с позволения вашей милости, расспрашивала бы в десять раз чаще про пах вашей милости. - - Боль, Трим, в обоих случаях одинаково мучительна - - и Сострадание проявилось бы одинаково. - - - Господь с вами, ваша милость! - воскликнул капрал, - - какое дело состраданию женщин до раны в коленную чашку мужчины? Раздробись она у вашей милости на десять тысяч кусков в деле при Ландене, миссис Водмен так же мало о ней беспокоилась бы, как и Бригитта; потому что, - прибавил капрал, понизив голос и очень четко излагая свои основания, - - Колено находится на большом расстоянии от главных сил - между тем пах, как известно вашей милости, помещается на самой куртине крепости_. Дядя Тоби издал продолжительный свист - - но так тихо, что его едва можно было слышать по другую сторону стола. Капрал зашел слишком далеко, чтобы отступить, - -в трех словах он досказал остальное. - - Дядя Тоби так осторожно положил свою трубку на каминную решетку, как будто последняя была соткана из самой тонкой паутины. - - - - Пойдем к брату Шенди, - сказал он. ^TГЛАВА XXXII^U Пока дядя Тоби и Трим идут к дому моего отца, я как раз успею сообщить вам, что миссис Водмен уже несколько месяцев как поверила свою тайну моей матери - и что миссис Бригитта, которой, помимо тайн своей госпожи, приходилось также нести бремя собственных тайн, счастливо освободилась от этой двойной тяжести за садовой оградой, взвалив ее на Сузанну. Что касается моей матери, то она не видела здесь ничего такого, из-за чего стоило бы поднимать малейший шум, - - зато Сузанна вполне подходила для всех целей и видов, какие только у вас могут быть при разглашении семейной тайны; она немедленно знаками сообщила ее Джонатану - - - а Джонатан, тоже знаками, кухарке, когда та жарила баранью ногу; кухарка продала ее, вместе с остатками кухонного жира, за несколько пенсов форейтору, который променял ее скотнице на вещь, стоившую почти столько же, - - и хотя он говорил шепотом на сеновале, медная труба Молвы подхватила еле слышные звуки и разнесла их по всей окрестности. - Словом, не было старухи в деревне и на пять миль кругом, которая не понимала бы трудностей предпринятой дядей Тоби осады и не знала бы секретных статей, которые задерживали сдачу. - - Мой отец, имевший обыкновение подводить все, что ни случалось в природе, под какую-нибудь гипотезу, вследствие чего никто так не распинал Истины, как он. - - узнал новость как раз в то время, когда дядя Тоби отправился в путь; внезапно воспылав негодованием при вести о нанесенной брату обиде, он доказывал Йорику, несмотря на присутствие моей матери, - - - не только что "в каждой женщине сидит бес и что все дело тут в сластолюбии", но что всякое зло и неустройство в мире, каковы бы они ни были, от грехопадения Адама до грехопадения дяди Тоби (включительно) так или иначе обусловлены этим необузданным желанием. Только что Йорик приступил к некоторому смягчению гипотезы моего отца, как в комнату вошел дядя Тоби с выражением бесконечного доброжелательства и всепрощения на лице и тем снова разжег красноречие отца против страсти, на которую он ополчился. - - Будучи разгневан, отец никогда особенно не стеснялся по части выбора слов - - так что, когда дядя Тоби сел у огня и набил свою трубку, он разразился следующей тирадой: ^TГЛАВА XXXIII^U - - Что надо было как-то обеспечить продолжение рода у столь великого, столь возвышенного и богоподобного существа, как человек, - я этого нисколько не отрицаю, - но философия обо всем говорит свободно, и потому я остаюсь при своем мнении и считаю прискорбным, что его приходится осуществлять посредством страсти, принижающей наши способности и изгоняющей всякую мудрость, умозрения и высшую душевную деятельность, - посредством страсти, дорогая моя, - продолжал отец, обращаясь к матери, - которая спаривает и равняет умных людей с дураками и заставляет нас выходить из наших пещер и тайников похожими больше на сатиров и четвероногих тварей, нежели на людей. - Я знаю, мне скажут, - продолжал отец (прибегая к риторической фигуре, называемой _пролепсисом_), - что сама по себе, взятая в простом виде, она - - подобно голоду, жажде или сну - - не бывает ни хорошей, ни дурной - ни постыдной, ни какой-либо иной. - - Почему же тогда деликатность Диогена и Платона так восставала против нее? и почему, намереваясь произвести человека и дать ему жизнь, мы задуваем свечу? чем, наконец, объяснить, что все, к ней причастное - входящее в нее - приготовления к ней - ее орудия, все, что так или иначе ей служит, невозможно передать чистому уму ни на каком языке, ни прямо, ни иносказательно? - - Акт убийства и истребления человека, - продолжал отец, возвышая голос - и обращаясь к дяде Тоби, - вы знаете, всеми прославляется - и оружие, коим мы его совершаем, окружено почетом. - - Мы гордо носим его на плече. - - Мы важничаем, нацепив его себе на бок. - - Мы его позлащаем. - - Мы его разделываем резьбой. - - Мы его покрываем инкрустацией. - - Мы его выкладываем дорогими каменьями. - - Больше того, даже если это _мерзавка_ пушка, и у той мы отливаем на казенной части какое-нибудь украшение. - - Дядя Тоби отложил свою трубку, чтобы похлопотать о более милостивом эпитете, - - а Йорик встал, чтобы разбить эту гипотезу - - - - как вдруг в комнату ворвался Обадия с жалобой, которая требовала немедленного выслушания. Дело было такое: Мой отец, по установленному издавна в нашем поместье обычаю и как владелец большой десятины, обязан был держать быка для обслуживания прихода, и Обадия как-то раз прошлым летом приводил к нему свою корову - - говорю: как-то раз - потому что случаю угодно было, чтобы это произошло в тот самый день, когда он женился на горничной моего отца, - - таким образом, одно из этих событий было отправной точкой для исчисления другого. Поэтому, когда жена Обадии родила, - Обадия возблагодарил бога. - - - Теперь, - сказал Обадия, - у меня будет теленок. - И Обадия ежедневно ходил навещать свою корову. Она отелится в понедельник - во вторник - или в среду самое позднее. - - Корова не отелилась - - нет - она отелится только на будущей неделе - - корова ужасно замешкалась - - и наконец, по прошествии шести недель, подозрения Обадии (как отца семейства) пали на быка. Приход наш был очень велик и, по правде говоря, далеко не по плечу быку моего отца, он, однако, так или иначе ввязался в это дело - и исполнял свою должность с большим достоинством, так что отец был о нем высокого мнения. - - Почти все односельчане, с позволения вашей милости, - проговорил Обадия, - возлагают вину на быка. - - - - А разве корова не может быть бесплодной? - возразил отец, обращаясь к доктору Слопу. - Этого никогда не бывает, - сказал доктор Слоп, - зато жена этого человека могла разрешиться преждевременно, вещь. самая заурядная. - - Послушай, любезный, есть ли на голове твоего ребенка волосы? - спросил доктор Слоп. - - - - - Столько же, сколько и у меня, - сказал Обадия. - - Обадия три недели не брился. - - Фью - - у - - - - у - - - - - - - - разразился отец перед началом своей реплики восклицательным свистом, - - стало быть, братец Тоби, бедный мой бык, этот лучший бык, какой когда-либо мочился и в более чистые времена подошел бы для самой Европы, - - будь у него двумя ногами меньше, мог быть притянут в Коллегию докторов и лишиться своего доброго имени - - а для общественного быка, братец Тоби, это все равно что лишиться жизни. - - - - Господи! - воскликнула мать, - что это за историю они рассказывают? - - Про Б_Е_Л_О_Г_О Б_Ы_Ч_К_А, - сказал Йорик, - - и одну из лучших в этом роде, какие мне доводилось слышать. ^TПРИМЕЧАНИЯ^U Роман "Жизнь и мнения Тристрама Шенди, джентльмена" ("The Life and Opinions of Tristram Shandy Gentleman") публиковали анонимно на протяжении восьми лет (1760-1767). Первые два тома вышли в 1760 г.; третий и четвертый тома - в начале 1761 г.; пятый и шестой - в конце 1761 г.; седьмой и восьмой тома в 1765 г., и девятый том - в 1767 г. "Сентиментальное путешествие по Франции и Италии" ("A Sentimental Journey through France and Italy") было опубликовано (также без имени автора, но со ссылкой на "Йорика", что позволяло читателям установить связь этой книги с "Тристрамом Шенди") в 1768 г. в двух томах. Это составляло около половины всего задуманного Стерном сочинения, которое предполагалось издать в четырех томах. Но смерть помешала осуществлению этого замысла; вторая, "итальянская" половина "Сентиментального путешествия" осталась ненаписанной. Первые переводы из "Тристрама Шенди" появились в России в начале 90-х годов XVIII в. В 1791 г. "Московский журнал" (ч. II, кн. 1-2) опубликовал отрывки из "Сентиментального путешествия" и "Тристрама Шенди". В 1792 г. там же появился подписанный инициалом "К." перевод "Истории Ле-Февра" из "Тристрама Шенди", принадлежавший H. M. Карамзину (ч. V, февраль). "Жизнь и мнения Тристрама Шенди" в шести томах вышли в 1804-1807 гг. (СПб., Имп. тип.). Другой русский перевод романа вышел только в конце XIX в.: "Тристрам Шенди", пер. И. M - ва, СПб. 1892. "Сентиментальное путешествие" переводилось гораздо чаще: "Стерново путешествие по Франции и Италии под именем Йорика...", пер. А. Колмакова, тип. Академии наук, СПб. 1783, 3 ч. "Чувственное путешествие Стерна во Францию", М. 1803, 2 ч. "Путешествие Йорика по Франции", Унив. тип., М. 1806, 4 ч. "Сентиментальное путешествие по Франции и Италии", пер. Н. П. Лыжина. - В кн.: Классические иностранные писатели в русском переводе, кн. 1, СПб. 1865. "Сентиментальное путешествие по Франции и Италии", пер. Д. В. Аверкиева. - "Вестник иностранной литературы", 1891, э 2-3 (переиздано Сувориным в 1892 г.; новое издание, под ред. и с примечаниями П. К. Губера, Госиздат, М.-Пг. 1922 ("Всемирная литература"). "Сентиментальное путешествие. Мемуары. Избранные письма", пер. Н. Вольпин. Ред., вступ. статья и комментарии С. Р. Бабуха, Гослитиздат, М. 1935. В настоящем издании перепечатываются переводы, выполненные А. А. Франковским: "Сентиментальное путешествие. Воспоминания. Письма. Дневник", пер. и примечания А. А. Франковского, Гослитиздат, М. 1940, и "Жизнь и мнения Тристрама Шенди, джентльмена", пер. и примечания А. А. Франковского, Гослитиздат, М.-Л. 1949. Адриан Антонович Франковский (1888-1942), безвременно погибший в Ленинграде во время блокады, был одним из замечательных мастеров советского художественного перевода и глубоким знатоком английской культуры. Его переводы "Тристрама Шенди" и "Сентиментального путешествия" представляют собой настоящий подвиг научного исследования и художественного воссоздания оригинала. А. Елистратова ^T"ЖИЗНЬ И МНЕНИЯ ТРИСТРАМА ШЕНДИ, ДЖЕНТЛЬМЕНА"^U ^TТОМ I^U Эпиграф (tarassei touV...) заимствован Стерном у философа-стоика Эпиктета (I в. до н. э.) из книги "'egceirision" ("Руководство"), гл. V. Досточтимому мистеру Питту. - Посвящение Питту написано было Стерном для второго издания первых двух томов "Тристрама" по приезде его в Лондон в марте 1760 г. Вильям Питт Старший (1708-1778) был тогда военным министром и главным организатором английских сил в Семилетнюю войну (1756-1763). Жизненные духи. - Понятие это мы встречаем уже в античной физиологической психологии, у перипатетиков и стоиков. В XVII и XVIII вв. оно получило широкое распространение благодаря французскому философу Декарту и его последователям, согласно которым жизненные духи являются тончайшей газообразной материей, циркулирующей в крови и в нервной системе. Гомункул - человечек; в обычном словоупотреблении - искусственный человек, которого алхимики (особенно Парацельс) мечтали создать лабораторным путем. Сводку всего, что было сказано о гомункуле, Стерн мог прочесть в примечаниях к поэме "Гудибрас" Сэмюэля Батлера, составленных кембриджским "ученым" Захарией Греем. Туллий - Марк Туллий Цицерон, римский политический деятель и оратор (106-43 до н. э.). Пуффендорф Самуил (1632-1694) - немецкий юрист, автор книги "De jure naturali et gentium" ("О праве естественном и международном") и "De officio hominis et civis" ("Об обязанностях человека и гражданина"), в которых он устанавливает нормы естественного права, освобождая его от философской схоластики. "Путь паломника" - аллегорическое произведение Джона Беньяна (1628-1688), английского сектанта-проповедника. В конце XVII и в XVIII в. оно пользовалось в Англии огромной популярностью. Монтень Мишель (1533-1592) - французский писатель, автор "Опытов", книги наблюдений и размышлений, имевшей большое влияние на Стерна. Ab ovo (лат.) - от яйца, от зародыша - выражение Горация в "Ars poetica", подразумевавшего яйцо Леды, из которого вышла Елена. Гораций хвалит Гомера за то, что он приступает прямо к делу, а не начинает своего повествования с рождения его героини. Локк Джон (1632-1704) - английский философ, автор книги "Опыт о человеческом разуме". Психологическое учение Локка явилось одной из существенных предпосылок художественного метода Стерна, несмотря на ряд иронических его высказываний об этом философе. Вестминстерская школа - одно из старейших аристократических учебных заведений Англии (основано в XVI в.). Дидий. - Под этим именем Стерн выводит Йоркского юриста, доктора Топема, который вел дела местного духовенства (архиепископа и соборного капитула) и с которым у Стерна произошло столкновение. Кунастропий. - Стерн намекает на весьма популярного в первой половине XVIII в. лондонского врача Ричарда Мида (1673-1754). Додсли Джемс (1724-1797) - лондонский книгопродавец-издатель, с которым 8 марта 1760 г. Стерн заключил договор на второе издание первых двух томов "Тристрама Шенди". Кунигунда - героиня философского романа Вольтера "Кандид", вышедшего в 1759 г. Приключение с ингуасскими погонщиками - рассказано в XV гл. первой части "Дон Кихота". Греческий огонь - зажигательная смесь, употреблявшаяся в морских войнах VII-XV вв. Саксон Грамматик - автор полулегендарной истории Дании, живший во второй половине XII в. Один французский остроумец. - Как обнаружил Маркс (письмо Энгельсу от 26 июня 1869 г., К. Mapкс и Ф. Энгельс, Соч., изд. 2, т. 32, стр. 261), остроумцем этим является Ларошфуко (1613-1680), автор сборника "Максимы и моральные размышления". В подлиннике это определение читается так: "La gravite est un mystere du corps, invente pour cacher les defauts de l'esprit". (267-я максима). Схолиаст - толкователь древних текстов. Евгений. - Под этим именем Стерн выводит как в "Тристраме Шенди", так и в "Сентиментальном путешествии" своего приятеля Холла-Стивенсона, с которым он подружился, еще будучи студептом Кембриджского университета. Холл, человек весьма эксцентричный, любил бросать вызов английскому лицемерию и чопорности. В его замке собирался кружок веселых людей, "бесноватых", в число которых входил и Стерн. В своем романе он иронически наделяет Евгения "благоразумием"'. Хохотал весь стол. - "Гамлет", акт V, сц. 1. Пер. М. Лозинского. Рапсодическое произведение. - Стерн употребляет здесь слово "рапсодический", имея в виду пестроту и разносоставность своего романа, сшитого из отдельных самостоятельных кусков, так как слово "рапсод", - согласно античному толкованию, значит: "сшиватель песен". Маннингем Ричард (1690-1759) - лондонский врач-акушер, издавший в 1740 г. "Компендий акушерского искусства". Ученый хирург - Йоркский врач и археолог, доктор Джон Бертон (1710-1771), издавший в 1751 г. руководство под заглавием "Опыт совершенно новой системы акушерства". В качестве лидера Йоркских тори оп был политическим противником Стерна; особенно острые столкновения между ними происходили в 1741 г. во время парламентских выборов, когда Стерн писал в местных газетах агитационные статьи в пользу кандидатов партии вигов. В "Тристраме" Стерн вывел его в карикатурном образе доктора Слопа. Роберт Фильмер (ум. в 1653 г.) - английский политический писатель, развивавший теорию божественного происхождения королевской власти и наследственной монархии. Ники и Симкин - пренебрежительно-уменьшительные от имен Никлас и Саймон. Цицерон, Квинтилиан, Исократ, Аристотель и Лонгин - общественные деятели, ораторы и ученые древних Рима и Греции, приведены здесь в качестве авторов, писавших об ораторском искусстве. Сочинение "De oratore" принадлежит не Квинтилиану, а Цицерону. Фоссий, Скиоппий (Шопп, Гаспар), Рам (Пьер ла Раме) и Фарнеби - филологи XVI и XVII вв., оставившие руководства по грамматике и риторике. Нампс - уменьшительное от Хамфри; нампс - болван; Ник - уменьшительное от Никлас, а также - черт, леший. Эпифонема, эротесис - риторические фигуры: первая - сентенциозное восклицание, заключающее речь, второй - риторический вопрос, то есть вопрос, предполагающий отрицательный ответ.