сь к жизни. Туман рассеялся, и она повернулась лицом к своему спасителю. Роберт выглядел просто ужасно. Казалось, что для того, чтобы спасти ее, он прошел сквозь ад. Ну если и не через ад, то через чистилище -- точно. -- Спасибо... -- прошептала она. Лэнгдон послал ей вымученную улыбку и напомнил, что это она заслуживает благодарности, ее умение выворачивать су- ставы спасло им жизнь. Виттория вытерла глаза. Ей казалось, что она может оставаться рядом с ним вечно, однако передыш- ка оказалась очень короткой. -- Нам надо выбираться отсюда, -- сказал он. Мысли Виттории были обращены в другую сторону. Она смотрела на Ватикан. Самое маленькое в мире государство на- ходилось совсем рядом. Сейчас оно было залито ослепитель- ным светом многочисленных прожекторов прессы. К своему ужасу, она увидела, что площадь Святого Петра все еще кишит людьми. Швейцарским гвардейцам удалось отогнать толпу на каких-то полтораста футов, и лишь небольшая площадка перед самой базиликой была свободна от зевак. Меньше чем треть площади. Все прилегающие улицы были забиты машинами и людьми. Те, кто находился на безопасном расстоянии, всеми силами пытались протиснуться поближе к центру событий, бло- кируя путь тем, кого швейцарцы стремились удалить с площа- ди. Люди находятся слишком близко! Очень близко!!! -- Я иду туда! -- бросил Лэнгдон. -- В Ватикан? -- не веря своим ушам, обернулась к нему Виттория. Лэнгдон сказал ей о "самаритянине" и о его уловке. Пред- водитель сообщества "Иллюминати" по имени Янус должен при- быть в Ватикан, чтобы заклеймить камерария. Этот акт был при- зван символизировать окончательную победу иллюминатов. -- Никто в Ватикане об этом не знает, -- пояснил Лэнгдон, -- и у меня нет возможности связаться со Святым престолом. По- скольку этот парень может прибыть в любую минуту, надо пре- дупредить гвардейцев до того, как они его пропустят. -- Но тебе ни за что не пробиться сквозь толпу. -- Путь туда существует, -- без тени сомнения заявил уче- ный. -- Можешь мне поверить. Виттория догадалась, что Лэнгдон знает нечто такое, что ей неизвестно. -- Я иду с тобой. -- Нет. Зачем идти на риск нам обоим, если... -- Я найду способ убрать людей с площади! Им грозит страш- ная опас... Закончить фразу ей не удалось. Балкон, на котором они стояли, задрожал, а от оглушительного звука над головой со- дрогнулся весь замок. И в тот же миг им в глаза ударил поток ослепительно белого света, вспыхнувшего над площадью Свя- того Петра. "Боже мой, -- подумала Виттория, -- аннигиляция произошла раньше времени!" Но вместо раскатов взрыва до них донесся приветственный рев толпы. Виттория, прищурившись, пыталась установить ис- точник слепящего света. Оказалось, что это были лучи прожек- торов прессы, направленные, как показалось Виттории, прямо на них. Люди на площади, радостно вопя и показывая на что-то пальцами, тоже смотрели в их сторону. Грохот в небе нарастал, а атмосфера на площади становилась все более радостной. -- Что за дьявол... -- начал было Лэнгдон, но тут же умолк. Небо над их головой взорвалось громовым раскатом, и из- за башни неожиданно вынырнул папский вертолет. Он летел в каких-то пятидесяти футах над их головами, держа курс на Ва- тикан. Когда сверкающая в лучах прожекторов машина находи- лась прямо над ними, замок Святого ангела задрожал. Прожек- тора неотрывно держали вертолет в своих щупальцах, а когда он пролетел, Лэнгдон и Виттория снова оказались в темноте. Гигантская машина зависла над площадью Святого Петра, и Виттория с тревогой подумала, что у них не осталось времени на то, чтобы предупредить камерария. Подняв клубы пыли, вертолет опустился на очищенный от людей участок площади у самого подножия ведущих к собору ступеней. -- А мы гадали, как он прибудет, -- сказала Виттория, уви- дев, как к вертолету побежал какой-то человек. Она ни за что бы его не узнала, если бы на нем не было красного берета. -- Прием по первому разряду. Это капитан Рошер. -- Кто-то должен их предупредить! -- бросил Лэнгдон и, стукнув кулаком по балюстраде балкона, повернулся, чтобы уйти. -- Постой! -- схватила его за рукав девушка. Виттория увидела нечто такое, во что отказывалась пове- рить. Дрожащей рукой она показала на вертолет. Нет. Ошибки быть не могло. Даже на таком расстоянии. По наклонному тра- пу на площадь спускался еще один человек. Облик этого чело- века был настолько специфическим, что ошибиться было про- сто невозможно. Человек сидел в кресле. Оказавшись на ров- ном месте, он покатил его без видимых усилий и с удивитель- ной скоростью. Кайзер на своем электрическом троне. Максимилиан Колер. ГЛАВА 111 Колер в сопровождении Рошера катился по специ- альному подиуму для инвалидов в направлении Апостольского дворца. Роскошь коридоров бельведера вызвала у директора ЦЕРНа отвращение. Золота, пошедшего на отделку потолка, вполне хватило бы на финансирование всех онкологических ис- следований в течение целого года. -- Неужели здесь нет лифта? -- Лифт имеется, но нет электричества, -- ответил Рошер, показывая на освещающие темное здание свечи. -- Составляю- щий элемент нашей стратегии поиска. -- И эта стратегия, как я полагаю, оказалась безрезультатной? Рошер утвердительно кивнул. У Колера начался приступ кашля. Директор подумал, что приступ, видимо, будет одним из последних, если не послед- ним. И эта мысль доставила ему удовольствие. Когда они, добравшись до верхнего этажа, направились к кабинету папы, им навстречу выступили четыре швейцарских гвардейца. Они были явно удивлены. -- Почему вы здесь, капитан? -- спросил один из них. -- Я думал, что этот человек располагает информацией, которая по- зволит... -- Он готов поделиться ею только с камерарием. Швейцарцы были явно изумлены и даже не пытались этого скрыть. -- Скажите камерарию, -- с напором произнес Рошер, -- что его желает видеть директор ЦЕРНа Максимилиан Колер. Причем немедленно. -- Слушаюсь, синьор! -- ответил один из гвардейцев и по- бежал к дверям кабинета. Трое других остались на месте, преграждая путь посетите- лю. На Рошера они смотрели как-то странно. Можно было даже сказать, что в их взглядах сквозило подозрение. -- Придется подождать, капитан, пока мы не узнаем, жела- ет ли камерарий видеть этого человека, -- сказал один из швей- царцев. Колер, однако, не хотел ждать. Он резко развернул свое транспортное средство и попытался объехать кордон. Гвардейцы бросились наперерез. -- Fermati! Туда нельзя, синьор! Остановитесь!!! Эти люди вызывали у Колера презрение. Оказывается, слу- жащие даже элитарных подразделений безопасности испыты- вают жалость к калекам. Директор понимал, что будь он чело- веком здоровым, то уже находился бы в наручниках. Но калеки столь беспомощны. Во всяком случае, так считает весь мир. Директор знал, что, для того чтобы свершить задуманное, у него крайне мало времени. Он также знал, что может скоро умереть. Колера даже удивляло, насколько мало его беспокоит перспектива собственной гибели. Смерть была той ценой, ко- торую он был готов заплатить. Он уже слишком много сделал для того, чтобы позволить какому-то ничтожному камерарию по имени Карло Вентреска уничтожить дело всей его жизни. -- Синьор! -- кричали гвардейцы на бегу. -- Остановитесь, синьор! Когда один из них выхватил пистолет и направил его на Колера, тому не оставалось ничего, кроме как затормозить. В дело вмешался Рошер. Капитан выглядел очень виноватым. -- Простите, мистер Колер, -- смущенно сказал он, -- но вам все же придется подождать. Всего несколько секунд. Никто не смеет вступить в кабинет папы без специального разреше- ния. Или приглашения, если хотите. По выражению глаз капитана директор понял, что у него нет иного выбора, кроме как ждать. "Ну что же, -- подумал Колер. -- Подождем". Со стороны гвардейцев было жестоко остановить его крес- ло напротив высокого зеркала в позолоченной раме. Вид соб- ственного изуродованного тела вызвал у Колера отвращение, и с давних пор таящаяся в его сердце ярость закипела с новой силой. Как ни странно, но это его успокоило. Он находился в стане врагов -- людей, которые отняли у него человеческий облик. Лишили достоинства. По их вине ему ни разу не при- шлось испытать прикосновения женщины... Из-за них он не мог гордо выпрямиться, чтобы с честью принять очередную награду за научные достижения. Какой, черт побери, истиной владеют эти люди? Какими, к дьяволу, доказательствами они располагают? Книгой древних басен? Обещанием новых чудес? Наука творит чудеса ежедневно! Колер несколько секунд вглядывался в свое отражение в зер- кале. В окаменевшие глаза. "Сегодня я могу погибнуть от руки религии, -- думал он, -- но это будет уже не в первый раз". На какой-то момент он вдруг снова увидел себя одиннадца- тилетним мальчишкой в доме своих родителей во Франкфурте. Он лежит в своей постели на тончайших льняных простынях, насквозь пропитанных его потом. Юному Максу казалось, что его бросили в огонь. Тело мальчика раздирала дикая боль. Ря- дом с кроватью на коленях стояли его отец и мать. Они истово молились вот уже двое суток. В тени в углу комнаты стояли три лучших медика города Франкфурта -- Умоляю вас пересмотреть свое решение! -- воскликнул один из врачей. -- Взгляните на мальчика! Лихорадка усилива- ется. Он страдает от боли. Ему грозит смертельная опасность! Но Макс, еще не слыша ответа, знал, что скажет мама. Gott wird ihn beschuetzen. "Да, -- подумал Макс, -- Бог меня защитит. -- Вера в пра- воту мамы придавала ему силы. -- Бог меня защитит". Час спустя Максу стало казаться, что по его телу взад-впе- ред ездит грузовик. Мальчик был не в силах вдохнуть воздух, чтобы заплакать. -- Ваш ребенок ужасно страдает, -- произнес другой врач. -- У меня в саквояже есть лекарство, единственная инъекция кото- рого... -- Ruhe, bitte!* -- не открывая глаз, оборвал врача отец Макса. Он продолжал возносить молитвы к Богу. "Папа, ну пожалуйста! -- хотелось крикнуть Максу. -- Раз- реши им остановить боль!" Но его мольба утонула в приступе кашля. Через час боль стала еще сильнее. -- Ваш сын может стать паралитиком, -- не сдавался один из медиков. -- Или даже умереть! В нашем распоряжении име- ется лекарство, способное ему помочь! Фрау и герр Колер не позволили врачам начать лечение. Они не верили в медицину и медиков. Кто они такие, чтобы вмешиваться в великие замыслы самого Господа? Родители счи- тали, что надо молиться еще усерднее. Ведь если Бог благосло- вил их этим ребенком, то почему Он вдруг станет отнимать его у них? Мама шептала на ухо сыну, чтобы тот крепился. Она сказала, что Бог испытывает его... так же, как испытывал Авра- ама... проверяет крепость веры. Макс пытался укрепиться в вере, но невыносимая боль ме- шала ему это сделать. -- Я больше не в силах на это смотреть! -- крикнул один из врачей и выбежал из комнаты. * Помолчите, пожалуйста! {нем.) К рассвету в Максе сознание едва теплилось. Все его мыш- цы напряглись в болевой судороге. "Где же Ты, Спаситель? -- спрашивал мальчик в полубреду. -- Неужели Ты меня не любишь?!" Ему казалось, что жизнь уходит из его тела. Мама так и уснула, стоя на коленях рядом с постелью и обнимая сына. Отец Макса стоял у окна и невидящими глазами смотрел в розовеющее небо. Казалось, он находится в трансе. Макс слышал его ровное бормотание. Отец продолжал молить Всевышнего о ниспослании исцеления его сыну. Именно в этот миг Макс заметил парящую над ним фигуру. Неужели ангел? Мир перед ним был словно в тумане, и он по- чти ничего не видел. Фигура что-то прошептала ему на ухо, но это не было голосом посланца небес. Макс узнал одного из врачей... того, который вот уже более двух дней сидел в углу комнаты, не переставая умолять родителей мальчика разрешить ему использовать новейшее английское лекарство. -- Я никогда не прощу себе, если не сделаю этого, -- про- шептал доктор, осторожно поднимая исхудавшую ручонку ре- бенка. -- Это надо было сделать давно. Макс почувствовал легкий укол. За раздирающей тело бо- лью он, был почти незаметен. После этого доктор быстро собрал свои вещи. Но прежде чем уйти, он положил ладонь на лоб мальчика и сказал: -- Это должно спасти тебе жизнь. Я верю в великую силу медицины. Через несколько минут Максу показалось, что его жилы на- полняются какой-то волшебной жидкостью. По всему его телу, гася боль, начало разливаться тепло. И наконец он уснул. В первый раз за несколько дней. Когда жар прекратился, родители возвестили об очередном чуде. Но когда выяснилось, что их сын навсегда останется ка- лекой, они пали духом и, усадив сына в инвалидное кресло, покатили его в церковь за советом. -- Ваш сын выжил лишь Божьей милостью, -- сказал им священник. Макс молча слушал слова патера. -- Но он же не может ходить! -- рыдала фрау Колер. -- Да, -- печально кивнул священнослужитель. -- Думаю, что Господь наказал его за недостаток веры. -- Мистер Колер! -- Это был швейцарский гвардеец, кото- рый заходил в кабинет папы. -- Камерарий сказал, что согласен дать вам аудиенцию. Колер пробурчал что-то невнятное и покатил по залу. -- Ваш визит вызвал у него удивление, -- продолжал швей- царец. -- Не сомневаюсь, -- ответил Колер, не прекращая движе- ния. -- Но я хотел бы встретиться с ним тет-а-тет. -- Это невозможно. Никто... -- Лейтенант! -- пролаял Рошер. -- Встреча произойдет так, как того желает мистер Колер. Швейцарец, казалось, не поверил своим ушам. Однако у самых дверей кабинета Рошер разрешил своим швейцарцам провести стандартную процедуру досмотра. Но в кресло Колера было вмонтировано такое количество разнооб- разной электроники, что их ручные детекторы оказались абсо- лютно бесполезными. Швейцарцы обыскали и директора, но, поскольку перед ними был калека, сделали это довольно не- брежно. Револьвера, скрытого под сиденьем инвалидного крес- ла они не обнаружили. Не нашли они и еще одного предмета... той вещи, которая должна была поставить финальную точку в событиях этого затянувшегося вечера. Когда Колер вкатился в кабинет, он увидел, что камерарий стоит в одиночестве на коленях перед угасающим камином. При появлении посетителя клирик даже не открыл глаза. -- Признайтесь, мистер Колер, -- произнес он, -- ведь вы явились сюда для того, чтобы сделать из меня мученика. Не так ли? ГЛАВА 112 А в это время Лэнгдон и Виттория бежали по узко- му, ведущему в Ватикан тоннелю, именуемому II Passetto. Фа- кел в руках Лэнгдона выхватывал из тьмы лишь несколько яр- дов пространства перед ними. Расстояние между стенами под- земного хода едва позволяло пройти одному человеку, потолок был низким, а воздух -- промозглым. Лэнгдон бежал в темноту, Виттория мчалась следом. После того как они покинули замок Святого ангела, тон- нель пошел резко вверх и, врезавшись в стену бастиона, стал напоминать древнеримский акведук. Далее он тянулся горизон- тально до самого Ватикана. Пока Лэнгдон бежал, перед его мысленным взором, как в калейдоскопе, мелькали какие-то смутные образы: Колер, Янус, ассасин, Рошер... шестое клеймо... "Уверен, что вы читали о шестом клейме, -- сказал убийца и добавил: -- Последнее клей- мо по своему совершенству превосходит все остальные". Лэнг- дон был уверен, что не только не читал, но и не слышал о существовании шестого клейма. Даже в рассказе крупнейших знатоков теории заговоров не было никаких указаний, намеков или домыслов относительно существования подобного артефак- та. При этом ходили упорные слухи о многочисленных золотых слитках и об уникальном, безукоризненном по форме алмазе, получившем название "Ромб иллюминати". Одним словом, о шестом клейме никаких упоминаний не имелось. -- Колер не может быть Янусом, -- объявила Виттория, не снижая темпа. -- Это невозможно! "Невозможно" было как раз тем словом, которое Лэнгдон на этот день вообще выбросил из своего лексикона. -- Не уверен! -- крикнул он через плечо. -- У Колера есть серьезные причины быть недовольным церковью, и, кроме того, он пользуется колоссальным влиянием. -- В глазах людей этот кризис превращает ЦЕРН в какое-то чудовище! Макс никогда не пойдет на то, чтобы бросить тень на репутацию заведения. Как бы то ни было, думал Лэнгдон, но ЦЕРН этим вечером получил серьезную взбучку. И этот удар по репутации учрежде- ния стал прямым следствием той публичности, которую иллю- минаты постарались придать своим действиям. Однако он не мог решить, какой реальный ущерб понес этот всемирно изве- стный научный центр. Критика со стороны церкви была для ЦЕРНа явлением вполне привычным, и чем больше Лэнгдон думал о происходящем, тем тверже укреплялся во мнении, что этот кризис скорее всего пойдет институту на пользу. Если це- лью заговора была реклама учреждения, то антивещество -- это тот джекпот, получить который захотят многие страны и десят- ки, если не сотни самых влиятельных фирм. Вся планета гово- рила сейчас только о ЦЕРНе и о созданном им антивеществе. -- Ты знаешь, что сказал однажды Пи-Ти Барнум*? -- спро- сил Лэнгдон. -- Он сказал: "Мне плевать, что вы обо мне гово- рите, но только произносите мое имя без ошибок!" Держу пари, что сейчас под покровом тайны выстраивается очередь из жела- ющих приобрести лицензию на производство антивещества. А после того как в полночь они увидят истинную мощь... -- Ты не прав, -- прервала она его. -- Демонстрация де- структивной силы достижений науки не может служить рекла- мой. А что касается антивещества, то его разрушительная мощь, поверь мне, просто ужасна! -- В таком случае все может быть гораздо проще, -- сказал Лэнгдон, бросив тревожный взгляд на постепенно гаснущее пла- мя факела. -- Колер мог сделать ставку на то, что Ватикан в своей обычной манере сохранит все в тайне и вообще не станет упоминать об антивеществе, чтобы не повышать авторитета брат- ства "Иллюмината". Ведь до последнего времени церковь упорно твердила, что сообщество давно перестало существовать. Одна- ко камерарий кардинально изменил правила игры. Некоторое время они бежали молча. И вдруг подлинная кар- тина событий предстала перед Лэнгдоном во всей своей полноте. * П.Т. Барнум (1810--1891) -- предприниматель в сфере развлече- ний. Произвел переворот в цирковом искусстве. Одним из первых по- нял значение пиара для шоу-бизнеса. -- Точно! Колер никак не рассчитывал на подобную реак- цию камерария. Вентреска нарушил многовековую традицию Ватикана не сообщать внешнему миру о возникающих в его стенах кризисах и повел себя с предельной откровенностью. Во имя Бога он позволил показать по телевизору ловушку с анти- веществом. Это был блестящий ход, которого Колер совершен- но не ожидал. И по иронии судьбы удар, который нанесли ил- люминаты, обрушился на них самих. Сами того не желая, они сделали из камерария нового и очень авторитетного вождя цер- кви. Колер явился, чтобы его ликвидировать! -- Макс, конечно, мерзавец, -- сказала Виттория, -- но он не убийца и никоим образом не мог быть замешан в смерти папы. В памяти Лэнгдона прозвучали слова Колера, произнесен- ные им тысячу лет назад в ЦЕРНе: "В научных кругах у Ветра было множество врагов. Его ненавидели ревнители чистоты на- уки. Они утверждали, что использование аналитической физи- ки для утверждения религиозных принципов представляет со- бой вероломное предательство науки". -- Не исключено, что Колер узнал об антивеществе несколь- ко недель назад, и ему не понравилось, что это открытие может содействовать укреплению,религии. -- И из-за этого он убил моего отца? Чушь! Кроме того, Макс Колер не знал о существовании нашего проекта. -- Вполне вероятно, что, пока ты отсутствовала, твой отец не выдержал и решил посоветоваться с директором о том, как поступить дальше. Ты же сама говорила, что отца беспокоили моральные последствия открытия субстанции, обладающей столь разрушительной силой. -- Просить нравственной поддержки у Максимилиана Ко- лера? -- презрительно фыркнула Виттория. -- Не думаю, что п апа мог это сделать! Тоннель поворачивал на запад. Чем быстрее они бежали, тем более тусклым становился свет факела в руках Лэнгдона. Он опасался, что, когда тот погаснет окончательно, они ока- жутся в полной темноте. -- Кроме того, -- продолжала приводить свои аргументы Виттория, -- с какой стати Колер стал звонить тебе рано утром и просить о помощи, если сам стоял у истоков заговора? Лэнгдон уже задумывался об этом и поэтому ответил без задержки: -- Обращением ко мне он прикрыл свои тылы. После этого никто не мог обвинить его в бездействии в условиях разразив- шегося кризиса. Скорее всего Колер не ожидал, что нам удаст- ся продвинуться так далеко. Мысль о том, что он стал объектом манипуляций со сторо- ны директора ЦЕРНа, выводила Лэнгдона из себя. Участие из- вестного ученого в решении кризиса повышало авторитет ил- люминатов. Пресса весь вечер цитировала выдержки из его пуб- ликаций, а присутствие в Ватикане профессора Гарварда убеж- дало скептиков втом, что сообщество "Иллюмината" -- не давно канувший & Лету факт истории, а современная сила, с которой следует считаться. -- Репортер Би-би-си уверен, -- продолжал американец, -- что ЦЕРН стал новым убежищем иллюминатов. -- Что?! -- едва не споткнувшись от изумления, воскликну- ла Виттория. -- Он это сказал? -- Да. В прямом эфире. Он сравнил ЦЕРН с масонской ложей -- безвредной организацией, послужившей иллюмина- там своеобразной крышей. Подавляющему большинству чле- нов организации об этом, естественно, неизвестно. -- Бог мой* Это же приведет к гибели института! Лэнгдон не был уверен в столь плачевном для центра исхо- де, однако высказанная тем репортером гипотеза перестала ка>- заться ему притянутой за уши. ЦЕРН служил домом для сотен ученых из десятков стран мира и имел множество источников частного финансирования. А Максимилиан Колер был дирек- тором этого могущественного учреждения. Да, Янус -- это Колер. -- Если Колер не имеет к этому никакого отношения, -- сказал Лэнгдон, как ему самому показалось, с вызовом, -- то с какой стати он здесь? -- Видимо, для того, чтобы положить конец этому безумию. Чтобы продемонстрировать свою поддержку. В конце концов, он может оказаться настоящим самаритянином! Не исключено, что директору стало известно, кто знал об антивеществе, и он явился, чтобы поделиться этой информацией. -- Убийца сказал, что Янус прибывает, чтобы заклеймить камерария. -- Ты понимаешь, что говоришь? Это же самоубийство! Мак- су не выбраться оттуда живым. "Может быть, как раз в этом еще одна цель его миссии", -- подумал Лэнгдон, но ничего не сказал. Сердце Лэнгдона едва не оборвалось, когда немного впере- ди в полутьме возникли очертания перегораживающей тоннель металлической двери. Однако, приблизившись к преграде, они увидели, что старинный замок висит в петлях открытым. Дверь отворилась безо всякого усилия. Лэнгдон облегченно вздохнул, убедившись в правильности своей догадки о том, что древним тоннелем пользовались. Со- всем недавно. А если быть абсолютно точным, то сегодня. Он не сомневался, что четверо дрожащих от ужаса кардиналов были тайно доставлены в узилище именно этим путем. Они возобновили бег. Откуда-то слева до Лэнгдона доноси- лась какофония звуков. Это шумела площадь Святого Петра. До цели было рукой подать. Вскоре они уперлись в еще одну дверь. Она была более массивной, чем первая, но тоже оказалась незапертой. Как только они прошли через нее, звуки на площади замерли где- го у них за спиной, и Лэнгдон понял, что они вступили в пределы Ватикана. Лэнгдона занимал вопрос, в каком месте заканчивается этот древний проход. В садах? В базилике? В папской резиденции? Затем тоннель вдруг кончился. Тяжеленная дверь, в которую они уперлись, являла собой стену из клепаного железа. Даже в умирающем свете факела Лэнгдон смог увидеть, что поверхность двери была совершенно ровной. На ней не было ни ручек, ни петель, ни замочных сква- жин. Возможность входа с их стороны исключалась. Лэнгдон вдруг ощутил, что на него накатывает очередная волна паники. На жаргоне архитекторов эта весьма редкая раз- новидность дверей именовалась senza chiave, или односторон- ним порталом. Подобные двери создавали в целях безопаснос- ти, и открыть их можно было лишь с одной стороны. С той, противоположной им, стороны. Надежды Лэнгдона и факел в его руке угасли почти одновременно. Он посмотрел на часы. Микки на циферблате, слава Богу, продолжал светиться. Одиннадцать двадцать девять. Издав вопль, в котором звучало отчаяние бессилия, Лэнг- дон отбросил факел и принялся колотить в дверь. ГЛАВА 113 Нет, здесь явно что-то не так. Лейтенант Шартран стоял на часах у дверей папского каби- нета, ощущая то же напряжение, которое испытывали находя- щиеся рядом с ним гвардейцы. Похоже, они полностью разделя- ли беспокойство офицера. Встреча, конфиденциальность кото- рой они охраняли, была призвана спасти Ватикан от гибели. Во всяком случае, так утверждал Рошер. В свете этих слов капитана Шартран совершенно не понимал, почему инстинктивно он чув- ствовал опасность. Почему так странно ведет себя Рошер? Нет, определенно здесь что-то не так. Капитан Рошер стоял справа от Шартрана, глядя прямо пе- ред собой. Взгляд начальника казался лейтенанту каким-то от- решенным, что капитану было совершенно несвойственно. Весь последний час Рошер вел себя очень подозрительно, принимая абсолютно нелепые решения. "Кто-то из нас обязан присутствовать на встрече, -- поду- мал Шартран, услышав, как Колер запирает за собой дверь. -- Почему Рошер позволяет ему это делать?!" Но было во всем этом и нечто такое, что тревожило лей- тенанта еще сильнее. Кардиналы. Они по-прежнему оставались в Сикстинской капелле. Но это же безумие! Камерарий хотел, чтобы их эвакуировали еще пятнадцать минут назад! Рошер от- менил это распоряжение, не поставив в известность камерария. Когда Шартран выразил свое беспокойство, капитан едва не оторвал ему голову. Приказы старших по званию в швейцар- ской гвардии обсуждению не подлежали, а Рошер в данный момент был командиром. "Осталось всего полчаса, -- подумал Рошер, взглянув на свой хронометр швейцарского производства. -- Поторопись же ты, ради Бога!" Шартран жалел, что не слышит, о чем говорят що ту сторо- ну двери. Он понимал, что никто не сможет справиться с кри- зисом лучше, чем камерарий. На этого человека сегодня обру- шились тяжелые испытания, но он не дрогнул. Камерарий встре- тил врага с открытым забралом... Честный и искренний, он слу- жил для всех яркой путеводной звездой и образцом поведения. Шартран гордился тем, что принадлежит к католической вере. Бросив вызов камерарию Вентреска, иллюминаты совершили большую ошибку. Но размышления лейтенанта прервал какой-то странный звук, донесшийся из коридора. Это был стук -- приглушенный, но очень настойчивый. Рошер повернулся к Шартрану и молча показал в сторону коридора. Лейтенант кивнул, включил фо- нарь и отправился искать источник шума. Стук становился все более отчаянным. Шартран пробежал тридцать ярдов до пересечения с другим коридором. Шум доно- сился из-за угла за залом Клементина. Шартран ничего не пони- мал. Там находилась всего лишь одна комната -- личная библио- тека папы. Библиотека его святейшества не открывалась со дня кончины последнего понтифика. Там никого не могло быть! Шартран пробежал по другому коридору, снова завернул за угол и бросился к библиотеке. Нельзя сказать, что деревянная дверь была очень внушительной, но в темноте даже она была похожа на угрюмого и непреклонного часового. Звук ударов определенно доносился оттуда. Шартран не знал, как посту- пить. Ему еще не приходилось бывать в личной библиотеке папы. Но, по правде говоря, там вообще мало кто бывал. В эту комна- ту можно было войти лишь в сопровождении его святейшества. Шартран неохотно надавил на ручку двери. Как он и пред- полагал, дверь оказалась на замке. Лейтенант приложил ухо к деревянной панели. Стук стал более явственным. Затем он рас- слышал еще кое-что. Голоса! Там кто-то кричит! Слов различить офицер не мог, но в криках явно звучали панические ноты. Неужели кто-то остался в библиотеке? Не- ужели швейцарские гвардейцы проявили несвойственную им небрежность, эвакуируя обитателей здания? Шартран не знал, как поступить: то ли бежать назад к Рошеру за указаниями, то ли действовать самостоятельно? К дьяволу Рошера! Шартран был офицером, и его учили принимать решения самостоятель- но. Что лейтенант и сделал. Он вытащил из кобуры пистолет и выстрелил в то место, где должен был находиться язычок зам- ка. Расчет оказался точным. Древесные щепки полетели в раз- ные стороны, дверь распахнулась. За порогом Шартрана встретила полнейшая тьма. Лейте- нант прибавил яркость фонаря и увидел прямоугольную комна- ту, восточные ковры, высокие книжные шкафы из дуба, мяг- кий кожаный диван и мраморный камин. Ему доводилось слы- шать рассказы о папской библиотеке, насчитывающей три ты- сячи старинных томов и несметное число современных журналов и газет. Его святейшеству немедленно доставлялись все изда- ния, которые он запрашивал. На кофейном столике рядом с диваном лежали научные и политические журналы. Они оста- вались нетронутыми со дня смерти папы. Удары здесь слышались совершенно явственно. Шартран направил луч фонаря на противоположную от него стену, отку- да доносился шум. Там в стене, рядом с парой кресел, он уви- дел массивную и казавшуюся несокрушимой металлическую дверь. В самом центре ее Шартран увидел крошечную надпись, и у него перехватило дыхание... II PASSETTO Шартран смотрел и не верил своим глазам. Тайный Ттуть спасения! Молодой офицер, конечно, слышал об И Passetto, и до него даже доходили слухи, что вход в него находится в биб- лиотеке. Но все при этом утверждали, что тоннелем не пользо- вались вот уже несколько столетий! Кто же может ломиться в дверь с другой стороны?! Шартран постучал фонарем по панели. В ответ раздался взрыв приглушенных звуков. На смену стуку пришли голоса. Теперь они звучали громче, но все равно швейцарец лишь с огромным трудом разбирал обрывки фраз. Преграда между н им и людьми в тоннеле была слишком массивной. -- ...Колер... ложь... камерарий... -- Кто вы? -- во всю силу легких гаркнул Шартран. -- ...ерт Лэнгдон... Виттория Вет... Шартран расслышал достаточно для того, чтобы испытать замешательство. Он же не сомневался, что они погибли! -- ...дверь... Откройте! Шартран посмотрел на массивную дверь и решил, что без динамита ее не открыть. -- Невозможно! -- прокричал он в ответ. -- Слишком прочная! -- ...встреча... остановите... мерарий... опасность... Несмотря на то что его специально готовили к подобного рода экстремальным ситуациям, Шартран по-настоящему ис- пугался. Может быть, он что-то не так понял? Сердце было готово выскочить из груди лейтенанта. Он повернулся, чтобы помчаться за помощью, но тут же окаменел. Взгляд его за что- то зацепился. Лейтенант присмотрелся получше и увидел нечто такое, что потрясло его даже больше, чем крики в потайном ходе. Из четырех замочных скважин двери торчали четыре ключа. Шартран снова не поверил своим глазам. Ключи? Как они здесь оказались? Ключам от этой двери положено храниться в одном из сейфов Ватикана! Ведь потайным ходом не пользовались не- сколько столетий! Шартран бросил фонарь на пол и обеими руками схватился за головку ключа. Механизм заржавел и поддавался с трудом, но все же сработал. Кто-то пользовался дверью совсем недавно. Шарт- ран открыл второй замок. Затем третий. Когда сработал механизм последнего запора, лейтенант потянул дверь на себя. Металличе- ская глыба медленно со скрипом отворилась. Офицер поднял с пола фонарь и направил луч света в темный проход за дверью. Роберт Лэнгдон и Виттория Ветра, едва держась на ногах, ввали- лись в библиотеку. Их одежда была изодрана, и они были на- столько измождены, что смахивали на привидения. Но тем не менее и ученый, и девушка были живы на все сто процентов. -- Как это прикажете понимать? -- спросил Шартран. -- Что происходит? Откуда вы взялись? -- Где Колер?! -- не отвечая на вопросы лейтенанта, крик- нул Лэнгдон. -- На встрече с камер... Лэнгдон и Виттория собрали остаток сил и бросились мимо него в темный коридор. Шартран развернулся и инстинктивно направил ствол пистолета им в спину. Но затем он опустил ору- жие и побежал следом за ними. Рошер, очевидно, услышал то- пот ног и, когда они появились в холле перед кабинетом, успел занять позицию у двери. -- Стоять! --- взревел Рошер, направляя пистолет на Лэнгдона. -- Камерарий в опасности! -- выкрикнул ученый, поднимая руки. -- Откройте дверь! Макс Колер собирается убить камерария! Лицо Рошера исказила гримаса ярости. -- Откройте дверь! -- крикнула Виттория. -- Быстрее! Но они опоздали. Из кабинета папы до них донесся душераздирающий вопль. Это кричал камерарий. ГЛАВА 114 Замешательство длилось всего несколько секунд. Камерарий Вентреска все еще заходился в крике, когда лей- тенант Шартран, оттолкнув Рошера, выстрелом разбил замок в дверях кабинета. Гвардейцы ворвались в помещение. Лэнгдон и Виттория вбежали следом за ними. Их взорам открылось ужасающее зрелище. Кабинет освещали лишь свечи и умирающее пламя очага. Ко- лер, опираясь о кресло, стоял на непослушных ногах рядом с ка- мином. Он направил пистолет на камерария, который, страдая от невыносимой боли, извивался на полу у его ног. Сутана камера- рия была разодрана, и на обнаженной груди виднелось угольно- черное пятно. Лэнгдон не мог разобрать изображение, но увидел, что на полу рядом с Колером валяется большое квадратное клей- мо. Металл все еще светился темно-вишневым светом. Два швейцарских гвардейца открыли огонь мгновенно, без малейших колебаний. Пули ударили в грудь Колера, и тот рух- нул в свое кресло-коляску. Из ран на его груди с бульканьем хлынула кровь. Пистолет, вывалившись из руки директора, за- скользил по полу. Потрясенный увиденным, Лэнгдон замер у дверей. Виттория окаменела. -- Макс... -- прошептала девушка. Камерарий, все еще извиваясь на полу, подкатился к ногам Рошера и, показав пальцем на капитана, прохрипел единствен- ное слово: -- ИЛЛЮМИНАТ! На лице камерария читались боль и ужас, и Лэнгдону пока- залось, что он является свидетелем средневековой сцены охоты на ведьм. Но жертвой пыток в данном случае был служитель церкви. -- Ублюдок! -- взревел Рошер, наваливаясь на несчастного. -- Лицемерный свято... Шартран, действуя чисто инстинктивно, всадил три пули в спину начальника. Тот рухнул лицом на пол и замер в луже собственной крови. После этого лейтенант и гвардейцы подбе- жали к священнослужителю, продолжавшему биться в конвуль- сиях от невыносимой боли. Оба гвардейца, увидев выжженный на груди камерария сим- вол, непроизвольно вскрикнули. И в этом крике слышался ужас. Тот из швейцарцев, который смотрел на клеймо со стороны головы камерария, в страхе отскочил назад. Шартрана вид клейма также поразил, однако лейтенант не потерял присутствия духа и прикрыл страшный ожог на груди клирика краем разодранной сутаны. Лэнгдон шел через комнату, и ему казалось, что все это страшный сон. Стараясь не думать об открывающейся его взору картине безумного насилия, он пытался осмыслить происходя- щее. Калека ученый прилетает в Ватикан, чтобы, заклеймив высшего иерарха церкви, символически продемонстрировать господство науки. "Есть идеи, ради которых стоит пожертво- вать жизнью", -- сказал ассасин. Лэнгдон не мог понять, каким образом калека смог справиться с камерарием. Однако не стоит забывать, что у него был пистолет. Впрочем, теперь это не име- ет никакого значения! Колер завершил свою миссию! Поскольку камерарию уже оказывали помощь, профессор обратил все свое внимание на дымящийся предмет, лежащий на полу рядом с креслом-коляской Колера. Шестое клеймо? Чем ближе подходил ученый к этому предмету, тем меньше по- нимал, что находится перед ним. Клеймо имело форму доволь- но большого квадрата или, может быть, ромба. Лэнгдону пока- залось, что как по форме, так и по размеру оно точно соответ- ствовало центральному отделению ларца, увиденного им в Хра- ме Света. "Последнее клеймо -- абсолютный союз четырех древних элементов природы, и по своему совершенству оно превосходит все остальные", -- сказал тогда ассасин. Ученый опустился на колени рядом с Колером и за деревян- ную рукоятку поднял с пола все еще излучавший тепло предмет, поднес его к глазам и увидел совсем не то, что ожидал увидеть. Лэнгдон долго всматривался в рельеф и ничего не понимал. Почему гвардейцы в ужасе закричали, увидев клеймо на груди камерария? Ведь это всего лишь квадрат, составленный из ка- ких-то бессмысленных значков. Самое совершенное из всех? Симметрия, надо признать, здесь присутствует, рассуждал уче- ный, вращая клеймо. Однако во всем остальном он видел ка- кую-то абракадабру. Почувствовав, как кто-то дотронулся до его плеча, он обер- нулся, рассчитывая увидеть Витторию. Однако лежащая на его плече рука была залита кровью. Она принадлежала Максими- лиану Колеру, тянущемуся к нему из своего кресла. Лэнгдон выронил клеймо и вскочил на ноги. Этот человек жив! Обмякший в своем кресле директор все еще дышал. Но он явно умирал. Дыхание было прерывистым и неглубоким, хотя Колер судорожно хватал воздух открытым ртом. Их глаза встре- тились, и Лэнгдон увидел в них то же ледяное выражение, с каким Колер встретил его этим утром в ЦЕРНе. Но теперь его глаза смотрели более холодно. Вся ненависть и злоба, которые скрывал в себе ученый, выплеснулись на поверхность. Но тут тело Колера содрогнулось, и Лэнгдону показалось, что директор хочет подняться. Все остальные оказывали по- мощь камерарию, и рядом с умирающим был лишь америка- нец. Он хотел крикнуть, но волна энергии, исходящая от кале- ки в последние секунды его жизни, оказалась настолько мощ- ной, что Лэнгдон от изумления лишился дара речи. Ценой не- человеческих усилий директор поднял руку и извлек из подлокотника кресла вмонтированный в него прибор размером со спичечную коробку. Трясущейся рукой он протянул прибор Лэнгдону, и тот отпрянул, решив, что это какое-то оружие. Но оказалось, что это было нечто совсем иное. -- Передайте... -- свои последние слова Колер произносил сопровождаемым бульканьем хриплым шепотом, -- передайте... прессе. Сказав это, директор обмяк в кресле, и прибор упал ему на колени. Лэнгдон посмотрел на коробку, которая явно имела какое- то отношение к электронике. На ее крышке были начертаны слова "СОНИ РУВИ". Лэнгдон понял, что перед ним новей- шая, размером меньше ладони, видеокамера. "Ну и характер у этого парня!" -- помимо воли восхитился Лэнгдон. Колер, судя по всему, успел записать свое предсмертное по- слание и хотел, чтобы его получили средства массовой инфор- мации. Лэнгдон не сомневался, что это была своего рода про- поведь, восхваляющая науку и клеймящая то зло, которое несет людям религия. Лэнгдон решил, что за день уже успел доста- точно поработать на этого типа, и поспешил сунуть камеру в самый глубокий карман пиджака до того, как ее увидел Шарт- раи. "Твое предсмертное послание отправится в преисподнюю вместе с тобой!" Общую тишину нарушил голос камерария. -- Кардиналы... -- выдохнул он, пытаясь принять сидячее положение. -- Все еще в Сикстинской капелле, -- ответил Шартран. -- Эвакуировать... немедленно. Всех... Лейтенант дал приказ одному из гвардейцев, и тот со всех ног помчался в капеллу. -- Вертолет... -- продолжил камерарий, кривясь от боли. -- Вертолет... на площади... срочно в госпиталь... ГЛАВА 115 Пилот находящегося у ступеней базилики папско- го вертолета сидел в кабине и энергично растирал виски. Како- фония звуков на площади не уступала шуму вращающегося на холостом ходу пропеллера. Поведение толпы ничем не напоми- нало торжественное бдение со свечами. Пилот не переставал удивляться тому, что протест все еще не превратился в полно- масштабный бунт. За двадцать пять минут до полуночи площадь Святого Пет- ра по-прежнему была заполнена стоящими плечом к плечу людь- ми. Некоторые из них молились, другие рыдали, оплакивая цер- ковь, третьи выкрикивали непристойности в адрес религии. "Попы получили то, что заслужили!" -- вопили они. Но таких было явное меньшинство. Значительная часть собравшихся на площади во весь голос распевала отрывки из Апокалипсиса. Голова пилота раскалывалась не только от шума, но и от слепящих лучей прожекторов прессы, бивших прямо в стекло кабины. Пилот прищурился и посмотрел на клокочущую массу. Над головами людей он увидел лозунги: АНТИВЕЩЕСТВО - АНТИХРИСТУ! ВСЕ УЧЕНЫЕ - САТАНИСТЫ НУ И ГДЕ ЖЕ СЕЙЧАС ВАШ БОГ? Головная боль усилилась, и пилот застонал. Ему захотелось натянуть на стекло кабины виниловый чехол, чтобы не видеть этой вакханалии, но он знал, что этого делать нельзя, так как в любой момент могла последовать команда на взлет. Лейтенант Шартран только что передал ему по радио ужасное сообщение. Камерарий подвергся нападению со стороны Максимилиана Колера и получил серьезное ранение. Шартран, американец и женщина в шортах выносят камерария, чтобы доставить его на вертолете в госпиталь. Пилот чувствовал свою личную вину за это нападение. Он клял себя за то, что не решился п