нет, Басс? Считаю до пяти. Раз, два, три, g%bk`%... -- Хорошо, хорошо, продолжай. -- Отлично, Джек. Тут только одна мелочь... -- Какая? -- Мне нужен аванс на месяц. -- На месяц? Я думал, ты уже у цели. -- Я должен устроить западню. Поставить ловушку. Все учесть. И когда он засветится... -- Хорошо, хорошо, высылаю чек! Он бросил трубку. Ведет себя как влюбленный. Ну и лопух... Затем я позвонил Гроверсу. Он дал мне рабочий телефон. После третьего гудка он взял трубку. -- Алло, -- сказал он. -- Похоронное бюро "Серебряная пристань" слушает. -- Мать моя, -- сказал я. -- Что? -- спросил он. -- Гроверс, вы со жмурами возитесь? -- Что? -- Со жмурами. Со жмурами! Это Ник Билейн. -- Что вам угодно, мистер Билейн? -- Я разрабатываю вашу инопланетянку, мистер Гроверс. -- Да, я помню. -- Скажите мне, Хал, зачем вы этим занимаетесь? -- Что вы имеете в виду? -- Возитесь с мертвецами. Зачем? Зачем? -- Это моя профессия. Человек должен зарабатывать на жизнь. -- Но колупаться со жмурами? Жуткое дело. Прямо извращение. Вы кровь спускаете? Что вы делаете с ней, когда спустите? -- Этим занимается мой служащий, Билли Френч. -- Дайте его сюда, я хочу с ним поговорить. -- Он обедает. -- Вы хотите сказать, он ест? -- Да. Я помолчал. Я вдохнул, выдохнул. Потом заговорил: -- Слушайте, Гроверс, вы хотите, чтобы я занимался вашим делом? -- Вы о Джинни Нитро? -- Ну конечно. У вас в бюро есть другие космические крошки? -- Нет. -- Ну так вы хотите свалить ее с плеч? -- Конечно. И думаете, вам удастся? Во время вашей встречи вы, кажется, как-то застряли. -- Гроверс, даже трактор застревает. Я эту шлюху оформлю так, что вы ее больше не увидите. -- Я не считаю ее шлюхой, мистер Билейн. -- Это просто такое выражение. Не хотел обидеть вашу цыпу. -- Думаете, вам удастся чего-нибудь тут достичь? -- Пока мы с вами разговариваем, Гроверс, я уже отрабатываю версию, я нашел к ней ниточку. -- Какую? -- Не могу вам все раскрыть. Но тот факт, что вы возитесь со жмурами, а она космическая пришелица... это наводит на мысли. -- Что вы хотите сказать, мистер Билейн? -- Не могу вам все раскрыть. Но я консультировался со специалистом по этим делам. У него есть книга об инопланетянах, но он затребовал дополнительные сведения о вас. -- Хорошо. Что вы хотели узнать? -- Не суетитесь. Прежде чем я продолжу работу по этому делу, мне понадобиться еще один чек. Двухнедельный аванс. -- Вы думаете, вам что-то удастся? -- Черт побери, я же вам сказал, дело уже на мази! -- Хорошо, мистер Билейн, я отправлю чек сегодня же. Две недели. -- Вы умный человек, мистер Гроверс. -- Да... Мистер Билейн, Билли Френч как раз вернулся с обеда. Хотите с ним поговорить? -- Нет, но спросите его, что он ел на обед. -- Одну минуту... Я ждал. Наконец он снова взял трубку. -- Он сказал, ростбиф и картофельное пюре. -- Это отвратительно! -- Что? -- Мне надо уйти, мистер Гроверс. -- Я думал, вы хотели получить дополнительные сведения обо мне. -- Я пришлю вам вопросник. Я положил трубку, закинул ноги на стол. Все было под контролем. У меня. Детектива Ника Билейна. Но оставалось еще решить загадку Красного Воробья. Оставались Селин и Леди Смерть. Леди Смерть -- куда же без нее. И оставалась шлюха. А как еще ее назвать? 20 Надо было подумать об этом. Надо было подумать обо всем. Каким-то образом это все увязывалось: космос, смерть, Воробей, жмуры, Селин, Синди, Басс. Но сложить это в единую картину я не мог. Пока что. В висках у меня застучало. Надо было уходить отсюда. На стенах кабинета ответы не написаны. Ум заходил за разум, я воображал себя в постели с Леди Смертью, Синди и Джинни Нитро -- со всеми одновременно. Это уже чересчур. Я надел котелок и вышел за дверь. Я очутился на ипподроме. В Голливудском парке. Живых лошадей там не было. Бега проходили в Оук-Три. Их передавали по телевизору, а ставки принимали здесь как обычно. Я поехал вверх на эскалаторе. Человек, стоявший сзади, наткнулся на мой брючный карман. -- Ах, извините, -- сказал он. -- Прошу прощения. Бумажник я всегда ношу в левом грудном кармане. Учишься кое-чему, учишься. С годами. Прошел мимо Скакового клуба, заглянул. Компания стариков. Денежных. Как им это удалось? И сколько тебе самому нужно? И что это все значит? Все мы умираем нищими, и большинство из нас живут в нищете. Это игра на истощение. Надеть утром туфли и то победа. Я толкнул дверь и вошел во внутренний двор клуба. Там стоял почтальон и хлебал кофе. Я подошел к нему. -- Какой дурак тебя впустил? -- спросил я его. Лицо у него было деформировано. Распухло. -- Билейн, -- сказал он, -- я тебя убью. -- Тебе не надо пить кофе, -- сказал я. -- Ночью спать не будешь. -- Я замочу тебя, Билейн, твои дни сочтены. -- На кого бы ты хотел поставить? -- На Трепаного. -- На, -- я сунул ему два доллара, -- пусть тебе повезет. -- Ой, спасибо, Билейн! -- Не за что, -- сказал я и отошел. Нет человеку покоя. Вечно его достают. Не скроешься. Я подошел к стойке и взял большой стакан кофе. -- На кого бы ты поставил, Билейн? -- спросила официантка. -- Не скажу. Ставки поднимешь -- выигрыша не будет. -- Ну спасибо тебе, урод, -- сказала она. Я стянул обратно со стойки чаевые и сунул в карман. Потом нашел свободный стул возле сетки, сел и раскрыл "Программу". Тут за спиной у меня раздался голос: -- Двумя долларами ты не обойдешься, Билейн. Тебе конец. Это был почтальон. Я встал и повернулся к нему. -- Тогда отдавай к свиньям два доллара! -- Забудь о них. -- Я из тебя форшмак сделаю! -- сказал я. Он улыбнулся и шагнул ко мне. Я почувствовал лезвие, уткнувшееся в мой живот. Пока только кончик -- остальное он прикрывал пальцами. -- У меня здесь 15 сантиметров, и я с удовольствием воткну их в твое толстое кретинское брюхо! -- Ты почему сегодня не работаешь? Кто будет почту разносить? -- Заткнись! Я сейчас решаю, убить тебя или нет. -- Друг, у меня с собой десять долларов. Можешь поставить их на Трепаного. -- Сколько? -- Двадцать. -- Сколько? Острие ножа прокололо мне кожу. -- Пятьдесят. -- Ладно, залезь в свой бумажник, вынь пятьдесят и засунь мне в карман рубашки. За ушами у меня вспотело. Я вынул из левого грудного кармана бумажник, извлек из него 50 долларов и засунул ему в карман. Он убрал лезвие. -- А теперь сядь, раскрой свою "Программу" и начинай читать. Я подчинился. Потом ощутил острие затылком. -- Считай, что тебе повезло, -- сказал он. И ушел. Я остался на месте и допил свой кофе. Потом встал и вышел. Спустился на эскалаторе. Пришел на стоянку. Сел в машину и уехал оттуда. Бывают такие неудачные дни. Я доехал до Голливуда, поставил где-то машину и зашел в кинотеатр. Купил воздушной кукурузы, лимонаду и сел. Фильм уже шел, но я не смотрел его. Только жевал кукурузу и пил лимонад. И думал, пришел ли Трепаный первым. 21 В эту ночь я не мог уснуть. Я пил пиво, я пил вино, пил водку, все без толку. Я ничего не решил. Все дела на мертвой точке. Отец говорил мне, что я буду неудачником. Он тоже был неудачником. Дурная наследственность. Я включил телевизор. В спальне у меня тоже был. Вылезла девица и сказала, что она поговорит со мной и мне станет хорошо. Единственное, что нужно для этого, -- кредитная карточка. И я решил обойтись без этого. Потом лицо женщины исчезло с экрана и появилась Джинни Нитро. -- Билейн, -- сказала она, -- предупреждаю: не лезь в мои дела. -- Что? -- сказал я. Она повторила свои слова, и я выключил телевизор. Снова налил себе водки. Выключил свет и в темноте сел на кровать. И врезал водки. Потом раздалось громкое жужжание, как будто пчел над потревоженным ульем. Потом вспышка малинового света, и передо мной возникла Джинни Нитро. Я испугался до смерти. -- Испугался, Билейн? -- спросила она. -- С чего это, -- ответил я. -- Но что за манеры? Ты никогда не стучишься перед тем, как войти. Джинни Нитро оглядела комнату. -- Тебе нужна служанка, -- сказала она. -- У тебя свинарник. Я допил водку, отбросил стакан. -- Тебя не касается, я тебя прищучу. -- Как сыщику тебе недостает трех качеств. -- Каких же? -- Напора, нацеленности и находчивости. -- Да? Ну, твою-то игру я раскусил, крошка. -- Да что ты? -- Ты втерлась к Гроверсу, потому что он похоронщик, а тебе нужны мертвые тела, чтобы поселить в них твоих друзей -- пришельцев. Она села в кресло, взяла мою сигарету, закурила и рассмеялась. -- Похоже, что я обитаю в мертвом теле? -- Да не очень. -- Мы сами создаем себе тела. Смотри! Снова жужжание, вспышка малинового света, и в углу комнаты появилась другая Джинни Нитро. Она стояла возле моего цветочного горшка. -- Привет, Билейн, -- сказала она. -- Привет, Билейн, -- сказала та, что сидела в кресле. -- Э, -- сказал я, -- так это ты можешь быть одновременно в двух телах? -- Нет, -- сказала Джинни Нитро, сидевшая в кресле. -- Но, -- сказала Джинни Нитро, стоявшая возле горшка, -- мы можем переноситься из одного тела в другое. Я вылез из постели, подобрал стакан и налил себе еще водки. -- Ты в трусах спишь, -- сказала одна Джинни Нитро. -- Какая гадость, -- сказала другая. Я влез в постель со стаканом и облокотился на подушку. Опять зажужжало, вспыхнул малиновый свет, и Джинни возле горшка исчезла. Я посмотрел на ту, что в кресле. -- Слушай, -- сказал я, -- Гроверс нанял меня, чтобы я его от тебя избавил, и я намерен это сделать. -- Для человека, чьи таланты не превышают нулевой отметки, ты много на себя берешь. -- Да? Ну, я справлялся с делами и покруче! -- Правда? Расскажи о каком-нибудь. -- Все мои досье секретны. -- Секретны или не существуют? -- Не раздражай меня, Джинни, или я... -- Что? -- Я... -- Я поднес ко рту водку. И вдруг моя рука замерла в пяти сантиметрах от губ. Я не мог пошевелиться. -- Ты -- третий сорт, Билейн. Не связывайся со мной. Я сейчас добрая. Считай, что тебе повезло. -- Считать, что повезло? Сегодня я это уже один раз слышал. Жужжание, малиновая вспышка, и Джинни Нитро исчезла. Я сидел на кровати, не мог пошевелиться, стакан был по-прежнему в пяти сантиметрах от губ. Я сидел и ждал. У меня было время поразмыслить о моей профессиональной судьбе. Размышлять было почти не о чем. Может, я выбрал не ту профессию. Но менять ее было уже поздно. Я сидел и ждал. Минут через десять началось покалывание во всем теле. Я уже мог немного пошевелить рукой. Потом чуть больше. Я поднес водку ко рту, ухитрился наклонить голову и осушил стакан. Бросил его на пол, вытянулся на кровати и снова стал ждать сна. Услышал стрельбу за окном и понял, что мир в полном порядке. Через пять минут я уснул, так же как все остальные. 22 Я проснулся в угнетенном настроении. Я смотрел на потолок, на трещины в потолке. Я увидел пробегавшего по чему-то бизона. Я подумал, что по мне. Потом увидел змею с кроликом в пасти. Солнце проникло сквозь дырки в занавеске и образовало у меня на животе свастику. В заду у меня чесалось. Опять начинается геморрой? Шея занемела, во рту был вкус кислого молока. Я встал и отправился в ванную. Смотреть в зеркало было противно, но я посмотрел. На лице подавленность и незадачливость. Темные мешки под глазами. Маленькие, трусливые глазки, глазки грызуна, пойманного етитской кошкой. Плоть моя выглядела так, как будто она уже не старается. Как будто ей отвратительно быть частью меня. Брови нависли, изогнулись, выглядели так, как будто они умалишенные; умалишенная волосяная поросль. Кошмар. Я выглядел отвратительно. И даже опорожниться был не готов. Закупорило. Я подошел к унитазу, чтобы пописать. Нацелился правильно, но почему-то пошло вкось и попало на пол. Я перенацелился и описал все сиденье, которое забыл поднять. Потом оторвал туалетной бумаги и подтер. Вытер сиденье. Кинул бумагу в корзину и спустил воду. Потом я подошел к окну, выглянул и увидел кошку, гадившую на соседней крыше. Вернулся к умывальнику, нашел зубную щетку, выдавил из тюбика. Выдавилось слишком много. Лениво шлепнулось на зубную щетку, а с нее в раковину. Почему-то зеленое. Как зеленый червяк. Я подцепил его пальцем, намазал на щетку и стал чистить. Зубы. Какая же это дрянь. Мы должны есть. Едим и снова едим. Мы все отвратительны, обречены на наши мелкие, грязные занятия. Едим, пердим, чешемся, улыбаемся, отмечаем праздники. Я дочистил зубы и вернулся в постель. Из меня вышел весь пар, кончилась вся заводка. Я был как чертежная кнопка, как кусок линолеума. Решил лежать в постели до полудня. Может, к тому времени половина мира вымрет, и переносить оставшуюся будет вполовину противней. Может быть, если встать в полдень, буду выглядеть лучше, чувствовать себя лучше. Я знал одного, который не опорожнялся по нескольку дней. В конце концов он просто взорвался. Натурально. Говно вылетело из живота. Потом зазвонил телефон. Я не вмешивался. Утром я никогда не подхожу к телефону. Он прозвонил пять раз и замолчал. Слава Богу. Я наедине с собой. И хотя я отвратителен, это лучше, чем быть с кем-нибудь еще, с кем угодно, все они заняты своими жалкими мелкими фокусами и кульбитами. Я натянул одеяло до подбородка и ждал. 23 Я пришел на ипподром к четвертому заезду. Мне нужен был хоть где- нибудь, но успех. Все мои расследования зашли в тупик. Я вытащил список. У меня все было выписано: 1. Выяснить, Селин ли Селин. Сообщить о результатах Леди Смерти. 2. Разыскать Красного Воробья. 3. Выяснить, гуляет ли от Басса Синди. Если да -- прищучить ее. 4. Избавить Гроверса от Космической Пришелицы. Я сложил список и сунул в карман. Раскрыл "Программу". Лошади выходили на старт. Был спокойный теплый день. Все вокруг казалось погруженным в сон. Rут я услышал звук за спиной. Кто-то сидел позади меня. Я обернулся. Это был Селин. Он улыбнулся мне. -- Хорошая погода, -- сказал он. -- А ты тут с какой стати? -- спросил я. -- Заплатил за вход. Там вопросов не задавали, -- сказал Селин. -- Следишь за мной, пакость? -- спросил я. -- Хотел спросить у тебя то же самое, -- сказал он. -- Я много чего не могу понять, -- сказал я. -- Я тоже, -- сказал он. Потом перелез через спинку и сел рядом со мной. -- Надо потолковать. -- Правильно, -- сказал я. -- Для начала: как твое имя? Твое настоящее имя? Я почувствовал, как в бок мне уткнулся короткоствольный револьвер. Он держал его под пиджаком. -- У вас есть на него разрешение? -- спросил я. -- Вопросы здесь задаю я, -- сказал он и слегка ткнул меня дулом. -- Ну задавайте, -- сказал я. -- Кто вас навел на меня? -- Леди Смерть. -- Леди Смерть? -- засмеялся он. -- Не надо полоскать мне мозги! -- Я не полощу. Она так назвалась. "Леди Смерть". -- Ненормальная, что ли? -- Может быть. -- Где мне найти эту суку? -- Не знаю. Она сама со мной связывается. -- И думаете, я на это куплюсь? -- Не знаю, мне больше нечего продать. -- Что ей нужно? -- Она хочет знать, настоящий ли вы Селин. -- Вот как? -- Да. -- Кто тебе нравится в этом забеге? -- спросил он. -- Зеленая Луна, -- сказал я. -- Зеленая Луна? И я ее выбрал. -- Ладно, -- сказал я, -- я тоже на нее поставлю. Сейчас вернусь. -- Я стал было подниматься. -- Сиди, -- приказал он, -- если не хочешь иметь сквозняк в организме. Я сел. -- Так, -- сказал он, -- мне нужно, чтобы эта женщина перестала висеть у меня на хвосте. Мне нужно ее настоящее имя. Вздор насчет Леди Смерти мне не нужен. И я хочу, чтобы ты этим занялся. Конкретно говоря -- прямо сейчас! -- Но моя клиентка она! Как же вы можете быть моим клиентом"? -- А это ты сам придумай, пузатый. -- Пузатый? -- У тебя брюхо висит. -- Висит или не висит, если я на кого-то работаю, мне платят. А стою я недешево. -- А именно? -- Шесть долларов в час. Он залез в карман и вытащил пачку денег. Бросил мне на грудь. -- Тут за месяц вперед. В это время толпа зашумела. Лошади вышли на прямую -- и кто, вы думаете, шел впереди на три корпуса? И кто выиграл четыре? Зеленая Луна. Ставки 6 к 1. -- Черт, -- сказал я ему, -- вы мне дорого стоите. Зеленая Луна выиграла. -- Заткнись, -- сказал он, -- и займись моим делом. -- Ладно, ладно, -- сказал я, -- как с вами связаться? -- Вот мой телефон, -- сказал он и вручил мне клочок бумаги. Потом встал, вышел в проход и исчез. Я понимал, что вовлечен в какую-то серьезную историю, но разобраться в ней не мог. Что ж, надо просто заняться делом, вот и все. Я раскрыл "Программу" и выбрал лошадь в пятом забеге. 24 На другой день я отправился в похоронное бюро "Серебряная пристань" -- поглядеть, что там и как. Чертовски выгодный бизнес -- мертвых сезонов в нем не бывает. Я поставил машину и вошел. Приятное местечко. Тихий зал. Толстые #`o'-k% ковры. Я обошел его, заглянул в другую большую комнату. Заставлена гробами. Большими, маленькими, для толстых, для тощих. Некоторые приобретают гробы заранее. Я не собираюсь. К чертовой матери. Людей никого не было. Я мог спереть гроб. Привязать его к машине. Уехать. Где Гроверс? Где все? Потом меня стало подмывать, и все сильнее. И я не удержался. Поднял крышку гроба и заглянул внутрь. Я ЗАКРИЧАЛ. Я отпустил крышку. Там лежала голая женщина. Молодая, красотка, но мертвая. Уй! Вбежал Хал Гроверс. -- БИЛЕЙН! ЧТО ВЫ ЗДЕСЬ ДЕЛАЕТЕ? -- ДЕЛАЮ? ДЕЛАЮ? ТО ЕСТЬ КАК? А ВАС ГДЕ ЧЕРТИ НОСИЛИ, ГРОВЕРС? -- В МУЖСКОМ ТУАЛЕТЕ. ПОЧЕМУ ВЫ КРИЧИТЕ? Я показал. -- У ВАС ТРУП В ГРОБУ! МАЛЮТКА! С БУФЕРАМИ! Гроверс подошел и поднял крышку. -- Тут никого нет, мистер Билейн. -- Что? Я подошел и заглянул. Гроб был пуст. Я повернулся и схватил Гроверса за лацканы. -- Не валяй со мной дурака, мальчик! Я видел. Я видел ее в гробу! Мертвая курочка! Дурака из меня строить вздумали? Ты и... Билли Френч... кровосос! Со мной шутки плохи, Гроверс! -- Никто с вами не шутит, Билейн. У вас галлюцинации. Я отпустил его лацканы. -- Извините, -- сказал я. -- Как же я не догадался. -- О чем? -- Это Джинни Нитро. Она мудрует надо мной. Она знает, что я занялся вашим делом. -- Последние дни я ее не видел. Может быть, она убралась. -- Она не убралась. Она ждет, Гроверс. -- Чего ждет? -- Я пока не знаю. Я круто повернулся и оглядел комнату. -- Гроверс, быстро! Сколько у вас здесь покойников? -- Мы подготовили двух. Они в Прощальном зале. -- Я должен их увидеть! -- Что? -- Вы хотите, чтобы я разобрался с делом? -- Я хочу, чтобы вы... разобрались. -- Тогда я должен увидеть обоих жмуров. -- Зачем? -- Если скажу, вы все равно не поймете. -- Что это значит? -- Неважно. Дайте мне взглянуть. -- Это против всяких правил. -- Давайте! Давайте! -- Хорошо. Идите за мной... Мы перешли в Прощальный зал. Шикарное место. Темно. Свечи горят. Три гроба. -- Ладно, посмотрим, -- сказал я Гроверсу. -- Вы можете объяснить мне зачем? -- Джинни Нитро хочет разместить своих космических пришельцев в этих мертвых телах. Дать им убежище, оболочку. Ну понимаете, как у черепахи. Нитро околачивается у вас, чтобы раздобыть эти тела. -- Но это мертвые тела, они разлагаются. А кроме того, мы намерены их похоронить. Как ими можно воспользоваться? -- Космические пришельцы прячутся в мертвых телах, покуда их не похоронили, а потом находят другие мертвые тела. -- Но если им нужно прятаться, зачем же в мертвых телах? Почему бы им не прятаться в цистернах, или в пещерах, или в чем-нибудь таком? Почему они не воспользуются живыми телами? -- Болван, живые тела будут реагировать на них. Откройте эти гробы, Гроверс! -- Билейн, я думаю, что вы сумасшедший! -- Давайте открывайте! Гроверс открыл первый. Хороший дубовый гроб. Там лежал мужчина лет тридцати восьми, густые рыжие волосы, дешевый костюм. Я повернулся и посмотрел на Гроверса. -- Один из них сейчас в нем. -- Откуда вы знаете? -- Я видел, как он шевельнулся! -- Что? -- Я видел, он шевельнулся! Я протянул руку и схватил мужчину за горло. -- Давай, давай! Вылезай! Я знаю, что ты здесь! Когда я встряхнул его, рот у него открылся и выплюнул какую-то белую вату. Я отскочил. -- ЧЕРТ! ЧТО ЭТО? Гроверс только застонал. -- Билейн, я битый час трудился, подкладывал ему за щеки, чтобы у него был здоровый, цветущий вид. Теперь опять все ввалилось. Опять начинай все сначала. -- Извините, я не знал. Но думаю, мы близки к цели. Откройте другой гроб. Пожалуйста! -- Сами откройте. Это просто отвратительно. Не знаю, почему разрешил вам. Я, наверно, свихнулся. Я подошел и открыл сосновый гроб. Заглянул. И не мог оторваться. Я не верил своим глазам. -- Это что, такая шутка, Гроверс? Так не шутят. Это вовсе не смешно. Тело, вытянувшееся в гробу, было мной. Гроб был обит бархатом, и я улыбался восковой улыбкой. На мне мятый темно-коричневый костюм, а руки сложены на груди и держат белую гвоздику. Я обернулся и посмотрел в глаза Гроверсу. -- Это что за чертовщина? Где вы его раздобыли? -- О, это мистер Эндрю Дуглас, скоропостижно скончался от инфаркта. Несколько десятилетии он был одним из активнейших членов местной общины. -- Это фуфло, Гроверс. Этот жмур -- я! Я! -- Ерунда, -- сказал Гроверс. Он подошел к гробу и заглянул внутрь. -- Это мистер Дуглас. Я подошел и заглянул внутрь. Там лежал седой старик лет семидесяти или восьмидесяти. Выглядел он неплохо, ему нарумянили щеки, а губы подрисовали помадой. Кожа блестела, как навощенная. Но это был не я. -- Это Джинни Нитро, -- сказал я, -- крутит нам яйца. -- По-моему, вы совсем запутались, мистер Билейн. -- Заткнись, -- сказал я. Надо было подумать. Как-то это все сходилось. Должно было сойтись. Тут вошел еще кто-то и встал в дверях. -- Тело подготовлено, Хал. -- Спасибо, Билли. Можете идти. Билли Френч повернулся и вышел. -- Черт возьми, Гроверс, он руки не моет? -- То есть как? -- Я видел красное у него на руках. -- Ерунда. -- Я видел красное. -- Мистер Билейн, не угодно ли вам заглянуть в третий гроб? Хотя он пуст. Один джентльмен выбрал его заранее. Я повернулся и посмотрел на гроб. -- А сам он здесь, Гроверс? -- Нет, джентльмен еще жив. Это предоплата. По предоплате мы делаем десятипроцентную скидку. Вы не хотите такой? У нас прекрасный выбор. -- Спасибо, Гроверс, но у меня назначена встреча... Я с вами свяжусь. Я круто повернулся, вышел в зал, а оттуда -- на свежий воздух. Тот подлец, который запасается гробом, -- это тот подлец, который шесть раз в неделю трахается со своим кулаком. Я влез в своего "жука", дал газу и вырулил на мостовую. Какой-то дурак в фургоне решил, что я его подрезал. Он показал мне палец. Я показал ему свой. Начался дождь. Я поднял целое стекло в правой двери и включил радио. Я поднялся на лифте на шестой этаж. Психиатра звали Сеймур Данди. Я толкнул дверь; приемная была полна психов. Один читал газету вверх ногами. Большинство остальных, мужчины и женщины, сидели тихо. Как бы даже не дышали. Атмосфера в комнате была тяжелая, мрачная. Я записался в журнале и сел. У моего соседа одна туфля была коричневая, другая черная. -- Слушай, друг, -- сказал он. -- Ну? -- ответил я. -- Не разменяешь цент? -- Сегодня -- нет, -- сказал я ему. -- Может, завтра? -- продолжал он. -- Может, завтра, -- сказал я. -- А если я тебя завтра не найду? -- испугался он. Надеюсь, что не найдешь, подумал я. Мы ждали и ждали. Вместе. Не знает, что ли, психиатр, что ожидание -- одна из тех вещей, которые сводят людей с ума? Всю жизнь люди ждут. Ждут новой жизни, ждут смерти. Ждут в очереди за туалетной бумагой. Ждут в очереди за деньгами. А если денег нет, ждут в очередях подольше. Ждешь, когда уснешь, а потом ждешь, когда проснешься. Ждешь женитьбу и ждешь развода. Ждешь дождя, ждешь, когда он кончится. Ждешь еды, а потом снова ждешь еды. Ждешь в приемной у врача вместе с психами и опасаешься, что ты один из них. По-видимому, я ждал так долго, что уснул. Когда я проснулся, меня трясла секретарша и говорила: -- Мистер Билейн, мистер Билейн, вы следующий! Это была уродливая старушенция, уродливей меня. Лицо ее было совсем близко, я даже испугался. Вот так, наверное, выглядит смерть, подумал я, -- как эта перечница. -- Готов, моя золотая, -- сказал я. -- Идите за мной, -- сказала она. Я прошел за ней через приемную. Она открыла дверь: за столом довольный жизнью мужик в темно-зеленой рубашке и расстегнутой вислой оранжевой кофте. Темные шторы, курит сигарету в мундштуке. -- Садитесь. -- Он показал на кресло. Секретарша закрыла дверь и куда-то делась. Данди начал водить ручкой по бумаге. Уставясь на бумагу, сказал: -- Это обойдется вам в сто шестьдесят долларов за час. -- Хрен тебе, -- сказал я. Он поднял голову. -- Ха! Это мне нравится! Поводил еще ручкой и сказал: -- Зачем вы пришли? -- Не знаю, с чего начать. -- Для начала посчитайте обратно от десяти. -- Посчитай твою мать, -- сказал я. -- Ха! -- сказал Данди. -- А у вас со своей были сношения? -- Какого рода? Устные? Духовные? Поясни. -- Вы понимаете, о чем я спрашиваю. -- Нет, не понимаю. Он сложил большой и указательный пальцы колечком и просунул в него указательный палец правой руки. -- Такие вот, -- сказал он, -- хм-м-м... -- Да, -- сказал я, -- вспоминаю: один раз она тоже сделала так рукой, а я туда просунул палец. -- Вы пришли надо мной насмехаться? -- спросил Данди. -- Не надо со мной шутить! Я навалился грудью на стол. -- Тебе повезло, дружок, что с тобой только шутят! -- Ах вот как? -- Он откинулся в кресле. -- Так вот. И не валяй дурака, я невменяемый. -- Хорошо, хорошо, мистер Билейн. Что вам нужно? Я грохнул кулаком по столу. -- ЧЕРТ ПОДЕРИ, МНЕ НУЖНА ПОМОЩЬ! -- Ну конечно, мистер Билейн. А где вы меня нашли? -- На желтых страницах телефонной книги. -- На желтых страницах? Меня нет на желтых страницах. -- Нет, вы есть. Сеймур Данди, психиатр, Гарнер-билдинг, комната 604. -- Это комната 605. Я Сэмюэл Диллон, адвокат. Мистер Данди рядом. Боюсь, что вы ошиблись. Я встал и улыбнулся. -- Морочишь мне голову, Данди, хочешь отделаться? Если думаешь меня перехитрить, у тебя куриное дерьмо вместо мозгов! Я пришел сюда, чтобы выяснить, действительно ли действительность все эти дела с Селином, Красным Воробьем, Леди Смертью, космическими пришельцами, Сэмом и Синди Басс или у меня непорядки с психикой. Все это не лезет ни в какие ворота. Что-то со мной не так? И куда меня несет и зачем? Человек, назвавшийся Сэмюэлом Диллоном, нажал кнопку на столе, и вскоре пришла секретарша. По-прежнему уродливей меня. Ничего нового. -- Молли, -- сказал он, -- пожалуйста, проводите джентльмена в соседний кабинет, к доктору Данди. Благодарю вас. Я вышел за ней в коридор, она открыла мне дверь с номером 604 и шепнула: -- Соберись, шляпа... Я опять вошел в набитую людьми приемную. Первым, кого я увидел, был тот, в коричневой туфле и в черной, который просил меня разменять цент. Он тоже меня увидел. -- Эй, мистер... -- сказал он. Я подошел к нему. -- С тобой то же самое, а? -- спросил он. -- Что? -- Он, он... попал не в ту дверь... попал не в ту дверь... Тогда я повернулся и вышел оттуда, поехал на лифте вниз. Подождал, пока лифт спустится на первый этаж. Потом подождал, пока откроется дверь. Потом вышел через вестибюль на улицу и нашел свою машину. Влез. Завел мотор. Подождал, пока он прогреется. Подъехал к светофору. Красный. Подождал. Нажал на прикуриватель и подождал. Зажегся зеленый, прикуриватель выскочил, и я прикурил на ходу. Я подумал, что мне лучше вернуться в свой кабинет. Я подумал, что меня там кто-то ждет. 26 Я ошибся. В кабинете никого не было. Я обошел его кругом и сел за стол. У меня было странное чувство. Все как-то не складывалось. Почему, например, в приемной у адвоката человек читал газету вверх ногами? Ему полагалось сидеть у психиатра. А может, только наружные страницы газеты были напечатаны вверх ногами, а он читал внутренние, напечатанные нормально? И есть ли Бог? И где Красный Воробей? Вопросов передо мне стояло много. Вылезти утром из постели -- все равно что уткнуться в глухую стену Вселенной. Может, лучше пойти в стриптиз-бар и засунуть пять долларов в трусики? Забыться. Или пойти на боксерский матч, посмотреть, как два мужика мудохают друг друга? Но жизнь в человеке держится болями и бедами. Или стараниями избежать боли и бед. Это занятие ежедневное и на целый день, иногда и ночь, и не приносит отдыха. В последнем моем сне я лежал под слоном, я не мог пошевелиться, а он вываливал на меня одну из самых больших какашек, какие бывают в природе, и она уже почти упала, но тут мой кот Гамбургер прошел по моей голове и я проснулся. Расскажешь этот сон психиатру, и он сочинит из него что-то ужасное. Раз ты ему столько платишь, он обязан постараться, чтобы тебя стало тяжело на душе. Он скажет тебе, что какашка -- это пенис и что ты либо боишься его, либо хочешь его, -- словом, какую-нибудь такую ахинею. В действительности же он сам боится или хочет пениса. А это просто сон про большую слоновью какашку, только всего. Иногда вещи именно таковы, какими кажутся, и нечего огород городить. Лучший толкователь сна -- тот, кто его видел. А деньги держи в кармане. Или поставь на хорошую лошадь. Я врезал саке, неподогретой. Уши у меня вздрогнули, и я почувствовал себя немного лучше. Мозг мой стал разогреваться. Я еще и мертв, я только в стадии быстрого распада. А кто не в ней? Мы все одной дырявой лодке, подлизываемся к жизни. Возьмите, например, Рождество. Ага, возьмите его отсюда к черту. Человек, который его придумал, не таскал с собой лишнего багажа. А нам, остальным, надо сперва от барахла избавиться, чтобы выяснить, где мы есть. Ну ладно, не где мы есть, а где нас нет. Чем больше ты выкинул барахла, тем больше ты увидишь. Тут все наоборот. Иди задом, и нирвана вскочит тебе на колени. Обязательно. Я еще врезал саке. Я приходил в себя. Выходил из виража. Яйца наотлет. Я Ник Билейн, суперсыщик. Потом зазвонил телефон. Я взял трубку, как всякий нормальный человек взял бы трубку. Ну не совсем. Иногда телефон напоминает мне о слоновьей какашке. Столько всякого говна из него слышишь Конечно, телефон он и есть телефон, а вот что идет через него -- это другое дело. -- Вшивый из тебя философ, -- сказала Леди Смерть. -- Какой есть, -- ответил я. -- Люди живут иллюзиями, -- сказала она. -- Ну. А что еще есть кроме? -- Конец иллюзий, -- ответила она. -- Скажи пожалуйста, -- сказал я. -- Сам скажи. Долго ты будешь валандаться с Селином? -- У меня все в ажуре, крошка. -- Просвети меня, толстяк. -- Давайте встретимся у Муссо завтра в 2.30 пополудни. -- Хорошо. Но смотри если у тебя ничего нет. Или есть? -- Крошка, я храню свою секрецию. -- Это еще что такое? -- Извините, я хотел сказать: секреты. -- Надеюсь, что они у тебя есть... -- Жизнью могу поклясться. -- Ты уже это сделал, -- сказала Леди Смерть и повесила трубку. Я положил трубку, поглядел в пустоту. Взял из пепельницы потухшую сигару, зажег, закашлялся. Потом взял трубку и набрал номер Селина. После четырех гудков он ответил: -- Да. -- Сэр, вы выиграли двухфунтовую коробку вишни в шоколаде и бесплатную поездку в Рим. -- Не знаю, кто ты, но не засирай мне мозги. -- Я Ник Билейн... -- Конфеты я возьму... -- Нам надо встретиться у Муссо, завтра в 2.30 пополудни. -- Зачем? -- Ты появись, французик, и твоим неприятностям придет конец. -- Ты угощаешь? -- Да. -- Приду... -- Он повесил трубку. Никто уже не говорит "до свидания", ни одна душа. Я поглядел на саке. А потом выпил. 27 Было 2.15 дня. Я занял столик у Муссо. Передо мной была водка с лимонадом. Предстояла встреча Селина с Леди Смертью. Оба -- мои клиенты. Дела шли хорошо, но неизвестно куда. Из-за другого столика на меня пялился человек. Некоторые пялятся прямо как коровы. Они не понимают, что пялятся. Я врезал водки, поставил стакан; поднял голову. Он продолжал пялиться. Дам ему две минуты, подумал я, и если не перестанет, начищу ему рыло. Я вытерпел минуту и 45 секунд, но тут он встал и пошел к моему столу. Я пощупал кобуру. На месте. Твердый. Самая твердая конечность, какая бывает у человека. А малый этот был похож на сторожа платной стоянки. Или же на зубного врача. Отвратные усики и фальшивая улыбка. Или же отвратная улыбка и фальшивые усики. Подошел к моему столу и торчит надо мной. -- Слышь, друг, -- сказал я, -- извини, у меня нет лишней мелочи. -- Да я не стрельнуть у тебя хотел. Не нравился он мне. Глаза как у дохлой рыбы. -- Так какие у тебя вопросы? Тебя выселили из мотеля? -- Нет, -- сказал он, -- я живу с мамой. -- Сколько тебе лет? -- Сорок шесть, -- сказал он. -- Это плохо. -- Нет, ей плохо. Недержание. Клеенки. Все такое. -- А-а, -- сказал я, -- жаль. -- Мне тоже. Он все торчал надо мной. -- Ну, -- сказал я, -- не знаю, не знаю, чем тебе помочь. -- Ничем не поможешь... Я допил водку. -- Я просто хотел спросить, -- сказал он, -- спросить у тебя одну вещь. -- Ну-ну. Спрашивай. -- Ты не Спайк Дженкинс? -- Кто? -- Спайк Дженкинс. Ты выступал в Детройте, в тяжелом весе. Я видел твой бой с Тигром Форстером. Один из лучших боев на моей памяти. -- Кто победил? -- спросил я. -- Тигр Форстер. -- Я не Дженкинс. Иди обратно и сядь на свое место. -- Ты не врешь мне? Ты не Спайк Дженкинс? -- И никогда не был. -- Ну надо же. -- Он повернулся, ушел к своему столику и сел как я велел ему. Я взглянул на часы. Ровно 2.30. Где же они? Я показал официанту "еще выпить"... В 2.35 вошел Селин. Остановился, огляделся. Я помахал надетой на вилку салфеткой. Он подошел, сел. -- Мне шотландского с содовой, -- сказал Селин. Момент он выбрал удачно. Официант как раз подходил с моей второй водкой. Я дал ему заказ. А a".n водку тут же выпил. У меня было странное чувство. Как будто ничто не имеет значения. Леди Смерть. Смерть. Селин. Эта гонка меня изнурила. Весь пар вышел. Существование не только абсурдно, оно вдобавок тяжелая работа. Подумать, сколько раз за жизнь ты надеваешь нижнее белье. Это кошмар, это отвратительно, это глупо. А тот интересант опять торчал над нами. Он смотрел на Селина. -- Слушай, а этот мужик с тобой, он не Спайк Дженкинс? -- Сэр, -- Селин посмотрел на него, -- если вам дороги ваши яйца в их нынешнем состоянии, извольте немедленно отойти. Тот ушел. -- Хорошо, -- сказал Селин, -- зачем я приглашен? -- Я собираюсь свести вас с Леди Смертью. -- Вот как, смерть -- леди? -- Иногда... Селину принесли стакан. Он выпил его залпом. -- А вашу Леди Смерть -- мы намерены ее разоблачить? -- спросил он. -- Вы когда-нибудь видели бой Спайка Дженкинса? -- Нет. -- Он был похож на меня, -- сказал я. -- Мне не кажется это большим достижением. Тут вошла она. Леди Смерть. Умопомрачительно одетая. Она подошла к нашему столу и поместила всю себя в кресло. -- Виски с лимонным соком, -- сказала она. Я кивнул официанту. Передал ему заказ. -- Я затрудняюсь представить вас друг другу, поскольку точно не знаю, кто вы такие на самом деле, -- сказал я Селину. -- Какой же ты детектив? -- спросил Селин. -- Лучший в Л.А. -- Да? А что значит Л.А.? -- Лох Ангельский. -- Ты пил? -- Недавно, -- ответил я. Прибыло виски для Леди Смерти. Она опрокинула. Потом посмотрела на Селина. -- Так представьтесь. Как вас зовут? -- Спайк Дженкинс. -- Спайк Дженкинс умер. -- Откуда вы знаете? -- Я знаю. Я кивнул официанту и заказал нам еще по стакану. Мы посидели, посмотрели друг на друга. -- Так, -- сказал я, -- кажется, мы на мертвой точке. Определенно на мертвой точке. А за напитки, между прочим, плачу я. Так давайте заключим небольшое пари, и кто проиграет, тот угощает по новой. -- Какое пари? -- спросил Селин. -- Какое-нибудь простое, например: сколько цифр на ваших водительских правах. То есть в их номере. -- Глупый спор, -- сказал Селин. -- Не порть нам игру, -- сказал я. -- Не трухай, -- сказала Леди Смерть. -- Ну, придется гадать, -- сказал Селин. -- Попробуй, -- сказал я. -- Не оплошай, малыш, -- сказала Леди Смерть. -- Ладно, -- решился Селин, -- я скажу: восемь. -- Я говорю: семь, -- сказала Леди Смерть. -- Я говорю: пять, -- сказал я. -- Ну, -- сказал я, -- посмотрим на наши права, посмотрим. Вынули права. -- Ага, -- сказала Леди Смерть, -- на моих семь! -- Черт, -- сказал я, -- на моих семь. -- На моих восемь, -- сказал Селин. -- Не может того быть, -- сказал я. -- А ну-ка дай посмотреть. Я взял у него права. Посчитал. -- На твоих семь. Ты засчитал букву, которая перед цифрами. Вот что ты сделал. Нате, посмотрите... Я передал права Леди Смерти. Там было семь цифр и еще кое-какая информация: ЛУИ ФЕРДИНАНД ДЕТУШ, р. 1894. Черт возьми. Я весь задрожал. Не крупной дрожью, но приличной. Cромадным усилием воли я сократил ее до легкого трепета. Хорошенькое дело. Это он, и сидит с нами за столом у Муссо средь бела дня, клонящегося к 21-му веку. Леди Смерть была в экстазе, иначе не скажешь -- в экстазе. Она прямо вся расцвела и стала еще красивее. -- Отдайте мне, черт подери, права, -- сказал Селин. -- Ну конечно, малыш, -- сказала Леди Смерть и с улыбкой вернула их. -- Ну, -- сказал я Селину, -- похоже, мы с тобой проиграли. Так что бросим монету, кому угощать. А? -- Давай, -- сказал Селин. Я вытащил мой счастливый четвертак, подкинул его и крикнул Селину: "Говори!" -- Решка! -- крикнул он. Монета упала на стол. Орел. Я взял ее и положил обратно в карман. -- Сдается мне, -- сказал я Селину, -- сегодня не твой день. -- Сегодня мой день, -- сказала Леди Смерть. И тут же принесли напитки. -- Запиши это на меня, -- сказал Селин официанту. Мы сидели, каждый со своим стаканом. -- Сдается мне, что меня кинули, -- сказал Селин. И выпил. -- Меня предупреждали насчет вас, чмыри лос-анджелесские. -- Как врач еще практикуешь? -- спросил его я. -- Я убираюсь отсюда, -- сказал он. -- Да брось, -- сказала Леди Смерть, -- выпей еще. Жизнь коротка. -- Нет, я отваливаю! Он бросил на стол двадцатку, встал и ушел. -- Ну, -- сказал я Леди Смерти, -- он ушел от нас... -- Не совсем, -- сказала она. Раздался громкий визг тормозов. Потом глухой удар, как бы металла по телу. Я вскочил из-за стола и выбежал на улицу. Посреди Голливудского бульвара лежало неподвижное тело Селина. Толстуха в большой красной шляпе, сидевшая за рулем древнего "олдсмобиля", вылезла из машины и кричала, кричала, кричала. Селин лежал очень тихо. Я понял, что он мертв. Я вернулся к Муссо. Леди С. исчезла. Я сел за стол. Водка моя стояла нетронутая. Я это исправил. Потом просто сидел. Праведные умирают старыми, подумал я. И продолжал сидеть. -- Эй, Дженкинс, -- раздался голос надо мной. -- Все твои друзья ушли. Ку