рбь моя, Что впору в омут головой. Чистейшую из чистых душ Сгубила я по воле злой. "Себя жена блюсти должна, - Сказал мне муж, - страшись того, Кто льстит - подвох замыслил плут! - Коль сможешь, одурачь его!" Но то был сам Монмут! И правдой я считала ложь, Пока он не пришел в мой дом И о дороге не спросил, Хоть на ногах стоял с трудом - Так изможден и слаб был он. Но у порога вдруг сказал: "Что за красотки здесь живут!" И, уходя, поцеловал Меня король Монмут! А как собой он был хорош! И почему надулась я За поцелуй? Как вдруг - шаги, И он, шепнув: "Любовь моя, Молю, молчи!" - исчез в ночи. О Боже, знать бы мне тогда, Что за пути его ведут И сколько горя и стыда Изведал мой Монмут! А в дверь - солдаты: "Где, - кричат, - Мятежный герцог, что назвать Себя дерзнул "король Монмут"?" "Ага, - смекнула я, - видать, Не так-то уж не прав был муж!" И молча ткнула я перстом Туда, где свой нашел приют, Укрывшись в вереске густом, Отважный мой Монмут! Его втолкнули в дверь мою, Скрутивши руки за спиной. О, как взглянул он на меня, Когда предстал передо мной! Прекрасный взор мрачил укор: "Бездушнейшая среди жен! Я мнил, что друга встретил тут, А был изменою сражен!" - Сказал король Монмут. Тут поняла я: он не смерд, А знатный лорд, высокий род. Он правд и прав своих искал, А мне сулил любовь - и вот Его тычком, его пинком Взашей погнали в Холт, а там Судья Эттрик вершил свой суд - И в Лондон в руки палачам Был отдан мой Монмут. Вчера, едва мой муж уснул, Уж он маячит за окном. Избит, взлохмачен, весь в крови, И мрачный взгляд горит огнем. "Зачем так зол прекрасный пол? Но верь, сильна моя любовь, И вражеских бежал я пут, Чтобы тебя увидеть вновь!" - Сказал король Монмут. "Дай поцелую я тебя! - Шепнул он бледный, как мертвец, - Но запятнает кровь моя Твою сорочку и чепец!" Все. Нету сил. Мне свет не мил. Пойду к реке - когда найдут Там тело бедное мое, То скажет здешний люд: "Ее Сгубил король Монмут!" Перевод М. Фрейдкина ВЫСШЕЕ НАЧАЛО 1 Оно сказало: "Нет, бессильно Время, И жизнь ее, превыше суеты, Всей протяженностью отныне с теми, Что приняты в объятья Пустоты, И живы, и чисты. 2 А Время и беззубо, и прозрачно. Оно вам Настоящее дает, Но то - мираж: все в мире равнозначно Разумная природа создает - Навеки, не на год. 3 "Теперь" лишь всплеск, недолгое скольженье По вашим чувствам, их поспешный суд: Ни в "Прошлом", ни в "Грядущем" нет движенья. Они и не пришли, и не уйдут. Они ни там, ни тут. 4 Вот так же путник по ночной дороге, Неся фонарь, бредет за ним вослед, Хотя лишь видит собственные ноги Да часть тропы, куда ложится свет: Ему и дела нет, 5 Что путь всегда - безмерность расстоянья, Ведет ли он вперед или назад. А рядом с "Настоящим" в ожиданье Грядущее и Прошлое стоят, Как с братом брат". 6 И тут Оно передо мной раскрыло Минувшего неслыханный простор: Там было все, что раньше в мире было, А здесь существовало до сих пор. Всего там был набор: 7 Звучали песни, спетые когда-то, Давно отдребезжавшая струна, И смеха отзвеневшие раскаты. А полнолуний пышная луна, А полдней тишина! 8 Былых цветов ожило разномастье, Под жарким дуновеньем склонено, И в спальнях бурно утолялись страсти, Заглядывала радуга в окно, Как некогда, давно. 9 Лежали там, навеки незабвенны, Моих скитаний светлые деньки, Свернувшиеся в свиток драгоценный, Расписанный умельцем от руки, И юны, и близки. 10 "А вон, гляди, - губительные хвори. Но ваша жизнь смела и молода, С такой накладно быть в открытой ссоре: Они без боли входят - и тогда Не описать вреда. 11 А вот и та, что, по законам нашим, По-прежнему прелестна, как была, Хотя, возможно, стала даже краше. Но для тебя она давно ушла, Зарыта, отцвела. 12 И этих, рядом, ты ценил, бывало. Но, может, остановимся на том? Как, Будущее? То, что не настало? Пусть и останется в непрожитом, И сбудется потом. 13 Тебе несдобровать, сорви я вдруг покровы: Грядущее предстало б без прикрас. Все беды там для вас давно готовы... Но, как договорились, в этот раз Стращать не буду вас. 14 Короче, Время - ложь, притом какая! Оно само сознаться б в том могло. Вы верили, к обману привыкая, Но нынче вам в науках повезло: Виднее стало зло. 15 Теперь о той, про чью судьбу сначала Заговорили мы наедине: Она нерасторжимость не прервала, И потому внутри, а не вовне: Она теперь во мне. 16 Суть Бытия размеры превышает, Хоть Время и твердит, что все вокруг Зачав, оно само и завершает... И о "Четвертом измеренье" слух - Итог его потуг". Канун 1922 года Перевод Г. Русакова ПОДМЕНЕННАЯ ЖЕНА В этой драме есть много темных мест, Но известны и год, и дом, Где бакалейщик Чэннинг Джон Пред Господним предстал судом. Тот дом на Хай-стрит знали все, Теперь его уж нет, А миновало с той поры, Считай, две сотни лет. Джон Чэннинг умирал. Пробило Одиннадцать на часах. И друзья понимали, что к утру Он будет на небесах. Как вдруг он сказал: "Я хотел бы обнять Жену в мой последний час!" Тут все посмотрели друг на друга И подумали: "Вот те раз!" Он не знал, что была в городской тюрьме Молодая его жена, Обвиненная в том, что кончину мужа Ускорила ядом она. А он лежал на смертном одре, Почти уже мертвец, И полагал, что смерть его - Естественный конец. И тут стали думать и гадать Те люди, что были при нем, Как им поступить, если будет он Настаивать на своем. "Виновна она или нет - ему Лучше вовсе не знать ничего, - Рассуждали они, - но как же тогда Нам исполнить волю его?" А он все жалобней их просил Сделать то, что они не могли. А тем временем слухи о страшном убийстве По городу быстро ползли. И тогда друзья, в этот скорбный час Не видя путей иных, Придумали некий план - и пусть, Кто хочет, осудит их. "Ты бы доброе дело сделать смогла, А быть может, и душу спасти, И тому, кто одной ногою в земле, Облегчение принести, - Так веселой молодке сказали они, Чем-то схожей с его супругой, - Все равно он уже не сумеет теперь Отличить вас друг от друга!" И добрая женщина сделала все, Как ее попросили друзья. Он обнял ее еще и еще: "Где ж была ты, заждался я! Тебя не пускали... Но вот ты пришла... Так, значит, это не сон!.. Благослови же тебя Господь!" - Улыбнулся и умер он. Спустя полгода его жена Ступила на эшафот. И, нахмурив брови, молча смотрел Собравшийся народ, Как ее удавили и тело сожгли По закону тех давних дней Для жен, поделом осужденных иль нет За убийство своих мужей. И кто-то сказал, поглядев на костер: "Слава богу, что он не знал! Ведь очень немного найдется таких, Кто б ее невиновной считал. Хорошо еще то (если только не врут), Что обмана раскрыть он не смог". И, казалось, никто даже в мыслях Не хотел осудить подлог. Перевод М. Фрейдкина ВРЕМЯ И ЛЮБОВЬ Исполином, Властелином Бывшее, вождем, Хозяином, врагом - Зачем ты, Время, милой Презрение внушило? Знать, прав философ был, Когда он говорил: Внеземная Мысль сухая - Не воплощено ни в чем. Стар ли, молод, Жар ли, холод - Любовь дарует свет Всем - вне веков и лет. Любовь - удел желанный. Ей, небом осиянной, Земных событий ход Известен наперед - Многоликой И великой - Первых нет, последних нет. Перевод А. Шараповой В ШЕРНБОРНСКОМ АББАТСТВЕ (17-) Проникнув в окна южного крыла, Луна, играя, тени навлекла На лоб и щеки юной знатной дамы, Укрывшейся с любимым в стенах храма. Не смазаны наплывом темноты Поодаль стыли резкие черты Людей на лошадях, в доспехах бранных Иль спящих подле жен своих желанных. "Взгляни на них. Им тут пребыть все дни". "Да, мы не мраморные, как они". "И хуже, милый: мы не муж с женою". "Ведь ты же обвенчаешься со мною". Молчанье. Слышно цоканье копыт. Потом опять, чуть эхо отзвенит: "Теперь они уже на повороте". "Коня надежно я упрятал в гроте... И все-таки его найдут сейчас". "А вслед за ним не обнаружат нас?" "Не бойся так! Успеть бы обвенчаться, Тогда над ними сможем посмеяться". "Ты позади меня был на коне..." "Трюк этот обмануть позволил мне Ревнителей закона. Всякий видел, Что я похищенный, не похититель: Наследница, арестовав меня, Велела сесть на своего коня!" Луну застлало облако. На лица Узор проемов стрельчатых ложится. Чисты и жестки лица этих двух. В беспамятство их вверг любви недуг. И мраморные рыцари вокруг. Семейное предание Перевод А. Шараповой НА ЗАПАД ОТКРЫЛА ОНА МОЙ МИР На Запад открыла она мой мир: Там хлещут как плети И плачут как дети Валы, сойдясь на разгульный пир. Романтики цену я с ней узнал И сумрак знакомый Узилища-дома На бегство желанное променял. Любви научила она меня, От силы которой Свергаются горы И синими кажутся зеленя. С ней память минувшего мне дана: Огни колдовские И выси такие, С которых земля уже не видна. Перевод А. Шараповой ЧТО ЖЕ О МИРЕ ПЕТЬ? (Песня) Что же о мире петь Можно нам впредь? Брошены в круговерть, Выброшены на смерть. Нового нету ведь, Что же тут петь? Ля-ля-ля-ля! Если бы кто-то мог Смерть преодолеть, Радости бы сберег, Но, однако же, смерть - Каждой жизни итог. Не о чем петь. Ля-ля-ля-ля! Так что о мире впредь Можно не петь; Выловила бы сеть Жизнь, а не смерть, Стали о мире ведь Больше бы петь. Ля-ля-ля-ля! Перевод В. Корнилова ПОХОРОНЫ ФЕРМЕРА ДАНМЭНА Сказал он: "В воскресенье Похороните, чтоб Весь бедный люд селенья Мог проводить мой гроб". И ради воскресенья На бочке вывел он: "Открыть без возраженья Во время похорон". И точно в воскресенье Был фермер погребен. Всем поднял настроенье Во время похорон. "Хотел он в воскресенье Уйти, - народ шумел, - Для нашего веселья Себя не пожалел. Ведь в понедельник все ли Могли б на пир попасть? Зато уж в воскресенье Мы попируем всласть". Перевод В. Корнилова ЭПИТАФИЯ ЦИНИКУ Я и солнце - мы спор вели: Кто из двоих скорей Своим путем достигнет земли И спрячется в ней. На закате ему повезло, А на заре - мне: Оно взошло, но ему назло Я остался в земле. Перевод В. Корнилова ОПИСЬ ДОСТОИНСТВ ОДНОЙ ДАМЫ НА ВОДАХ Характер поистине ангельский - ни упрека, ни жалобы. На щечке прелестная родинка - жалко, если ее не стало бы! Певуче-открытая речь, не робеющая неприличий, Пока злоязычному цинику не достанется бедняжка добычей, И, любезность приняв за доступность, отговорки признав несерьезными, Не начнет он ее донимать анекдотами явно скабрезными. Лицо безупречно овальное, так идущее к милым нарядам, И ласковый взгляд, призывающий ответить таким же взглядом, Привычка легко соглашаться с любым основательным доводом Из боязни, что возражения могут стать нежелательным поводом Для спора - нет, лучше не знать, в чем, собственно, суть проблемы И куда собеседник клонит, - в конце концов, люди все мы, А людей она любит и к смешному в них снисходительна. Короче, весьма обаятельна, некапризна и рассудительна. Добавлю только, что муж (по намекам) ценил ее мало. Мужчин упрекала в отсутствии нежности и со вздохом глаза поднимала. Перевод Р. Дубровкина НА ОКСФОРД-СТРИТ Вечер. Закат в огне. Солнце в любом окне. Солнце на меди рыжей С каждой задвижки брызжет. Солнечный отблеск двоится На стеклах витрин больших, И смеются, мелькая в них, Набеленные женские лица. И когда этот добрый Бог Приходит к нам на порог, Извечные проблемы, Над коими бьемся все мы От сущего первых дней, Становятся нам ясней. Яркие блики глаза беспощадно слепят Подслеповатому клерку, что щурясь бредет на закат, Зная, что некуда деться ему от житейских обид, Что до конца своих дней он уже не свернет с Оксфорд-стрит. Так и плетется он, на небо глядя с тоской, В недоуменье, зачем он на свете такой. Перевод М. Фрейдкина ЗИМНИЕ СЛОВА ГОРДЫЕ ПЕВЦЫ День меркнет. Зяблик поет с восхода. И дрозд гоняет трель раз по ст_о_. И вот уж гремят соловьи Там, в роще... Апрель уплыл, как в решето, А этим - время ничто. С иголочки все - им не больше года. И были ведь прошлой еще весной Не зяблики, не соловьи - Попроще: Какой-то ветерок сквозной, Былинки, дождь, перегной. Перевод Т. Гутиной Я ТОТ Я тот, кого в просветы крон Витютни зрят, Но не спешат Лететь вразброс, Лишь проворкуют себе под нос: "А, это он". И зайцы чуткие на месте Замрут на миг И свой пикник Начнут опять, Подумав так: "От него бежать - Не много ль чести?" И плакальщицы, что меж плит Идут гуськом Туда, где холм Земли сырой, Рассудят: "Бог с ним, святынь такой Не осквернит". И скажут звезды: "Не пристало За дерзость глаз, Смутивших нас, Мстить. Он, глупец, Забыл: у нас с ним один конец И одно начало". Перевод Т. Гутиной ХОЛОДНЫЙ МАЙ Стоит пастух в холщовой робе у ворот И возвращающимся овцам счет ведет. Весенний ветер, резкий и колючий, По небу гонит клочья грязной тучи. Скрипит калитка ржавыми петлями. Взъерошенные поздними дождями Грачи, словно стервятники, косматы, А певчих птиц рулады - хрипловаты. На холоде раскрылись было почки И вновь от страха съежились в комочки. Луч солнца, разрывая облака, Бьет по глазам, как резкий звук хлопка. "В тебе, Природа, милосердья нет", - Подумал я. "Терпи!" - она в ответ. Пастух в холщовой робе у ворот Невозмутимо овцам счет ведет. Перевод М. Фрейдкина НА СВЯТКАХ Дождь с неба лил ручьями, Клубился мрак ночной. Один в густом тумане Шагал я сам не свой. Вздыхали безответно Кусты, когда на них Несли порывы ветра Охапки брызг шальных. "Вот к Рождеству погодка!" - Послышалось вблизи: Нетвердою походкой Шел с песней по грязи Подвыпивший бродяга - Он брел себе вперед, Не прибавляя шага, До городских ворот. Перевод М. Фрейдкина НИЗВЕРЖЕНИЕ ДЕРЕВА (Нью Форест) Два палача из-за взгорка выходят тяжелой походкой. Сверкает у каждого острый топор за плечом. Зубья двуручной пилы щерятся хищной разводкой - И вот подступают они к исполину лесному, что ими на смерть обречен. Скинув куртки, они топорами врубились у самого корня, И белые щепки, вспорхнув, разлетелись по мху. Широкая рана кольцом опоясала ствол, и проворно Один из них длинной веревки конец, изловчась, закрепил наверху. И запела пила, и верхушка ствола задрожала. И тогда лесорубы, пытаясь гиганта свалить, Натянули веревку, но дерево только стонало. И опять они долго пилили, тянули веревку и вновь принимались пилить. Наконец эта мачта живая слегка покачнулась. Джоб и Айк с криком кинулись прочь, и, вершиной пронзив небеса, Наземь рухнуло дерево - роща вокруг содрогнулась... С двухсотлетнею жизнью покончено было быстрее чем за два часа. Перевод М. Фрейдкина БЕССОННИЦА Ты, Утренняя звезда, застыла там, на Востоке, Не знаю, но вижу, где ты. Вы, листья бука, в небе как будто строки. Дайте перо - я нарисую это. О луг, ты белый в росе, и росинки как зерна риса - Вовеки не позабуду. Кладбищенские огни смотрят сквозь зелень тиса. Имена ползут отовсюду. Перевод А. Шараповой ОН НИКОГДА НЕ РАССЧИТЫВАЛ НА МНОГОЕ, или Размышление (ретроспекция) по поводу моего 86-летия Ну что же, Мир, ты мне не лгал, О нет, не лгал! Ты честно все, что обещал Исполнил в свой черед. Хоть я с младенческих годов, Бродя средь пастбищ и садов, Уже был, в сущности, готов К тому, что жизнь - не мед. Еще тогда ты мне твердил, Не раз твердил, И, мнилось, глас твой нисходил С вершин холмов немых: "Среди людей я часто знал Тех, кто от жизни много ждал, Но знал таких, кто презирал Ее и в смертный миг. Не жди ж чрезмерного, мой друг, Мой юный друг! Жизнь - лишь унылых будней круг", - Таков был твой завет. Что ж, это честный был урок, Которым я не пренебрег. Иначе б вынести не смог Я бремя стольких лет. Перевод М. Фрейдкина ВОЗВРАЩЕНИЕ Шлеп - шлеп - шлеп - на мельнице пенит воду колесо, И женщина на мостике, и перила узки, И мельник у дверей, и у запруды - утки. Так много лет с тех пор прошло, а здесь как прежде все. Да здесь и впрямь все то ж: и дом, и старый сад, И этот тихий пруд, и утки, и утята, И женщина стоит на мостике дощатом, И мельник, что мукой обсыпан с головы до пят. Но только этот мельник - не тот, что был тогда, И сад уже не тот, и брызги, что мелькают Над мокрым колесом, - не те, и мне другая На робкие мольбы здесь отвечала "да!". Перевод М. Фрейдкина ВСЕ БЛИЖЕ ОЩУЩЕНИЕ ПРЕДЕЛА Все ближе ощущение предела Того, чего у мирозданья нет: Добра, что злу давало бы ответ, И разума - чтоб нам поправить дело. Весь век свой птаха в клетке просидела, А вот поет, забыв причину бед - Решетку, заслоняющую свет... Мы рады крохам своего удела. Но раз встают на тяжбу племена, Конем, стопой топча края соседа, И в гнойных швах лежат поля, пусты - Зло повторится. В том не их вина, Но темной силы, их влекующей к бедам. Да. Все отчетливей предел мечты. Перевод Г. Русакова ЖЕЛАНИЕ БЕССОЗНАТЕЛЬНОСТИ Если б только мог я стать, Скажем, рамкой из гостиной Или лугом расцветать, На стене висеть картиной!.. Я бы жил с довольной миной. Я б от хворей был спасен, Судный глас меня бы минул, Позабыл кошмары сон. Вот уж был бы я беспечен! Не давил бы крест на плечи. Перевод Г. Русакова ЕЕ ЛИЦО Жил смех ее как бы отдельно от лица. Казалось, что она Тревогой тайною всегда удручена, Мне непонятной до конца. Еловым шишкам уподоблю кудри эти Или снопам, так стянутым умело, Что не распустишь ни за что на свете... Могли немного полными казаться Кому-то эти губы. Но, признаться, Я так не думал - если в летний день Она бродила по лесу, то тень От губки нижней нежно зеленела... Увы, я мало знал ее И вскоре потерял ее... Но будь иначе, я б не помнил ту Улыбку странную, и эту грусть былую. Ведь, словно в засуху, увянут поцелуи, Едва любовь утратит слепоту. Перевод М. Фрейдкина МЫСЛЬ ПОЭТА Она над ним вспорхнула в темноту И стала легче птицы на лету. Покинув кров, над городом качалась, Потом, помедлив, вовсе вдаль умчалась. А воротилась - как же вид убог! Поэт и сам узнать ее не смог: Да, не щадя, беднягу Время било! И он забыл, что в ней вначале было... Перевод Г. Русакова ТИШИНА ПУСТОГО ДОМА Есть тишина садов и рощ густых, Объятых дремою глубокой, И, когда колокол затих, Безмолвье гулкое на звоннице высокой. Есть дум уединенных тишина, Когда нас мысль о прошлом гложет И тварь земная ни одна Раздумий наших горьких не тревожит. Но тишина пустого дома, где рожден Ты был, где жил и рос, где в жизни прежней Друзья сходились под бокалов звон - Что этой тишины мрачней и безнадежней? Под опустевшим кровом больше не слышны Застольный шум, и музыка, и пенье. И, словно в некий транс погружены, Застыли комнаты в немом оцепененье. И невозможно этот тяжкий сон стряхнуть, И нет такой на свете силы, Чтобы из прошлого вернуть Хотя б подобье жизни в этот склеп унылый. Перевод М. Фрейдкина ЧЕРНЫЙ ДРОЗД Я видел, как вспорхнул на сикамору дрозд Пасхальным ясным днем, когда вступает в рост Древесный ствол и сок в могучем бродит теле. Шафранный клюв дрозда дрожал от звучной трели. Но вдруг певун на прут слетел, туда-сюда Качнулся - и в кусты (там был приют дрозда), Поняв, что прутик слаб - на нем не свить гнезда. Перевод А. Шараповой ОДНОМУ ДЕРЕВУ В ЛОНДОНЕ (Заезжий двор Клемент) День и ночь... Уж невмочь Стыть как столб - сбежать бы прочь! Стой и стой Тут верстой, Мимо ж едут в край иной! В путь пора! Жжет жара, Вся растрескалась кора. Поднимись В горы, ввысь - Солнцем, светом насладись. Там ручей! Смой с ветвей Пыль - красуйся, зеленей. ...Улиц страж, Ты ль предашь Дым и чад родимый наш? Перевод А. Шараповой СПИЛЕННОМУ ДЕРЕВУ Ты первый круг образовало В тот день, как год ей миновало. Твой возраст шел к пяти годам - Она читала по складам. Ты двадцать раз окольцевалось - К ней сватались, она влюблялась. Но выбрала меня, едва Тебе сравнялось двадцать два. Ты двадцать третий круг растило - Она женой мне стала милой. Ты чахнуть стало к сорока - Она была бледна, хрупка. В тебе дупло росло и тлело - День ото дня она слабела. Смерть дни ее оборвала - Открыла возраст твой пила. Она не ведала, ты тоже О том, как ваши судьбы схожи. Перевод А. Шараповой РЕГАТА ХЕНЛИ Она глядит в окно: опять нещадно льет, Вся улица в ручьях. Попробуй выйти - грозы... Похоже, не видать регаты в этот год... И на глазах, полубезумны, слезы. Регата и дожди спустя так много лет Опять пришли вдвоем. Клокочут водостоки. Но Нэнси не до них. Ей больше дела нет, Что у регаты изменились сроки. Регата - под рукой: бессмысленно смеясь, Она в лечебнице кораблики пускает По ванне взад-вперед. При этом всякий раз, Ликуя, ванну "Хенли" нарекает. Перевод Г. Русакова ВЕЧЕР В ГАЛИЛЕЕ Вдаль, на запад, к Кармелу глядит она из-под руки. А потом на восток, к Иордану, где гладки речные пески. "Может, сын мой безумен?" - вздыхает. Ответа ей нет. Лишь сама она знает, и страшен ей этот ответ. "Проповедует странное, верит - не разубедить. И небрежен в одежде, а щеголем мог бы ходить. Учит истине, будто полвека прожил до сих пор, Напугал меня в Храме - ведь с первосвященником в спор! "Что тебе и мне, жено?" Зачем он так странно спросил? О, такое услышать от сына, ей-богу, нет сил! И потом: "Кто мне мать?" Ну, как будто не знал столько лет! Но спроси: "Кто отец мне?" - и что б я сказала в ответ? Знает только Иосиф, да... Нет, никогда, никому! Тот ушел, не вернется... Сама до сих пор не пойму!.. Не якшался бы с этими... Сплошь рыбаки, голытьба. Ведь умен, столько знает, его нам послала судьба. Эта падшая женщина ходит за ним по пятам - Обожает, уж точно. А что вожделеет он сам, То ведь это безумье, болезнь, не его тут вина. "Чтите заповеди!" - и прельститься такой, как она! Так уж, видно, со всеми, что разумом не тверды... Ох, не знаю, боюсь, не накликать бы с горя беды! Сын-безумец - ужасно, тут можно всего ожидать: Арестуют, убьют... Как, однако, умеет читать, убеждать! Вот и муж. Рассказать ему, что нам за страсть суждена? Нет. Пускай отдохнет. Буду думать, молиться и думать одна". И она вспоминает, что ужин ему не поспел, И глядит в смутной муке на юг, где лежит Израэл. Перевод Г. Русакова ДЕРЕВЕНСКИЕ ЖЕНЩИНЫ Как ливень лил В тот день над Флинткомб-Эш, а нам Обрезать брюкву надо было. Да нас едва с холма не смыло! До нитки вымокли мы там. Как ливень лил! Как сыпал снег, Когда мы с Флинткомб-Эш ушли В Грейт Барн, чтоб там рубить камыш, И все дома до самых крыш Густые хлопья замели. Как сыпал снег! Как солнце жгло, Когда на дальней ферме вновь Нас ждали ведра и коровы, Луга и песни - и порою Неосторожная любовь! Как солнце жгло! Перевод М. Фрейдкина ЛИШЬ ТАМ, НА НЕБЕСАХ "Лишь там, на небесах, Ждет встреча нас!" - Мы говорим в слезах В прощальный час. Но, встретившись опять Чрез годы в суете, Смешно нам вспоминать Страданья те. Мы больше не грустим О прежних временах И встретиться хотим, Но... на словах. Перевод В. Лунина СТОЯ У КАМИНА (Г. M. М., 1873) Горячий воск по свечке льется, льется. (Как с саваном его наплывы схожи!) Истец, притронувшись к свече, клянется, И я ее касаюсь пальцем тоже. Ночь. Для меня она вдвойне темна, Хотя могла бы озариться светом, А душу ледянящая зима - Стать солнечным, тепло дарящим летом. Все кончено. Все затянулось тенью - И небо, и тем более земля. Так дай же мне излить свое смятенье, Пока еще мы живы - ты и я. Никем ты не была принуждена - Ты добровольно мне тепло дарила. Так чем же ты теперь удивлена? То небом суждено, что с нами было. Последнее ты мне швырнула слово... Но отвечать тебе уж нету силы, И оттого молчу: с тобою снова Нам быть лишь по ту сторону могилы. Свисают складки смертного покрова Со свечки, мое сердце растревожа... Клянусь и я, надеть его готовый, Оплывший воск вминая пальцем тоже. Перевод В. Лунина ТОТ ПОЦЕЛУЙ В НОЧИ Ты помнишь - тогда?.. Скажи же, что да! Тогда ты ушла в непроглядную ночь, Исполненная нетерпенья, Из дома, забытого в чаще лесной, И вот, с ощущеньем внезапной утраты - Ничто не вернуть, ничему не помочь - Я вышел