ячом. Может быть, следующий доклад по биологии сделать о волках? Нина сделала еще несколько испытательных шагов, и с растущей уверенностью начала овладевать передвижением на четырех лапах. Волчье обоняние доносило до ее ноздрей целый волнующийся мир странных, экзотических запахов. Нина плыла через мириады тонких ароматных струй, разгадывая их смысл и любуясь их калейдоскопической игрой. Что-то шевельнулось в дальнем конце волчьей клетки. Холодок пробежал по Нининой спине, но тут же она увидела, что это просто другие волки из маленькой зоопарковой стаи. С полдюжины волков вышли из тени, направляясь к ней. Альфа-пара - вожаки стаи - шла впереди, остальные - за ними. Добрый вечер, хотела сказать Нина. Ее слова превратились в раскатистое рычание, удивившее ее. Как в кино про оборотней, подумала она. Она улыбнулась, подумав об этом, но улыбка ее сникла, когда она поняла, что стая поняла ее рычание совершенно превратно. О боже, подумала Нина, что же я сказала по-волчьи? Альфа-самец подошел к ней на прямых ногах, и из его груди родился ответный рык. Легче, парни, попыталась сказать Нина, я же не хотела сказать ничего такого. Эти слова тоже стали рычанием и глухим ворчанием. Шерсть на шее вожака поднялась дыбом. Он подошел еще ближе - остальные волки окружили Нину. Нина начала вспоминать то, что она читала о волках. О том, например, как тесно спаяна волчья стая, и как они выгоняют чужаков со своей территории. Нина была в теле члена их стаи, но, наверно, вела себя как-то не так. Может быть, как-то не так пахла. Нина бросила взгляд на окружающую клетку пропасть. Слишком высоко, чтобы попытаться прыгнуть. Но если ей некуда уйти - если волки не смогут прогнать ее с территории, которую они считают своей, - что же они сделают? На это ответил вожак, внезапно набросившись на нее. Он стремительно укусил ее в плечо. Она отпрянула так же быстро, поэтому он, ухватив ее плечо зубами, только поцарапал, не прокусил ей кожу. Но это было очень больно - мышцы предплечья горели, как в огне, - и панический ужас, от которого Нина столько времени успешно удерживалась, начал грызть каждый ее нерв. От неожиданного быстрого движения Нина упала набок, попыталась тут же подняться на ноги, и снова упала. Но теперь она упала на спину, а вся стая стояла над ней. Проснись, сказала Нина себе, проснись, проснись, ПРОСНИСЬ! Но ничего не изменилось. Вожак снова нанес удар. ЭШ - Все нормально, - сказала Кэсси. - Мы не пробудем здесь долго. Она спокойно улыбнулась Эш, словно они все еще гуляли где-нибудь в Садах Силена, а не в каком-то тридевятом царстве. Улыбка ее, хоть и странная сейчас, здесь, вселяла куда больше уверенности, чем широкая, сумасшедшая ухмылка, растянувшая лицо Боунза. - Хорошо, - тихо сказала Эш. - Недолго. В "пробудем здесь" она все никак не могла поверить. Куда девался Верхний Фоксвилл? И главное - как они из него выбрались? Все, что видела Эш с высокого гранитного уступа, на котором они втроем сидели, был девственный лес. Тысячи и тысячи акров дикой чащи раскинулись до горизонта, и из нее возвышались только там и сям гранитные скалы, такие же, как та, на которой были они - древние каменные кости, тянувшеся из леса к небу. Похоже, что здесь вообще никогда не ступала нога белого, не говоря уже о квартале двух-трехэтажных особняков. - Не очень-то хорошо оставаться в этой стране слишком надолго, - сказал Боунз, и улыбка его сменилась совершенной серьезностью. Но где-то на дне глаз все равно искрилось веселье. Эш бросила на него взгляд и снова стала смотреть на леса. Она понимала, что он - друг Кэсси, и ему можно доверять, но что-то в нем смущало ее. Это было, пожалуй, поняла она, даже не из-за него, а из-за того, что он мог сделать. Ведь лишь несколько заклинаний и эффекты с сухим льдом, которые пришлись бы впору "Моторхеду", взяли и перенесли их в другой мир! Хотя, быть может, вовсе никуда и не унесли? Дым его трубки - может быть, это просто какой-нибудь наркотик, и они просто воображают себе, что они в этом месте. Может быть, полицейские сейчас тащат их тела в машину, а они сидят тут и глядят по сторонам? Замечательно! Разве что все выглядело слишком реально. Эш только не могла решить, легче ей от этого, или нет. Все происшедшее настолько выбило ее из колеи, что она просто не могла сказать, что же она чувствует. Наконец, Эш снова повернулась к Боунзу. - А почему? - спросила она. - Что случится, если мы останемся здесь надолго? - Это мир духов, - ответил он, - здесь живут маниту. Мы не должны надолго появляться здесь в своих телах. Это - страна, куда путешествует наш дух, когда мы ищем знания или мудрости, или хотим поговорить с тенями предков. А наши тела создают волны и помехи, тем сильнее, чем дольше они здесь остаются, и меняют этот мир и меняются сами. А перемены эти не всегда к добру. - В каком смысле разговаривать с предками? - спросила Эш. - Духи ходят по этому миру перед тем, как переродиться или пуститься в путешествие. - И ты знаешь, как их вызывать? - Я разговаривал с голосами прошлого. - Но хорошего в этом мало, - добавила Кэсси. Боунз кивнул: - Мертвые нечасто помнят подробности своих прошлых жизней. Когда вызываешь их, они редко узнают тебя. Как и маниту, они любят подшутить над тобой - не нарочно, не ради самой шутки, как могут шутить маниту, а вообще просто потому что у тебя хватило ума их вызвать. За все нужно платить, особенно в этой стране, и порой дорогою монетой. - Слишком дорогой, - подтвердила Кэсси. - Можно и ума лишиться. - А можно и просто не вернуться, - добавил Боунз. Но мама узнает меня, подумала Эш. Как же иначе? - Потому что это страна духов - страна души, - продолжил Боунз, - здесь трудно верить своим ощущениям, особенно грубым чувствам тела. Время движется своими путями, как порыв ветра. На одном пути оно течет с такой же скоростью, как и в том мире, который мы только что покинули. На другом минута может оказаться неделей. Или неделя - одним днем. - Как в Волшебной Стране, - сказала Эш. Она читала о том, как смертные попадали в Волшебную Страну на одну ночь, а потом, когда они возвращались, оказывалось, что прошло семь лет. - Это и есть та самая Волшебная Страна, - сказала Кэсси. - Это потусторонний мир, где живут духи. Называй их маниту, эльфами или лоа - никакой разницы. Каждый из нас видит их по-разному. Страну эту мы видим по-разному. Но она всегда одна и та же. - Но... - Пора идти, - сказал Боунз, плавно, но быстро встав на ноги. - Мы уже и так достаточно долго здесь пробыли. - Идти? - переспросила Эш, тоже поднявшись. - А разве ты не можешь просто колдануть нас обратно? Боунз кивнул. - Но если я это сделаю, мы окажемся в том же бомжатнике, где сейчас полиция. Надо немного пройтись и отойти от них на какое-то расстояние. Считай, что мы просто срезали кусок пути от одного места к другому - так, чтобы нас никто не видел в нашем мире. Эш огляделась еще раз вокруг, пораженная не столько тем, что сказал Боунз, сколько тем, чего он не сказал. - А что, здесь нас кто-то видит? - спросила она. Она не замечала никаких признаков жизни. - Духи видят нас, - ответил Боунз с той самой веселой сумасшедшинкой в глазах. - Теперь пойдем, и не отставай от нас. Здесь гораздо легче потеряться, чем ты думаешь. Духи смотрят на нас? - подумала Эш. Может быть, ее мама где-то здесь, среди деревьев, смотрит сейчас на нее... - Вперед! - сказала Кэсси. Все еще не в силах прийти в себя, Эш кивнула и двинулась за ними. Они пошли напролом в лес по крутому склону горы, более проходимому, чем другие. На ходу Эш вглядывалась в деревья, останавливаясь каждый раз, когда казалось, что между стволами что-то шевелится, но всякий раз оказывалось, что это солнечный луч выхватил ветку дерева, или же ее собственная тень шагает меж кедров и елей. - Не тормози, - сказала ей Кэсси, когда ей и Боунзу пришлось в четвертый раз остановиться и подождать ее. - Не стоит теряться здесь. Поверь мне. - Я не потеряюсь, - заверила ее Эш. Кэсси кивнула. Они с Боунзом снова двинулись вперед, Эш - следом. Но тут она увидела какое-то движение в стороне, и ей пришлось совсем остановиться, чтобы разобрать, что это было. На этот раз это оказалась не ветка и не тень. На этот раз там действительно кто-то был, и кто-то смотрел на нее. Эш различила отблеск солнца на черных волосах, ниспадавших из-под тонкой вуали странной шапочки, похожей на те, которые Эш видела на средневековых картинках. Фигура была одета в черное длинное платье или плащ. Эш точно могла сказать по ее очертаниям, что это женщина. - Кто ты? - спросила она тихо. Кэсси и Боунз снова остановились, дожидаясь ее. - Эш! - позвала Кэсси. - Сейчас-сейчас! - отозвалась Эш. Она сделала шаг к таинственной фигуре. На мгновение ей показалось, что земля уходит у нее из-под ног - это было чуть-чуть похоже на то головокружение, которое она испытала, когда Боунз перенес их сюда из бомжатника в Верхнем Фоксвилле - и вдруг все переменилось. Исчезли кедры и сосны. Исчезло дневное солнце. Теперь в лесу - в березняке, а не в бору, в котором они были секунду назад - лежали густые сумерки. Склон внезапно выпрямился, и Эш чуть было не потеряла равновесие. Она посмотрела туда, откуда сделала шаг - она сделала всего один шаг, но, казалось, что шагнула через полмира. А может быть, так и было, потому что лес был уже совсем не американский. Он казался лесом Старого Света, похожим на леса Англии, родины Эш. Могучие коренастые буки и дубы, ильмы и белые березы закрывали небо. Под ними не было подлеска, и почва была мягкой от прошлогодней листвы и перегноя. Кэсси и Боунза не было. Слышались только их голоса. Они доносились откуда-то из далекой дали - как будто с другой стороны горы. Или будто сквозь какую-то стену. Кэсси позвала ее по имени. Боунз сказал: - Поздно уже. Она теперь там, куда мы попасть не можем. - Мы должны ее найти! - ответила Кэсси. - Я отвечаю за нее здесь. Я не могу уйти и оставить ее здесь. Она пришла ко мне за помощью - и что я наделала! Если мы не найдем ее, я не знаю, как я буду жить. - У тебя нет выбора. Она могла пойти по тысяче тысяч путей. Она могла шагнуть во вчера. Или в завтра. Она может попасть во время, которого никогда не было или никогда не будет. Мы не можем пойти за ней. Можно всю жизнь искать ее и не найти. Эш потрясла головой. Что он говорит? О чем это он? Кэсси еще спорила, но голос ее то слышался, то не слышался, словно по радио, когда ищешь волну, и Эш не могла разобрать ни слова. Но она слышала Боунза: - Все, что мы можем сделать - это вернуться и ждать. И надеяться, что она найдет дорогу домой. Кэсси сказала что-то, чего Эш не поняла. - Мы будем молиться, - услышала она ответ Боунза, и его голос тоже пропал. Эш глядела туда, откуда, как ей казалось, доносились голоса. Ну, вот, подумала она. Доигралась. Мурашки страха бегали по ее спине. Она хотела было шагнуть назад, но снова бросила взгляд на таинственную фигуру, сманившую ее с ее тропы. Она была почти уверена, что женщина исчезла, но та сидела теперь на поваленном ильме, и невысокие кусты орешника поднимались над ней. Она смотрела на Эш, чуть улыбаясь, и улыбка ее нехорошо напомнила Эш сумасшедшее веселье Боунза. Вуаль закрывала лишь верхнюю часть лица женщины, ее глаза, и ниспадала по спине до самых ног. Шапочка ее была, показалось Эш, кожаной, украшенной маленькими самоцветами. Другой драгоценный камень - голубой в золотой оправе, подвешенный цепочкой к черному ремню, висел у нее под горлом. Кожа ее была бледной, очень бледной. В руке она держала гранат, хитро оплетенный серебряными ленточками. Она была красива настолько, что захватывало дух. Такая же, какой была, как помнила Эш, ее мама. Эш услышала где-то внутри голос Кэсси: "Называй их маниту, эльфами или лоа - никакой разницы." Но эта женщина не была ее мама. "Каждый из нас видит их по-разному." Она была словно принцесса из сказок, которые мама читала ей в детстве. "Страну эту мы видим по-разному." И лес вокруг был таким же, как лес на ее родине. "Но она всегда одна и та же." Все было знакомо Эш. Точно так же, как и женщина была ей знакома. Загадочным образом все страхи Эш вдруг рассеялись. То, что она потерялась и заблудилась в этом лесу, одна-одинешенька, вдруг перестало ее пугать. Не пугалась она и того, что что-то опасно притягивало ее к этой женщине. "Верь мне" - все вокруг нее дышало этим. Кроме ее улыбки. "Если посмеешь" - говорила эта улыбка. Эш сделала еще шаг, и только тут заметила птиц. На поваленном ильме за спиной женщины пристроился ворон, положив голову на ее колено рядом с гранатом. А на низкой ветке с другой стороны ее сидел ястреб или сокол. Волшебство, подумала Эш. Колдунья с волшебными птицами в заколдованном месте. Тихий голос внутри Эш, голос Кэсси, напоминал: "Можно и ума лишиться." Наверное, я уже лишилась ума, подумала Эш. Абсолютно безумный вечер. "А можно и просто не вернуться." А куда возвращаться? Там только тоска, одиночество и страшная черная злоба, которая живет в ней. Здесь она не видела в себе злости. Она видела чудеса. Эш подошла еще поближе. Женщина подняла голову. Сквозь вуаль сверкнули глаза, но выражение их осталось неясным за завесой дымки. - Кто ты? - снова спросила Эш. - Смотри, что я тебе покажу, - сказала женщина, не обратив на вопрос внимания. Голос ее был негромкий, но переливы его позванивали, словно далекие-далекие колокола. Она отложила увитый серебряными лентами гранат и вытянула из широкого рукава правую руку с браслетом, на котором качались десятки маленьких серебряных амулетиков. Амулеты позванивали в такт отголоскам ее слов. Она отцепила один из них от браслета. Пока он лежал на ее ладони, Эш разглядела его - миниатюрный круг стоячих камней, превращенный в маленький серебряный талисман. И тут женщина бросила его наземь между ними. Ворон каркнул, подняв голову с ее колена. Вторая птица с шумом расправила крылья. Эш же лишь стояла с открытым ртом и смотрела, как амулет рос, увеличивался, расталкивая лес, пока она и женщина не оказались в центре старых, выветренных временем стоячих камней. - Здесь ничто не обязано быть таким, каким кажется, - сказала женщина. - Только таким, каким ты его видишь - таким, каким тебе нужно. Она как-то странно повела пальцами в воздухе, и камни стали уменьшаться, и лес снова обступал их, став еще дремучее и темнее, чем был. Женщина нагнулась и подняла амулет, снова прикрепив его к своему браслету. Когда она выпрямилась, взгляд ее из-под вуали снова упал на Эш, изучая ее. - Ты понимаешь? - спросила она. Эш медленно покачала головой. - Кто ты? - только и смогла она сказать. - Зови меня Лусвен. Женщина улыбнулась той же сумасшедшей улыбкой, увидев выражение лица Эш. - Но имени недостаточно, верно? - продолжала она. - Тебе нужна моя родословная, моя история, сверенная и пронумерованная, и тогда ты сможешь легко и спокойно положить меня на нужную полочку в твоей голове? Со всей своей непредвзятостью, раскрепощенностью и непредубежденностью ты ничуть не лучше своей сестры. - У меня нет сестры, - сказала Эш. - Не в буквальном смысле, может быть, но ваши матери были близняшками, разве не так? Они унаследовали одни гены. Это уже сближает вас с ней достаточно, чтобы считать вас сестрами. - Почему ты говоришь, будто знаешь меня - и мою семью? - Почему ты говоришь, будто не знаешь меня? - ответила Лусвен. - Я только что встретила тебя. Откуда мне тебя знать? Ощущение чуда уходило - вечная злоба поднималась изнутри и прогоняла его. - Тише, тише, - сказала Лусвен. Эш хотела наброситься на эту женщину, раздражающую ее, но взяла себя в руки. Это же колдунья, сказала она себе. Держись осторожно, не то она превратит тебя в какую-нибудь жабу. - Где ты видела мою сестру? - спросила она вместо этого. - Я нигде не видела ее, - ответила Лусвен. - Я лишь видела, как ее дух искал тотем. Она не обычная девочка. За ней все время следуют какие-то тайны. - Тайны? - Духи. - Такие, как ты? Лусвен улыбнулась: - Все еще пытаешься положить меня на полочку? - Это только ты так говоришь, - ответила Эш. - Я вовсе не пытаюсь. - Ты просто это делаешь. Я знаю. - Я... Но тут Эш задумалась. Ведь верно, она никогда не пыталась составить себе мнение о человеке только по его внешности, но она все равно раскладывала людей, которых знала, по каким-то разделам в своем уме. Панки и цивилы, гопники и зубрилки. С одними ты тусуешься, на других не обращаешь внимания, от третьих стараешься держаться подальше... - Что значит искать тотем? - спросила Эш, чтобы сменить тему. - Дух твоей сестры переходит из ее тела в тела животных, словно ищет помощи тотема, который поведет ее в жизни. - Нина? - переспросила Эш, и в голосе ее ясно слышалось неверие. - Да ты шутишь. Лусвен резко встала и взяла Эш за руку. - Смотри, - сказала она. Лес снова растворился, но на этот раз вместо него появилось что-то знакомое. Лусвен перенесла ее в зоопарк "Метро", точнехонько в середину волчьего загона. Похоже было, что их появление прервало выяснение отношений между одним из волков и остальной стаей. Когда Эш и Лусвен из мира духов появились прямо посреди стаи, волки разбежались в стороны, по углам загона - все, кроме того, на которого они нападали. Тот, закрывшись лапами, сидел у самого барьера, отделявшего загон от бетонного рва, и смотрел на них - со страхом, с беспокойством, увидела Эш, но еще в глазах волка ясно был виден блеск разума. У него были человеческие глаза. Сердце Эш застучало стремительную двудольную джигу. Эти глаза она узнала бы где угодно. Это были глаза Нины. Это Нина в теле волка!.. Или это была Нина. Волк сильно вздрогнул, моргнул, и свет пропал из его глаз - это были глаза зверя. Он зарычал, обнажив клыки, и отбежал в сторону, как и его соседи. Но Нина точно была в нем. Зоопарк исчез, и Лусвен вернула Эш в лес в Другом Мире. Эш почувствовала слабость в ногах и присела прямо на землю, где стояла. Как может весь мир измениться за один вечер! Десять часов назад волшебство было чем-то таким, о чем она читала в оккультных книгах, мечтая, чтобы оно существовало на самом деле, но в глубине души зная, что его нет. И вот теперь она сидит посреди мира духов - перенесенная шаманом - сквоттером из Верхнего Фоксвилла, - разговаривает с волшебницей и узнает, что ее милая кузина сама тайком занимается натуральнейшей магией!.. - Бог мой... - промолвила Эш. - Теперь ты мне веришь? - спросила Лусвен. Эш медленно кивнула. - Как не поверить, когда видишь такое своими собственными глазами? Да, не знала я, что в Нине есть такое... - О, это не ее рук дело, - сказала Лусвен. - Что до нее, то для нее это просто кошмарный сон. Повторяющиеся кошмары, в которых она оказывается в телах зверей и не понимает, почему. - Ну, а почему все-таки? - спросила Эш. И почему же все-таки этого не случается с ней самой, ведь она по крайней мере оценила бы это! Лусвен в ответ лишь пожала плечами, но тут Эш вспомнила, что нагадал ей Боунз - что он вычитал в косточках, которые разбросал для того, чтобы прояснить гадание Кэсси на картах таро. "Дело не в тебе," - сказал он ей. - "Оно касается тебя, но оно не в тебе." Ее сложные, перемешанные, неразборчивые чувства притянули что-то из мира духов - отсюда - и... "Оно начало охоту на кого-то другого." Оно начало охоту на Нину. И - Эш закрыла глаза, силясь вспомнить, что же сказал Боунз перед тем, как она начала издеваться насчет вампиров? Что-то о том, что дух ослабел, нет - усыхает, вот как он сказал. И он ищет силу молодого женского духа, чтобы восстановить свой собственный. Эш открыла глаза, глянула на Лусвен, и вдруг подозрение закралось ей в душу. Кто же больше подходит на роль духа-вампира, чем эта женщина, сидящая перед нею? - А что взамен? - спросила Эш Лусвен. - Что ты от меня хочешь? Лусвен снова улыбнулась ей своей чуть безумной улыбкой. - Я не искала тебя, - ответила она. - Это ты ко мне пришла. - Ну да, я наткнулась на тебя. Только это была случайность. - В мире духов совпадений не бывает. - Я с ума от тебя сойду! - воскликнула Эш. Лусвен покачала головой. - Это вообще сумасшедшая страна, - сказала она. - Помнишь, что я тебе говорила: здесь ничто не обязано быть таким, каким кажется. Оно только такое, каким ты его видишь - такое, какое тебе нужно. - Помоги мне, - сказала Эш. - Для этого я здесь. Эш прищурилась. Она снова изучающе оглядела черты Лусвен. Но, хотя она и напоминала Эш все время Боунза, казалось, Лусвен не смеется над ней. И почему в ней все время мелькает что-то неуловимо знакомое? Что-то было в ней такое - словно слово, буквально висящее на языке, но его никак не вспомнить. "Здесь ничто не обязано быть таким, каким кажется." Верно. Где же оно оставило ее? "Оно только такое, каким ты его видишь - такое, какое тебе нужно." Да и есть ли Лусвен на самом деле? Или она появилась лишь в ее воображении? - Ты можешь вернуть меня домой? - спросила Эш. Лусвен кивнула. - Но что с твоей сестрой? - Она мне не... - начала Эш, но осеклась. Ну, может быть, в каком-то смысле да. А может быть, пора начать обращаться с Ниной так, словно это действительно так. - Так что с ней? - спросила Эш. - Если ты хочешь помочь ей, это надо делать здесь. - А что я должна делать? - Найти и победить то, что беспокоит ее. Чудно. Самым лучшим для Нины было бы, если бы Эш выехала из ее комнаты - и вообще из дома - и никогда больше не возвращалась. А теперь она должна помогать своей кузине? Эш снова вздохнула. - Ну, так с чего начинать? НИHА Нина проснулась, сев в кровати и все еще комкая руками мятую простыню. Ночная рубашка прилипла к телу. Ее все еще трясло от ужасного сна. В комнате было холодно. Ужасно холодно, просто мороз. Дыхание Нины повисало в ледяном воздухе паром. Воспоминания сна нахлынули на нее. Зоопарк. Волки. Нападающий вожак. И Эшли. Под самый конец кузина появилась посреди стаи волков, разбросав их в стороны. Эшли и кто-то еще - от этого другого осталось лишь смутное воспоминание: высокая фигура в вуали. Это уж точно было колдовство, подумала Нина, вся дрожа от страха и от холода. Как же еще можно назвать такое появление Эшли в ее сне? Нина бросила взгляд на пустую постель кузины - и у нее буквально перехватило дыхание в груди. Она не могла вздохнуть, не могла даже толком разглядеть то, что увидела, так сильно ее затрясло. Рядом с кроватью Эшли стояла высокая тень в плаще. Жуткий холод покрыл инеем пол возле ее ног. В воздухе между нею и Ниной плавали легкие маленькие снежинки. Тень заговорила. Голос у нее был женский, резкий и низкий. Хотя Нина не поняла ни слова, от самого голоса мурашки так и побежали у нее по спине. И Нина все думала: колдовство существует, Эшли пользуется им против нее, сначала она насылала на нее эти кошмары, а теперь вот этого демона. Тень заговорила снова, и на этот раз непонятные слова как-то выстроились в голове Нины, и она поняла, что было сказано: "Ты - моя." Нина, не в силах вымолвить ни слова, мотнула головой. "Ты обещана мне." - У-ух-ход-д-и... - выдавила Нина. Она стучала зубами так сильно, что едва смогла выговорить это слово. "Моя." Тень шагнула к Нине, и все ее страхи слились в один душераздирающий крик. Он родился где-то внизу, обжег ей горло и вырвался пронзительно наружу. Тень остановилась в нерешительности. Она начала подрагивать, расплываясь, словно отражение в воде, в которую бросили камешек. Тут дверь в спальню распахнулась, и вошла нинина мама. Тень исчезла, как не бывало. Не стало мороза. Не стало снега. Но холод остался, он пронизал Нину до мозга костей. И остались в ушах слова женщины в плаще, их ужасный смысл. "Ты - моя." "Ты обещана мне." Мама быстро пересекла спальню и присела на край нининой кровати, обняв дочку. - Господи, да ты же как ледышка! - сказала она. Нина не могла произнести ни слова. Она сидела и дрожала, не в силах отвести глаз оттуда, где только что стояла черная тень в плаще. - В школу ты завтра не идешь, - сказала мама. - И сегодня-то не стоило пускать. - Я... я... Мама погладила Нину по голове, убрав мокрые пряди волос с ее лба. Нина медленно повернула голову и перевела взгляд оттуда, где стояла ее незванная гостья, к двери, в которой появился отец, и на лице его была та же тревога. - Тут все в порядке? - спросил он. - Нина температурит, - ответила мама. - И ей приснился плохой сон, правда ведь, Ниночка? Сон? - подумала Нина. Если бы это был сон! - Пойду согрею молочка, - кивнул папа. - Все будет хорошо, - сказала мама, когда отец вышел. - Просто ты приболела, и тебе приснился плохой сон. Конечно, он от этого не станет менее страшным, но все же это был просто сон. Может быть, расскажешь его? Нина сглотнула. - Это... Там была... Она силилась рассказать, объяснить, но слова не складывались у нее в голове. - Там была... Эшли, - наконец, выдавила она. Мама вздохнула и снова погладила Нину по голове. - Я понимаю, милая, - сказала она. - Мы все беспокоимся из-за нее. - Да нет, не в этом дело. Там... - Она приснилась тебе? Нина кивнула: - Это было ужасно. - Будем надеяться на лучшее, - сказала мама. - Она всегда была упрямой девчонкой, но я не ожидала, что она устроит нам такое. Бог свидетель, мы сделали все, что могли. Ах, мама, да ты не знаешь и половины того, что она устраивает, подумала Нина. - Но во всем этом есть по крайней мере одна хорошая сторона, - продолжала мама. - Не очень-то приятно говорить тебе это, но я, надо признаться, рада, что ты тоже беспокоишься о ней. Я думаю, твое подсознание знает, что ты чувствуешь на самом деле, даже если тебе кажется, что ты не очень-то волнуешься о своей кузине. - Мое подсознание? - переспросила Нина. Она не очень-то поняла, о чем говорит мама. - А причем тут оно? - Оттуда приходят сны, - объяснила мама. - Иногда сон говорит о том, о чем, тебе кажется, ты не знаешь. - Но я же знаю!.. Мама прижала палец к губам Нины. - Успокойся. Тебе сейчас нужно только хорошенько отдохнуть. Какой смысл? - подумала Нина. Как объяснить то, что происходит, так, чтобы мама не подумала, что она просто расписывает все так, чтобы Эшли казалась плохой. Родители наверняка не поверят в колдовство и магию. Ей и самой-то не так легко было в это поверить. А если даже ей и удастся убедить их в том, что она действительно все это видела, они, наверно, отправят ее к врачу, как отправляли уже в этом году Эшли. - А вот и я! -- сказал папа, входя в спальню. Он принес дымящуюся кружку молока с корицей, мускатным орехом и капелькой бренди. - А теперь выпей вот это. Нина с благодарностью приняла кружку, и ее тепло согрело ей ладони. Питье грело ее изнутри, точно угольки в печке, и отогрело ее всю. От бренди же ее начало клонить в сон. - Завтра утром вставать тебе не надо, - сказала мама, подоткнув ей одеяло. - Отдыхай столько, сколько сможешь, хорошо? Нина сонно кивнула. Когда родители вышли из комнаты, она повернулась на бок, уткнувшись в подушку. Но, хотя спать ей и хотелось, она не знала, сможет ли уснуть. Молоко прогнало из ее тела холод, но мороз по коже от того, что Эшли делает с ней, и воспоминание о той тени в плаще... "Ты - моя." ...постепенно охватывал ее снова, как зимние узоры льда на стекле - ломкие и густые. Что же делать? Когда Нина, наконец, уснула, она вертелась и ворочалась во сне, никак не находя себе удобного места, пока рассвет не подсветил небо на востоке голубым. На следующее утро Нина почти не помнила о том, как сначала отец спал в ее комнате, чтобы в случае чего приглядеть за ней, а потом, когда он ушел на работу, - мама, пока не ушла в свою мастерскую. Только к полудню Нину совсем разбудил настойчивый трезвон телефона, стоявшего возле кровати. - Я думала, ты все-таки скажешь мне, когда в следующий раз соберешься прогулять! - пожаловалась Джуди после того, как Нина сонным голосом сказала в трубку "алло". - Я не знала, что останусь дома, пока уже не стало поздно позвонить тебе, - ответила Нина в оправдание. - Ты что, в самом деле заболела? Нина не знала, что ответить. Заболела ли она? Это зависит от того, что было на самом деле. Если она только вообразила, что ночью в ее комнате была та женщина... - Не знаю, - ответила Нина наконец. - Тебе опять приснился сон, да? - Ага. И этот был хуже всех, потому что он продолжался, когда я уже проснулась. - Ерунду ты какую-то говоришь. И Нина рассказала Джуди все, что было: как она была волком в зоопарке "Метро", как стая напала на нее, а потом разбежалась, когда появилась Эшли и ее таинственная спутница, и как потом она проснулась в холодной комнате, со снегом на полу, снегом в воздухе, и как то чудовище стояло рядом с ней у кровати Эшли. - Теперь-то ты мне веришь, что это Эшли? - спросила Нина, закончив рассказ. - Не обязательно. - Ну, Джуди! - Придержи коней, Карабальо! Я верю, что ты видела сон. Но может быть, ты еще спала, когда тебе приснилось, что ты уже проснулась - ты меня понимаешь? У меня такое бывало, когда во сне мне снилось, что я сплю. - Я думаю... - Но даже если и кто-то и заколдовывает тебя, это еще вовсе не значит, что это Эшли - по крайней мере, это не следует из твоих слов. - Но она же тоже была там, в зоопарке - проверяла свою работу. - Мне показалось, что она скорее спасла твою шкуру от этих волков. - Вот этого я точно не знаю, - сказала Нина. - Конечно, волки разбежались, когда она появилась, но она просто стояла и смотрела на меня... Как будто не могла поверить, что это я, вдруг поняла Нина, вспомнив, как это было, еще раз. Как будто она была поражена тем, что увидела меня, взглянув волку в глаза. Но если не Эшли виновата в том, что творится с ней, то кто же? Нина вспомнила тень у постели Эшли. Она так и стояла у нее перед глазами. И ее тихий хриплый голос. "Ты - моя." Мороз и снег. Прямо в спальне. "Ты обещана мне." Нина вздрогнула. Кажется, в спальне снова похолодало? И морозные узоры на окне?.. - Нина! Ты где? - голос Джуди из трубки, далекий, но такой знакомый, привел ее в себя. - Да, я слушаю, - откликнулась Нина. - У тебя там все в порядке? - Не совсем. Похоже, если я не схожу с ума, то какая-то опытная ведьма преследует меня. Не знаю, что хуже. - Совсем как в сказке, правда? - сказала Джуди. - Что ты имеешь в виду? - То, что сказала та женщина - что ты обещана ей. Ты же знаешь, люди в сказках всегда обещают кому-то своего первого ребенка. - Вот спасибо. Очень приятно узнать, что во все это меня втравили собственные родители. - Я не хотела сказать, что они это сделали. Просто в сказках так. - Да, это совсем как в сказке. - Хочешь, я приду, посижу с тобой? - спросила Джуди. - А у тебя получится? Родители Джуди приглядывали за ней так строго, что больших трудов стоило просто выбраться на набережную, не говоря уже вообще о том, чтобы пойти к кому-нибудь в гости или прогулять школу. Для последнего требовалась представить записку, что было делом не из самых легких, поскольку почерк у мистера У был весьма заковыристый, а на конце подписи стояла такая завитушка, подделать которую было просто невозможно. Младший брат Джуди Дэнни сделал целью всей своей жизни изучение росписи своего отца. Уже сейчас школьная секретарша не отличала его вариант от оригинала, что, если и не удовлетворяло его самого, то вполне сходило для практического применения. - Я попрошу Дэнни написать мне записку, - сказала Джуди. - Ты сможешь это сделать? - Дэнни ничего не делал за так. - Смогу, - заверила Джуди. - Прошлой ночью я поймала его в ванной с "Плейбоем". И я сказала ему, что об этом может стать широко известно. Нина не удержалась от того, чтобы рассмеяться. - Он этого заслуживает, - сказала Джуди. - Может быть, я расскажу всем девчонкам в его классе. - А ты зловредная! - Я добрая, когда надо. Я зайду после завтрака, ладно? - Спасибо, Джуди. - Да ну! Для чего еще нужны друзья?! Нина улыбнулась и повесила трубку. Никакого холода в воздухе уже не было, и Нина почувствовала себя много лучше, зная, что Джуди зайдет ее навестить - настолько лучше, что она встала, надела джинсы и рубашку и спустилась вниз соорудить себе чего-нибудь перекусить. Она добралась уже до нижней ступеньки лестницы, когда вдруг зазвонил звонок парадной двери. Не задумываясь о том, что делает - "Никогда не открывай незнакомым людям, когда сидишь дома одна!" все время напоминала мама ей и Эшли, - Нина открыла дверь. На крыльце стоял человек совершенно незнакомый. Ему было лет двадцать, волосы короткие и темные, черты лица резковатые; одет он был в джинсы, белую футболку и длинный черный дождевик. Выглядел он внушительно - настолько, что Нина сразу же пожалела о том, что так неблагоразумно распахнула дверь. Но похолодело у нее внутри от его глаз. Они были бледно-голубые, такие бледные, что казались почти бесцветными, и от их взгляда Нине моментально стало не по себе. - Д-да?.. - выговорила она. - Я ищу Эшли Энис, - сказал он. - Мне жаль, но ее здесь нет, - ответила Нина и начала закрывать дверь. Незнакомец поставил ногу между дверью и дубовым косяком. - Это важно, - продолжил он. Глаза его недобро блеснули. - Т-тогда подождите минутку, я... я позову папу. Вы можете поговорить с ним. И сейчас она выбежит через заднюю дверь позвонить от соседей в полицию так быстро, что не успеет он и глазом моргнуть... Но незнакомец разрушил ее план, не успела она даже попытаться. - Я так не думаю, - сказал он. - Твой папа на работе; мама в мастерской. Мы одни с тобой, Нина. Нина, онемев, смотрела на него. Откуда он знает ее имя и где ее родители? И вообще - чего ему надо? Он отодвинул дверь и вошел внутрь, как будто это был его собственный дом. Когда он оказался рядом с Ниной, она решилась рвануться бежать, но он поймал ее за руку и подтянул к себе. Потом закрыл дверь. - Тебе ничего плохого не будет, - сказал он. - Я только хотел задать тебе несколько вопросов. - К-каких вопросов? - спросила Нина, пытаясь вести себя так храбро, как только могла. - Кто вы? Полицейский, или пишете книгу? Незнакомец рассмеялся: - Может быть, я полицейский и пишу книгу. Он ввел ее в гостиную и усадил на плетеный диван. Тут он выпустил ее руку, и Нина потерла место, за которое он держал ее, хотя ей на самом деле не было особенно больно. - Что вам надо от Эшли? - спросила она. - Вообще-то, - сказал он, - теперь, увидев тебя, я думаю, что я искал не ту из вас. Великолепно, подумала Нина. Эшли заигрывает с каким-то пижоном, а Нине с ним разбираться. Как будто мало своих проблем. Как будто ей не было до смерти страшно. Незнакомец развалился на диване, закинув руки за голову. - Так что рассказывай про свои сны, - сказал он. Нина так и уставилась на него. ЭШ Эш подумала, что путешествие через мир духов с Лусвен походит на приятную прогулку по ее памяти, по ее дому. Могучий лес, в котором она впервые повстречала свою странную спутницу, перешел в болотистые луга, которые позже сменились скалами, круто обрывавшимися в море. Такие места легко можно было найти в Корнуолле, в местах, куда Эш со своей мамой выбирались автостопом на выходные каждый месяц. Лусвен вела Эш вдоль берега по узкой тропке, что вилась и петляла между камней и скал. В воздухе сильно пахло морской солью. Птицы Лусвен - вторая была ястребом, как сказала Лусвен, когда Эш спросила об этом - делили воздух с бессчетными стаями чаек. Земля пружинила под ногами, черная и мягкая, выступая между выветренными древними известняковыми лбами. - Тут как во сне, - сказала Эш, когда они остановились перед маленьким гротом, что появился внезапно перед ними. - Как, наверно, было дома до того, как пришли люди. - Мы сами - сон, - ответила Лусвен. - По крайней мере, здесь. - Что ты этим хочешь сказать? Лусвен улыбнулась: - Только то, что здесь, в этом мире духов мы менее реальны, чем сам мир. Как его обитатели, вторгаясь в наш мир, выглядят призраками, так и мы здесь лишь призрачные пришельцы. - Те, с которыми я сюда пришла, говорили мне, что чем дольше ты здесь пробудешь в теле, тем это становится опаснее, - сказала Эш. - Что, если пробыть здесь слишком долго, крыша сдвинется. - Эш метнула косой взгляд на свою спутницу. - Это правда? - Всегда можно узнать того, кто часто и долго путешествовал в этих краях, - ответила та. - У них особый взгляд - особый свет в нем, из-за которого они кажутся не от мира сего. Они улыбаются, когда ничего забавного нет. Они как будто видят то, чего другие не видят. Такие люди всегда смущают тех, кто здесь не бывал; они настораживают людей, потому что безумие - каким бы незначительным оно ни было - всегда кажется опасным тому, кому его прикосновение незнакомо. Эш вспомнила глаза Боунза, и глаза ее спутницы - под вуалью, но посверкивающие из-под нее. И у Лусвен, и у Боунза был такой свет в глазах. Они оба в этом мире духов чувствовали себя так же нормально, как Эш - в своем, может быть, даже лучше. Потом Эш вспомнила парня, который шел за ней до дома накануне вечером. Она тогда подумала, что у него опасные глаза; но, может быть, она увидела именно этот отсвет мира духов. Наверно, и он бывает здесь. Хотя это все равно не объясняет, зачем он провожал ее до дома из оккультной лавки. - Ты сказала, что Нину преследует какая-то тайна, - сказала Эш. - Почему? - В ней есть магия. Ах, да. Эш все еще с трудом представляла себе, что ее кузина способна заниматься чем-то еще, кроме своей косметики и зависания на всякой попсе - - новом альбоме Мадонны или какой-нибудь идиотской телепередаче. - Нет, - сказала она, - я хотела спросить - зачем это им? - Магия их притягивает. - А во мне есть такая магия? Магия, которая притягивает тайны? Глаза Лусвен блеснули из-под вуали - она долго и пристально поглядела на Эш. - Тебе стало бы от этого лучше? Эш пожала плечами. - Не знаю. Во всяком случае, жизнь стала бы чуть-чуть интереснее. Понимаешь, я смотрю на то, что происходит вокруг меня в реальном мире, и я думаю, что же из всего этого - для меня; и у меня выходит, что ничего. А с магией я бы по крайней мере... ну, я не знаю. Я смогла бы, наверное, что-нибудь изменить. Эш подумала о своей маме. Магия могла бы вернуть ее, разве нет? А тогда все стало бы снова, как при ней. А не наперекосяк, как сейчас. - Твоя беда - в твоем отношении к вещам, - сказала Лусвен. Эш глянула на нее. Еще эта вот феечка будет ей об этом говорить? Какого рожна?! - Типа того, что ты что-то об этом знаешь? - спросила она. - Я знаю, что жизнь была к тебе сурова, - начала Лусвен. Эш рассмеялась коротко и невесело: - Да, уж ты-то знаешь! - Знаю, - сказала Лусвен. - Со мною было то же, что и с тобой. Моя мать умерла, когда я была ребенком. Мой отец бросил меня. И то, что с тобой сейчас, со мной тоже было. Я тоже ходила по миру, сжав кулаки и отчаянно пытаясь хоть куда-нибудь пристрои