на локтевом сгибе, он поблагодарил собравшихся, заверив, что их творения превосходны. Возможно, некоторые и впрямь были таковыми. После этого выступления ему удалось улизнуть с одними только Джалани и Дедриком. А также Льюсом Тэрином и Аланной. Позади слышался довольный гомон изобретателей, а Ранд гадал, почему никто, кроме Идриен, даже не задумывается о возможности создания какого-нибудь оружия? Комната Герида Фила находилась на самом верхнем этаже, откуда были видны лишь темные черепичные крыши да одна ступенчатая квадратная башня, загораживавшая все остальное. Впрочем, Герид клялся, что никогда не выглядывает в окошко. - Подождите здесь, - сказал Ранд, подойдя к узенькой двери. Дедрик с Джалани тут же согласились, чем несколько удивили его. Но не слишком, все сходилось одно к одному. Джалани почему-то перестала неодобрительно коситься на его меч, и ни она, ни Дедрик не считали нужным отпускать пренебрежительные реплики насчет коня - дескать, свои ноги ничуть не хуже. Прежде Дева никогда не упускала возможности съязвить по этому поводу. Как бы в подтверждение мыслей Ранда, Джалани, стоило ему повернуться к двери, бегло оглядела Дедрика сверху вниз. Бегло, но с улыбкой и нескрываемым интересом. Дедрик не обращал на нее внимания, причем столь демонстративно, что с тем же успехом мог бы таращиться на Деву во все глаза. Таков айильский обычай - делать вид, будто не замечаешь знаков внимания, пока тот, кто с тобой заигрывает, не выскажется яснее. Начни Дедрик поглядывать на Джалани, она повела бы себя точно так же. - Развлекайтесь, - бросил им через плечо Ранд и, получив в ответ два изумленных взгляда, переступил порог. Маленькая комнатушка была битком набита книгами, рукописями и свитками. Все стены, до самого потолка, занимали уставленные книгами полки - свободными оставались лишь дверной проем да два маленьких окошка. Большущий, чуть ли не во всю комнату стол тоже был завален книгами и бумагами, книги лежали грудой и на втором, единственном, не считая того, на котором сидел хозяин, стуле и стопками высились там и сям на полу. Сам Герид Фил, низкорослый и седой, похоже, никогда не расчесывал свои изрядно поредевшие волосенки. В зубах он сжимал незажженную трубку, с которой на помятый коричневый кафтан сыпался пепел. Завидев вошедшего Ранда, Герид растерянно заморгал, а потом кивнул: - Ах да. Конечно. Я как раз собирался... - Он нахмурился, бросил взгляд на книгу, которую держал в руках, бормоча что-то себе под нос, перебрал несколько листов бумаги на столе, вновь уставился на титульный лист книги, поскреб затылок и наконец поднял глаза на Ранда и опять удивленно заморгал: - Ах да... Так о чем ты хотел со мной потолковать? Ранд освободил стул, сложив книги и бумаги на пол, примостил сверху Драконов скипетр и уселся. Он уже говорил здесь со многими: философами, историками, учеными мужчинами и женщинами, но толку от этого было не больше, чем от бесед с Айз Седай. Все, что не имело непосредственного отношения к избранной узкой области, тонуло в водопаде слов, которые могли означать все что угодно. Стоило же Ранду чуток поднажать, они либо начинали сердиться - не иначе как думали, будто он сомневается в их познаниях, что, очевидно, являлось тяжким грехом, - либо усиливали поток слов до такой степени, что уже решительно ничего нельзя было уразуметь, либо, наконец, подобострастно пытались уяснить, что именно желает услышать Лорд Дракон, чтобы сказать ему именно это. Герид был совсем другим. О том, что Ранд - Возрожденный Дракон, рассеянный ученый просто- напросто забывал, и Ранда это вполне устраивало. - Герид, что ты знаешь про Айз Седай и Стражей? Я хочу сказать, насчет уз между ними? - Стражи? Узы? Да не больше, чем всякий другой, кроме, пожалуй, самих Айз Седай. Как видишь, совсем немного. - Герид зачмокал, видимо, забыв, что его трубка погасла. - А что именно ты хочешь узнать? - Можно ли ее разорвать? - Разорвать? Не думаю. То есть, конечно, можно - если умрет Страж или Айз Седай, но ты ведь не это имел в виду. А со смертью одного из них узы разрываются, во всяком случае, мне так кажется... Слышал я что-то на сей счет, но хоть убей, не могу припомнить... Приметив на столе связку исписанных бумаг, Герид подгреб их к себе и погрузился в чтение, хмурясь и покачивая головой. Судя по почерку, заметки были написаны его собственной рукой, но их содержание уже перестало устраивать ученого. Ранд вздохнул - казалось, стоит обернуться достаточно быстро, и он увидит протянутую руку Аланны. - Герид, а Герид? Как насчет вопроса, который я задал в прошлый раз? Эй, ты меня слышишь? - Что? - Фил вскинул голову. - А, тот вопрос! Про Тармон Гай'дон. Ну, я, конечно, не знаю, как это будет выглядеть. Троллоки, наверное, нагрянут, Повелители Ужаса и прочие страхолюдины. Да, так оно, скорее всего, и случится. Но я вот о чем размышляю: не может быть, чтобы эта битва действительно стала последней. Такое, по моему разумению, маловероятно. Возможно, у каждой Эпохи есть своя Последняя Битва. Во всяком случае, у большинства Эпох. - Прищурясь, Герид вдруг уставился на свою трубку и начал шарить по столу. - Где-то здесь у меня трутница завалялась... - Что ты имеешь в виду, говоря, будто эта битва не будет последней? - спросил Ранд, стараясь не повышать голоса. Он знал: если повести дело с умом, Герид, при всей его рассеянности, непременно доберется до самой сути. - Что? Да именно это. Никакая битва не может стать последней. Даже если на сей раз Возрожденный Дракон запечатает узилище Темного так же, как это сделал Творец, а сие, на мой взгляд, весьма сомнительно. - Герид подался вперед и заговорщически понизил голос: - Знаешь, ведь что бы там ни болтали на улицах, он не Творец. И все же узилище должно быть кем-то запечатано снова. Сам понимаешь. Колесо. - Ничего я не понимаю, - пробурчал Ранд. - Прекрасно понимаешь, ты малый смышленый. Из тебя мог бы выйти ученый. - Вытащив трубку изо рта, Герид чубуком описал в воздухе круг. - Вот Колесо Времени. Эпохи приходят, уходят и возвращаются снова по мере вращения Колеса. Вот в чем суть. Смотри, - он ткнул трубкой в воображаемую точку на окружности, - здесь узилище Темного невредимо. А вот здесь в нем просверлено отверстие. И запечатано снова. Идем дальше. - Герид описал трубкой дугу. - Здесь печати слабеют. Но это, разумеется, в масштабах вечности не имеет значения. - Трубка завершила круг. - Потому что, когда Колесо совершит полный оборот - видишь, мы снова находимся на том месте, - узилище Темного вновь станет неповрежденным. - Почему неповрежденным? Может быть, на дыру просто будет наложена заплата, а Отверстие просверлят уже сквозь нее? А вдруг в прошлый раз все и произошло именно так - они- просверлили наложенную кемто заплату? Сами о том не подозревая? Просто мы ничего об этом не знаем? Герид покачал головой и в очередной раз уставился на свою трубку, разжечь которую так и не удосужился. Ранд уже было решил, что ему опять придется возвращать философа к действительности, но тот заморгал и продолжил: - Кому-то все равно пришлось делать это впервые. Если только Творец с самого начала не создал узилище Темного с Отверстием и заплатой на нем. - Герид приподнял брови - похоже, он сам удивился собственному предположению. - Нет, наверное, сначала оно все- таки было целым. И будет целым снова, когда опять наступит Третья Эпоха. Гм, любопытно. Они ли назвали ту эпоху Третьей? - Он торопливо окунул перо в чернильницу и нацарапал что-то на полях открытой книги. - Уф. Впрочем, неважно. Я вовсе не утверждаю, будто именно Возрожденный Дракон сделает узилище целым, безо всякого Отверстия. Во всяком случае, в нынешнюю Эпоху. Но прежде чем наступит Третья Эпоха, это должно случиться. А после того должно пройти очень много времени - чтобы люди позабыли и об узилище, и о самом Темном. Позабыли... Хм. Любопытно... - Герид всмотрелся в свои записи, поскреб в затылке и, кажется, несколько удивился тому, что у него в руке перо. На макушке ученого осталось чернильное пятно. - В ту Эпоху, когда печати слабеют, люди должны помнить о существовании Темного. Ведь им придется столкнуться с ним и снова запереть в узилище. - Сунув трубку в зубы, он попытался сделать очередную запись, позабыв обмакнуть перо в чернила. - Если только Темному не удастся вырваться на волю, - спокойно возразил Ранд. - Вырваться на волю, сломать Колесо и переделать Время и мир по своему усмотрению. - То-то и оно. - Герид пожал плечами, хмуро уставился на перо и лишь через некоторое время вспомнил о чернильнице. - Но мне сдается, ни ты, ни я ничего существенного в этом отношении предпринять все равно не сможем. Почему бы тебе не задержаться здесь да не поработать со мной над книгами? Вряд ли Тармон Гай'дон начнется завтра, так почему бы не использовать оставшееся время на учение... - Как ты думаешь, существует какая-нибудь причина, чтобы сломать печати? Брови Герида взметнулись вверх. - Сломать печати? Сломать печати?! Кому, кроме сумасшедшего, такое в голову придет? Да и можно ли их вообще сломать? Я вроде бы где-то читал, будто это невозможно, хотя почему невозможно, там, насколько я помню, не объяснялось. Что навело тебя на эту мысль? - Не знаю, - вздохнул Ранд. Сломай печати, монотонно звучал в его голове голос Льюса Тэрина. Сломай их и покончи со всем. Дай мне умереть навсегда. Рассеянно обмахиваясь уголком шали, Эгвейн посмотрела сначала в один, а потом в другой конец коридора. Хотелось надеяться, что она не заблудилась снова. Коридоры в Солнечном Дворце тянулись на целые мили, а девушка пробыла здесь недостаточно долго, чтобы научиться ориентироваться в их гигантском лабиринте. К тому же внутри стояла такая же жара, как и на солнцепеке. Повсюду - то по две, то по три - встречались Девы. Казалось, их здесь больше, чем обычно приводил с собой Ранд, и уж всяко больше, чем бывало, когда он отсутствовал во дворце. Девы, похоже, просто прогуливались, но в их поведении чувствовалась какая-то... скрытность. Будучи настороже, они старались не выдавать этого. Некоторых из них Эгвейн знала и могла рассчитывать на дружеское приветствие. С тех пор как она сделалась ученицей Хранительниц Мудрости, многие Девы стали относиться к ней чуть ли не как к своей, почти позабыв, что она Айз Седай, каковой, впрочем, Эгвейн на самом деле и не являлась. Но сейчас они косились на нее с несколько удивленным, если такое вообще можно сказать об айильцах, видом, приветствовали несколько запоздалыми кивками и спешили дальше. Подобное поведение не располагало к расспросам. Решив не цепляться к Девам, Эгвейн хмуро взглянула на встречного слугу, потного малого в ливрее с тонкими золотыми полосками на манжетах. Может, он знает, как попасть туда, куда ей нужно? Сложность заключалась в том, что она сама плохо представляла себе, куда именно ей нужно. К сожалению, слуга, по всей видимости, наслушавшийся всяких россказней о Девах, пуще смерти боялся айильцев, и когда на него уставилась айилка, - похоже, никто в Кайриэне не замечал темных, вовсе не айильских глаз Эгвейн, - повернулся и со всех ног припустил по коридору. Эгвейн раздраженно фыркнула. Не больно-то она и нуждалась в указаниях - рано или поздно и сама доберется куда надо. Ясное дело, нет смысла возвращаться тем же путем, каким она пришла сюда, а стало быть, нужно лишь выбрать одно направление из трех. Сделав выбор наугад, она зашагала по коридору так решительно, что даже некоторые Девы уступали ей дорогу. По правде говоря, девушка пребывала не в лучшем настроении. Вроде бы встреча с Авиендой - после такой долгой разлуки - должна была его поднять, но вышло по-иному. Прохладно кивнув Эгвейн, Авиенда нырнула в палатку Эмис, явно спеша на какую-то секретную беседу. Действительно секретную, в чем Эгвейн убедилась, попытавшись последовать за ней. - Тебя не звали, - резко бросила Эмис. Авиенда сидела, скрестив ноги, на подушке, с подавленным видом опустив взор на толстые ковры. - Иди погуляй да поешь чего-нибудь. Женщина не должна выглядеть как тростинка. Бэйр и Мелэйн тоже явились - за ними посылали гай'шайн, а вот Эгвейн просто-напросто выставили. Одно утешало - некоторым Хранительницам Мудрости тоже дали от ворот поворот. Но ведь она, Эгвейн, как-никак подруга Авиенды, а Авиенда сейчас в нелегком положении, и хотелось бы ей помочь. - А ты что здесь делаешь? - послышался строгий голос Сорилеи. Эгвейн с полным правом могла гордиться собой. Она спокойно повернулась и оказалась лицом к лицу с Хранительницей Мудрости из Крепости Шенде, из Джарра Чарин. Волосы Сорилеи были белы как снег, а выдубленная солнцем кожа туго обтягивала череп. Кожа да кости, и ничего больше. Хоть Сорилея и могла направлять Силу, но в этом отношении уступала большинству известных Эгвейн послушниц. По правде сказать, в Башне она нипочем не продвинулась бы дальше послушницы, пожалуй, ее бы вскоре отослали оттуда. Но способность направлять Силу ценилась Хранительницами Мудрости не слишком высоко, во всяком случае, не ею определялись вес и влияние. Чем они вообще определялись, сказать было трудно, но на любой встрече Хранительниц, где присутствовала Сорилея, первенство неизменно принадлежало ей. Как полагала Эгвейн, благодаря силе воли. Сорилея, как и большинство айильских женщин, ростом была на целую голову выше Эгвейн, а взгляд на девушку устремила такой, что он свалил бы с ног и быка. Эгвейн это ничуть не смутило - таким манером Сорилея смотрела на всех, а вот случись кому-нибудь вызвать ее неудовольствие, от ее взгляда крошились бы стены и воспламенялись шпалеры. Во всяком случае, такое создавалось впечатление. - Я хотела повидать Ранда, - отвечала Эгвейн. - А заодно и прогуляться. Мне кажется, это упражнение не хуже всякого другого. Уж во всяком случае, полагала она, получше, чем пять-шесть раз обежать вокруг городских стен, а айильцы представляли себе легкую разминку именно так. Эгвейн надеялась, что Сорилея не спросит почему. Ей не хотелось лгать кому-либо из Хранительниц Мудрости. Сорилея взглянула на нее с подозрением, словно учуяла недомолвку, поправила шаль на костлявых плечах и лишь после того сказала: - Его здесь нет, ушел в свою школу. Берелейн Пейерон сочла возможным отпустить его без эскорта. Это разумно, и я с ней согласна. Эгвейн с трудом удалось не выдать своих чувств. Отношение Хранительниц Мудрости к Берелейн удивляло ее до крайности - такого она никак не ожидала. Они почитали эту майенскую вертихвостку женщиной рассудительной и заслуживающей уважения. Почему - Эгвейн решительно не понимала. Уж всяко не из-за того, что Ранд вручил ей бразды правления, - власть и титулы мокроземцев все айильцы, а Хранительницы Мудрости в особенности, ни во что не ставили. Берелейн носила вызывающие наряды и флиртовала напропалую - это когда не занималась чем-нибудь почище простого флирта. В склонности Первенствующей к подобным утехам Эгвейн не сомневалась. Вроде бы такой женщине Эмис не должна улыбаться словно родной дочери. А тем паче Сорилея. В голове девушки замелькали непрошеные мысли о Гавине. Но ведь то был всего лишь сон, и уж коли на то пошло, его сон. Да и там она не вытворяла ничего подобного тому, что Берелейн проделывала наяву. - Ежели молодая женщина краснеет безо всякой причины, - заметила Сорилея, - тут наверняка замешан мужчина. Интересно, кто же привлек твое внимание? Можно ли ждать, что скоро ты положишь к его ногам свадебный венок? - Айз Седай редко выходят замуж, - холодно ответила Эгвейн. Сорилея фыркнула - звук был такой, словно вспороли одеяло. И Девы, и Хранительницы Мудрости, похоже, думали, будто, начав учиться у Эмис, Эгвейн перестала быть Айз Седай, но Сорилея, по всей видимости, пошла дальше прочих. По ее мнению, Эгвейн превратилась в айилку, а стало быть, Сорилея считала себя вправе совать нос во все ее дела. - Ты, девочка, выйдешь замуж обязательно. Ты не из тех, кто становится Фар Дарайз Май и считает, будто мужчины - забава вроде охоты. Твои бедра созданы для родов, и у тебя будут дети. - Не скажешь ли, где мне лучше подождать Ранда? - спросила Эгвейн. Голос прозвучал слабо и неуверенно, что отнюдь ей не понравилось. Сорилея не была ходящей по снам, истолковывать сны не умела и безусловно не обладала даром Предвидения, но высказывалась с непоколебимой уверенностью в том, что все будет так и никак иначе. Дети Гавина. О Свет, но как она может иметь детей от Гавина? Айз Седай почти никогда не выходили замуж - какой мужчина захочет иметь жену, способную с помощью Силы спеленать его, словно младенца? - Пойдем покажу, - сказала Сорилея. - Небось это Сандуин из Истинной Крови, тот здоровенный малый, что вчера отирался возле палатки Эмис. Шрам на физиономии ничуть его не портит, даже наоборот... Шагая рядом с Эгвейн по коридорам дворца, Сорилея называла имена мужчин и краешком глаза поглядывала на девушку, стараясь приметить ее реакцию. Все бы ничего, но Хранительница расписывала достоинства каждого из названных ею молодых людей со всеми подробностями, включая и то, как они выглядят обнаженными. Айильские мужчины и женщины вместе потели в своих палатках-парильнях, и нагота никого из них не смущала, а вот у Эгвейн живописания Сорилеи заставляли пылать щеки. Когда они добрались наконец до отведенных Ранду покоев, девушка с облегчением поблагодарила Хранительницу и поспешно закрыла за собой дверь. К счастью, у Сорилеи, видимо, были и другие дела, в противном случае Эгвейн вряд ли удалось бы так быстро от нее отделаться. Глубоко вздохнув, девушка принялась разглаживать юбку и поправлять шаль. В этом не было ни малейшей нужды, но Эгвейн чувствовала себя так, будто ее спустили с горы. Сорилея очень любила устраивать свадьбы. Ей ничего не стоило изготовить для женщины брачный венок, подтолкнуть ту, чтобы она положила его к ногам мужчины, которого Сорилея же для нее присмотрела, и, ухватив этого мужчину за руку, заставить его принять подношение. Ну, конечно, не в буквальном смысле - рук она никому не выкручивала, волоком не тащила, но, по сути, делала все именно так. Однако с ней, Эгвейн, Сорилея, конечно же, не зайдет так далеко. Эта мысль едва не заставила Эгвейн рассмеяться. Ну что за глупости, ведь не может же Сорилея и в самом деле считать ее айилкой. Старая Хранительница прекрасно знает, что Эгвейн - Айз Седай, точнее, думает, будто она - Айз Седай. И вообще, нечего так волноваться. Для этого нет никаких причин. В спальне послышались шаги, и девушка застыла, вцепившись руками в повязанный на голову серый шарф. Если Ранд и вправду умел мгновенно переноситься из Кэймлина в Кайриэн, то, надо полагать, переносился прямо в свою спальню. А там его, вероятно, кто-то дожидается. Или что-то. Эгвейн обняла саидар, торопливо свила несколько готовых к использованию потоков, и... Из спальни вышла державшая в руках стопку постельного белья женщина в белом наряде гай'шайн. При виде Эгвейн она вздрогнула от неожиданности. Эгвейн торопливо отпустила саидар, надеясь, что хоть на сей раз ей удалось не покраснеть. На первый взгляд Ниеллу запросто можно было принять за Авиенду, обрядившуюся в белый балахон с капюшоном. Стоило, однако, приглядеться повнимательнее, как становилось ясно - женщина в белом лет на шесть-семь постарше Авиенды, да и лицо у нее чуть покруглее и не такое загорелое. Сестра Авиенды никогда не была Девой Копья. Она занималась ткачеством и уже наполовину отбыла свой годичный срок. Приветствовать гай'шайн Эгвейн не стала - это только смутило бы Ниеллу. - Скоро ли ты ожидаешь Ранда? - спросила она. - Кар'а'карн явится тогда, когда сочтет нужным, - ответила Ниелла, смиренно потупив очи. Странно было видеть смиренное выражение на лице Авиенды, пусть даже более округлом. - Нам же надлежит всегда быть готовыми к его приходу. - Ниелла, ты имеешь хоть какое-то представление о том, что у Авиенды за совещание с Эмис, Бэйр и Мелэйн? Во всяком случае, оно не могло иметь отношения к хождению по снам - по этой части у Авиенды было не больше способностей, чем у Сорилеи. - А она здесь? Нет, я ничего не знаю про совещание. - Говорила Ниелла вроде бы искренне, однако ее голубовато-зеленые глаза слегка сузились. - И все-таки ты кое-что знаешь, - настаивала Эгвейн. В конце концов, раз Ниелла гай'шайн, то должна во всем выказывать покорность. - Ну-ка выкладывай, в чем дело. - Я знаю одно: если Кар'а'карн застанет меня здесь с грязным бельем, мне так достанется от Авиенды, что я сесть не смогу, - хмуро ответила Ниелла. Эгвейн не знала, замешан ли здесь джиитох, но Авиенда действительно обходилась с сестрой вдвое строже, чем с другими гай'шайн. Ниелла торопливо скользнула к двери, но Эгвейн удержала ее за рукав: - Ты снимешь свой балахон, когда закончится срок? Неуместный вопрос напрочь согнал с лица Ниеллы смиренное выражение. Теперь она выглядела горделиво, под стать любой Деве. - Поступить иначе было бы осмеянием джиитох, - промолвила она и неожиданно улыбнулась: - И кроме того, за мной придет мой муж. Он наверняка не обрадуется, если застанет меня в белом. - На лицо ее вернулась маска покорности. - Могу ли я идти? - спросила Ниелла, опустив глаза. - Мне бы не хотелось столкнуться с Авиендой. А если она и вправду здесь, то непременно придет в эти покои. Эгвейн отпустила ее без дальнейших вопросов - расспрашивать гай'шайн об их жизни до и после облачения в белое считалось постыдным. Эгвейн и сама чувствовала некоторую неловкость, хотя ей не приходилось следовать джиитох. Ну разве самую малость, ради вежливости. Оставшись одна, Эгвейн уселась в резное кресло, показавшееся ей на удивление неудобным - давала о себе знать привычка сидеть, скрестив ноги, на подушках, а то и просто на полу. В конце концов она и здесь подобрала под себя ноги, устроилась поуютней и задумалась о том, что же все-таки обсуждают с Авиендой Эмис, Бэйр и Мелэйн. Впрочем, тут и гадать нечего - наверняка толкуют о Ранде. Хранительниц Мудрости интересовал каждый его шаг. Пророчества мокрых земель о Возрожденном Драконе для них не значили ничего, но они помнили каждое слово Пророчества Руидина. Там говорилось, что, хотя Кар'а'карн и уничтожит Айил, немногие оставшиеся спасутся, и Хранительницы твердо намеревались позаботиться о том, чтобы спасшихся оказалось как можно больше. Потому-то они и заставляли Авиенду постоянно находиться рядом с Рандом. До неприличия близко. Вздумай Эгвейн заглянуть в спальню, она наверняка увидела бы на полу матрас для Авиенды. Впрочем, айильцы на многое смотрели иначе. Хранительницы поручили Авиенде знакомить Ранда с айильскими обычаями и порядками и напоминать о его айильском - пусть он и возрос в мокрых землях - происхождении. Очевидно, они считали необходимым посвящать этому все свободное ото сна время, и, если учесть, с чем приходилось Хранительницам сталкиваться, их можно понять. До известной степени - заставлять женщину спать в одной комнате с мужчиной все равно неприлично. Так или иначе, с проблемой Авиенды Эгвейн ничего поделать не могла, тем паче что сама Авиенда, похоже, никакой проблемы в этом не видела. Опершись на локоть, девушка стала думать о том, как лучше подступиться к Ранду. Мысли в голове роились разные, но она так ни на чем и не остановилась до того времени, когда Ранд появился на пороге, буркнул что-то оставшимся в коридоре айильцам и закрыл за собой дверь. Эгвейн вскочила с места. - Ранд, ты должен помочь мне с Хранительницами Мудрости, - вырвалось у нее. - Тебя они послушают. Ничего подобного она говорить не собиралась. - Я тоже рад тебя видеть, - с улыбкой произнес Ранд. В руках он держал шончанское копье с вырезанными на древке Драконами - прежде их не было. Хотелось бы знать, откуда взялась эта штуковина, от всего шончанского у Эгвейн мурашки пробегали по коже. - Спасибо, Эгвейн, у меня все в порядке. А как твои дела? Надеюсь, неплохо, во всяком случае, ты снова похожа на себя. Вид у него был смертельно усталый. И суровый - такой суровый, что приветливая улыбка казалась чужой. С каждой новой встречей он становился все более суровым и озабоченным. - Не думай, будто поддел меня, - сердито отозвалась Эгвейн, не собираясь отступать и давать ему еще один повод для ухмылок. - Лучше скажи, ты мне поможешь? - Каким образом? - Располагаясь как дома - впрочем, почему бы и нет, он ведь находился в своих покоях, - Ранд положил Драконов скипетр на низенький столик с резными ножками в виде леопардов, расстегнул пояс с мечом и снял кафтан. Потел он почему-то не больше, чем айильцы. - Хранительницы Мудрости действительно меня слушают, но слышат при этом только то, что хотят. Бывает, по глазам вижу: они думают, будто я несу околесицу, но возражать или спорить не находят нужным. Просто не обращают на мои слова внимания. Он выдвинул один из позолоченных стульев, уселся на него лицом к Эгвейн и вытянул обутые в сапоги ноги, ухитряясь даже при этом выглядеть высокомерно. Ишь разважничался, привык, что ему чуть ли не на каждом шагу кланяются. - Ты и впрямь частенько несешь околесицу, - пробормотала Эгвейн просто потому, что не успела собраться с мыслями. Затем слегка поправила шаль, устроилась поудобнее и, глядя прямо на него, сказала: - Знаю, ты был бы не прочь снова получить весточку от Илэйн. - Невесть почему лицо Ранда сделалось печальным и вместе с тем холодным. Может быть, оттого, что он слишком долго не имел известий о ней. - Сдается мне, Шириам не слишком часто передает через Хранительниц Мудрости ее послания для тебя. - Шириам не передавала их вовсе, но Ранд нечасто бывал в Кайриэне и этого не знал. - Свои послания Илэйн доверит только мне. И ты сможешь получать их, если убедишь Эмис в том, что я уже окрепла и могу вернуться... к своим занятиям. Эгвейн сожалела о том, что запнулась, но Ранд и так слишком много знал о хождении по снам, если не о Тел'аран'риоде. О хождении по снам - почти все, но само наименование Мира Снов являлось строжайшим секретом Хранительниц Мудрости. И она не имела права выдавать их секреты. - Может,-ты скажешь мне, где Илэйн? - спросил Ранд будто мимоходом, как мог бы попросить чашку чаю. Она заколебалась, но вспомнила про уговор между нею, Илэйн и Найнив, и это помогло ей сдержаться. В конце концов. Ранд уже не был тем мальчишкой, с которым она росла. Он стал взрослым, жил своим умом, а взгляд его настоятельно требовал ответа. Когда Айз Седай сталкиваются с Хранительницами Мудрости, сыплются искры, но, коли они столкнутся с Рандом, заполыхает пожар. Кто-то должен смягчать возможные столкновения, и, кроме них троих, ее, Илэйн и Найнив, делать это некому. Только бы им самим при этом не обгореть. - Я не могу, Ранд. Не имею права. Это не моя тайна. В конце концов, она не лгала. И к тому же все равно толком не знала, где находится Салидар. Вроде бы гдето за Алтарой, у реки Элдар. Ранд подался вперед: - Я знаю, она у Айз Седай. У тех Айз Седай, которые, как ты говорила, поддерживают меня. Во всяком случае, могли бы поддержать. Они что, боятся меня? Коли так, я могу дать клятву держаться от них подальше. Эгвейн, я собираюсь передать Илэйн оба трона - и Львиный, и Солнечный. Она имеет право и на тот, и на другой. Кайриэн признает ее так же легко, как и Андор. Она нужна мне, Эгвейн. Эгвейн открыла рот - и поняла, что сейчас выложит все, что ей известно о Салидаре. А поняв, стиснула зубы так, что хрустнули челюсти, и открыла себя саидар. Сладостное ощущение полноты жизни было таким сильным, что подавляло все остальное, и это как будто помогло - неудержимое желание поделиться с Рандом тем, что ей известно, стало медленно отступать. Ранд со вздохом откинулся назад, и Эгвейн уставилась на него широко открытыми глазами. Одно дело знать, что он сильнейший та верен со времен Артура Ястребиное Крыло, а совсем другое - испытать на себе его влияние. Девушка обхватила себя за плечи и попыталась унять дрожь. - Ты не скажешь, - промолвил Ранд, и это не был вопрос. Затем он резко потер руки, и Эгвейн вспомнила, что до сих пор удерживает саидар; на столь близком расстоянии Ранд мог ощущать слабое покалывание. - Ты никак решила, будто я собрался вытянуть из тебя ответ силой? - неожиданно сердито спросил Ранд. - Неужто я кажусь чудовищем, от которого надо защищаться с помощью Силы? - Вот еще глупости, больно мне надо от тебя защищаться, - сказала Эгвейн, силясь сохранить спокойствие. Перед ней сидел Ранд, которого она знала всю жизнь, но он был мужчиной, способным направлять Силу. От одной этой мысли выворачивало желудок. Она отпустила Источник, стыдясь того, что поступила так с неохотой. Но ведь если дело действительно дойдет до борьбы и она не сумеет отгородить его, он справится с ней так же легко, как если бы они мерились силой на руках. - Ранд, поверь, мне очень жаль, но я и вправду не могу тебе помочь. И все равно прошу тебя: помоги мне. Ты ведь знаешь: помогая мне, ты помогаешь и себе. Сердитое выражение на лице Ранда уступило место сводящей с ума ухмылке, страшившей тем, что безумие и впрямь могло постигнуть его когда угодно. - Что кошку за шляпу, что шляпу за кошку... - пробормотал он. А за ничего ничего и получишь, мысленно закончила за него Эгвейн. В детстве ей случалось слышать эту поговорку от жителей Таренского Перевоза. - Положи свою кошку в свою же шляпу и засунь себе в штаны. Ранд ал'Тор, - холодно проговорила Эгвейн. Выходя, она не хлопнула дверью, но это далось ей с трудом. ' Шагая по коридору, девушка размышляла о том, что же предпринять теперь. Прежде всего требовалось каким-то образом убедить Хранительниц Мудрости позволить ей посещать Тел'аран'риод. Рано или поздно Ранд все равно встретится с салидарскими Айз Седай, а до того ей для пользы дела следовало поговорить с Илэйн или Найнив. То, что салидарские сестры до сих пор не предпринимали попыток подступиться к Ранду, несколько удивляло Эгвейн. Но что удерживало Шириам и ее сподвижниц, девушка не знала и поделать с этим ничего не могла. Но прежде всего ей не терпелось рассказать Илэйн о том, что Ранд - он сам так сказал! - нуждается в ней. И сказал так, словно это было для него важнее всего на свете. Как приятно будет рассеять глупые опасения Илэйн. Ни один мужчина не сможет так говорить о женщине, которую он не любит. Некоторое время Ранд сидел неподвижно, уставясь на закрывшуюся за Эгвейн дверь. Да, она уже не та девочка, которая росла вместе с ним. В айильских одеждах, несмотря на темные глаза и сравнительно малый рост, она вполне могла сойти за Хранительницу Мудрости. Прежде, что бы Эгвейн ни делала, это делалось от всего сердца, а нынче... Решила, будто он для нее опасен, и удерживала саидар с невозмутимостью, достойной любой Айз Седай. Это следовало взять на заметку. Во что бы Эгвейн ни обрядилась, она намеревалась стать Айз Седай и секреты Айз Седай хранила строго. Хоть он и объяснил ей, зачем ему нужна Илэйн. Чтобы принести мир двум народам! Увы, как ни печально, ему придется думать об Эгвейн как об Айз Седай. Одолеваемый невеселыми мыслями, он поднялся на ноги и снова натянул свой кафтан. Ему еще предстояла встреча с кайриэнскими вельможами, а значит, и с лордами из Тира - они встанут на дыбы, если он уделит кайриэнцам хоть на минуту больше времени, нежели им. Хранительницы Мудрости наверняка тоже потребуют встречи, так же как Тимолан и другие вожди кланов, которых он еще не успел повидать. И чего ради его понесло сюда из Кэймлина? Ну да ладно, поболтал с Геридом, и то хорошо. Правда, ни на один вопрос так и не удалось получить ответа, но не это главное. Приятно было побеседовать с человеком, способным забыть, что он, Ранд, Возрожденный Дракон. К тому же он, хоть и на время, сумел отделаться от таскавшейся за ним повсюду многочисленной айильской стражи - опыт, заслуживающий того, чтобы взять его на вооружение. - На худой конец, ты не показал ей, насколько устал, - сказал Ранд, бросив взгляд на свое отражение в зеркале. Никогда не позволяй им увидеть себя ослабевшим, наставляла Морейн. Сколь ни прискорбно, он уже начинал думать об Эгвейн как об одной из них. Сидя на корточках в саду под окнами Ранда ал'Тора, Сулин делала вид, будто забавляется игрой в тычки. Она как раз метнула в землю маленький ножичек, когда из окошка послышался крик горной совы, заставивший Деву мигом вскочить на ноги. Она выругалась и, подхватив нож, заткнула его за пояс. Поданный сигнал говорил: Ранд ал'Тор снова покинул свои покои. Будь с ней Энайла или Сомара, она бы послала их за ним. Незаметно. Сулин старалась ограждать Ранда от всякой чепухи, словно он был ее первым братом. Подбежав к ближайшему выходу, она подозвала еще трех Дев - во дворе с ней не было ни одной, - и они принялись рыскать по коридорам, делая вид, будто просто прогуливаются. Кар'а'карн может поступать, как ему заблагорассудится, но с единственным сыном Девы, вернувшимся к ним, не должно случиться ничего дурного. ГЛАВА 19. Вопросы тох Ранд надеялся, что хотя бы в эту ночь ему удастся выспаться как следует. На то был резон - устал он настолько, что почти забыл о неизбывном прикосновении Аланны, и, что, пожалуй, еще важнее, Авиенда осталась на ночь в палатках Хранительниц Мудрости. А коли осталась, стало быть, хоть нынче не будет раздеваться ко сну в его присутствии, а потом еще и дышать рядышком целую ночь. Но другое - другое! - заставляло его потеть и маяться во сне. Сны, сами сны. Он всегда ограждал их, дабы не допустить туда Отрекшихся или Хранительниц Мудрости, но то, что представало перед ним сейчас, находилось внутри его самого. Внутри, а не снаружи. А уж что было внутри... В небе парили огромные крылья, парили сами по себе, безо всяких птиц, да эдаких птиц и быть не могло. И парили они над немыслимо прекрасными городами с невероятно, потрясающе высокими зданиями, сверкавшими в солнечных лучах. По улицам скользили странные экипажи: одни походили на жуков, другие же - больше всего на сплющенные дождевые капли. Все это ему доводилось видеть и раньше; тогда, в Руидине, внутри гигантского тер'ангриала, где он был отмечен знаками Дракона, он уже лицезрел нечто подобное и знал, что это образы Эпохи Легенд, только вот выглядели они нынче как-то... И цвета, и очертания казались не теми. Искаженными, словно исковерканными. А потом... гигантский стрелокрыл надломился в воздухе; один, другой, третий - они устремились вниз, унося к гибели сотни и сотни людей. Величественные здания рассыпались, словно песчаные замки, города вспыхивали, как факелы, сама земля вздымалась, подобно штормовому морю. И время от времени перед его взором вставал облик прекрасной златовласой женщины. Какой-то частью своего "я" он знал ее и с ужасом видел, как любовь в ее взоре сменяется страхом и отчаянием. Частью своего "я" он неистово стремился спасти ее, уберечь от Темного и ото всякого зла, какое мог причинить ей сам. Он словно превратился во множество личностей, сознание его разбилось на сверкающие осколки. Сверкавшие, истошно вопившие. Он пробудился в кромешной тьме, в холодном поту. Его колотило. Виденные им сны были снами Льюса Тэрина. Прежде такого не случалось, чего-чего, а чужих снов Ранд не видывал. Проснувшись, он лежал навзничь, уставясь в никуда, страшась закрыть глаза и продолжая держаться за саидин, будто Сила могла помочь ему совладать с мертвецом. Но Льюс Тэрин хранил молчание. Когда наконец забрезжил рассвет, в комнату неслышно проскользнул гай'шайн с прикрытым тканью серебряным подносом. Приметив, что Ранд не спит, он молча поклонился и так же бесшумно вышел. Будучи наполненным Силой, Ранд чувствовал запах вина с пряностями, теплого хлеба, масла, меда и горячей каши, которую айильцы непременно едят по утрам, чувствовал так, словно приник носом к подносу. Отпустив Истинный Источник, он оделся и опоясался мечом, но к прикрывавшей поднос ткани так и не прикоснулся. Аппетита у него не было. Держа Драконов скипетр на локтевом сгибе, Ранд открыл дверь и ступил за порог своих покоев. В широком коридоре его дожидались Девы во главе с Сулин и Уриен с его Красными Щитами, но не они одни. Коридор был забит людьми, толпившимися за спинами айильской стражи, а кое-кто находился и внутри кольца охраны. Авиенда, а также целая делегация Хранительниц Мудрости - Эмис, Бэйр, Мелэйн, конечно же, Сорилея, Челин из Дымного Ручья, из Миагома, с проблесками седины в темно-рыжих волосах, и Эдарра из Недер Шианде, выглядевшая немногим старше самого Ранда, хотя и успела уже приобрести непоколебимо спокойный взгляд и горделивую, под стать остальным осанку. С ними была и Берелейн, а вот Руарк отсутствовал, как, впрочем, и другие вожди кланов. Но ежели нет вождей, то зачем сюда заявились Хранительницы? И Берелейн? Зеленый с белым наряд Первенствующей подчеркивал красоту ее более чем привлекательной груди. За спинами айильцев стояли кайриэнцы, лорды и леди. Колавир была на удивление хороша для своих лет. Голову ее украшала искусно сооруженная из темных кудрей башенка, а платье - множество горизонтальных цветных разрезов, начинавшихся от высокого, шитого золотом ворота. Разрезов было гораздо больше, чем у любого из присутствующих. Тут же был и Добрэйн, крепкий, плотный мужчина в вытертом стальными латами кафтане, с выбритой на солдатский манер головой, и прямой, словно клинок, Марингил. Этот головы не брил, и его седые волосы ниспадали на плечи. Темный шелковый кафтан Марингила, имевший цветных полос не меньше, чем у Добрэйна, в самый раз подходил для придворного бала. Позади сгрудились мужчины и женщины помоложе - мало у кого имелся хотя бы один разрез ниже пояса. - Да пребудет Благодать с Лордом Драконом! - восклицали они, приседая и кланяясь. - Лицезреть Лорда Дракона - великая честь для нас. Тут же собрались и Тайренцы, все сплошь Благородные Лорды и Леди в островерхих бархатных шляпах и атласных камзолах с пышными рукавами и брыжами. - Да осияет Свет Лорда Дракона! - приветствовали они Ранда. Впереди, разумеется, стоял Мейлан - суровый худощавый мужчина с непроницаемым лицом и седой остроконечной бородкой. Строгое выражение лица и стальной взгляд почему-то отнюдь не умаляли красоты стоявшей рядом Фионды, тогда как жеманные улыбочки Анайеллы не добавляли ей прелести. А вот ни голубоглазый Мараконн, ни Араком, казавшийся еще стройнее рядом с грузным лысым Гуамом, не улыбались. Они - и Мейлан - были связаны с Геарном и Симааном. Вчера Ранд не упомянул об измене этих двоих, даже не назвал их имен, однако он не сомневался, что и само его молчание было замечено и истолковано каждым по-своему. Сегодня утром многие смотрели на Ранда так, будто в любой момент ожидали услышать приказ о взятии их под стражу. И по правде говоря, почти все пристально наблюдали друг за другом. Кое-кто поглядывал на айильцев, не всегда успешно пытаясь скрыть страх или враждебность. Иные чуть ли не столь же пристально таращились на Берелейн - Ранд не мог не подивиться тому, что во взглядах многих мужчин, даже тирских лордов, сквозило не одно только вожделение. Но большинство взоров безусловно было обращено к самому Ранду, ибо он являлся тем, кем являлся. Холодные глаза Колавир перебегали с него на Авиенду, а при виде последней в них разгорался огонь. Дело пахло открытой враждой, хотя Авиенда, похоже, давно выбросила случившееся из головы. Но не Колавир - можно было поручиться, что та не забудет заданную ей Авиендой трепку, когда айилка обнаружила ее в Рандовых покоях. И уж конечно, не простит того, что весть об этом происшествии разн