что никто другой не мог разобрать ее слов. - Во имя Света я, Перрин Айбара, принимаю обет верности Аллиандре Мариты Кигарин и обещаю ей и ее подданным покровительство и защиту и в войне и в ненастье, и в любых невзгодах, какие может принести время. Земли и трон Гэалдана я передаю ей как своему преданному вассалу. Во имя Света я... Должно быть, именно такие слова надлежало произносить при принятии вассальной присяги по обычаю Салдэйи. Благодарение Свету, Фэйли была слишком сосредоточена на подсказке, чтобы заметить, что Берелейн рьяно кивает головой, явно пытаясь внушить Перрину то же самое. Обе выглядели так, словно ожидали случившегося. А вот Анноура застыла с раскрытым ртом и казалась ошарашенной, будто рыба, обнаружившая, что вода вокруг исчезла. - Почему? - мягко спросил Перрин. не обращая внимания ни на раздраженное шипение Фэйли, ни на недовольное хмыканье Берелейн. Чтоб мне сгореть! - думал он. - Я кузнец, простой кузнец! Никто не присягает в верности кузнецам! А королевы, королевы вообще никому не присягают. - Мне говорили, что я та'верен; наверное, все дело в этом. Может, вы передумаете? - Я надеюсь, что вы та'верен, милорд, - невесело рассмеялась Аллиандре и сжала его руки крепче прежнего. - Надеюсь всем сердцем, ибо боюсь, ничто иное не сможет спасти Гэалдан. Я пришла к такому решению, как только узнала от Первой Майена, что вы здесь, а наша встреча лишь подтвердила верность моего шага. Гэалдану нужна защита, и если я не в силах обеспечить ее, долг повелевает мне обратиться за покровительством. Вы можете защитить страну, милорд, вы и Лорд Дракон Возрожденный, да благословит Свет его имя. Наверное, мне следовало бы напрямую принести обет ему, но вы его человек. Присягая вам, я присягаю и Лорду Дракону. - Глубоко вздохнув, она вымолвила еще одно слово. - Пожалуйста. От нее исходил запах отчаяния, а глаза выдавали страх. Перрин помедлил. Это было именно то, чего добивался Ранд, даже больше, но ведь он простой кузнец! И будет ли он считаться кузнецом, после того как совершит подобную церемонию? Аллиандре умоляюще смотрела на него. Интересно, а сам на себя та'верен действует? - Во имя Света, я Перрин Айбара, принимаю обет... - Горло пересохло до хрипоты, прежде чем он закончил повторять нашептываемую Фэйли фразу. Остановиться, бы подумать - но было уже поздно. Со вздохом облегчения Аллиандре поцеловала его руки. Подобного стыда Перрин не испытывал никогда в жизни. Поспешно встав, он осторожно поднял королеву на ноги и тут понял, что решительно не представляет, как поступать дальше. Горделиво сияющая Фэйли больше не шептала никаких подсказок. Запах Берелейн говорил об облегчении, да и выглядела она так, словно ее только что вытащили из огня. Перрин не сомневался, что сейчас заговорит Анноура - у Айз Седай всегда есть что сказать, был бы повод вмешаться в чужие дела, - но Серая сестра молча протянула Майгдин опустевшую чашу. Анноура таращилась на него с ничего не выражающим лицом. Майгдин делала то же самое, да так засмотрелась, что пунш перелился через край, на запястье Айз Седай. Та посмотрела на чашу с удивлением, словно вовсе о ней забыла. Фэйли нахмурилась. Лини нахмурилась еще строже, и Майгдин, схватив полотенце, бросилась вытирать Айз Седай руку, что-то бормоча под нос. Услышь Фэйли это бормотание, она пришла бы в ярость. Перрину казалось, что он и так сказал больше чем надо, однако Аллиандре тревожно облизывала губы. Она ждала чего-то большего, но чего? - Теперь, раз тут мы закончили, я должен найти Пророка, - промолвил он и поморщился, решив, что его слова прозвучали слишком резко. Ну не обучен он толковать с благородными особами, а уж тем более с королевами. - Полагаю, вам будет угодно вернуться в Бетал, пока никто не узнал о вашем отьезде. - По последним дошедшим до меня сведениям, - молвила в ответ Аллиандре, - Пророк Лорда Дракона находился в Абиле. Это крупный город в Амадиции, лигах в сорока к югу отсюда. Сам того не желая, Перрин нахмурился, хотя тут же придал лицу спокойное выражение. Выходит, Балвер прав. Прав в одном еще не значит, что прав во всем, однако, кажется, имеет смысл прислушаться к тому, что говорил он насчет Белоплащников. И насчет Шончан. Много ли с ними тарабонцев? Фэйли скользнула к Перрину, взяла его за руку и, глядя на Аллиандре с лучезарной улыбкой проворковала: - Сердце мое, ты ведь не хотел сказать, что наша гостья должна уехать немедленно? Не отдохнув с дороги. Мы знаем, как много у тебя важных дел, но ты вполне можешь вверить ее нашим заботам и попечению. Перрин не вытаращился в изумлении, хотя одному Свету ведомо, чего это ему стоило. Какие еще дела, что может быть важнее, чем королева Гэалдана? Нет, Фэйли явно хотела выпроводить его и поговорить с Аллиандре наедине. Если повезет, потом она расскажет ему, о чем шла речь. Может быть, даже все - если очень повезет. Пусть Илайас сколько угодно похваляется, будто знает салдэек, но Перрину и без него известно, что надо быть круглым дураком, чтобы попытаться выведать у его жены все ее секреты. Или дать ей понять, что кое-какие тебе уже удалось вызнать. По разумению Перрина расставание с королевой не требовало таких церемоний, как встреча, однако же он отвесил поклон и попросил прощения за то, что вынужден удалиться, а она, в свою очередь, присела в глубоком реверансе и поблагодарила за оказанную ей незаслуженно высокую честь. Покончив с расшаркиваниями, Перрин подал Галленне знак следовать за ним, резонно рассудив, что раз уж Фэйли отослала его, едва ли ей хочется оставаться в обществе этого лорда. Но о чем она тут собирается толковать? За порогом шатра одноглазый мужчина наградил Перрина таким хлопком по плечу, что человек более хлипкий полетел бы кубарем. - Чтоб мне сгореть! - воскликнул Галленне. - В жизни ни о чем подобном не слыхал! Теперь я могу сказать, что воистину видел, как действует та'верен. Но чего ты от меня хотел? Как раз на это у Перрина ответа не было, но именно в этот миг со стороны майенского лагеря донеслись возбужденные голоса, столь громкие, что двуреченцы стали выглядывать из-за деревьев, хотя происходящее все равно было скрыто от них склоном холма. - Прежде всего взглянем, что там творится, - ответил Перрин. Что бы ни творилось, переполох дал ему возможность подумать. В частности, и о том, что же ответить Галленне. Выждав немного после ухода мужа, Фэйли отослала служанок, заявив, что дамы позаботятся о себе сами. Майгдин так увлеченно таращилась на Аллиандре, что Лини пришлось потянуть ее за рукав. Фэйли взяла это на заметку, решив разобраться попозже. Поставив чашу, она последовала за тремя служанками, будто бы для того, чтобы поторопить их, но у порога задержалась. Перрин с Галленне размашистым шагом направлялись через перелесок к майенскому лагерю. Хорошо. Большинство из Ча Фэйли сидели неподалеку на корточках. Поймав взгляд Парелиана, она подала ему знак - быстрое круговое движение сжатым кулаком на уровне пояса, которое нельзя было углядеть сзади. Конечно, сигналы Ча Фэйли не могли сравниться с прекрасно разработанным языком жестов Дев, но служили неплохо. В один миг тайренцы и кайриэнцы рассредоточились по двое и по трое и взяли шатер в кольцо. Со стороны они вовсе не походили на бдительную стражу - стояли кто здесь, кто там, беспечно болтая и не выказывая ни к чему интереса, - но теперь никто не подошел бы к шатру ближе чем на двадцать шагов без того, чтобы это не стало ей известно. Больше всего Фэйли беспокоил Перрин. Она ожидала чего-то важного с того мгновения, как увидела в шатре Аллиандре собственной персоной, но обет верности ее просто ошеломил. Однако сейчас Фэйли опасалась, как бы мужу не взбрело в голову вернуться, чтобы еще раз приободрить Аллиандре. С него станется, он ведь всегда думает сердцем, когда надо пустить в ход голову. И головой, когда нужно сердцем. При этой мысли ее кольнуло чувство вины. - Прекрасных служанок ты подобрала на обочине, - проговорила Берелейн с деланным сочувствием в голосе, и Фэйли вздрогнула от неожиданности, ибо не слышала, как та подошла. Служанки направлялись к повозкам. Лини грозила Майгдин пальцем; Берелейн переводила взгляд с Фэйли на них и обратно. Она заговорила тише, но тон остался насмешливым: - Старшая, по крайней мере, кажется, знает свои обязанности, а не просто про них слышала, а вот про младшую Анноура говорила мне, что она - дичок. По словам Анноуры, совсем слабенькая, но от дичков всегда хлопоты и волнения. Рано или поздно все про нее прознают, пойдут разные сплетни, и кончится тем, что она сбежит. Насколько я слышала, с дичками всегда так. Вот что получается, когда подбираешь служанок, как приблудных собак. - Мне они вполне подходят, - холодно отозвалась Фэйли, размышляя об услышанном. Дичок, вот как? Надо будет поговорить с Лини. Слабенькая, не слабенькая, а может пригодиться. - Но я всегда знала, что никто не смыслит в прислуге лучше тебя. - Берелейн заморгала, не зная, как понимать сказанное, а Фэйли не позволила себе выказать удивление. - Анноура, - молвила она, обернувшись, - не могли бы вы дать нам возможность поговорить, установив малого стража от подслушивания? Казалось не слишком вероятным, чтобы Сеонид или Масури вздумали подслушивать, прибегнув к Единой Силе - Перрин взбесился бы, узнай он, как взнуздали эту парочку Хранительницы Мудрости, - но кто мог поручиться, что Хранительницы сами не выучились этому полезному умению? Фэйли не сомневалась в том, что Эдарра и прочие выжали Сеонид с Масури досуха. - Уже сделанно, леди Фэйли, - кивнула Серая сестра, и ее унизанные бусинками косы качнулись с тихим стуком. Берелейн поджала губы, и Фэйли в очередной раз испытала удовлетворение. Нашла где выставляться - в ее, Фэйли, собственном шатре! Эта особа заслуживает худшего из наказаний, а пока пускай позлится из-за того, что кто-то встрял между ней и ее советницей. Впрочем, Фэйли тут же раздраженно прикусила губу - ей следует сосредоточиться на деле, а не радоваться по-детски, что сумела поддеть Берелейн. Ничуть не сомневаясь в любви мужа, она все равно не могла заставить себя относиться к Первенствующей по-иному, и это заставляло ее, даже против воли, вести игру, в которой Перрин слишком часто служил фигурой на доске. Или призом, как думала Берелейн. Еще бы Перрин порой не вел себя так, словно и вправду мог стать призом. Фэйли выбросила все эти мысли из головы. Она законная жена и знает, что ей делать, но сейчас у нее другие заботы. При упоминании о малом страже Аллиандре задумчиво посмотрела на Анноуру - ей стало ясно, что разговор предстоит серьезный, - однако обратилась она к Фэйли: - Ваш муж чрезвычайно грозен, леди Фэйли, - молвила она. - И внешность, его, не сочтите за обиду, обманчива: не сразу поймешь, что за ней скрывается проницательный ум. Соседствуя с Амадицией, мы в Гэалдане по необходимости играем в Даэсс Деи мар, но я сомневаюсь, что кто-нибудь сумел бы привести меня к решению так же быстро и ловко, как это сделал ваш муж. Намек на угрозу там, нахмуренная бровь здесь... Весьма грозный мужчина. На сей раз Фэйли потребовалось изрядное усилие, чтобы скрыть улыбку. Эти южане слишком большое значение придают Игре Домов, и Аллиандре, узнай она, что Перрин просто говорил то, что думал, едва ли могла воздать ему по заслугам. Может, говорил он слишком свободно, но порой это приносило свои плоды. Люди, привыкшие к хитросплетениям и интригам, принимали честность за особо изощренный расчет. - Он провел некоторое время в Кайриэне, - ответила она, предоставив Аллиандре сделать из ее слов такой вывод, какой ей заблагорассудится. - Сейчас, с малым стражем Анноуры Седай, мы можем говорить свободно. Как я поняла, вы еще не хотите возвращаться в Бетал. Разве тех клятв, которыми обменялись вы с моим мужем, недостаточно? Или на юге принято скреплять вассальную присягу какими-то особыми обрядами? Берелейн молча встала справа от Фэйли, Анноура, спустя мгновение, заняла место слева, так что Аллиандре оказалась лицом к лицу с тремя женщинами. Фэйли подивилась тому, что Айз Седай поддержала ее план, еще не зная, в чем он состоит, хотя у Анноуры, несомненно, были свои резоны, и не мешало бы выяснить, какие именно; однако то, что так поступила Берелейн, она восприняла как должное. Брошенная ненароком насмешливая фраза - особенно насчет искушенности Перрина в Великой Игре - могла все испортить, но Фэйли не сомневалась, что этого не случится. Некогда она презирала Берелейн и по сей день продолжала испытывать к ней жаркую, глубокую ненависть, но презрение давно уступило место недоброжелательному уважению. Эта женщина кожей чувствовала, когда "игра" становилась неуместной. Фэйли подумала, что при других обстоятельствах Берелейн, наверное, могла бы ей понравиться, и, чтобы отогнать эту раздражающую мысль, представила, как бреет Первую Майена наголо. Она девка, шлюха, и никто больше! Но сейчас не то время, чтобы отвлекаться на шлюх. Аллиандре, со своей стороны, смотрела на стоящих перед ней женщин, сохраняя внешнее спокойствие. Снова подняв чашу с пуншем, она отпила глоток, вздохнула и с печальной улыбкой заговорила: - Моя клятва, разумеется, нерушима, но вы должны понять, что я надеялась на большее. Ваш муж ушел, оставив меня в том положении, в каком я была до сих пор. Если не в худшем - пока не прибудет сколь бы то ни было ощутимая помощь от Лорда Дракона, да благословит Свет его имя. Пророку ничего не стоит разрушить Бетал или даже Джеханнах, как он поступил с Самарой, и я не в силах его остановить. Если кто-нибудь прознает про мой обет... Пророк утверждает, что явился обратить всех к служению в Свете Лорду Дракону, но как надлежит служить, решает именно он. Едва ли он будет доволен, узнав, что кто-то предпочел иной путь служения. - То, что ваша клятва нерушима, - прекрасно, - сухо отозвалась Фэйли. - Но если вы ждете большего от моего мужа, то, возможно, вам и самой следует сделать больше. Например, сопровождать его, когда он отправится на юг, на встречу с Пророком. Конечно, вы, верно, захотите взять с собой собственных солдат, но, как я полагаю, не больше, чем имеет при себе Первенствующая. Может, мы присядем? Она заняла стул, на котором до того сидел Перрин, указала Анноуре и Берелейн на стулья по обе стороны от себя и лишь после этого жестом предложила сесть Аллиандре. Королева медленно села. Ей еще удавалось сохранять самообладание, но ее глаза расширились от удивления. - Во имя Света, - промолвила она, - почему я должна так поступить? Леди Фэйли, Чада Света воспользуются любым предлогом, чтобы усилить свое вмешательство в дела Гэалдана, да и король Айлрон может решить, что приспела пора двинуть войско на север. Это невозможно! - Жена вашего владыки просит вас, Аллиандре, - твердо сказала Фэйли. Глаза королевы сделались еще шире, хотя казалось, что больше некуда. Она посмотрела на Анноуру, но получила в ответ лишь невозмутимый, непроницаемый взгляд, типичный для Айз Седай. - Разумеется... - вымолвила Аллиандре после затянувшегося молчания. Голос ее звучал опустошенно. Она сглотнула и лишь потом закончила фразу: - Разумеется, я сделаю так, как вы... просите, миледи. Фэйли скрыла свое облегчение, одобрительно кивнув. Она опасалась, что Аллиандре станет упорствовать. То, что королева Гэалдана принесла вассальную присягу, не вполне осознавая свои действия - и сочла необходимым заверить в нерушимости своей клятвы! - лишь утвердило Фэйли в намерении не оставлять эту женщину без присмотра. По всем признакам, имея дело с Масимой, Аллиандре шла на уступки. Конечно же, редкие и вынужденные, когда нет другого выхода, но со временем подчинение становится привычкой. Вернувшись в Бетал и не ощущая видимых перемен в своем положении, она вполне может обезопасить себя, предупредив Масиму. И кто знает, как скоро это случится? Фэйли просто обязана была заставить ее почувствовать бремя вассальной присяги, но потом ничто не мешает несколько ослабить нажим. - Я счастлива, что вы будете сопровождать нас, - сказала она с теплой улыбкой. - Мой муж не забывает верную службу. Кстати, окажите еще одну услугу - разошлите вашим лордам письма с известием о том, что на юге какой-то человек поднял знамя Манетерена. При этих словах Берелейн от неожиданности дернула головой, и даже Анноура удивленно моргнула. - Но, миледи! - воскликнула Аллиандре. - Половина из них, едва получив мое послание, тут же сообщит об этом Пророку. Они боятся его, и одному Свету ведомо, что он тогда предпримет. Именно на такой ответ Фэйли и рассчитывала. - Поэтому, - спокойно продолжила она, - вы напишете и ему. Известите, что уже собрали войско и намерены разобраться с возмутителем спокойствия самостоятельно. В конце концов Пророк Лорда Дракона слишком велик, чтобы отвлекаться на такие мелочи. - Неплохо, - подала голос Анноура. - Никто не узнает, кто есть кто. Берелейн, чтоб ей сгореть, одобрительно рассмеялась. - Миледи, - вздохнула Аллиандре, - я уже говорила, что милорд Перрин весьма грозен. Позволено ли мне будет добавить, что его жена ничуть ему в этом не уступает? Фэйли сделала все, чтобы ее самодовольство не было слишком уж очевидным. Теперь оставалось только послать известие своим людям в Бетал. Правда, в каком-то смысле она сожалела о своем успехе. Объяснение с Перрином обещало быть весьма тяжелым - даже он не смог бы сдержать свой гнев, узнав, что она похитила королеву Гэалдана. Чуть ли не все солдаты Крылатой Гвардии собрались на окраине лагеря, окружив десяток всадников, судя по отсутствию пик - разведчиков. Пешие расталкивали друг друга, стараясь протиснуться поближе. Перрину почудилось, будто он снова уловил раскат грома, по-прежнему еле слышный, но уже не столь далекий, как в прошлый раз. Он задумался о том, как бы пробраться сквозь толпу, но тут Галленне повелительно гаркнул: - Эй вы, псы шелудивые! Прочь с дороги! Солдаты мгновенно расступились, образовав узкий проход. Интересно, подумал Перрин, что будет, вздумайся мне назвать "шелудивым псом" кого из двуреченцев? Небось, схлопочу по носу? Надо будет попробовать. Нурелль и другие офицеры уже расспрашивали разведчиков, которые, как оказалось, привели на аркане семерых пленников. Понурые, со связанными за спиной руками, с веревочными петлями на шеях, они взирали на солдат кто со страхом, кто с вызовом, а некоторые с тем и другим одновременно. Их некогда вполне приличная одежда стояла колом от застарелой грязи. Сильно пахло древесной гарью. Копоть покрывала и лица всадников, а иные из них, похоже, получили ожоги. Тут же, хмуро разглядывая пленников, стоял Айрам. - Что случилось? - требовательно спросил Галленне, подбоченясь и расставив ноги. Его единственный глаз горел гневом так, что этого огня вполне хватило бы и на оба. - Я посылаю разведчиков за сведениями, а не за какими-то оборванцами! - Милорд, - откликнулся Нурелль, - позвольте Ортису доложить. Он был там. Десятник Ортис! Средних лет солдат соскочил с седла и поклонился, прижав к сердцу руку в латной рукавице. Под ободом простого, без плюмажей и прилаженных по сторонам крыльев, отличавших офицеров, на левой щеке виднелся синевато- багровый ожог. Другую щеку до уголка рта пересекал шрам. - Милорд Галленне, милорд Айбара, - угрюмо заговорил воин. - Мы наткнулись на этих грязных свиней в паре лиг к западу. Они жгли ферму... вместе с обитателями. Какая-то женщина пыталась вылезти в окно, но один из этих мерзавцев ударил ее по голове и затолкал обратно. Зная, как относится к таким делам лорд Айбара, мы вмешались. К сожалению, слишком поздно, никого не удалось спасти. Разбойники бежали, но семерых мы взяли живьем. - Люди часто пытаются отринуть Свет и вновь обратиться к Тени, - неожиданно промолвил один из пленников. - Им следует напоминать, какова неминуемая расплата. - Высокий, худощавый мужчина с торжественно- надменным лицом говорил звучно, и манера речи выдавала в нем человека начитанного, хотя одежда его была.не чище, чем у прочих, и не брился он два или три дня. По всей видимости, Пророк не одобрял трату времени на такие пустяки, как бритье. Или мытье. Связанный, с петлей на шее, пленник не выказывал ни малейших признаков страха. - Кого могут напугать эти солдаты? - презрительно процедил он. - Пророк Лорда Дракона, да благословит Свет его имя, разгромил армии, не идущие ни в какое сравнение с подобным отребьем. Конечно, вы можете убить нас, но мы будем отомщены, когда Пророк напитает землю вашей кровью. Никто из вас не переживет нас надолго. Пророк восторжествует в крови и пламени! Последние слова прогремели как колокол. Пленник горделиво выпрямился, а по толпе прокатился приглушенный ропот. Солдаты прекрасно знали, что Масима и вправду громил армии, намного превосходившие числом их отряд. - Всех повесить! - коротко приказал Перрин. Он снова услышал гром. Огласив приговор, Перрин заставил себя проследить за исполнением. Впрочем, невзирая на ропот, солдаты выполнили приказ с готовностью. Когда наброшенные на шеи веревки стали перекидывать через сук, некоторые из пленников завопили. Один, когда-то весьма толстый, судя по болтавшимся на месте двойного подбородка складкам кожи, истошно кричал, что раскаивается и готов служить любому господину, какому прикажут. Лысый малый, с виду такой же крепкий, как Ламгвин, дергался и визжал, пока петля не передавила ему горло. Только велеречивый глашатай ни о чем не молил и не пытался вырваться. Даже в свой смертный миг он смотрел на всех с вызовом. - По крайней мере один из них сумел умереть достойно, - проворчал Галленне, когда последний из повешенных перестал биться. Он окинул взглядом тела на деревьях, словно жалея, что агония прекратилась так быстро. - Эти люди, они ведь служили Тени... - начал Айрам, осекся, но затем продолжил: - Прошу прощения, лорд Перрин, но одобрит ли это Лорд Дракон? - О Свет! - раздраженно воскликнул Перрин. - Айрам, ты же слышал, что они творили! Ранд своей рукой затянул бы петли на их шеях! Он верил, что Ранд поступил бы именно так. Хотел верить. Ранд был слишком озабочен тем, чтобы объединить народы перед Последней Битвой, и порой не принимал в расчет, какой ценой достигается объединение. Опять грянул гром, и на сей раз его услышали все. Люди задирали головы. Громыхнуло ближе, потом еще ближе. Налетел ветер, стих и тут же поднялся снова. На безоблачном небе заблистали синеватые молнии. У коновязей испуганно заржали и забились майенские кони. Гром оглушал, серебристо-голубые зигзаги прочерчивали небосвод, и, хотя солнце светило по-прежнему, на землю пролился дождь. Редкие, крупные капли, ударяясь оземь, поднимали фонтанчики пыли. Перрин невольно стер' влагу со своей щеки и в изумлении воззрился на мокрые пальцы. Гроза прокатилась и унеслась на восток так же стремительно, как и налетела. Иссохшая почва мгновенно впитала дождинки. Солнце пекло, и лишь отдалявшиеся отблески да раскаты заставляли поверить, что все это не почудилось. Галленне с трудом оторвал пальцы от рукояти меча. - Это... это не может быть делом рук Темного, - пробормотал Айрам и поежился, ибо случившееся мало походило на обычную грозу. - Значит, погода меняется, правда ведь, лорд Перрин? Она снова станет какой была? Перрин открыл было рот, чтобы запретить Айраму раз и навсегда называть его лордом, но махнул рукой и вздохнул. - Не знаю, - только и ответил он. Как там говорил Гаул? - Все вокруг меняется, Айрам. Но никогда прежде Перрин не думал, что измениться придется и ему самому. ГЛАВА 11. Обет В большой конюшне стоял сильный запах прелой соломы и конского навоза. А также крови и горелого мяса. Неподвижный воздух за закрытыми дверями казался густым, как масло. Два фонаря давали так мало света, что большая часть помещения утопала в тени. Лошади в тянувшихся длинными рядами стойлах беспокойно ржали. Подвешенный за запястья к потолочной балке мужчина издал низкий стон, потом зашелся в хриплом кашле и уронил голову на грудь. Он был рослым и мускулистым, отчего ему приходилось еще тяжелее. Неожиданно Севанна поняла, что грудь пленника больше не колышется. Блеснули красные и зеленые самоцветы - движением унизанных перстнями пальцев она указала на труп Риэль. Женщина с огненными волосами подняла голову пленника, приподняла веко, а потом припала ухом к груди, не обращая внимания на все еще тлевшие лучины в его теле. Затем раздраженно хмыкнула и, выпрямившись, сказала: - Он мертв. Нам следовало, Севанна, предоставить это Девам или Черным Глазам. Не сомневаюсь, мы загубили его по своему невежеству. Севанна поджала губы и натянула шаль, так что заклацали браслеты, украшавшие предплечья до самых локтей. Носить такое обилие золота и поделочной кости было, пожалуй, тяжеловато, однако Севанна, будь это возможно, надела бы все украшения, какие имела. Остальные присутствовавшие женщины промолчали. Хранительницам Мудрости действительно не полагалось допрашивать пленных, но Риэль прекрасно знала, почему им пришлось заняться этим самим. Единственный уцелевший из десяти всадников, возомнивших, что им под силу справиться с дюжиной Дев (потому что они сидят на лошадях), был также и первым из Шончан, попавшим им в руки за десять дней, прошедших с момента прибытия в этот край. - Он слишком упрямо боролся с болью, Риэль, - сказала наконец Сомерин, покачав головой. - Иначе бы не умер. Сильный мужчина, для мокроземца очень сильный, но он не умел принимать боль. Однако мы немало узнали от него. Севанна покосилась на Хранительницу, пытаясь понять, не в насмешку ли это сказано. Не уступавшая ростом большинству мужчин, Сомерин носила больше усыпанных огневиками, рубинами, сапфирами и изумрудами браслетов и ожерелий, чем любая женщина, за исключением самой Севанны. Несмотря на обилие украшений, слишком пышная грудь Сомерин оставалась полуобнаженной, блуза была расстегнута чуть ли не до самой талии, да и шаль накинута с тем рассчетом, чтобы ничего не скрывать. Временами Севанна задумывалась, подражает ей Сомерин или пытается с ней соперничать. - Немало! - фыркнула Мейра. В свете фонаря, который она держала, лицо ее выглядело мрачнее обычного, хотя мрачнее, казалось бы, и некуда. Мейра всегда ухитрялась увидеть тень на полуденном солнце. - Ничего себе, немало! Что его люди находятся в городе, который называется Амадор и лежит в двух днях пути отсюда, мы и без него знали. А все остальное - дикие бредни. Артур Ястребиное Крыло - надо ж до такого договориться! Его надлежало отдать Девам, чтобы занялись им как следует. - И ты... рискнула бы допустить, чтобы все узнали слишком много и слишком скоро? - проворчала Севанна и досадливо прикусила губу. По ее мнению слишком многие и без того знали больше, чем следовало. Последнее относилось и Хранительницам Мудрости. Она не могла позволить себе оскорбить этих женщин, но никто не запрещал ей утаивать часть сведений для "собственного использования". - Люди напуганы, - продолжила она, не считая нужным скрывать свое презрение, ибо ее просто бесило, что лишь немногие пытались хоть как-то замаскировать страх. - Черные Глаза, Каменные Псы, даже Девы разнесли бы его россказни повсюду. Вы это прекрасно знаете. А эта ложь, распространившись, только усилила бы страх. Все услышанное было ложью - не могло быть ни чем иным. В представлении Севанны море было чемто вроде озер, какие попадались в мокрых землях, только таким широким, что не видно противоположного берега. Если бы из-за этой большой воды действительно прибывали сотни, даже тысячи людей, об том говорили бы и другие пленники. А всех пленников, до единого, допрашивали только в ее присутствии. Подняв второй фонарь, Тион взглянула на Севанну немигающими серыми глазами. Будучи на голову ниже Сомерин, Тион все же была заметно выше Севанны. И вдвое шире. Ее круглое лицо частенько казалось простоватым, но принявший эту женщину за простушку совершил бы серьезную ошибку. - Боятся, и правильно делают, - заявила она. - Я тоже боюсь и нисколько того не стыжусь. Если у Шончан хватило сил, чтобы завладеть Амадором, значит, их много. А нас мало. Твой септ собрался вокруг тебя, Севанна, но где мой септ? Твой дружок, мокроземец Каддар, и его прирученная Айз Седай послали нас сквозь свои дырки в воздухе на верную смерть. Где остальные Шайдо? Риэль с вызывающим видом встала рядом с Тион, а спустя мгновение к ним присоединилась Аларис, даже сейчас поглаживавшая свои длинные черные волосы (возможно, чтобы не смотреть Севанне в глаза). Еще несколько мгновении, и в той же компании оказалась хмурая Мейра, а за ней и Модарра. Модарра могла бы считаться стройной, но, поскольку вымахала даже выше Сомерин, ей больше подходило определение "тощая". Севанна считала Модарру своей в той же степени, что и любое кольцо на пальце. Столь же твердо зажатой в ее хватке, как... Сомерин посмотрела на Севанну, вздохнула, перевела взгляд на остальных и медленно направилась к ним. Севанна осталась в одиночестве, на самом краю отбрасываемого фонарями круга света. Из всех женщин, связанных с нею убийством Дизэйн, она больше других доверяла этим двум. Не то чтобы слишком уж доверяла, но считала, что Сомерин и Модарра последуют за ней куда угодно, как если бы принесли водный обет. И теперь они осмеливались бросать на нее обвиняющие взгляды! Даже Алларис подняла глаза, оторвавшись, наконец, от своих волос. Севанна ответила им холодной, насмешливой улыбкой. Она могла бы напомнить о связавшем их судьбы преступлении, но, решив, что сейчас неподходящее время для грубого нажима, сказала совсем другое: - Я всегда подозревала, что Каддар попытается предать нас. Голубые глаза Риэль расширились, Тион открыла рот, но Севанна продолжила, не дав им вставить и слова: - Что сделано, то сделано. Или, быть может, вы предпочли бы остаться у гор Кинжала Убийцы, чтоб вас всех перебили? Чтоб четыре клана, чьи Хранительницы Мудрости умеют проделывать дыры в воздухе без перемещателей, охотились на Вас, как на диких зверей? Вместо того, мы оказались в сердце страны, которая еще богаче, чем земля древоубийц. Какую добычу мы захватили всего-навсего за десять дней? А сколько достанется нам в городе мокроземцев? Вы боитесь Шончан, потому что их много? Но вспомните, я переправила с собой сюда всех Хранительниц Мудрости Шайдо, способных направлять. О том, что сама Севанна направлять не способна, не стоило и вспоминать, поскольку она надеялась исправить этот маленький недостаток в самое ближайшее время. - Мы так же сильны, как любое войско, какое могут послать против нас мокроземцы, даже если они и вправду летают на ящерицах. - Упомянув о крылатых ящерах, Севанна фыркнула. Никто их в глаза не видел, даже разведчики, но почти все пленники твердили эту бессмыслицу. - После того как мы найдем остальные септы, страна станет нашей. Вся страна! Айз Седай заплатят сторицей. А Каддар будет пойман и умрет, моля о пощаде. Прежде ей всегда удавалось воспламенять сердца такими речами, но сейчас все Хранительницы смотрели холодно. Все, как одна. - А как Кар'а'карн? - спокойно промолвила Тион. - Ты еще не отказалась от намерения выйти за него замуж? - Я ни от чего не отказываюсь! - раздраженно отрезала Севанна. Мужчина - и, что еще важнее, связанная с ним власть, будет принадлежать ей. Когда- нибудь. Как-нибудь. Во что бы то ни стало. - Но сейчас нам не до Ранда ал'Тора. - Этим слепым простушкам до него дела и вправду нет - Я не намерена торчать здесь и обсуждать свой брачный венок. У меня найдутся дела поважнее. Решительно повернувшись, Севанна зашагала сквозь сумрак к выходу из конюшни. Ей было не по себе. Она оставалась наедине с этими женщинами, а насколько им можно теперь доверять? Смерть Дизэйн навсегда запечатлелась в ее памяти" Хранительницу Мудрости жестоко убили - с помощью Единой Силы! И причастные к этому убийству стоят сейчас у нее за спиной. Одной этой мысли было достаточно, чтобы скрутило желудок. Севанна прислушалась, но устилавшая пол солома не щуршала - за нею никто не шел. Они что, просто стоят и смотрят ей вслед? Она не оглянулась и не ускорила шагов - поступить так значило выказать постыдную трусость, - но когда наконец распахнула высокую, крепившуюся на хорошо смазанных петлях дверь и вышла на полуденный свет, у нее невольно вырвался облегченный вздох. Перед воротами расхаживала Эфалин: шуфа на шее, лук в чехле за спиной, копья и щит в руках. Седовласая женщина резко повернулась, и тревожное выражение пропало с ее лица лишь при виде Севанны. Подумать только, предводительница Дев Шайдо позволяет себе выказывать тревогу. Эфалин не принадлежала к Джумай, но последовала за Севанной под предлогом, что та исполняет обязанности вождя клана, пока таковой не будет избран. Не без основания подозревая, то это избрание не состоиться никогда. Она понимала, в чьих руках власть. И знала, когда следует попридержать язык. - Зарой его поглубже и замаскируй могилу, - распорядилась Сезанна. Эфалин кивнула, подала знак окружавшим конюшню Девам, и они скрылись внутри. Севанна окинула взглядом синее строение с красной островерхой крышей и повернулась к нему спиной. Низкая каменная ограда с единственным проходом прямо перед воротами конюшни окружала участок утрамбованной землей шагов сто в поперечнике. Как ей сказали, мокроземцы обучали здесь своих лошадей. Севанна не спрашивала у прежних хозяев, зачем им потребовалось заниматься этим в отдалении от главных строений, за деревьями столь высокими, что посейчас трудно было оторвать от них взгляд, но удаленность места как нельзя лучше служила ее целям. Именно Девы Эфалин захватили в плен шончанина. Никто, кроме находившихся здесь, не знал о его существовании. И не должен знать. Но где Хранительницы Мудрости? Продолжают свой разговор там, внутри? В присутствии Дев? Так или иначе, она не станет дожидаться ни их, ни кого бы то ни было! Они вышли наружу, когда Севанна уже шагала к лесу, и последовали за ней, продолжая толковать о Шончан, Каддаре и о том, куда забросило остальных Шайдо. О Севанне не упоминали, что и не удивительно, коль скоро она могла услышать. Севанна скривилась: здесь, с Джумай, находилось больше трех сотен Хранительниц Мудрости, но любые две или три из них, собравшись вместе, заводили речь об одном и том же. Где остальные септы, был ли Каддар копьем, пущенным рукой Ранда ал'Тора, много ли поблизости Шончан и даже - вправду ли они летают на ящерицах? Сами они ящерицы! Все женщины у нее в кулаке, она определяет каждый их шаг, хоть им и кажется, будто они влияют на ход событий. Но если сейчас она их потеряет... За лесом открылось пространство, способное пятьдесят раз поглотить площадку перед конюшней, и представшее перед Севанной зрелище заставило ее почувствовать, что раздражение улетучивается. На севере тянулась холмистая гряда, а в нескольких лигах за холмами вздымались к небу увенчаные тучами горы. Раньше она и представить себе не могла такого множества столь крупных облаков. Тысячи Джумай занимались обычными, повседневными делами. Молоты звенели о наковальни, жалобное блеяние коз и овец, которых закалывали к ужину мешалось с беспечным смехом бегавших и резвившихся детишек. В отличие от других септов Джумай имели время подготовиться к бегству от гор Кинжала Убийцы Родичей и успели забрать из Кайриэна всю скотину. Многие поставили палатки, хотя в том не было нужды: заполнявших поле строений хватило бы на целый поселок. Раскрашенные в красный и синий цвет высокие амбары, конюшни, большая кузница и приземистые жилища слуг теснились вокруг главного крова, который мокроземцы называли манором. Трехэтажный желтозеленый дом под темно-зеленой черепичной крышей стоял на вершине рукотворного каменного холма высотой в десять шагов. Джумай и гай'шайн поднимались по длинному, пологому пандусу, ведущему к широким дверям и сновали по опоясывавшим здание резным балконам. Здешние постройки производили на Севанну куда большее впечатление, чем каменные дворцы и башни, виденные ею в Кайриэне. Они казались чудесными, хотя и были раскрашены, как фургоны Потерянных. Трудно поверить, но здесь росло столько деревьев, что мокроземцы могли позволить себе строить что угодно из дерева. Неужто никто кроме нее не видит, какая это обильная, жирная земля. Одетых в белое гай'шайн насчитывалось больше, чем в прежние времена набралось бы и у дюжины септов, чуть ли не в половину числа самих Джумай. Во всяком случае, никто больше не возражал против того, чтобы именовать мокроземцев гаи шайн. Они так понятливы, так послушны! Большеглазый юноша в грубо скроенном белом одеянии спешил мимо с корзиной в руках, опасливо поглядывая на айильцев, и спотыкался, наступая на полы своей длинной робы. Севанна улыбнулась. Отец этого малого, называвший себя здешним лордом, грозил Джумай всяческими карами за учиненное ими насилие. Ну что ж, теперь он тоже носит белое и работает столь же усердно, как его сын. То же самое делали другие его сыновья, дочери и жена. Жена, у которой нашлось множество дрогоценностей и прекрасных шелков, так что Севанне оставалось лишь отобрать для себя лучшую долю добычи. Воистину жирная земля, просто сочащаяся маслом. Шедшие позади Хранительницы задержались у кромки деревьев. Севанна прислушалась к их разговору, и настроение ее опять ухудшилось. - ...сколько Айз Седай сражается на стороне этих Шончан, - говорила Тион. - Мы должны это выяснить. Сомерин и Модарра закивали в знак согласия. - Едва ли это имеет значение, - не преминула встрять Риэль. Хорошо и то, что перечит она не только Севанне, но и другим тоже. - Не думаю, что они станут сражаться, пока мы не нападем на них. Вспомните, они ничего не делали до нашей атаки, даже не защищались. - Зато что они сделали потом! - угрюмо проворчала Мейра. - Тридцать три Хранительницы погибли! И больше десяти тысяч алгаи д сисвай. У нас здесь чуть больше трети этого числа, считая с Безродными. Последнее слово она процедила с презрением. - Это сделал Ранд ал'Тор, - резко бросила Севанна. - Но вместо того чтобы вспоминать, как он навредил нам, подумайте лучше, что будет, когда он станет нашим. - Моим, мысленно поправилась она. Айз Седай сумели захватить его и удерживали довольно долго, а у нее имелось нечто, чего у них не было, - иначе непременно бы воспользовались. - Вспомните, мы одолевали Айз Седай, пока Ранд ал'Тор не встал на их сторону. Без него Айз Седай ничего не стоят! И снова ее попытка укрепить сердца не возымела видимого результата. Вспоминались лишь сломанные копья, воины, погибшие при попытке захватить Ранда ал'Тора. И паническое бегство, Модарра, возможно, вспомнила о гибели всего септа, и даже Тион выглядела подавленной, наверняка припомнила, что и она улепетывала, как испуганная коза. - Хранительницы Мудрости, - послышался позади Севанны мужской голос. - Меня послали, чтобы попросить вас вынести суждение. Лица женщин мгновенно обрели невозмутимое выражение. То, чего тщетно добивалась Севанна, этому мужчине удалось сделать одним своим появлением. Ни одна Хранительница Мудрости не позволила бы увидеть себя утратившей самообладание никому, кроме другой Хранительницы. Аларис прекратила перебирать локоны и отбросила волосы за спину. Судя по всему. Хранительницы не знали обратившегося к ним человека. Кроме Севанны: той чудилось, что она его помнит. Из-за угрюмого взгляда зеленые глаза мужчины казались гораздо старше, чем его гладкое лицо. Несмотря на полные губы, линия его рта была такой жесткой, словно он разучился улыбаться. - Я Кингуин из Мера дин. Хранительницы, - промолвил воин. - Джум