ека на недружественность, - Я пошлю своих приверженцев, когда и куда вы укажете, однако у меня самой вовсе нет желания оказаться в гуще битвы. - О нет! - пылко подхватила Анайелла, поводя плечами. Жеманность слышалась в самом ее голосе, - Мой Предводитель Конницы рассказывал мне про битвы - это такая гадость! Вы ведь не заставите нас участвовать в одной из них, милорд Дракон? Мы слышали, вы особенно заботитесь о безопасности женщин. Правда ведь, Айлил? Услышанное поразило Ранда настолько, что Пустота исчезла, а вместе с нею и саидин. Дождь сыпал ему на волосы, капли затекали за шиворот, но он был слишком ошеломлен и не обращал на это внимания. Тем паче что удержаться прямо ему удалось лишь вцепившись в луку седла: голова пошла кругом, и вместо двух женщин перед ним предстали четыре. Откуда они узнали. Они слышали? Сколько еще народу прослышало? Как вообще это могло стать кому-то известно? Свет, слухи приписывали ему убийство Моргейз, Илэйн, Колавир! Может быть, сотен женщин, каждую из которых он убивал способом, еще худшим, чем ее предшественницу! Ранд сглотнул: его тошнило, и не только из-за порчи на саидин. Чтоб мне сгореть! билась в его голове яростная мысль. Сколько же шпионов следит за мной?! Смерть следит за тобой, пробормотал Льюс Тэрин. Смерть никогда не закрывает глаз. Ранд поежился. - Я в самом деле пытаюсь заботиться о женщинах, - учтиво ответил он, как только обрел способность говорить, - И именно по этой причине намеревался удержать вас при себе в ближайшие несколько дней. Однако, если вы и впрямь находите пребывание здесь неприемлемым, я могу приказать одному из Аша'манов препроводить вас в Черную Башню. Там вы будете в безопасности. Анайелла очаровательно пискнула, но лицо ее посерело. - Благодарю, не стоит, - совершенно спокойно промолвила Айлил мгновение спустя, - Полагаю, мне стоит переговорить с моим Капитаном Копий и лучше подготовиться к тому, что меня ждет, - Уже поворачивая кобылу, она задержалась и, серьезно глядя на Ранда, неожиданно добавила: - Мой брат Торам... нетерпелив, милорд Дракон. Даже тороплив. Я - нет. Прежде чем последовать за ней, Анайелла одарила Ранда чрезмерно слащавой улыбкой, но, повернув коня и пустив в ход усыпанный самоцветами арапник, скоро обогнала Айлил. Белый мерин выказал удивительную прыть. Наконец все было готово. Позади, на низких холмах, тянулись выстроившиеся колонны. - Начинай! - бросил Ранд Гедвину, и тот, развернув коня, принялся отдавать приказы своим людям. Восемь Посвященных выехали вперед, спешились и, стоя лицом к горам, огляделись: им надлежало запомнить местность. Один из них - седеющий малый, с заостренной на тайренский манер бородкой, выглядевшей нелепо на морщинистом простоватом лице, - казался знакомым. Восемь вертикальных линий яркого голубого света развернулись во врата. И за образовавшимися проемами открылся вид на поднимавшуюся к высокому перевалу, поросшую редким лесом горную долину, лежавшую в Алтаре. В горах Венир. Убей их! умоляюще стенал Льюс Тэрин. Они слишком опасны, чтобы жить! Даже не задумываясь. Ранд загнал его голос куда-то вглубь. Всякий раз, когда поблизости оказывался мужчина, направлявший - или просто способный направлять Силу, - Льюс Тэрин вел себя именно так. И Ранда больше не удивляло, почему. Он отдал негромкий приказ, и Флинн, растерявшись от неожиданности, моргнул, прежде чем присоединиться к остальным и свить девятые Переходные врата. Ни один из созданных проходов не превосходил размерами тот, какой мог бы открыть сам Ранд, но в каждый могла въехать подвода. Поначалу Ранд собирался открыть проход сам, но, упустив саидин и памятуя о своих головокружениях, решил не рисковать на глазах у остальных. Он приметил одинаковые понимающие улыбки на губах Гедвина и Рочайда. А потом хмурый взгляд Дашивы, губы которого шевелились, словно тот говорил сам с собою. Почудилось ему, или Наришма тоже смотрел искоса? И Эдли? Морр? Ранд поежился и заставил себя отогнать бессмысленные подозрения. Недоверие к Гедвину и Рочайду диктовалось здравым смыслом, но вот не было ли все остальное признаком начинающейся болезни, которую Найнив, кажется, называла "манией"? Болезни, представлявшей собой разновидность безумия и заключавшейся в мрачной подозрительности по отношению ко всему и всем. В детстве один из Коплинов, Бенли, умер от голода, отказываясь есть из опасения, что ему подложат отраву. Бенли Коплину казалось, будто против него злоумышляют все вокруг. Нагнувшись к шее Тай'дайшара, Ранд пятками направил мерина сквозь самый большой проход, открытый, так уж получилось, Флинном. Он первым ступил на почву Алтары. Остальные быстро последовали за ним - в первую очередь Аша'маны. Дашива и Наришма еще хмуро поглядывали в сторону Ранда, но Гедвин тут же направил своих солдат вперед. Один за другим они открывали проходы, заводили в них под уздцы коней и исчезали. Яркие вспышки, говорившие об открывавшихся и закрывавшихся проходах, стали появляться на дальнем конце долины. Для Перемещения на близкое расстояние не требовалось запоминать отправную точку, и такой способ позволял двигаться гораздо быстрее любого всадника. Вскоре, не считая Гедвина и Рочайда, на месте остались лишь Посвященные, удерживавшие проходы. Прочие Аша'маны, развернувшись веером, удалились на запад в поисках Шончан. Салдэйцы, пройдя из Иллиана в Алтару, тут же вскочили в седла, пехотинцы из Легиона с арбалетами наготове рассыпались по лесистым склонам. Здесь, в горах, кавалерия не имела перед ними преимущества в скорости. Остальная армия еще втягивалась сквозь проходы, а Ранд уже ехал по долине, следуя за вспышками Перемещений Аша'манов. Позади высился сплошной горный массив, стеной отгораживавший Бездну, на западе зубчатый кряж тянулся почти до Эбу Дар. Ранд тронул поводья и пустил коня легким галопом. Башир нагнал Ранда прежде, чем тот добрался до перевала. Его небольшой гнедой - салдэйцы редко ездили на крупных конях - отличался примечательной резвостью. - Шончан здесь, кажется, нет, - почти равнодушно пробормотал Башир, усмехнувшись в усы, - но могли и быть. Я последовал за живым Возрожденным Драконом, а если Дракон погибнет, у Тенобии появится отличный повод насадить мою голову на пику. Ранд нахмурился. Возможно, ему следовало взять с собой Флинна: пусть бы прикрывал спину. И Наришму, и... Флинн спас ему жизнь, почему же не положиться на его верность? Впрочем, люди меняются. А Наришма? Даже после того... Ранд ощутил холодок, вспомнив о недавнем отчаянном риске. Нет, мания тут ни при чем. Наришма доказал свою верность, но риск все равно граничил с безумием. Равно как и бегство от взглядов, возможно, лишь почудившихся ему, бегство в неизвестность Правота Башира не вызывала сомнений, но говорить об этом Ранд не хотел. На поднимавшемся к перевалу склоне громоздились камни и валуны всевозможных размеров. Среди них угадывались обломки исполинской статуи: некоторые выветрились настолько, что стали почти неотличимы от природного камня, но другие еще сохраняли форму, приданную ваятелями. Огромная, почти по грудь взрослому мужчине, кисть руки сжимала рукоять обломанного меча. Каменную голову с женским, чего не скрывала даже густая сеть трещин, лицом венчала корона, словно бы из устремленных остриями вверх кинжалов. Иные зубцы еще сохранились. - Кем она была, как думаешь? - спросил Ранд, сам понимая, что, конечно же, королевой. Даже если в давние времена купцов или ученых венчали чем- то вроде корон, таких изваяний всегда удостаивались лишь правители или полководцы. Башир повернулся в седле, присмотрелся и лишь после того ответил: - Бьюсь об заклад, что королевой Шиоты. Памятник никак не древнее. Раз мне случилось видеть статую времен Эхарона. Она выветрилась так, что никто не взялся бы судить, мужчина это или женщина. Наверняка завоевательница - иначе ее не изваяли бы с мечом. Да, кажется, припоминаю - в Шиоте такую корону возлагали на голову правителя, расширившего пределы страны. Может, ее называли Короной Мечей, а? Коричневая сестра наверняка рассказала бы побольше. - Это не важно, - досадливо буркнул Ранд. Каменные зубья и впрямь походили на мечи. Но Башир, насупив седеющие брови, продолжал говорить, серьезно и с оттенком печали. - Полагаю, тысячи людей восхищались ею, провозглашали надеждою Шиоты, а возможно, даже верили, что она таковой являлась. В те времена ее могли бояться и почитать, как позднее - Артура Ястребиное Крыло, но теперь и Коричневые сестры не скажут, какое имя она носила. Как только человек умирает, люди начинают забывать, кем он был, что делал или пытался делать. Рано или поздно все умирают и рано или поздно всех забывают, но нет никакого распроклятого смысла умирать раньше своего часа. - Я и не собираюсь, - резко отозвался Ранд. Он знал, где собирается умереть, если и не знал когда. Во всяком случае считал, что знает. Внезапно, краешком глаза. Ранд уловил движение. Внизу, шагах в пятидесяти позади, где сквозь каменную россыпь пробивались кусты и низкорослые деревца, выступивший на открытое пространство мужчина поднял лук и плавным движением натянул тетиву до щеки. Казалось, все произошло в одно мгновение. Взревев, Ранд круто развернул Тай'шайдара, стараясь выиграть время, пока лучник сменит прицел. Он ухватился за саидин: сладостная полнота устремилась в него вместе с мерзостью порчи. И тут же голова пошла Кругом. В глазах двоилось: в него целилось два лучника. Неистовый поток Силы протекал сквозь него, грозя иссушить в пепел, заморозить в лед. Он не мог обуздать эту волну, его хватало лишь на то, чтобы оставаться в живых. Ранд отчаянно пытался прояснить зрение; чтобы свить потоки, которые из- за почти столь же неистового, как и сама Сила, головокружения, ему едва удавалось сформировать, требовалось видеть более отчетливо. Послышался крик Башира. Оба лучника спустили тетивы. Ранд должен был умереть: на таком расстоянии не промахнулся бы и мальчишка. Но, возможно, его спасло везение та'верена. В самый момент выстрела прямо из-под ног стрелявшего с громким щебетом вспорхнула стайка серокрылых перепелов. Маловато, чтобы отвлечь тренированного стрелка; и действительно, он сбился с прицела только на волосок. Ранд ощутил ветерок, стрела просвистела у самой его щеки. И тут лучника поразили огненные шары, каждый размером с кулак. Истошный вопль сотряс воздух, когда все еще сжимавшая лук оторванная рука отлетела в сторону. Почти одновременно второй шар угодил в колено левой ноги, и кричащий человек упал. Ранд свесился с седла, его вырвало. Казалось, желудок стремился освободиться от съеденного. Словно вместе со рвотой исчезла Пустота, а с нею и саидин. Все, что он мог сейчас, это не упасть. Когда ему наконец удалось выпрямиться, Башир молча протянул белый льняной платок. Салдэйец озабоченно хмурился. Ранд вытер рот, думая, что, наверное, бледен как мел. В уже опустошенном желудке продолжались спазмы. Он глубоко вздохнул. Терять саидин так, как это случилось, - смертельно опасно, но он, по крайней мере, мог ощутить Источник. Значит, саидин не выжгла его. И зрение снова стало нормальным. Во всяком случае, перед ним сидел в седле только один Даврам Башир. Однако казалось, что все болезненные ощущения снова стали толику сильнее, как бывало теперь после каждого прикосновения к Источнику. - Посмотрим, что осталось от этого малого. Может. удастся порасспросить, - сказал он Баширу. Но расспрашивать было уже некого. Рочайд стоял на коленях, спокойно обшаривая обгоревший, окровавленный кафтан мертвеца. Мало того, что лучник потерял руку и ногу, так еще и в груди темнело и выжженное отверстие размером с голову. Но лицо осталось неповрежденным, и в этом человеке, глядевшем в небо невидящими глазами. Ранд узнал Иагана Падроса. Гедвин, не обращая внимания на тело у ног, смотрел на Ранда, подобно Рочайду, сохраняя холодное спокойствие. Оба удерживали саидин. Странно, но Льюс Тэрин только застонал. Послышался перестук копыт: снизу, из долины, галопом примчались Флинн и Наришма. За ними торопилась почти сотня салдэйцев. Когда они подъехали ближе, Ранд ощутил Силу и в седом старике, и в молодом человеке. С битвы у Колодцев Дюмай мощь обоих резко возросла. Именно так это происходило у мужчин: женщины наращивали свое могущество постепенно, а мужчины - неожиданным, резким скачком. Флинн превосходил мощью и Гедвина, и Рочайда, а Наришма лишь немногим ему уступал. Это сейчас - никто не мог сказать, как пойдет дело дальше. До сих пор даже самым сильным из Аша'манов было далеко до Ранда. До сих пор: но способа узнать, что принесет будущее, не существовало. И мания тут ни при чем. - Кажется, мы не ошиблись, решив последовать за вами, милорд Дракон, - голос Гедвина казался полным заботы, но глубоко под ней таилась насмешка. - Похоже, сегодня утром вам достался несвежий завтрак. Ранд не ответил, лишь молча покачал головой, не в силах оторвать взгляда от лица Падроса. Почему? Потому, что он завоевал Иллиан? Потому, что погибший до конца хранил верность "лорду Бренду"? С громким восклицанием Рочайд вытащил из кармана Падроса замшевый кошель и вытряхнул его. По камням со звоном покатились золотые монеты. - Тридцать крон! - проревел Рочайд, - Тарвалонские кроны! Ясно, кто его нанял. Он подхватил монету и бросил Ранду, однако тот даже попытки не сделал ее поймать, и золотой кругляш упал наземь. - Тарвалонские монеты везде в ходу, -спокойно заметил Башир, - Выверните карманы у половины людей в долине, и почти у каждого найдете хотя бы несколько. У меня они тоже есть. Гедвин и Рочайд обернулись к нему. Башир улыбнулся в густые усы - по крайней мере, показал зубы, - но некоторые из салдэйцев беспокойно заерзали в седлах, ощупывая свои кошельки. Чуть выше, там, где заканчивался подъем и перевал, выровнявшись, шел по дну ложбины меж двумя крутыми склонами, возникла светящаяся щель. Она развернулась в проход, откуда, ведя за собой коня, выскочил шайнарец в черной куртке, с пучком волос на бритой голове. Сомневаться не приходилось - Шончан обнаружены. В противном случае разведчик не вернулся бы так скоро. - Пора двигаться, - сказал Ранд Баширу. Тот кивнул, но не шелохнулся, продолжая рассматривать двух стоявших над Падросом Аша'манов. Те не обращали на него внимания. - Что делать с этим? - спросил Гедвин, жестом указывая на тело, - По мне так не худо бы отослать его к ведьмам, в назидание. - Оставьте где лежит, - отрезал Ранд. Ты готов убить их сейчас? прозвучал в голове вопрос Льюса Тэрина, на сей раз вовсе не казавшийся безумным. Еще нет, подумал Ранд. Но, может быть, скоро... Ударив пятками в бока Тай'дайшара, он галопом помчался вниз, к своей армии. За ним следовали Дашива, Флинн и Башир с сотней салдэйцев. Все настороженно озирались, словно ожидая нового покушения на жизнь Ранда. На востоке, меж пиками, сгущались черные тучи, сулившие новую бурю. Лагерь на вершине холма был устроен безупречно: извилистая речушка в достатке обеспечивала водой, с высоты превосходно просматривались все возможные подступы к длинному горному лугу. Но Ассид Бакуун не испытывал по этому поводу гордости. За тридцать лет службы в Непобедимой Армии он устроил сотни лагерей и с таким же успехом мог бы гордиться умением пересечь комнату не споткнувшись. Тридцать лет службы Императрице - да живет она вечно! - причем службы в те времена, когда безумные выскочки, зарившиеся на Хрустальный Трон, дерзали поднимать восстания, подготовили его ко всему. На протяжении жизни двух поколений, пока велось строительство огромных кораблей Возвращения, Непобедимая Армия обучалась и готовилась. Чем Бакуун действительно гордился, так это выпавшей ему честью стать одним из Предвестников. И если он лелеял мечты о возвращении истинным наследникам Артура Ястребиное Крыло похищенных у них земель, а возможно, даже дерзкие мечты о завершении нового Объединения до прибытия Коринне, это было простительно. Быть может, его мечты не столь уж несбыточны, хотя многое в этих землях оборачивалось не совсем так, как он воображал. По склону холма поднимался возвращавшийся патруль: пятьдесят тарабонских копейщиков в кирасах, расписанных красными и зелеными полосами, и кольчужных вуалях, скрывавших их густые усы. В седле они держались неплохо и даже сражались недурно, но лишь когда их возглавляли настоящие командиры. Вдесятеро больше тарабонцев располагались сейчас у костров, ухаживали за лошадьми или несли караулы, не говоря уж о еще трех пока не вернувшихся патрулях. Прежде Бакуун и представить себе не мог, что под его командованием окажется отряд, более чем наполовину состоящий из потомков воров, причем ничуть этого не стыдившихся. Любому из них ничего не стоило смотреть тебе прямо в глаза! Когда патруль проезжал мимо, командир поклонился Бакууну, но многие солдаты продолжали болтать, со своим особым выговором и слишком быстро, чтобы Вакуун смог понять, не вслушиваясь. Представление о дисциплине у них тоже особое. Покачав головой, Бакуун направился к большой - больше его собственной - того требовала необходимость, - палатке су л'дам. Четыре женщины в темноголубых платьях со вставками в виде разветвленных молний на юбках сидели снаружи на складных скамеечках, наслаждаясь погожим днем: в последнее время перерывы между бурями и грозами случались нечасто. Одна из су л'дам, решительного вида женщина по имени Нерит, поглаживала по голове сидевшую у ее ног светловолосую дамами в сером платье и о чем-то с ней говорила. Остальные су л'дам негромко посмеивались и тоже роняли какие-то словечки. Серебристый браслет аидам лежал на земле. Бакуун кисло хмыкнул. Дома у него был волкодав, он любил пса и вполне мог сказать ему пару слов, но никак не собирался беседовать со своим Хватом. - С ней все в порядке? - спросил Бакуун у Нерит, не в первый раз. Возможно, в десятый. - Все хорошо? Дамами умолкла и опустила взгляд. - Она вполне здорова. Капитан Бакуун, - отозвалась Нерит тоном, почтительным ровно настолько, насколько того требовала дисциплина. И ни на волосок больше. При этом она продолжала успокаивающе поглаживать дамами. - Имело место маленькое расстройство. Пустяк, и теперь уже все в порядке. Вам не о чем беспокоиться. Дамами -дрожала. Бакуун снова хмыкнул. Примерно такие же ответы он получал и прежде. Однако в Эбу Дар что-то случилось, и не только с этой дамами. Все су л'дам позакрывали рты, как моллюски - створки раковин, а Высокородные, само собой, никогда не сказали бы ничего человеку его положения, но никому не в силах помешать слухам. Поговаривали, будто все дамами - все до единой! то ли больны, то ли не в себе. О Свет, кто прежде слыхал, чтобы, когда город привели к покорности, над ним, в честь победы, не зажглись бы Небесные Огни? - Ну, надеюсь, она... - начал Бакуун и осекся, приметив подлетавшего с востока ракема. Мощными взмахами кожистых крыльев ящер взлетел над холмом, а затем неожиданно резко снизился, развернулся в воздухе так, что кончик одного крыла смотрел почти вниз, а другого вверх, и проделал над лагерем быстрый круг. Узкий красный вымпел полетел вниз, увлекаемый тяжестью свинцового шара. Бакуун проглотил проклятие. Летуны всегда любили показуху, но если, сбрасывая свое донесение, эта парочка поранила кого-то из его людей, он сдерет с них три шкуры, и не важно, с кем ему придется иметь дело, чтобы до них добраться. Ему вовсе не хотелось воевать без воздушной разведки, однако летуны были избалованы, как любимые зверушки Высокородных. Падая, вымпел вытянулся, став прямым как стрела. Свинцовый груз ударился о землю и подпрыгнул, упав на гребень поблизости от высокого, тонкого шеста для посланий. Он стоял вертикально и когда никаких посланий на нем не было: стоило положить шест на землю" кто-нибудь непременно его ломал - к примеру, лошадь нечаянно наступала копытом. Бакуун зашагал к своей палатке, где его, с перепачканным вымпелом и трубочкой для свитков в руках, уже дожидался Первый Лейтенант Тирас: костлявый, с реденькой бороденкой на кончике подбородка, ростом на добрую голову выше своего командира. Извлеченное из тонкой металлической трубки донесение, написанное на еще более тонкой, полупрозрачной бумаге, оказалось кратким. Что и не диво: Бакууну - благодарение Свету и Императрице, да живет и славится она вечно! - никогда не доводилось летать ни на ракенах, ни на то ракенах. однако он подозревал, что писать на лету, сидя в седле, прикрепленном к спине крылатого ящера, не слишком удобно. Прочитанное заставило Бакууна поспешно откинуть крышку походного столика и самого взяться за перо. - Войско, - пояснил он в ответ на вопросительный взгляд Тираса. - В десяти милях к востоку отсюда. Их раз в пять-шесть больше, чем нас. - Конечно, порой летуны преувеличивали, но все-таки знали в преувеличениях меру. Так каким же образом столь многочисленная армия смогла перебраться через горы, оставшись никем не замеченной? Бакуун видел береговую линию и твердо знал, что, прежде чем пытаться там высадиться, не помешает заказать по себе погребальную молитву. Испепели его Свет, а ведь эти летуны похвалялись, будто не проглядят и муху! - Нет никаких оснований думать, будто они знают о нашем присутствии, однако я не возражал бы против подкрепления. Тирас рассмеялся. - Да будь их хоть вдесятеро больше нас, мы сметем их с помощью дамани. Единственным недостатком этого, в остальном превосходного, солдата являлась излишняя самонадеянность. - А если с ними несколько... Айз Седай? - негромко вымолвил Бакуун, слегка запнувшись перед внушавшим отвращение словом. Он засунул доклад летуна в пенал-трубку вместе со своим кратким посланием. Ему до сих пор не верилось, что кто-то может оставлять таких женщин на свободе. Выражение лица Тараса показало - он тоже припомнил рассказы об оружии Айз Седай. В следующий миг Первый Лейтенант уже бежал к шесту, и красный вымпел реял позади него. Очень скоро вымпел развевался в пятнадцати шагах над Гребнем, на верхушке шеста, вместе с закрепленной трубочкой с посланием. Ракен, неподвижно раскинув крылья, пошел на снижение. Неожиданно один из летунов, резко соскользнув с седла, завис прямо под когтями ящера. Вниз головой! У Бакууна скрутило желудок, но рука женщины-летуна уже ухватилась за вымпел. Шест согнулся, потом спружинил, выпрямился и задрожал: трубочка с посланием была вырвана из зажима. Женщина ловко вскарабкалась на спину ракена, который медленными кругами набирал высоту. Бакуун с радостью выкинул из головы летунов вместе с их ракенами и принялся обозревать долину. Широкую, длинную и почти плоскую, если не считать этого холма. Вокруг вздымались лесистые склоны, столь крутые, что пробраться по ним мог разве что горный козел. А все ущелья, лощины и другие возможные проходы лежали как на ладони. Используя дамани, Бакуун имел возможность разорвать в клочья любого противника прежде, чем тот сможет пойти в атаку по открытому размокшему лугу. Однако он счел необходимым запросить подкрепление. Правда, если противник движется сюда, он всяко поспеет раньше любой подмоги: своим быстрее чем за два-три дня не добраться. Но как могло целое войско зайти так далеко, оставшись незамеченным? Последние битвы Объединения завершились за две сотни лет до начала службы Бакууна, однако ему довелось принимать участие в подавлении восстаний. Взять хотя бы бунт в Марендаларе: два года сражений и тридцать тысяч погибших, не говоря уж о несчетном множестве обращенных в собственность. Помимо всего прочего, опыт подсказывал ему, что солдат, не упускающий из виду ничего странного, как правило, живет дольше. Отдав приказ сниматься с лагеря и уничтожить следы стоянки, он стал отводить воинов на лесистые склоны. На востоке сгущались тучи: надвигалась еще одна из этих проклятых бурь. ГЛАВА 23. Туман войны, буря битвы Дождь перестал. Ранд направил Тай'дайшара в обход вырванного с корнями дерева, хмурым взглядом окинув валявшегося рядом со стволом мертвеца - коренастого, широкоплечего малого с морщинистым лицом, уставившего невидящий взор в проплывающие по небу облака. Несмотря на странный доспех из перекрывавших одна другую, покрытых голубым и зеленым лаком пластин, убитый чем-то напоминал Иагана Падроса - вплоть до оторванной ноги. Валявшийся рядом меч имел резную, в виде женской фигуры, рукоять из поделочной кости, а смахивавший на голову гигантского насекомого лакированный шлем украшали два длинных тонких плюмажа - не иначе как знак офицерского достоинства. Вырванные с корнями и раскиданные деревья, многие из которых горели, загромождали склон горы на добрых пять сотен шагов, деревья и мертвые тела - переломанные, разорванные в клочья, когда на склон обрушился удар саидин... Большинство в кирасах, разрисованных горизонтальными полосами и в закрывавших лица кольчужных масках-вуалях. Благодарение Свету, женщин среди погибших не было. Раненых лошадей пришлось добить: просто поразительно, как громко и жалобно кричат кони. думаешь, мертвые молчат? - прозвучал в голове Ранда хриплый смех Льюса Тэрина. Ты так думаешь? Нет, они вопиют! Обвиняя меня! И меня тоже, с печалью мысленно откликнулся Ранд. Я не позволяю себе прислушиваться к ним, но как. заглушаешь их голоса ты? Вместо ответа Льюс Тэрин разразился горестными стенаниями, вспоминая погибшую Илиену. - Великая победа, - торжественно произнес позади Вейрамон. - Хотя честь от нее не столь велика. Сражение по старинке как-то предпочтительней. Плащ Ранда был заляпан грязью, а вот Благородный Лорд каким-то образом ухитрялся выглядеть так же, как на Серебряной Дороге. Его шлем и броня сияли. А ведь он не отсиживался в стороне от битвы: когда тарабонцы пошли в отчаянную атаку, противопоставив копья и отвагу Единой Силе, Вейрамон без всякого приказа ответил им встречным ударом и увлек за собой почти всех тайренцев, кроме Защитников. Даже полупьяного Ториана. А также Семарадрида и Грегорина Панара с большинством кайриэнцев и иллианцев. По правде говоря, людям было невмоготу оставаться в бездействии, и они горели желанием ввязаться в какую угодно схватку. Вот и ввязались, причем даже не без успеха. Хотя Аша'маны вполне обошлись бы и без них. Один только Ранд не принимал участия в сражении: он просто сидел на коне, так чтобы все его видели. И не решался прикоснуться к Источнику, боясь потерпеть неудачу и обнаружить перед всеми свою слабость. Эта мысль ужасала и невнятно бормотавшего Льюса Тэрина. Помимо незапятнанного плаща внимание к Вейрамону привлекала и державшаяся рядом с ним Анайелла. Она обходилась без обычных кокетливых улыбочек, что, как ни странно, отнюдь не портило ее внешности. Сама она, как и Айлил, в бою, конечно же, не участвовала, но ее Предводитель Конницы поддержал натиск Вейрамона и пал, сраженный тарабонским копьем. Но что общего у нее с Вейрамоном? Возможно, она просто думает, что тайренцам следует держаться друг друга? Может, и так: недавно Ранд видел ее в компании Сунамона. Башир вел своего коня вверх по склону, обходя мертвецов, но обращая на них не больше внимания, чем на расщепленные стволы и обгорелые пни. Шлем салдэйец привесил к луке седла, латные рукавицы заткнул за пояс. С правого бока и сам Башир, и его конь были измазаны грязью. - Араком скончался, - сообщил полководец. - Флинн пытался Исцелить его, но беднягу покалечило так, что он едва ли захотел бы жить. У нас уже около полусотни павших, а из раненых многие тоже не выживут. Анайелла побледнела. Ранд помнил, как при виде изуродованного тела Аракома женщину стошнило. Впрочем, погибшие простолюдины ее волновали не столь сильно. На мгновение Ранд почувствовал жалость, но не к ней, и даже не к несчастному Аракому. А к Мин, хоть та находилась в безопасности в Кайриэне. Она предсказала смерть Аракома, а также Гуама и Мараконна. Но ему хотелось верить, что видение не открыло девушке, какова будет эта смерть. Большинство из Аша'манов-солдат снова отправились на разведку, а на широкий луг внизу из сплетенного Посвященными Гедвина прохода выкатывали подводы с припасами и выводили запасных лошадей. Выходившие с ними люди разевали рты. хотя топкую почву у подножия холма изрыло не так сильно, как горный склон. Однако и там зияли почерневшие борозды в пару шагов шириной и в пятьдесят длиной, не говоря уже о ямах, иные из которых едва ли перескочила бы лошадь. Обнаружить дамани пока не удалось. По прикидкам Ранда в бою участвовала только одна, иначе потерь было бы намного больше. Уже горели костры, в котелках побулькивало варево На сей раз тайренцы, кайриэнцы и иллианцы не сторонились друг друга, причем не только простые солдаты. Семарадрид протягивал походную фляжку устало потиравшему спину Гуаму. Мараконн и Кэрил Драпанеос, с виду сущий аист, чья подстриженная квадратом борода смотрелась нелепо на узком, худощавом лице, сидели на корточках у костра и вроде бы играли в карты. Вокруг Ториана собралась целая толпа мелких кайриэнских дворян: они покатывались со смеху, хотя хохотали, возможно, не над его остротами, а над пьяными ужимками. Легионеры держались особняком, но они приняли в свой круг иллианских добровольцев, последовавших за Падросом. Добровольцы, узнав, как погиб Падрос, стали служить Знамени Света с особым рвением. Сейчас более опытные солдаты знакомили новобранцев с премудростями пехотного строя: как поворачивать, не превращаясь в беспорядочную толпу. Флинн находился среди раненых вместе с Эдли, Морром и Хопвилом. Наришма мог Исцелять разве что мелкие порезы, так же как и Ранд, а Дашива не был способен даже на это. Гедвин и Рочайд, держа коней в поводу, разговаривали друг с другом в стороне от прочих, на вершине высившегося посреди долины холма. Того холма, у которого воины Ранда рассчитывали застать Шончан врасплох, выскочив из открывшихся вокруг проходов. Погибло пятьдесят человек, и число погибших еще вырастет за счет тяжелораненых. Но не окажись под рукой Флинна и остальных, хоть в какой-то мере способных к Исцелению, армия недосчиталась бы по меньшей мере двух сотен. Гедвин с Рочайдом не хотели пачкать руки и к раненым подходили лишь по приказу Ранда, да и то с недовольным видом. Среди павших оказался и один солдат в черном. Другой солдат, круглолицый кайриэнец, сидел возле костра с совершенно ошарашенным видом: его подбросило в воздух, когда под ногами взорвалась земля. Хотелось верить, что дело только в этом. Внизу, на изрытой бороздами равнине, Айлил совещалась со своим Капитаном Копий, низкорослым бледным человеком по имени Денхарад. Сблизив коней почти вплотную, они то и дело посматривали на гору, в сторону Ранда. Интересно, что у них на уме? - В следующий раз у нас получится лучше, - пробормотал Башир, обводя взглядом долину и покачивая головой. - Хуже нет ошибки, чем повторять старую, а такого мы не допустим. Вейрамон подхватил мысль салдэйца и принялся твердить то же самое, только используя раз в двадцать более цветистых, как весенний сад, слов. При этом становилось очевидным, что сам он никаких ошибок не совершал - как, разумеется, не совершал их и лорд Дракон. Ранд молча кивнул. В следующий раз у них должно получиться лучше, другого просто не остается, если он не хочет положить в горах половину своей армии. Но сейчас его заботило другое: как поступить с пленниками. Большая часть вражеских воинов, уцелевших после удара войска Ранда, скрылась за деревьями, устоявшими на склоне. По утверждению Башира, неприятель отступил в отменном - на удивление - порядке, но спасшиеся едва ли сейчас представляют собой угрозу. Если только у них нет дамани. Примерно сотня пленных, обезоруженных и лишенных доспехов, сидела на земле под бдительной охраной двух дюжин конных Спутников и Защитников. В основном это были тарабонцы, причем сражались они вовсе не как покоренный народ, который гонят в бой завоеватели. Многие и сейчас держались вызывающе и насмехались над своими пленителями. Гедвин предлагал прикончить всех до единого, подвергнув предварительно допросу с пристрастием. Вейрамону не было дела до того, перережут ли пленным глотки, но пытки он считал пустой тратой времени. На том основании, что раз в плен не попало ни одного лорда, никто из пленных просто не может знать чего-либо, заслуживающего внимания. Ранд бросил взгляд на Башира. Вейрамон продолжал пышно витийствовать. - ...мы очистим эти горы во славу милорда Дракона! Мы втопчем их в грязь копытами и... Анайелла кивала, казалось бы одобрительно, но с угрюмым лицом. И тут все осложнилось с появлением одного из патрулей Башира. Шестеро верховых древками копий гнали перед собой вниз по склону пленницу: темноволосую женщину в рваном темно-голубом платье с капюшоном, с красными вставками на груди и с раздвоенными молниями по подолу. По грязному лицу размазались слезы. Она спотыкалась и чуть ли не падала, хотя подгоняли ее больше для виду. И ухитрялась при этом смотреть на пленителей с презрением, один раз даже сплюнула. И на Ранда воззрилась столь же высокомерно. - Что вы с ней сделали? - вопрос сорвался с уст Ранда прежде, чем тот успел понять, как нелепо звучат его слова после всего случившегося. Ведь речь шла о смертельно опасном враге. О су л'дам. - Пальцем не тронули, милорд Дракон, - отозвался грубоватый с виду командир патруля. - Такой ее нашли. - Он почесал длинную черную бороду, покосившись на Башира, - Знай твердит одно, будто мы убили ее Жилль. Вроде кошку, или там собачонку, это мне невдомек. Саму-то ее звать Нерит, а больше из нее и слова не вытянуть. Женщина повернулась и сердито посмотрела на патрульного. Ранд вздохнул: какая уж тут собачонка. Вовсе нет. Теперь к звучавшему в его голове скорбному списку добавилось новое имя: Жилль, дамани. Льюс Тэрин тут же принялся стенать по своей Илиене, чье имя тоже значилось в том списке - Ранд решил, что ему там самое место. - Это шончанская Айз Седай ? - неожиданно полюбопытствовала Анайелла, свесившись с седла и внимательно присматриваясь к Нерит, которая, яростно сверкнув глазами, плюнула и в ее сторону. Ранд растолковал, что знал, насчет су л'дам, которые сами не направляют Силу. а лишь управляют способными касаться Источника женщинами с помощью тер'ангриала, состоящего из браслета, поводка и ошейника. К превеликому удивлению Ранда изящная, жеманная Благородная Леди неожиданно предложила: - Если милорда Дракона почему-то что-то смущает, то я готова ради него повесить ее. Нерит снова сплюнула, с нескрываемым презрением. Храбрости ей было не занимать. - Нет! - прорычал Ранд. На что только не идут люди, лишь бы снискать его благорасположение. А может, Анайелла, невзирая на внешность и манеры, по воззрениям не слишком-то отличалась от своего Предводителя Конницы? Ранд помнил этого коренастого, лысеющего малого, выходца из простонародья, что большая редкость для тайренского офицера. Хотя - уж в этом-то он не сомневался -когда дело касается мужчин, женщины способны выказывать самые странные вкусы. - Как только будем готовы к маршу, всех пленных отпустить, - приказал Ранд Баширу. И речи не могло быть о том. чтобы тащить их с собой. А сотня пусть безоружных, но враждебно настроенных людей в обозе - сейчас сотня, а скоро к ним могут прибавиться и другие. - сулила неприятности. Зачем рисковать понапрасну? Пусть тарабонцы идут куда вздумается, хоть бы и к Шончан - ни они. ни даже успевшие ускользнуть всадники не успеют предупредить своих. Благодаря Перемещению его армия передвигается гораздо быстрее. Башир слегка пожал плечами. Возможно, он думал то же самое, но никогда не сбрасывал со счетов неожиданности. Как показывает опыт, странные события случаются и тогда, когда поблизости нет та'верена. Вейрамон с Анайеллой почти одновременно открыли рты, явно вознамерившись возразить, но Ранд продолжил: - Я сказал отпустить, и дело с концом! Всех, кроме женщины. Ее мы заберем с собой, как и других, которых удастся захватить. - Сгори моя душа! - ошеломленно воскликнул Вейрамон. - Но почему? Башир слегка мотнул головой, Анайелла презрительно скривила губы, но тут же сложила их в предназначавшуюся Лорду Дракону льстивую улыбочку. Видимо, она решила что он просто пожалел женщину, по чрезмерному своему мягкосердечию. Не бросать же ее в дикой, безлюдной местности, без припасов, да еще в такую погоду. - Хватит и выступивших против меня Айз Седай, чтобы я позволил су л'дам вернуться к своему ремеслу, - пояснил Ранд. И Свет свидетель, ничуть не покривил душой. Все кивнули, хотя Вейрамон и помешкал. Башир казался успокоенным, Анайелла - разочарованной. Правда, Ранд понятия не имел, куда девать эту пленницу, да и других, которые попадут в его руки. У него не было намерения превращать Черную Башню в темницу. Передать под пригляд айильцев? А кто поручится, что Хранительницы Мудрости, стоит ему отвернуться, не перережут су л'дам глотки? Впрочем, оставались еще сестры, следовавшие сейчас с Мэтом в Кэймлин. Пожалуй, они истолкуют это как жест доброй воли - надо же хоть как-то подсластить горечь того, что им придется прибегнуть к его покровительству. - Пожалуй, когда мы закончим поход, я передам их тем Айз Седай, которым сочту нужным, - промолвил он, и тут случилось нечто непредвиденное. Еще не отзвучали его слова, а лицо Нерит покрыла мертвенная бледность, и женщина с диким, непрекращающимся воплем устремилась вниз по склону, то и дело падая на четвереньки, спотыкаясь о поваленные стволы. - Проклятье... Взять ее? - крикнул Ранд, и салдэйские всадники помчались следом, рискуя переломать ноги коням и шеи себе. Женщина уворачивалась от верховых с поразительной ловкостью, обращая на опасность еще меньше внимания, чем они. В устье восточной лощины серебристой вспышкой открылись врата: одетый в черное солдат вывел коня, вскочил в седло и, едва проход закрылся, галопом помчался к холму, где ждали Гедвин и Рочайд. Ранд бесстрастно следил за его скачкой, а Льюс Тэрин в его голове неумолчно твердил о необходимости убить всех Аша'манов, пока не стало слишком поздно. К тому времени, когда Гедвин, Рочайд и солдат-разведчик припустили вверх по склону, к Ранду, четверым салдэйцам удалось повалить Нерит на землю, и они пытались связать ее по рукам и ногам. Что оказалось совсем непросто: су л'дам пиналась, изворачивалась и кусалась с невероятной яростью. Башир даже предложил пари, уверяя, будто им с ней, пожалуй, и не сладить. Анайелла пробормотала что-то насчет головы. Вроде как предложила ударить пленницу по голове. Или раскроить ей череп? Ранд взглянул на нее, сдвинув брови. Солдат, ехавший между Гедвином и Рочайдом, покосился на Нерит с видимым беспокойством. Ранд припомнил, что, кажется, видел его в Черной Башне в тот день, когда впервые раздавал серебряные значки мечей и удостоил Таима первого знака дракона. Молодой человек по имени Варил Ненсен до сих пор носил закрывавшую густые усы полупрозрачную вуаль, что не помешало ему, не колеблясь, выступить против соотечественников. Теперь для него на первом месте стояла клятва верности Черной Башне и Возрожденному Дракону. Так обыкновенно говорил Таим, причем Возрожденного Дракона всегда поминал будто бы с неохотой. - Солдат, тебе выпала честь доложить об увиденном лично Лорду Дракону, - промолвил Гедвин с усмешкой. - Милорд Дракон! - рявкнул Ненсен, приосанившись и приложив в салюте кулак к груди. - Я нашел