й. - Да ниспошлет Свет, чтобы вы знали, что сделали, - глухо промолвил Ранд. - Да ниспошлет Свет, чтобы вы... - Нарост стал чуточку тверже. Ранд понимал, что им будет больно и уже собирался с силами. - Я... Теперь мне нужно уходить. По крайней мере, теперь я буду знать, что с вами все в порядке. Не придется все время о вас волноваться. - Вдруг он ухмыльнулся; если бы улыбка коснулась глаз, он выглядел бы совсем мальчишкой. - Найнив изведется, думая, что я улизнул, не повидавшись с ней. Ну, пусть чуток поволнуется, заслужила. - Есть еще кое-что. Ранд, - промолвила Илэйн и замолчала, сглатывая комок в горле. О Свет, она-то считала, что это будет самым легким. - Думаю, пока есть возможность, нам с Авиендой нужно поговорить, - торопливо сказала Мин, спрыгивая со стола. - Где- нибудь наедине. Вы не против? Авиенда грациозным движением встала с ковра, разглаживая юбки. - Да. Нам с Мин Фаршав нужно получше узнать друг друга. Она, поправляя шаль, с сомнением оглядела Мин, но за дверь вышли они под ручку. Ранд настороженно следил за ними, будто знал, что их уход Подстроен заранее. Загнанный волк. Но в голове у нее мерцали золотые жилы. - Кое-что ты им дал, а мне - нет, - начала Илэйн и поперхнулась, лицо обдало палящим жаром. Кровь и пепел! Интересно знать, как другие женщины заводят об этом разговор? Она осторожно изучила клубки ощущений у себя в голове, одним из которым был он, а вторым - Бергитте. Во втором все оставалось без изменений. Илэйн представила, как заворачивает его в платок, плотно завязывает уголки, и Бергитте исчезла. Остался один Ранд. И сверкающие золотые жилы. Внутри у Илэйн трепыхали крылышками бабочки размером с волкодава. Судорожно сглотнув, девушка глубоко вздохнула. - Придется тебе помочь мне с пуговицами, - срывающимся голосом сказала Илэйн. - Самой мне это платье не снять. Гвардейцы зашевелились, когда Мин вышла в коридор вместе с айилкой, и напряглись, видя, что больше никто не выходит, а Мин закрывает дверь. - Ну, не настолько же у нее плохой вкус, - пробормотала себе под нос коренастая, с сонными глазами женщина, крепче сжимая длинную дубинку. Мин решила, что слова эти не предназначались для чужих ушей. - Чересчур отважна, чересчур наивна, - пробурчала вторая, худая мужеподобная охранница. - Об этом-то Капитан-Генерал нас и предупреждала. - Она положила руку в перчатке на дверную ручку в виде львиной головы. - Вот войди, и она с тебя шкуру спустит, - небрежно сказала Мин. - Вы ее когда-нибудь в гневе видели? Да у нее и медведь зарыдает! Авиенда высвободила руку из руки Мин и отстранилась от нее. Телохранительницы удостоились от айилки хмурого взгляда. - Вы думаете, моя сестра не справится с одним-единственным мужчиной? Она - Айз Седай, и у нее сердце льва. А вы дали клятву следовать за ней! Идти за нею, куда идет она, а вовсе не совать нос во все углы. Гвардейцы обменялись долгими взглядами. Та, что помощнее, пожала плечами. Тощая скривилась, но руку с дверной ручки убрала. - Я дала клятву сберечь жизнь этой девчонке, - сказала она жестко, - и исполню эту клятву. А теперь, детки, ступайте играть в куклы и не мешайте мне заниматься своей работой. Мин подумала, не достать ли нож и не продемонстрировать ли один из фокусов, которому ее научил Том Меррилин - когда клинок мелькает между пальцев молнией. Продето чтобы показать, кто тут "детки". Худая охранница была немолода, но без седины в волосах, и с виду казалась довольно сильной. И быстрой. А вторая, как бы ни хотелось Мин считать иначе, своей крупной фигурой обязана была вовсе не жиру. Вокруг этих двух женщин Мин не видела ни образов, ни аур, но решительности ни той, ни другой явно не занимать. и они без всяких колебаний поступят так, как считают нужным. Что ж, по крайней мере, они оставили Илэйн и Ранда в покое. Может, нож и не нужен. Уголком глаза Мин приметила, что айилка неохотно опустила руку, которая лежала на рукояти поясного ножа. Если та не перестанет повторять за ней, как в зеркале, каждое движение, придется, наверное, признать, что в этом колдовстве с Силой кроется нечто большее, чем ей говорили. Хотя, вообще-то, началось все еще до этих манипуляций. Может, они просто думают схоже. М-да, как-то неуютно от такой мысли. Свет, все эти разговоры, что он женится сразу на трех, были так, трепом, но на ком же из трех он на самом деле собирается жениться? - Илэйн храбра, - сказала Мин гвардейцам, - никого ; храбрее я не встречала в жизни. И она совсем не глупа. Если вы думаете иначе, то очень скоро поймете, что крупно просчитались - Они смотрели на нее с высоты своих лишних пятнадцати-двадцати лет, непоколебимые, невозмутимые и полные решимости. Еще миг, и они опять велят ей убираться отсюда. - Ладно, Авиенда, не будем же мы стоять тут, раз собирались поговорить? - Нет, - напряженно промолвила айилка, зло косясь на гвардейцев. - Не будем. На их уход охранницы не обратили внимания. У них свои заботы, и заключаются они вовсе не в том, чтобы присматривать за подругами Илэйн Мин надеялась, что со своей работой они справятся. Она же не совсем дура. подумала Мин. Просто иногда позволяет смелости взять верх над благоразумием. Она надеялась, что телохранительницы не дадут Илэйн залезть в колючки, из которых та не сможет выбраться. Шагая по коридору. Мин искоса поглядывала на айилку. Авиенда держалась так далеко от нее, как только позволяла ширина коридора. Не глядя в сторону Мин, она достала из поясного кошеля резной костяной браслет и с легкой довольной улыбкой надела его на левое запястье. С самого начала у Авиенды будто муха в носу была, и Мин не понимала, почему Вроде бы женщины Айил привыкли делить мужчину. О себе она ничего подобного сказать не могла. Она просто так сильно любила его, что готова была разделить с другой женщиной, раз уж так случилось, к тому же во всем мире не сыскать лучшего человека, чем Илэйн. С Илэйн кажется, будто все так и должно быть. А вот эта айилка - совсем ей чужая. Илэйн сказала, очень важно, чтобы они узнали друг друга, но как узнаешь, коли та с ней не разговаривает, будто воды в рот набрала. Однако Мин недолго волновалась об Илэйн или об Авиенде. Слишком чудесно было то, что появилось у нее в голове. Ранд. Маленький комочек, который рассказывал ей о нем все. Мин была уверена, что затея кончится ничем, по крайней мере для нее. И на что будет похожа теперь любовь с ним, когда она знает все! О Свет! Конечно, и он будет знать все о ней. А вот в своем отношении к такому повороту дел она была не слишком-то уверена! Вдруг до Мин дошло, что этот клубочек чувств и ощущений уже не таков, как прежде. Теперь в нем появилось... красное ревущее пламя, словно пожар, несущийся по сухостойному лесу. Что бы это могло?.. О Свет! Она споткнулась и чуть не упала. Да знай она, что у него внутри такое горнило, такое яростное желание, она бы испугалась и не позволила ему даже пальцем ее тронуть! А с другой стороны... наверное, приятно, знать, что Илэйн разожгла такой пламень. Мин дождаться не могла, чтобы проверить, окажет ли она такое же действие, как... Она вновь споткнулась, и на этот раз ей пришлось опереться на украшенный затейливой резьбой буфет. О Свет! Илэйн! Мин почувствовала, что лицо у нее пылает, как печка Это все равно, что подсматривать через щелочку в занавеске у кровати! Она поспешно попыталась воспользоваться приемом, о котором ей рассказала Илэйн; представить себе, как завязываешь этот клубок чувств в платок. Ничего не произошло. Мин лихорадочно попробовала еще раз, но бушующий огонь никуда не делся. Она должна перестать смотреть на него, перестать его чувствовать. Все что угодно, лишь бы отвлечься! Все что угодно! Может, попытаться завязать разговор? - Ей надо было выпить настоя из сердцелиста, - пролепетала Мин. О том, что представало ей в видениях, она рассказывала только тем, к кому образы имели отношение, и только тогда, когда люди хотели об этом знать, но сейчас ей надо было говорить хоть что-то. - У нее будет ребенок. Двое, мальчик и девочка. Оба здоровенькие и крепкие. - Она хочет детей от него, - пробормотала айилка. Взор ее зеленых глаз был устремлен вперед; челюсти сжаты, на лбу выступил пот. - Я бы и сама не стала пить настой, если б я" - Встряхнувшись, она обернулась к Мин и вперила в нее хмурый взгляд - О тебе мне рассказывали моя сестра и Хранительницы Мудрости. Ты на самом деле видишь, что будет с людьми? - Иногда я вижу образы, и если понимаю, что они значат, то это случается, - сказала Мин. Их голоса отдавались под сводами коридора - пришлось говорить громко, чтобы слышать друг друга. На девушек оборачивались удивленные слуги в красно-белых ливреях. Мин двинулась к середине коридора. Она встретится с ней на полпути, дальше - ни шагу. Чуть помедлив, Авиенда приблизилась к ней тоже. Мин задумалась, рассказывать ли Авиенде, что она увидела, когда встретилась сегодня с ней и с Илэйн У Авиенды тоже будут дети от Ранда. Сразу четверо. Правда, кое-что показалось ей странным. Младенцы здоровые, но какие-то необычные. К тому же люди часто не желают знать свое будущее, даже если и говорят обратное. Как бы Мин хотелось, чтобы кто-то ей сказал... Авиенда, шагая в молчании, смахнула со лба бисеринки пота и тяжело сглотнула. Мин тоже пришлось проглотить комок в горле. Все, что чувствовал Ранд, отражалось в этом клубке. Все! - А тебе тот трюк с платком не помогает? - хрипло спросила Мин. Авиенда заморгала, и лицо ее потемнело от румянца. Через миг она сказала: - Вот так лучше. Спасибо. Я... Я забыла - с ним в голове. - Она нахмурилась. - А у тебя не получилось? Мин удрученно помотала головой. Нет, это просто непристойно - Мне поможет, если я буду разговаривать. - Ей нужно сдружиться с этой женщиной, если есть хоть какая-то надежда, что вся эта чудная затея не лопнет, как мыльный пузырь. - Прости меня за то, что я сказала. Ну, про "охи-тохи". Я кое-что знаю о ваших обычаях Из-за этого мужчины я бываю иногда несносной. На язык несдержанной. Но не думай, что я позволю тебе себя бить или резать. Может, у меня и есть тох, но нам надо найти какой-то другой способ. Например, я могла бы всегда чистить твою лошадь. - Ты горда, как и моя сестра. - хмуро промолвила Авиенда. Интересно, что она хотела этим сказать? - И у тебя хорошее чувство юмора. - Казалось, она разговаривает сама с собой. - Ты не сваляла дурака с Рандом и Илэйн, как поступило бы большинство женщин из мокрых земель. И ты напомнила мне... - Со вздохом она накинула шаль на плечи. - Я знаю, где найдется немного оосквай. Если ты напьешься так, что и думать не сможешь, тогда... - Она вдруг застыла столбом, глядя вперед по коридору. - Нет! - прорычала она. - Только не сейчас! К ним приближалось явление, при виде которого Мин от изумления раскрыла рот. И все мысли о Ранде вылетели из головы. Мин уже знала, что Капитан-Генерал гвардии Илэйн - женщина и что в придачу она - Страж Илэйн, но и только. Роскошная, толстая, затейливо заплетенная коса шедшей им навстречу женщины была перекинута через плечо короткой красной куртки с белым воротом, а ее широкие синие штаны были заправлены в сапоги с каблуками, такими же высокими, как у Мин. Вокруг нее танцевали ауры, вспыхивали и гасли образы, их было так много, сколько Мин никогда раньше не видывала, тысячи, наверное, одни водопадом сменяли другие. ; Страж Илэйн и Капитан-Генерал Гвардии Королевы слегка пошатывалась, словно бы уже влила в себя немалую порцию того самого оосквай.. Завидевшие ее слуги тут же решили, что у них найдется дело в другом конце дворца, и в считанные мгновения в опустевшем коридоре осталось только три человека. Мин и Авиенду она заметила, кажется, только тогда, когда едва не столкнулась с ними. - А-а, проклятье, это ты ей помогла, да? - прорычала она, упираясь в Авиенду остекленевшим взором голубых ,глаз. - Сперва она, вот треклятая, исчезает из моей головы, а потом!.. - Она содрогнулась, с заметным трудом собралась с силами, но дышала все равно тяжело. Казалось, ноги не делали ее держать. Облизывая губы, она сглотнула и гневно ; продолжила: - Чтоб ей сгореть, я не могу сосредоточиться, чтобы отделаться от этого! Вот что я тебе скажу. Если она ; делает именно то, что, по-моему, делает, то я ее чувствительное сердечко пинками буду гонять по проклятому дворцу, а постом!.. Проклятье, потом я ее выпорю, да так, что она месяц Усидеть не сможет! Да и тебя заодно! Только где бы отыскать того корня вилочника? - Моя первая сестра - взрослая женщина, Бергитте Трагелион, - воинственно заявила Авиенда. Несмотря на тон, она съежилась и не слишком стремилась встретиться с Бергитте взглядом. - Пора перестать относиться к нам как к детям! - Проклятье, когда она станет вести себя как взрослая, вот тогда я и буду с ней обращаться как со взрослой, но у нее нет никакого права поступать так! Не у меня в треклятой голове! Не у меня!.. - Вдруг замутненные глаза Бергитте полезли на лоб. Челюсть у нее отвалилась, и золотоволосая женщина рухнула бы, если бы Мин с Авиендой не подхватили ее под руки. Крепко зажмурившись, она всхлипнула разок и проскулила: - Два месяца! - Рывком высвободившись из рук девушек, Бергитте выпрямилась и пронзила Авиенду взглядом. Ее голубые глаза были чисты, как вода, и тверды, как лед. - Отгороди ее от меня, иначе и тебе достанется. Угрюмый возмущенный взгляд Авиенды ускользал от ее глаз. - Ты - Бергитте Серебряный Лук! - прошептала Мин. Она поняла, кто перед ними, еще до того, как Авиенда произнесла имя. Неудивительно, что айилка ведет себя так, словно прозвучавшие угрозы могут быть претворены в жизнь прямо здесь, на месте. Бергитте Серебряный Лук! - Я видела тебя у Фалме! Бергитте вздрогнула, как от испуга, потом торопливо огляделась вокруг. Не увидев посторонних, она испытала заметное облегчение и немного расслабилась. Затем оглядела Мин с головы до ног. - Кого бы ты там ни видела. Серебряный Лук мертва, - отрезала Бергитте. - Отныне я - Бергитте Трагелион, вот и все. - На миг ее губы скривились. - Растреклятая леди Бергитте Трагелион, если вам угодно. Поцелуйте овцу на День Матери, если я знаю, что мне с этим делать. А кто ты такая, интересно, будешь? Ты и дома всегда ноги напоказ выставляешь, будто проклятая танцовщица с перьями? - Я - Мин Фаршав, - коротко ответила та. М это - Бергитте Серебряный Лук, героиня сотни сказаний? Да ей бы рот с мылом вымыть, ишь как проклятиями сыплет! И о чем это она - Серебряный Лук мертва? Вот же она же, перед нею! И что это за бесчисленные ауры и образы, мелькающие так быстро, что не успеваешь их разобрать? Они несомненно указывают на кучу приключений, столько, сколько ни у кого не вместится в одну жизнь. Странно, некоторые образы были связаны с уродливым мужчиной старше Бергитте, а в других этот уродливый мужчина был много моложе, однако откуда-то Мин знала, что это один и тот человек. Легенды легендами, но этот налет превосходства очень уж раздражает. - Илэйн, Авиенда и я только что связали узами Стража, - не подумав, заявила Мин. - И если Илэйн решила слегка отметить это событие, что ж, тебе лучше дважды подумать, прежде чем врываться к ней, иначе это тебе сидеть больно будет. После этих слов к Мин вновь вернулось осознание Ранда. Это пылающее горнило по-прежнему было там, ничуть не ослабив своего жара, но, благодарение Свету, он больше не... Кровь прилила к щекам. Он часто лежал в ее объятиях на смятом ложе, а она ловила его дыхание, но то, что происходило сейчас, и в самом деле слишком походило на подглядывание! - Его? - тихонько произнесла Бергитте. - Ну и отчебучили! Она могла бы влюбиться в карманника или конокрада, -но ее угораздило выбрать его. Глупее не придумаешь. Я видела его в помянутом тобою месте - этот мужчина слишком красив и слишком хорош для любой женщины. Ее нужно остановить. - У тебя нет никакого права! - мрачно сказала Авиенда, и вид у Бергитте сделался терпеливым. Напряженным, но все же терпеливым. - Она могла бы вести себя благопристойно, как дева Талмури, ну, разве что не придется голову на плаху класть. Пожалуй, скоро она наберется смелости и захочет, чтобы он снова проявил себя в деле, и когда она опять займется тем, что только делала, то забудется и вновь окажется у меня в голове. Проклятье, я не хочу через это проходить еще раз! - Она выпрямилась, явно готовая отправиться дальше и непременно встретиться с Илэйн. - Считай это хорошей шуткой, - умоляюще сказала Авиенда. Умоляюще! - Она сыграла с тобой хорошую шутку. вот и все. Бергитте изогнула уголок губ, выражая таким образом свое отношение к предложению Авиенды. - Есть один прием, о котором мне рассказала Илэйн, - торопливо сказала Мин, поймав Бергитте за рукав. - Ну, для меня он бесполезен, но, может... К несчастью, как только она объяснила.... - Она по-прежнему там, - через мгновение угрюмо вымолвила Бергитте. - Уйди с дороги. Мин Фаршав. - сказала она, вырвав рукав, - иначе... - Оосквай! - В отчаянии вскричала Авиенда, действительно заламывая руки! - Я знаю, где есть оосквай! Если ты напьешься!.. Ну пожалуйста, Бергитте! Я... я дам слово подчиняться тебе, как ученица наставнице, но, пожалуйста, не мешай ей! Не позорь ее так! - Оосквай? - задумчиво протянула Бергитте, потирая подбородок. - Это нечто вроде бренди? Хм-м. Я-то думала, девочка застенчива! Она ведь обычно такая правильная, вы же знаете. Шутка, говорите? - Внезапно она расплылась в ухмылке, широко раскинула руки. - Ну, Авиенда, веди меня к своему оосквай. Не знаю, как вы двое, но я намерена напиться, да так, чтобы... ну... сбросить одежду и плясать на столе. И ни глотком меньше. Мин вообще ничего не поняла из слов Бергитте. Как не поняла, и почему Авиенда уставилась на Бергитте и внезапно начала смеяться. Но Мин была уверена, что знает, почему Илэйн сейчас краснеет, если, конечно, она краснеет. Этот клубок ощущений у нее в голове вновь разгорелся бушующим пожаром. - Ну, мы найдем наконец этот оосквай или нет? - сказала Мин. - Я хочу напиться в стельку, и побыстрее! Когда на следующее утро Илэйн проснулась, в спальне стоял ледяной холод, на Кэймлин сыпался легкий снежок, а Ранда не было. Он оставался только у нее в голове. Так и будет. Она улыбнулась, медленно-медленно. Отныне так и будет. Томно потянувшись под одеялами, Илэйн припомнила свои бесстыдства прошлой ночью - и большую часть дня тоже! Она едва верила, что то была она, - и подумала, что должна бы гореть как солнце! Но ей не хотелось быть с Рандом сдержанной, и, пожалуй, больше она уже никогда не зальется краской смущения - при мысли о нем. Что было чудесней всего, он оставил ей подарок. Когда Илэйн проснулась, на подушке рядом лежала распустившаяся золотистая лилия, на сочных лепестках ее еще подрагивали капельки росы. Где он раздобыл такое чудо посреди зимы. она не могла даже представить. Но создала вокруг лилии плетение Сохранения и положила цветок на прикроватный столик, где она будет, просыпаясь, видеть его каждое утро. Плетению она научилась у Могидин. но оно навсегда сохранит цветок свежим, капельки влаги никогда не испарятся - постоянное напоминание о мужчине, который подарил ей свое сердце. Столь прекрасному ее утру положило конец известие о том, что ночью исчезла Аливия. Дело серьезное; немудрено, что Родня переполошилась. И только когда явилась Зайда и сказала, что Найнив не пришла заниматься с Ата'ан Миэйр, Илэйн узнала, что из дворца пропали также и Найнив с Ланом, как и когда - никому не ведомо. А потом, много позже, она узнала, что в собрании ангриалов и тер'ангриалов, привезенных из Эбу Дар, отсутствуют три наиболее могущественных ангриала и еще несколько предметов. Некоторые из них, как была уверена Илэйн, предназначались для женщины, которая в любой момент ожидает нападения с помощью Единой Силы И поэтому еще большую тревогу вселяла записка, торопливо нацарапанная рукой Найнив и спрятанная среди оставшихся предметов Силы. ГЛАВА 13 Чудесные известия В озаренной солнцем комнате Солнечного дворца царил холод, несмотря на жарко пылавший огонь в двух каминах, расположенных у противоположных стен, на уложенные толстым слоем ковры и на яркий утренний свет, лившийся сквозь наклонную стеклянную крышу, где его заслоняли местами снежные наносы, лепившиеся к тонким горбылькам переплетов. Тем не менее этот зал вполне подходил для аудиенций и приемов. Кадсуане полагала, что тронный зал лучше не занимать. До сих пор лорд Добрэйн помалкивал на тот счет, что она держит у себя Каралайн Дамодред и Дарлина Сиенеру - она не видела другого способа уберечь их от глупостей. кроме как крепко держать в кулаке, - но Добрэйн мог заволноваться, решив, что она заходит чересчур далеко за границы, которые он считает приличными. Он был слишком близок к мальчику и верен данным клятвам, и Кадсуане не хотела на него давить. Оглядываясь на свою жизнь, она могла живо припомнить неудачи, о которых очень горько сожалела, и ошибки, за которые заплачено человеческими жизнями, но в этом деле она не могла позволить себе ни поражения, ни ошибки. Поражения - ни в коем случае. Свет, как же подмывает кого-нибудь укусить! - Я требую вернуть свою Ищущую Ветер, Айз Седай! - Перед Кадсуане в деревянной позе восседала Харине дин Тогара, вся в зеленом, расшитом золотом шелке. Губы ее были поджаты. Несмотря на лицо без морщин, в прямых черных волосах белели седые прядки. Она занимала пост Госпожи Волн своего клана на протяжении десяти лет, а задолго до того командовала крупным кораблем. Ее Госпожа Парусов, Дерах дин Селаан, женщина помоложе, вся в голубом, сидела на стуле - стоявшем ровно в футе позади, в соответствии с их представлением о правилах поведения. Обе являли собой воплощающие гнев статуи, вырезанные из темного дерева, и их диковинные украшения только усиливали это впечатление. Ни та, ни другая словно не замечали Эбена, державшего поднос с серебряными кубками. Он с поклоном предложил им вино, подогретое с пряностями, а они на него бросили всего лишь по косому взгляду. Когда они не взяли угощения, мальчик, казалось, не знал, как быть дальше. Он так и стоял, склонившись с подносом, пока его не дернула за полу красной куртки и не увела с улыбкой прочь Дайгиан - смешливый голубь-дутыш в темно-синем платье с белыми прорезями. Эбен был стройным пареньком с крупным носом и большими ушами, которого не назовешь привлекательным, а уж тем более красавцем, но она относилась к нему, как к своей собственности. Они сели рядышком на мягкую скамеечку перед камином и принялись играть в "кошачью колыбельку". - Благодаря вашей сестре мы надеемся разобраться, что же случилось в тот злосчастный день, - сказала Кадсуане, успокаивающе и несколько рассеянно. Глотнув вина с пряностями, она помедлила, ей было безразлично, заметят ли они ее нетерпение. Сколько бы Добрэйн ни ворчал о невозможности выполнить условия той невероятной сделки, что Рафела и Мерана заключили по поручению мальчишки ал'Тора, он все же и сам мог бы управиться с Морским Народом. Кадсуане слушала их вполуха и уделяла им немного внимания. Хватит с них и того. Если она сосредоточится на Ата'ан Миэйр, то неизвестно, удержится ли, чтобы не прихлопнуть их, точно мошек-кусименя, хотя и не они являются подлинным источником ее раздражения. Возле второго камина, в другом конце солнечной комнаты расположились пять сестер. Несан разложила на пюпитре перед собой большой том в деревянном переплете из дворцовой библиотеки. Как и остальные, она была одета в простое шерстяное платье, более подходящее для купчихи, чем для Айз Седай. Если они и жалели об отсутствии шелков или денег на шелка, то виду не показывали. Возле больших пялец стояла Сарен, с вплетенными в тонкие косички бусинками, ее иголка сновала туда- сюда, добавляя крохотные стежки к очередному цветку на цветущем лугу Эриан и Белдейн играли в камни, за игрой наблюдала Элза, ожидавшая своей очереди сразиться с победителем. Судя по всему их виду, они наслаждались праздным утром, а вовсе не пребывали в заботах о судьбах мира. Наверное, сами понимали: они здесь для того, чтобы она их изучала. Почему они дали клятву верности мальчишке ал'Тору? Кируна и остальные, когда решили дать клятву, хотя бы находились рядом с ним. Кадсуане готова была признать, что никто не мог бы противиться влиянию таверена. Но эти пятеро за похищение ал'Тора понесли жестокое наказание и к своему решению предложить КЛЯТВУ пришли прежде, чем их привели к нему. Поначалу Кадсуане склонялась к тому, чтобы принять их объяснения, но за последние дни у нее появились сомнения. Очень серьезные сомнения. - Моя Ищущая Ветер - не в вашей власти, Айз Седай, - заявила Харине резко, словно отвергая кровное родство. - Шалон должна быть немедленно возвращена мне. Коротким кивком Дерах выразила согласие с ней. Кадсуане считала, что Госпожа Парусов точно так же, без колебаний, прыгнула бы в пропасть со скалы, прикажи ей только Харине. В иерархии Ата'ан Миэйр Дерах стояла много ниже Харине. И это почти все, что известно о них Кадсуане Морской Народ может оказаться полезным - или наоборот, но она обязана отыскать способ прибрать их к рукам. - Расследованием занимаются Айз Седай, - сказала Кадсуане вкрадчиво. - Мы должны следовать закону Башни. - В вольной интерпретации, естественно. Она всегда полагала, что дух закона гораздо важнее, чем буква. Харине зашипела, как змея, и вновь пустилась разглагольствовать о своих правах, перемежая объяснения требованиями, однако Кадсуане слушала ее вполуха. Она могла понять Эриан, светлокожую, черноволосую иллианку, с жаром настаивавшую, что должна быть на стороне мальчика, когда он выйдет на Последнюю Битву. И Белдейн, которая столь недавно заслужила шаль, что ее черты еще не успели приобрести безвозрастности; она была преисполнена решимости во всем быть образчиком Зеленой сестры. И Элзу, андорку, на чьем привлекательном лице пылали глаза, когда она говорила, что уверена: живет он ради сражения с Темным. Еще одна Зеленая, и еще более целеустремленная, чем большинство прочих. Несан, склонившаяся над книгой и напряженно вчитывавшаяся в строчки, походила на черноглазую птицу, рассматривающую червяка. Коричневая, она залезет в ящик со скорпионом, если решит изучить его. Сарен, Белая, пожалуй, изумилась бы, если бы кто-нибудь назвал ее хорошенькой, но она гордилась холодной точностью своей логики: ал'Тор - Дракон Возрожденный, и отсюда логически проистекает, что она должна следовать за ним. Разные причины, идиотские причины, однако Кадсуане могла бы принять их, если бы не прочие обстоятельства. Дверь в зал открылась, пропуская Верин и Сорилею. Морщинистая, беловолосая айилка передала что-то маленькое Верин, и Коричневая сестра засунула это в свой поясной кошель. На простом бронзового цвета платье Верин была приколота брошь в виде цветка - единственное украшение, которое Кадсуане видела .на ней, не считая кольца Великого Змея. - Это поможет тебе заснуть, - сказала Сорилея, - но не забудь: только три капли в воду или всего одну в вино. Чуть больше, и проспишь день, а то и дольше. Намного больше, и не Проснешься никогда. На вкус его не определить, поэтому будь очень осторожна. Итак, у Верин тоже нелады со сном. После бегства мальчика из Солнечного дворца Кадсуане ни разу не удалось как следует выспаться. Если в скором времени она не поспит как следует, то точно кого-нибудь укусит. Несан и ее компания с тревогой посматривали на Сорилею. Мальчик их самих сделал ученицами у Хранительниц Мудрости, и они уже поняли, что к своим ученицам айилки относятся очень и очень серьезно. Стоит Сорилее щелкнуть пальцами, и конец их праздному утру. Харине подалась вперед на своем стуле и кончиками пальцев легонько стукнула Кадсуане по щеке. - Ты меня не слушаешь, - резко сказала она. Лицо ее походило на грозовую тучу, а лицо ее Госпожи Парусов предвещало не меньший шторм. - Ты будешь слушать! Кадсуане сложила руки домиком и устремила на Харине строгий взор поверх сложенных пальцев. Нет. Она не станет сейчас переворачивать Госпожу Волн вверх тормашками. Она не отправит ее, рыдающую, обратно в ее покои. Она будет так дипломатична, как могла бы пожелать Койрен. В мыслях она вновь пробежала быстро все, что слышала. - Ты выступаешь от имени Госпожи Кораблей Ата ан Миэйр, имея все полномочия, обладая такой властью, которую я и представить не могу, - спокойно промолвила она. - Если твоя Ищущая Ветер не будет возвращена в течение часа, ты позаботишься, чтобы Корамур серьезно меня наказал. Ты требуешь принести извинения за содержание Ищущей Ветер под замком. И ты требуешь, чтобы я заставила лорда Добрэйна немедленно выделить участок земли, обещанный Корамуром. Полагаю, я перечислила самые важные пункты. - За исключением того, чтобы ее выпороли плетьми! - Хорошо, - властно сказала Харине, удобно откидываясь на спинку стула. Улыбка ее была до невозможности самодовольной. - Ты узнаешь, что... - Мне плевать на вашего Корамура, - продолжила Кадсуане все тем же тихим и спокойным голосом. Все смоквы мира - для Дракона Возрожденного, и ни одной - для Корамура. Она и на волосок не повысила голоса. - Если ты еще раз без разрешения коснешься меня, тебя разденут, отстегают, свяжут и отнесут в твои покои в мешке. - М-да, дипломатия никогда не была ее сильной стороной. - Если ты не прекратишь донимать меня вопросами о своей сестре... Что ж, я и на самом деле могу осерчать. - Вставая, она сделала вид, что не замечает возмущения женщины Морского Народа, и повысила голос, чтобы услышали в конце комнаты: - Сарен! Стройная тарабонка отвернулась от пялец, только бусинки в косичках тихо стукнули, и поспешила на зов. Подбежав, она на миг замешкалась и присела в реверансе, раскинув темно-серые юбки. Хранительницы Мудрости их вымуштровали - они кидались исполнять требуемое по первому же слову, - однако сейчас Сарен вела себя так, не только повинуясь традициям. Поистине, есть преимущество в том, что тебя считают легендарной, да еще и непредсказуемой. - Проводи этих двух в их комнаты. - распорядилась Кадсуане. - Они выразили желание попоститься и поразмышлять о вежливости. Проследи за этим. И если услышишь хоть одно неучтивое слово, отшлепай обеих. Но будь подипломатичней. Сарен вздрогнула, открыла было рот, словно собираясь заметить, что распоряжение не совсем последовательно, но, бросив всего один взгляд на лицо Кадсуане, быстро повернулась к женщинам Ата'ан Миэйр и знаком пригласила их за собой. Харине вскочила на ноги, загорелое лицо стало жестким и сердитым. Но не успела она произнести и первого слова своей, без сомнения, гневной тирады, как ее руки коснулась Дерах. Госпожа Парусов наклонилась к Харине и, приложив ладонь к отягощенному сережками уху Госпожи Волн, что-то ей прошептала. На ее смуглой коже темнели татуировки. И что бы там ни сказала Дерах, Харине закрыла рот. Выражение ее лица ничуть не смягчилось, но, оглядев сестер в дальнем конце комнаты, она коротким жестом попросила Сарен идти впереди. Харине сколько угодно могла притворяться, что сама решила уйти, но Дерах, двинувшаяся следом, шла так близко к ней, словно подгоняла, и беспокойно косилась через плечо, пока дверь не закрылась. Кадсуане почти пожалела о своем столь легкомысленном приказе. С Сарен станется исполнить все в точности. Женщины Морского Народа вызывали у Кадсуане лишь раздражение, и кроме того, были пока бесполезны. От раздражения необходимо избавиться, чтобы сосредоточиться на важном, а если она найдет им применение, новые инструменты так или иначе нужно будет приспосабливать для дела. Она чересчур рассердилась на них, и ее не заботило, каким образом будут заточены инструменты, да и какая разница, когда начинать - сейчас или позже. Нет, сердится она на мальчишку, но до него ей пока не добраться. Сорилея, громко фыркнув, проводила взглядом Сарен и Ата'ан Миэйр, а потом устремила хмурый взгляд на сестер, собравшихся в дальнем конце солярия. Под перестук браслетов она поправила шаль на плечах. Еще одна женщина не в лучшем своем настроении. У Морского Народа бытовали странные представления об "айильских дикарях" - хотя, по правде говоря, не страннее тех, что имела сама Кадсуане до встречи с Сорилеей, - и Хранительница мудрости не слишком любила Морской Народ. Кадсуане с улыбкой двинулась навстречу Сорилее. Седоволосая Хранительница Мудрости не из тех женщин, которых заставишь подойти к себе. Все полагали, что они подружились, - Кадсуане с удивлением поняла, что такое вполне еще может случиться, - однако ни одна живая душа не знала об их союзе. Рядом с Айз Седай возник Эбен и как будто вздохнул с облегчением, когда та поставила на его поднос полупустой кубок. - Вчера поздно ночью, - промолвила Сорилея, когда облаченный в красную куртку паренек поспешно вернулся к Дайгиан, - Чизейн Нурбайя попросила дозволения служить Кар'а'карну. - В ее голосе явственно сквозило неодобрение. - Еще до первого света о том же попросила Дженин Певара, потом Иннина Даренхолд, затем и Вайелль Камса. Друг с другом им разговаривать не разрешали. Сговора быть не могло. Я согласилась с их просьбами. Кадсуане недовольно хмыкнула. - Полагаю, вы уже заставили их отрабатывать наказание, - пробормотала она, напряженно размышляя. Девятнадцать сестер оставались пленницами в айильском лагере, девятнадцать сестер, посланных этой дурой Элайдой выкрасть мальчика, а теперь все они поклялись следовать за ним! Эти последние были самыми упрямыми. - Что заставило Красных сестер дать клятву верности мужчине, который способен направлять Силу? Верин пустилась было в изложение результатов наблюдений, но умолкла из-за айилки. Странно, но для Верин вынужденное ученичество стало все равно что болото для цапли. В айильском лагере она проводила больше времени, чем за его пределами. - Не наказание, Кадсуане Меледрин. - Словно отметая это предположение, Сорилея взмахнула жилистой рукой, и вновь раздался приглушенный перестук золотых и костяных браслетов. - Они стараются исполнить тох, который невозможно искупить. Вообще, по-своему глупо, как и то, что мы называли их датсанг, но возможно, у них еще есть надежда исправиться, если они готовы стараться, - выдавила она из себя признание. Сорилея не просто не любила этих девятнадцать женщин. Она чуть улыбнулась. - Так или иначе, мы научим их гораздо большему, чем им необходимо знать. - Кажется, она считала, что всем Айз Седай не помешало бы пройти ученичество у Хранительниц Мудрости. - Надеюсь, вы по-прежнему будете как следует присматривать за ними, - сказала Кадсуане. - Особенно за последними четырьмя. - Она была уверена, что они сдержат свою нелепую клятву, хотя и не совсем так, как хотелось бы мальчику, но нельзя сбрасывать со счетов и вероятность того, что среди них окажутся одна-две Черных Айя. Когда-то ей казалось, что она вот-вот выкорчует Черную, и ей оставалось лишь наблюдать, как добыча, подобно дыму, ускользает между пальцев. То была ее самая горькая неудача, не считая, возможно, еще одного случая - когда Кадсуане не сумела вовремя узнать, что кузина Каралайн Дамодред добралась до Пограничных Земель. Правда стала известна ей несколько лет спустя, когда уже бесполезно было что-то предпринимать. Теперь же даже Черные Айя, похоже, только отвлекали от действительно важных дел. - Ученицы всегда под строгим присмотром, - отозвалась немало повидавшая айилка. - И думаю, не худо бы напомнить вот этим сестрам, что они должны быть благодарны за то, что им позволили прохлаждаться без дела, как вождям клана. Остававшиеся у камина четыре сестры с готовностью встали при приближении Хранительницы Мудрости, присели в низких реверансах и внимательно выслушали ее. Сорилея говорила приглушенным голосом, покачивая пальцем. Может, она и считала, что их еще многому нужно научить, но они уже усвоили: учениц Хранительниц Мудрости не защитит шаль Айз Седай. Кадсуане этот самый тох представлялся сущим наказанием. - Ее... трудно выносить, - пробормотала Верин. - Я очень рада, что она на нашей стороне. Если она на нашей стороне. Кадсуане окинула ее острым взглядом. - У тебя такой вид, как будто ты имеешь, что сказать, и чего тебе вовсе не хочется говорить. О Сорилее? - Их союз был весьма неопределенным. Подружатся они или нет, но может выясниться, что у нее с Хранительницей Мудрости разные цели. - Ну, не совсем так, - вздохнула невысокая коренастая женщина. Несмотря на широкое квадратное лицо, она из-за склоненной набок головы напоминала толстого воробья. - Знаю, это не мое дело, Кадсуане, но Бера и Кируна зашли в тупик с нашими гостьями, поэтому у меня состоялась небольшая беседа с Шалон. После очень деликатного допроса она выложила целую историю. И Айлил подтвердила каждую деталь, стоило ей понять, что мне все известно. Вскоре после прибытия в Кайриэн Морского Народа Айлил обратилась к Шалон, надеясь вызнать, чего они хотят добиться от юного ал'Тора. В свою очередь Шалон стремилась узнать о нем все, что можно, а также о здешней ситуации. Взаимный интерес привел к встречам, они понравились друг другу и стали закадычными подругами. Думаю, дело в одиночестве. В любом случае, больше всего они скрывали именно свои отношения, а не что-то иное. - Они столько дней выдерживали допросы, скрывая это? - не веря своим ушам, промолвила Кадсуане. Да у Беры с Кируной эта парочка чуть ли не выла! В глазах Верин вспыхнул огонек сдержанного веселья. - Кайриэнки чопорны и ханжески благонравны, во всяком случае, на людях. За задернутыми занавесками они могут любиться как кролики, но если кто и услышит ненароком, ни одна не признается, что мужа хотя бы пальцем коснулась! Поведение Морского Народа ограничено не менее строгими рамками, они, можно сказать, зашнурованы сверху донизу. Шалон, во всяком случае, замужем за человеком, которого долг вынуждает находиться в другом месте, а нарушение брачных клятв - очень серьезное преступление. Кажется, вопиющий дисциплинарный проступок. Если ее сестра прознает, то Шалон окажется... "Ищущей Ветер на гребной шлюпке". По-моему, таковы были ее точные слова. Кадсуане покачала головой, украшения в прическе дрогнули. Когда, сразу после нападения на дворец, этих двух женщин обнаружили связанными и с кляпами во рту под кроватью Айлил, Кадсуане заподозрила, что о случившемся им известно больше, чем они утверждают И стоило им отказаться сообщить, почему они тайно встречаются, как она почувствовала в этом уверенность. Возможно, они все равно причастны к нападению, хотя похоже, это все-таки дело рук Аша'манов-изменников. Или, точнее, предполагаемых изменников. Столько времени и трудов пропало втуне. Хотя, может, и не зря, раз уж они столь отчаянно скрывали свою тайну. - Верни леди Айлил в ее апартаменты, Верин, и извинись за то, что с ней так обращались Дай ей самые... смутные... заверения, что ее секреты будут сохранены. Убедись, что она уяснила, насколько эти заверения призрачны И ясно намекни, что ей, возможно, захочется держать меня в курсе всего того, что она услышит о своем брате. - Кадсуане не любила шантажа, но уже пустила в ход этот инструмент с тремя Аша'манами, а Торам Райатин по- прежнему мог доставить немало хлопот, пусть даже мятеж его как будто и развеялся. На деле Кадсуане мало волновало, кто усядется на Солнечный Трон, однако заговоры и интриги тех, кто придавал слишком важное значение тронам и престолам, зачастую мешали куда более значимым делам. Верин улыбнулась и кивнула, качнув узлом волос на затылке. - О да. Думаю, это замечательно сработает. Особенно учитывая то, как сильно Айлил недолюбливает брата. Полагаю, и с Шалон поступить также? За исключением того, что вы хотите знать о событиях у Ата'ан Миэйр? Не уверена, предаст ли она Харине, невзирая на то, какими для нее самой окажутся последствия. - Она расскажет столько, сколько я от нее потребую, - мрачно заметила Кадсуане. - Продержи ее до завтра и отпусти во второй половине дня. Харине нельзя и на миг позволить думать, будто к ее требованиям прислушались. Морской Народ должен стать еще одним инструментом для мальчика, и не более. На всех и на все нужно смотреть исключительно в таком свете. Позади Верин в солнечную комнату проскользнула Кореле. Она аккуратно прикрыла дверь, словно надеясь никого не потревожить, - что на нее совсем не походило. По-мальчишески тонкая, с густыми черными бровями и с гривой блестящих черных волос, рассыпавшихся по спине и придававших ей растрепанный вид, как бы опрятна ни была ее одежда. Желтая сестра должна была скорее ворваться в комнату со смехом. Потирая кончик вздернутого носа, она нерешительно, без обычных искорок в синих глазах, смотрела на Кадсуане. Кадсуане властным жестом подозвала ее, и Кореле, глубоко вздохнув и обеими руками подхватив синие юбки с желтыми разрезами, заскользила по коврам. Поглядывая на сестер, сбившихся в кучку вокруг Сорилеи в дальнем конце комнаты, 'и на Дайгиан, игравшую в другом конце в "кошачью колыбельку" с Эбеном, она заговорила негромким голосом с ритмичным мурандийским выговором. - У меня чудесные известия, Кадсуане. - Судя по тону, не