аться в планы людей. - Вот вы где, доктор Флойд! - властный женский голос прервал объяснения Василия. - Почему вы не явились ко мне? Флойд медленно повернулся вокруг оси, работая рукой как пропеллером. Массивная фигура женщины была облачена в странную одежду: сплошные карманы и сумочки. Она напоминала казака, обвешанного патронными лентами. - Рад снова встретиться, доктор. Вот, осматриваю корабль. Разве вы не получили из Хьюстона мою карточку? - Вы считаете, вашим коновалам можно верить? Да они не способны определить даже ящур. Катерина Руденко улыбнулась, но Флойд и так знал, что она и ее американские коллеги питают друг к другу глубокое уважение. Она заметила, как он смотрит на ее наряд, и гордо поправила пояс на своей обширной талии. - Обычный чемоданчик в невесомости непрактичен - все разлетается, никогда ничего не найдешь. Я сама разработала эту "мини-клинику": с ее помощью можно удалить аппендикс... или принять роды. - Надеюсь, последней проблемы у нас не возникнет. - Кто знает! Врач должен быть готов ко всему. Какие они разные, подумал Флойд, - капитан Орлова и доктор Руденко! Таня своей грациозностью и энергией напоминает балерину; с Катерины же можно писать Мать-Россию: коренастая фигура, широкое крестьянское лицо, для завершения картины не хватает лишь толстой шали... Но не стоит обманываться, сказал себе Флойд. Это та самая женщина, которая спасла по меньшей мере десять жизней после неудачной стыковки "Комарова" и которая в свободное время редактирует "Анналы космической медицины". Тебе повезло, что она оказалась здесь. - Доктор Флойд, вы успеете ознакомиться с кораблем. Никто из моих коллег, конечно, не признается в этом, но они очень заняты, а вы им мешаете. Я хотела бы поскорее усыпить вас, всех троих. Не возражаете? - Пожалуйста. Я готов. - Пойдемте. Медицинский отсек вмещал операционный стол, два велоэргометра, рентгеновский аппарат, несколько шкафов с оборудованием. Быстро, но внимательно обследуя Флойда, доктор Руденко внезапно спросила: - Кстати, что это за золотой цилиндр, который доктор Чандра носит на шее? Прибор связи? Он отказался его снять. Правда, он так застенчив, что сначала не хотел снимать и все остальное. Флойд не смог сдержать улыбку; легко было представить себе реакцию маленького индийца на эту весьма подавляющую даму. - Это эмблема фаллоса. - Простите? - Вы же врач, вы могли понять. Символ мужской силы. - Как же я сразу не сообразила! Он исповедует индуизм? Мы уже не успеем организовать для него вегетарианскую диету. - Не беспокойтесь. Чандра не притрагивается к алкоголю, но во всем остальном он не фанатик, если речь не идет о компьютерах. Он говорил, это семейный талисман. Ему он достался от деда, который был проповедником в Бенаресе. К удивлению Флойда, Катерина не выразила никакого протеста. Наоборот, лицо ее стало задумчивым. - Я его понимаю. Бабушка подарила мне чудесную икону. Шестнадцатого века, очень красивую. Я бы ее взяла, но она весит пять килограммов. Доктор вновь стала деловитой. Взяв газовый шприц, она сделала Флойду безболезненную инъекцию. - Теперь полностью расслабьтесь, - попросила она. - Здесь рядом есть обзорная площадка, Д-6. Почему бы вам не прогуляться туда? Мысль была неплохой, и Флойд послушно выплыл из медотсека. Чандра и Курноу уже были в Д-6. Они неузнавающе взглянули на него и вновь отвернулись. Флойд отметил - и порадовался своей наблюдательности, - что Чандра вряд ли наслаждается видом в иллюминаторе. Глаза кибернетика были плотно закрыты. Совершенно незнакомая планета висела в небе, сверкая восхитительно-синими и ослепительно белыми пятнами. Странно, подумал Флойд, что же случилось с Землей? Ну конечно - она перевернулась! Какое несчастье!.. Ему стало жаль бедных людей, падающих с нее в космос... Он не заметил, как двое унесли безвольное тело Чандры. Когда они пришли за Курноу, веки Флойда уже слиплись, но он еще дышал. Когда они снова вернулись, дыхание остановилось. II. "ЦЯНЬ" 6. Пробуждение "А говорили - снов не будет", - удивленно подумал Флойд. Вокруг разливалось восхитительное розовое сияние, воскресившее в памяти Рождество, камин, потрескивание поленьев... Но тепла не было; наоборот, Флойд ощущал явственную, но приятную прохладу. До него доносились голоса, слишком тихие, чтобы разобрать слова. Они становились громче, но Флойд по-прежнему ничего не понимал. - Вот оно что! - от удивления он заговорил вслух. - Сон по-русски мне присниться не может! - Действительно, Хейвуд, - отозвался женский голос. - Вам это не снится. Пора вставать. Мягкий свет пропал. Флойд открыл глаза. Ему показалось, что от его лица отвели фонарик. Он лежал на кушетке, прикованный эластичными ремнями; рядом стояли люди, но он не узнавал их. Чьи-то мягкие пальцы коснулись его лица. - Не напрягайтесь. Сделайте глубокий вдох... Еще раз... Как самочувствие? - Не знаю... Странно... Кружится голова... И очень хочется есть. - Это хорошо. Вы помните, где находитесь? Теперь он узнал их: сначала доктора Руденко, потом капитана Орлову. Но что-то в Таниной внешности было не так. - У вас снова выросли волосы! - Надеюсь, они вам нравятся. Однако не могу сказать того же о вашей бороде. Флойд поднес руку к подбородку. Каждое движение приходилось рассчитывать. Подбородок покрывала густая щетина - будто он не брился дня два-три. В состоянии анабиоза волосы растут раз в сто медленнее... - Значит, свершилось, - сказал он. - Мы достигли Юпитера. Таня посмотрела на врача, та едва заметно кивнула. - Нет, Хейвуд. До Юпитера еще месяц полета. Не беспокойтесь - корабль в полном порядке. Но ваши друзья из Вашингтона просили разбудить вас. Случилось то, чего никто не предвидел. Теперь мы участвуем в гонке - и боюсь, проиграем. 7. "Цянь" Когда из динамика послышался голос Хейвуда Флойда, два дельфина перестали кружить по бассейну, подплыли к бортику и уставились на источник звука. "Значит, они помнят Хейвуда", - с внезапной горечью подумала Каролина. Но Кристофер в своем манеже продолжал забавляться цветными кнопками книжки-картинки, не обращая внимания на громкий и четкий голос отца, донесшийся через полмиллиарда километров. - ...Дорогая, ты, наверно, не удивишься, услышав меня на месяц раньше. Ты уже давно знаешь, что у нас появились попутчики. До сих пор мне в это трудно поверить. Их затея бессмысленна. У них не хватит топлива для возвращения и скорее всего даже на встречу с "Дискавери". Конечно, мы их не видели. "Цянь" не подходил к нам ближе чем на пятьдесят миллионов километров. Они не отвечали на наши сигналы, а сейчас им не до разговоров. Несколько часов спустя "Цянь" войдет в атмосферу Юпитера - и мы увидим в действии их систему аэродинамического торможения. Если сработает нормально, это повысит наш боевой дух. Если же подведет... но не будем об этом. Русские держатся молодцом. Они, конечно, разочарованы, но и восхищены. Придумано было действительно здорово: у всех на виду построить космический корабль, выдавая его за орбитальную станцию, так что никто ничего не подозревал, пока они не смонтировали ускорители. Нам остается лишь наблюдать. Но вряд ли мы увидим больше, чем те, кто дежурит сейчас у лучших земных телескопов. Я желаю китайцам удачи, хотя не теряю надежды, что они оставят "Дискавери" в покое. Это наша собственность, и держу пари, что госдепартамент не устает напоминать им об этом. Но нет худа без добра. Если бы наши китайские друзья не застали нас врасплох, ты не услышала бы меня еще месяц. Теперь я буду разговаривать с тобой каждые два дня. Первое время мне пришлось нелегко, но я постепенно обживаюсь. Знакомлюсь с кораблем и людьми, учусь "ходить". Мне хотелось бы подтянуть свой убогий русский, но все упорно говорят со мной только по-английски. Какие же мы невежды в иностранных языках! Мне иногда стыдно за наш американский языковый шовинизм... Английский здесь знают все, но по-разному. Саша Ковалев, например, смог бы работать диктором Би-би-си. Единственная, кто говорит с трудом, - это Женя Марченко, которая буквально в последний момент заменила Ирину Якунину. Кстати, я рад, что Ирина уже поправилась. Неужели она опять занимается планеризмом? Кстати, о несчастных случаях. Очевидно, и Женя побывала в тяжелой аварии. Хотя пластическую операцию ей сделали блестяще, заметно, что у нее был сильный ожог. Она - любимица команды. Все относятся к ней - нет, не с жалостью, а с какой-то особенной теплотой. Наверно, тебе интересно, как мы ладим с капитаном Орловой. Она мне по душе, но лучше ее не злить. Во всяком случае, ясно, кто здесь по-настоящему главный. Ты должна помнить Руденко, нашего бортврача, - они приезжала два года назад в Гонолулу. И понимаешь, почему мы зовем ее Катериной Великой... Но довольно сплетен. Буду ждать твоего ответа, а девочкам передай, что поговорю с ними в следующий раз. Целую вас всех. Очень скучаю по тебе и Крису. И обещаю - больше никогда не уеду... В динамике зашипело, потом искусственный голос проговорил: "Передача номер 432/7 с борта космического корабля "Леонов" окончена". Когда Каролина выключила звук, дельфины нырнули в бассейн и бесшумно понеслись к океану. Кристофер увидел, что его друзья уплыли, и заплакал. Мать взяла сынишку на руки, но он еще долго не успокаивался. 8. Прохождение На экране застыл образ Юпитера: клочья белых облаков, пятнистые оранжево-розовые полосы и злобный глаз Большого Красного Пятна. Лишь четверть диска скрывалась в тени; она-то и притягивала взгляды. Там, в ночном небе планеты, китайский корабль летел навстречу своей судьбе. "Это абсурд, - думал Флойд. - За сорок миллионов километров мы все равно ничего не увидим. Да нам и не нужно видеть, мы все услышим по радио". "Цянь" замолчал два часа назад, когда антенны дальней связи спрятались под защиту теплового экрана. Работал лишь всенаправленный маяк корабля, и его пронзительный радиозов - "бип! - бип! - бип!" - разносился над океаном титанических туч. Сигнал шел от Юпитера более двух минут; за этот срок "Цянь" мог давно уже превратиться в облачко раскаленного газа. Сигналы затухали, теряясь в шумах. "Цянь" затягивала непроницаемая плазменная оболочка. - Смотрите! - крикнул Макс по-русски. - Вот он! У самой границы света и тени Флойд увидел крохотную звездочку, вспыхнувшую там, где никаких звезд быть не могло, - на затемненном лике Юпитера. Она казалась неподвижной, хотя Флойд знал, что ее скорость - около ста километров в секунду. Она разгоралась, уже не была безразмерной точкой, начала удлиняться. Искусственная комета неслась по ночному небу Юпитера, волоча за собой тысячекилометровый огненный хвост. Антенны "Леонова" уловили последний сигнал маяка, потом в динамиках осталось лишь бессмысленное радиобормотание Юпитера - один из голосов космоса, не имеющий ничего общего с человеком или его творениями. "Цянь" онемел, зато перестал быть невидимкой. Вытянутая искра все дальше уходила во тьму. Скоро она скроется за горизонтом, и если все пройдет нормально, Юпитер возьмет корабль в плен, отобрав у него лишнюю скорость. Когда "Цянь" появится из-за планеты-гиганта, у нее станет одним спутником больше. Искра погасла. "Цянь" обогнул край планеты и несся сейчас над ее обратной стороной. Пока он не появится вновь, примерно через час, нет смысла смотреть и слушать. Экипажу "Цянь" этот час покажется очень долгим... ...Но очень коротким - Василию Орлову и Саше Ковалеву. Моменты возникновения и исчезновения искры, доплеровское смещение сигнала позволяли рассчитать новую орбиту китайского корабля. Компьютеры "Леонова" уже переваривали информацию и, основываясь на различных моделях атмосферы, прогнозировали время выхода "Цянь" из-за планеты. Василий выключил дисплей и повернулся во вращающемся кресле. - Он появится не раньше чем через сорок две минуты. Все свободны. Увидимся через тридцать пять минут. Ну, уходите, - добавил он по-русски. Все без особой охоты покинули рубку, однако, к неудовольствию Василия, уже через полчаса собрались опять. Но он не успел как следует отчитать товарищей за недостаточную веру в расчеты, когда из динамиков вырвалось знакомое "бип! - бип! - бип!" радиомаяка "Цянь". Разразилась овация - к ней присоединился даже озадаченный собственной ошибкой Василий. Ведь здесь, в глубинах Вселенной, они были не только соперниками. Они были прежде всего космонавтами - "посланцами человечества", выражаясь гордыми словами первого договора ООН по космосу. Если они и не желали китайцам победы, никто не хотел, чтобы с ними приключилась беда. Была, возможно, и другая причина. "Цянь" продемонстрировал, что аэродинамический маневр возможен не только в теории. Данные по Юпитеру подтвердились, его атмосфера не таила в себе неожиданной и, возможно, смертельной угрозы. - Думаю, - сказала Таня, - мы должны их поздравить. Хотя вряд ли они подтвердят получение радиограммы. Василий Орлов с откровенным недоверием глядел на дисплей. - Не понимаю. Они должны еще быть за Юпитером! Саша, мне нужен их доплер. После новой консультации с компьютером он негромко присвистнул. - Что-то не так. Они на орбите, да, но она не ведет к "Дискавери". Их траектория проходит вдали от Ио; через пять минут у меня будут точные данные. - Все равно они на орбите, - сказала Таня. - Ее можно всегда скорректировать. - Если у них хватит топлива, а в этом я сомневаюсь. - Значит, мы еще можем их опередить. - Не обольщайся. Нам лететь еще три недели. За это время они сделают десяток витков и выберут оптимальный для встречи. - Опять-таки, если хватит топлива. - Разумеется. Но мы можем только предполагать. Они говорили по-русски, быстро и взволнованно, так что Флойд многое не понял. Когда Таня, сжалившись над ним, объяснила, что китайцы просчитались и направляются теперь к внешним спутникам, Флойд сказал: - Значит, они в беде. Что, если попросят помощи? - Они? Нет, они слишком горды. В любом случае мы бессильны. Даже будь у нас лишнее топливо... - В самом деле. Но как объяснить это тем девяноста девяти процентам человечества, которые понятия не имеют о законах небесной механики? Василий, когда у вас будет их окончательная орбита, дайте мне ее, пожалуйста. Пойду к себе, поработаю дома. Каюта Флойда все еще была заполнена корабельным имуществом, но рабочее место уже освободилось. Он включил дисплей, набрал код и запросил данные по "Цянь", переданные из Вашингтона. Вряд ли хозяевам "Леонова" удалось расшифровать этот код, основанный на произведении двух сторазрядных простых чисел. Специалисты из Управления национальной безопасности утверждали, что самый быстродействующий компьютер на свете не успеет сделать это до Большого Хлопка, в котором погибнет Вселенная. Доказать это утверждение было невозможно, его можно было только опровергнуть. В который раз Флойд разглядывал превосходные фотографии китайского корабля, сделанные, когда "Цянь", обнаруживший свою суть, готовился к старту с околоземной орбиты. Были и более поздние снимки, менее отчетливые, на которых "Цянь", уходя от любопытствующих объектов, уже рвался к Юпитеру. Были здесь также чертежи и расчеты. Даже при самых оптимистических оценках трудно было понять, на что надеялись китайцы. Сумасшедший рывок сквозь Солнечную систему поглотил у них девяносто процентов топлива, и если экипаж не составлен из самоубийц (а исключать такую возможность нельзя), остается единственный план: ждать помощи в анабиозе. Но, согласно данным разведки, технология КНР пока к этому не готова. Впрочем, разведка часто ошибается; еще чаще ей подсовывают дезинформацию. Однако материал по "Цянь", учитывая весьма сжатые сроки, был составлен блестяще. Флойд погрузился в отчет, настроив себя на максимальную восприимчивость. На экране мелькали диаграммы, схемы, фотографии - некоторые настолько неясные, что могли изображать решительно все - газетные сообщения, списки участников конференций, названия научных статей, даже коммерческие документы. Мощная система промышленного шпионажа поработала с полной нагрузкой: кто бы подумал, что пунктом назначения для самых разнообразных японских, швейцарских, немецких приборов было высохшее озеро Лобнор, откуда начиналась дорога к Юпитеру? Однако некоторые пункты, очевидно, попали в отчет по ошибке - никакого отношения к полету они не имели. Скажем, если китайцы через подставную корпорацию в Сингапуре заказали тысячу индикаторов инфракрасного излучения, то этим следовало заинтересоваться военным: вряд ли "Цянь" ожидал атаки самонаводящихся ракет. Или гляциологическое оборудование, заказанное в Анкоридже у корпорации "Глэсьер джиофизикс". Какому идиоту пришло в голову, что в дальней космической экспедиции может понадобиться... Улыбка застыла на губах Флойда: он почувствовал на спине мурашки. "Господи! Не может быть, чтобы они на это решились!" Но они и так решились на многое, а теперь все наконец встало на свои места. Он еще раз бегло просмотрел снимки китайского корабля. Да, все верно. Эти желобки на корме, рядом с фокусирующими электродами, как раз подойдут по размеру... Флойд вызвал рубку: - Василий? Их орбита уже рассчитана? - Да. - Голос штурмана казался подавленным. - Они держат курс на Европу, не так ли? - Черт возьми! - не удержался Орлов. - Откуда вы знаете? - Я просто предполагаю. Сопоставляю факты и делаю выводы. - Ошибка исключена - все сходится до шестого знака. Они держат курс на Европу и достигнут ее через семнадцать часов. - И перейдут на орбиту спутника Европы. - Возможно. Топлива у них хватит. Но зачем им это? - После короткой разведки они высадятся. - Но зачем им это, - повторил Орлов. - Объясните, мистер Холмс, зачем им понадобилась Европа? Ради всего святого - что там есть? Флойд упивался своим маленьким триумфом. Хотя, разумеется, понимал, что может жестоко ошибаться. - Что там есть? - медленно повторил он. - Всего-навсего самое ценное вещество во Вселенной. Довести триумф до конца не удалось. Василий среагировал мгновенно. - Ну конечно же - вода! - Точно. Многие биллионы тонн воды. Теперь им хватит топлива, чтобы облететь все спутники Юпитера, и еще останется сколько угодно на встречу с "Дискавери" и возвращение к Земле. Как ни обидно, Василий, но наши китайские друзья снова нас обошли. - Если только у них все это получится. 9. Лед Большого Канала С первого взгляда казалось, что это обычный полярный пейзаж - бескрайние ледовые поля выглядели совсем по-земному. Но угольно-черное небо и пять фигур в скафандрах свидетельствовали, что дело происходит не на Земле. Китайцы до сих пор не обнародовали имена членов экипажа. Пятеро, высадившиеся на ледяную поверхность Европы, были всего лишь - командир корабля, научный руководитель, штурман, старший бортинженер, бортинженер. Люди с "Леонова", находившиеся ближе всех к месту событий, увидели эту историческую фотографию на час позже, чем все остальное человечество. Тонкая радионить, связывающая "Цянь" с Землей, проходила в стороне от корабля, и бортовые антенны улавливали лишь излучение всенаправленного радиомаяка - в те короткие периоды, когда "Цянь" не заслоняли Юпитер либо Европа. Так что все скупые новости поступали через земные станции. После орбительной разведки "Цянь" опустился на один из редких каменных островков в сплошном ледяном океане Европы. Ледяная оболочка спутника, не знавшего пурги и метелей, всюду была ровной - сюда иногда падали метеориты, но не снег. Гравитация постоянно сглаживала неровности, которые возникали в результате приливных землетрясений при сближениях с другими спутниками. Приливы же, вызванные самим Юпитером, завершили свою работу в незапамятной древности - с тех пор Европа показывает гиганту лишь одну свою половину... Все это стало известно после полетов "Вояджеров" в семидесятые годы, работы "Галилео" в восьмидесятые и посадки "Кеплера" в девяностые. Но китайские астронавты за несколько часов, вероятно, узнали о Европе гораздо больше, чем все беспилотные аппараты, вместе взятые. Полученную информацию они держали пока при себе, и с этим никто не спорил. Но вот аннексия Европы вызывала серьезные возражения. Впервые в истории государство объявило небесное тело своей собственностью, и массовые средства информации оживленно обсуждали юридическую сторону такого шага. Хотя Китай не подписывал договор ООН 2002 года и не считал себя связанным его положениями, протесты не утихали. Как бы то ни было, Европа оказалась в центре внимания всей Земли. И Земля нуждалась в собственном корреспонденте. - Говорит Хейвуд Флойд с борта космического корабля "Космонавт Алексей Леонов", приближающегося к Юпитеру. Однако, как вы догадываетесь, речь пойдет о Европе. Я наблюдаю ее в самый мощный бортовой телескоп; она выглядит, как Луна при десятикратном увеличении, но на Луну совсем не похожа. Ее поверхность ровного розового цвета, изредка попадаются бурые пятнышки. Вся она исчерчена замысловатым узором из тонких линий, напоминающим схему кровеносных сосудов из медицинского учебника. Некоторые из них достигают в длину сотен и даже тысяч километров и похожи на каналы, которые Ловелл и другие наблюдали, как им казалось, на Марсе. Но здешние каналы - не обман зрения. В них действительно есть вода - или хотя бы лед. Ведь Европа - это сплошной океан глубиной в пятьдесят километров. Европа далека от Солнца, и температура на ее поверхности очень низка - примерно 150 градусов ниже нуля. И можно было ожидать, что ее океаны промерзли до дна. Однако это не так. Под действием тех же приливных сил, которые вызывают вулканические извержения на соседней Ио, в глубинах Европы выделяется много тепла. Льды постоянно подтаивают, растрескиваются, замерзают вновь, образуют трещины и разводья. Узор, на который я смотрю, - это сеть таких трещин. Они большей частью темные, очень древние, но попадаются и свежие, совсем белые, покрытые тонкой корочкой льда. Рядом с одной из них и опустились китайские астронавты. Ее окрестили Большим Каналом - она тянется на полторы тысячи километров. Очевидно, они собираются заправить баки водой. Это позволит им обследовать систему Юпитера и затем вернуться на Землю. Это нелегкая задача, но, вероятно, они тщательно изучили район высадки и знают, что делают. Теперь ясно, почему они пошли на такой риск, а потом объявили Европу своей территорией. Этот спутник нужен им как заправочная станция: он может стать ключом к внешним планетам. Вода, правда, есть и на Ганимеде, но только в виде льда. К тому же сила тяжести там больше, чем на Европе... Мне только что пришла в голову еще одна мысль. Даже если китайцы не сумеют взлететь с Европы, они могут дождаться там спасательной экспедиции с Земли. Энергии у них достаточно, в районе высадки могут обнаружиться полезные ископаемые, а технология производства синтетической пищи разработана у китайцев отлично. Конечно, жизнь, которая им предстоит, не назовешь роскошной, но многие из моих друзей согласились бы на нее с радостью, чтобы иметь возможность созерцать распростертый в небе Юпитер - нам это предстоит уже через несколько дней. А теперь я и мои коллеги прощаемся с вами, передачу вел Хейвуд Флойд. Тут же ожил динамик внутренней связи: - Отличный репортаж, Хейвуд. Почему вы не пошли в журналистику? - Я и так полжизни отдал СО. - Чему? - Связям с общественностью. В основном, объяснял политикам, зачем мне деньги. Но вам, Таня, этого не понять. - Вы думаете? Зайдите-ка лучше в рубку. Поступила новая информация, нужно ее обсудить. Флойд отложил микрофон, закрепил телескоп и выплыл из тесного наблюдательного поста. И едва не столкнулся с Николаем Терновским, спешившим, очевидно, тоже в рубку. - Я бы взял пару ваших абзацев для московского радио, Вуди. Не возражаете? - Пожалуйста, товарищ, - по-русски разрешил Флойд. - И как я могут помешать? Они друг за другом медленно влетели в рубку. Капитан Орлова задумчиво созерцала мешанину чисел и слов на главном дисплее. Флойд с трудом разбирал русский текст. - Не утруждайте себя, - сказала она. - Это прогноз времени, которое понадобится им для заправки и подготовки к старту. - Наши специалисты заняты сейчас тем же. Слишком многие факторы гипотетичны. - Кажется, один из них перестал быть таковым. Как известно, самые мощные водяные насосы - на вооружении у пожарных. Так вот, несколько месяцев назад главное пожарное управление Бенджина получило приказ сдать четыре лучших насоса. - Я уже ничему не удивляюсь. Я только восхищаюсь. Продолжайте. - Возможно, это всего лишь совпадение, но по размеру насосы подходят. Учитывая время, необходимое для бурения льда и прочего, можно предположить, что они взлетят через пять дней. - Пять дней! - Да, если все пройдет гладко. И если они не будут заправляться полностью. Им достаточно опередить нас всего на час. Они высадятся на "Дискавери" и объявят, что корабль принадлежит им как спасенное имущество. Что будем делать? - Наши юристы разработали план на этот случай. В нужный момент США сделают официальное заявление, что "Дискавери" не брошен командой, а временно законсервирован. И захват корабля будет квалифицирован как пиратство. - Думаете, это их остановит? - усмехнулась Таня. - Если даже и нет, что тут поделаешь? - Если пробудить Курноу и Чандру, нас будет вдвое больше, чем их. - Шутите? А где взять абордажные сабли? - Сабли? - Ну, оружие. - Можно воспользоваться лазерным телеспектрометром. Он испаряет миллиграммовые пробы с астероидов на расстояния в тысячи километров. - Мне не нравится наш разговор, - сказал Флойд. - Мое правительство безусловно будет против применения силы, если речь не идет о самообороне. - До чего же вы, американцы, наивны! Мы смотрим на вещи более здраво. Ваши дедушки и бабушки, Хейвуд, скончались в своих постелях. А из моих трое погибли в Великую Отечественную. Один на один Таня всегда называла его по имени. Значит, сейчас не шутит. Или проверяет его реакцию? - Но "Дискавери" - всего лишь кусок металлолома стоимостью в несколько миллиардов. Нам важна информация, которая имеется на его борту. - Вот именно. Информация, которую можно спокойно скопировать из памяти компьютера, а потом стереть. - Таня, иногда у вас возникают замечательные идеи. Почему вы, русские, всегда подозреваете, что другие против вас что-нибудь замышляют? - После Наполеона и Гитлера у нас есть на это право. И не говорите, будто подобный - как правильно сказать? - сценарий не приходил вам в голову. - У меня не было необходимости разрабатывать сценарии, - угрюмо ответил Флойд. - Госдепартамент просчитал все возможные варианты. Остается подождать, какой из них выберут китайцы. Но не удивлюсь, если они обойдут нас и на этот раз. 10. Зов с Европы Искусство спать в невесомости Флойду пришлось постигать почти неделю: надо было научиться укладывать руки и ноги так, чтобы они потом не мешали. Теперь он отлично приспособился, и сама мысль о возвращении силы тяжести приводила его в содрогание. Кто-то будил его, тряс за плечо. Не может быть! Наверно, это снится. Право на уединение на борту космических кораблей соблюдалось свято: никто никогда не входил в чужую каюту без разрешения. Флойд покрепче зажмурил глаза, но неизвестный не унимался. - Доктор Флойд, проснитесь! Проснитесь же наконец! Вас вызывают в рубку! Флойд неохотно приоткрыл глаза. Он лежал в своей тесной каюте, тело облегал привычный кокон гамака. Но почему он снова видит Европу? ... Линии трещин пересекались, образовывали знакомые треугольники и квадраты, складывались в причудливый узор. А вот и Большой Канал... - Доктор Флойд! Он проснулся окончательно. Собственная ладонь плавала всего в нескольких сантиметрах от глаз. Как странно, что рисунок линий копирует карту Европы! Но экономная Природа любит повтор в совершенно, казалось бы, различных вещах - завихрения молока в кофе, облачные спирали циклонов, звездные ветви галактик... - В чем дело. Макс? Что-нибудь случилось? - Кажется, да. Но не с нами - с "Цянь". Пойдемте быстрее. Рубка была полна. Капитан, штурман и бортинженер сидели перед приборами, пристегнутые к креслам; остальные витали в воздухе в поисках точки опоры. - Простите, Хейвуд, - торопливо извинилась Таня. - Десять минут назад мы получили очень важное сообщение. "Цянь" замолчал. Внезапно, во время передачи цифровой информации. Несколько секунд сигналы шли с искажениями, потом прекратились. - А маяк? - Тоже молчит. - И что вы предполагаете? - Все что угодно. Взрыв, землетрясение, оползень... Мы пройдем от них в пятидесяти тысячах километров, не ближе. С такого расстояния ничего не увидишь. - Значит, мы бессильны? - Не совсем. Земля предлагает использовать нашу главную антенну - нацелить ее на Европу. Тогда даже самый слабый сигнал... По-моему, стоит попытаться. Как вы считаете? Флойд ощутил внутренний протест. - Вы хотите прервать связь с Землей? - Да. Но она все равно нарушится, когда мы будем огибать Юпитер. Восстановить связь можно за пару минут. Флойд молчал. Все беды "Дискавери" начались, когда главная антенна сместилась и корабль потерял связь с Землей... Что-то, очевидно, произошло с ЭАЛом. Но на "Леонове" не стоит этого опасаться. Здешние компьютеры автономны, они не подчиняются единому разуму. По крайней мере, разуму нечеловеческому... - Согласен, - сказал Флойд. - Можно начинать поиск. - Сейчас, только вычислим доплеровскую поправку, Как у тебя, Саша? - Две минуты, и можно включать. Сколько будем слушать? Капитан ответила не сразу. Вообще Флойда восхищала решительность Тани Орловой; однажды он сказал ей об этом. Она ответила шуткой (что случалось не часто): "Капитан имеет право на ошибку, но не на колебания". - Пятьдесят минут, потом десятиминутная связь с Землей. И новый цикл. Но, как вскоре выяснилось, слушать было нечего. И незачем: система автоматического поиска просеивала шумы гораздо лучше самого опытного оператора. Однако время от времени Саша включал звук, и помещение заполнял рев радиационных поясов Юпитера. Он походил на рокот прибоя; иногда его перекрывали оглушительные удары молний. Но ничего похожего на разумный сигнал не было; свободные от вахты космонавты один из другим покидали рубку. Флойд прикинул в уме. Весть о несчастье пришла через Землю: значит, оно случилось два часа назад. И раз "Цянь" до сих пор не вернулся в эфир... Пятьдесят минут тянулись, как пятьдесят часов. По их истечении Саша сориентировал главную антенну на Землю и доложил о неудаче поисков, потом отправил накопившиеся радиограммы. - Еще раз? - спросил он Орлову без всякого оптимизма. - Конечно. Возможно, не все пятьдесят минут, но попытаться стоит. Антенна была вновь направлена на Европу. И тут же на мониторе зажглась надпись: "ВНИМАНИЕ". Саша включил громкость, рубку вновь наполнил голос Юпитера. Но на его фоне, словно шепот в грозу, слышался слабый звук человеческой речи. Сначала только ритм и интонация, потом стали различимы слова. Это был, несомненно, английский язык - но смысл фраз оставался по-прежнему непонятным... Есть сочетание звуков, которое человек различает всегда, несмотря на любые помехи. Когда оно проступило на фоне юпитерианских шумов, Флойду показалось, что он бредит наяву. Русские реагировали медленнее; но потом обернулись к нему с таким же изумлением - и зарождающимся подозрением. Первые слова, принятые с Европы, были: "Доктор Флойд, доктор Флойд, надеюсь, вы меня слышите..." 11. Лед и вакуум - Кто это? - шепнул кто-то. Другие зашикали. Флойд недоуменно пожал плечами. -... знаю, что вы на борту "Леонова"... времени мало... направил антенну скафандра туда, где... Несколько мучительных мгновений голоса не было слышно, потом он вернулся - гораздо более четкий, но столь же негромкий. -... передайте эту информацию на Землю. "Цянь" погиб два часа назад. Я один остался в живых. Не знаю, хватит ли мощности моего передатчика, но другой возможности нет. Пожалуйста, слушайте внимательно. На Европе есть жизнь. Повторяю: на Европе есть жизнь... Звук снова пропал. Наступила тишина, которую никто не решался нарушить. Флойд лихорадочно рылся в памяти. Говорившего он не узнал - голос мог принадлежать любому китайцу, учившемуся на Западе. Вероятно, они встречались на какой-нибудь конференции... -... вскоре после местной полуночи. Качали без перерыва, и топливные баки были уже наполовину заполнены. Мы с доктором Ли вышли из корабля, чтобы проверить термоизоляцию трубопровода. "Цянь" стоит - стоял - метрах в тридцати от Большого Канала. Трубопровод был протянут от корабля и уходил под лед. Лед очень тонкий - ходить по нему опасно. Теплая вода снизу... Опять наступило молчание. Возможно, говоривший скрылся за каким-нибудь препятствием. -... без труда - корабль, как новогоднюю елку, украшали фонари мощностью в пять киловатт. Их свет легко проникал сквозь лед. Потрясающие цвета. Громадную темную массу, поднимающуюся из бездны, первым заметил Ли. Сначала мы приняли ее за стаю рыб - она была слишком велика для отдельного организма. Потом она стала проламывать лед. Доктор Флойд, я надеюсь, вы слышите меня. Это говорит профессор Чанг, мы встречались на конференции МАС в Бостоне... Флойд мысленно перенесся за миллиард километров от "Леонова". Прием после закрытия конференции Международного астрономического союза он помнил смутно, зато ясно представил себе Чанга - миниатюрного жизнерадостного астронома и экзобиолога с неисчерпаемым запасом шуток. Но сейчас Чанг не шутил. -... будто огромное поле водорослей двигалось по грунту. Ли побежал на корабль за камерой, я остался смотреть. Оно перемещалось медленно, я мог легко обогнать его. Я не ощущал тревоги - только волнение. Мне казалось, я знаю, что это такое - я видел съемки полей ламинарий у побережья Калифорнии. Но я ошибался... -... понимал, что ему неважно. Оно никак не могло выжить при температуре на сто пятьдесят градусов ниже той, к которой привыкло. Похожее на черную волну, оно продвигалось вперед все медленнее и превращалось на ходу в лед - от него откалывались большие куски. Мне трудно было понять, что оно собирается делать... - Можно связаться с ним? - шепотом спросил Флойд. - Поздно. Европа вот-вот скроется за Юпитером. -... взбираться на корабль, оставляя за собой что-то вроде ледяного туннеля. Возможно, что просто защищалось от холода, как термиты, спасаясь от света, строят коридоры из грязи... ... на корабль тонны льда. Первыми не выдержали антенны. Потом начали подаваться опоры - медленно, как во сне. Я понял, что происходит, лишь когда корабль стал крениться. Чтобы спастись, достаточно было выключить свет. Возможно, оно фототропно и его биологический цикл начинается с солнечного луча, пробившегося сквозь лед. Или его тянуло к фонарям, как бабочку притягивает пламя свечи. На Европе никогда не было света ярче того, который зажгли мы. Корабль перевернулся. Я увидел, как корпус лопнул, выпустив белое облако замерзшего пара. Фонари погасли, кроме одного - он качался на кабеле метрах в двух от поверхности. Не помню, что происходило потом. Когда пришел в себя, я стоял под фонарем у разбитого корабля, все вокруг было запорошено свежим снегом, на котором явственно выделялись отпечатки моих подошв. Видимо, я бежал; с момента катастрофы прошло не более двух минут. Растение - я по-прежнему думал о нем как о растении - оставалось неподвижным. Я решил, что оно пострадало при падении: кругом валялись отколовшиеся от него большие куски, будто сломанные ветви толщиной в человеческую руку. Затем основная масса двинулась вновь. Она отделилась от разбитого корпуса и направилась на меня. Теперь я знал наверняка, что она реагирует на свет. Я стоял прямо под тысячеваттной лампой, которая уже перестала раскачиваться. Представьте себе дуб - нет, лучше баньян с его многочисленными стволами, - расплющенный силой тяжести и пытающийся ползти по земле. Оно приблизилось к свету метров на пять и начало заходить с флангов, образовав вскоре вокруг меня правильное кольцо. Вероятно, это критическое расстояние: притягательное действие света переходит в отталкивающее. После этого какое-то время ничего не происходило. Я даже подумал, что оно, наконец, полностью превратилось в лед. Затем я увидел, что на ветвях образуются бутоны. Это напоминало ускоренный показ кадров с распускающимися цветами. Я действительно решил, что это цветы - каждый величиной с человеческую голову. Нежные, ярко раскрашенные лепестки начали раскрываться. Я подумал, что никто никогда не видел этих красок. Их просто не существовало до появления наших огней - наших гибельных огней - в этом мире. Зябнут слабые тычинки... Я приблизился к живой стене, чтобы лучше разглядеть происходящее. Ни тогда, ни в другие моменты я совсем не испытывал страха. Я был уверен, что оно не враждебно - даже если наделено сознанием. Вокруг было множество цветов, одни уже раскрылись, другие только начали распускаться. Теперь они напоминали мне мотыльков, едва вылупившихся из своих куколок, - новорожденных бабочек с мягкими, еще нерасправленными крыльями. Я приближался к истине. Но цветы замерзали - умирали, едва успев родиться. Один за другим они отваливались от своих почек, несколько секунд трепыхались, словно рыба, выброшенная на берег, и я, наконец, понял, что они такое. Их лепестки - это плавники, а сами они - плавающие личинки большого существа. Вероятно, оно проводит большую часть жизни на дне и, подобно земным кораллам, посылает своих отпрысков на поиски новых территорий. Я встал на колени, чтобы получше рассмотреть маленькое создание. Яркие краски тускнели. Лепестки-плавники отпадали, превращаясь в ледышки. Но оно еще жило: попыталось отодвинуться при моем приближении. Мне стало любопытно, каким образом оно чувствует мое присутствие. Я заметил, что каждая тычинка - как я их назвал - заканчивается ярким голубым пятнышком. Они напоминали сверкающие сапфиры или голубые глазки на мантии устрицы. Светочувствительные, но еще не способные формировать настоящие зрительные образы. У меня на глазах их яркий голубой цвет потускнел, сапфиры превратились в обычные невзрачные камешки. Доктор Флойд - или те, кто слышит меня, - времени уже нет; скоро Юпитер прервет мою передачу. Но я почти все сказал. Я уже знал, что следует делать. Кабель тысячеваттной лампы свисал почти до земли. Я дернул несколько раз, и света не стало. Я боялся, что опоздал. Несколько минут ничего не происходило. Тогда я подошел к окружавшей меня стене переплетенных ветвей и ударил ее ногой. Существо медленно двинулось, отступая к Каналу. Света было достаточно - я прекрасно все видел. В небе сияли Ганимед и Каллисто, Юпитер выглядел гигантским узким серпом с большим пятном полярного сияния на ночной стороне. Я проводил его