вучал хрипло. - Это был доктор, сэр. Они привезли вас две ночи назад в карете, и господин доктор был очень заботлив в отношении вас, сэр. К сожалению, ваши друзья, сэр, очень спешили, им надо было еще успеть на пароход, идущий в Кале. - Как он выглядел? - Доктор? - Хильда снова принялась меня тереть. - Это довольно высокий джентльмен, сэр, хорошо одетый, с приятным голосом. Брюнет. Я видела его всего две-три минуты и в темноте не смогла как следует рассмотреть. - Она засмеялась. - Но я все же успела заметить, что глаза у него очень близко посажены. - Он был один? - Был еще кучер и второй джентльмен, не выходивший из кареты, но... - А миссис Роджерс их видела? - Всего несколько мгновений, сэр. Они ужасно спешили. Хильда закончила купать меня, вытерла насухо, помогла надеть пижаму и лечь в постель. Мне хотелось еще о многом ее расспросить, но сон поборол меня. В свое следующее пробуждение я почувствовал себя уже более нормально. Я встал с постели, добрался до шкафа, где обнаружил странный наряд, состоящий из узких брюк, рубашки с рюшами у горла и на манжетах и туфель с маленькими блестящими пряжками. Но, конечно же, ничего странного в этом нет, уговаривал я себя. Просто очень модная и новая одежда - ярлык портного еще торчит из нагрудного кармана. Я закрыл шкаф и подошел к окну. Оно было открыто, и послеполуденное солнце освещало горшки с геранью, стоящие на подоконнике. Внизу я увидел ухоженный садик, выложенную кирпичом дорожку, белый забор и вдалеке - купол церкви. В воздухе стоял запах свежескошенного сена. Я увидел Хильду, выходящую из-за угла с корзиной в руках. На ней была плотная юбка до щиколоток и деревянные красно-синие сабо. Она заметила меня и широко улыбнулась. - Хелло, сэр! Вы уже выспались? Она подошла ближе и подняла корзину, чтобы показать мне темно-красные помидоры. - Правда хороши? Я несколько штук порежу вам на обед. - Это будет замечательно! - постарался я воскликнуть как можно восторженнее. - А кстати, как долго я спал? - В этот последний раз? - Нет. Вообще. - Ну, вы прибыли около полуночи. После того, как мы вас уложили, вы проспали весь следующий день и всю ночь и проснулись сегодня около полудня. После ванны вы снова уснули и спали до сих пор. - А сколько сейчас времени? - Около пяти вечера, - она засмеялась. - Вы спали так, как будто вам дали снотворное, сэр. Я почувствовал, словно тяжелый груз свалился с моих плеч, как подтаявший снег с крутой крыши. Снотворное? Вот оно что! Меня опоили до предела! - Я хотел поговорить с миссис Ганвор, - сказал я. - Где она? - В кухне, сэр. Она готовит вам к обеду гуся. Мне сказать ей? - Нет. Не надо. Я сейчас оденусь и отыщу ее. - Сэр, вы уверены, что в состоянии? - Я чувствую себя прекрасно, милая Хильда, - заверил я ее. С этими словами я отошел от окна, раскрыл шкаф, все еще борясь с дремотой, которая наплывала на меня, словно туман. Одевшись, я пошел по коридору на звон посуды и оказался в кухне, где девочка-подросток мыла посуду, а миссис Ганвор разделывала гуся. - О, да ведь это мистер Байард, - воскликнула она, увидев меня в дверях. Я прошел вперед, оперся на стол, чтобы не упасть, и постарался не думать о шуме в голове. - Миссис Ганвор, доктор не оставлял вам для меня никаких лекарств? - Да. Конечно же, сэр, капли, которые, как он сказал, надо добавлять в суп, и белые порошки, которые надо добавлять в другие блюда. - Дайте-ка мне их, миссис Ганвор! - приказал я. - Больше мне не давать никаких порошков и капель! Понятно? Внезапно в голове у меня помутилось. Но усилием воли я все же попытался отогнать головокружение. - Мистер Байард, вы еще недостаточно окрепли. Вам еще трудно ходить, - мягко заметила миссис Ганвор. - Мне нельзя лежать! Нельзя! Надо... ходить. Выведите меня наружу, пожалуйста. Я почувствовал, как миссис Ганвор подхватила меня под руку, и услышал ее взволнованный голос. Я неясно ощущал, что передвигаю ноги, потом - прохладу вечернего воздуха. Я снова сделал пару глубоких вдохов, отгоняя туман в голове. - Мне стало лучше, - прошептал я. - Походите со мной, пожалуйста, миссис. - Может быть, вам лучше лечь в постель, сэр? - настаивала миссис Ганвор. Но я, не обращая внимания на ее уговоры, продолжал передвигать ноги. Это был хороший сад, с дорожками, кружившими вокруг овощных грядок, кустов роз, возле фруктовых деревьев, мимо соблазнительной скамьи под раскидистым дубом. - Давайте еще раз обойдем все вокруг, - предложил я. - В этот раз я постараюсь не опираться на вашу руку, миссис Ганвор. Я чувствовал себя уже лучше и даже почувствовал легкий голод. Солнце быстро садилось, отбрасывая длинные тени на траву. После третьего круга я остановился у дверей кухни и подождал, пока миссис Ганвор принесет мне стакан холодного сидра. - А теперь вы должны сесть и ждать обеда, сэр, - взволнованно сказала старая женщина. - Мне уже хорошо, - я похлопал ее по руке. Она с тревогой наблюдала за мной, но я все-таки поднялся. Я глубоко дышал, пытаясь собраться с мыслями. Кто-то доставил меня сюда, опоил наркотиками и приказал давать их мне еще какое-то время (как долго, я не знал, не мог установить это, не оценив запас лекарств у миссис Ганвор). Кто-то так же пошутил с моей памятью. Вопрос: кто и почему? И этот вопрос требовал незамедлительного ответа! Я силился прорваться сквозь туман и хоть что-то вспомнить. Судя по молодой листве и бутонам роз, сейчас был июнь. Где же я был в мае или, скажем, прошлой зимой? Холодные улицы, высокие здания в ночи, теплые внутри, радость, смеющиеся лица друзей и улыбка красивой рыжеволосой женщины... - Матушка Гудвил? - Я ничего не имею против нее, сэр, но есть люди, которые поговаривают о колдовстве. Я как раз читала вчера в "Пари матч", что можно вызвать у себя серьезный невроз, если позволять неквалифицированным людям заниматься своей психикой. - Пожалуй, вы правы, миссис Ганвор, - согласился я. - Но на психику я не жалуюсь. Меня просто иногда подводит память. - Вас тоже это беспокоит? - Лицо женщины засияло. - Я сама такая забывчивая. Иногда даже и не помню, что хотела сделать... - Так что же матушка Гудвил? - перебил я ее. - Далеко отсюда она живет? - На другом конце деревни, сэр. Но я бы вам не советовала иметь с ней дело. Это не для такого культурного джентльмена, как вы. У этой женщины весьма убогий домик, да и сама эта старуха не делает чести нашей деревне. А что касается ее одежды, то тут... - Я не буду слишком критичным, миссис Ганвор. - Я пожал плечами. - Мне хотелось бы, чтобы вы отвели меня к ней. - Лучше я позову ее сюда, к вам, сэр. Если вы уж так настаиваете, то тут, в часе езды, в Илимге, есть дипломированный специалист. - Матушка Гудвил меня вполне устраивает. Позовите ее сюда поскорее. - С вашего разрешения, сэр, я сделаю это после обеда, а то сейчас я ставлю жариться гуся, да и пироги начинают подрумяниваться. - Хорошо. А пока я погуляю по саду. Надо нагулять аппетит, достойный вашей стряпни, уважаемая миссис Ганвор. После второго куска пирога с черникой, финальной чашки кофе и глотка бренди с ароматом столетий я закурил новоорлеанскую сигару, наблюдая, как Хильда и миссис Ганвор зажигают масляные лампы в гостиной. Внезапно раздался негромкий стук в дверь, и Ингалиль, кухонная прислуга, заглянула в дверь. - Старая ведьма пришла по вашему приглашению, - пропищала она. - Она курит трубку! - Тише ты, услышит, - прошептала Хильда. - Попроси ее подождать, пока не позовут. Тут Ингалиль взвизгнула и отскочила в сторону, а в комнату вошла, опираясь на палку, скрюченная старуха. Живые черные глаза обежали комнату и остановились на мне. Я тоже осмотрел гостью, отметив про себя крючковатый нос, беззубые десны, торчащий подбородок и прядь седых волос, нависшую над щекой. Трубки я не увидел, но заметил, как она выпустила последнее кольцо дыма из ноздрей. - Кто здесь нуждается в целительном прикосновении матушки Гудвил? - прошамкала она. - Ну конечно же, это вы, сэр. Вы, проделавший такой странный и долгий путь вместе со странником, которому предстоит еще более долгий путь. - Я не говорила тебе, что это новый джентльмен, - сказала из угла Ингалиль. Она, осмелев, подошла к старухе и, протянув руку к корзине, спросила: - А что у тебя там? Но старуха стукнула ее палкой по пальцам, и служанка, взвизгнув, шмыгнула в свой угол. - Следи за своими манерами, дорогуша, - почти ласково прошамкала матушка Гудвил. Она, шаркая, подошла к столу, уселась и поставила свою ношу у ног. - Так вот, матушка Гудвил, - начала миссис Ганвор, - нашему гостю, вот этому джентльмену, нужно немного помочь в... - Он хочет отодвинуть завесу прошлого, чтобы яснее прочесть будущее, - старая карга вроде бы улыбнулась. - О, он хорошо сделал, что позвал старую матушку Гудвил. А теперь... Она повысила голос: - Ты нальешь мне рюмочку, чтобы я подкрепила свои силы, а потом вы все удалитесь, кроме милорда, нового джентльмена. Старуха взглянула на меня взглядом хищной птицы. - Меня не интересует будущее, - начал было я. - Неужели, сэр? - старуха закивала, будто бы соглашаясь. - Тогда вы очень странный смертный. - Но есть некоторые вещи, которые мне нужно вспомнить, - продолжал я, игнорируя слова старухи. - Может быть, под влиянием гипноза я мог бы... - Так, тогда, значит, вы хотите заглянуть в прошлое. Впрочем, я так и думала, - невозмутимо прокомментировала она. Миссис Ганвор позвякала посудой у стола, затем подала старухе стакан и вместе с Ингалиль и Хильдой собрала тарелки. Матушка Гудвил, причмокивая, выпила бренди, замахала своей большой, в коричневых пятнах, рукой: - А теперь прочь отсюда, мои цыпляточки, - прошамкала она. - Я чувствую, что на меня нисходит дух. Я вижу что-то удивительное. О, что это? Что это? Духи шепчут мне... - Оставь эти сказки о духах, - воскликнула Хильда, смеясь. - Все, что хочет от тебя мистер Байард... - Прочь отсюда, девушка, - повысила голос старуха. - Или я пошлю на тебя силу, которая сомкнет твои колени так, что ничто не сможет их разомкнуть. Уйди прочь! Все ушли. Тогда старуха повернулась ко мне. - А теперь к делу, сэр. Что вы дадите старухе за горсть утраченных воспоминаний? Что вы забыли - свою любимую, порывы юности, ключ к счастью, казалось, уже достигнутому? Я усмехнулся: - Вам хорошо заплатят, матушка Гудвил. Только давайте отбросим все ненужное в сторону. Никакой мистики! И давайте перейдем прямо к делу. У меня есть основания полагать, что я страдаю от насильственной потери памяти, возможно, в результате гипнотического воздействия. И поэтому я хотел бы, чтобы вы ввели меня в состояние гипноза и посмотрели, нельзя ли что-нибудь предпринять, чтобы вернуть мне память. Старуха наклонилась ко мне: - В вас есть какая-то странность, сэр, - прошептала она. - Что-то, чего я не могу до конца понять. Как будто ваши глаза устремились к горизонту, который другие люди видеть не в силах. - Пусть я странный тип, но не настолько, чтобы вы не смогли меня загипнотизировать, надеюсь? - Вы говорите, что у вас отняли память, да? Кто же мог это сделать? Да и зачем? - Вот это я и надеюсь узнать с вашей помощью! Она понимающе кивнула: - Я слышала о таких вещах, сэр. Бездны мрака, осененные светом кроваво-красной луны... - Матушка Гудвил, - не выдержав, перебил я старуху, - мы же с вами, по-моему, условились. Как только речь зайдет о бездне, магии, темных силах и так далее, я буду снижать вам плату. Меня интересует только строго научный механизм. О'кей? - Что, сэр? Вы собираетесь учить Хозяйку Тьмы ее ремеслу? Это начинало мне уже надоедать. - Наверное, нам обоим лучше забыть об этом разговоре. - Я полез в карман за монеткой. - Это была моя ошибка. - Вы хотите сказать, что матушка Гудвил - шарлатанка, да? - голос старухи стал подозрительно ласковым. Я посмотрел на нее и уловил сверкающий взгляд ее черных и живых глаз. - Вы думаете, что старуха пришла сюда, чтобы подурачиться с вами, сэр? Вы думаете, что я пришла сюда, чтобы обмануть вас? - ее голос стал затухать. Слова слышались, словно издалека. В комнате вдруг возник какой-то шум, напоминавший шум прибоя в морском гроте. - ...десять! Мои глаза открылись. За мной наблюдала женщина с бледным симпатичным лицом, задумчиво опираясь на локоть и дымя сигаретой. Ее темные волосы были закручены на затылке в тугой узел. Воротничок белой блузки расстегнулся, открывая сильную изящную шею. На лоб падал темный локон. Я внимательно осмотрел комнату. Снаружи было уже темно, где-то громко тикали часы. Женщина улыбнулась, взмахнула рукой с красными ногтями и указала на черный ворох какого-то тряпья, лежавшего рядом со мной на стуле и на палку, прислоненную к нему. - В этом доме довольно жарко работать, - произнесла женщина низким приятным голосом. - Как вы себя чувствуете? Я на секунду задумался. - Прекрасно! Но тут я заметил клок седых волос, выглядывающий из-под черной одежды. Я поднял ворох грязного тряпья. Под ним лежала резиновая маска и пара перчаток с когтями. - И зачем весь этот маскарад? - Это очень помогает в моем... бизнесе! - Вы меня здорово надули. Как я понимаю, Ганвор и все другие тоже обмануты? Она кивнула головой: - Меня никто никогда не видел в настоящем облике, мистер Байард. Никто никогда не заглядывает ко мне, разве что по делу. Здесь живут очень простые люди. По их мнению, морщины и мудрость неотделимы друг от друга - так что я соответствую их представлению о деревенском месмеристе. Иначе бы ко мне никто не обращался. Вы - единственный, кто знает мой секрет. - Но почему? Она изучающе посмотрела на меня. - Вы необычный человек, мистер Байард. Можно сказать, таинственный человек. Вы рассказали мне довольно много странных вещей. Вы говорили о других мирах, о людях, похожих на животных, покрытых шерстью... - Дзок! - воскликнул я. Мои руки потянулись к голове, словно пытаясь выжать воспоминания из мозга, как зубную пасту из тюбика. - Хегруны и... - Спокойно, спокойно, мистер Байард, - произнесла женщина. - Ваши воспоминания, если это только воспоминания, а не игра больного воображения, есть, они целы, и их можно вызвать к жизни. А сейчас отдыхайте. Это далось нелегко - и вам, и мне. Поверьте, очень нелегко было снимать пелену с вашего мозга. Тот, кто пытался уничтожить ваши видения и образы чудесного рая и немыслимого ада, несомненно, искусный месмерист. Но теперь ложь изобличена. Я и сама не дилетант, - проговорила она. - Но сегодня мне потребовалось все мое мастерство. Она поднялась, подошла к зеркалу на стене и грациозным движением поправила прядь волос. Я смотрел на нее, не видя ничего. Мысли о Барбро, светящейся фигуре в темноте склада, бегство с Дзоком от хегрунов - теснили друг друга, требуя размышлений и оценки. Матушка Гудвил подняла со стула одежду, набросила ее на плечи, превратившись в старуху. Белые руки натянули на лицо маску. За этим последовали перчатки и парик. И вот уже со сморщенного годами лица на меня смотрели живые черные глаза. - Отдыхайте, сэр, - прохрипел старческий голос. - Отдыхайте, спите, мечтайте, и пусть эти беспокойные мысли найдут свои привычные места. Я приду к вам завтра: есть еще много такого, что должна узнать матушка Гудвил. Узнать о вселенных, которые, как вы сказали, существуют за пределами этого мира. Спите и просыпайтесь освеженным, сильным, с чувствами обостренными, словно бритва, потому что вам понадобится все ваше мужество, чтобы выдержать то, что ожидает вас в будущем. Сказав это, она вышла. Я вернулся в свою комнату, сбросил одежду, лег на кровать с пуховой периной и погрузился в тревожный сон. 7 Прошло три дня, прежде чем я достаточно окреп для ответного визита к матушке Гудвил. Она жила в лачуге под соломенной крышей, скрытой от посторонних глаз зарослями алых роз. Я проскользнул в ржавую калитку, прошел по дорожке, окаймленной неухоженными рододендронами и постучал в темную дубовую дверь. Сквозь маленькое окошко был виден угол стола, вазочка с незабудками и толстая книга в кожаном переплете. В воздухе раздавалось жужжание пчел, чувствовался запах цветов и свежесваренного кофе. Достаточно необычный фон для встречи с ведьмой, подумал я. Дверь открылась. Матушка Гудвил, чисто и опрятно выглядевшая в белой блузке и черной юбке, жестом предложила мне войти.. - Сегодня вы без маскарада, - отметил я. - Вы, очевидно, чувствуете себя лучше, - заметила она сухо. - Не хотите ли чашечку кофе? Или это не принято в ваших краях? Я пристально взглянул на нее: - Вы враждебно настроены по отношению ко мне. Почему? Она пожала плечами: - Я просто привыкла доверять своим ощущениям. Правда, иногда они противоречат друг другу. Я сел на стул и оглядел маленькую, тщательно убранную комнату. Матушка Гудвил принесла кофе, разлила его в чашки и только потом села напротив меня. - Ну, мистер Байард, ваша голова сегодня ясна. И поэтому я хотела бы задать вам очень важный вопрос. Ваша память восстановилась? Я попробовал кофе и кивнул. Кофе в самом деле был хорош, как я, впрочем, и ожидал. - Нет ли у вас какого-нибудь другого имени, которым я мог бы вас называть? - спросил я хозяйку. - Мне кажется, что имя "матушка Гудвил" больше подходит к морщинам и сединам. - Можете называть меня Оливией. У нее были изящные белые руки и на одном из пальцев мерцал красивый зеленый камень. Она прихлебывала кофе и смотрела на меня, словно решая, сказать мне что-то или нет. - Вы хотели задать мне какой-то вопрос? - подсказал я. - Когда я на него отвечу, может быть, вы мне кое-что объясните? - О многих чудесах поведали вы мне в своем полусне, - проговорила она. Я услыхал тихое позвякивание и, поглядев на ее чашку, заметил, что это дрожат ее руки, заставляя звенеть чашку. Она быстро поставила ее на стол, заметив мой взгляд, и убрала руки. - Я часто думала: существует ли что-то еще, кроме всего этого, - она руками обвела вокруг себя. - В снах я часто видела прекрасные холмы, леса, города, мое сердце стремилось к ним, и я просыпалась с чувством утраты чего-то прекрасного. Мне кажется, в вашем бреде была какая-то надежда - давно забытая вместе с другими надеждами юности. Скажи мне, чужеземец, эти рассказы о других мирах, похожих друг на друга, как две новенькие монеты, но все же имеющие крошечные отличия, эти твои рассказы об экипажах, которые могут перелетать из одного мира в другой - все это было только игрой твоего воображения, да? - Нет, Оливия, это правда, - покачал я головой. - Я знал, что это трудно сразу осознать. Всем. Мы привыкли думать, что знаем все на свете. Мы склонны не верить в то, что не соответствует нашим представлениям. - Вы говорили о какой-то беде, Брайан, - она произносила мое имя с легкостью, как будто оно было ей хорошо знакомо. - Думаю, что знание чужих сокровенных мыслей снимает формальности. Да я и не имел ничего против. Оливия без маскарада была очаровательной женщиной, несмотря на излишне вычурную прическу и тюремную бледность. Ей бы немного солнца и чуточку косметики... Я заставил себя вернуться к действительности. Она внимательно выслушала мой рассказ, от странного допроса Рихтгофена и до приговора ксонджилианцев. Она покачала головой. - Все это так странно, Брайан. В это невозможно поверить. Все настолько невероятно и фантастически неправдоподобно! Но, тем не менее, я не могу не верить вам. - Судя по тому немногому, что я узнал об этой линии мира, она весьма отсталая в техническом отношении. - Ну почему же. Мы очень современные люди, - запротестовала Оливия. - У нас есть паровая энергия, пароходы пересекают Атлантику за девять дней, воздушные шары, телеграф и телефон, современные автомобили на угле, которые начинают вытеснять повозки, запряженные лошадьми. - Конечно, конечно, Оливия. Поверьте, что я не хотел вас обидеть. Давайте просто считать, что в некоторых отраслях мы вас немного обогнали. Не забывайте, что Империум владеет МК-приводом. В моих краях есть также атомная энергия, реактивные самолеты, радар и простейшие программы исследования космоса. Вы же здесь движетесь немного в другом направлении. Здесь я связан по рукам и ногам. Они выслали меня в континуум, из которого я уже не смогу сбежать. - Но разве это так плохо? - спросила она. - Здесь перед вами целый мир - и теперь, когда искусственные барьеры сняты с вашего мозга, вы легко вспомните все, вспомните все чудеса, которые оставили в своем мире. Она говорила, взволнованная перспективой: - Вы говорили о самолете! Так постройте его! Как прекрасно лететь по небу, словно птица! Ваше прибытие сюда может означать начало нового Века Славы нашей империи! - Нет, - я покачал головой. - Все, что вы хотели бы иметь здесь - это увлекательно. Ну а что будет с моим миром? Хегруны, возможно, уже начали боевые действия и, может быть, моя жена в это время носит цепи вместо жемчуга! - Я встал, подошел к окну и выглянул наружу. - А в это время я гнию в этом убогом мире! - Брайан, - тихо произнесла женщина за моей спиной, - вы чувствуете тревогу. И не из-за угрозы вашим любимым друзьям, вас больше беспокоит то, что вы остались в стороне. Я повернулся к ней. - Неужели вы не хотите понять, Оливия, что мои друзья, моя жена, все, что мне дорого, сейчас может находиться в руках обезьянолюдей. - Тот, кто поработал над вашим мозгом, Брайан, стремился стереть все это из вашей памяти, - усмехнулась Оливия. - Правда, мое искусство смогло снять заклятие. Но нет ничего удивительного в том, что это кажется теперь вам старыми воспоминаниями, воспоминаниями тысячелетней давности. Да, я сама дала вам команду, чтобы боль ослабла. - Будь проклята эта боль утраты! - вскричал я. - Если бы я не был таким дураком, не доверился бы Дзоку! - Бедный Брайан. Вы еще не знаете, что именно он поработал над вами, когда вы спали, и что именно он внушил вам желание отправиться с ним в Ксонджил. Но, тем не менее, он сделал для вас все, что мог, по крайней мере, так говорят ваши воспоминания. - Я мог бы украсть у них шаттл, - сказал я. - Я был бы дома и помогал бы отбить атаку этих негодяев! - Но ведь старейшины из Ксонджила сказали вам, что ваш мир 0-0 больше не существует! - Они сошли с ума! - я зашагал по комнате. - Слишком многого я не понимаю, Оливия! Я похож на человека, блуждающего во тьме и натыкающегося на предметы, неузнаваемые во мраке. А теперь... Я поднял руки и вновь бессильно опустил их. - У вас еще впереди вся жизнь, Брайан. Вы найдете себе место и здесь. Смиритесь, ничего уже нельзя изменить. Я пожал плечами и снова сел. - Оливия, я не стал задавать Ганвор и другим вопросы. Я не хотел возбуждать их любопытство. Сведения, которыми меня снабдил Дзок и его парни, не слишком обширны. Наверное, они полагали, что я отправлюсь в библиотеку и там найду ответы на свои вопросы. Но сейчас я просил бы вас рассказать мне хоть немного об этом мире. Для начала просветите меня в отношении вашей истории. Она весело засмеялась. - Как это замечательно, Брайан, рассказывать о старом и прозаическом мире, как будто это вымысел мечтателя, а не надоевшая реальность. Мне удалось кисло улыбнуться: - Действительность всегда несколько скучновата для того, кто в ней живет. - С чего же начать? С Древнего Рима? Со Средневековья? - Первое, что я хотел бы сделать, это установить дату Общей Истории, то есть момент, когда истории наших континентов стали различаться. Вы упомянули слово "империя". Что это за империя? Когда она была основана? - Ну, как же! Я имею в виду, конечно же, Французскую Империю! - Оливия растерянно заморгала, покачав головой. - А впрочем, никаких "конечно", - сказала она. - Французская Империя была основана императором Наполеоном в 1799 году. - Понятно, - протянул я. - У нас тоже был свой император Наполеон. Но его империя просуществовала недолго. Его сместили и выслали на Эльбу в 1814 году... - Да! - воскликнула Оливия. - Но он сбежал оттуда, вернулся во Францию и привел свою армию к славной победе! Я покачал головой. - Он был на свободе всего около ста дней, пока британцы не разбили его при Ватерлоо. Он был снова выслан, на этот раз на остров Святой Елены и несколько лет спустя там же умер. Оливия уставилась на меня. - Как странно... Как неправильно и как странно. Император Наполеон правил в Париже еще двадцать три года после своей великой победы под Брюсселем и умер в 1837 году в Ницце. На престоле его сменил сын, Луи... - Герцог Рейхштадский? - Нет. Герцог умер в юности. А Луи был шестнадцатилетним юношей, сыном Императора и принцессы Дании. - И его Империя все еще существует? - удивился я. - После свержения английского тирана Георга было разрешено включить британские острова в состав Империи. После объявления Европы свет просвещения был послан в Африку и Азию. Сейчас эти континенты являются полуавтономными провинциями, управляемыми из Парижа, но имеющими свои собственные палаты депутатов, которые уполномочены решать их внутренние дела. Что касается Новой Франции - или, иначе, Луизианы - эти разговоры о восстании скоро утихнут. Королевская комиссия послана, чтобы разобраться в жалобах местных жителей на вице-короля. - Ну, что ж, полагаю, что дату Общей Истории мы определили достаточно точно, - сказал я. - Это 1837 год. И похоже, что с той поры в вашем мире не наблюдается особого научно-технического прогресса. Эти слова повлекли за собой массу вопросов, на которые я долго отвечал. Оливия была умной и образованной женщиной. Она была в восторге от той картины мира без Бонапарта, которую я ей нарисовал. Когда я закончил, утро уже превратилось в день. Оливия предложила мне пообедать, и я согласился. Пока она готовила, я сидел у окна и разглядывал этот любопытный анахроничный пейзаж из полей, дорог и фермерских домиков. Царила атмосфера умиротворенности и изобилия, которая превращала мои отдаленные воспоминания об угрозе Империуму в (как говорила Оливия) полузабытую, давно прочитанную историю - подобно книге, лежащей на столе. Я взял ее в руки и посмотрел на заглавие: "КОЛДУНЬЯ ИЗ ОЗА" Автор - Лилиана Ф.Баум "Забавно", - подумал я. Оливия, посмотрев на книгу, которую я держал в руках, улыбнулась почти застенчиво: - Странное чтиво для колдуньи, не так ли? - спросила она. - Но мои сны и мечты часто похожи на этот вымысел. Как я вам уже говорила, этот мир кажется мне таким маленьким, мне его недостаточно... - Я не об этом, Оливия! Мы с вами довольно четко установили дату Общей Истории - это произошло в начале девятнадцатого века, верно? Баум не было тогда еще на свете. Она - или, может быть, он, отметил я про себя, - родилась только... в 1855 году. По крайней мере, человек с таким именем родился в моем мире именно в этом году. И вот, здесь тоже есть такой человек. Я раскрыл толстую книгу в красном кожаном переплете и посмотрел на выходные данные "Жилли и Катон. Нью-Йорк и Париж, 1896 год". - В вашем мире известна эта книга, Брайан? - спросила Оливия. - В моем мире писатель по имени Франк Баум написал книгу "Волшебник страны Оз" - пояснил я. - Однако я слышал, что у него были замыслы написать продолжение этой книги и как раз под таким названием. Я с удовольствием разглядывал обложку с изображенной на ней фигуркой, похожей на Белоснежку. - В детстве это была моя любимая книга, - сказала Оливия. - И как чудесно было бы прочесть вашего "Волшебника из страны Оз". - Да. Это единственное, что он написал в нашем мире, - сказал я. - Он умер в 1896 году. 1896! Туман, окутывающий мой мозг в течение долгих дней после моего пробуждения, стал быстро рассеиваться. Рассеиваться ветром неожиданного понимания. Дзок и его приятели переместили меня в линию мира, очень близкой моей собственной! Они были очень гуманны, но не так умны, как им хотелось бы. Они были не столь добросовестны в своих исследованиях, как следовало бы быть. Я вспомнил фотодиаграмму, которую мне показали на Совете, и светящуюся точку мира, неизвестную картографам Сети Империума, точку, означавшую четвертый неоткрытый мир, лежащий в пределах Зоны Опустошения. Тогда я решил, что это ошибка, как и то, что на этой фотодиаграмме отсутствовала линия 0-0. Но, значит, ошибки не было! Линия В-Т существовала - мир, дата Общей Истории которого лежала в начале девятнадцатого века! А если есть один человек, известный в двух наших мирах, то почему бы не быть и другому? Или двум другим, Максони и Копини, изобретателям привода МК?! - О чем вы задумались? - голос Оливии вернул меня с небес на землю. - Так, ничего. - Я положил книгу на стол. - Думаю, прошло после Общей даты больше пятидесяти лет, все же изменения небольшие, и некоторые люди могли бы недавно родиться. - Брайан, - начала Оливия, - я не стану просить вас довериться мне, но позвольте помочь вам. - Помочь мне в чем? - я попытался спросить невозмутимо, но почувствовал, что мне это удается весьма плохо. - Я чувствую, что у вас возник какой-то план. Но в одиночку вы можете с ним не справиться. Очень многое для вас здесь непонятно. Очень много ловушек поджидает на каждом шагу. Позвольте помочь вам. - А почему вы должны мне помогать? Она мгновение помолчала, глядя на меня темными глазами. - Всю жизнь я ищу ключ к какому-то древнему миру, порогу грез. И я чувствую, что вы, Брайан, как-то связаны с ним. Даже если мне нельзя будет попасть туда, мне будет приятно осознавать, что я помогла кому-то добраться до недостижимого. - Все эти миры точно такие же, Оливия. Одни лучше, другие - хуже. Везде есть люди, дома и земли, законы и естественная человеческая природа. Нельзя достичь мира грез, просто собрав вещи и переехав, его надо строить там, где ты живешь! - И все же, я ненавижу невежество, коррупцию, социальный и моральный упадок, ложь и обман тех, кому верят миллионы. - Это, конечно, очень плохо, но до тех пор, пока мы живем в обществе, соответствующем человеческому разуму, это всегда будет существовать. Но дайте срок, Оливия, мы ведь экспериментируем с культурой только несколько тысяч лет. Еще несколько тысячелетий - и будет совсем другое дело. Поверьте мне! Она рассмеялась. - Вы говорите так, словно вечность - это лишь мгновение! - По сравнению со временем, которое потребовалось, чтобы люди превратились из амеб в обезьяны это и есть мгновение. Но зачем отказываться от многих грез - это та сила, которая движет нас вперед, какова бы ни была наша конечная цель. - Тогда позвольте мне превратить эту мечту в реальность. Позвольте мне помочь вам, Брайан. История, рассказанная мне: будто вы заболели от переутомления, когда работали чиновником Колониального Управления, и поэтому нуждаетесь в отдыхе, - довольно прозрачная ложь. И еще, Брайан, - она понизила голос, - за вами следят. - Следят? Кто же, карлик с бородой и в черных очках? - Это не шутка, Брайан. Вчера вечером я видела человека, прятавшегося у ворот дома миссис Ганвор, а через полчаса человек с шарфом на шее прошел по дороге поблизости. - Это ничего не доказывает, Оливия. Она нетерпеливо покачала головой: - Вы собираетесь бежать отсюда, верно? Бежать из этой тюрьмы! - Тюрьмы? Я свободен, как птица! - Вы зря теряете время, - Оливия рассмеялась. - Что вы совершили такое, что вас заточили в наш мир, я не знаю, но в борьбе между ними и вами я буду на вашей стороне. Знайте это. А теперь быстро, Брайан! Куда вы собираетесь отправиться? Каким образом вы это осуществите? - Подождите, Оливия. Вы спешите с выводами. - И вам надо спешить, Брайан. Спешить, чтобы избежать погони. Я чувствую опасность, которая обвивается вокруг вас, словно змея. - Я уже говорил вам, Оливия, я был выслан сюда ксонджилианским Советом. Они не поверили моему рассказу или сделали вид, что не поверили. Забросив меня сюда, они думают, что избавились от меня, ведь они считают себя очень гуманными. Если бы они хотели меня убить, то у них для этого были все возможности. - Они постарались под гипнозом уничтожить вашу память о прошлом, а теперь они наблюдают за вами, оценивая результаты этого вмешательства в психику. И когда они узнают, что вы познакомились с колдуньей, то... не думайте, что они настолько глупы, чтобы совершить еще одну ошибку, Брайан! - Но вы не колдунья! - Здесь меня считают именно колдуньей. Вы неправильно сделали, что пришли сюда днем, Брайан. - Если бы я прокрался сюда ночью, они все равно меня увидели бы - если они действительно следят за мной, как вы утверждаете. И они прекрасно знают, что меня не удовлетворит нарисованная ими картина моего прошлого. - В любом случае им это не понравится. Они снова придут и заберут вас, снова попытаются уничтожить ваши знания о родном мире. Я обдумал то, что она сказала. - Да, они могут это сделать, - согласился я. - Не думаю, что целью моего перемещения в этот мир было распространение технических знаний среди слаборазвитых сапиенсов. - Куда вы собираетесь отправиться, Брайан? Я заколебался, но, черт возьми, Оливия была права. Мне придется искать помощи. И если она собирается предать меня, то пусть это случится раньше, чем позже. - Куда я отправлюсь? Конечно же, в Рим! - сказал я. 8 Она кивнула: - Очень хорошо. А в каком состоянии ваш бумажник? - У меня есть счет в банке. - Оставьте это. Вам не придется им воспользоваться. Как только вы потребуете деньги, вас тут же накроют. К счастью, у меня есть некоторый запас золотых наполеондоров, зарытый в саду. - Я не возьму ваши деньги. - Ерунда, там хватит нам обоим! Разве вы забыли, что я еду с вами. - Но вы не сможете... - Могу и поеду, - отрезала она. - Приготовьтесь, Брайан, мы едем сегодня ночью! - Это безумие, - прошептал я темной фигуре в плаще с капюшоном, стоящей рядом со мной в темной аллее. - Вам незачем вмешиваться во все это. - Т-с-с-с, - тихо произнесла Оливия. - Он начинает беспокоиться. Видите, вон там? Я думаю, что он сейчас перейдет дорогу, чтобы быть поближе к нам. Я пристально вгляделся в густую темноту и различил мужскую фигуру. Он пересек дорогу в сотне ярдов от коттеджа и исчез среди деревьев на нашей стороне. Я переступил с ноги на ногу, мое лицо чесалось под жутким гримом, который сотворила Оливия: морщинистое лицо, седые брови, волосы и так далее. Я выглядел, как старший брат матушки Гудвил. Оливия же загримировала себя под вульгарную красотку - три слоя краски, рыжий парик, фиолетовое пальто, обтягивающее ее стройную фигуру и множество побрякушек. - Так, он уже подходит к коттеджу, - прошептал мой конспиратор. В доме засветились окна. Я указал Оливии на одно из них: на занавесках четко вырисовывалась голова человека. Тут раздался шорох гравия, вспыхнул фонарь, луч скользнул по мне и остановился на Оливии: - Эй, женщина, - произнес низкий голос. - Что ты делаешь тут после наступления темноты? Оливия подобралась, уперла руки в бока, тряхнула головой и вызывающе улыбнулась: - О, капитан, - завопила она, - разве вы не видите, что я просто-напросто провожаю своего лучшего друга на поезд? - Друга? - Луч на мгновение задержался на мне, а потом осветил пышную грудь Оливии. - Что-то я вас раньше не видел в деревне, - произнес незнакомец. Я набрал полную грудь воздуха и единым махом ответил: - Потому что я просто путешественник, турист, иными словами. - Иными словами, путешествуете среди ночи, приятель, ха-ха! Странное представление о развлечениях, не так ли? Покажите-ка мне ваши документы. И вы тоже, мадам. - О, - запричитала Оливия, - знаете, как это бывает, мсье, я так спешила, что, наверное, забыла их дома. - А куда это вы спешили? Может быть, вы так спешили, чтобы подальше унести наворованное? - Ничего подобного, капитан. Я честная проститутка и занимаюсь делом, да еще немного помогаю вот этому старому приятелю, для которого я - единственная опора в жизни. - Ну, ну, крошка. Не волнуйся так, я не стану забирать тебя в участок. Дай только отведать твоих прелестей, и я забуду, что когда-то видел тебя. Он подошел поближе, и его большая рука протянулась к груди Оливии. Она вскрикнула и отскочила назад. Полицейский двинулся за ней. Я, не долго думая, ударил его ребром ладони по основанию шеи. Мужчина, охнул, уронил фонарик и упал на колени. Стоячий воротничок его форменной тужурки смягчил силу моего удара. Он попытался было подняться на ноги, но я опять нанес ему удар по затылку. Он упал навзничь и потерял сознание. - Он сильно пострадал? - спросила Оливия, когда я, подняв фонарик, направил луч света на полицейского. Из уголка его рта медленно текла струйка крови. - Пару недель ему придется обойтись без взяток, которые все они так привыкли вымогать, - усмехнулся я. Вскоре мы добрались до окраины городка и подошли к станции как раз в тот момент, когда пыхтящий паровоз остановился возле платформы. Проводник указал нам наше купе, и мы поехали. В вагоне мы были единственными пассажирами. - Ну вот и все, с облегчением вздохнула Оливия. - Мы едем всего лишь в Рим, а не в страну чудес, - засмеялся я. - Кто знает, куда ведет дорога будущего. 9 В римской гостинице мы поселились в смежных номерах. Окна их выходили на городскую площадь, где днем и ночью звучали голоса итальянцев, пение и музыка. Мы сидели в моей комнате и ели на завтрак пиццу, запивая ее красным вином, таким дешевым, что даже местные нищие могли покупать его ежедневно. - Те два человека, которые меня очень интересуют, родились где-то в Северной Италии около 1850 года, - сказал я Оливии. - В молодости они приехали в Рим, изучили инженерное дело и в 1893 году сделали свое главное открытие, которое дало Империуму средство перемещения по Сети. Надеюсь, если Баум (не все ли равно, мужчина это или женщина) смог здесь родиться и в девяностых годах написать в этом мире нечто подобное тому, что было написано в моем, то, может быть, Максони и Копини тоже существуют здесь, - закончил я. Оливия слушала молча. - Они, конечно, не могли усовершенствовать привод МК так, чтобы можно было посредством него осуществлять полеты по Сети. А если да, то этот секрет умер с ними. Но, возможно, они подошли вплотную к решению этого вопроса. Может быть, они оставили что-нибудь, что я смогу использовать для своего возвращения. - Брайан, разве вы не говорили мне, что все миры, расположенные вокруг линии 0-0, опустошены и превращены в руины этими же силами? Не опасно ли экспериментировать с такими ужасными инструментами? - Я неплохой техник и достаточно разбираюсь в наших аппаратах, посредством которых мы путешествуем по мирам. Я знаю все их уязвимые места. Максони и Копини не знали, с чем они играют. Они наткнулись на это силовое поле совершенно случайно. - И, насколько я поняла, почти 99% всех вероятностных миров погибли именно из-за того, что не умели управлять вызванными силами, не так ли? - Да. - Но если вы достаточно разбираетесь в этих аппаратах, то зачем тогда Максони и Копини? - Дело в том, Оливия, что я не могу построить аппарат перемещения по Сети, ибо не знаю конструкции основного генератора поля. Это особым образом намотанная катушка, являющаяся сердцем генератора поля. Я никогда не ра