и я знал этот секрет. До меня вновь долетели голоса энсилов. - Как он действует? - потребовал я. - Бен, выслушай нас! Ты не представляешь всей опасности! Если ты мысленно обратишься к старкору - коснешься его сердцевины, чтобы получить энергию, - он начнет посылать сигналы, и они полетят во все стороны со скоростью, равной скорости света в квадрате. Они долетят до эгзорков! И тогда уже ничто не спасет нас, Бен! Они вновь появятся, неся огонь, разрушающий мир, и тогда уже и энсилы и люди погибнут! - Все это было давным-давно, - сказал я. - Ваш давнишний враг мертв. Скажите мне... - Это не так, Бон! Что значат несколько миллионов лет для расы, которая старше самого времени? Они живы - и придут снова! - Старкором пользовались каждый день в течение ста пятидесяти лет, - сказал я. - Имболо и Компания сделали его источником богатства, научились воспроизводить их, делать такие же, и ничего не произошло. Долгое время они молчали, в буквальном смысле и мысленно. А потом меня захлестнула волна безумного отчаяния, хор стонов, жалоб, воплей, словно в аду стенали души умерших. - Тогда мы действительно обречены, Бен. - Слова дошли до меня подобно звону колокола, возвестившего о катастрофе. - Ничто не спасет нас. Великий Эгзорк живет далеко - в системе, которую вы называете Малое Магелланово Облако. И все же сигнал дойдет до него в течение месяца после того, как первый из вас посягнет на старкор. Они знают, что свет разума вновь сияет в Галактике. Они не будут ждать, Бен. Они идут, идут! - Малое Магелланово Облако находится на расстоянии трехсот тысяч световых лет... - Великий Эгзорк может перемещаться в космосе со скоростью, во много раз превышающей скорость распространения излучения. Много времени может пройти - тысяча или десять тысяч лет, но они придут. Их ничто не остановит. - Но... Быть может, - заговорил другой энсил, - человек - юная раса; его потенциальные возможности непознаны. Возможно, с нашей помощью люди смогут выстоять против эгзорков. - Как им удастся сделать то, что не удалось нам? - Они не похожи на нас; они могут убивать и при этом улыбаться и смеясь воспринимать тот факт, что они смертны. Вероятно, в них есть зачатки неведомого нам величия. - Они - дикие звери, их разум проснулся всего лишь одно Великое Столетие назад... Как им удастся победить того, от кого погибли мы, цивилизация в сотни раз более высокая? - Ничего не изменится, если мы попробуем. - Неужели ты доверишь этим дикарям энергию, способную зажечь солнце? Что же тогда будет с нами? - Наше время ушло. Но наш посмертный дар может дать им шанс выжить. - Вы только покажите, как он действует, - вторгся я в их лепет. - Это все, о чем я прошу. - Это не так просто, Бен. Твой мозг может не вынести этого знания. - Я рискну. Какое-то время они молчали или общались на уровне, который был мне недоступен. - Мы попробуем, Бен. Удачи тебе. Минуту ничего не происходило, а потом вдруг у меня в мозгу взорвалась бомба, и я утонул в потоке света. Неосязаемый перст начертал схему в моем мозгу. Я понял, как построена кристаллическая матрица старкора - все силы в равновесии. Я видел, как при помощи незаметной регулировки открылся канал, высвобождая бездонные запасы энергии - потока, состоявшего из субстанций "пространство - время". Я на ощупь исследовал внутренность яйца, ощущая фантастические силы, удерживаемые в непрочном равновесии. Я изучал его молекула за молекулой и, определив основную точку, с чрезвычайной осторожностью коснулся ее... Энергия забила фонтаном, огненным душем. В ту же минуту энсилы перекрыли ее, отключили источник... Я оттолкнул их и вновь взял инициативу в свои руки. Они боролись, пытались сопротивляться, но я воздвиг барьер, отбил их атаку, подавил ее, а потом вытолкнул их из своего мозга, как вытаскивают занозу из пальца. А старкор, будто живой, пульсировал в моей ладони. Вокруг меня, испуская слабые импульсы отчаяния и растерянности, волновались энсилы. Я не обращал на них внимания. Прошла, улетучилась моя долгая апатия. Теперь я знал, что нужно делать. Я вышел из корабля, завалил вход в туннель и вернулся в пещеру, которая была мне домом в течение многих недель. Сейчас она казалась лишь мрачной берлогой, высеченной в холодной скале чужого мне мира. Я пошел к выходу. Стояли сумерки. Алое небо было до странности глубоким и ясным. На западе Вишня и Виноградина излучали мерцающий свет. - Я ухожу, энсилы, - сказал я. - Спасибо вам за все. Никто не ответил. Не оглядываясь, я пошел через пустыню. Обитатели Зефира узнали меня не сразу, а когда поняли, кто я, мне удалось убедить их не делать относительно меня поспешных выводов. Я показал им старкор, дал каждому его потрогать. Блейн подтвердил, что он точь-в-точь такой же, как в энергоотсеке "Тирана". Он подержал старкор на ладони, хмуро посмотрел на меня и сказал: - Ты молодец, Джон. Он останется у меня. Возможно, он нам пригодиться... - Сейчас ты вернешь его мне, - сказал я. - Можешь быть уверен, я знаю, как с ним поступить. Лицо Блейна помрачнело. - Джон, мы всего лишь терпим тебя здесь, и я советую тебе вести себя осмотрительнее... - Время быть осмотрительным кончилось, - прервал я Блейна. - Сегодня ночью я отправляюсь в Ливорч-Хен. Если хотите, можете идти со мной. Блейн сделал движение, и человек, стоявший позади меня, наклонился, чтобы подобрать большой камень. Я слегка коснулся центра сна в его мозгу, и он упал лицом в землю и захрапел. Двое других двинулись на меня, споткнулись, упали и не смогли подняться. Остальные отступили, на их лицах застыл страх. Я подошел к Блейну, взял старкор и положил себе в карман. - Как видишь, сейчас приказываю я. У кого-нибудь есть возражения? Возражений не было. День мы отдыхали, а с наступлением ночи отправились в Хен. Люди Симрега встречали нас за две мили от городка. Восемь человек стояло у грузовичка на гребне холма. У двоих были стандартные ружья, которые получали энергию от центрального передатчика. Эта мера была предусмотрена на случай, если оружие попадет не в те руки. Я закрыл глаза, увидел силовые линии их старкора, нащупал передатчик и отключил его. - Стой, - крикнул один из бандитов, когда мы подошли на расстояние пятидесяти футов. Мы остановились. - Не знаю, что там в ваших обезьяньих мозгах, - сказал старший, - но вы проиграли. Стройтесь в колонну по двое! Руки за голову! Я пошел к нему один. Он выругался. Я продолжал идти. Он поднял ружье и прицелился мне в голову. На лбу у него выступил пот. Он повторил приказ и, видя, что я не подчиняюсь, нажал на спуск. Ничего не произошло, и на его лице появилось выражение немого ужаса. Второй вооруженный бросился вперед, нажимая на курок, но и его ружье молчало. Тогда он решил ударить меня ружьем, но я усыпил его. Пришлось сбить с ног еще троих, прежде чем до них дошло, что сопротивляться не нужно. Я велел моим соратникам садиться в машину, а ее бывшие владельцы безмолвно наблюдали, как мы удаляемся по направлению к Ливорч-Хену. В лагере все прошло довольно гладко. Я нашел Симрега в тот момент, когда он пытался передать донесение, и отключил экран связи. Мои люди собрали всех его подручных и заперли в бараке. Вместе с присоединившимися к нам сорока тремя заключенными мы загрузили машину пищей и водой и двинулись на запад. До Главной Станции было четыре дня ходу. В Ливорч-Хене я оставил добровольца следить за экраном связи (который я вновь реактивировал) на тот случай, если со Станции позвонят до того, как мы туда прибудем. Тем не менее нас ждали. Вокруг энергопушки, укрепленной на крыше административного здания, собралась толпа. - Не останавливайся, - сказал я водителю. Мы были в полумиле от Базы, когда над равниной прогремел приказ главы Администрации - остановиться. Мы не подчинились. Вокруг пушки закипела бурная деятельность, потом все стихло, а затем закрутилось с удвоенной энергией. Артиллерист бросил пушку и убежал. На крышу поднялись другие люди, они спешили отремонтировать умолкнувшее орудие. Когда мы пересекли границу Базы, они все еще не могли успокоиться. Из барака выскочили охранники. Но их ружья не стреляли. Мои соратники арестовали всех - девятнадцать человек - и заперли. Коменданта Станции трясло от ярости, когда я отдавал ему приказы. Он оказался упрямым. Я трижды касался его болевого центра, и каждый раз усиливал давление, прежде чем он сдался и передал сигнал опасности на катер, находящийся в наряде далеко от планеты. Потом мы три часа ждали. Я сидел за столиком в углу столовой и наслаждался холодными напитками из личного бара Симрега. Слабо, едва-едва, я улавливал крошечные энергетические сигналы далекого корабля, несущегося к Розовому Аду на предельной скорости. Когда я очнулся, напротив меня сидел Тяжеловес. Он нервничал, но был настроен решительно. - Ты изменился, Тарлетон. Что с тобой произошло? В кого ты превратился? Я не ответил. Мои мысли были далеко. - С тобой что-то не так, Тарлетон! Ты похож на зомби. Глаза у тебя странные. И чудеса, которые ты совершаешь, какие-то жуткие. Тебя все боятся. И я тоже тебя боюсь. - Выполняй приказы, и тебе ничего не грозит, - заверил я. - Когда-то мы были друзьями, - печально говорил Тяжеловес. - Что бы ты там ни думал, у меня не было никаких задних мыслей. Я не дал Блейну схватить тебя. А потом долго искал тебя, чтобы вернуть... - Что тебе от меня нужно? - Послушай, Тарлетон, я хочу, чтобы ты отстранился, пусть другие займутся этим делом. - Это невозможно. Я почувствовал за спиной движение, проанализировал его и ударил. Нападавшие упали и лежали не шелохнувшись. Тяжеловес вжался в кресло и с опаской наблюдал за мной. - Не повторяйте этого больше, - попросил я. - Если бы вы помешали мне в критический момент, результаты могли бы быть печальными. Я прошел мимо лежащих и тех, кто в молчании сидел за столами. Утреннее солнце нещадно палило. Ждать нужно было еще два часа сорок минут. Все было просто. Катер перешел на околопланетную орбиту и спустил челнок. Я проследил за ним, подождал, пока он приземлился в полумиле от Базы, и дезактивировал его. Сопротивление было слабым - кулаки и импровизированные дубинки. Уже через четверть часа мы окружили мятежную команду численностью в тридцать человек и отправили их под стражу. Я выбрал десять человек и меньше чем через час после посадки челнока поднял его в космос Было слегка непривычно вновь оказаться в космосе. На меня нахлынули прежние мысли, но я отбросил их. Дело, которым я занимался, требовало полнейшего внимания. Когда мы оказались на расстоянии двадцати миль от катера, я послал приказ принять нас на борт. Они посоветовали нам держаться подальше, угрожая открыть огонь. Я нейтрализовал их старкор и подошел вплотную. Когда мы состыковались с корпусом катера, я включил энергию, чтобы открыть люк и завести челнок внутрь катера. Все десять человек моего отряда были вооружены пистолетами, настроенными на мой старкор. Встретившие нас тоже были вооружены, но их пистолеты не стреляли. Когда я доказал, что в отличие от их наше оружие работает, они решили сдаться. Мой разговор с капитаном катера был деловым и кратким. Капитан горел желанием сообщить мне о том ужасном наказании, что ждет всех нас, а меня в особенности. Но у меня не было времени выслушивать его фантазии. Я приказал ему передать сигнал SOS на ближайший линкор "Балтазар", который нес патрульную службу на расстоянии недельного перехода. Он отказался. Я коснулся его болевого центра, но он вновь отказался и потерял сознание. Я передал сигнал сам. Коммодор "Балтазара", вероятно, был удивлен, однако обещал прибыть. Ибо что может противостоять военной мощи линейного корабля? В течение семи дней мои люди охраняли девяносто человек личного состава катера, а я ждал. Ждал, когда спал, и когда ел, и когда управлял действиями ста человек, и когда пытался уловить схему энергии приближающегося линкора. Наконец схема появилась, стала отчетливее. Я чувствовал, что боеголовки наготове. Как я понял, политика Компании не рассчитана на полумеры. Прежде чем линкор успел выстрелить, я отключил его энергию. Потребовалось девять часов, чтобы скорректировать наш курс и скорость с "Балтазаром", а потом мы пошли бок о бок на расстоянии десяти миль, и я возобновил связь. - Ваше оружие выведено из строя. Догадываюсь, что жизнь на линкоре становится невыносимой: у вас нет света, обогрева, нарушена циркуляция воздуха и так далее. У меня лишь одна батарея, но она действует безотказно. Предлагаю вам сдаться. Я подал энергию, чтобы они смогли ответить, и в ту же минуту в нашу сторону было выпущено шесть торпед. Пришлось тут же взорвать их. Взрывы серьезно повредили левый борт "Балтазара". Я повторил свое предложение. Ответа не было в течение часа. А потом они подали сигнал, что сдаются. Я взошел на корабль один и был препровожден в каюту Коммодора. Его звали Тэтч. Когда-то мы были знакомы. Я остановил поток вопросов и увещеваний и сообщил ему, что он должен делать. Он понимал, что его двадцатитысячная команда в моей власти и передал главнокомандующему сообщение с просьбой о немедленной встрече всей флотилии, находящейся вне Солнечной системы. Место назначил я. А доводы были убедительные. Если линкоры против меня бессильны, им остается одно - сотрудничество. Если же нет, то все имеющиеся средства будут брошены против меня в решающую, заключительную атаку. И снова я ждал, стараясь держаться поблизости от тщательно охраняемой каюты коммодора. Убедившись, что батареи корабля разоружены, я вновь дал ему энергию. Катер следовал за нами, готовый открыть огонь по моему сигналу. Все прошло без осложнений. Подойдя к нам, девять больших военных кораблей обнаружили, что лишены энергии, разоружены и беспомощны. Моя команда поочередно поднималась на борт каждого корабля, а я держал их под прицелом орудий "Балтазара". Когда я вывел из строя центр управления, капитаны стали более сговорчивыми. Я пригласил их на конференцию на борт флагмана. По этому случаю я оделся во флотскую форму, правда, без знаков отличия. Меня ожидали два капитана, пять коммодоров, два контрадмирала и вице-адмирал - седые заслуженные ветераны были чернее тучи. Эти люди проводили политику Звездных Лордов, Хозяев Звезд, поэтому я не стал тратить время на любезности. - Вы собрались здесь, чтобы сдать Флот, - сказал я им. - Ваши корабли возвратятся на земную орбиту и высадят команды. Последовали бурные дебаты, на меня даже пытались напасть, однако четыре морских гвардейца и три старших офицера оказались на ковре, прежде чем успели понять тщетность своей попытки. Последнюю попытку предпринял адмирал Констант. - Тарлетон, вы будете восстановлены на службе и, более того, вам немедленно присвоят звание капитана. Я обещаю, что в кратчайшие сроки вы получите "звездочку"! Кроме того, я уверен, что вас ждет награда - очень высокая награда. Ну и другие блага, неофициально... - Я не беру взяток, - ответил я. В конце концов им пришлось признать свершившийся факт. У них не было выбора, не было возможности сопротивляться. Флот был единственной военной силой на планете, а старкор - единственным источником энергии для него. И этот старкор находился под моим контролем. Флотилия вернулась на Землю. Одна за другой команды покидали огромные корабли. Я никому не разрешил остаться на борту. Впервые со времени запуска в прошлом столетии дредноуты были покинуты людьми, а их огни погашены. Человек, которого я звал Тяжеловесом, взошел на мостик флагмана, откуда я наблюдал за выгрузкой на Землю. - Итак, ты захватил Флот без единого выстрела, - сказал он. - И что? - Мы спускаемся. - Ты с ума сошел? Ты держишь все в своих руках, только пока ты здесь, пока тебя охраняют пушки. Спустишься - и все потеряешь! - Мне нужно закончить кое-какие дела на планете. - Ты хоть представляешь себе, что там сейчас творится! Они уже знают, что Флот распущен... - Меня это не касается. У меня есть дело к лорду Имболо. - Задумайся на минуту, Тарлетон. Ты расстроил его замыслы, ты можешь диктовать свои условия. Разве этого мало? - Я хочу искоренить зло в зародыше. - Тарлетон, даже порочная система лучше, чем никакая. Убить Имболо легко, но анархия, которая воцарится после этого, отбросит мир назад к неолиту! - Может быть. - Бедный, разочарованный Тарлетон, - иронично проговорил Тяжеловес. - Ему плохо. Его идолы оказались на глиняных ногах, его идеалы рухнули. Поэтому сначала он делает широкий жест, а потом разбивает свои игрушки. Да и правда, что такое несколько миллиардов человек, если пришел ваш час, око за око! Идите к черту, лейтенант! - Подготовьте G-лодку, - сказал я. - Сажайте людей. Через полчаса мы уходим. 8 Башня Имболо находилась на острове у побережья Каролины. Мы приземлились в порту, за чертой города. Нас никто не встречал. Аэропорт был пуст. По некогда безупречно чистой аппарели летали обрывки бумаги. Мы выбрали пару лимузинов из тех, что стояли брошенными у здания вокзала, и выехали через открытые настежь ворота, мимо покинутых охранниками постов. В деревне нам встретилось несколько человек, которые проводили нас удивленными взглядами. Кроме пары разбитых окон и искореженного автомобиля посреди тротуара, никаких следов беспорядка не наблюдалось. Ворота дворца были открыты. Мы проехали по широкой, извилистой дороге и остановились в тени поднимавшейся на полмили ввысь башни. Я внимательно вслушивался, но в диапазоне моей чувствительности никого не обнаружил. Неожиданно машину занесло влево. Водителя отшвырнуло в сторону - он был без сознания. Я схватил руль и остановил машину. Позади раздался оглушительный грохот. Я оглянулся и увидел, что второй автомобиль перевернулся набок и лежит у дерева. Внутри машины не было никакого движения. Я выбрался из автомобиля и оказался на зеленой лужайке под раскидистыми деревьями. На клумбах, рядом с дорожкой, росли яркие цветы. В тишине я слышал жужжание насекомых и пение птиц. В голубом небе ярко сияло солнце. Вдали, в глубине парка, виднелся белый фасад дворца - он не охранялся. Я пошел к нему, готовый в любую минуту отразить нападение, но пока никто на мою жизнь не покушался. Дворец был погружен в тишину: комнаты пусты, коридоры темны. Я знал, что апартаменты лорда Имболо находятся в Верхней Башне. Двери всех лифтов в роскошном фойе были открыты. На одном из них я добрался до самого верхнего этажа, в башню пришлось подниматься пешком. Я дважды наталкивался на запертые на энергозамки двери и открывал их прикосновением мысли. Более сложный прибор закрывал резные двери, преграждавшие вход на сто восемьдесят пятый этаж. Однако в ответ на мое прикосновение открылись и они. Я оказался в просторной, тускло освещенной комнате с серым ковром на полу. В дальнем конце комнаты виднелись массивные двери, они послушно открылись, и я вошел в скромный коридор, ведущий к следующим дверям. Я отворил их и увидел человека. Он был похож на базальтовую статую, разрушенную временем. Маленькая, круглая, лысая голова покоилась на широких, все еще мощных плечах. Большие, с желтоватыми белками глаза неотрывно смотрели на меня. Большие, темные, с утолщенными суставами руки лежали на столе. - Входите, мистер Тарлетон, - произнес он низким, бархатным голосом. - Садитесь. Нам с вами нужно многое обсудить. Он говорил очень спокойно, уверенно, так, словно я был обычным посетителем. Я попытался коснуться его мозга... И наткнулся на поверхность гладкую и непроницаемую, как шлифованная сталь. - Я знал, что этот день когда-нибудь придет, - непринужденно говорил он, будто ничего не заметил. - Космос слишком огромен, а люди слишком любопытны. Признаю, Розовый Мир - моя ошибка. Мы обнаружили там следы цивилизации, и нам показалось разумным использовать ссыльных для ведения поиска. Видимо, в старости я стал слишком самоуверенным. Впрочем, возможно, вам просто повезло. Он улыбнулся, но под маской вежливости проглядывала напряженность. - Поздравляю вас, вы очень талантливы, - продолжал он, видя, что я не отвечаю. - За несколько месяцев вы научились большему, чем я за все годы моих экспериментов... - Он откинулся на спинку кресла, на его лице все еще играла улыбка. - И все-таки, несмотря на весь ваш ум, вы пришли в расставленную мной ловушку, словно я вел вас на веревочке. Его белозубая улыбка стала широкой и удивительно молодой. - Я подчеркиваю это не из хвастовства, а лишь для того, чтобы объяснить, что вас переиграли. И даже если бы вы оказались осторожнее и знали о моих планах, результат был бы тем же. Я мог остановить вас раньше, но так мы экономим время, не правда ли? Пока он говорил, я снова включил в работу свое сознание и с величайшей осторожностью исследовал панцирь, защищавший его мозг. То, что я обнаружил, было не то чтобы слабым местом, а скорее фокусом, в котором сходились силовые линии. Поддерживая минимальный контакт, я отступил. - Знаете ли, я следил за вашей карьерой с большим интересом, - сказал он почти мечтательно. - Я знал вашего отца. Энергичный молодой человек - и еще более энергичный пожилой человек. - Казалось, он загрустил. - Я совершил много поступков, которые причиняли мне боль. Но они были необходимы. - Он поглядел в широкое, изогнутое окно. - Приятный вид, правда? Город-сад, процветающий, счастливый. Мир-сад. Старая мечта человека о мире и порядке воплощена в жизнь. - Он отвернулся от окна и посмотрел мне в глаза. - Мечту нужно защищать, мистер Тарлетон. Любой мечте нужна охрана, обеспечивающая ее безопасность. Мечта дорого стоит. - Странно, что за мечту всегда платили другие, Имболо, - сказал я. - Ваш счет давно просрочен. Он засмеялся тихо и спокойно. - Я не заманивал вас сюда, чтобы уничтожить, - сказал он. - Отнюдь. Вы нужны мне, Тарлетон, я открыто говорю это. Груз становится все тяжелее, а я все слабее. Мне нужна помощь. Помощь того, кто меня понимает, кто разделит бремя власти. - Вы не понимаете, - сказал я. - Я не боюсь быть уничтоженным. Тень пробежала по его лицу. - Не будьте идиотом, молодой человек. Если мы поссоримся, то ничего не добьемся. Власть у нас с вами. Остальные - Катрис, Беншайер и так далее - марионетки, не более. Им хватило ума поддержать меня своими капиталами в начале, в благодарность я сдержал данные им обещания. Но ты и я - это совсем другое дело, малыш. У нас - ключ. Из миллиардов людей - у нас двоих... Он ударил без предупреждения. Как молотом, нацеленным в мозг. У меня потемнело в глазах. Какое-то время давление расплющивало меня, а я сопротивлялся ему, используя каждый подвластный мне эрг энергии... Внезапно давление пропало. Сознание вернулось. По мелким морщинкам, покрывавшим лицо Имболо, струился пот. Он посмотрел на меня, и его губы скривились в улыбке. - Да, ты радуешь меня, малыш. Я хотел лишь хлестнуть тебя по мозгу арапником. Но вижу - хлыст не для тебя. - Он тряхнул головой, будто сам получил неожиданный удар. - Тем лучше. Мне нужен партнер, а не еще один подчиненный. Все рушится, Тарлетон. Признаюсь тебе в этом. Все становится слишком сложным, непомерно сложным, напряженность громадная. Люди боятся того, чего не понимают. А если боятся, то ненавидят. Ты столкнешься с этим, Тарлетон. Может быть, уже столкнулся. Плата за верховенство - любовь друзей. - Все гораздо хуже, чем вам кажется, Имболо, - сказал я и ударил. Какое-то мгновение его панцирь не поддавался, потом раскололся, и я вонзился в его мозг, прошел центры управления, затем волевое ядро и устремился к сверкающей точке псевдосвета, которая представляла собой суть человека - его "я". И слился с ним. Его разум раскрылся для меня. Я видел его воспоминания: давние дни юности, первые стремления, желания, открытия, страх, начало долгого путешествия в неизведанное. Я видел страшную катастрофу, когда неисправность в переключателе сделала невозможным подход к Юпитеру. Вместе с ним пережил панику, а потом, когда его допотопный корабль падал в пустоте межзвездного пространства, чувство смирения и жуткое одиночество. Я наблюдал, как он собирается с силами, борется с оцепенением. Я видел, как его недюжинный интеллект начинает работать, анализировать ситуацию. Чувствовал, как возрождается надежда. Я следил за тем, как он рассчитывает, планирует, выжидает, и в нужный момент, использовав остатки горючего, выбрасывает корабль на орбиту вокруг самого дальнего спутника Сатурна. Не для того, чтобы спастись - он знал, что такого шанса нет, - а лишь для того, чтобы сохранить корабль для тех, кто захочет его изучить. Акт истинного героизма и отчаяния. И вновь ожидание, тревожное предчувствие того, что он снова проиграл, что корабль пройдет мимо. А потом - надежда: двигаясь по эксцентрической орбите, корабль подошел настолько близко к Ганимеду, что появилась возможность в последний раз попытаться совершить посадку, используя атмосферные тормозные двигатели. И ему это удалось. И потрясение, когда он понял, что разрушенные временем громады вокруг - это руины города. Он выбрался из своего крошечного корабля и, тяжело ступая, шел по заснеженным улицам, серебрящимся в свете Колец, висящих в черном небе. Голова кружилась от голода. Он набрел на помещение, где на полках лежали белые яйцевидные предметы. Я видел, как его сознание, почти свободное от материальной оболочки, инстинктивно отыскивает пусковой импульс, прикасается к нему и - высвобождает энергию старкора. Один, без подсказки, в состоянии, граничащем с горячкой, он разобрался, как выпустить энергию, как направить ее поток в энергосистему корабля и перезарядить систему синтезатора, преобразовавшую неорганическую материю в съедобные органические вещества. Он окреп, покинул этот мир и отправился обратно на Землю. У него было время обдумать свое открытие. Он оценил возможности старкора и представил, какое влияние окажет вечный, неистощимый источник энергии на измученный, истерзанный мир. Воспользуйся этим открытием с умом - и оно незаменимо. Я испугался вместе с Имболо, когда он осознал, какая ответственность на него свалилась. Но он взвалил эту ответственность на свои плечи. Годы борьбы, огромные планы, накопление опыта, установление всеобщего контроля, но... усталость нарастает. Появление хетеников; неосознанная потребность человечества в переменах; угроза, постоянная угроза того, что секрет старкора окажется в руках тех, кто использует его во зло. И, наконец, кульминация - появление наглого юнца со странными глазами... Мое появление. Я чувствовал радость в его душе, желание передать безграничную власть, которой он обладал так долго, другому, более молодому человеку и, в конце концов, отдохнуть. Но прежде необходимо убедиться в способностях преемника, в его намерениях. Нужно научить его, передать ему свой, с такими муками полученный опыт. - Теперь ты видишь, Тарлетон. - Его голос доносился издалека. - Теперь ты понимаешь. - Вы допустили ошибки, Имболо, - сказал я. - Есть нечто, чего вы не знаете. Энсилы еще живы. Они могут научить нас... - Я понял. Но слишком поздно, Тарлетон. Слишком поздно для меня. Я недооценил тебя. Твой удар слишком силен... Свет его разума угасал. Я пытался удержать его, вдохнуть в него новую жизнь, но действовал слишком медленно, неумело. А потом я остался в темноте один. Лорд Имболо сидел в кресле за сверкающим письменным столом. Глаза его были полузакрыты, легкая улыбка все еще играла на его губах. Он был мертв. Я покинул его кабинет, спустился по лестнице и вышел из здания. Они ждали меня на просторной террасе. - Ты сходил и вернулся живым, - сказал Тяжеловес. - Значит, ты выполнил то, что хотел. Все козыри в твоих руках. Какую игру ты заказываешь? - Я сдаюсь, - сказал я. - Теперь ваша очередь. Он подошел ближе и заглянул мне в глаза. - Теперь ты такой, каким был прежде, - сказал он. - Что произошло? - Я узнал, что такое быть богом. Эта работа не для меня. Я не сделал и двух шагов, как ощутил знакомое прикосновение к мозгу. - Бен, мы шли за тобой, направляли тебя, твоими глазами видели сущность таких, как ты. Вы жестоки и примитивны, но в вас есть зачатки величия. Наш долгий век окончен, ваш - начинается. Вы должны играть свою роль, как мы играли свою. - Со мной покончено, - сказал я. - Я устал. Я хочу отдохнуть. - Увы, Бен, - отозвались энсилы, их голоса едва долетали до меня. - Нет тебе покоя. И лишь через тысячу лет ты, возможно, узнаешь, что такое быть действительно уставшим. Ты принял на себя ответственность, от которой нельзя отказаться, вступил на путь, с которого нельзя сойти. И все же ты молод, а жизнь прекрасна. Шагай вперед, вдыхай чистый воздух, любуйся своим зеленым миром. Когда твой разум отдохнет - возвращайся. - Тарлетон, - говорил Тяжеловес. - Мы уже переговорили с адмиралом Грейсоном. Он ждет разрешения собрать Флот для сохранения мира, пока ты не предпримешь каких-либо других мер. Я думаю, нам следует действовать сообща. Перестроить мир гораздо труднее, чем мы думали. - Да, - сказал я. - Собирайте. Пусть Флот действует. Имболо мертв, но мир продолжает жить. - Куда ты направляешься, Тарлетон? Какие у тебя планы? - Планы? - Я посмотрел на крошечные облачка, плывущие по небу. - Нет у меня планов. Я направляюсь туда... - Я сделал рукой жест, охватывающий весь мир. - ...Посмотрю, стоит ли что-нибудь сохранять. Если да... то, может, я и вернусь. Я зашагал к зеленым деревьям. Нежный ветерок приносил запах цветов. Журчал фонтан. Пела птица. Возможно, через тысячу или через десять тысяч лет из глубин Галактики ворвутся грозные орды эгзорков, чтобы уничтожить нас. Может быть, им это и удастся. А может быть, они уже вымерли тысячу веков назад и эта угроза - лишь пугало для детей. Но если эгзорки не существуют, человеку все равно грозят большие опасности. И величайшая из них - сам человек. - Но если вы укротите себя, то кого же вам бояться? - долетел до меня далекий голос. - Действительно, кого? Я засмеялся и, пройдя через ворота, вышел в огромный мир.